Текст книги "Дипломатия и разведка: «афганское досье» 1939–1945 гг."

Руководство фашистской Германии стремилось завязать тесные личные отношения с представителями элиты афганского общества. Выбор пал в первую очередь на председателя Афганского национального банка, министра экономики Афганистана Абдул Меджида. Выбор в пользу именно этого влиятельного промышленника и представителя афганской элиты обуславливался следующим: во-первых, немцы учитывали антисоветскую направленность А. Меджида, сидевшего в 1924–1925 гг. в Бутырской тюрьме в Москве за спекуляцию и обман советских органов³¹; во-вторых, по линии жены он был связан родственными узами с немцами – родная сестра его жены была замужем за немцем³².

Вот почему на этапе становления и развития отношений Афганистана с фашистским режимом Германии именно А. Меджид как председатель Афганнацбанка был приглашен принять участие в работе фашистского съезда в Нюрнберге в 1937 г. В сообщении советского посла К.А. Михайлова от 20 сентября 1937 г. на этот счет отмечалось, что А. Меджид прибыл в Германию по личному приглашению фюрера. Министр экономики, а также командующий ВВС Афганистана были приняты А. Гитлером. В состоявшейся беседе немецкий фюрер «выразил большое удовлетворение, что воздушная связь Германии с Кабулом будет новым элементом прогресса культуры и экономики обеих стран»³³.

В последующие два года состоялись встречи А. Гитлера с представителями правящей династии Надиров в Афганистане: в 1938 г. – с премьер-министром Афганистана М. Хашим-ханом – родным дядей короля М. Захир-шаха, в 1939 г. – с послом Афганистана во Франции Шах-Вали-ханом, которому афганский король также доводился родным племянником³⁴. Однако нацисты остановили свой выбор на министре экономики Афганистана А. Меджиде как ключевой фигуре среди растущей группировки германофилов в высших эшелонах власти Афганистана. Нацисты не ошиблись. Именно А. Меджид заключил с немецкими банками, а также с правительственными учреждениями ряд договоров, которые заложили фундамент германо-афганского сотрудничества.

С января 1941 г. и вплоть до окончания Второй мировой войны министр экономики Афганистана находился в Германии, являясь, по сути дела, «специальным представителем» королевства Афганистана в ставке А. Гитлера. Он обеспечивал оперативную связь нацистской верхушки с кабульскими властями. В сопровождении немецких бонз А. Меджид в составе инспекционных групп неоднократно выезжал на Западный фронт. По итогам этих поездок он информировал афганское руководство о действительном положении на европейском театре военных действий.

При участии немецких агентов, состоявших на афганской службе, а также при посредничестве Абдул Меджида в государственных структурах власти Афганистана были созданы влиятельные германофильские группировки из явных и скрытых пособников нацистов. В Военном министерстве в состав этой группы входили командующий Центральным военным округом двоюродный брат короля М. Захир-шаха – М. Дауд-хан и его заместитель Мухаммед Ариф-хан, начальник штаба вооруженных сил страны Мустафа-хан, руководитель его оперативного отдела Саратуддин-хан, начальник управления разведки при Военном министерстве Мухаммед Анвар-хан, командир кавалерийской бригады Султан Ахмед-хан и т. д.³⁵

Германофилы в гражданском секторе государственной власти группировались не только в Министерстве экономики и в структурах Афганнацбанка. Опорными пунктами германофилов стали также следующие правительственные учреждения в Афганистане: Министерство иностранных дел, Министерство общественных работ, Министерство здравоохранения, Министерство просвещения, Министерство почт и телеграфа и т. д. Явной прогерманской ориентации придерживались начальник Общеполитического департамента МИД Афганистана Наджибулла-хан, министр почт и телеграфа Рахимтулла, министр здравоохранения Яхья-хан, бывший афганский посол в Москве Абдул Гусейн-хан, высланный по представлению НКИД СССР из страны в 1938 г. за антисоветскую деятельность³⁶.

«Проба пера» для сторонников фашистской Германии в Афганистане была назначена на август 1939 г., т. е. в канун начала Второй мировой войны. Планируя открыть фронт военных действий против англичан на Западе, фашистское руководство, естественно, готовилось предпринять меры к дестабилизации обстановки и на Востоке против Британской Индии. Посол СССР в Афганистане К.А. Михайлов в срочной шифротелеграмме на имя наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова докладывал: «По сведениям, добытым стороной, в Кабуле обнаружена фашистская группа, созданная немцами: доктором Фишером и инструктором высших офицерских курсов майором Шенком. Группу возглавляет министр просвещения М. Наим-хан… Военный министр раскрыл эту оппозиционную правительству группу и сообщил об этом премьеру. Наим-хан в результате нервного потрясения сильно заболел»³⁷. Выступление германофилов не состоялось.

Во второй половине августа 1939 г. советская резидентура в Кабуле информировала Центр, что в беседе с премьер-министром М. Хашим-ханом М. Наим-хан отрицал наличие фашистской группировки в составе афганского правительства, однако признавал существование небольшой организации афганских национал-патриотов. Эта организация, по словам министра просвещения, якобы боролась за усиление темпов всестороннего развития Афганистана с целью ослабления иностранного влияния. М. Наим-хан подчеркивал, что организация намерена только помогать правительству, не являясь ему враждебной силой. Никаких репрессий к этой группировке премьер не предпринял³⁸. Более того, интересы правящей династии Надиров в условиях начавшейся Второй мировой войны требовали консолидации и единства действий всех сил правящей элиты, в том числе и германофилов. По согласованию с королем М. Захир-шахом глава афганского правительства М. Хашим-хан в сентябре 1939 г. назначил своего племянника – министра просвещения М. Наим-хана – заместителем премьер-министра. Раскол в высшем эшелоне власти был предотвращен.

Информация о происках немецких спецслужб в Афганистане накануне Второй мировой войны вскоре просочилась на страницы иностранных газет. Например, газета «Стейтсмен» от 1 февраля 1941 г. сообщала: «Немецкие, итальянские и японские агенты проявили особую активность в Афганистане за несколько месяцев перед началом войны (Второй мировой войны. – Прим. Ю.Б.). Представители афганского правительства приняли к сведению тот факт, что их страна была использована в качестве базы для пропаганды в полосе племен. За всеми иностранцами требуется установить строгий надзор. Все они находятся на государственной службе, и в их договорах предусмотрено, что проявление политической активности будет караться по всем строгостям законов страны. Однако в течение 3-х недель с момента возникновения войны был вскрыт конспиративный заговор, инспирированный иностранными силами…»³⁹.

В связи с началом Второй мировой войны король Афганистана М. Захир-шах официально объявил о нейтралитете своей страны. На страницах газеты «Ислах» от 7 сентября 1939 г. был опубликован королевский указ. В этом документе, в частности, говорилось следующее: «Наше королевское правительство, будучи всегда сторонником мира, во всех случаях желало мира и спокойствия. В настоящее время, когда, к сожалению, началась война на европейском материке, мы пожелали, чтобы наше королевское правительство продолжало в дальнейшем соблюдать мир и спокойствие и нейтралитет. Поэтому я объявляю о нейтралитете Афганистана в нынешней войне и прошу у всевышнего прекращения войны, разрушающей культуру и нарушающей спокойствие человечества.»⁴⁰.

Провозгласив нейтралитет, афганские власти в своих официальных заявлениях по поводу начавшейся войны старались даже не упоминать конкретно воюющие стороны, дабы не быть обвиненными в своих симпатиях в пользу Германии или Великобритании. Чудеса изворотливости на этот счет демонстрировал, например, Файз Мухаммед – посол Афганистана в Турции (до 1938 г. министр иностранных дел. – Прим. Ю.Б.). В беседе с редактором газеты «Ислах», напечатанной в афганской прессе 9 марта 1940 г., Файз Мухаммеда спросили, на чьей стороне, по его мнению, будет победа во Второй мировой войне. Он ответил следующее: «Я склонен считать победу за той стороной, которая является сторонником справедливости и независимости народов мира и свое благополучие ищет в благополучии мира, в противном случае победитель и побежденный ничего не увидят кроме бедствия и затруднений»⁴¹.

Афганский нейтралитет в некоторой степени спутал карты нацистов, стремившихся перетянуть Кабул на свою сторону. В этой связи приоритетной задачей Третьего рейха на афганском плацдарме стала разработка плана государственного переворота в Афганистане с целью свержения правительства М. Хашим-хана и формирования нового правительства, готового вместе с германской военщиной вступить в борьбу против Англии на Востоке. Этот план в Берлине получил кодовое название «Аманулла». Его суть заключалась в том, чтобы, объединив усилия афганских германофилов в высших эшелонах власти со сторонниками бывшего эмира Афганистана Амануллы, осуществить государственный переворот при участии внешних сил – спецподразделений фашистского вермахта.

Неожиданное оживление в среде афганской эмиграции в Европе и, в первую очередь, среди аманулли-стов также привлекло внимание советского руководства. 19 сентября 1939 г. в адрес посла СССР в Риме из центрального аппарата НКИД СССР ушла телеграмма следующего содержания: «По имеющимся у нас сведениям, требующим проверки, находящийся в изгнании бывший падишах Афганистана Аманулла и его сторонники в связи с происходящими в настоящее время событиями в Европе начинают проявлять политическую активность. С соблюдением должной осторожности подробно выясните и соберите необходимые сведения, в чем конкретно проявляется эта деятельность Амануллы и его сторонников, кто его окружает, с кем он поддерживает связь и их характер…»¹² Вскоре советской стороне стало ясно, что инициатива вернуть Амануллу-хана из политического небытия принадлежала именно немцам.

Разработка операции «Аманулла» велась параллельно двумя германскими ведомствами – Министерством иностранных дел во главе с И. Риббентропом и военной разведкой (абвер II – иностранные армии) во главе с адмиралом Ф. Канарисом. После подписания в августе-сентябре 1939 г. Пакта о ненападении и Договора о дружбе и границе между СССР и гитлеровской Германией руководство Третьего рейха дало поручение своему внешнеполитическому ведомству попытаться привлечь Советский Союз к реализации плана «Аманулла». По замыслу немцев, СССР должен был предоставить им плацдарм в Туркестане для дислокации бригады СС и горной дивизии вермахта с целью их последующего десантирования в Афганистане. В своих расчетах нацисты, по-видимому, уповали на то, что И.В. Сталин в конце 20-х гг. пытался уже оказать поддержку Аманулле-хану в его борьбе с религиозными фанатиками. Большевистский лидер даже направил в Кабул специальный корпус под командованием В. Примакова, но эта помощь оказалась запоздалой. К тому времени Аманулла был уже свергнут и эмигрировал в Италию, а советские войска вернулись в Туркестан.

Осенью 1939 г. афганская тема неоднократно становилась предметом разговора немецкого посла в Москве Ф. Шуленбурга и главы внешнеполитического ведомства СССР В.М. Молотова, причем инициатива неизменно исходила от германского дипломата. 2 ноября 1939 г. Ф. Шуленбург перед своим отъездом в Берлин в беседе с В.М. Молотовым лишь высказал свою заинтересованность в постановке афганской темы и ее обсуждении. 13 ноября 1939 г. Ф. Шуленбург, вскоре вернувшись из Берлина, вновь посетил советского наркома по иностранным делам. Во время переговоров посол заявил, что германское правительство с целью быстрого окончания войны хочет «сделать сильный нажим на Англию». Поэтому оно просит правительство СССР «послать в Афганистан Амануллу и его людей для нажима на англичан».

17 ноября 1939 г. Ф. Шуленбург в ходе встречи с В.М. Молотовым вновь инициировал постановку вопроса о «транзите» Амануллы и его людей в Афганистан через советскую территорию. Однако афганская тема не получила своего развития, ибо немецкий посол затруднился ответить на прямой вопрос наркома СССР, в чем конкретно должно выразиться содействие советских властей Аманулле⁴³. Спустя ровно месяц, 17 декабря 1939 г., Ф. Шуленбург проинформировал о наличии у германской стороны планов государственного переворота в Афганистане. Более того, в Москву для ведения переговоров с В.М. Молотовым по афганскому вопросу прибыл П. Клейст – сотрудник Внешнеполитического бюро НСДАП, возглавляемого И. Риббентропом.

Архивы внешней политики СССР по данному вопросу все еще остаются закрытыми. В многотомном собрании документов внешней политики СССР за 1940/41 гг. лишь в примечании к ХХШ тому архивных материалов дается краткая информация на этот счет. Скупые строки, набранные петитом, подтверждают, что в декабре 1939 г. в Москве находился П. Клейст – специальный представитель И. Риббентропа, уполномоченный обсуждать разрабатывавшиеся планы германской стороны по изменению режима в Афганистане⁴⁴/ Эта встреча П. Клейста с советским наркомом была первой и последней. Тот факт, что состоялась лишь одна встреча В.М. Молотова с представителем И. Риббентропа, явно свидетельствовал о том, что эти переговоры не увенчались успехом. В феврале 1940 г. П. Клейст в ходе своего визита в Москву вновь обратился в НКИД СССР за содействием в получении новой аудиенции у В.М. Молотова, но ему было отказано. Афганская тема в нацистском варианте никак не могла устроить советских руководителей и была закрыта. 28 декабря 1939 г. резидент советской внешней разведки в Берлине А. Кобулов также получил приказ из Москвы прекратить все контакты с амануллистами в Европе.

По данным советской разведки нацистское руководство не стремилось напрямую установить контакт с Амануллой-ханом. Берлин считал вполне достаточным поддерживать неформальные отношения с афганским эмиром в изгнании через его бывшего министра иностранных дел Гулям Сиддик-хана, находившегося в контакте с немецкими спецслужбами. Для немцев в их многоходовой комбинации на афганской шахматной доске Аманулла-хан представлял собой номинальную политическую фигуру. Нацисты в первую очередь стремились в пропагандистском плане «раскрутить» образ Амануллы-хана как афганского лидера, победившего англичан в ходе третьей англо-афганской войны в начале XX в. Это было особенно важно для Берлина в условиях растущего противоборства Германии и Англии на фронтах Второй мировой войны. Таким образом, курьезным выглядит тот факт, что разработка германскими спецслужбами плана по свержению династии Надиров в Афганистане первоначально проходила без какого-либо участия этого бывшего афганского лидера, хотя его именем и нарекли этот проект абвера. Роль Амануллы по сути дела была сведена лишь к пропагандистскому обеспечению замысла нацистов.

5 марта 1940 г. посол Германии в СССР Ф. Шуленбург дезавуировал все предложения немецкой стороны по поводу плана «Аманулла». В документах МИД СССР за 1940 г. отмечается, что в ходе этой встречи Ф. Шуленбург информировал В.М. Молотова о том, что «план касательно… Афганистана, с которым приезжал в Москву г-н Клейст и который самому послу казался фантастичным, не исходил от фюрера и от И. фон Риббентропа. Поэтому вопрос о “транзите” Амануллы снимается совсем»⁴⁵.

Вместе с тем в ходе переговоров советской делегации во главе с В.М. Молотовым с руководителями Третьего рейха в ноябре 1940 г. в Берлине афганский вопрос в завуалированной форме был поднят вновь. Нацисты пытались навязать советской стороне обсуждение темы о разграничении сфер влияния в мировом масштабе с тем, чтобы выяснить позицию СССР, в том числе и в отношении Афганистана. Советская делегация не только не проявила интерес к планам нацистов в Азии и Африке, но и ответила категорическим отказом обсуждать что-либо подобное⁴⁶. По указанию Москвы кабульская резидентура полпредства СССР сумела довести до сведения афганской стороны немецкий план 1940 г., ставивший целью свержение правительства М. Хашим-хана. Однако никакой ответной реакции не последовало⁴⁷.

Ведомство И. Риббентропа, потерпев провал в организации секретных переговоров с Москвой по афганскому вопросу, всячески стремилось дискредитировать советское руководство в глазах кабульских властей. Нацисты пытались представить попытки амануллистов выйти на контакт с посольствами СССР в европейских столицах как некий сговор Советского Союза с афганской оппозицией с целью свержения короля М. Захир-шаха. Такого рода дезинформация, изготовленная в недрах внешнеполитического ведомства Германии, была рассчитана для потребления исключительно афганской стороной.

Афганские власти в конечном итоге клюнули на эту приманку. Подтверждением тому явилась беседа наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова с послом королевства Афганистан в СССР Султан Али-ханом от 23 марта 1940 г. Афганский посол заявил советскому наркому, что согласно телеграмме, полученной от афганского правительства, бывший министр иностранных дел Гулям Сиддик-хан организует через Советский Союз и Германию интриги против Афганистана. Ввиду того, что афганское правительство, как сообщил посол, получило эти сведения из достоверных источников, посол просил Молотова проинформировать его по этому вопросу. В.М. Молотов ответил, что высказанное послом сообщение является явной выдумкой. По его словам, советское правительство не интересуется Гулям Сиддик-ханом и не имеет с ним никаких отношений. В свою очередь В.М. Молотов посоветовал послу «не слушать этих информаций, а лучше посмотреть, кто снабжает афганское правительство такими сведениями»⁴⁸.

Как и ожидалось, источником распространения слухов о попытках некоторых иностранных государств оказать содействие возвращению Амануллы-хана на афганский престол являлось посольство Германии в Кабуле. Советский полпред К.А. Михайлов в телеграмме от 28 июня 1940 г. сообщил в Москву: «По сведениям, добытым стороною, немецкий посол Г. Пильгер в беседе с премьер-министром М. Хашим-ханом. провокационно заявлял, что якобы СССР совместно с Италией готовит восстановление режима Амануллы»⁴⁹.

Таким образом, роль ведомства И. Риббентропа в деле разработки плана «Аманулла» свелась к тому, чтобы направить афганские власти по ложному следу. Афганская тема, поднятая в Москве в ходе встреч Ф. Шуленбурга и П. Клейста с В.М. Молотовым, по сути дела, обеспечивала внешнее прикрытие для плана «Аманулла». На деле эта операция разрабатывалась военной разведкой нацистской Германии. Во главу угла ставилась задача консолидации всех оппозиционных сил и в первую очередь амануллистов и других противников правящего режима под руководством германофилов в высших эшелонах власти в Афганистане.

Успеху фашистской пропаганды в Афганистане на первоначальном этапе Второй мировой войны способствовали победы немецко-фашистских войск на Западном фронте. В связи с систематическими поражениями англо-французских войск в войне с немцами, как отмечал полпред СССР К.А. Михайлов в своем донесении от 30 мая 1940 г., среди афганских правящих кругов все более растет тревога за судьбу Англии, с которой афганское правительство связывает и свою судьбу. Афганские народные массы и некоторая буржуазная молодежь, напротив, высказывают свою радость по поводу поражения Англии – исконного врага афганского народа⁵⁰.

Агентурная сеть немецких осведомителей из числа афганцев не только эффективно действовала среди правящей элиты, но и получила своих информаторов в рассматриваемый период среди разночинцев: студенчества, представителей интеллигенции и мелкобуржуазных слоев городского населения Афганистана. Вербовку сторонников из числа афганских разночинцев немецкие агенты осуществляли почти наверняка с учетом двух факторов: прохождение обучения молодых афганцев в Германии и их женитьба на гражданках Третьего рейха. Именно таким образом был завербован А.Г. Брешна – директор Кабульской типографии, известный как властям Германии, так и СССР. В прошлом он также неоднократно посещал Советский Союз и даже работал художником-консультантом на фильме известного советского режиссера В. Пудовкина «Потомок Чингисхана». Агентом немецкой разведки стал и известный в Кабуле врач Низаммудин, получивший квалификацию хирурга в Германии и женившийся там на немке, и т. д. В справке советской резидентуры «Немцы в Кабуле» за январь 1942 г. приводится подробный перечень лиц из числа чиновников и государственных служащих, работавших на фашистскую Германию⁵¹.

По сообщениям советской разведки в Афганистане, для массовой агитации населения использовалось прежде всего радио. Радиопередачи из Берлина на персидском языке слушали чуть ли не все, имевшие приемники. Берлинское радио являлось первоисточником распространения в Афганистане профашистских слухов и нацистской пропаганды. Большую роль в деле агитации играло мусульманское духовенство. Лейтмотивы исламских проповедников в основном были чрезвычайно просты и безусловно подсказаны непосредственно фашистами. Они заключались в следующих лозунгах: «Гитлер – покровитель ислама, Германия борется за торжество ислама и против врагов ислама – Англии и Советского Союза. Большевики – безбожники и враги ислама»⁵². Таким образом, в рамках плана «Аманулла» абвер успешно решал свои задачи по обработке городских слоев населения Афганистана с прицелом на осуществление в ближайшей перспективе государственного переворота в стране.

После начала Второй мировой войны сценарии дальнейшего развития событий в Афганистане разрабатывались не только немецкой военной разведкой. Афганская тема стала предметом изучения специалистами Генерального штаба вооруженных сил фашистской Германии. Это было обусловлено принятием руководством Третьего рейха политического решения об использовании афганского плацдарма для похода на Индию. 18 декабря 1939 г. А. Розенберг направил А. Гитлеру меморандум, в котором предложил использовать Афганистан в случае необходимости против Британской Индии или Советской России⁵³. Примечательно, что всего лишь несколько лет назад тот же А. Розенберг категорически возражал против расширения контактов и связей с Афганистаном на том основании, что эта страна якобы не представляет политического интереса для Германии⁵⁴.

Начало военным приготовлениям в отношении Афганистана было положено в феврале 1941 г. По приказу Гитлера в состав войск, привлекавшихся к участию в операции «Барбаросса», была введена «Оперативная группа “Афганистан”». Начальник Генерального штаба генерал-полковник Ф. Гальдер своей директивой № 124/41 утвердил численность этой военной группировки, состоявшей из 3 танковых, 4 моторизированных, 6 горных и 4 пехотных дивизий. 11 июня 1941 г. для офицеров Главного командования сухопутных войск (ОКХ) и Верховного главнокомандования вооруженных сил Третьего рейха (ОКВ) была разработана Директива № 32 – о продвижении вермахта через Кавказ на Ближний Восток и далее в Афганистан и Британскую Индию. 3 июля 1941 г. всем отделам Генштаба ОКХ и ОКВ за № 430/41 было разослано указание начать штабную разработку военных операций на период после реализации плана «Барбаросса». Задача выхода к границе Индии возлагалась на так называемое «соединение Ф» – моторизованный корпус под командованием генерала Фельми, который формировался в Греции и специально оснащался для действий в субтропических и тропических условиях. Был также установлен срок для создания базы для операции в Афганистане – сентябрь 1941 г.⁵⁵

Новые вводные определили приоритеты практической деятельности ведомств И. Риббентропа и Ф. Канариса на афганском направлении. По указанию Берлина германский посол в Кабуле Г. Пильгер в беседах с премьер-министром Афганистана М. Хашим-ханом стал настойчиво предлагать афганцам начать активные действия по воссоединению с Афганистаном пуштунских племен, проживавших в Северо-Западной пограничной провинции Британской Индии. В окружении немецкого посла также поговаривали, что Германия готова оказать содействие афганскому правительству в расширении его территории за счет Британской Индии в Белуджистане, создав тем самым «афганский коридор» с выходом к морскому побережью⁵⁶.

В этой связи полпредство СССР в Кабуле информировало Центр, что под влиянием немецких внушений афганское правительство стало обсуждать, правда в своем узком кругу, план воссоединения с Афганистаном территории индийской полосы независимых пуштунских племен, отторгнутых у Афганистана в 1893 г. англичанами. Реализация этого плана, как сообщал советский посол, ставилась в связь с успехами фашистской Германии на европейском театре военных действий⁵⁷.

В этих условиях кабульские власти стремились по-новому выстроить свои отношения с Великобританией по вопросу пуштунских племен, проживавших в полосе границы Афганистана и Британской Индии. С одной стороны, в апреле 1940 г. афганское правительство пошло на создание англо-афганской комиссии для координации совместных действий в отношении приграничных племен. С другой стороны, под влиянием немцев в декабре 1940 г. афганское руководство впервые поставило перед Англией вопрос о предоставлении Афганистану свободного прохода к морю. В свою очередь Берлин, стремясь обеспечить рост прогерманских настроений среди членов афганского правительства, в начале 1941 г. впервые официально выразил свою готовность обсудить территориальные претензии Афганистана к Великобритании. 12 марта 1941 г. И. Риббентроп выразил свое согласие признать «новую» афганскую границу по реке Инд, но при условии благоприятного для Германии развития событий в полосе племен.

Именно такая благоприятная для германской военщины обстановка складывалась в полосе индо-афганской границы. Несмотря на то, что англичане сконцентрировали в Северо-Западной пограничной провинции Индии мощную военную группировку, насчитывавшую свыше 500 тыс. человек с танками и самолетами, число антибританских выступлений племенных объединений афридиев, вазиров, момандов, шинвари и т. д., численность которых в общей сложности составляла почти 4 млн человек, ни в коей мере не сокращалось. В Вазиристане восстание пуштунских племен приобрело перманентный характер и поставило под угрозу сам факт колониального владычества англичан в этом районе Британской Индии⁵⁸.

Операция «Аманулла» получила второе дыхание в связи с тайной переброской из Кабула в Берлин весной 1941 г. одного из лидеров национально-освободительного движения Индии С.Ч. Боса – основателя политического объединения «Форвард Блок». В своей пропагандистской деятельности он ратовал за вооруженный путь борьбы за достижение независимости Индии при опоре на союз с любым иностранным государством, в том числе и с фашистской Германией.

Индийский лидер предложил свои услуги Берлину для проведения совместных операций в Афганистане и в зоне независимых пуштунских племен. С.Ч. Бос приветствовал планы немецкой военной разведки использовать Амануллу-хана в качестве короля-символа для мобилизации пуштунов по обе стороны индо-афганской границы в борьбе против британского владычества. Он также выразил готовность передать на связь с немцами ячейки своей организации, действовавшие в Северо-Западной пограничной провинции. Последнее предложение для немцев было особенно ценным, но это было делом будущего. В рассматриваемый период немецкая агентурная сеть в Афганистане не покрывала полосу пуштунских племен в зоне индо-афганской границы. Для организации всеобщего восстания пуштунов против английских колонизаторов и осуществления блицкрига на афганском плацдарме было необходимо создать разветвленную агентурно-диверсионную сеть абвера и обеспечить координацию действий немецкой разведки с лидерами антианглийского повстанческого движения пуштунских племен. Однако у немцев на это не было ни времени, ни достаточных сил. В конечном итоге выход был найден. Немцы предприняли попытки воспользоваться агентурной сетью в полосе племен, созданной итальянцами на рубеже 20—30-х гг. ХХ в. при содействии амануллистов. 13 мая 1941 г. проблема сотрудничества Германии и Италии в Вазиристане в связи с восстанием пуштунских племен обсуждалась на встрече Б. Муссолини и И. Риббентропа. В июне 1941 г. в оперативном порядке абвер и итальянская разведка заключили теперь уже с Амануллой соглашение о содействии в организации всеобщего восстания пограничных пуштунов против английского колониального владычества. Интересный факт: до начала Великой Отечественной войны объединенным усилиям спецслужб держав Оси противостояла советская резидентура в Кабуле, состоявшая из 5 кадровых разведчиков с агентурным аппаратом 15 человек⁵⁹.

В канун нападения фашистской Германии на Советский Союз заканчивались последние приготовления немецкой разведки к переброске разведывательно-диверсионных групп абвера в полосу индо-афганской границы. В мае 1941 г. служба Ф. Канариса укрепила кадровый состав германской резидентуры в Кабуле. Ее руководителем стал кадровый сотрудник абвера Р. Расмус (агентурный псевдоним – Карлмай). В посольстве Германии в Афганистане он был формально утвержден в должности коммерческого атташе. Одновременно с Расмусом в Кабул в его непосредственное подчинение были направлены старший лейтенант абвера Витцель (агентурный псевдоним – Патан) на должность референта миссии, а также сотрудники абвера радист Дох (агентурный псевдоним – Рахад) и шифровальщик А. Цугенбюллер (агентурный псевдоним – Гиссен), получившие для прикрытия соответственно должности помощника заведующего канцелярией германской миссии и помощника коммерческого атташе. Присвоение агентурных псевдонимов этим новым сотрудникам абвера в Афганистане свидетельствовало о том, что руководство немецкой военной разведки планировало использовать этих агентов не только для работы под крышей германского посольства в Кабуле, но и не исключало возможности их деятельности и в полевых условиях.

Для непосредственной организации немецкой агентурной сети и диверсионных операций в полосе племен под кодовым названием «Пожиратель огня» в Кабул прибыли два немецких агента из полка «Бранденбург»: профессор медицины, специалист по борьбе с проказой М. Обердорффер – старший лейтенант абвера и энтомолог Ф. Брандт. Планировалось переправить этих диверсантов в Вазиристан, снабдив их большими суммами денег и оружием. Переброска в Афганистан немецких боеприпасов и вооружения общим весом в несколько тонн дипломатической почтой уже была осуществлена агентом абвера Венгером, работавшим в Афганистане представителем организации Тодта. Для доставки последней партии военного груза, включая коротковолновые передатчики, по территории Турции, Ирана и Афганистана был организован автопробег якобы для рекламы и испытаний машин новой модели «Фольксваген». В июне 1941 г. служба абвера в Кабуле доложила своему руководству о готовности к проведению операции «Пожиратель огня». 24 июня 1941 г., т. е. через 2 дня после вероломного нападения фашистской Германии на Советский Союз, из Берлина в германское посольство в Кабуле поступил приказ приступить к активным мероприятиям по дестабилизации внутриполитической обстановки в индо-афганском пограничье и в регионе в целом. По замыслу гитлеровского командования «молниеносная война» против СССР, развернутая на Западе от Баренцева до Черного морей, должна была определить сроки блицкрига и на Востоке, в том числе и на афганском направлении.