Текст книги "Собрание малоформатной прозы. Том 10. Ужасы, мистика, фантастика, криминал, современная проза"

*

Прошло три сказочно прекрасных дня, наполненных для женщины многократными и долгими воспарениями к неземному блаженству.

И наступило утро дня четвёртого – самого чёрного дня в жизни женщины: её мужчина исчез.

Не попрощавшись, не объяснившись.

Что скажут теперь о ней, о бывшей женщине-недотроги, жители их деревни?

Что может она ответить и им, и себе самой?..

*

Мужчина вновь подошёл к ручью, в котором он несколько дней назад отмывал от по-волчьи пролитой им человеческой крови свои усы и бороду, отстирывал свою рубашку, и стал жадно пить холодную воду.

Он давно уже не был хозяином своей судьбы и своих поступков.

«В путь!» – услышал мужчина телепатическую команду своего невидимого Проводника, и его карие глаза вначале пожелтели от обиды за эту его гнусную, богопротивную подневольную жизнь, а затем запылали красным огнём его застарелой бессильной злобы.

Он издал утробный клокочущий рык:

«А-а-а-а!!!»

Его голова запрокинулась, на шее вздулись артерии, рык перешёл в протяжный, вселяющий ужас вой:

«У-у-у-у-у!!!»

В зоне особого риска

Эта зона заслуживала того, чтобы описать её во всей необычности. Я и подумать не мог, что в этом месте природа может быть настолько диковинна и… страшна. Страх исходил здесь ото всего. Даже от…

Уточнять не имею права.

Дал подписку о неразглашении.

Эта зона была закрыта от посещений посторонними лицами, от авиаперелётов, замаскирована от обнаружения её объектов средствами космической разведки. Все дальние подступы к ней блокировались службой боевого охранения.

Моё научное оборудование было тщательно исследовано вундерменами научно-технического подразделения. Моя личность была перепроверена офицерами особого отдела при участии психологи-гипнолога. Выделенное мне для работы и отдыха помещение наверняка было напичкано и перенапичкано аппаратурой слежения. Вне этого помещения меня всюду сопровождали два автоматчика. На некоторых участках запланированного маршрута мне завязывали глаза.

В зоне особого риска меня оставили одного, хотя по тем видеоматериалам, с которыми меня предварительно ознакомили, я знал: всё происходящее в этой зоне отслеживается и фиксируется с помощью технических средств.

Я приготовил к работе свою аппаратуру и приготовился к встрече с главным ужасом этих мест.

Что притягивало его сюда?

Неужели его интересовали те секреты, которые здесь охранялись по наивысшему уровню защиты?

*

Часы ожидания Ужаса текли медленно.

Я начал думать, что на этот раз Ужас не желает появляться, но, как только я окончательно пришёл к такой мысли, Ужас возник предо мною во всей своей сатанинской силе.

Меня предупреждали, что Ужас имеет много обличий. Он, будто бы, заранее знает, кто будет наблюдать его в тот или иной раз и формирует своё обличье под фобии созерцателя, как волшебник Изумрудного города из одноимённой сказочной повести А. М. Волкова. Я не знал за собой явных фобий и мне было интересно, чем будет пугать меня этот Ужас.

Он и удивил мня, и одновременно вновь подтвердил ту истину, что испугать можно, чем угодно, даже тем, что прежде воспринималось воплощением доброты, наделив предмет устрашения не обычными для него вибрациями, а теми, которые начнут в клочья разрывать психику атакуемого объекта.

Ужас возник внезапно.

Он не нуждался в том, чтобы изнурять меня нарастающим ожиданием самого главного удара, начиная с мелких покусываний, и растягивая своё садистское насыщение во времени.

Он сразу схватил меня «за жабры» и начал бить «как рыбу об лёд» с беспощадной жестокостью.

*

Помимо фобий в нашем подсознании гнездятся психические травмы различной степени тяжести. Они напоминают о себе при возникновении ситуаций, схожих с теми, в которых они были нами получены. И тогда в нас включаются защитные механизмы, мешающие принятию независимых от них решений.

Я внутренне приготовился к восприятию Ужаса, прогнозируя принятия им обличия того, кто однажды напугал меня до полусмерти, а потом ещё долгие годы преследовал меня в ночных кошмарах. Я пережил тот испуг в раннем детстве. В ту далёкую пору я входил в компанию самых дерзких и отчаянных мальчуганов на нашей улице. На соседней улице жил старик с очень устрашающей внешностью. О нём говорили, что он злобный и опасный колдун. В моих приятелях эти слухи, приправленные историями о жутких колдовских делах угрюмого, звероподобного старика, разжигали озорную удаль. Они придумали нехорошее нецензурное прозвище ужасному колдуну, зарифмовали его в издевательское двустишье и выкрикивали вслед старику, прячась за каким-нибудь забором. Я боялся поддерживать эти нападки на звероватого старика, но, находясь в компании дразнивших, ощущал себя соучастником тех опасных шалостей.

Расплата за ту «сопричастность» настигла меня внезапно, как рука разъярённой хозяйки впившаяся железной хваткой в шкирку нашкодившего котёнка: я вдруг встретился с тем колдуном один на один, нос к носу. Я тогда шёл по своей улице, а страшный-престрашный старик – по выходившему на нашу улицу переулку. Он возник передо мною из-за угла, и мы едва не столкнулись. Я испуганно глянул ему в глаза и меня кинуло в жар: я понял, что он проник своим колдовским чутьём в мою вину перед ним, и что теперь мне не избежать лютого наказания.

При мысли о колдовском наказании меня перебросило из жара в дикий холод, я будто превратился весь в ледышку, беспомощную, безвольную, падающую в пропасть, в погибель.

Я ошибся в прогнозе.

Передо мною возник идеал девичьей красоты и обаяния. Он тоже был родом из моего очень раннего детства. За всю свою теперь уже довольно долгую жизнь я не испытывал такого потрясения от девичьей красоты, как при каждой встрече с той девушкой. Она была на тринадцать лет старше меня. Если бы я к тому времени был уже взрослым мужчиной, меня бы не смутила такая разница в нашем возрасте, но мне было тогда пять лет. Что я мог предложить в том возрасте вполне созревшей красавице, ищущей достойного кавалера? Изо всех моих физических «достоинств» у меня были только глаза, рано прозревшие к женственному началу той прекраснейшей из прекрасных. Как-то, перехватив мой не по-детски пылающий взор, она заулыбалась, склонилась надо мною и ласково потрепала меня по щеке.

«Вот это я попался… Какой стыд!!!» – мне хотелось провалиться под землю.

И вот, столько лет спустя, она вновь явилась передо мною всё в том же цветущем возрасте, всё в том же ослепительном сиянии своей непревзойдённой красоты в зоне особого риска.

Мне бы кинуться спасать её из этой смертельно опасной зоны, а я застыл в том же детском восторге, распахнув перед нею и душу, и всю свою бренную плоть.

«Возьми меня и делай со мною, что хочешь! Я раб твой! Я вещь твоя!» – я был готов принять смерть от избытка любви.

Доведя меня до крайней степени восторженности, девушка двинулась ко мне с потрясающей грацией в каждом своём движении. Я замер в сладостном ожидании: теперь мне есть, что ей предложить от всего набора мужских достоинств, включая руку и сердце.

Внезапно движения девушки изменились, будто во всём её теле произошёл какой-то механический сбой. Её движения сделались прерывистыми, замедленными… зловещими.

Глаза её стали безумными.

В них засветился первобытный разум, лишённый человеческих эмоций.

Никакая фантазия не могла бы создать видения более жуткого, чем это.

Охвативший меня Ужас вырвал меня из этой жизни и зашвырнул в безвременье, туда, где его господство ни в чём не знает границ.

И для меня началась та вечность, в которой была только невыносимые душевные муки, превышающие человеческие силы, но легко отвоёвывающие себе всё новые и новые пространства в моих бестелесных оболочках, отторгнутых от моей тленной плоти.

*

Умереть мне не дали.

Военные медики сработали, как сказочные волшебники. Я бы не удивился, если бы мне сказали, что они окропили меня вначале мёртвой, а после – живой водой.

А ведь было от чего умереть: уровень того ужаса, который я испытал в зоне особого риска, оказался несовместимым с жизнью.

Зато теперь я узнал, что у Ужаса не было никакого исследовательского интереса в этом особо секретном месте.

Теперь я знал, что привлекает сюда Ужас.

Его привлекает сюда… запах тайны.

Не смысловое наполнение тайны, а всего лишь её запах.

Он появляется из другого измерения и возвращался туда же, удовлетворившись наведением ужаса на обитателей особо охраняемой зоны.

Его раздражает то, что какие-то личности возомнили себя способными возвести непреодолимые преграды для несанкционированного проникновения в их пространство.

Что могут эти «возомнившие» сделать что-то против него?!

Кто они перед ним?!!

К таким выводам привели меня результаты анализа информации, собранной моей аппаратурой при моей встрече с Ужасом.

– Вы полностью исключаете риски утечки секретной информации в разведывательные структуры с помощью искусственно созданного Ужаса?

– В пределах, доступных моему оборудованию, я это полностью исключаю.

– Кто мог бы выйти за те пределы, которые доступны Вашему оборудованию?

– Считается, что на это способны маги самых высоких рангов. Но я не верю в достоверность того, о чём они величественно вещают. В нашей научной среде принято считать, что мистические глубины коварны и непредсказуемы: то, что кажется бесспорным с одного ракурса обзора, опровергается при просмотре того же самого с другого ракурса. Поэтому вещания магов нами ставятся под сомнения.

– Как избавиться от посещения нас этим Ужасом.

– Надо устранить из зоны особого риска привлекающий его запах тайны. Над этим наш коллектив поработает.

*

Наработка нашего коллектива идёт по нескольким направлениям одновременно.

Будет ли от этого толк?

Может ли обычная логика нашего научного мышления воздействовать на непознаваемую сущность неведомой нам энергетики, воплотившейся в многоликое мистическое чудовище имя которому Ужас?

Мистика

Ум отца, сердце матери

По-разному толковали святые отцы упоминание в Библии о том, ангелами ли были «сыны Божии», которые «увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жёны, какую кто избрал». Иные считали, что «сыны Божии» – это ангелы, другие это оспаривали. Но, всматриваясь в красоту «дочерей человеческих», можно вполне поверить в то, что и ангелы Божии не могли устоять перед нею. Что уж говорить тогда о творениях менее значительных в иерархии сущностей, сотворённых Богом Отцом? Например, о тех, которых некоторые уфологи называют «гуманоидами»? Допустим, что они на порядок (пусть даже на много порядков) умнее и могущественнее нас. Но что их ум и могущество перед красотой «дочерей человеческих», если даже ангелы Божии перед этой красотой не устояли?

*

Ребёнок родился «здоровеньким». Он казался «обыкновенным». До двухмесячного возраста ребёнок рос и развивался «вполне штатно». Но уже с двухмесячного возраста он начал осознанно проявлять экстраординарные свойства. И его родители поняли, что как только об этой особенности их ребёнка узнают те, «кому следует», его от них заберут «в интересах особо важных и особо секретных». Их озабоченность была понятна и ребёнку. Все вместе они стали притворяться, будто бы малыш продолжает оставаться «обыкновенным». Чудеса своей «необыкновенности» малыш открыто совершал лишь в присутствии родителей, оберегая на телепатическом уровне их эмоции и сдерживая их неприемлемые для него родительские порывы.

Не нужно мамочке кидаться пеленать этого «необыкновенного» грудничка: Он силой мысли не позволял пеленать себя, окутал своё тельце плотным энергетическим коконом, создающим ему максимальный комфорт и стерильно отводящим от него его испражнения; он сам кормил себя теми питательными составами, которые создавал (опять-таки силой мысли), размещая их в пространстве перед собою на «энергетических подносах» и переправляя их по воздуху в свой умный ротик.

Материнские чувства противились такой самостоятельности со стороны малютки, но малыш своей мягкой, ласковой силой мысли примирял матушку со своей досадной для неё самостоятельностью.

Малыш не нуждался в том, чтобы мамочка хватал а его на руки, мурлыкала над ним, укачивала под колыбельные припевочки, но он терпел эти пылкие проявления материнства, чтобы не лишать её этих радостей.

Отец относился к ребёнку как к существу гораздо более умному и могущественному, чем он сам. При этом отец понимал, что он является отцом лишь физического тела этого необыкновенного младенца. Но он не заморачивался вопросом о том, от какого неизвестного земной природе существа получил свои волшебные свойства его малыш.

Зачем мучить себя вопросом, на который заведомо невозможно найти ответ?

*

Сын рос и начинал поражать родителей новыми, ещё более фантастическими способностями.

К двум годам малыш уже знал всю историю земных цивилизаций, все проблемы сегодняшние и будущие на любом этапе их зарождения, развития и разрешения.

– Сын, ты можешь влиять на то, что сейчас происходит в мире?

– Да, отец. Я имею такую возможность, но обязан соблюдать незыблемость Великого Промысла, открывшегося мне до того, как я получил доступ ко всем своим возможностям.

Скажу тебе больше, отец. Тебя волнует, не представляю ли я опасность для человечества, к которому я сам причастен тем, что во мне твой человеческий ум, но так далёк от всего человечества в силу своих далеко не человеческих свойств?

Отвечаю на этот мучительный для тебя вопрос: Я не опасен для человечества, потому что у меня не только твой человеческий ум, но и человеческое сердце моей матери.

Сердце матери не позволит мне причинить какой-либо вред человечеству, к которому она принадлежит.

Смертельно опасная клятва

Тиночка была счастлива.

Вчера она повстречала мужчину своей мечты. У него была стоическая внешность, широкая душа и проникновенная нежность.

Всё случилось, как в сказке.

Едва увидев его, Тиночка поняла: ей нельзя его упустить! В нём она сразу увидела полный набор всего, о чём ей горячо мечталось. Он, как глоток живой воды для её души, вдруг помертвевшей от осознания недостижимости его любви: у такого мужчины должны быть толпы поклонниц, энергичных, напористых, беспощадных и беспринципных в схватке за их женское счастье. Где уж маленькой рыбке Тиночке сражаться против таких акул!

Вот, если бы он сам увидел вдруг в Тиночке свою единственную любовь!

«Всё отдам за то, чтобы этот мужчина сам подошёл ко мне, проникнувшись непреодолимой, вечной и бесконечной ко мне любовью!

Душу свою отдам за это!!

Кому угодно отдам!!!»

Сильная клятва (в сакральном смысле).

…И смертельно опасная (в том же смысле).

*

Её клятва была услышана там, где её лучше бы не слышали (ради сбережения от погибели Тиночкиной души).

И всё случилось, как по волшебству (хотя то было не волшебство, а страшное чёрное колдовство).

Мужчина Тиночкиной мечты отчего-то вдруг, не зная сам почему, повёл рассеянным взглядом по сторонам и ему показалось, что в мутном поле того обзора сверкнула какая-то искорка. Его взгляд (рефлекторно) прошёлся в обратном направлении, где вновь обнаружил ту искорку и (всё так же рефлекторно) сфокусировался на ней (конечно же, из праздного любопытства).

«Девушка как девушка. Так… ничего особенного».

Но тут (вот он, чёрное колдовство!) от этой «так себе девушки» искорка влетела прямо сердце, застигнув мужчину врасплох.

…И возгорелось от этой случайной искорке в мужском сердце шальное пламя!

Мужчина подошёл к бедной Тиночке и сказал ей нежные слова.

Есть контакт!

Да ещё какой!!

Свет не видел таких молниеносных слияний жарко воспылавших сердец!!!

Случилось то, о чём с безумной страстностью взывала душа Тиночки, выкрикивая страшную клятву.

*

Счастье пришло.

Это значит, что пришло время отдавать долги.

И взыскатель явился.

Он был грозным, и лик его был ужасен:

«Я предоставил тебе то счастье, о котором ты так исступлённо молилась, излив свою мольбу в никуда.

Она попала ко мне.

После её исполнения мною, ко мне теперь попала ты сама.

Отныне ты будешь делать всё, что я тебе прикажу.

Ты станешь угодницей сатаны».

*

«Всяк, вымоливший счастье у врага, заложив ему свою душу, становится угодником дьявола», – говорил когда-то Тиночке её дед.

Перстень двуликого Януса

Великой тайной было уже само существование перстня двуликого древнеримского бога Януса, старческое лицо которого видело прошлое, а молодое лицо, располагающееся с противоположной стороны его головы, видело будущее. И тайна эта была известна всякий раз только двоим из смертных, каждый из которых наследовал её в час перехода к нему главенства над всем родом от своего умирающего предшественника. Один из этих двоих непременно принадлежал к роду Морского Дракона, а другой – к роду Огненного Дракона. Два этих рода всегда находились в состоянии непримиримой вражды. Оба рода были одинаково сильны своими оккультными знаниями и уникальным магическим инструментарием.

Род Огненного Дракона многие сотни лет был обладателем магических ключей, принадлежавших когда-то двуликому богу Янусу, а род Морского Дракона – обладателем магического посоха, принадлежавшего когда-то тому же богу. Перстень двуликого Януса с изображением двуликой головы на его печатке попеременно переходил от одного из этих обладателей к другому в ходе их бесконечной борьбы между собою.

Проворачивая этот перстень на пальце в ту сторону, куда смотрит старческое божественное лицо, можно увидеть прошлое, выискивая и находя там ответы на возникающие вопросы, а, проворачивая его в обратном направлении, можно проделывать то же самое, смотря в будущее.

Не знали обладатели этого ценнейшего магического инструмента, что в тех свойствах волшебного перстня таилось такое же насмешливое двуличие, которое было свойственно и самому двуликому Янусу.

*

Молодой человек с мягкими чертами лица, с печальными глазами, затуманенными пресыщенностью плотскими излишествами, с вялыми холеными руками утомлённо откинулся на спинку заднего сиденья своего роскошного автомобиля. Но данный облик «молодого человека» был иллюзорен, обманчив. За этой видимой «мягкостью», «холеной» рыхлостью, «утомлённостью» скрывался облик аскетически-суровый, несгибаемый, могучий, наполненный великой мистической мощью. Со дня принятия главенства над своим родом и перстня двуликого Януса он стал именоваться Морским Драконом. Его автомобиль, управляемый человеком с глазами и реакциями супертяжёлой собаки элитной бойцовской породы, мчался по скоростной автомагистрали в сторону океанского побережья, туда, где Морского Дракона ожидала встреча с главой враждебного рода и их смертельная битва за обладание перстнем двуликого Януса.

Морской Дракон прекрасно знал о том, как переменчиво и прошлое, и будущее, поэтому перед тем как выйти из автомобиля, он ещё раз прокрутил на пальце перстень в ту сторону, куда было обращено молодое лицо бога Януса. Перед его взором открылась панорама ресторанного зала, чинно восседающие за столиками посетители, почтительные официанты…

От дальнейшего просмотра картины будущего Морского Дракона отвлекла яркая фигура из настоящего. Это был Огненный Дракон в иллюзорном, обманчивом облике восхитительной красавицы с вызывающе-дразнящей походкой. Красавица проследовала в ресторан, а Морской Дракон, не теряя времени, за нею.

Час смертельной битвы приближался.

Морской Дракон вошёл в предупредительно распахнутую перед ним дверь, на глядя, одарил швейцара денежной купюрой и огляделся. Перед его взором открылась панорама ресторанного зала, чинно восседающие за столиками посетители, почтительные официанты… За отдельным столиком расположился его враг: Огненный Дракон в облике восхитительной красавицы.

Морской Дракон тоже выбрал отдельный столик и бегло перелистал меню. Это заняло у него всего несколько секунд, но этого времени оказалось достаточно для того, чтобы его враг незаметно исчез.

Морской Дракон только усмехнулся на эту тупую уловку: как можно скрыться от обладателя перстня двуликого Януса? Но к помощи волшебного перстня ему прибегать не потребовалось. Официант передал Морскому Дракону записку, пояснив, что это от красавицы, сидевшей за тем столиком. Официант сдержанным кивком указал на тот столик, за которым перед этим сидел Огненный Дракон.

В записке было написано:

«Гостиница „Колизей“, номер 31».

*

Человек с глазами и реакциями супертяжёлой собаки элитной бойцовской породы, оставаясь в автомобиле Морского Дракона, зорко наблюдал за своим хозяином, чтобы в нужный момент прийти ему на помощь. Он видел, как Морской Дракон проследовал за восхитительной красавицей в ресторан, а затем – в гостиницу «Колизей».

«Не нравится мне эта дамочка», – подозрительно вглядывался в неё человек-собака, догадываясь, что интерес его хозяина к ней связан с какой-то опасностью.

Когда из гостиницы подозрительная красавица вышла в сопровождении двух амбалов, несущих на своих плечах длинный (в рост человека) свёрток, человек-собака понял, что настало время ему действовать. Он незаметно проследовал за подозрительной троицей до причала, где амбалы, по приказу красавицы уложили свёрток на борт небольшого катера и помогли ей самой подняться туда же по трапу. В одном неудержимом броске человек-собака обездвижил вначале амбалов, а затем и красавицу. В свёртке он обнаружил своего мёртвого хозяина.

В ту же секунду человек-собака умертвил коварную красавицу, упаковал её в тот материал, из которого был скручен свёрток для тела его хозяина, привязал к новому свёртку тяжёлый камень и вывез на катере подальше от берега на корм рыбам.