Текст книги "Семейство Тенявцевых"

И вот, промаявшись до мазурки, Нинель, наконец, увидела Эрима, спешащего за ней. С трудом удалось заставить себя стоять на месте и не бросаться тому навстречу. Это выглядело бы просто ужасно!

Господин Бослонцев крепко схватил Нинель за руку, нервно сжал губы и повёл партнёршу в центр зала, к другим парам и если у кого другого этот жест выглядел бы, по мнению Нинель, слишком собственническим, то тут хотелось, чтобы он держал крепче.

И вот танец начался.

Адаптированная мазурка была хоть и более простой, чем аналогичный танец в прошлом, но всё равно имела массу сложных движений, за которыми приходилось следить с целью избежания путаницы. Чего-чего, а позориться перед господином Бослонцевым Нинель ни за что не желала, поэтому стиснула зубы и стала отслеживать шаги и повороты.

Наконец наступила та часть танца, где нужно было просто кружиться по периметру зала и стало возможно поговорить без риска выбиться из ряда.

– Не ожидала вас здесь увидеть, – сказала Нинель.

– Отчего же? – сделав резкий поворот, Эрим крепче сжал её пальцы.

– Честно говоря, я была уверена, что вы не любитель такого рода времяпрепровождения, – быстрыми шажочками семеня вокруг, ответила Нинель.

– Честно говоря, и я был уверен, что вы не из кисейных барышень, трепещущих от восторга при упоминании Викторианской эпохи, – едко ответил он. Нинель вспыхнула, вспомнив, в каком виде встречала его приезд и как прошла их первая встреча. Неудивительно, что он так думает.

И всё же, что он здесь делает?

Тело сама собой выделывало нужные па, а в груди вдруг стало жарко. Веером пролетели моменты их встреч в городе, а последним кадром – как всё завершилось. Как впустую развеялся тот волшебный момент перед расставанием – момент, который мог стать ключевым. Так, прочь подобные мысли!

– Вы что же, приехали искать невесту? – пошутила Нинель. Вышло крайне нервно.

Эрим побледнел:

– С чего вы взяли?

Ну как после такого не блеснуть своей догадливостью и эрудицией?

– С того и взяла… Судя по тематике вечеринки и заявлению вашей матушки…

– Что? – изумлённо вопросил он, выпячивая подбородок.

Ой. Нинель поняла, что проболталась. Она от досады чуть не прикусила себе язык.

– Что вы знаете о заявлении моей матушки?

– Ничего.

– Ничего?

Нинель молча кивнула. Хорошо, что танцевать можно было, не поднимая глаз, совсем не хотелось видеть возмущение на его лице.

– Нинель, отчего же мне хочется иногда запереть вас в чулане? Желательно в самом пыльном и тёмном?

– Что?!

От удивления она всё же подняла глаза, однако господин Бослонцев сделал вид, будто ничего необычного не говорил. Он вежливо улыбался и аккуратно вёл Нинель по всем фигурам танца, отстранённый, словно секундой раньше никаких задушевных разговоров не вёл.

И всё же следовало извиниться. Нинель глубоко вздохнула и решилась:

– Простите, это было бестактное замечание.

Эрим промолчал. Танец подходил к концу, а беседа так и не возобновилась. Нинель была готова стукнуть его, чтобы он пришёл, наконец, в себя и хоть что-то сделал. Но нельзя быть уверенной, как бы того не хотелось, что она имеет какое-то отношение к появлению господина Бослонцева на приёме у господ Звягиных. Вполне вероятно это просто совпадение – тут наверняка множество его деловых партнёров и поездка тоже могла быть деловой.

Если бы он хотя бы намекнул!

Но звучали последние аккорды мазурки, а господин Бослонцев был мрачен и молчалив. Даже показалось, что он жалеет о своём опрометчивом приглашении и не намерен его повторять. Не следовало, ох, не следовало упоминать его матушку.

Ну что уж теперь.

И вот наконец музыка замолкла и танцующие стали расходиться, большинство кавалеров провожали дам к их родственникам или знакомым. А некоторые, смеясь и улыбаясь друг другу, шли в сторону лабиринта. Одна пара даже обнялась, что было довольно грубым нарушением правил поведения.

По пути к остальным Тенявцевым Эрим продолжал молчать, а Нинель с такой силой сжимала зубы, сдерживая ругательства и проклятия, что у неё заболела челюсть. Мысленно она проклинала всех на свете мужчин, а некоторых в особенности, потому что те никак не желали соображать и предпринимать каких-либо действий, ведущих к сохранению её душевного спокойствия.

Вот уже и маму видно среди пёстрой толпы дам, сейчас он сдаст Нинель ей в руки, а сам неизвестно где и неизвестно чем займётся.

Нет, не везёт ей в сердечных делах, определённо не везёт.

– Нинель.

Он сказал это так тихо, что она не сразу расслышала. Посмотрела на него, чтобы убедиться – не мерещится.

Взгляд довольно суров, однако сказано уверенно и твёрдо.

– Не хотите прогуляться со мной по лабиринту?

Он сказал это, на самом деле сказал! Нинель сунула руку в складки платья и тихонько ущипнула себя за бедро, чтобы убедиться – это не сон.

– Пожалуйста, – неожиданно добавил Эрим уже не так уверенно.

– Что? – Нинель остановилась и подняла на него круглые глаза. – Вы просите?

Он подумал и кивнул, смотря себе куда-то под ноги. Ну конечно, просить мы не привыкли, как же. Привыкли только указывать.

– Хорошо, я согласна.

Нинель быстро взяла его под руку и сделала вид, будто не видит, что Виола и Яу смотрят в её сторону, явно ожидая, когда к ним подойдут.

Вначале пришлось несколько метров пройти самой, а потом, когда Нинель убедилась, что её родные позади и уже не бросятся в погоню, она сказала:

– Ведите.

Господин Бослонцев сориентировался быстро и без промедления повёл Нинель в сторону лабиринта. Большая часть пар ушли далеко вперёд, поэтому вокруг никого не было, только подсвеченная насыщенным синим светом дорожка. Вход был широким и тёмным, неровной аркой, словно в пещеру. Дорожки лабиринта вымощены мягкой плиткой, высокие густые кусты утопали в темноте, только поверху над проходами иногда порхали разноцветные лампы. Играла приятная музыка, было чуть-чуть прохладно и очень романтично.

Вдалеке показались спины зашедшей перед ними пары, и Эрим, оказавшись на перепутье, тут же свернул в другую сторону, как будто намеревался остаться с Нинель в одиночестве. Она была не против.

Вначале они довольно торопливо шли куда глаза глядят, а после одновременно замедлились, отвернулись друг от друга и сделали вид, будто любуются цветными бликами на тёмно-зелёных листьях.

Нинель тут же заробела. Хотелось так много ему сказать… и как она рада его видеть, и что те часы, которые она провела на кухне в его кондитерской, как ни странно это признавать, оказались одними из самых счастливых в её жизни, и что она надеется, что имеет некоторое отношение к его появлению на этом балу. Очень сильно хочет надеяться. Однако, учитывая его слепоту в некоторых вопросах, надежды могли быть совершенно беспочвенны.

– Как ваши дела? Всё ли хорошо? – невпопад спросила Нинель, чтобы хоть как-то начать беседу.

– Да, да, прекрасно, всё замечательно, – так же спеша заговорил господин Бослонцев. – Лучше, чем того можно было бы желать.

Даже обидно стало, так и хотелось спросить – и чего же вы тогда сюда припёрлись, раз дела без меня так чудесны?

– Я рада, – голосом, утверждающим противоположное, заявила Нинель. Мечты, что Эрим хоть немного по ней скучал, трещали по швам. Выглядит прекрасно, не исхудал, ни осунулся, значит, и аппетит не терял, и спал неплохо.

Нет, точно всё бесполезно!

Но к чему тогда эта прогулка, подразумевающая наличие между двумя людьми хоть крупицы романтики? Надо бы спросить, однако грудь сдавливало тисками, и Нинель молчала, ведь так оставалась возможность помечтать. Минуту, другую – они брели по узкому проходу, прикасаясь друг к другу плечами и руками, потому что иначе пришлось бы цепляться одеждой об ветки и листья. Видимо, именно по этой причине ходы были созданы такими узкими.

Господин Бослонцев был таким тёплым, что мог бы заменить камин в неотапливаемом помещении.

Нинель всегда мечтала о настоящем камине с живым огнём.

Бродить по лабиринту было, конечно, весьма приятно, но хотелось каких-то иных действий, какого-то разнообразия. В идеале – жарких признаний в том, что без Нинель никак невозможно существовать на этом свете, в худшем случае хотя бы болтовни о качестве современной молочной продукции и заодно воспевания её немалых кулинарных талантов.

– Вы так уверенно поворачиваете, будто точно знаете, как пройти к центру, – сказала Нинель на очередном повороте, когда он без раздумий сделал шаг направо. – Может, вы подсмотрели где-нибудь прохождение?

– А вы хотели бы попасть в центр? Что там?

– Вы не знаете? – Нинель с предвкушением улыбнулась. – Кто найдёт центр – тому повезёт в любви. Праздник же по поводу обручения, тематика развлечений соответствующая.

– А вы хотели бы, чтобы вам повезло в любви?

– А кто бы этого не хотел?

Секунду царило молчание.

– Значит ли это, – господин Бослонцев остановился и повернулся к ней. – Что ранее вам не везло?

Захотелось его немедленно стукнуть. И зарыдать или закричать, в общем, внутри бурлил вулкан. Нинель с трудом стиснула зубы и улыбнулась.

– А вам?

– Ну что мы всё обо мне, – пробурчал он, упрямо склонил голову и убыстрил шаг. Вернее, почти бросился вперёд. Видимо, вопрос ему не понравился.

Нинель терпеливо шла рядом, не бросишь же партнёра посреди лабиринта. Ещё два поворота – и они оказались в центре, на небольшой площадке, куда выходило несколько ходов. Стоило ступить на светящийся круг вокруг небольшого постамента, как в воздухе появилась трёхмерная фигура пухлого младенца с пушистыми крыльями и огромным луком. Он тяжело колыхался в воздухе и размахивал сжатой в кулаке стрелой. Вид у него был крайне капризный.

– Поздравляем! Вы добрались до тайного убежища, а это значит, что вы непременно будете счастливы в любви! – С придыханием промурлыкал женский голос, в воздухе распылился сладкий фруктовый аромат и сверху посыпались иллюзорные розовые лепестки, которые таяли, не долетая до головы и плеч.

И всё.

Некоторое время Нинель ждала, но больше ничего интересного не происходило.

– И это всё? – удивился Эрим.

– Похоже, да.

Они с недоумением уставились друг на друга.

«И что дальше? – думала Нинель. – Поддерживая мирную беседу и нейтрально улыбаясь, отправимся обратно? Эрим быстро выведет их из лабиринта, у него словно нюх на правильный путь, а там? А там он, как и положено, проводит Нинель к матери и сёстрам, а сам уйдёт. И возможно, навсегда».

Но разве есть выбор? Он же не большеголовый телёнок, водить за собой на верёвочке.

Нинель ждала, ждала…

– Можно, я кое в чём признаюсь? – задумавшись, спросил господин Бослонцев.

О, Нинель смогла только кивнуть, иначе, открой она рот, как тут же бы невольно вскричала: «Ну наконец-то»!

Он глубоко вздохнул, помедлил долю секунды и наконец решился.

– Нинель, я придумал новый десерт.

Сколько бы Нинель не дали заранее времени представить, что она услышит, подобное не пришло бы ей в голову и через сотню лет.

– Простите, что?

– Десерт. – Он сглотнул и хрипло продолжил: – Я придумал новый десерт. Он… я надеюсь, что он идеален и отказаться от него не сможет ни одна девушка на свете.

– Десерт?

Глупо было повторять, расслышала она прекрасно, но от удивления ничего другого в голову не пришло.

Неожиданно Нинель стало весело. Взрослый, во всех отношениях приятный мужчина, мечта половины городских девиц разговаривает тёмной ночью наедине с одной из них о чём бы вы думали? Конечно, о десерте!

Ну что тут поделаешь?

– Итак, Нинель, согласны ли вы его оценить?

– Я?

– Да. Я хочу, чтобы вы попробовали его первой. Именно поэтому я здесь.

Потрясающе.

– Вы приехали на праздник, чтобы попросить меня попробовать десерт?

– Именно так. И я всё ещё жду ответа.

Сказал, словно строгий учитель. Именно таким тоном господин Бослонцев разговаривал с Нинель во времена её обучения кулинарному мастерству. А Нинель, конечно, соглашалась.

Согласилась и сейчас.

– Конечно, я буду счастлива попробовать воплощение вашей новой фантазии. Хотя заранее уверена, что новый десерт идеален и понравится всем, даже самым требовательным вашим поклонницам.

Он вначале словно хотел поспорить, резко вскинул голову, но замолчал с приоткрытым ртом, смотря в центр площадки, где недавно парил Купидон. Потом подал ей локоть.

– Тогда разрешите проводить вас к матери.

Вот и всё. И ничего не произошло.

Нинель взяла его под локоть и побрела рядом, то и дело прикасаясь с нему плечом и думая, что это самое большое, видимо, на что можно рассчитывать в обществе подобного человека. Нет, не будет в его жизни никогда и ничего важнее десертов. Никогда. Ничего.

А Нинель желала быть для своего любимого всем.

Странно, что не было грусти или обиды. Возможно, она нахлынет позже? Потом, когда придёт осознание тщетности её надежд… если придёт, ведь в характере Нинель никогда не терять надежды, разве что находясь на смертном одре.

И если совсем начистоту, стало жутко любопытно – что там за десерт такой. Если мастер-кулинар едет за тридевять земель, желая презентовать свой десерт, – это ведь не входит в разряд обыденных вещей? Нормальным такой случай не назовёшь. Это какая-та тайна! И эта загадка вызывает нездоровое любопытство и даже возбуждение. Да, она прекрасно знает, насколько волшебен Эрим в приготовлении сладостей, а новый десерт… однозначно всё не так уж плохо, ведь получается, он прислушивается к мнению Нинель и ждёт её оценки, одобрения.

Знать, что от тебя зависит, какие именно сладости будут представлены всему города, довольно приятно.

А вот уже и выход из лабиринта, и синяя дорожка, и бальный зал. Перед расставанием господин Бослонцев прошептал, что прибудет завтра к обеду, мол, с утра должен приготовить десерт, чтобы тот был наисвежайшим.

– Буду ждать.

Нинель улыбнулась, сделала книксен и подошла к Виоле и сёстрам. Родственницы исходили любопытством, словно свечи воском, но приставать с вопросами на людях не посмели. Тут, в окружении профессиональных сплетниц и сплетников только дай слабину и покажи, что произошло нечто необычное – с костями сожрут и не поморщатся.

Дальше вечер шёл обычным чередом, но так как господин Бослонцев после прогулки по лабиринту пропал, видимо, предпочёл удалиться, то и Нинель скучала. Потанцевала ещё три раза, понаблюдала, как Виола осматривает и чуть ли не ощупывает Лирана, раз за разом приглашавшего на танец Марию, и как Мария благосклонно позволяет себя очаровать.

Зато благодаря сестре, чьим поведением Виола была целиком и полностью удовлетворена, она вспомнила про Эрима только по пути домой.

– Милая, я заметила, что вы с господином Бослонцевым неплохо провели время. Вы оба прямо светились! Как у него дела? – Мама постаралась сделать голос незаинтересованным, однако кого она пыталась обмануть?

«Да и где мы светились? – думала Нинель. – Молчали как партизаны».

– Отлично. Процветает.

Мама подождала несколько секунд и недовольно поджала губы. Видимо, ждала более подробных объяснений. Поэтому тут же заговорила:

– Он прекрасно выглядит, глаз не отвести! Просто красавец! Максимилиан, ты заметил? – Виола обратилась к мужу. Тот хмыкнул и добродушно рассмеялся:

– Надеюсь не дожить до того времени, как стану замечать, что от мужика глаз не отвести.

– Ну перестань! – Виола улыбнулась и легонько хлопнула его веером по руке. – Смотри на молодых как на скульптуры в музее, тогда будешь видеть всю их красоту и не думать о том, какого они пола.

– Меня больше волнует, чего он хотел от нашей Нинель, раз повёл её в лабиринт влюблённых. – Нахмурил брови Максимилиан. Во флайке воцарилась тишина, сёстры и родители уставились на Нинель весьма кровожадно.

О, ей было, что ответить.

– Да какой там лабиринт! В смысле, при чём тут влюблённости! Эрим просто хотел получить у меня совет. Профессиональный.

Сообщив это, Нинель ненавязчиво перевела взгляд на иллюминаторы – полоса ночных полей слилась с лесом, и только звёзды помогали отличать одно от другого.

– Великолепный кулинар, обожаемый всем городом, приехал просить у тебя, лентяйки со стажем, профессиональный совет? – спросил Максимилиан, вытерев рукой лоб.

– У меня прекрасный вкус, – не оборачиваясь, сообщила Нинель. Хотелось быть птицей и полететь туда, в ночное небо, над тёмными душистыми полями.

– Так и есть, – поспешила добавить Виола, примиряя все стороны. – Прекрасный вкус и высокая работоспособность. Просто нужна причина её проявлять, верно, милая? И насчёт совета, можешь не рассказывать, если не хочешь, никто не станет ничего выпытывать.

Однако весь тон и вид Виолы Тенявцевой твердил обратное – попробуй не расскажи, буду дуться на тебя до конца своих дней.

– Он завтра придёт, – сдалась Нинель. – Тогда всё и расскажу.

Подробностями про десерт делиться рано. Вот попробует, оценит, там посмотрим, что рассказывать, что скрывать.

– Жаль, что нам с отцом с утра нужно будет уехать и мы не застанем господина Бослонцева, – вздохнула Виола.

А Нинель возликовала – значит, никто им не помешает! Всё-таки необходимость пробовать новую сладость под прицелом любопытных глаз аппетита не вызывает. А так, если родители уедут, сестёр спровадить будет легко, ни одна из них не посмеет перечить Нинель и соваться, куда та просит не соваться.

Главное, дотерпеть до обеда.

Спалось, однако, легко, давно уже Нинель так свободно не дышала и не улыбалась во сне. Ещё бы – ведь она возлежала на облаке взбитых сливок, а вокруг порхали кексы с крылышками и булочки с шоколадно-ореховой начинкой, умоляя обратить на них внимание. Даже просыпаться не хотелось.

К обеду, конечно же, Нинель к приёму гостя была полностью готова. Мария подобрала ей платье и лично проследила за биотом с функцией парикмахера, то и дело его поправляя. Яу ходила вокруг и чему-то постоянно улыбалась, но зато младшие сёстры остались относительно равнодушны к предстоящему появлению господина Бослонцева и занимались своими делами.

Флайку на этот раз Нинель встречать не пошла. Ещё бы, она же ждала вся такая красивая в доме и не могла показаться гостю раньше времени.

Господин Бослонцев не опаздывал, кроме того, в дверной звонок позвонил так быстро, будто добирался с площадки бегом, чего, конечно же, не могло быть. Биот-привратник открыл дверь и впустил гостя в холл, где уже стояла Нинель, которая невольно покраснела от удовольствия.

Он выглядел прекрасно – бежевый пиджак и синие джинсы, тщательно созданная небрежность в причёске и гладко выбритый подбородок. Прихорашивался он, кажется, не меньше, чем готовил свой десерт, который держал в руках. Это была круглая небольшая коробка, которая помещалась на ладони, совершенно белая. Надо же, не взял стандартную бежевую тару, заморочился созданием и распечатыванием на 3D-принтере своей, особой. Это тоже признак мастерства.

Собственная значимость в глазах Нинель неуклонно повышалась.

– Давайте пройдём в дом, – предложила она после полагающегося случаю обмена любезностями. – Вам будет удобнее в гостиной или на кухне?

Господин Бослонцев задумался. Похоже, он понятия не имел, где ему будет удобнее.

– Вероятно, на кухне? Там нам не помешают.

Нинель бросила яростный взгляд в сторону лестницы, на верхней ступеньке которой парили Мария и Яу, делая вид, будто просто тут встретились и теперь болтают.

– Да, вероятно, на кухне будет удобно, – не очень уверенно ответил Эрим. – А может…

– Идёмте, идёмте.

Нинель схватила его за рукав и повела на кухню. Вернее, в небольшую столовую возле кухни – здесь перекусывали, если не успевали попасть на семейный приём пищи. Помещение было небольшим, с единственным окном. Стол на четыре персоны, четыре стула с резными спинками и мягким синим сиденьем, на стенах картины и шикарные лёгкие шторы. Сейчас окно было открыто, так что ветер тихо шуршал и шевелил анютины глазки, растущие в горшках на подоконнике.

– Остановимся здесь. Присаживайтесь.

Нинель указала гостю на стул, а сама упала напротив. Господин Бослонцев, однако, садиться отчего-то не спешил.

– Нинель, а не могли бы вы встать? – неожиданно спросил он, схватившись рукой за ворот рубашки.

Встать? Обязательно пробовать десерт стоя?

Эрим продолжал держать коробку в руках и ждать.

– Если хотите, встану.

– Да, пожалуйста.

Нинель встала, опустив руки по швам. Как-то всё это выглядело неловко и даже подозрительно. Господин Бослонцев вёл себя так торжественно, будто происходило что-то важное, ну просто какое-то эпохальное событие, но разве можно опять верить своим предчувствиям, ведь они уже не раз обманывали?

Это просто работа, просто общее дело, быстро заверила себя Нинель. И улыбнулась.

– Ну так что? Готовы доверить мне ваш новый десерт? Кстати, есть ли у него название?

Резким и каким-то даже отчаянным жестом господин Бослонцев снял с коробки крышку и протянул ладонь, на которой лежало нечто удивительное. Пирожное было такого размера, чтобы целиком помещаться в рот. Оно было белым, как зефирка, украшенное золотыми полосками. Такое маленькое и нежное, удивительной формы – как столбик.

– Да, у этого десерта есть название, Нинель, – негромко заговорил Эрим. – Это предложение. И надеюсь, вы его примете.

Нинель медленно подняла на него глаза. Тяжело втянула воздух, словно разучилась дышать. Вначале она не поверила своим ушам, а после – подумала, что неправильно поняла. Видимо, на её лице что-то такое было написано, потому что он пожевал губами и добавил:

– Моё предложение, Нинель. Десерт, созданный для единственной женщины на свете, которую я хотел бы видеть своей женой. Надеюсь, вы его примите, иначе, обещаю, я стану самым несчастным на свете кулинаром и все мои кондитерские закроются, потому что сладости испортятся, станут сухими и горькими. Так вы попробуете?

Сердце с каждым его словом колотилось всё громче. В глаза бросились мелочи: его напряжённое лицо, дыхание, которое он задержал и тень дрожи, прошедшая по его руке. Стало тепло и даже горячо – она поняла всё верно.

Господин Бослонцев делал ей предложение руки и сердца. Так, как умел.

Больше не оттягивая, Нинель взяла пирожное двумя пальцами и сунула его в рот. Действительно, размер очень удобный. Она надавила нёбом на стенки, которые были сделаны из чего-то упругого, и на язык брызнула начинка. Терпкая, освежающая и, кажется, даже с перчинкой. Вначале Нинель пыталась понять, из чего это чудо создано, но не смогла определить ни единого ингредиента. Ну, кроме сахара – это всё же десерт. И похоже, что-то фруктовое. В любом случае – идеальное сочетание вкусов.

Господин Бослонцев смотрел на её губы, не отрываясь, а дождавшись, когда Нинель прожуёт и проглотит подношение, спросил:

– Ну как? Что скажите?

Нинель широко улыбнулась, любуясь, как в ответ на улыбку в его глазах появились тёплые огоньки.

– Это лучшее предложение, которое я когда-либо ела в своей жизни.

– И вы его принимаете?

– Да.

Во рту пересохло. Не от десерта, от согласия, которое Нинель только что дала.

Теперь всё будет. Они не разойдутся по глупой случайности, как в море корабли, а навсегда скрепят себя узами брака. Да, теперь она будет счастлива.

– Я счастлив, – тихо ответил Эрим, а потом подошёл к Нинель и поцеловал её. Пришлось запрокинуть голову и слегка скомкать ткань его пиджака, но это же мелочи. Его поцелуй завершил послевкусие десерта, который запомнится навсегда.

Оторвавшись от его губ, Нинель тяжело дышала. Смотрела на него во все глаза и выпалила:

– Только у меня есть условие.

– Какое?

– Никто и никогда больше не увидит этот десерт. Ты будешь готовить его только для меня. Обещаешь?

Эрим усмехнулся, ласково притрагиваясь к её губам пальцами.

– Можешь не сомневаться. Никто другой, никогда.

И после они снова вернулись к поцелуям, и, конечно, свидетели им для этого дела не требовались.

⁂

Сообщать новость родителям Нинель отправила Эрима одного, отговорившись, что сейчас их дома нет и ему будет проще пересечься с ними в городе. Отчего-то не хотелось попасть под пристальный взгляд Виолы и возможно, увидеть в её глазах что-нибудь, похожее на удовлетворение. Или, что ещё хуже – отсутствие удивления. Конечно, мама хотела женить господина Бослонцева на Яу, но… пусть не на той дочери, однако ведь женила?

А ведь рано или поздно добрые знакомые непременно расскажут господину Бослонцеву, что он стал жертвой матримониальных планов семейства Тенявцевых. То-то он обрадуется!

Возможно, стоило предупредить его о сплетнях? Или не стоило?

Нинель не сдержалась. Когда они решили, наконец, выйти из столовой, где провели за поцелуями почти час и остановились только потому, что Эрим спешил встретиться с супругами Тенявцевыми как можно быстрее, чтобы на его пути не осталось больше ни малейших препятствий, Нинель держала жениха за руку и не хотела отпускать.

– Ты ведь знаешь, что мама хотела тебя женить на одной из нас? – вымученно улыбнулась Нинель. Лучше всё же пусть о таких «мелочах» он узнает раньше свадьбы, мало ли.

– Конечно, знаю.

– Правда? – Нинель изумлённо уставилась на него. Он был такой милый с этой своей довольной полуулыбкой. Почему же раньше она её подбешивала? Нет объяснения!

– Когда господин Тенявцев после моего посещения довольным голосом поинтересовался моими планами насчёт семьи и как скоро я намереваюсь её образовать, я сразу понял, что меня хотят окрутить.

– Вот как.

Нинель слегка озадачилась. Значит, толпа окружающих поклонниц ничем его не смутила в смысле окрутить, а неосторожное слово отца семейства да?

– И я был дурак, что взбрыкнул и решил назло всем показать характер и ни за что не жениться.

Нинель молча смотрела и ждала продолжения.

Эрим вздохнул, как перед поступком, требующим максимальной смелости.

– Но я не представлял, что упираться и настаивать на своём так скучно. Может, я бы и победил, но что мне было делать с этой победой? Ведь тогда… тогда в моей жизни не будет тебя. А без тебя даже… сахар не сладкий.

Да, Нинель была согласна. Сахар не сладкий. А с ним сладкие даже губы, даже поцелуи.

– Я так рада, что ты это понял! Не хотелось бы провести годы в ожидании.

– Ты бы меня ждала?

Нинель уже собиралась было ответить, что – ну вот ещё! Но промолчала. Сколько бы она не врала и как бы убедительно не смеялась, себя не обманешь – она бы ждала. Тосковала, прикидывалась бы равнодушной или счастливой, но ждала. Даже не имея на то надежды.

Видимо, Эрим это понял, потому что обнял её, привлекая к себе и сказал:

– Жаль я не слишком расторопный. Не сразу осознал, что женитьба в любом случае моё, нет, наше с тобой решение. Остальные могут сколько угодно пыжиться и строить планы, однако окончательный ответ всегда за нами. Я ведь сразу понял, что хочу на тебе жениться. И поцелуй нужен был именно для этого. Я подозревал, что если поцелую тебя хоть раз… уже не смогу от тебя отказаться. Я испугался этого, не желал смотреть правде в глаза. Влюбится в девушку, которая выдаёт себя за другую, прикидывается дурочкой, добивается неизвестно чего… в девушку, которая постоянно выводит тебя из терпения – ну кто добровольно с таким смирится?

– Но ведь я ничего такого не сделала! – искренне воскликнула Нинель. Она перебрала в памяти моменты их встреч и, кроме небольшого недопонимания и совсем крошечного обмана, ничего ужасающего не нашла. И даже слегка обиделась.

К чести господина Бослонцева, он не стал стоять на своём, а в очередной раз прошептал Нинель на ушко, что ужасно её любит, а после тяжко вздохнул:

– А теперь мне пора лететь. Я хочу ускорить нашу свадьбу. Приложу для этого все силы.

Данное желание полностью совпадало с намерениями самой Нинель.

⁂

Свадьба была назначена через месяц.

Виола сияла словно солнце с тех самых пор, как услыхала о предложении господина Бослонцева. А младшие сёстры раз за разом просили пересказать, как оно было сделано, – про кулинарные кольца они ещё не слыхали, так что немедленно решили составить рейтинг самых любопытных из известных им предложений. И Нинель оказалась на первом месте. Хотя, учитывая, что доподлинно сёстрам было известно лишь о двух предложениях – Эрима и Максимилиана, который классически вставал на колено и дарил кольцо – гордиться первенством пока было рановато.

Так вот, если младшие сёстры отнеслись к предстоящему замужеству Нинель с незамутнённым восторгом, старшие держались иначе.

Яу восприняла новость с недоверием и осторожностью. Нинель пришлось не раз повторить, что она на самом деле этого хочет, и что её никто-никто не заставлял, никогда и никак. И вообще, разве возможно заставить Нинель делать то, что ей неугодно? Да, вынуждена была согласиться Яу и только тогда слегка успокоилась.

А Марии, кажется, было всё равно. Она выглядела словно Снежная королева – цвет лица постоянно был таким же белым, как волосы. Отчего, стало понятно за неделю до свадьбы. Будничным тоном во время примерки свадебного платья, напоминающего цветом и фактурой лимонную глазурь, Мария сообщила, что на днях Лиран Удонин просил у родителей её руки. И когда родители позвали её, чтобы поинтересоваться её мнением, она согласилась.

– Да ты что!

Первым делом Нинель подумала о большой любви, которая подкосила сестрицу быстро и незаметно, лишила терпения и рассудка, но присмотревшись, поняла, что никакого счастья на лице Марии не разглядеть. Да и разве по уши влюблённая девушка станет рассказывать о предложении с таким равнодушием? Ей даже было всё равно, на какое место рейтинга у младших сестёр она попадёт!

– Зачем ты согласилась? – тихо спросила Яу, чьи глаза тут же наполнились слезами.

Мария пожала плечами.

– Маме лучше знать, с кем я буду счастлива. Она сказала, по характеру мы с Лираном похожи, так что не станем друг друга изводить. Он всем хорош. Да ещё и сын министра! Первоклассная партия, лучшей не найти.

– Ну не знаю, – Нинель, подняв ворох юбок, уселась возле сестры. – Сын министра – не министр. На что он сам способен? Вот протрынькает все папины деньги и что тогда?

– Думаю, у него достаточно финансовых консультантов, чтобы обезопаситься от разорения, – спокойно ответила Мария.

Нинель была вынуждена согласиться с этим замечанием, но не с ситуацией в целом.

– В плане обеспеченности ты, конечно, выиграешь. А вот в душевном? О любви речи не идёт, сразу видно. Но он тебе хотя бы немного нравится?

– Он приятный молодой человек.

– Приятный, да.

Дальнейшую беседу Мария поддерживать не пожелала, поэтому Нинель сдалась. Что ещё ей было делать? Но прежде спросила:

– Скажи только одно – ты уверена, что не пожалеешь?

– Думаю, не пожалею, – ответила Мария, но ответила не то чтобы уверенно, скорее упрямо.

В любом случае объявление о свадьбе Марии отложили, так как вначале требовалось объявить о свадьбе Нинель. Так как торжество планировалось провести хотя и изысканное, но небольшое, приглашены были только родственники и близкие друзья.

Организацию доверили одному из деловых партнёров господина Бослонцева, так как не смогли разделить обязанности между собой. Вернее, выслушав представление о том, как должно пройти торжество от Виолы и от собственной матери, Эрим категорическим тоном заявил, что намерен организовать свою свадьбу самостоятельно, и никак иначе. Когда он повторил это Нинель, та пожала плечами. Пусть сами разбираются, с неё довольно и того, что слушать пожеланий Нинель никто не стал. Ах, ты ничего не понимаешь, ах, нам лучше знать, ах, потом скажешь спасибо – примерно такой была реакция окружающих. Кроме Эрима, конечно же, которому Нинель всецело доверяла. И действительно, он поддержал главное её пожелание, поэтому сразу после церемонии венчания и ужина они улетят отдыхать на тропические острова. А когда-нибудь, он обещал, посетят и Цирцею. О, Нинель надеялась, Эрим знает, что данное ей обещание придётся непременно выполнить. Впрочем, всё впереди.