Текст книги "Избранные труды по гражданскому праву"

Наше законодательство в сфере ответственности построило непреодолимую стену между правовым статусом филиала юридического лица и правовым статусом его дочерних организаций, хотя технические и экономические инструменты осуществления повседневной деятельности филиалов и дочерних предприятий во многом являются сходными. Более того, нередко приходится сталкиваться со случаями, когда филиалами являются крупные предприятия с большим штатом работников, а дочерними юридическими лицами – небольшие фирмы, имеющие всего несколько сотрудников.

Управлять проще напрямую филиалом, но основная фирма напрямую также отвечает по всем его долгам; дочерняя организация менее управляема прямыми приказами, но основная фирма по ее обязательствам по общему правилу не отвечает.

Огромная организационная структура советского времени – Госснаб КазССР – в процессе приватизации была преобразована в ОАО Казконтракт, сохранив без преобразований свои филиалы во всех областях Республики. Основную массу договоров поставки от имени Казконтракта по-прежнему заключали областные филиалы. Как только к Казконтракту стали поступать многочисленные требования о погашении долгов филиалов за нарушение заключенных договоров, Казконтракт в срочном порядке стал преобразовывать филиалы в дочерние акционерные общества. От прежних долгов, появившихся у Казконтракта до преобразования филиалов, отказываться было трудно, так как суды оценивали преобразование филиалов в «дочки» как реорганизацию основной фирмы в форме выделения с составлением разделительных балансов, но последующая ответственность Казконтракта по долгам вчерашних филиалов, ставших дочерними организациями, прекратилась.

Корпоративная практика с учетом реалий сегодняшнего дня продолжает выдвигать и новые проблемы, выходящие за пределы крупных и сложных юридических лиц с их многочисленными дочерними внешне самостоятельными образованиями, связанные многочисленными перекрещивающимися контрактами. Появляются более сложные конструкции без четко очерченного юридического центра управления.

Прежде всего речь идет о консорциумах, транснациональных компаниях и финансово-промышленных группах. Все объединения такого рода представляют собой согласованно действующие группы юридических лиц, связанных общими интересами. Это, как правило, – мощные производственно-финансовые суперкорпоративные объединения, захватывающие большие, нередко – международные, рынки, прямо или косвенно влияющие на политические решения и стремящиеся к перманентному распространению своей экономической силы и влияния. Правовые формы их согласованных действий гибкие и многообразные. Иногда это традиционные юридические лица, включающие дочерние и зависимые организации. Они обычно называются глобальными транснациональными компаниями. Иногда – консорциумы, располагающие мощностями, гигантскими по объему вкладываемого капитала, трудовых и финансовых ресурсов, привлекающие в свой состав и отечественных и зарубежных юридических лиц. Достаточно, например, сослаться на ОКИОК – консорциум, охватывающий юридические лица, экономическая власть которых распространяется на многие страны мира, сконцентрировавшие усилия на освоение казахстанского сектора каспийских нефтяных месторождений. Иногда – финансово-промышленные группы, не связанные общим договором о совместной деятельности (консорциальным соглашением). В их границах действуют обычно и промышленные предприятия, и банки, и торговые, торгово-посреднические и т. п. юридические лица. Примером можно назвать активно работавшие на территории Республики Казахстан компании “Trans World Group”, “Kazakhstan Minerals Resources Group” и другие, которые вначале действовали согласованно и даже заключали некоторые договоры, затем рассорились и развернули широкомасштабную междоусобную войну, включившую крупные судебные и арбитражные процессы, затем заключили мировые соглашения, прочность которых, впрочем, отнюдь не гарантирована.[68]68
  См. Решение Верховного суда Республики Казахстан от 27 января 1993 г. и комментарий к нему в кн.: Гражданское законодательство Республики Казахстан. Статьи, комментарий, практика. Вып. 7. Алматы, 1999. С. 94 и след.; см. также: Третейский суд: законодательство, теория и практика. Алматы, 2000. С. 108.


[Закрыть]

Вполне возможны объединения, включающие элементы и транснациональных компаний, и консорциумов, и финансово-промышленных групп. И реальные правовые рамки казахстанского действующего законодательства, прямо скажем, неспособны эффективно регулировать деятельность подобных объединений, подчинить ее государственному контролю и надежно пресекать корыстные попытки получать огромные доходы за счет нарушения социально-публичных интересов.

Прочность внутренних связей и контактов в подобных группах многократно усиливается внешне малозаметным взаимным участием членов объединений в уставных капиталах друг друга, участием должностных и близких к ним лиц в целенаправленной деятельности органов управления подобных объединений. Появившееся сравнительно недавно понятие «аффилированные лица»[69]69
  В отличие от написания в России, в казахстанских документах слово «аффилиированный» пишется с тремя «и».


[Закрыть] хорошо характеризует внутренние каналы связи, ведущие к объединению интересов юридических лиц и их должностных лиц, и их акционеров (участников).[70]70
  Для хотя бы приблизительного представления о значении аффилированных лиц в формировании политики суперкорпоративных объединений достаточно ознакомиться со списком таких лиц, работающих и сотрудничающих с Российским акционерным обществом «Норильский никель» (“Norilsk Nikel”). Список опубликован в газете «Известия» от 14 февраля 2001 г.


[Закрыть]

В законодательстве Казахстана нет, например, законов, устанавливающих надежные формы защиты социально-публичных интересов и достаточно эффективные средства контроля над деятельностью суперкорпоративных объединений. Вовсе нет законов о финансово-промышленных группах (в России такой закон есть), о транснациональных компаниях. Очень ограничено законодательство о консорциумах. Оно не включает даже правовой статус операторов подобных объединений, основания общей ответственности за согласованные действия. Нормы, касающиеся подобных объединений, нередко можно найти лишь в антимонопольном законодательстве. Они преимущественно сводятся к запретам. Эта особенность характерна и для последнего казахстанского Закона в данной сфере от 19 января 2001 г. «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности».

Вместе с этим нельзя отрицать, что введение в экономику государства капитала, экономических связей и опыта управления, которыми обычно обладают суперкорпоративные объединения, может оказать значительное положительное влияние на ее позитивное развитие.

Во-первых, такое введение, как правило, соединено с крупными инвестициями, не подлежащими возврату на кредитной основе, что всегда выгоднее, нежели кредиты, хотя бы и недорогие, хотя бы и долгосрочные.

Во-вторых, такое введение неизбежно означает внедрение самых современных методов управления и самой современной технологии, что без особых затрат может быть широко использовано в других сферах экономики государства.

В-третьих, в условиях открытого рынка и свободной конкуренции такое введение в конечном счете ведет к стимулированию повышения качества и снижению стоимости продукции, к превышению предложения над потребительским спросом.

Следует стремиться к максимальному согласованию полезных возможностей с ограничением вероятных негативных результатов. И это обстоятельство, по нашему мнению, еще не воспринято действующим законодательством и явно недостаточно прорабатывается правовой наукой.

Если с этих позиций внимательно рассмотреть законодательство Республики Казахстан, то нетрудно заметить, что общая тенденция, направленная на максимальное ограничение любых монополистических поползновений предпринимателей (а это, прежде всего, зависит от степени захвата монополистами рынков сбыта своей продукции), не может быть оценена однозначно.

Весьма показательно в этом отношении, что и первый основополагающий казахстанский Закон в этой области «О развитии конкуренции и ограничении монополистической деятельности» от 11 июня 1991 г., и ныне действующий Закон «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности» от 19 января 2001 г. направлены лишь на то, чтобы пресекать концентрацию производства и создание крупных предпринимательских структур. В частности, признается по существу нежелательным доминирующее положение хозяйствующего субъекта, доля которого на рынке определенного товара превышает предельную величину, устанавливаемую надлежащим органом управления, но не менее 35 %, причем само понятие рынка по его внешним границам не определяется.

Такое общее определение нуждается сегодня, на мой взгляд, в переоценке. Такова уж экономико-технологическая особенность современного производства, что крупные предприятия требуют меньше затрат на выпуск единицы продукции, нежели мелкие. Отсюда – больше возможностей развития производства. Мелкое производство имеет свои преимущества – оперативность реакции на изменение спроса, уменьшение управленческих расходов и т. д. Поэтому крупное производство успешнее конкурирует при выходе на крупный рынок, при необходимости согласования сложной и протяженной технологии, а мелкое производство – при выпуске технологически простой продукции для местного рынка.

И Казахстан, и Россия, естественно, стремятся увеличить экспорт своей производственной продукции (мы не касаемся здесь специального вопроса о стремлении к увеличению экспорта своих природных ресурсов). Но очевидным представляется, что мелкое производство, как правило, совершенно неконкурентоспособно на экспортном рынке.

Все сказанное позволяет сделать вывод, что развитие экономики требует от права содействовать развитию и крупного, и мелкого производства. Преимущества того и другого должны доказываться свободной конкуренцией на свободном рынке. Поэтому допустимость применять принудительные государственные меры ограничения крупного производства при превышении установленных пределов доминирования на рынке нецелесообразна. Следует использовать более гибкие правовые формы борьбы с монополизмом, среди которых хотелось бы отметить то, что представляется очевидным. Безусловное установление непреодолимых преград для недобросовестной конкуренции в любой ее форме, включая лживую рекламу. Многообразные формы учета связей и зависимости суперкорпоративных объединений для защиты социально-публичных интересов, о чем уже говорилось выше, но отнюдь не методами разукрупнения, ограничения выхода на рынок и установления запрета выпуска той или иной продукции. В этом отношении желательна разработка концепции борьбы не столько с монополизмом, сколько с недобросовестной конкуренцией, злоупотреблением своим монополистическим положением.

Следует заметить, что необходимость переоценки явлений монополизма как такового, необходимость отказа от его односторонней негативной оценки, подтверждается реальной практикой развития экономики Казахстана, и это неизбежно воздействует и на развитие законодательства. Если в начальный период формирования свободного рынка в Казахстане общее законодательство однозначно было направлено против монополизма – явления, вредного для государства и общества, что наиболее четко было выражено упомянутым выше Законом от 11 июня 1991 г., то специальное законодательство об иностранных инвестициях явно содействовало привлечению крупных зарубежных монополистов, оттеснивших внутренних инвесторов от наиболее доходных видов деятельности, в том числе и путем установления налоговых льгот иностранным инвесторам,[71]71
  1 См.: ст. 19–24 Закона об иностранных инвестициях в Казахской ССР от 7 декабря 1990 г.


[Закрыть] установления гарантий неизменяемости благоприятного для них законодательства.[72]72
  См.: ст. 4–13 Закона об иностранных инвестициях от 27 декабря 1994 г.; Закон о государственной поддержке прямых инвестиций от 28 февраля 1997 г.; Закон о естественных монополиях от 9 июля 1998 г.


[Закрыть]

Любопытно просмотреть историю развития законодательства о страховании. Первым казахстанским Законом в этой области – «О страховании в Республике Казахстан» от 3 июля 1992 г. – запрещалось привлечение иностранцев к участию в страховых компаниях (ст. 19). Указом Президента Республики Казахстан от 16 апреля 1994 г. «Об организационно-правовых мерах по формированию и развитию страхового рынка» допускалось привлечение иностранного капитала к страховому рынку, но лишь в качестве участника перестраховочной компании, образуемой монопольно Министерством финансов Республики (ст. 6). Указом Президента Республики Казахстан, имеющим силу Закона, от 3 октября 1995 г. «О страховании» предусматривалась возможность участия иностранных юридических лиц и иностранных граждан в страховых и перестраховочных организациях Республики Казахстан с тем, чтобы доля участия иностранных инвесторов в уставном капитале такой организации в совокупности не превышала 50 % (ст. 8). В Законе же «О страховой деятельности» от 18 декабря 2000 г. допускается участие нерезидентов в создании страховых и перестраховочных организаций без ограничения размера их долей в уставном капитале (ст. 21).

Наблюдается явная тенденция расширения возможностей иностранных инвестиций участвовать в страховой деятельности, стремящейся к захвату доминирующего положения на страховом рынке. Можно ожидать и здесь появления транснациональных страховых компаний, что вполне допускается утвержденной Президентом Республики Казахстан 27 ноября 2000 г. Государственной программой развития страхования в Республике Казахстан на 2000–2002 гг.

Все изложенное выше позволяет поставить вопрос о переоценке нашего отношения к монополизму как к явлению, которое существует реально и реально должно учитываться нашим законодательством.

Специально следует обратить внимание на особенности правового статуса национальных компаний. Законодательство использует термин «национальная компания», но в полном объеме не раскрывает его содержания. По складывающейся практике можно пока ориентироваться на то, что: а) национальная компания является акционерной компанией и потому должна подчиняться законодательству об акционерных обществах; б) все или подавляющее большинство акций национальной компании принадлежит государству; в) национальная компания действует с полным учетом государственных интересов и потому, будучи уполномоченной на это, может выступать от имени государства; г) национальным компаниям государство безвозмездно передает принадлежащие ему пакеты акций обычных акционерных обществ. Сказанное подтверждается определением правового статуса Национальной нефтегазовой компании «Казахойл» и Национальной атомной компании «Казатомпром», произведенным Президентом и Правительством.[73]73
  См.: Указ Президента Республики Казахстан от 4 марта 1997 г. «О создании “Национальной нефтегазовой компании «Казахойл»”»; постановления Правительства Республики Казахстан от 24 марта 1997 г. «Об акционерном обществе “Национальная нефтегазовая компания «Казахойл»”»; от 22 июля 1997 г. «Вопросы Национальной атомной компании “Казатомпром”» с последующими изменениями.


[Закрыть]

Попытка законодательным путем определить правовой статус национальной компании была сделана Законом от 11 августа 1999 г. «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам недропользования и проведения нефтяных операций в Республике Казахстан». Закон ввел в указы Президента, имеющие силу Закона, от 27 января 1996 г. «О недрах и недропользовании» и от 22 июня 1995 г. «О нефти» сходные определения, согласно которым Национальная компания – это закрытое акционерное общество, сто процентов акций которого принадлежат государству, созданное Указом Президента Республики Казахстан для проведения (управления) операций по недропользованию (нефтяных операций) в Республике Казахстан непосредственно, а также путем долевого участия в контрактах.

В соответствии с новой редакцией нормы Указа Президента Республики Казахстан, имеющего силу Закона, «О нефти» определяют права и обязанности Национальной компании применительно к нефтяным операциям. На компанию возлагаются и участие в разработке стратегии использования нефтяных ресурсов, и представление государственных интересов в контрактах с подрядчиками, осуществляющими нефтяные операции, и участие в организации конкурсов на такие операции, и другие функции. При этом сохраняется организационно-правовая форма Национальной компании – закрытое акционерное общество.

Непонятно, в каких случаях и на каких условиях Национальная компания выполняет те или иные из названных функций, от чьего имени она вступает в правоотношения и кто отвечает за ее действия. Все это требует незамедлительно законодательного определения, причем для общего, а не только для отраслевого понятия национальной компании.

Требуется также законодательное уточнение понятия компетентного (и уполномоченного) органа, назначаемого Правительством для заключения и исполнения весьма важных контрактов, как правило, с иностранными инвесторами, особенно в части выступления компетентного органа от имени Правительства (государства) с соответствующим выходом на ответственность.

Известно, что названные органы действуют и как управленческие инстанции, и как участники гражданско-правовых договоров. По своей правовой природе они, как правило, являются государственными учреждениями, а ответственность государства за нарушения госучреждениями договоров в недавнее время была существенно ограничена (см. п. 1 ст. 44 ГК РК в редакции от 16 декабря 1998 г.).

Без необходимых законодательных решений сохраняется серьезная опасность корыстного использования действующих правовых форм либо уклонения от ответственности за ненадлежащее исполнение управленческих функций, а также за нарушение контрактов.

В Казахстане широко распространена практика передачи в доверительное управление государственного имущества, в том числе – предприятий, которые рассматриваются как имущественный комплекс. Доверительный управляющий в пределах предоставленных ему полномочий непосредственно распоряжается имуществом государственного предприятия, включая совершение сделок по его отчуждению.

Равным образом государство вправе передать в доверительное управление принадлежащий ему пакет государственных акций. И если этот пакет включает все или хотя бы большинство голосующих акций, то доверительный управляющий, формируя органы правления акционерного общества, принимая решения высшего органа, по существу управляет имуществом, хотя, конечно, не напрямую. Прямую же передачу имущества в доверительное управление может осуществить лишь акционерное общество как таковое.

Доверительное управление четко отграничивается от права собственности на управляемое имущество. Наличие доверительного управления предприятием или пакетом акций АО должно проводиться в интересах собственника.

Но вместе с этим перед доверительным управляющим открываются широкие возможности заключать сделки, выгодные для себя.

В казахстанской практике был случай, когда Республика передала в доверительное управление зарубежной фирме крупный металлургический завод, резко ограничив при этом продажу металла за рубежом по уже заключенным договорам поставки. Но управляющая фирма, прекратив поставки другим покупателям, сама продолжала покупать металл у завода, причем она же через лиц, которые были ею назначены на руководящие должности управляемого предприятия, устанавливала условия продажи.

И вообще, передача во временное доверительное управление государственного предприятия без перспективы для доверительного управляющего последующей полной приватизации предприятия нередко ведет, как это убедительно показала практика, к заинтересованности управляющего не столько в развитии производства и решении социальных проблем, сколько в получении максимальных доходов за время управления, даже путем полного разорения предприятия.

Поднятые в настоящей статье вопросы являются достаточно сложными и дискуссионными. Пути их решения можно найти только коллективными усилиями. Здесь была сделана лишь попытка обратить на них внимание. Все же рассмотренный материал дает основания предложить некоторые рекомендации.

1. Изменить общегосударственную оценку понятия монополистической деятельности, найти законодательные меры, не запрещающие монополистическую концентрацию капитала в условиях свободного рынка и обеспеченной защиты социально публичных интересов.

2. Законодательно определить понятие суперкорпоративных объединений и меры ответственности за совершение ими согласованных действий, нарушающих интересы третьих лиц и общественных интересов.

3. Распространить запреты и ограничения, предусмотренные законодательством в отношениях «родительская компания – дочерняя компания – третьи лица», на все отношения, в которых участвуют аффилиированные субъекты. Законодательно закрепить рамочное понятие аффилиированного лица и возможность, хотя бы ограниченную, признания недействительными сделок, заключенных между аффилиированными лицами, если они прямо или косвенно направлены на нарушение интересов третьих лиц либо государства.

4. Установить хотя бы диспозитивной нормой правило о том, что родительская компания является гарантом исполнения всех коммерческих обязательств, принятых на себя дочерней компанией.

5. Закрыть законодательные лазейки, позволяющие путем организационных и реорганизационных мероприятий освобождать свои структуры от ответственности перед кредиторами, передавать в составе имущественных комплексов активы, отделенные от пассивов, нарушая принципы правопреемства.

6. Законодательно закрепить правовые особенности Национальных акционерных компаний, предусмотрев законодательными актами:

а) возможность образования таких компаний вне рамок приватизации, особенности их реорганизации и ликвидации;

б) принадлежность всех голосующих акций такой компании государству;

в) допустимость выступления таких компаний от имени государства с четким разграничением ответственности между такой компанией и государством перед третьими лицами;

г) запрет на передачу акций и имущества Национальных компаний в доверительное управление;

д) упрощение порядка распоряжения государством имуществом таких компаний и заключения сделок таких компаний непосредственно с государством.

7. Законодательно определить условия и границы ответственности Правительства (государства) за действие государственных органов, выступающих в контрактах с третьими лицами, прежде всего – с иностранными инвесторами, в качестве компетентных (уполномоченных) органов.

8. Запретить сделки доверительного управляющего государственным имуществом с самим собой.

9. Превратить предусмотренные ст. 8 Гражданского кодекса РК требования разумности, добросовестности и справедливости, соблюдения нравственных принципов общества и деловой этики, недопустимости злоупотребления правом из красивой декларации в реально работающую норму.

Площадь применения принципа свободы договора, полностью сохраняющего свое значение, должна быть обнесена оградой, защищающей интересы добросовестных коммерческих партнеров, третьих лиц и публичные интересы.