Текст книги "Безумство гениев. Мистика, фантастика, криминал"

Глава 2. Вызов принят!

Защитник – молодая девушка. Иван поражается тому, как хорошо она знает свою профессию, как уверенно держится со следователем, четко формулирует свои замечания и требования. Сокамерники, узнав фамилию защитника, подтвердили: эта свое дело знает!

– Не обольщайся, – предостерег Ивана бывалый «бродяга». – Защитнику нужны такие же возможности для ведения дела, как и следователю. А их ему давать не собираются. Нашел защитник свидетеля, опросил, если тот согласится, – и веди к следователю. А следователь из этого свидетеля мартышку сделает. Защитнику в твоем деле нужна помощь частного сыщика. А ты можешь эту помощь оплатить? А с презумпцией невиновности, что у нас сотворили? Превратили в презумпцию виновности! Ты заранее для всех для них виновен: и для следователя, и для прокурора, и для судьи!

Позднее летнее утро. За открытым настежь окном яркое солнце, ветви сирени, птичий щебет. Ивану восемь лет. У него летние каникулы! Он может спать, сколько хочет! Но вот знакомый свист за окном. Это его дружок Семка.

– Ванька! На речку идешь?!

– Иду!!

Где все это теперь? Почему нельзя вернуться теперь туда, в то позднее летнее утро?! Неужели жизнь дается нам лишь для того, чтобы мы познали цену страданиям? Тогда главное место в жизни по праву должно принадлежать НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ!

«Потерпевшие» на свободе. Они находят «свидетелей». Защитник за свои деньги дала объявление в газету с вызовом на себя всех очевидцев произошедшего в ресторане и возле автомашины «потерпевших». Не отозвался никто. Вести личный розыск свидетелей вместо частного сыщика (днями? неделями? месяцами?) защитник может только в кино. В реальной жизни день адвоката расписан поминутно: участие в судебных заседаниях, в следственных действиях, проводимых с участием подзащитных, подготовка к ведению дел в дознании, на следствии и в суде, составление процессуальных документов, прием граждан, посещение подзащитных в ИВС и СИЗО. И все это с неизбежными накладками, цейтнотными ситуациями, эмоциями своих и чужих клиентов. До полного изнеможения, до выпадения в осадок.

Ходатайство защитника о назначении по делу судебной экспертизы по проверке показаний подозреваемого, потерпевших и свидетелей с использованием полиграфа следователем отклонено. Обжалование отказного постановления следователя судом оставлено без удовлетворения.

– Сегодня Праздник любования луной! – объявляет сенсей. Иван вслушивается в его пояснения, отдыхая в «позе отваги». Сквозь закрытые веки он «видит» ветви сакуры, его лицо овевает легкий ночной ветерок, несущий долгожданную прохладу и восхитительные ароматы окружающей природы. Его ладони покоятся на коленях. Его большие и указательные пальцы сложены в кольца силы и здоровья.

По команде сенсея вся группа синхронно вскакивает в классически низкую боевую стойку киба-дачи.

– Вам известны главные секреты величайших воинов древности! – отчеканивает сенсей. – Применяйте их всегда и везде!

Ивану двенадцать лет, но он уже имеет первый кью. Хорошее дополнение к первому юношескому разряду по пулевой стрельбе. Он умеет применять на практике главные секреты величайших воинов древности! Дух сильнее тела! Правда сильнее оружия!

«Потерпевшие» навязали Ивану неравный процессуальный бой, используют грязные приемы. Они не понимают, что в бою важна не победа над «противником», а победа над самим собой. Иван принимает их вызов!

Глава 3. Суд

В судебном заседании «потерпевшие» излучают массу обаяния. Добродушие этих гигантов оказывает магически умиляющее воздействие и на женщину-судью, и на девушку-прокурора, и даже на болезненно самолюбивую секретаря судебного заседания, злобно, но тайно добивающуюся места судьи.

Домашние наработки девушки-защитника ошеломляют. По ее ходатайству суд вынужден опросить четырех свидетелей защиты, о которых не было и не могло быть известно в период предварительного следствия. В числе этих свидетелей пожилая супружеская пара, тихо отмечавшая среди яркого праздника ресторанной жизни дату их первой встречи. Они обратили внимание на очень красивую женщину за другим столиком потому, что она чем-то напоминала близкую подругу их семьи в пору ее молодости. Тогда их покоробила бесцеремонность «потерпевших» во всем: в том, как они оккупировали ее столик, не спросив разрешения, как, наскоро переговорив с ней о чем-то, вывели ее из ресторана. Вмешаться в это они не решились из-за того, что давно уже перестали понимать поведение нынешней молодежи. Все, что в их понимании могло выглядеть неприличным или даже постыдным, теперь культивируется как норма.

– Изо всех посетителей ресторана только этот молодой человек посмел вмешаться, – указал на подсудимого пожилой свидетель. – Мы видели, как он быстро и решительно последовал за этими «потерпевшими». Если б я был помоложе, Вы бы нас двоих сейчас судили. Не смог бы я усидеть на месте, видя, как они конвоировали ту молодую женщину!

Двое друзей-таксистов бдительно караулили клиентуру на выходе из ресторана. Каждому выходившему они с бодрым радушием «счастливчиков» предлагали воспользоваться их транспортом. Нудное время ожидания коротали за воспоминаниями о прежней, «доперестроечной» жизни, в которой оба были перспективными молодыми учеными, не обремененными семьями, детьми, не выброшенными на добывание «хлеба» в таксопарк ловкого и оборотистого «узколобика». О поиске их как свидетелей освобождения молодой женщины от опасного сопровождения «потерпевших» узнали недавно от своего хитромудрого работодателя.

– Тут ко мне недавно уважаемые люди заходили, – предостерегающе стрельнув заплывшими глазками, проворковал перед всеми водителями во время пересмены их работодатель, Павел Васильевич, по прозвищу «Палвасятка», – предложили мне посоветовать вам, для вашей же пользы, не поддаваться на провокационные вызовы.

С этими словами Палвасятка брезгливо ткнул жирным пальчиком в обведенное зеленым выделителем объявление.

Оба друга-таксиста «мудрым советом» Палвасятки пренебрегли. Их свидетельские показания прозвучали в судебном заседании как похоронный марш для «объективных доказательств» обвинения.

В перерыве перед прениями сторон судья дольше обыкновения совещалась с прокурором. Есть в практике российского правосудия такое укоренившееся многими десятилетиями «совещание судей».

Обвинительная речь прокурора производила впечатление того, что девушка-прокурор будто бы и не слышала, и не видела четверых свидетелей защиты. Как если бы кто-то ей сообщил, что таковые есть, но, что их пояснения «не могут быть положены в основу судебного приговора, поскольку опровергаются всеми остальными доказательствами по делу». А она в это сообщение и поверила!

Зато речь защитника была блестящей! Судья была озадачена. Она явно не ожидала такого мощного логического построения всей линии защиты.

Формальная реплика прокурора спровоцировала еще более мощный взрыв со стороны адвоката. Это была победа защиты нокаутом!

Судья объявила перерыв до 14.00 следующего дня

Глава 4. Приговор

Сокамерники забрасывают Ивана вопросами о подробностях судебного слушания его дела.

– А мы тебе, что говорили?! Адвокат Т*** свое дело знает! Вот увидишь, завтра после суда тебя отсюда нагонят! – запальчиво кричат «первоходки».

– Не обольщайся, – предостерегает Ивана бывалый «бродяга». – Российская судебная система работает не как суперЭВМ, а как механическая мясорубка.

– Не может этого быть! – подумал тогда Иван, но промолчал. И правильно сделал, что промолчал. Не зря говорится: «Молчи! За умного сойдешь!».

Иван выслушивал приговор, не веря своим ушам. Ему вспомнилось вдруг, как он переходил вброд бурную горную реку, перехватываясь руками за переброшенную от берега до берега веревку. Ивану казалось тогда, что силы уже давно покинули его, и он не доберется до другого берега, а будет подхвачен беснующимся напором воды и разбит о торчащие по всему руслу камни. Как это удалось тогда ему и его товарищам выстоять и не погибнуть на переправе с полной боевой выкладкой, сразу после утомительного марш-броска, с горькой обидой на тех, кто планировал этот рейд, забыв, как всегда «об оврагах»?

– … признать виновным и назначить наказание … – монотонно читала судья.

– Все, как в том безобразно спланированном рейде! – подумал вдруг Иван. – Тогда я выстоял. Выстою и теперь!!

Кассационные жалобы.

Одна составлена защитником от имени Ивана. В ней полная воля эмоциям, которые очень точно угаданы адвокатом и хлестко, со смелым вызовом изложены на бумаге.

Другая составлена ею же от своего имени. В ней веская аргументация со ссылками на российское законодательство и на практику Европейского Суда по Правам Человека.

Ответное кассационное представление прокурора о том, что наказание является «несправедливым ввиду его излишней мягкости».

Как в тумане воспринимает Иван процедуру судебного заседания в суде кассационной инстанции. Он очень изменился за последние дни. Замкнулся, «ушел в себя». Особенно изменились его глаза. В них угасла надежда. Ей на смену пришла холодная стоическая готовность к мученической судьбе. Но при этом было видно: он не сломается, перенесет те невзгоды, которые сулит ему безрадостное развитие событий, и будет вести борьбу до конца. На этом пути Ивану придется преодолеть «дистанцию огромных размеров».

Но это будет уже совсем другая история.

Обжигающие слова

Глава первая. Позднее застолье в сельской местности

Многие пили размашисто и к вечеру потеряли человеческий облик. Степенность заменилась хвастливостью, хвастливость – агрессивной обидчивостью. Дрались прямо возле длинного стола, накрытого под навесом из прозрачного оранжевого пластика. Жены привычно разнимали своих мужей. При этом мужья-драчуны рассупонились, а жены-миротворицы – разлохматились. Но этого никто не замечал. Следуя издавна установленному порядку, все вернулись за стол и стали пить «мировую».

Высокий гость из райцентра прошел по вымощенной плиткой дорожке вглубь сада. Здесь было очень хорошо после только что прошедшего дождя. Сильно пахли ночные фиалки, густо растущие вдоль дорожки; красиво, с переливами пела какая-то ночная птица. Вот бы узнать, какая?

– Это соловей, – послышался совсем рядом женский голос.

***

– Шлюха она у тебя! – услышал Петр обжигающие слова. Будто кто-то вдруг прочел его мысли. Он медленно обернулся и встретился с пристальным взглядом. Петр привстал, сжимая кулаки, шагнул из-за стола навстречу этому взгляду и зло прохрипел:

– Обоснуй!

Он не хотел этого сказать! Он хотел крикнуть: «Замолчи! Не суй нос в чужие дела!». Но слово было произнесено, и судьба его, сорвавшись вниз, понеслась в непроглядную бездну.

Не веря «обоснованию», объятый крупной нервной дрожью и беспамятством, Петр стремительно двинулся по тропинке вглубь сада. Вначале он услышал голос своей жены, а затем в ярком свете луны увидел два силуэта: ее и высокого гостя. Жена вдруг рассмеялась. Такой смех она обязана была дарить только мужу. Но она дарила его какому-то чужаку! Петр круто развернулся и пошел со двора.

Глава вторая. Раннее похмелье в сельской местности

Оперативно-следственная бригада добралась из райцентра до места происшествия лишь под утро. Участковый палкой и камнями отгонял от остывшего трупа свору бродячих собак. По близости, уныло присев на корточки, курили два мужика.

– Молодец участковый. Заранее позаботился о понятых, – подумал следователь, осматриваясь.

Следы на сырой от вечернего дождя дороге виднелись очень отчетливо. И это было хорошо. Но их оказалось так много, что разобраться в них не представлялось возможным. И это было плохо. Совсем плохо.

– Труп хоть никто не трогал? – спросил следователь.

– При мне – никто, – заверил участковый и добавил:

– Труп этот, видно, не криминальный. Дорога была скользкой после дождя. На месте падения – рытвина. Под головой у трупа каменный айсберг. Они в этой местности как грибы лезут из-под земли.

Однако осмотр трупа предположение участкового не подтвердил.

– Помнишь, как один потерпевший на лимонной корочке поскользнулся и прямо на нож упал? – спросил судебный медик у следователя.

– И так восемь раз подряд?

– Ну да. Только эта женщина, судя по следам на земле, поскользнулась лишь один раз, а головой о камень ударилась раз шесть или десять.

***

По горячим следам вышли на мужа погибшей. Он сидел в своем доме на кухне, уронив голову на стол. На столе – бутылка из-под водки и почти нетронутая закуска. В ванне были обнаружены его брюки и рубашка, перепачканные грязью. На рукавах рубашки – «пятна темно-бурого цвета, похожие на кровь».

Глава третья. Хлебный мякиш

Петр увидел, как дрожат пальцы на его руках. Попытался унять эту дрожь. Не получилось. Он налил себе еще один стакан и выпил, не закусывая.

Десять лет зоны изменили его. Разверните конфетку, заверните в ее обертку вместо шоколадки хлебный мякиш. Форма – почти та же. Но это уже не конфетка. Петр теперь тоже не конфетка. Его новая жена очень удивилась, обнаружив это. Глупая женщина! И другие также глупы, когда пытаются увидеть в нем прежнего Петра. Сам он давно забыл себя прежнего. Тот прежний не сумел бы выжить на зоне и доломать там весь срок! Хорошо было бы понять, за что ему все эти испытания?

Петр не помнил, как он вышел той роковой ночью со двора. Ноги сами несли его по направлению к дому.

Подальше от того, что он увидел!

Только вот зачем ему домой?

Петр бездумно сошел с дороги, прижался спиной и затылком к старому одинокому дубу возле обочины. От соприкосновения с деревом ему вдруг стало легче. Время для него остановилось. Петр увидел, как мимо прошла жена и растаяла в темноте. Пойти следом? Догнать? Зачем? Разве кто-нибудь, кроме этого старого дуба может понять его и унять смятение в его душе?

Что-то проскользнуло мимо Петра, охваченного тяжелыми переживаниями, мимо его сознания, и тоже растаяло в темноте.

Глава четвертая. Месяцы и годы в тумане

Сколько он простоял тогда возле дуба? Петр продолжил путь к дому. Там он примет душ и ляжет спать. А утром решит, как жить дальше.

Утро вечера мудренее.

Он едва не споткнулся о лежавшего на дороге человека. Из-за облака вышла яркая круглая луна, и Петр узнал в лежащем человеке свою жену.

Надо же так напиться? Раньше с ней такого не случалась. Со смешанным чувством вины, брезгливости, ревности и досады Петр склонился над нею и, окликая, потряс за плечо. Жена не отозвалась. Он приподнял ее голову и почувствовал, как слиплись у нее волосы, а его ладони перепачкались теплой жидкостью. Петр не сразу понял, что это кровь, а, поняв, испугался. Петр перевернул жену на спину, припал ухом к ее груди, надеясь услышать, как стучит ее сердце. Он долго не мог поверить в то, что она мертва.

Петр вдруг отчетливо понял, как ничтожны все его муки, сомнения и душевные терзания по сравнению с чувством утраты, которое вдруг обрушилось на него.

Петр не помнил, как он добрел до дома, что делал. Он очнулся от острой боли в запястьях. Это произошло в тот момент, когда милицейский УАЗик сильно тряхнуло на кочке, и обмякшее тело Петра, подскочив, ударилось о пол.

Все последующие дни, месяцы и годы проходили, словно в тумане. Боль утраты долго не утихала в его душе. Года через три она притупилась. Потом она стала приходящей.

***

Новая жена вошла в дом как всегда шумно. С порога стала окликать Петра. Ну не отзываться же ему подобным громким воплем! Неужели это так трудно, вначале подойти близко, потом разговаривать? Тихо, спокойно, без крика.

Лишь однажды, в ту кошмарную ночь, она подошла к нему близко, и сказала тихо:

– Шлюха она у тебя!

Глава пятая. Хорошее осталось позади

Те слова рассекли Петру его душу, рассекли всю его судьбу на две части: на хорошую и на плохую. Хорошая часть осталась позади тех тихих злобных слов.

Далее за теми словами последовало какое-то неясное продолжение. Что-то очень важное, связанное с одиноким дубом у обочины. Тогда Петр стоял, прижавшись спиной и затылком к дереву, и содрогался от глупых переживаний. Потом мимо него прошла жена и растаяла в темноте. А потом еще что-то будто бы проскользнуло мимо Петра. Было ли это? Не померещилось ли?

***

– Пьянствуешь? – громко спросила жена, войдя в кухню.

Петр молча откинулся на табурете, прижавшись спиной и затылком к стене, и, сдерживая нахлынувшую обиду. Не дождавшись ответа, жена проскользнула мимо Петра, пыхнув гневом. Это движение вдруг всколыхнуло что-то в его памяти. Где-то он видел уже его. Вот такое: скользящее, исполненное пенящимся негодованием!

Это она скользнула вслед за его женой, когда он стоял, прижавшись к дубу!

– Да! Это я убила ее! – услышал Петр обжигающие слова.

Он медленно повернул голову и встретился с пристальным взглядом своей новой жены.

Спроси у пустоты

В детском саду его прозвали «Чебурашкой». Сделает шаг-другой – чебурахнется.

В школе его прозвали «Тридцать Три Несчастья».

В сельхозинституте – «Инакомыслящий».

В трудовом коллективе ЗАО «Ясные Зори» стали называть по-сельски уважительно: «товарищ агроном», «товарищ Кривошеев», «Михаил Михайлович».

С девушками ему не везло. Он был некрасив, нескладен, неуклюж, застенчив, а главное, совершенно ненаходчив в словах. А без веселой находчивости в словах к девушкам лучше не подходить.

Глава первая. В командировке

Командировка близилась к завершению. Задание текущего дня с горем пополам было выполнено. На душе – как обычно: уныло и скверно. Миша чувствовал, что чиновники, к которым он обращался, воспринимали его негативно. Он им не нравился. Вот если бы у него была энергичная внешность, напористый характер, веская, убедительная речь…

Вот если бы!

Это было его мечтой.

Не имея успеха в реальной жизни, Миша с лихвой компенсировал его отсутствие мечтами. Так повелось, что его реальная жизнь была всего лишь стимулом для прочтения страниц заветной книги о другой его жизни: яркой, счастливой, расцвеченной только в желтое, оранжевое, красное, серебряное и золотое. Эта счастливая жизнь уже выстроилась в логическую последовательность. Каждая новая ее страница читалась им как продолжение предыдущей. В счастливом варианте Мишиной жизни у него было все: его восхитительная девушка стала его любимой женой, у них было трое детей, шикарная четырехкомнатная квартира…

Ему так захотелось туда, что он вдруг засобирался и… пошел.

Со стороны это наверно выглядело глупостью. Но Миша испытывал какое-то странное влечение. Он вдруг решил не раздумывать, а просто следовать тому, что настойчиво влекло его куда-то.

Глава вторая. И дома?

Миша шел, не всматриваясь в названия улиц, не запоминая примет на своем пути. Он двигался как во сне. Наверно, так ходят лунатики во время приступов их болезни. Странное влечение нарастало, как нарастает сила водоворота по мере приближения к воронке. Но страха не было.

Наконец, ноги сами привели Михаила к подъезду в красивой многоэтажке, а рука уверенно и четко набрала номер кода на входной двери.

С этого момента Михаил будто слился со своей мечтой. Он очень явственно ощутил перемену в самовосприятии. Его душа распрямилась, расправила могучие крылья и с естественной для этого самовосприятия смелостью свечой ушла ввысь, заходясь от безудержной удали. Как он был теперь строен, красив и осанист, энергичен и скоординирован!

Михаил прошел к лифту, привычно шагнул в его кабину, нажал кнопку с обозначением нужного этажа.

Перед дверью своей квартиры Михаил почувствовал, как замерло в тревожном ожидании его сердце: все ли там хорошо, не случилось ли в его отсутствие какой беды? Михаил нажимает кнопку звонка и слышит его мелодию, а затем – звук открываемого замка.

Глава третья. В одиночестве

Руководство ЗАО обещало предоставить Мише квартиру сразу же по подписании контракта. Предполагалось заключение договора найма жилого помещения с последующим выкупом. Но вот уже год как предоставление квартиры откладывается. Присматриваются?

Тогда можно и подождать.

Или уже присмотрелись?

Тогда нужно уходить и искать работу в другом хозяйстве, с перспективой на жилье.

Миша сидел в своей комнате, «временно» снимаемой им по подсказке зам. председателя ЗАО у кладовщицы ЦМС, бабы Нюси. Он тупо смотрел на кружку с остывшим чаем, и в который уже раз пытался понять, что произошло с ним в командировке? Как могло случиться, что он реально побывал вдруг в своей мечте? Получалось, что та, другая жизнь, тоже есть. И он вовсе не выдумывал ее, а лишь видел ее абсолютно точное отражение в том, что раньше казалось ему мечтами. И в самом деле: мечтой можно управлять, а счастливая жизнь виделась Мише как на экране. Его фантазия при этом не включалась. Но раньше он этого почему-то не замечал. И огорчения, и неприятности в счастливой жизни случались. Однако какие завидные! Ведь то были огорчения и неприятности человека сильного, удачливого, уверенного в себе! Они были лишь острой приправой к тем блюдам, которые подавались ему на пиру в его честь. Когда Михаил уходил из своей шикарной квартиры на работу, вся семья провожала его, привычно целуя и обнимая в прихожей. Его любимая жена, его дети не сомневались, что вечером они опять увидят его и радостно расцелуют прямо возле порога.

Все они были уверены в том, что это непременно произойдет.

В тот удивительный день Михаилу все удавалось легко и просто. Весь день он был смелым, удачливым, остроумным. Он был влюблен в весь мир, и весь мир отвечал ему такой же светлой радостной любовью. И лишь уже по дороге домой, к семье, что-то тихо дрогнуло в его душе. Эта еле приметная дрожь резонансом отозвалась незначительным смещением восприятий. Михаил оглянулся вокруг и понял, что он сбился с пути. За тем поворотом, где должен быть сквозной переулок, ведущий к его дому, был тупик. Он долго и настойчиво искал свой дом. Расспрашивал прохожих, старожилов того района, где должен находиться его дом, и, наконец, впал в отчаяние. Будто вдруг закрылся портал в то волшебное измерение, где ему следует жить, где осталась его истинная судьба. И не у кого спросить дорогу к этой судьбе.