Текст книги "Рожденная блистать, или Мужчины в моей жизни не задерживаются"

Глава 8

Я приехала на концерт вместе со Стасом, купила роскошный букет роз и села в первый ряд. Маринка пела свои незатейливые песенки, зал аплодировал и подпевал. Когда объявили антракт, я набрала её номер и сообщила, что хочу вручить ей цветы.

– Маринка, я до конца досидеть не смогу, дела… – соврала я, чтобы её не обидеть. На самом же деле от такой музыки у меня разболелась голова. Я никогда не была поклонницей современной попсы и сразу поняла, что концерт мне не осилить. – Хочу тебя поздравить, мне пора бежать.

– Элечка, зайди ко мне в гримёрку, – попросила Маринка. – Если я выйду, меня поклонники на части порвут. Они у меня знаешь какие буйные! Есть приятные, оборачиваются на улице, говорят комплименты, восхищаются. Но больше всего меня бесят те, кто знал меня в прошлом. Они давным-давно женаты, с детьми. Находят меня, оставляют свои номера телефонов. Им кажется, я всё брошу и побегу к ним, роняя тапки. Но большинство поклонников нормальные, адекватные люди, обожают мои песни. Зачастую это добрые, понимающие, необыкновенно открытые люди, общаться с ними можно абсолютно на любые темы. Я рада, что у меня много поклонников, хотя есть и ненавистники, как у любого нормального исполнителя. А мои поклонницы – очень интересные, веселые, общительные девушки с кучей положительных качеств и отнюдь не потерявшие свою индивидуальность. Ну, ты идёшь?

– Уже подхожу.

Я нашла гримёрку Маринки и, оставив Стаса за дверью, подарила ей свой роскошный букет.

– Эля, тебе правда понравилось? – обрадовалась Марина цветам и поцеловала меня в щёку.

– Здорово. Жаль, нет времени дослушать концерт до конца. Я и подумать не могла, что у тебя столько поклонников.

– Это ещё немного. Если бы ты видела, что на больших площадках делается. Так что мне теперь тоже без охраны нельзя.

В эту минуту дверь в гримёрку открылась, и я увидела на пороге… Белого, а следом за ним ничего не понимающего Стаса.

– Эля, знакомься, это мой муж Антон.

– Твой муж? – На минуту я потеряла дар речи.

– Да, мой горячо любимый муж. Антон, а это моя замечательная подруга Эля. – Увидев нашу реакцию, Марина смутилась и осторожно поинтересовалась: – А вы что, знакомы?

– Нет, не знакомы, – тут же ответила я.

Белый тоже поздоровался. Не мешкая, я покинула гримёрку. Как только мы со Стасом сели в машину, он не удержался и спросил:

– Эля, а откуда ты вообще знаешь эту певичку?

– В больнице познакомилась после похорон мужа. Тогда она ещё понятия не имела, что будет петь на эстраде.

– Если я правильно понял, она жена Белого?

– Ты правильно понял. Просто я пытаюсь собрать всё это в одну логическую цепочку. Я всё-таки прихожу к мысли, что именно Белый «заказал» моего мужа и после его смерти хотел убить и меня.

– Но у тебя нет доказательств.

– Доказательств нет, одни подозрения. Марина познакомилась с Белым в больнице после взрыва, куда он якобы приезжал к своей тёте. Возможно, это была никакая не тётя. Понимаешь, самое странное в этой ситуации, что Белый наведывался в больницу, где прогремел взрыв. Разве бывает такое стечение обстоятельств? Меня в это время перевезли в частную клинику. Вероятно, он приехал в больницу, чтобы лично разузнать обстановку.

– А мне очень подозрительна эта певичка Марина.

– В чём ты её подозреваешь?

– Я так понимаю, она познакомилась с тобой до взрыва?

– Незадолго до взрыва, – кивнула я.

– Так вот… Вероятно, это был изначально человек Белого.

– Ну она так убедительно рассказывала, что мечта её жизни – встретить богатого мужика… Думаешь, играла?

– Конечно.

– Как-то нелогично всё это. Когда в больнице раздался взрыв, Марина была совсем рядом со мной. Если она человек Белого, значит, в момент взрыва должна была уйти от меня подальше.

– Знаешь, на ум сразу приходит утверждение, что, когда хотят убить, убивают. Возможно, и на кладбище, и в больнице тебя просто хотели напугать. Ты права, уж очень это похоже на почерк Белого, особенно после того, как он отказался вести с тобой переговоры и сделал предложение купить твоё дело. Сначала хотел тебя напугать, потом решил, что вопрос можно уладить мирным путём за определённую сумму.

– У меня уже голова идёт кругом, – вздохнула я.

– Ну что, объявляем Белому войну? – Стас заметно взбодрился.

– Подожди. Сейчас грохнем Белого, потом грохнут меня… Я ещё раз хочу переговорить с его женой.

– Думаю, она не зря на тебя вышла. Сразу пригласила на свой концерт. Может, чтобы столкнуть вас с Белым лбами…

– В том-то и дело, что я вышла на неё сама. Случайно увидела по телевизору, нашла номер телефона и позвонила. Если бы я телевизор не включила, то вообще бы о ней не вспомнила. И встреча с Белым была случайной. Да я по глазам поняла, что меня-то он меньше всего ожидал там увидеть. Он же почти в ступор впал! Я всё-таки придерживаюсь версии, что Марина ни при чём. Постараюсь с ней ещё раз встретиться.

Всю неделю мы вновь подготавливали очередные дела и постоянно думали о новых.

– Эля, есть нормальная тема, – заявил Стас на очередном совещании.

– Говори.

– Предлагаю захват крупнотоннажных грузовиков, перевозящих в центральные районы России, в частности в Москву и Питер, грузы с красной икрой. Красная икра – прикрытие. На самом деле это контрабандная чёрная икра. В Москве и Питере я знаю минимум десяток мест, куда её примут оптом. Расходится она – просто супер. Техническая сторона вопроса осложняется тем, что машины идут под охраной, без стрельбы не обойтись.

– Стоит ли стрелять за икру? Я понимаю, если бы перевозили произведения искусства. А тут стрельба, ищи рынки сбыта. Не очень мне это нравится.

– Ты не знаешь, сколько в розничной торговле стоит килограмм чёрной икры?

– Сколько бы она ни стоила, не думаю, что товар ходовой. Не уверена, что наши люди её ложками едят. Им бы на хлеб заработать.

– Согласен. Люди её мало покупают, но своего ценителя она имеет. – Стас, как всегда, умело отстаивал свою точку зрения. – Тем более мы будем потрошить ворюг, тех, кто под видом легального товара везёт контрабанду и имеет с этого солидную денежку.

– Хорошо. Техническая сторона вопроса?

– В Краснодарском управлении крупнотоннажных перевозок работает человечек, который знает всё о передвижении грузов из пункта А в пункт Б. В том числе и о контрабандной составляющей. Этими секретами он не торгует, но если взять его возле дома, привезти на ферму, приковать к трубе отопления, кормить селёдкой и не давать несколько дней воды, расскажет всё начистоту. Если мы поймём, что эта наводка нам интересна, подержим на героине дней десять, после этого за малую дозу всю информацию нам будет сливать бесплатно.

– Хочу услышать про силовую сторону захвата.

– В этот регионе нашим помощником является Север со своей группой захвата. Север определяет объект. На трёх машинах в тихом месте трассы догоняют фуру. Одна из машин обгоняет шаланду, и ребята закидывают лобовые стёкла машины заранее приготовленными молочными пакетами с чёрной краской. Водила, потеряв ориентацию, будет вынужден остановиться. После остановки фуры со всех имеющихся стволов валим всех, кто есть в машине. Фуру быстро перегоняем в отстойник, содержимое перегружаем в грузовики, фуру сжигаем вместе со жмурами.

– А фуры горят?

– Ещё как горят. Выливаем под машину две-три канистры бензина, делаем так называемую горючую подушку. Одну открытую канистру с бензином забрасываем в фуру, туда же кидаем пиротехнический патрон. У нас этого добра полно. Полыхнёт – в Ростове будет видно. Хотя лишняя зрелищность нам не нужна.

– Насколько это безопасно?

– В смысле?

– Без проколов и ментовских облав, на которых можно попасться. Фура – не спичка в стогу сена.

– Согласен. Север по таким делам спец. Захваты – его конёк. В своё время он за это оттянул десять лет.

– Думаю, данную тему нужно пустить в работу, – согласилась я со Стасом. – Ещё предложения есть?

– Есть одна хорошая наколка, – вновь предложил Стас.

– Слушаю внимательно.

– На Елоховской раз в неделю, по субботам, идёт большая карточная игра. Не катают, но играют серьёзно.

– На квартире?

– Да.

– И в чём наколка?

– На кону порядка трёхсот тысяч евро. Играющих шестеро. Все друзья детства. Но нас интересует не игра, а хозяин квартиры.

– Кто он?

– Раньше был капитаном дальнего плавания. Всё, что имел, включая контрабанду, вкладывал в редкие драгоценные камни. По моим сведениям, там лямов на десять долларов в нынешних ценах. Ты знаешь, он очень интересно хранит драгоценности. В квартире стоит огромный старинный сейф, но в нём ничего нет. А камушками набита подушка для иголок, которая висит на самом видном месте на стене. Хитро придумано, да?

– А разве камушки на такую сумму могут поместиться в подушку для иголок?

– Легко. Камень с горошину – это очень большие деньги, а их там сто с лишним штук.

– Откуда ты всё знаешь?

– Навёл на хату Коля Шпиля. Он в этой компании с седьмого класса. Но Коле последний год нет никакого фарта. В долгу как в шелку.

– Его доля?

– Я обещал ему все деньги с игры.

– Как собираешься провернуть дело?

– Всё продумано. Понятно, что в квартиру чужого не пустят. Плюс на игру нанимают вооружённого охранника. Деньги на кону немалые. План такой: Шпиля начнёт умышленно сдавать игру и часа через два скажет, что ему нужно сходить за деньгами домой. Живёт он в соседнем подъезде. Минут через двадцать он вернётся, но уже с нашим человеком. Человек – мокродел опытный. Ты, может, слышала погоняло – Крест?

– Знаю.

– Шпиля позвонит в дверь. Охранник, посмотрев в глазок, увидит только Шпилю. Крест присядет на корточки и закроется Шпилей. Ничего не подозревая, охранник откроет дверь, а Крест даст огонь на поражение. Стреляет снизу вверх из ствола с глушителем. Заходит в комнату игроков. На каждого по одной пуле. Забирает камушки, кончает Шпилю.

– А зачем так со Шпилей? Отдай ему честную долю.

– Нет там его доли. Не по чину запросил.

– Совсем ты перестал смерти бояться – и чужой, и своей. Ты только подумай, сколько покойников… Не проще квартиру обнести, чем на такую мокруху идти?

– Надо поднимать наш авторитет среди московской братвы. Братва уважает силу.

– А разве сила в мокрухе?

– В моём понимании – да.

– На дворе не девяностые годы. Сейчас вся сила в связях с чиновниками и органами правопорядка.

– Так ты даёшь добро?

– Да, – кивнула я и нервно закурила сигарету.

– Эля, мне тоже есть что сказать, – напомнил о себе Крюк. – По моему поручению ребята выяснили, кто слил конкурентам информацию по левой водке. Ты помнишь, что цех сгорел? Это залётный бычок из группы Клопа. Видать, на бабки повёлся, дурачок. За это и заплатит. При любых раскладах его нужно ликвидировать. И сделать это надо публично, чтобы узнала вся братва.

– Что предлагаешь?

– Всё очень просто. Он сейчас живёт на хате в центре у одной шалавы. Живёт не таясь, это нам на руку. Я пошлю ребят, они встретят его в подъезде. Дождутся и на лестничной клетке в два ножа ликвидируют. Проститутку, которая с ним живёт, «сделаем» тоже. Чем больше крови, тем лучше, чтобы другим было неповадно. Я позвоню в редакции нескольких газет и на телеканалы и наведу их на место, чтобы они там были ещё до мусоров. Завтра об этой двойной мокрухе будут звонить во всех утренних новостях. Дам журналюгам наколку, что это – месть. А ты знаешь, для братвы месть – дело святое. «Дятлам» и «крысам» среди честной братвы не место. Вообще, я считаю, на такие факты нужно отвечать крайне жестоко. Твари уважают две вещи: силу и страх, ничего другого не понимают. Единственное средство при нашем роде деятельности – отвечать на любое неповиновение устрашением. Здесь есть чему поучиться у палестинских и прочих террористов. Израильтяне, пятьдесят лет опираясь на мощь Америки, пытаются заткнуть им рот. Пока не получается и, я думаю, не получится.

– Хорошо, с этим понятно. Даю добро. А как у нас прошла операция «Депозит»?

– Эля, увы, на этот раз ребятам не повезло. Попали в засаду. Как ни странно, охрана банка состояла из настоящих профессионалов. Это большая редкость. Вся смена – отставники спецназа. Я понимаю, это не оправдание, но человеческий фактор – одна из главных причин срыва операции.

– Как было?

– Всё происходило по договорённости с вице-президентом. Ты же помнишь, как мы вышли на этого человека? Ему налёт был нужен как воздух. Вклады клиентов банка систематически расхищались, и под это дело он списал бы все свои долговые обязательства. Но не срослось. Сигнализацию он отключил. Группа вошла в банк, как договаривались, через дверь, ведущую в подсобку столовой. Всё необходимое оборудование достали на складах МЧС. В частности, у них был специальный домкрат, снимающий двери с петель. Мы надеялись проникнуть в депозитарий без осложнений. Перед входом в банк находилась молодая женщина, которая имитировала позднюю прогулку с ребёнком в коляске. У неё была коротковолновая рация, по которой она поддерживала связь с группой и сообщала обстановку на улице. В принципе всё было предусмотрено. Эвакуироваться ребята должны были на машине «скорой помощи», она ждала в соседнем дворе. Но, видимо, дежурный охранник увидел наших на экране теленаблюдения сразу после того, как они вошли в банк. Он подал сигнал тревоги напарнику о проникновении на объект и нажал тревожную кнопку вызова вневедомственной охраны. В депозитарий ведёт всего один коридор, его не миновать. Эти два охранника перегородили его огромным кожаным диваном. Сами же затаились за углом. Когда появились наши, а они не могли знать о действиях охранников, те резко включили дневной свет и открыли огонь на поражение из пистолетов. Конечно, их служебные «ижи» – машинки слабые, но с пяти метров пуля летит как из ПМ. Нашим пацанам хватило. Одного убили на месте, двоих ранили и скрутили. Что ни говори, а эти гэрэушники – волкодавы настоящие. К счастью, таких мало. В общем, операция не удалась.

– Хреново. Те, кого взяли, могут расколоться. Многих они знают?

– Только руководителя своей тройки. Я для них куратор. Общались только по телефону. После каждого разговора я менял сим-карту. Напрямую, в лоб, они на меня не выйдут, – тут же успокоил Стас.

– Ты мне не говорил, что группа разбита на тройки.

– Это приём с войны. Диверсионную группу разбивают либо на тройки, либо на пятёрки в зависимости от поставленной задачи. Числа «три» и «пять» оптимальны для выполнения спецзадач. Я стараюсь готовить наши операции как военные. По сути, действия, которые мы выполняем, близки к работе диверсантов.

– А как собирались брать наличность в депозитарии? Там же все ячейки закрыты и открываются двумя ключами. Это могло занять чёрт знает сколько времени.

– Ячейки вскрывать ключами никто не собирался. Мы бы их распотрошили специальными магнитными ножницами, которые были тоже похищены на складе МЧС. Знаешь, как ни странно, руководство банка этих двух ребят, которые оказали сопротивление нашей группе, премировало вместе с семьями поездкой на экзотические острова. Вообще, на барыг не похоже. У меня есть мысль: после того, как тема немножко остынет, по-тихому встретиться с этими охранниками и предложить работать на нас. Деньги нужны всем, а нам как воздух необходимы такие люди. Что ни говори, а настоящих профи у нас мало.

– Работу над ошибками сделали?

– Ты для меня женщина авторитетная, и голова у тебя варит, но мы не в школе и каждая наша акция, по сути, абсолютно самостоятельна. Всего предвидеть не может никто, и фактор риска всегда имеет место.

– Как считаешь, будем дальше работать по банкам или закроем эту тему?

– Закрывать глупо. Бабло там можно брать крутое, но сейчас надо затихариться, чтобы всё остыло. Менты на это дело сейчас бросят всех своих стукачей.

– Тогда работаем только по старым делам, – произнесла я задумчиво. – Все свободны. О результатах сообщать мне в срочном порядке.

Глава 9

Ночной звонок вырвал меня из сладкого сна, и я, включив свет, взяла трубку телефона, стоящего на тумбочке.

– Алло, что случилось? Кто это?

– Эля, это Марина. – Голос у девушки дрожал, было слышно, что она всхлипывает.

Я зевнула, посмотрела на часы, отметив, что уже три часа ночи.

– Что с тобой, дорогая?

– Мне очень плохо. Я могу приехать к тебе?

– Ко мне?

– Понимаешь, это не телефонный разговор. Мне больше не к кому обратиться. Если ты сейчас со мной не поговоришь, я просто с ума сойду. Я же теперь известный человек, и мне опасно кому ни попадя исповедоваться. Это может тут же попасть в газеты. А я не хочу, чтобы о том, что произошло, знали. Ведь у меня же всё только попёрло…

– Ну так что случилось?

– Продиктуй мне адрес. Я сейчас закажу такси и приеду.

– Ты на часы смотрела? А твой муж что по этому поводу скажет?

– Его нет. Он уехал на пару дней. Прошу тебя…

Я продиктовала адрес, накинула халат и вышла из спальни. Стас спал в своей комнате на втором этаже. Спустившись по лестнице, я толкнула дверь его комнаты и, увидев, что он смотрит телевизор, села на краешек кровати.

– Эля, что случилось? – тут же спросил он и слегка приподнялся. – Ты же вроде как выспаться хотела? Мне отставку дала по этому поводу.

– Хотела выспаться, но не получилось, – вздохнула я и рассказала о ночном разговоре с Маринкой.

– Эля, зачем ты дала ей адрес? Ты не должна пускать эту певичку в свой дом. Не забывай, она – жена Белого. Возможно, она действует по его указке. Сейчас она срисует: сколько человек охраны, есть ли камеры вокруг дома и так далее. Или даже повесит где-нибудь «жучка» и запишет всё, что происходит в доме, скрытой камерой. Ты понимаешь, какую чудовищную ошибку совершаешь?

– Стас, я знаю, что делаю. Давай не будем забывать, кто тут главный. Просто я хочу, чтобы ты не спал, а находился неподалёку.

– Как скажешь, – не стал он спорить. – Я только хотел фильм досмотреть и спать завалиться. Дел завтра выше крыши, сама знаешь.

– После дел и выспишься. Считай, этой ночью мы занимались любовью.

– Уж лучше бы мы действительно занялись любовью. – Стас встал, затем опустился передо мной на колени и заглянул в глаза. – Эля, будь осторожна. Знай, я всегда рядом. Ты мне очень дорога, и я очень сильно тебя люблю. Ради тебя я готов на всё. На любой поступок, на любой шаг. Ты – единственный человек на этом свете, которым я дорожу.

– Почему единственный, а как же родные?

– Потому что у меня никого не осталось. Ты одна.

Вскоре Маринка позвонила и сообщила, что подъехала к моему дому, я дала распоряжение охране её впустить и, выйдя в гостиную, велела Стасу проводить её ко мне.

– Эля, я должен её обыскать, – заявил он и посмотрел на меня так, что я поняла: возражать бесполезно. – Пойми, твоя безопасность для меня превыше всего. Ни я, ни ты толком не знаем эту певичку. Мы знаем только одно: она – жена Белого, а именно Белого мы подозреваем в смерти твоего мужа.

– Хорошо. – Я не стала вступать в спор.

Через несколько минут на пороге гостиной появилась Маринка, в чёрных очках, возмущённая до предела обыском.

– Эля, меня всю обшмонали, как в аэропорту. Нет, хуже, в аэропорту и то так не шмонают. Это унизительно! Даже разуться заставили и содержимое сумки на стол вывалили. Не проще ли было у входа в твой дом поставить рамку металлоискателя?

– Марина, это нормально. Я занимаюсь серьёзным бизнесом, – постаралась я её успокоить.

– Конечно, ничего не имею против, но я же нормальный человек. Я что, воровка какая-то или убийца?! Именно так я почувствовала себя сейчас.

– Дело не в том, нормальный ты человек или нет. Просто в моём доме есть правила, которые нельзя изменить.

– Ну хорошо. Просто не по-людски это как-то…

– Марина, тебя никто не хотел унизить. Ты неожиданно вошла в мой дом, а для таких гостей существует определённый порядок, понимаешь? Я ведь не простая домохозяйка. У меня тут гости бывают крайне редко. Я предпочитаю встречаться не на своей территории.

– Ладно, твоя взяла.

Маринка сняла тёмные очки, и я увидела огромный свежий фингал под глазом. Она внезапно бросилась ко мне на шею и заревела. В эту минуту в гостиную заглянул Стас. Он, вероятно, хотел оттащить её от меня, но я махнула рукой и дала понять, что его вмешательство сейчас лишнее.

– Кто тебя так?

– Муж, – всхлипнула она. – У тебя есть что-нибудь выпить?

Было видно, что Марина и так с трудом стоит на ногах, но я всё же, не раздумывая, подошла к барной стойке и подала ей виски с колой и льдом.

– Ты не представляешь, как сильно он меня отфигачил! – Маринка немного успокоилась, села рядом с камином и стала потягивать виски. – Приревновал к моему продюсеру. Ему показалось, что я с ним переспала. – Глотнув виски, Маринка расстегнула кофту, и я увидела, что её тело в синяках и кровоподтёках. – Он бил меня ногами по животу и груди. Если честно, я уже готовилась к самому худшему. Думала, он реально меня убьёт. В порыве гнева орал, что ненавидит всех женщин, что они всего лишь «сосуды» для вынашивания детей, не более. Мол, если женщины забывают свое истинное место, то им надо напомнить о нем грубой физической силой. Это будет честно. Он кричал, что таким, как я, шмарам, просто необходимо время от времени бить рожи, дабы не забывались, с кем имеют дело. Бабская тупость отлично лечится крепким мужским кулаком, а воспитывать баб должны мужики. Мол, все его знакомые спонсоры просто так, для профилактики, дубасят содержанок, ожидающих, что к ним будут относиться как к принцессам. Он реально считает, что нас надо постоянно метелить, чтобы мы не забывали свое место в пищевой цепочке. – Маринка залпом осушила бокал с виски. – Эля, ты хоть понимаешь, что я вышла замуж за садиста?! – нервно всхлипнула она.

– Послушай, а где твои глаза раньше были? Ты что, ничего не замечала?

– Покрикивать он на меня покрикивал, но чтобы избивать – никогда. Раньше мог влепить пощёчину, и всё. Но чтобы забить до смерти – я себе представить не могла. Он никогда о женщинах особо хорошо не отзывался, вечно называл нас дерьмом, но я уже к этому привыкла и научилась не обращать внимания. А тут поздно домой вернулась – на студии песню записывала, и он об этом знал. В принципе он мог заявиться на студию в любой момент и проверить. Записывать песню можно всю ночь, ведь это творческий процесс, тем более аренда студии стоит денег. И вот он раньше меня домой приехал, и у него башку сорвало. Вбил себе в голову, что я была не на студии, а трахалась с продюсером. Теперь я знаю, какой он в гневе. Абсолютно другой человек. У него от злости глаза кровью наливаются, и он реально может убить. Это так страшно! Когда я корчилась на полу от боли и ревела, он сидел рядом на стуле, курил и обещал, что в следующий раз изобьёт меня железным прутом. Говорил, что обязательно его достанет в самое ближайшее время. Заявил, что ненавидит женщин за то, что они в последнее время очень уж стремятся к равноправию. Мужчина не виноват, что он сильнее женщины, а раз он сильнее, почему не может применить силу?! Орал, что мерзкое бабьё зачастую провоцирует мужчин, а получив в глаз, начинает прикрываться тем, что слабый пол. Он меня пинал и объяснял, что все бабы используют свои вымышленные хрупкость и слабость, чтобы тянуть соки из мужчин и жить припеваючи, что он давно раскусил бабское отродье, что я не должна думать, будто мне все позволено. Женщины просто держат мужиков за дураков, думают, что их будут жалеть и все им позволять, как последние лохи. Он заявил, что бить женщин нужно и важно. Как там в одном фильме говорится… «Ты – это просто пара ушей и рот, задница и вагина». То же самое сказал обо мне: «Ты – рот и задница, жир и чёртовы углеводы. Ничего особенного». А ещё заявил, что женщина – тупая дура, которая говорит не то, что думает, делает не то, что хочет, и всё направлено на то, чтобы мужчина обходными путями понял её. – Заплаканная Маринка попросила меня налить ей ещё выпить. – Нет, ты только представь, чего я от него наслушалась. Это ужас! Мало того что он садист, он ещё и психопат!

– Ты хоть давай закусывай. – Я налила Маринке ещё виски и поставила перед ней корзину с фруктами.

– Понимаешь теперь, с кем я живу?! – потерянно произнесла Марина.

– Я вообще не понимаю, зачем он на тебе женился. Он ведь женщин за людей не считает.

– Ну он же пообещал своей покойной тёте, что на мне женится.

– Да такие люди не держат свои обещания. Просто что-то на него нашло, вот он и женился. Он тебе хоть раз говорил о том, что тебя любит?

– Нет.

– А как же тогда предложение сделал?

– Да он меня особо ни о чём и не спрашивал. Просто сказал, что мы женимся, и всё. Моё мнение его мало интересовало. А я конечно же обрадовалась. Ты же знаешь, я мечтала о роскошной и красивой жизни! Он в тот момент казался мне принцем на белом коне. Только принц заявил сразу, что рассуждать о любви не любит и все эти сопли не для него, что нормальный человек доказывает любовь не болтологией, а поступками. Тогда я не могла с ним не согласиться.

– Женился, тебя раскрутил, записал диск, вывел в телевизор. Одним словом, вложил огромные бабки, а теперь бесится. Бросить он тебя не бросит. Столько бабок в тебя вбухал, куда уж тут бросать…

– Ну а как жить дальше-то? У меня в голове не укладывается… Он хочет, чтобы я была его рабой, не имела собственного мнения, слушала его открыв рот и во всём ему подчинялась. А ещё он хочет ребёнка. Ну какой ребёнок, когда у меня карьера попёрла?! Да и как мне с ним жить после того, что произошло?! Он же точно так же может забить меня насмерть и при ребёнке… Я не хочу быть тряпкой, об которую муж ноги вытирает. Так поступают мужики, которые не могут найти другого способа самоутвердиться. Хочешь показать женщине, что ты выше её, – дави умом, а не силой. Не в каменном веке живём, где все проблемы решали кулаки. Такие, как мой муж, позорят весь сильный пол. На парней, бьющих женщин и девушек, нужно таблички вешать «изверг». Я убеждена, что мужик, поднявший руку на женщину хоть раз, – это зверь, вкусивший человеческого мяса. Рано или поздно звериная природа потребует продолжения банкета! И он будет бить вновь и вновь… Хорошо, если не убьет. Чудес не бывает… Уверена, он избивал и всех своих предыдущих пассий. Ненавижу мужчин, которые вместо грамотной аргументации своей точки зрения предпочитают физическое насилие. Они просто глупые, нервные и напуганные. Ненавижу их до дрожи… Это не по-человечески. Потому что кулаки – признак слабого и тупого мужика. Женщина в принципе неспособна вызвать в нормальном человеке такую звериную ярость. Любые отношения нужно выяснить при помощи слов, а не кулаков.

– Ты давай фруктами закусывай.

– Что-то совсем не закусывается, – в сердцах произнесла Маринка. – Хочется нажраться и сдохнуть к чёртовой матери.

– Ещё не хватало из-за мужика умирать. Ни один самец не стоит того, чтобы из-за него сознательно отправиться на тот свет.

– Эля, ты не знаешь главного, – вытерла слёзы Маринка.

Увидев, что она вытирает их рукой, я достала из кармана чистый носовой платок и протянула ей.

– Что ещё?

– А то, что мой муженёк – бандит.