Текст книги "Миссии – избыточны"

Юрий Иванович
Миссии – избыточны

© Иванович Ю., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2018

Глава 1. Второе рождение

Сознание стало затухать. Смерть казалась очевидной.

И вдруг пришла боль! Жуткая боль, всепоглощающая. Если можно было бы закричать, Поль моментально сорвал бы голос. Но кричать он не мог. Даже вздохнуть не получилось бы при всём желании. Потому что тело превратилось, по некоторым ощущениям, в комок окровавленного фарша. Ощущение собственных конечностей исчезло полностью. Казалось, например, что левое ухо вместе с правой ногой зажали в одни тиски и теперь поливают серной кислотой. А правое ухо до сих пор перекручивают в мясорубке вместе с левой рукой. Остальные органы, конечности, кожа, ногти, волосы, кости – в целом казалось, что горели, плавились, рвались, ломались и распылялись на атомы.

Смерть – она такая…

Хотя Труммеру всегда казалось, что долго подобное тянуться не может. Ну, умер человек – и всё. Сколько тот мозг ещё живёт после гибели тела? Ну, три, ну пять минут. Если сам он вместе с головой не всмятку, конечно. А так как флайер модели «Катринг» падал с высоты в несколько километров, да весил при этом под шесть тонн, то о целостности черепа рассуждать было бы глупо. Такие обломки и кусочки тел собрать да склеить не под силу даже всем дэмам, собравшимся вместе. Наверное…

Тогда почему так больно?!. И почему боль тянется так долго?!. По всем ощущениям, боль растянулась вначале на часы, потом на дни, а дальше счёт пошёл на недели. Боль варьировалась в сочетаниях и менялась по силе и в какой-то момент становилась привычной, позволяющей подумать о чём-то ином. И всё это в полном мраке и при полной тишине.

Что ещё поразило погибшего поощера, – так это всё увеличивающиеся провалы памяти. Вначале Поль Труммер забыл некоторые годы своего юношества и отрочества. Затем с ужасом попытался вспомнить точный адрес своего дома – и не смог! В памяти всплыло лишь одно: купил он свою недвижимость в самом дальнем участке шестнадцатого сектора, на окраине Розмора, недалеко от Большой стены. Твердил это с каким-то ожесточением, пока и это… забыл!

Потом началась путаница с работой в последние годы. Хорошо помнил (как бы!), что выполнял миссии с дэмом Надариэлем, владыкой своего, шестнадцатого сектора. И успел выполнить какие-то особенные задания владычицы Азнары Ревельдайны, повелительницы восемнадцатого сектора. Но что именно сотворил? И что конкретно? Чехарда памяти подсовывала то картинку сражения с рыцарями, то бег из последних сил между взрывами снарядов скорострельных зениток. Затем выползала яркая сценка интимной близости с богиней, а после сразу окровавленное тельце маленькой девочки, вскинутое на собственные плечи. Кошмарная рубка мечом зубастых волчьих морд, и тут же – собственное тело, упакованное в космический скафандр высшей защиты и стремящееся с содрогающимся автоматом в руках куда-то в глубь мрачных подземелий.

В какой из этих моментов рядом были дэмы? И кто именно из них? И почему чаще всех всплывает лик очень близкой и прекрасной девушки? Кто она? Сестра или возлюбленная?.. Звать её Галлиарда Фойтинэ… И почему, вспоминая это имя, становится чуточку спокойнее?.. Ещё и боль при этом отступает, становится глухой и незаметной…

«И разве у меня есть сестра? Я ведь круглый сирота… А сестра всё-таки есть!.. И кто вообще это такие: дэмы?.. Почему только одно это короткое слово вызывает страх и настороженность?..»

Со временем и эти все понятия нивелировались, вопросы исчезли, память стала девственно чистой. Подготовка к новой жизни? Или к перевоплощению?

А потом однообразие многих недель (или всё-таки часов?) оказалось прервано. Но как-то странно это произошло, неожиданно.

Многие считают, что началом всего сущего и живого является свет. А уже после него растёт травка, летают бабочки и зарождается всё живое. Так или примерно так думал и Труммер. В пустой, очищенной памяти уже вроде ничего не осталось, но что-то вбитое в подкорку сознания именно так и утверждало:

«И появился луч света, из которого, словно от бликов радуги, родились великие дэмы. И стали они создавать ДОМ. И стали они творить жизнь. И стали они засеивать вселенную пригодными для жизни мирами…»

Но это – там. Неизвестно где. И с кем…

А сейчас Поль не увидел ничего. Никакого света в конце тоннеля или в глубине колодца. Зато услышал звук: словно кто-то упал. Большой, железный, несуразный и неповоротливый.

«Шкаф, что ли? – мелькнула первая мысль. И за ней тут же вторая: – Что такое шкаф?» – Память на этот вопрос ничем не отозвалась.

Да и звук вдруг стал меняться: послышался скрип. Потом он перерос в скрежет. Тот, в свою очередь, в грохот, перемежающийся тем же самым скрежетом. Что-то рвалось, падало, разбивалось, шипело, фыркало, звенело и трещало.

«Что бы это могло быть? – появилась обеспокоенность. – И почему оно приближается ко мне?»

Тут и новые звуки стали различаться: вой и рычания разбавлялись воплями и рёвом. Неприятная ассоциация подвигла на вопрос: коль новые звуки – это новая жизнь, то нужна ли она, такая шумная и скандальная?

Тут грохот раздался совсем рядом, и произошло первое потрясение вселенной. Точнее Поль понял, что его качнуло, вырывая из состояния зачаточного покоя. Затем потрясение повторилось с гораздо большей силой. Теперь уже вся вселенная рухнула, улетая в тартары. А после очередного удара появилось подозрение, что мир перевернулся вверх тормашками. Очередные удары, скрежет и шипение, и появился… свет.

«Свет?! – обрадовался вначале Труммер. – Значит, это всё-таки жизнь?!»

И тут же сознание стал заполнять липкий, неприятный страх. Потому что проснулись иные органы чувств, утверждающие, что вокруг что-то тлеет, опасно искрит, и мерзко воняет горящая проводка. И всё это на фоне усилившихся скрипов и добавившихся стонов.

Ожившему (или возродившемуся?) человеку и самому захотелось застонать. Потому что он прочувствовал свои конечности и собственное тело. Хотя и сомнений добавилось: а человеку ли? Ибо конечности, так резко обретшие чувствительность, ощущались до жути непривычно. Да и не совсем слушались сознания. Оно ещё только пыталось разобраться в окружающей обстановке и понять, чем грозят неприятные запахи, а руки с ногами уже с натугой уперлись в стенки треснувшей, но всё ещё прочной скорлупы, окружающей рождающуюся креатуру. Тело, увитое вполне сильными мышцами, тоже помогло: извиваясь, а то и конвульсивно дёргаясь, словно в эпилептическом припадке.

Итог оказался вполне закономерен. Скорлупа треснула, а потом и вовсе распалась на несколько частей. А сам Труммер оказался барахтающимся среди каких-то проводов, трубок, резиновых шлангов и деталей из поблескивающей, возможно, нержавеющей стали.

«Знать бы ещё, чем нержавеющая сталь отличается от простой? – пытался он вспомнить хоть что-то. – И не лучше ли было мне оставаться внутри этой сборной штуковины?»

Никакого страха он уже не испытывал, но странное чувство самосохранения буквально кричало: «Спрячься! Или, по крайней мере, не шевелись! Прикинься мёртвым!»

Тоже сомнительный совет для существа, которое и так умерло. Вроде бы… Но на какой-то момент Поль к нему прислушался и перестал барахтаться среди колющихся обломков и в лужах текущей жидкости. Только слегка приподнял голову и одними глазами следил за виновником… чего? Своего пробуждения?.. Своего оживления?.. Или творящегося безобразия?..

Потому что в довольно просторном по размерам помещении вовсю хулиганил некий монстр. Метра четыре в высоту, да и в ширину добрый метр, это создание не имело шеи, а скорей всего голова являлась просто верхней частью массивного туловища. Ноги напоминали две тумбы или два причальных кнехта. Две руки, исходящие из района плеч, в полном размахе достигали метров шести и заканчивались жуткими на вид клешнями. Вторая пара рук выходила со сторон по центру корпуса, имея по четыре крючковатых пальца. Вдобавок этот монстр имел двухметровый хвост, сродни хвосту тираннозавра. И этой дополнительной конечностью он крушил все встречающиеся у него на пути препятствия не хуже, чем ногами, клешнями и пальцами.

Крушилось, ломалось, рвалось и раскалывалось всё! Словно четырёхрукое чудовище задалось целью сровнять с полом всё, что стоит, обломать всё, что торчит, и вырвать всё, что свисает. Потому обломки устилали уже пройденный им путь, там что-то искрило, дымилось, шипело и трещало. Причём клубилось невероятно едким и противным дымом. Наверняка ядовитым или жутко токсичным.

Мало того, то тут, то там виднелись окровавленные куски разорванной, изувеченной плоти. Явно, что не вся она принадлежала человекообразным существам, но сама тенденция на уничтожение всего живого заставляла беспокоиться о личной безопасности.

Ну и как-то сразу пришло понимание, что разбушевавшееся существо не имеет разума. Или банально сошло с ума. Потому что крушило всё подряд бесцельно, в неуправляемой и неконтролируемой злобе. Может, его покормить забыли, вот оно и вырвалось из-под контроля? Но тогда почему оно не ест найденную плоть? Или она ему не по вкусу?

Что ещё мелькнуло в просыпающемся сознании Труммера, так это невероятно страшное слово:

«Лаборатории! – и тут же последовал вроде как логичный вывод: – Отсюда надо бежать со всех ног! – затем иной, несколько странный вопрос возник: – А есть ли они у меня?.. Точнее, могу ли я ими нормально пользоваться?»

Только представив себе, что он выглядит сродни этому монстру, человек запаниковал и чуть не потерял сознания. Благо, что для первичного осмотра не понадобилось много времени. Ноги – как ноги. Руки – вполне нормальные. Хвост?!. Уф… Вроде это не хвост, и подсознание подсказывает, что так и должно быть. И всё вроде действенное, вполне послушное. Значит, пора отсюда сматываться.

«Желательно уходить, на глаза монстру не показываясь…»

Поэтому Поль дождался, пока четырёхметровый вандал не повернётся к нему спиной, вскочил на ноги и довольно бодро потопал в сторону, где вроде как располагался выход. Имелось ещё одно отверстие в другой стене, но оно напоминало пролом, скорей всего сделанный совсем недавно. И если чудовище пришло оттуда?.. Какой смысл убегать в сторону его берлоги?..

Координация оказалась не идеальная, тело пошатывало, кидало в разные стороны. Ещё и горы препятствий на пути мешали нормальному продвижению. Но удалось даже как-то ускориться, помогая для равновесия раскинутыми в стороны руками.

А тут ещё и обстановка стала резко ухудшаться. Ладно, сирена какая-то завыла, да освещение стало неприятно мигать, чередуясь с ярко-белыми сполохами. Так ведь ещё и монстр заметил улепётывающего человека. Потому что взревел гневно и бросился в погоню. Для этого не стоило и оглядываться, на слух улавливался быстро приближающийся грохот.

Буксующее сознание ничего не вспомнило, но очередные советы давать не поленилось:

«Сирена – это потенциальная помощь. Как бы… Но хорошо, если не монстру. Поэтому правильнее всего сбежать и спрятаться от всех. А уже потом видно будет!.. Быстрей! – Несмотря на творящуюся жуть вокруг, память вдруг разродилась первым откровением: – А ведь я поощер! То есть умею снимать усталость у других людей! А потому и ранг у меня соответствующий – а’перв!»

А пользы с этого? Если двустворчатые металлические двери оказались закрыты наглухо. Скорей даже ворота трёхметровой высоты, но без единой ручки на них и даже без замочной скважины. Попытки ударить одну створку плечом, а потом и ногой оказали воздействие, как горошины для стены. Зато плечо заныло, а боль от прострела в пятке заставила плясать на месте, выдавая вслух какие-то странные, незнакомые междометия.

Напрягаться над их расшифровкой показалось совсем глупым занятием: монстр уже находился в десяти метрах. А судя по его огромным глазам, раскрытым в верхней части туловища, он видел человека вполне отчётливо и направлялся к нему вполне целеустремлённо. Попытаться проскользнуть мимо него и уйти за счёт скорости? Даже пытаться не стоит!.. Чем же остановить это чудовище?

Воспоминание о каком-то привычном и действенном оружии только мелькнуло на дальней периферии сознания. Нет его! Значит, надо пользоваться тем, что есть под руками. Точнее, валяется под ногами. Причём валялось там много чего, чем можно было просто бросить или хотя бы от души приложиться по жуткой образине. Какие-то штыри, тяжёлые ножки основания, куски толстого стекла, обломки несущих рам, стальные стержни и диски…

«О! Кусок швеллера! – мелькнула догадка. – Его же можно использовать как копьё!»

И уже в следующий момент поощер метнул в приближающееся чудовище подхваченную в руку железяку. Увы! У той оказался странно смещён центр тяжести, и она не полетела точно в цель, а ударилась о неё несуразно боком. Разве что довольно сильно приложила монстра по нижней руке. И это доставило ему не столько боль, как неприятные ощущения. Он остановился в недоумении, поднимая конечность к глазам и пытаясь осмотреть несуществующие повреждения. Если бы это было разумное создание, могло показаться, что оно задумалось или удивилось неожиданному сопротивлению.

Грех было не воспользоваться представившейся паузой. Поэтому Труммер стал хватать из-под ног всё, что ему попадалось, и с удивительной даже для себя меткостью швырять всё это в гигантскую тушу. Причём не по всей площади, а пытаясь попасть конкретно в глаза. Со стёклами и со штырями – не получилось, зато с дисками, которые вращались в полёте, вышло на загляденье. Три из них не достигли попадания в десятку, ушли, так сказать, на пристрелку. Зато четвёртый диск всей своей массой вонзился острой кромкой прямо в левый глаз чудовища, уйдя в него на две трети.

Раздавшийся после этого рёв перекрыл все ранее вместе взятые. Получалось, что до того чудовище просто развлекалось, а вот теперь уже озлобилось окончательно. Прикрыв чуть ли не всеми четырьмя руками пострадавший орган зрения, оно бросилось на своего обидчика с единственной целью: распластать того по стене. Или по стальной двери, которую Поль ощутил своей спиной, делая непроизвольно шаг назад. При этом человек продолжал довольно быстро метать ещё три диска, собранные им в левой руке.

Наверное, его желание бороться до конца да уникальная ловкость и спасли его в итоге. Потому как последний диск вполне удачно, пусть только и по краю, повредил монстру правый глаз. Что только придало тому ускорения, и рёв перешёл в оглушающий визг. Понятно, что и второй глаз оказался прикрыт, пусть и на короткую долю секунды. Но этого хватило, чтобы тяжеленная, бронированная туша по инерции так и врезалась в человека.

Точнее, не в человека. Тот успел резко присесть и сдвинуться на метр в сторону. Тогда как основная сила удара пришлась на ни в чём не повинную стальную дверь. А та, после такого вульгарного обращения, взяла и… распахнулась! Пусть и не до конца, но вполне достаточно, чтобы рухнувший между её створками монстр там и застрял на добрую минуту.

Вот пока эта ревущая туша там ворочалась, Поль рассмотрел уходящий куда-то вдаль широкий коридор. Затем приноровился, чтобы избежать удара хлещущего в разные стороны хвоста, и нагло проскочил по спине поверженного на время противника. А уже по чистой, ничем не запятнанной поверхности припустил со скоростью улепётывающего зайца.

«Заяц? А кто это? – продолжились неуместные попытки что-то вспомнить. – Вроде с длинными ушами… И меньше, чем я…»

Но сходство почему-то казалось существенным. Почти сразу пришло на ум другое сравнение: хамелеон. Хитрый, скрытный ящер, умеющий прятаться в любой обстановке. А если надо, застыть на месте и прислушиваться. Потому что в Лабораториях просто так не побегаешь, и что-то упрямо подсказывало, что отсюда не вырвешься. Особенно действуя напролом, как это делал подраненный в глаза монстр.

То есть на очередном перекрёстке Поль замер и весь обратился в слух. Вроде как погони не было, хотя звуки тревожной сирены и сюда достигали. Чуть позже послышались частые взрывы. А там и очередная подсказка пришла в голову:

«Я ведь голый! Надо срочно одеться! Желательно в униформу местного персонала. Или в форму охранников… Иначе не выберусь!..»

И голый поощер, он же а’перв, вновь устремился по затемнённым коридорам. Хотя и задавался порой вопросом:

«Стоит ли вообще убегать и прятаться? – инстинкт самосохранения подсказывал, что стоит. А вот нечто мимолётное, словно чужое, шептало сознанию: – Остановись! Тебе же лучше будет!»

Шёпот не воспринимался как должное. Зато самосохранению следовало доверять в первую очередь. Вот Поль Труммер и действовал, основываясь на заложенных в него инстинктах.

Глава 2. Распри за кулисами

В Имении дэма шестнадцатого сектора Бенджамина Надариэля, в бытность чаще именуемого Прогрессором, царила праздничная обстановка. Причина – завершающийся трёхдневный визит в сектор иной дэмы, повелительницы восемнадцатого сектора Азнары Ревельдайны, в миру больше известной как Кобра. Хотя на всех официальных церемониях, да и в других подчинённых ей мирах, богиню титуловали Непревзойдённая. Или Милосердная. Или Несравненная. Где как…

Но неофициально все её называли Коброй. Наверное потому, что десятки, если не сотни лет она не принимала в гости иных дэмов, и её никто не приглашал. Считали слишком коварной, опасной, циничной, если не подлой. И только Прогрессор, чисто случайно проговорившись, пригласил божественную коллегу на территорию своего владычества. Тогда ажиотаж начался небывалый, событие всё-таки неординарное, да и все остальные сорок дэмов с вожделением ожидали, чем же закончится встреча старых врагов и закоренелых антагонистов?

Управляющий сектором, главный консул и все их многочисленные помощники, приписные сектора, тогда с ног сбились ещё в процессе подготовки визита, проводя предварительные мероприятия, стараясь не ударить лицом в грязь. Старались. И вроде как всё вышло великолепно.

Правда, накануне визита прошёл слушок, что совершено покушение на Азнару Ревельдайну. Злые языки утверждали, что дэма разбилась насмерть вместе со своим главным консулом. Дескать, флайер прославленного генерала Юргена Флигисса грохнулся с высоты четыре тысячи метров, и от него остались только обгоревшие куски металлолома. Понятно, что бессмертные дэмы как бы неуничтожимы, это знали все. Но… Слухи – они такие. Что угодно в них можно почерпнуть. И что местные божества всё-таки смертны. И что раньше их было несколько больше, чем сорок два.

Ответ со стороны дэмов последовал страшный в своей неотвратимости и предельный по своей жестокости. В течение нескольких часов все лица, распространяющие крамольные слухи, были показательно уничтожены. Без всяких допросов, попыток оправданий и каких-либо предупреждений. Ибо тысячи лет главный закон ДОМА гласил одно: на своих богов нельзя говорить ничего плохого. Что характерно, подобного наказания (смертной казни на месте) удостоились и подданные иных дэмов, если таковые уличались хотя бы в пересказе неприличествующих сплетен.

Жестоко… Зато действенно.

Не осталось распространителей слухов. Ни одного! Как и самих слухов негативного плана. Зато появились другие вести, вполне позитивные: вместо дэмы в катастрофе погибла двойник. Даже не погибла, а просто получила небольшие раны. А главный консул, бравый генерал Флигисс, вообще отделался только несколькими царапинами. Ибо успел катапультироваться и опустился на парашюте. О самой владычице не стоило упоминать всуе. Ну а посторонние, коль они оказались на уникальном летательном устройстве «Катринг», никого волновать не должны от слова вообще.

Да и вскоре состоялся сам визит, во время которого Несравненная, Милосердная и Непревзойдённая блистала, сияла, затмевала, умиляла, радовала, превосходила, сверкала, услаждала взоры… и так далее и тому подобное. И теперь, к концу третьего дня, любой мог утверждать смело: подобного великолепного праздника уже давно в ДОМЕ не происходило. А старики упорно доказывали, что такой красоты и такого величия даже их деды и прадеды не видели. Теперь только и оставалось, что пережить финальный бал, который закатывал Бенджамин Надариэль в сказочном дворцовом комплексе своего Имения.

Но это всё официально.

Всё для подданных и для других дэмов.

Тогда как сами представители высоких встречающихся сторон все три дня провели в страшной нервотрёпке, на пределе духовных и моральных сил и в постоянных пререканиях друг с другом. Хотя, правильнее сказать, не в пререканиях, а в откровенной ругани. И причин для этого имелось немало. Да и это количество причин постоянно увеличивалось.

Вот и сейчас, стоило только Кобре и Прогрессору остаться наедине, как приторные улыбки сползли с лиц, а появляющееся там гневное, озлобленное выражение могло испугать кого угодно. Благо, что в такие моменты даже самые приближённые лица не могли единственного слова подслушать. К их благу, кстати, и на их счастье.

Так что, уединившись на полчаса перед началом финального бала, Надариэль чуть ли не с кулаками подступился к своей гостье:

– Как?! Ну как подобное могло случиться?!

В ответ Азнара, нервно покусывая губы, грустно выдохнула:

– Стечение обстоятельств…

– Каких … … … обстоятельств?! – орал создатель миров, словно последний портовый грузчик. – Чем твои ботаники-очкарики там занимаются? Как допустили?! И почему с твоей стороны нет надлежащего контроля?!

– Рот закрой! – рыкнула Несравненная на него, шагнув вперёд и чуть ли не ткнувшись лбом ему в подбородок. – Забыл, с кем разговариваешь?! – а когда собеседник отпрянул и скривился с досадой, продолжила уже более миролюбиво: – Я ведь тоже разорваться не могу на части! Ещё и этот визит, Тра его раздери! Зачем я только на него согласилась?!

– Не согласилась, а нагло напросилась! – последовало резонное напоминание. – Вырвав из меня неосторожное обещание… Да и это не причина для оправданий. Неужели нельзя было лучших следователей поставить на поиск главных злоумышленников, виновников катастрофы? Как можно не отыскать преступников, если оставлены такие явные следы и найдены такие явные улики?

– Да преступники и главные исполнители найдены, – с досадой взмахнула ладошкой дэма. – Все трое приписные моей Крепости. Техник, который грамотно настроил оба мотора «Катринга» на отказ во время начала снижения на посадку. Его вербовщик, один из младших исполнителей. Ну и прославленный маршал в отставке, который и спонсировал всё предательство. Причём лично меня никто и не мечтал уничтожить, метили в моего главного консула, Юргена Флигисса. По предварительным выводам, маршал сам мечтал получить высший титул в иерархии придворных.

– И все трое наверняка найдены мёртвыми?

– Ещё бы! Уж неведомо, как маршал выяснил о присутствии моего тельца на борту, но сразу же наложил на себя руки. Ускользнул гад!.. А мог бы ещё жить и жить… в мучениях… лет десять!

Бенджамин с кривой улыбкой наблюдал, как его божественная коллега сжимает кулачки от злости:

– И теперь вот оказалось, что целью был не столько твой главный консул, как мало кому известный а’перв? Иначе кто бы ещё подстроил такую бойню у тебя в Лабораториях, чтобы убрать ничего не значащего поощера?

– Повторяю! – Азнара прищурила глаза с угрозой: – В Лабораториях никто ничего не подстраивал! Или ты стал плохо слышать? – Увидев, что дэм приложил ладонь к уху, словно и в самом деле глуховат, она фыркнула, но продолжила объяснять: – Расследование ещё ведётся, конечно, но основные выводы уже сделаны. В одной из систем наблюдения выбило предохранители. Тогда как резервная система попросту не была включена после профилактического осмотра. И как раз в этот момент опытный экземпляр идеального воина для планет с повышенной силой гравитации проснулся в ожидании питательных смесей. Смесей ему не предоставили, и он тут же пошёл вразнос…

– Неужели настолько неразумный оказался? – попытался уточнить Прогрессор.

– Да вроде всё было в расчётном режиме. Причём на усовершенствование согласился доброволец. Но где-то что-то в мозгах у него переклинило, вот он и пошёл крушить всё подряд и рвать любую живую плоть. Всё-таки его программировали только на убийство и на разгром.

– Ага! И не странно ли, что он направился убивать лежащих на починке и в реанимации объектов именно в конкретный павильон? Именно туда, где лежал Поль Труммер?

Наморщив лоб в глубоком раздумье, Азнара Ревельдайна согласилась:

– Есть в этом странное совпадение, чего уж там… Но в том павильоне у меня такие личности прохлаждались, что им не чета какой-то а’перв! У каждого из них врагов тысячекратно больше, чем у какого-то выскочки из Ро́змора. Если уж всё было подстроено, то не из-за него.

– Ой ли? А если подумать? Кто ещё знал, что ты особенно и весьма привечаешь какого-то свободного поощера из моего сектора? И что ты с ним заигралась до такой степени, что снизошла до интимной близости?

Несколько неожиданно дэма улыбнулась и цыкнула языком, словно досадуя:

– Никто не знал, кроме того же Юргена. Но главный консул вне подозрений, проверен в первую очередь. При этом он – главная цель покушения. Заговорщик сумел заклинить само устройство катапульты, и спас только тройной заряд для выстрела, который Флигисс заложил для перестраховки ещё в начале эксплуатации флайера. Ну а насчёт отношений…

Она примолкла, в задумчивости закусив губку. Собеседник поторопил её вопросом:

– Или постесняешься открыто передо мной признаться?

– Да уж! – ухмыльнулась она как-то излишне кисло. – Игра у нас с ним складывалась просто великолепная! Отказаться со мной переспать он просто не имел морального права. Затем он должен был вступить в близость с моим якобы двойником. Ещё и женившись на ней. А вот потом я очень хотела посмотреть, как он станет выкручиваться под залпами ревности сразу двух обиженных женщин. Жаль, что сорвалось…

– Надо же! Ей жаль! Всего лишь жаль! – вновь повысил голос расстроенный донельзя Бенджамин. – А то, что у меня на него имелись грандиозные планы, тебя не волнует? А то, что у меня из-за твоих игрищ теперь сорваны сразу три важные миссии, тебя не волнует?

Прежде чем ответить, Непревзойдённая уничтожающе оглядела своего коллегу с ног до головы и только потом процедила чуть ли не по слогам:

– Мне плевать на твои миссии! Меня больше убивает боль в сердце!.. Да! И не пялься на меня, как на сверхновую!.. Не стану скрывать, Поль для меня оказался не просто игрушкой. Кажется, я успела влюбиться в этого парня. Возле него я почувствовала себя женщиной, любимой и словно помолодела на тысячи лет…

Прогрессор явно не ожидал подобного признания от высокомерной и крайне циничной Кобры. Что она, что он, конечно же, влюблялись время от времени, совершали некие глупости, поддавались разным влечениям и страстям. Для этого и ели ежедневно уникальные плоды пинасы, помогающие держаться в тонусе хорошего настроения. Но подобного серьёзного флирта у обоих не случалось уже давно. Очень давно. Потому что бессмертным дэмам, что бы о них ни говорили и ни думали, всегда было сложно терять возлюбленных из числа смертных. Ведь как ни старайся, как ни усердствуй со своими божественными силами, жизнь смертного всё равно ограничена. Да и старость в какой-то момент у них неизбежна.

Поэтому уже многие сотни лет среди дэмов не проскакивало новости, что кто-то из них увлёкся простым смертным. А тут – такое признание. И от кого?! От Кобры!

Вот и примолк озадаченно Бенджамин Надариэль. Влюблённую женщину, пусть и богиню, не стоит драконить упоминаниями о какой-то упущенной выгоде, если она в расстроенных любовных чувствах.

Подумав, он постарался перевести разговор в сугубо деловую плоскость:

– Ладно, как я понял, взбесившегося монстра уничтожили, хоть и с большим трудом. Виновных тоже найти не удалось, а невиновных казнить для острастки кровавая Кобра не спешит. Но что случилось с телом самого Поля? Как именно он погиб окончательно, выяснили?

– Если бы! – Голос Азнары неожиданно дрогнул, но она тут же взяла себя в руки, перейдя на бесстрастный тон: – Эта взбесившаяся тварь разворотила практически всё, что находилось в павильоне. А найденные тела просто разрывал на части и раскидывал в стороны. Всё это щедро оказалось залито щёлочами, кислотами, питательными и спиртовыми растворами. Напоследок охрана во время стрельбы по твари умудрилась поджечь образовавшуюся смесь. Итог: всё выгорело до расплавления некоторых металлов. От большинства трупов даже костей не осталось. Ну и обломки конкретной регенерирующей капсулы оказались девственно пусты.

Дэм выслушал это, крутя озадаченно головой. Чуть позже пробормотал в задумчивости:

– Интересно муравьи создают свою деревню! – потом добавил с явным восторгом: – Это же каким талантом надо обладать, чтобы всё это провернуть?

– Да что ты заладил одно и то же?! – опять разнервничалась Ревельдайна. – Сколько раз тебе повторять: случившееся в моей Лаборатории – это трагическое стечение обстоятельств! Да и те, кто подстроил катастрофу «Катринга», тоже получили своё!

– Ну ладно… А могло такое случиться, что сам Поль оказался с кем-то в сговоре и ему таким образом организовали побег?

– Да ты с ума сошёл! Будь его сообщником хоть ты!.. Хоть вся ваша шайка остальных дэмов, вместе взятых!.. Ничего бы у вас не получилось!

– Хорошо, хорошо, тебе видней, – покладисто согласился её божественный коллега, поднимая ладони в жесте примирения. – Это я так спросил, в форме гипотетических рассуждений… Я что тебе ещё хочу рассказать за оставшиеся до начала бала минуты… Слышала небось, что сравнительно недавно я в мире драйдов удачно захватил невероятно огромное количество волшебных фей?

– Ну да. Об этом, что ты – хвастаешься на каждом перекрёстке, что Труммер мне рассказывал, когда домогался моей близости.

– И что рассказывал? – тут же напрягся Бенджамин.

– Как удачно и много вы наловили этой волшебной мелочи и что ты его обучал фехтованию в свободное от охоты время.

– Ну да, на это запрета не было… Но не в том суть. Вернусь к феям, о которых ты и сама много знаешь. Помнишь их особенность при пробуждении в нашем мире? Когда они навсегда привязываются к своему хозяину?

– Одна из самых ценимых способностей.

– Так вот, в этом направлении я сделал ещё одно открытие. Если пронести в ДОМ очень, ну очень солидную партию этих летающих малышек, то привязка, а точнее некая связь с хозяином, образуется сразу. Ещё до пробуждения фей. А потом она ещё и усиливается невероятно. Например, в данный момент я могу ментально общаться со всем сообществом проживающих у меня фей.

– И толку с этого? – Дэма уже не скрывала раздражения. – В чём суть твоего бессмысленного открытия?

Что она, что Прогрессор, что им подобные коллеги могли совершать нечто подобное и через других живых существ. Не говоря уже про разные метки, возможность ментального контакта и банального прослушивания каждого слова любого из числа своих подданных. При условии, если тот находится в своём секторе и знает место конкретного нахождения смертного.