Электронная библиотека » Юрий Емельянов » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 13 марта 2016, 19:40


Автор книги: Юрий Емельянов


Жанр: История, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Ответственность германских военачальников за военные преступления

Хотя разгром немецко-фашистских войск под Москвой похоронил миф о непобедимости германского оружия, он не привел к краху вермахта и рейха. Значительная часть советских земель, захваченных после 22 июня 1941 г., оставалась в руках немецко-фашистских оккупантов. Там был установлен режим террора, в реализации которого принимали активное участие немецкие войска и их военачальники. Основы этой политики были разработаны еще до нападения на Советский Союз. В приговоре Международного военного трибунала в Нюрнберге говорилось: «12 мая 1941 г., за пять недель до вторжения в СССР ОКВ настойчиво требовало от Гитлера издания командованием сухопутных сил директивы о ликвидации политических комиссаров армий. Кейтель признал, что эта директива была передана командирами в действующую армию. 13 мая Кейтель подписал приказ о том, что лица из числа гражданского населения, подозреваемые в преступлениях против войск, должны расстреливаться без суда и что судебное преследование против гражданского населения не является необходимым».

В своем приказе от 23 июля 1941 г., изданном по проекту А. Йодля, начальник штаба верховного главнокомандования генерал-фельдмаршал В. Кейтель писал: «Учитывая громадные пространства оккупированных территорий на Востоке, наличных вооруженных сил для поддержания безопасности на этих территориях будет достаточно лишь в том случае, если всякое сопротивление будет караться не путем судебного преследования виновных, а путем создания такой системы террора со стороны вооруженных сил, которая будет достаточна для того, чтобы искоренить у населения всякое намерение сопротивляться. Командиры должны изыскать средства для выполнения этого приказа путем применения драконовских мер».

16 сентября 1941 г. Кейтель приказал: «Чтобы в корне задушить недовольство, необходимо по первому поводу, незамедлительно принять наиболее жесткие меры, чтобы утвердить авторитет оккупационных властей… При этом следует иметь в виду, что человеческая жизнь в странах, которых это касается, абсолютно ничего не стоит и что устрашающее воздействие возможно лишь путем применения необычайной жесткости… Устрашающие действия могут быть достигнуты путем необычайной жестокости, как искупление за жизнь немецких солдат… Искуплением за жизнь немецкого солдата в этих случаях, как правило, должна служить смертная казнь 50-100 коммунистов. Способ казни должен увеличивать степень устрашающего воздействия… Войска… имеют право и обязаны применять в этой борьбе любые средства без ограничения также против женщин и детей, если это только способствует успеху».

Положения этого приказа дополнялись множеством других приказов, написанных немецкими военачальниками. 2 ноября 1941 г. комендант Киева генерал-майор Эбергард издал приказ, в котором говорилось: «Участившиеся в Киеве случаи поджогов и саботажа заставляют меня прибегнуть к строжайшим мерам. Поэтому сегодня расстреляны 300 жителей Киева. За каждый новый случай поджога или саботажа будут расстреляно значительно большее количество жителей Киева».

Безжалостным было отношение к военнопленным. Приказ 88-го полка 34-й дивизии вермахта гласил: «Не задумываясь, снимать у военнопленных обувь». Циркуляр 234-го полка 56-й дивизии от 6 июня 1941 г. «О принципах снабжения в восточном пространстве» указывал: «На снабжение одеждой не рассчитывать. Поэтому особенно важно снимать с военнопленных годную обувь и немедленно использовать всю пригодную одежду, белье, носки и т. д.».

Пленных кормили недоброкачественной, а то и вредной для питания едой. В приказе 88-го полка 34-й дивизии было сказано: «Конские трупы будут служить пищей для русских военнопленных». Инструкция германского командования об обращении с советскими военнопленными гласила: «Против малейших признаков непослушания действовать энергично и прямо, оружием пользоваться беспощадно. Мягкотелость, даже перед послушным и трудолюбивым пленным, доказывает лишь слабость и не должна иметь места». Приказ по 60-й мотопехотной дивизии гласил: «Русские солдаты и младшие командиры очень храбры в бою, даже отдельная маленькая часть всегда принимает атаку. В связи с этим нельзя допускать человеческого отношения к пленным. Уничтожение противника огнем и холодным оружием должно продолжаться до его полного обезвреживания».

Реализация этих приказов привела к массовому уничтожению военнопленных, которому предшествовали издевательства и бесчеловечные пытки над ними. В ноте народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова от 25 ноября 1941 г. говорилось: «Советским Военным Командованием установлены многочисленные факты, когда захваченные в плен, большей частью раненые, красноармейцы подвергаются со стороны германского военного командования и германских воинских частей зверским пыток, истязаниям и убийствам. Пленных красноармейцев пытают раскаленным железом, выкалывают им глаза, отрезают ноги, руки, уши, носы, отрубают пальцы на руках, вспарывают животы, привязывают к танкам и разрывают на части». В ноте приводились многочисленные примеры такого рода.

В ноте В. М. Молотова от 27 апреля 1942 г. говорилось: «На всем протяжении фронта, от Арктики до Черного моря, обнаружены трупы замученных советских военнопленных. Почти во всех случаях эти трупы носят следы страшных пыток, предшествовавших убийству». В ноте опять приводились многочисленные примеры жестоких пыток, совершенных над пленными.

Одновременно планомерному уничтожению подвергалось и мирное население. Миллионы советских людей были уничтожены в ходе карательных операций, были убиты как заложники, стали жертвами политики разграбления, вызвавшей массовый голод и рост болезней. Ответственность за эти преступления несли не только отряды СС, но и значительно более многочисленные и не уступавшие им по жестокости войска вермахта и их военачальники.

Дорога к Сталинграду и обратно

Поражения, понесенные немецко-фашистскими войсками зимой 1941–1942 гг. на советско-германском фронте, не остановили попыток Гитлера и его генералов продолжить поход на Восток. Так как предпринятые в первой половине 1942 года попытки Красной Армии развернуть наступление против немецких войск кончились неудачно, 28 июня 1942 г. началось новое генеральное наступление немецко-фашистских войск на Кавказ и Волгу.

Сначала наступление развивалось успешно и, по словам Шпеера, «Гитлер был в восторге. Опять он доказал, что он был прав, а его генералы ошибались, потому что они выступали против наступления и высказывались за оборонительную тактику, лишь порой проводя меры по выпрямлению фронта. Даже генерал Фромм повеселел, хотя в начале операции он говорил мне, что наступление – это для нас непозволительная роскошь». Однако через два месяца наступления Шпеер заметил, что «лица людей в окружении Гитлера помрачнели, а сам Гитлер стал утрачивать свою самоуверенность».

Находившийся в это время не у дел Гудериан внимательно следил за ходом операций. В своих воспоминаниях он писал: «Операции снова проводились рассредоточено. Поставленные при этом цели не соответствовали возможностям наших войск, ослабленных во время зимней кампании 1941–1942 гг. Как и в августе 1941 г. Гитлер преследовал экономические и политические цели, которых он хотел достигнуть еще до того, как будет сломлена военная мощь противника. Овладение нефтяными месторождениями, расположенными в районе Каспийского моря, нарушение судоходства по Волге и парализация сталинградской промышленности – вот те цели, которые служили основанием для принятия этих, не понятных с военной точки зрения, решений в выборе операционных направлений».

Гитлер настаивал на быстром прорыве в Закавказье. Напрасно Гальдер показывал ему фотографии, сделанные в ходе аэрофотосъемки. На них, по словам Шпеера, был виден «непроходимый орешник возле Сочи». Напрасно Гальдер говорил, что «русские могут сделать легко дороги вдоль побережья непроходимыми в течение долгого времени, взорвав ряд отвесных склонов». В ответ Гитлер говорил: «Эти трудности могут быть преодолены, как преодолеваются все трудности. Сначала мы должны овладеть дорогой. Затем перед нами будет открыт путь к равнинам Кавказа. Там мы можем свободно разместить наши армии и установить центры снабжения. Через год-два мы начнем наступление в подбрюшье Британской империи. С минимальными усилиями мы сможем освободить Персию и Ирак. Индийцы встретят нас с восторгом». В типографиях Германии печатали немецко-персидские разговорники.

Однако, узнав о том, что немецкие солдаты водрузили флаг со свастикой над Эльбрусом, Гитлер пришел в ярость. Он увидел в этом попытку уклониться от выполнения задачи прорыва к Сухуми, которую он ставил перед своими войсками. Он даже требовал, чтобы «безумных альпинистов» судили военным трибуналом.

Несмотря на быстрое продвижение вперед к Сталинграду и Кавказскому хребту, на сей раз немецким войскам не удалось окружить части Красной Армии. Характеризуя обстановку к началу осени 1942 г., К. Типпельскирх писал: «Немецкие войска… были ослаблены, они понесли тяжелые потери, численность некоторых частей и подразделений снизилась до четверти штатной численности. Далеко не достаточные пополнения не отвечали суровым боевым требованиям… Это все больше беспокоило генеральный штаб германских сухопутных сил, возглавляемый Гальдером». Сомнения в успехе действий, на которых настаивал Гитлер, выражали и другие военачальники. Шпеер писал, что, оказавшись осенью 1942 г. в ставке Гитлера в Виннице, он «обнаружил, что Гитлер поссорился с Кейтелем, Йодлем и Гальдером. Он отказывался обмениваться с ними рукопожатиями и не обедал вместе с ними… Тесным отношениям Гитлера с военачальниками пришел конец».

Правда, в дальнейшем Кейтелю и Йодлю удалось наладить отношения с Гитлером. При этом Кейтель старательно демонстрировал свою преданность фюреру. Поэтому, когда позже адъютант Гитлера Шмундт предложил заменить Кейтеля фельдмаршалом Кессельрингом, Гитлер сказал, что не может обойтись без Кейтеля, «поскольку он предан ему, как собака».

Сумел восстановить свои отношения с Гитлером и Йодль. По словам Шпеера, «Йодль также редко возражал Гитлеру открыто. Он действовал дипломатично. Обычно он не выражал свои мысли сразу, обходя трудные ситуации. Позже он мог убедить Гитлера изменить свою точку зрения и пересмотреть принятое решение. Его отдельные замечания о Гитлере свидетельствовали, что его Йодль трезво оценивал».

Однако с Гальдером отношения так и не были восстановлены. Типпельскирх писал: «Со своими постоянными сомнениями и предостережениями он стал для Гитлера таким же невыносимым, каким был десять месяцев тому назад главнокомандующим сухопутными силами, и 24 сентября Гитлер сместил его с поста начальника генерального штаба».

Новым начальником генерального штаба был назначен генерал Курт Цейтцлер. Гудериан писал: «В связи с этой сменой было решено изъять из ведения начальника генерального штаба подбор кадров для генерального штаба и передать его в ведение управления личного состава, подчинявшегося непосредственно Гитлеру. Это решение лишило начальника генерального штаба одного из последних прав, остававшегося у него в области осуществления общего руководства генеральным штабом. Цейтцлер тщетно протестовал против этого решения. Смещением Гальдера Гитлер завершил, наконец, раскол, который он не провел осенью 1939 г., хотя уже в тот период у него появилось глубокое и непреодолимое недоверие к руководящим лицам армии. В продолжении трех лет, вопреки своим внутренним убеждениям, работали вместе люди противоположных стремлений и питающие друг к другу чувство глубокого недоверия. Изменится ли положение в будущем? Будет ли Гитлер доверять Цейтцлеру больше, чем Браухичу и Гальдеру? Будет ли он отныне прислушиваться к совету военных специалистов?»

Гудериан вспоминал: «Новый начальник генерального штаба приступил к работе с большим рвением. Он часто защищал перед Гитлером свою точку зрения и боролся за то, чтобы переубедить Гитлера». Позже Цейтцлер так характеризовал обстановку на новой работе: «Атмосфера казалась жуткой и невероятной. Она складывалась из недоверия и злости. Никто не верил своим коллегам. Гитлер подозревал всех».

Вскоре новый начальник штаба представил Гитлеру предложение об отводе войск из Сталинграда, ссылаясь на возможность скорого начала зимнего наступления Красной Армии. Однако Гитлер, Кейтель и Йодль были против отвода немецких войск.

19-20 ноября 1942 г. войска Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов перешли в наступление. Узнав об этом, Цейтцлер сразу же связался с Гитлером, находившимся в это время в поезде между Мюнхеном и Берхтесгаденом. Начальник генерального штаба предлагал Гитлеру немедленно вывести 6-ю армию под командованием генерала Паулюса из Сталинграда. Однако Гитлер не желал и слышать об этом. Он уверял: «Сталинград надо удерживать. Это – ключевая позиция. Разрывая транспорт по Волге, мы создаем русским огромные трудности. Как они будут перевозить свое зерно с юга России на север?»

Необходимость отвода армий Паулюса Цейтцлер продолжал доказывать и при личной встрече. В ответ Гитлер кричал: «Я не оставлю Волгу! Я не уйду назад от Волги!» Всякий раз Гитлер получал поддержку со стороны Кейтеля и Йодля.

По решению Гитлера была предпринята попытка деблокировать окруженную группировку Паулюса войсками под командованием генерал-фельдмаршала Манштейна. После тяжелых боев эта попытка провалилась. Два с половиной месяца войска Паулюса вели бои против наступавших советских войск, а кольцо окружения сжималось. 31 января Гитлер произвел Паулюса в фельдмаршалы, ожидая, что тот покончит жизнь самоубийством, но не сдастся в плен. Однако в этот день командующий 6-й армии Паулюс принял ультиматум советских войск и капитулировал.

Геббельс записал в своем дневнике: «Фюрер очень зол из-за поведения Паулюса… Он намерен после войны предать Паулюса вместе с его генералами военному трибуналу, так как тот отказался выполнить приказ сражаться до последнего патрона».

В Германии был объявлен трехдневный траур по погибшим. Типпельскирх писал, что катастрофа под Сталинградом «потрясла немецкую армию и немецкий народ… Там произошло нечто непостижимое, не пережитое с 1806 года – гибель окруженной противником армии». Генерал Бутлар считал, что под Сталинградом в плен было взято «около 90 тысяч человек (около 34 тысяч раненых были эвакуированы из окружения на самолетах, свыше 100 тысяч погибли в бою либо умерли от болезней, многие покончили жизнь самоубийством, чтобы избежать плена). Германия не просто проиграла битву и потеряла испытанную в боях армию, она потеряла ту славу, которую она приобрела в начале войны и которая уже начала меркнуть в боях под Москвой зимой 1941 года. Это была потеря, которая в самом скором времени должна была исключительно отрицательно повлиять на весь ход войны и в первую очередь поколебать внешнеполитические позиции Германии».

По оценке Г. К. Жукова, «общие потери вражеских войск в районе Дона, Волги, Сталинграда составили около 1,5 миллиона человек, до 3500 танков, и штурмовых орудий, 12 тысяч орудий и минометов. Такие потери сил и средств катастрофически отразились на общей стратегической обстановке и до основания потрясли всю военную машину гитлеровской Германии».

Активизация заговора против Гитлера и провал реванша под Курском

Разгром немецко-фашистских войск под Сталинградом и начало наступления Красной Армии заставили Гитлера вернуть из опалы Гудериана. 20 февраля 1943 г. Гудериан прибыл в Винницу, в ставку Гитлера. Когда генерал вошел к Гитлеру, то увидел свои книги о танках на письменном столе.

Гитлер заявил генералу: «В 1941 г. наши пути разошлись. В то время между нами имели место недоразумения, о чем я очень сожалею. Вы мне нужны». Гудериан охотно принял предложение Гитлера стать генерал-инспектором бронетанковых войск. Гитлер задумал сделать ставку на новые танки рейха, которые должны были нанести сокрушительный удар по Красной Армии и вернуть Германии инициативу в войне.

В то же время поражение под Сталинградом привело к росту недовольства военных Гитлером. По воспоминаниям Шпеера, во время его беседы с Гудерианом и Цейтцлером неожиданно разговор зашел о том, что Гитлер берет на себя руководство армии, но не осуществляет его. Оба военачальника говорили о том, что Гитлер смещает и назначает генералов, которых толком не знает. Гудериан подчеркивал, что Гитлер не вмешивается в кадровые дела военно-морского флота и военно-воздушных сил, но постоянно наказывает армию. Все трое участников беседы были единодушны в одном: надо назначить нового командующего сухопутной армии. Однако попытки Гудериана, Шпеера, а также фельдмаршалов фон Клюге и фон Манштейна завести разговор на эту тему с Гитлером быстро прерывались последним.

Тогда фельдмаршалы Манштейн и Клюге направились в ставку Гитлера в Растенбург, чтобы потребовать передачи в их руки ведение операций на Восточном фронте. Хотя слухи об их намерении широко распространились и об их планах Геринг говорил Геббельсу 2 марта 1943 г., решимость генералов испарилась в ставке Гитлера и там они лишь подтвердили свою верность фюреру.

И все же настроения среди военачальников Германии вызывали тревогу среди вождей нацистского рейха. Судя по записям Геббельса, 2 марта 1943 г. «Геринг очень сурово осуждал генштаб. Он особенно настроен против Йодля, который, по словам Геринга, начал распространять анекдоты о фюрере… Геринг считает, что методы работы генштаба совершенно порочны… Геринг считает, что лишь генерал Шмундт является единственным честным лицом в генштабе, внушающим доверие. Остальные генералы, включая тех, что находятся на фронте, пользуются сложившейся обстановкой для того, чтобы создать трудности для фюрера». Геббельс поддержал Геринга, заметив: «Надо быть начеку в отношении генералов старого вермахта и рейхсвера… Они стараются настроить нас друг против друга».

В это время активизировались военные заговорщики. Гёрдлер провел беседу с Гудерианом, пытаясь вовлечь его в заговор, но тот ответил отказом на это предложение. Более того, в ходе беседы Гудериан призывал Гёрдлера отказаться от своих намерений. Правда, Гудериан не выдал Гёрдлера.

На март 1943 г. было намечено осуществление операции «Вспышка», предусматривавшее осуществление военного переворота и убийство Гитлера, Геринга и Гиммлера. Одновременно предпринимались попытки договориться с западными державами о «почетном мире». С этой целью начались переговоры между представителями военных заговорщиков с Алленом Даллесом, который, находясь в Швейцарии, с ноября 1942 г. возглавлял Бюро стратегических служб США (в последующем ЦРУ).

13 марта, когда Гитлер возвращался из Смоленска в Растенбург, на борт самолета была подложена бомба. Заговорщики ждали, что летчики истребителей, сопровождавших самолет с Гитлером, скоро сообщат о взрыве, который должен был произойти над Минском. Однако бомба не взорвалась.

Было решено убить Гитлера, а также сопровождавших его Гиммлера, Геринга и Кейтеля 21 марта во время церемонии в день поминовения героев войн. Полковник фон Герсдорф вызвался взорвать себя, чтобы уничтожить Гитлера и других руководителей рейха. Однако бомба могла взорваться лишь через 10 минут после введения механизма в действие. В последнюю минуту Герсдорф узнал, что на церемонию будет отведено 8 минут. Неудача заговорщиков не остановила ни их попыток совершить теракт, ни их контактов с западными разведками.

Тем временем Гитлер продолжал разработку плана реванша за поражения на советско-германском фронте. 15 апреля 1943 года Гитлер подписал оперативный приказ № 6, в котором были изложены задачи войск в наступательной операции «Цитадель». План германского командования предусматривал нанесение ударов на Курск с севера из района Орла и с юга из района Белгорода. Посредством обходного движения групп армий «Центр» и «Юг» предполагалось в течение 4 дней достичь Курска и окружить советские войска, расположенные на выступе фронта, получившего название «Курская дуга». Германский историк Гёрлиц пояснял, что затем «можно было думать, что делать – повернуть ли на север, на Москву, или уготовить русской армии на юге перед Донцом и линией по Миусу новые «Канны». 18 апреля Манштейн направил Гитлеру письмо, в котором подчеркивал: «Теперь надо бросить все силы для достижения успеха операции «Цитадель»… Победа под Курском возместит нам временные неудачи на других участках фронта».

Гудериан отмечал, что план, разработанный Цейтцлером, предусматривал «при помощи двойного флангового охвата уничтожить ряд русских дивизий под Курском… Начальник генерального штаба хотел применением новых танков «тигр» и «пантера», которые должны были, по его мнению, принести решающий успех, снова захватить инициативу в свои руки».

В ходе совещаний с участием Гитлера, проведенных 3–4 мая 1943 г., Гудериан, по его словам, «заявил, что наступление бесцельно; наши только что подтянутые на Восточный фронт свежие силы при наступлении по плану начальника штаба будут снова разбиты, ибо мы наверняка понесем тяжелые потери в танках. Мы не в состоянии еще раз пополнить Восточный фронт свежими силами в течение 1943 г. …Кроме того, я указал, что у танка «пантера», на который начальник генерального штаба сухопутных войск возлагал большие надежды, обнаружено много недостатков, свойственных каждой новой конструкции, и что трудно надеяться на их устранение до начала наступления». Министр вооружений Альберт Шпеер поддержал Гудериана. Однако, по словам генерала, «только мы двое были единственными участниками этого совещания, которые на предложение Цейтцлера ясно ответили «нет». Гитлер, который еще не был полностью убежден сторонниками наступления, так и не пришел в этот день к окончательному решению».

И все же, в конечном счете, Гитлер дал «добро» на развертывание операции «Цитадель». По словам Типпельскирха, «наступление, предпринятое 5 июля обеими немецкими армиями одновременно с севера и юга, несмотря на использование всех сил и мощную поддержку с воздуха, не принесло желаемого результата». А уже через неделю началось наступление советских войск.

По словам маршала А. М. Василевского, «почти двухмесячная Курская битва завершилась убедительной победой Советских Вооруженных Сил». По оценке Г. К. Жукова, «общие потери вражеских войск за это время составили более 500 тысяч человек, около 1500 танков, в том числе большое количество «тигров», «пантер», 3 тысячи орудий и большое количество самолетов. Эти потери фашистское руководство уже не могло восполнить никакими тотальными мероприятиями».

Гудериан констатировал: «В результате провала наступления «Цитадель» мы потерпели решительное поражение. Бронетанковые войска, пополненные с таким большим трудом, из-за больших потерь в людях и технике на долгое время были выведены из строя. Их своевременное восстановление для ведения оборонительных действий на Восточном фронте, а также для организации обороны на западе на случай десанта, который союзники грозились высадить следующей весной, было поставлено под вопрос. Само собой разумеется, русские поспешили использовать свой успех. И уже больше на Восточном фронте не было спокойных дней. Инициатива полностью перешла к противнику».

В своем докладе 6 ноября 1943 года И. В. Сталин так оценил значение Курской битвы: «Если битва под Сталинградом предвещала закат немецко-фашистской армии, то битва под Курском поставила ее перед катастрофой».


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации