Текст книги "Золушка. Настоящая история, как это было"

Глава 23
«О правильном обращении со специалистами»

Фавны, они привыкли всё больше по травке скакать, нимф охмурять, песни на дудочках у ручья наигрывать. Поэтому, тащиться под палящим солнцем без воды, без зонтика по пустыне до такой далёкой Столицы для фавна было сущим мучением. Да, ещё монетки в потном кулачке. Штанов фавны не носят, кошельков у них нет. Куда деньги засунуть? Монетки не выбросишь – не зря работал на эту свору бандитов, опять же, старушку маму порадовать хочется. А что? Три сотни, это всегда три сотни, если растянуть, на полгода хватит. Пот стекал на глаза, разъезжались копытца, когда вдали показался мираж – карета запряжённая четвёркой резвых коней.

Так, прощай мамочка, видения начались, – стал размышлять маленький фавн, – не видеть тебе сыночка, не нянчить тебе внучат! – непрошеные слёзы навернулись на глаза. Карета, то пропадавшая в мареве, то проявлявшаяся отчётливо, вдруг внезапно подлетела и, сделав лихой разворот, резко затормозила возле ошеломлённого существа. Дверь отворилась и из мрака, скрывавшего внутренность кареты даже на таком солнцепёке, протянулась к ошеломлённому фавну простая человеческая рука в перчатке.

Что же вы встали, мужчина? – Донёсся из упоительной прохлады тихий голос, – Не жалеете вы себя. В такие погоды нужно в тенёчке сидеть, в приятной компании и с холодным вином.

В приятной компании… с холодным вином …, – всё поплыло перед глазами Феррса, закружились, смазываясь, карета, кони, солнце. Он тяжело рухнул на раскалённый песок.

Пауза во времени, пролетевшая для геолога совершенно незаметно.

Не бережём мы специалистов. – Слышалось в темноте, – Да и сами таланты хороши, растрачивают себя почём зря.

Так, страна у нас такая, что существо, то сказка.

Да, слава Богу, этого сказочного специалиста мы спасти успели.

Успели, а, вот, что за сказки он нам расскажет? Ну что ж, послушаем. Господин геолог, Феррс, вставайте, Вы что же думаете, это всё ещё мираж?

Фавн разлепил веки. Прохладная комната с высоким потолком, стены сложены из гранитных глыб, издревле добываемых в северных горах. Судя по особой шероховатости материала, под головой песчаник…

Вот, и славненько! Вы, я так понимаю, в себя уже практически пришли. Это замечательно! – голос говорившего был спокойным, негромким, как у учителя литературы в родном, Королевском Университете, – Просыпаемся, глазки открываем, поднимаемся и начинаем отвечать на мои вопросы.

Где я? – фавн осмотрел довольно обширное помещение. Неподалёку стоял стол, за столом сидели двое, но лиц было не разглядеть, – И что нужно рассказывать?

Вы, голубчик, находитесь в следственном изоляторе тайной канцелярии Его Величества, меня именуют Главреж, возможно, Вы слышали это имя, – при этих словах геолог пожалел, что не умер там, в пустыне, – А интересует нас Ваша жизнь за последние три недели.

В смысле последние? – все волосы на всём теле фавна встали дыбом, – За что меня? Ничего я такого не делал. Просто работал.

Вот, именно это нас и интересует. На кого работал? Кто произвёл заказ? Где именно проходила работа? Условия проведения? Все подробности и по порядку. Да не волнуйтесь, голубчик Феррс. Мы и так всё знаем, нас просто интересует Ваша личная лояльность к Его Величеству. Вы нам всё обстоятельно, по пунктам, рассказываете, а мы Вас к маме отпускаем. Тем более, она здесь недалеко дожидается. Буквально, за вот этой стеной. Хотите к маме?

Хочу, – ответил напуганный до дрожи фавн и тихо описался, – Хочу к маме.

Чудно. Значит, всё началось когда?

Глава 24
«Об этимологии же-же»

За глаза придворные, между собой и исключительно для сокращения, называли Фаворитку Короля «ФаК». Поскольку сама она эту кличку не очень одобряла, а именоваться в секретных специальных документах необходимо кратко, то было выбрано красивое иностранное имя «ГЛюК», т.е. буквально, «Главная Любовь Короля». И все остались довольны.

Так и повелось, придворные, завидев её, видимо от избытка чувств говорили друг – другу: «Фак! Идёт!», Его Величество, также, от избытка, но уже других чувств, в личной беседе выражался поэтичнее: «А, вот, и мой Глюк прилетел!».

Придворный композитор, кстати, весьма неплохой, питая пылкую, но именно платоническую страсть к Королевской Фрейлине (ах, какие формы!), даже взял её имя себе в фамилию. Король, Его Величество, узнав об этом, соизволил разрешить, только снисходительно улыбнулся и сказал историческую фразу, вошедшую в анналы местной Истории: «В сущности, все мы чьи-то глюки!». И был прав.

Глава 25
«О пользе соблюдения личной гигиены и о вреде грубого обращения с дамами»

Провинциалки недавно проснулись, сладко потянулись на огромной кровати и, почесываясь, стали оглядываться.

Нехило живёт твоя тётка, – говорила, позёвывая, Бойкая, – Прям, королевские хоромы!

Не, я так думаю, что у Короля покруче будет.

Спит на подушках, а подушки такие мягкие, как пух!

Они, наверное, пухом и набиты.

Иди ты! У нас в деревне я подушки только в доме старосты и видела. Да, и то, внутри солома, а тут пух! А красивые какие, с рюшечками!

А когда это ты успела старостину кровать рассмотреть, сознавайся бесстыдница?!

Да, ты чё! Вспомни, он мать мою в том году перед праздником лета нанимал полы мыть и, вообще, прибрать. Я с ней помочь пошла. Так, вот, даже там, я такой красоты не видела.

Ну, ты даёшь! То староста, а это – Король! Соображаешь разницу?

Честно сказать, видеть вижу, а до конца поверить не могу!

Во что поверить?

Что мы с тобой, две девчушки из далёкой провинциальной деревни ещё четыре дня тому назад уху лопали и по пляжу бегали! А теперь, вот, во Дворце, можно сказать, в самом сердце!

Если будешь так орать, то мы с тобой быстро в заднице окажемся! – зашикала Спокойная, – Тётка сказала сидеть тихо, ничего не трогать.

Я и не трогаю. Только, всё равно, такая красота на свете бывает, я даже и не представляла.

Вот, теперь ходи и любуйся, только молча.

Девушки выбрались из облака подушек, покрывал и одеял, некоторое время осторожно побродили по комнатам фаворитки. Осторожно касаясь пальцами каждого предмета, казавшегося им чудным или красивым, разглядывали огромные люстры, вазы, картины, зеркала и ковры. Наконец, Бойкая не выдержала и шёпотом сказала:

И всё же я не верю!

Во что не веришь? – шёпотом же отвечала подруга, – Что мы во Дворце?

Да, нет, не верю, что среди этакой красоты поссать негде. Не во двор же она каждый раз бегает, по кустам. А если срочно приспичит? В вазу, что ли?

Думаю, что ты права, – заметила Спокойная, – в вазу вряд ли. Может, где-нибудь в стене, специальная дырочка есть? Лицо она значительное, негоже ей как простым мужикам по кустам бегать.

Жопа у неё тоже значительная, где ты во Дворце такие заросли найдешь? А если в дырочку, то это какая же должна быть дырища, и потом что, всё говно по стенам и коридорам потечёт? Соображаешь?

Ну, может, тут трубы какие есть, – неуверенно парировала Спокойная, – а трубы соединить и на улицу в специальную яму.

Слушай, ты, выдумщица, дырки, трубы. Я щас лопну, а ты всякую херь несёшь! Соображай быстрее!

А почему я?

Тётка твоя? Твоя! Вот, ты и должна всё знать! – веско аргументировала Бойкая.

Да, не зуди ты, самой охота, спасу нет! – И, осмотревшись вокруг, сказала, – Пусть лучше лопнет моя совесть, чем мочевой пузырь! Вот, смотри, здесь под кроватью два горшка попроще. Не убьет же, в конце концов. Сама виновата, надо было показать!

Девчонки быстро вытащили ночные горшки из-под кровати, лихо примостились над ними, звонко зажурчало, блаженные улыбки осветили нежные девичьи лица. Они и не услышали, как тихо отворилась входная дверь, в комнату вошла Королевская Фрейлина и, скрестив руки на необъятной груди, довольно долго стояла и наблюдала за процессом.

Вот, это кайф!

Да, нет ничего лучше, чем поспать и поссать всласть!

Тяжёлая жизнь во дворце, если приходится такие простые вещи с таким трудом проделывать.

Точно, не в деревне.

Девчонки встали, оправили юбчонки. После чего, посмотрев на вазы друг друга, в унисон сказали:

И что теперь со всем этим делать?

Вы, я вижу совсем освоились, – сказала из-за их спин Глюк.

Ой! – так же в унисон взвизгнули, оборачиваясь, подруги.

Ничего с этим не нужно делать, для этого слуги есть.

Ты нас прости за свои вазы, – сказала тёте Спокойная, – мы, если надо, их отмоем.

Нормально, эти вазы для того и предназначены. И вынесут, и отмоют их без вас. А сейчас идите в ту комнату, она называется «Уборная», там приведите себя в порядок, умойтесь. Особо не шумите, носы за дверь не высовывать, не подслушивать. Сама, как освобожусь, вас позову. Ну, живо! – и вытолкала оторопевших девчонок в соседнюю комнату. После чего подошла к стене и несколько раз дёрнула за висящий витой шнурок с кисточкой на конце. На пороге немедленно появилась служанка и присела в книксене, – Горшки заменить, цветы в этой комнате заменить, постель заменить, – быстро отдавала приказания Королевская Фаворитка, – завтрак сюда, на три персоны, и …, – она повнимательнее присмотрелась к служанке, – два полных женских комплекта одежды фрейлин приблизительно твоего размера. Всё. Исполнять.

Всё, что приказано было произведено мгновенно и молча. Прислуга удалилась. В комнате, словно из воздуха, материализовался Главреж. Глюк, полулежащая на софе, не открывая глаз тихо спросила:

Весь Двор только и говорит, что о некоей сухой веточке. Что будто бы Вы весьма серьёзно занялись то ли геологией, то ли ботаникой. Что с анализами? Куда веточку макали?

Ах, прекраснейшая! Всегда удивлялся Вашей способности угадывать моё появление. Как Вы это делаете, сознайтесь.

Я чувствую, я Вас всегда чувствую.

Ладно, не хотите, не говорите. – Главреж присел в кресло напротив, – Веточку, принесённую ящерицей, действительно макали, причём в дерьмо.

Фу, какое грубое прилипчивое слово, давайте говорить изысканнее, ну, к примеру, гуано.

Пусть будет гуано.

И откуда в пустыне столько гуано? – Собеседница открыла глаза и посмотрела на визави, – Насколько я осведомлена, там даже колючки не растут.

О-хо-хо. – Вздохнул собеседник, – Вы же знаете, гуано у нас вокруг хватает. Им, гуаном, говорят, даже геологические карты можно рисовать, а потом продавать эти карты наивным соискателем под видом гномьей.

Какие вы все мужчины, скептики. Говорят, карта была действительно гномья. Правда, как я понимаю своим глупым женским умом, несколько неверно сориентированная.

Да, именно ориентация их и подвела. – Улыбнулся Главреж, при этом завяли цветы в ближайших к нему вазах, – Они, эти соискатели – любители и попали именно в задницу.

Это Вы так при даме выражаетесь?

Ну, если хотите, в анус. В анус Дракона. В прямом смысле слова. – Главреж хохотнул. Завяли все цветы во всех вазах комнаты, ближайшие к нему стали ссыхаться и чернеть, – И наткнулись они на тысячелетние залежи драконьего гуана! Они дырку в пещеру дракона проковыряли с обратной стороны, оно, гуано, и попёрло!

Пикантно.

Конечно, пикантно! Но, главная шутка юмора состоит в том, что денег под это мероприятие группа неверно сориентированных соискателей занимала у некоего субъекта, пожелавшего остаться инкогнито. Много денег. Под залог всего своего имущества. И теперь эти самые соискатели сами оказались, извините, в том самом анусе! – Главреж захохотал. Зеркала на стенах пошли трещинами, полопались вазы, рассыпались букеты, вода разлилась по коврам.

Да, это пикантно, хотя и грустно. Как теперь жить этим самым геологам – любителям? А у них, наверное, семьи есть, маленькие дети. – Слёзы блеснули в огромных глазах Глюк, – А Вы, господин Главреж, изволите радоваться чужому горю. – Глюк всхлипнула, – Нет в вас ни сердца, ни сострадания!

Чпок! – Челюсть Главрежа захлопнулась, улыбка стала идиотской, затем сползла с лица вовсе, – Это ВЫ мне про голодных деток говорите? А дерьмовья карта? А залог под имущество? Кто задумал и провёл такую блестящую операцию по устранению конкурентов?

Ну, и при чём здесь я, глупая, беззащитная, хрупкая женщина? Я не гном, рисовать я не умею, в картах ничего не понимаю, в финансах я ничего не смыслю и, вообще! Вы испортили мои ковры!

Воцарилась напряженная пауза. Главреж медленно встал, оправил форменный сюртук. Глаза его сверкнули сталью.

Извините, о прекраснейшая. Просто зашёл рассказать Вам незатейливый анекдотец. Юмор у меня такой. Канцелярский. Ковры Вам немедленно заменят. – Скрипнули все мускулы на его лице. Он повернулся и пошёл к двери, у входа чуть приостановился, – Славная у Вас племянница, и подружка у неё такая резвая. Передавайте им от меня привет, – и исчез.

Хам трамвайный. – Устало сказала сама себе Королевская Фаворитка, – Ишь, на всё готовенькое прискакал. Чует запах денег, сучья кровь. Мусор сраный! – и громко крикнула в сторону уборной, – Эй, малолетки, выходи! Кушать подано. Садитесь жрать, пожалуйста!

Глава 26
«О крахе алчных надежд и о начале конца»

Солнце поднялось не очень высоко, тени ещё оставались прилично вытянутыми, но камни, разогретые за предыдущие дни, хранили тепло жаркого летнего солнца. Пустыня утром прекрасна. Впрочем, прекрасна она всегда. Когда смотришь на неё сверху, когда у тебя есть прохладительные напитки или, хотя бы, вода. Лучший вариант – смотреть на нарисованную пустыню с бокалом холодного пива в руках сидя на террасе виллы стоящей у тёплого моря. Во, загнул. Ну, это была прелюдия.

Разогретая солнцем каменистая пустыня. Предгорья. Высокий, но редкий, местами завалившийся забор, сколоченный для формальности. За забором несколько бараков рабочего персонала, карет и чего-то технического и непонятного. Коттеджик поприличнее, видно, для начальства или хозяев. Нечто, вроде вышки, судя по виду, сляпанной второпях, с гигантским буром внутри. Невероятное количество отверстий по всей скале и огромные кучи керна и камней по склонам и вокруг бараков.

Над всем этим витает лёгкий, не успевший высохнуть, утренний ветерок, перекатывающий невероятное количество пустых бутылок. Видно, гуляли долго, беспорядочно, но от души. Поскрипывают петли створок распахнутых ворот. Шёпот песка. Никого не видно. Впрочем, изредка из коттеджа доносятся глухие стоны и чей-то хриплый голос умоляет: «Воды-ы-ы…». И вновь тишина.

Чу! Топот дальних копыт разрушает эту пустынную идиллию. Вот, показался на горизонте одинокий всадник, вот, он уже ближе и неожиданно у плавно летевшего коня подкашиваются ноги, он по инерции пролетает ещё десяток метров и со всего маху вместе с седоком врезается в придорожный бархан. Туча пыли, хрип животного и мат всадника сопровождают это действие. Наконец, пыль медленно оседает, становится видно, что наполовину зарывшийся в песок конь бьётся в конвульсиях, шатаясь, поднимается ездок, чихая и спотыкаясь, бредёт в сторону коттеджа, скрывается внутри. Проходит довольно продолжительное время, как вдруг дикий яростный рёв сотрясает задремавшую было пустыню на мили вокруг: «Не-е-е-е-т!!!!!!!!!!». А, вот, что происходит внутри.

Нет! Нет! И ещё тысячу раз нет! – орут Главпол и Главтам, – Мы не верим! И сами проверим ещё раз! Надо было руки мыть, прежде чем анализ проводить! То, что било из скважины, не могло быть дерьмом! Это не может быть не нефть! Вот же карта! Настоящая гномья карта с указанием слоя! Проверить хорошо надо было!

Да двадцать раз проверяли! А карта, вам её что, сами гномы подарили? – отвечает вновь прибывший человек, – И, кстати, чем тут пахнет так сильно? Похоже, моего коня сбил именно этот запах. У меня, правда, жуткий насморк, но даже я чувствую.

Чувствует! Он чувствует! – присоединяются к сваре купцы, – Это ты чувствуешь запах того дерьма, что мы здесь нарыли! А, вот, мы ощущаем тот хер в жопе, который к нам уже пришёл! Такие бабки вбухать! И куда? В задницу дракону!

Погоди, пацаны, – трясясь, как в лихорадке, говорит Главтам, – ещё не всё потеряно! Пусть, это пещера Дракона. Так? Так! Значит, если ещё немного проковырять, то можем добраться до драконьего золота! Накопленного за тысячи лет!

Все ошалело замирают, слышно как скрипят мозги присутствующих. Продолжающий кашлять гонец в перерывах между чихами, замечает:

Дело, конечно, не моё. Но, братва, с пьянками на таком солнцепёке пора завязывать. Последние мозги, как сопли вытекут. Добуриться до драконьего золота? Где вы, где другая сторона Скалистых гор с пещерой этого самого Дракона? Какой длины нужен бур? И потом, даже если, я подчёркиваю, «если» вы дотуда доковыряетесь, то вас там будет поджидать всё тот же «крохотный, добренький дракончик». С такими «хиленькими лапками, маленькими зубками и в прекрасном расположении духа». Вы чё тут, этого самого говна объелись?

Самый умный, да? Предложи, что получше! – Замечают купцы, – Нам что теперь делать? Говно продавать? У этих, – они кивают на Главпола и Главтама, – небось, по пять заграничных паспортов в каждом кармане заготовлено! Рванут за кордон, и ищи – свищи! А нам, честным торговцам? Ославились на весь свет! С таким реноме теперь только в золотари, да, и то по протекции!

Дам я вам протекцию! – огрызается Главпол, – Вон, она, ваша протекция, только затычку вытащить!

Что толку лаяться? – встревает Главтам, – Какие паспорта? Хоть десять паспортов, денег-то нет! И, следовательно, нахрен ты никому в любой загранице не нужен! А за те барабосы, что мы должны, ни в какой загранице не сховаешься. Думать надо, как с этой кичи когти рвать, – он поворачивается ко всё ещё чихающему гонцу, – ладно, брателло, я так кумекаю, братва в Столице раньше нас в курсах оказалась и всё уже перетёрла. Общаковские бабки тоже в теме были. Что решили?

А-хр-р-р-р! Крепкий у вас тут духан, ты смотри, крепче табака пробирает!

Да, не томи, вижу, что знаешь! Потому и спешил.

Знаю, это точно. И про братву. Только у меня просьба, давайте, всё же, будем пытаться обойтись без этого арго! Моё начальство этого не приветствует.

Знаем мы твоё начальство. Ты дело говори.

Значит, так. Первое – карта. Ведь кто-то её сделал и затем вам подсунул.

Не подсунул, а продал. И за оч-ч-чень приличные деньги. Сука!

Не перебивайте. Второе – кто-то вас финансировал для проведения именно этого предприятия.

Да, а поскольку работы предстояли масштабные, а затраты на их проведение были невероятные, то под залог «всего движимого и недвижимого имущества». Я сам составлял контракты и купчие.

Правильно. Значит, кто-то придёт за вашим «движимым и недвижимым». И три.

Что, есть ещё ниточка?

Политика, друг мой, политика. Люди вы в Королевстве не последние. Крупный местный ростовщик, международный аферист, наконец, заграничный агент в такие игры с вами по отдельности, а тем более со всеми разом играть не будет. Просто побоится. Король у нас «суров, но справедлив», как скажет, так и будет, он просто порубит головы и правым и левым, оно ему надо – возиться, заберёт, что хочет, и чихал он на чужие мнения. – При этих словах гонец вновь смачно чихнул, – Значит остаётся кто? – он посмотрел на присутствующих.

Кто? – дружно выдохнула компания соискателей.

Остаётся тот, кто не боится ни вас, ни Короля, ни, – он хищно улыбнулся, – ни нас! А это непорядок.

И? Что делать?

Именно! Скрупулёзно, страницу за страницей будем писать роман с чарующим названием «Что делать». И, вот, когда мы его допишем, а затем внимательно прочтём, то на свет появится «Кто виноват». Но это будет другая история. А пока что сворачивайтесь и поехали в Столицу. Только тихо, без пьянок и мордобоя. – Посланец хмыкнул, – Гиёлоги!

А на чём ехать? Та лошадь, на которой прискакал гонец, корчилась в конвульсиях. Кареты, принадлежавшие концессионерам, стояли под навесами, но кони давно разбежались.

Слушайте, – спросил гонец, показывая рукой на громадные уродливые каменные скульптуры, – зачем вы это уродство сюда напритаскивали? Как Церетели наваял! Вам что, деньги девать некуда было?

Какое, нахрен, искусство! – отвечали протрезвевшие искатели, – Это тролли окаменевшие. Они и при жизни красавцами не были, потом ещё неделя пьянства, потом заснули ночью под луной живыми троллями и не проснулись под солнцем, но уже мёртвыми скалами. Какой церетели? Ничем они не болели, а это всё – пьяный бред!

Прям, как в Столице. Только, слава Богу, не в нашей, – философски заметил гость.

Глава 27
«О вреде запойного пьянства и беспорядочных половых связей»

Где-то в краю гнилых болот, среди Кривого озера, на каком-то островке, окружённом полуистлевшими, чахлыми деревьями, притулилась корявая избёнка. По летнему времени печь не топят, и поэтому дым из трубы не идёт. Вокруг всего островка гудит и переливается огромное облако гнуса, однако вокруг избушки нет ни мошечки, ни комарика. Из распахнутых настежь окон и двери прёт такой выхлоп, что это грозит Кривому озеру серьёзной экологической катастрофой.

Посреди избы стоит рубленый стол, на котором вперемешку набросаны остатки еды, грязные тарелки, кубки и стаканы. У стены, под лавками выстроился длинный ряд разнокалиберной водочной тары, от огромных пузатых бутылей до маленьких гранёных шкаликов. Кислый дух исходит от немытых тел, грязной одежды, от прокисшей еды. Принц и его приятель спят за столом в закусках. Наконец, один из них поднимает голову, мутный взгляд упирается в окно.

А вона птичка прилетела…

Птичка …, – отзывается товарищ.

Проходит ещё полчаса.

А какая это птичка?

Какая птичка?

Какая птичка?

Где птичка?

Птичка?

Ты какую настойку предпочитаешь …? В это время суток…

А какое сейчас время? А каких суток?

Сейчас нет суток. Мы с тобой просто пьём!

Пьём! – через полчаса молчания, – Девочки были!

Девочки были… Две.

Точно! Были! Девочки, ау! – из-под кучи тряпья, разбросанного по полатям, появляется женская рука и пытается пощёлкать пальцами. Ничего не получается. Рука исчезает под тряпьём.

Что это было?

Где?

Тута вот.

Птичка?

Птичка?

Из-под тряпок слышен сипящий звук. Принц и его друг Дрпр смотрят на ворошащуюся кучу, наваленную на лежак у стены. На свет выползает некое существо, похожее на девушку с всклокоченной поваленной причёской. Макияж давно размазан и потёк.

Я вам оттудова свистю, свистю, а вы даму не замечаете.

Это хто? – осипшим от многодневного пьянства голосом спрашивает Дрпр, – Это что? Дама?

Да, дама, дама я вашенская, вы чё? Забыли?

Забили? Никого мы не забивали. Но тебя было две.

Точно! – добавляет Принц, – Две штуки было! Я всё помню. Я вообще, никогда не пьянею.

На печи стоящей в углу тоже навалены тряпки, оттуда появляется точно такая же, как у подруги встрёпанная голова и заспанным голосом, но жеманно, спрашивает:

Ну, что, кавалеры, дамам наливают?

Мы, конечно, жнетленменты, но, дамы, ё …, это же ваше бунгало, вы сами выпить приносили, – замечает Дрпр, – мы даже не знаем, где тут вообще что.

Точно, сами носили, я помню, – подтверждает Принц, – Не царское это дело, за выпивоном гонять!

Ладно, джентли… менты. Любите вы на бабах поездить, – одна из ведьмочек, а это именно ведьмочки, снаряжённые Госхозом присмотреть за Принцем, хрустко потягивается, – Пойду, пошарю по сусекам, может, чего и наскребу.

А к нам птичка прилетала, – вдруг вспоминает Принц.

Птичка, какая птичка? – вдруг заинтересованно спрашивают ведьмочки.

Так, вон она, за окном на куске …, на кусту …, на веточке за окном.

Ага. Наконец то! – хором восклицают барышни и, толкаясь, выбегают на улицу. В окно видно, как они остановились у куста, а птичка, кажется, что-то им затейливо чирикает. Вот, видимо, передав всё, что было необходимо, птичка порхнула с ветки и улетела. Радостные ведьмочки заплясали на бережку с криками: «Мы это сделали! Йес! Две недели! Ведьмы тоже люди! Ура!», после чего подхватили свои юбки и принялись спешно умываться и приводить причёски в порядок.

Ишь ты, какие ох …, обрни …, обрнитоглоги. Вот!

Юннаты. Птичками интересуются. Как мы, – комментирует Принц.

Ага, мы, Вашество, юннаты, а это были две птички!

Точно. Но, не улетят ли они?

От нас? От нас не улетят!

Да, мы такие.

Возбуждённые, чистенькие, сияющие ведьмочки ввалились в избу. Как и не было двухнедельного загула.

Всё, пацаны, шабаш! Магазин закрывается, станция отправляется!

Какой магазин? – удивлённо смотрели на них Принц с другом, – И при чём здесь шабаш?

Всё мальчики, праздник закончился, погуляли и хватит!

Я требую продолжения банкета! – стукнул кулаком по столу Принц.

Ты, мальчишечка, ручонками не маши, не во дворце. Мы тут с вами зависали? Зависали, хватит! Пора тебе домой, к папе.

Почему к папе? – опять не понял Принц.

Выпивка кончилась, закуска кончилась, пора по домам, – ответила, как отрезала, одна из ведьмочек. Вторая добавила, – А иначе наш папа скоро придёт, тогда всем мало не покажется.

А кто у нас папа? – поинтересовались кавалеры.

Колдун!

Предупреждать надо! – вздохнули друзья, – Так что, не похмелившись и пойдём?

Ладно, «на посошок» мы вам нальём, но больше ни-ни!

Был выпит «посошок», затем «на ход ноги», затем «по-последней», затем «чтоб не забывали», затем друзья неожиданно проснулись в королевском номере гостиницы «Королевский Дракон». Назойливо билась в окно какая-то упрямая муха, лучи солнца играли с зависшей неподвижно пылью, под полом, в зале трактира бубнили чьи-то голоса.

Ваше Высочество, Вы здесь? – спросил в потолок почти трезвым голосом лежащий на огромной кровати друг Принца.

Здесь, – голосом Принца ответило тело, лежащее рядом.

А где это мы?

Я думаю, в гостинице, – также, почти трезвым голосом отвечал Принц, – Я этот потолок, как облупленный знаю.

А что с нами было?

А, вот, этого – не знаю.

А, вообще, было ли?

Тоже, не знаю.

Так, может, поднимемся и спросим.

Ты знаешь, сил вообще никаких нет. Такое впечатление, что мы очень долго пили, не просыхая.

Точно, караван помню, бабы какие-то, потом изба в лесу, потом провал в памяти и, вот, мы здесь.

Так, может, это всё нам приснилось?

Один сон на двоих – не бывает.

Отчего же? Если пили вместе. Одно и то же, да ещё и в ЭТОЙ гостинице, то вполне может быть.

Резон в твоих речах есть. Смысла нет. Проще спросить.

А я вам отвечу. – Раздался у кровати спокойный ответ гарсона Соммера, – Вы, Ваше Высочество, две недели назад прибыли в нашу гостиницу в сопровождении друга и двух девиц. Как мы поняли, после инспекционной поездки по западным землям нашего славного Королевства. Банкет посвящённый успешному завершению мероприятия проходил в стенах гостиницы, всего это заняло четырнадцать дней. За время Вашего отдыха о Вас приходили справиться из Дворца. Вы их, извиняюсь, послали, мы успокоили. И, вот, Вы и ваш друг Дрпр в полном здравии, всё прекрасно, жизнь продолжается. Морсику изволите?

Морсику изволим. А дамы, с которыми …, отмечали? Где они?

Не извольте беспокоиться! Дамы были проезжими, на другой день далее и отбыли.

И никаких загулов, оргий, последствий?

Ничего. Милые провинциальные барышни. Вы были неотразимы и, как всегда, галантны. Дамы остались очень -очень довольны. И ввиду особых обстоятельств, обязующих их не задерживаться в пути даже на малый срок, очень сожалели о невозможности продолжения отношений.

Сказка какая то! – вставил замечание Дрпр.

Так в жизни бывает, – философски заметил гарсон.

А озеро, вроде, было, изба, дерево вот такое.

Сон, крепкий спокойный сон в летнюю ночь. Вы не покидали пределов гостиницы.

Хорошо. – Принц поднялся с кровати, – Несите морс, умыться, переодеться в чистое и, пожалуй, пора домой, в Столицу. Ты как? – спросил он друга, – Живой?

Жив, Вашество. Сейчас перья поправим и можно трогаться.

Ну, за здоровье! Был поднят запотевший бокал с прохладным клюквенным морсом.

За наше здоровье! – и оба дружно выпили.