Текст книги "Уникумы Вселенной"

Дед тотчас организовал отряд добровольцев, который экипировали лучшим оружием, разнообразным снаряжением, фонарями и даже провиантом. Под предводительством верного соратника императора добровольцы стали спускаться вниз. Это были первые известные нам жертвы «Глотки преисподней», но далеко не последние. Когда по прошествии нескольких дней от разведчиков так и не поступило никаких известий, был послан еще один отряд. Более многочисленный и лучше экипированный. Но и он бесследно исчез в черном проеме туннеля. Тогда Рокейви во всеуслышание заявил о своем намерении навечно замуровать «Глотку», предварительно закидав ее камнями. На этом все и успокоились. На самом же деле воздух по туннелю продолжает засасываться и поныне.

– Но ведь об этом знали бы все! – удивился принц. – Почему даже я слышу впервые?!

– Хочу надеяться, что, кроме меня и моего слуги Саэлро, об этом никто не знает. – Дайви взял со стоящего рядом с кроватью столика стакан с соком и сделал несколько глотков, освежая горло. – Рокейви Садиван завещал эту тайну моему отцу, тот – мне, а я завещаю тебе обязательство никому не разглашать сведения о туннеле, находящемся под нашим дворцом. Хотя бы до тех пор, пока мы не выясним его тайну. Разве что, да и то в случае необходимости, самому близкому и доверенному другу. Наш предок, основатель нашей династии, был уверен в особом предначертании «Глотки преисподней» для нашего рода. Тем более что разглашение подобных сведений для остальных, которые в основной своей массе довольно-таки суеверны, могло бы негативно сказаться на отношении к правящему императору.

– Но как же удалось прадеду построить дворец, не замуровывая туннель? – спросил Бутен, разглядывая окружающие стены. – К тому же ты говоришь, что «Глотка» до сих пор продолжает функционировать.

– В стенах такого огромного дворца можно спрятать все, что угодно! Тем более что для дворцовых кухонь и прачечных необходим постоянный приток свежего воздуха, и среди бесчисленных воздухоотводов и вентиляционных туннелей никто никогда толком не разберется, что, куда и откуда дует.

– Неужели за сто двадцать лет так и не удалось дойти до конца загадочного туннеля?!

– Увы! – Император покачал лысеющей головой. – Даже я уже лет двадцать как перестал посылать бесстрашных и преданных мне людей на бессмысленную, как мне кажется, смерть. Ведь с момента гибели самого первого отряда в ненасытном зеве «Глотки» погибло более трех тысяч человек!

– Ого! – От такой цифры принц даже побледнел. – Может, стоило действительно наглухо замуровать вход и прекратить все попытки спуска вниз?

– Это тоже делали, и делали неоднократно, но каждый раз безуспешно. Мало того – еще и небезопасно! При прекращении подачи воздуха вниз через минуту начинался непредвиденный «выдох», поднимающий давление воздуха в туннеле резкими толчками. И давление создавалось настолько сильное, что выбрасывало любые, даже самые тяжелые плиты. Что, кстати, тоже привело к гибели нескольких человек.

– Да, действительно, какая-то «Глотка преисподней»! – изрек принц. – Хорошо хоть сама «преисподняя» находится далеко под плоскогорьем.

– К сожалению, по имеющимся у меня данным, – император поднял вверх палец, – непосредственно под городом Харди.

– Как же так? Ведь туннель идет в другом направлении!

– При последней попытке выяснить тайну «Глотки» группе исследователей-добровольцев было дано мною строжайшее приказание возвращаться в случае малейшей опасности или возникновения чего-либо непонятного. К тому же при обнаружении мельчайшего изменения в ступеньках или в стенках – сразу же отправлять наверх посланца с подробнейшим отчетом. Именно благодаря этой предусмотрительности два человека остались в живых. Оказывается, туннель через шесть с половиной километров поворачивает на сто восемьдесят градусов и следующий, так сказать, пролет спускается вниз, примерно под центр города. С этим сообщением наверх вернулся первый посыльный. Второй – им был Саэлро – вернулся с того места, где были найдены иссохшие останки предыдущих исследователей. Группа тут же вернулась метров на триста вверх и, отправив посыльного, стала ожидать от меня следующих распоряжений. Когда Саэлро мне об этом рассказал, я немедленно послал уже отдохнувшего первого с приказом срочно подниматься наверх. Через три часа он вернулся, еле держась на ногах, и сообщил, что вся группа мертва, все лежат на том же месте, где их оставил Саэлро. При беглом осмотре на их телах посыльный не обнаружил ни одной раны, лица умерших были спокойны и не искажены страданиями. Не став дожидаться подобной участи, он как можно скорее бросился наверх, чем, возможно, и спас себе жизнь. К сожалению, не так давно он умер от какой-то неизлечимой болезни, и единственным живым из побывавших в «Глотке» остался Саэлро.

– А что, есть смысл продолжить исследование туннеля?

– За последние двадцать лет мир настолько развился, что при современных вспомогательных средствах можно попытаться. Хотя, конечно, это уже тебе решать.

– Я понял так, отец, что у тебя есть какие-то соображения по этому поводу? – спросил принц. – Рассказывай, я тебя внимательно слушаю.

– Благодаря Океании мы имеем в наличии современные фонари, способные мощно светить несколько суток, – стал перечислять император, – можно с помощью телефонного шнура вести постоянные переговоры. Даже в случае, если после поворота скалы не допустят простого визуального контакта, есть прекрасная возможность общаться по телефону. Ведь телефонные шнуры тонкие, легкие и очень прочные.

И самое главное, в последнее время нам стали продавать новейшие устройства для подводных работ. Это специальные костюмы, а к ним маски, плотно прилегающие к лицу и подводящие чистый воздух для дыхания из заплечного баллона. Я даже заказал десяток, и они уже давно лежат где-то в моих комнатах. А это, мне кажется, самая необходимая вещь. По моим догадкам, из «Глотки» при «выдохе» исходит что-то ядовитое, что и служит причиной смерти всех исследователей, особенно в самом конце туннеля.

– Почему же ядовитое дыхание никогда не достигает поверхности?

– А потому, что скорость движения воздуха около пятнадцати километров в час и за десять минут «выдоха» яд успевает добраться примерно до того места, куда дошла последняя группа, которую я посылал. Мне даже кажется, поднимись они метров на двести – триста выше, все остались бы живы. Да и мало ли еще какие научные новшества могут тебе пригодиться при организации спуска в «Глотку преисподней». Опять-таки, повторяю: если ты сочтешь нужным продолжить обследования.

– Скорее всего, я не удержусь от попытки разгадать эту тайну. – Бутен устремил свой взгляд куда-то далеко, сквозь стены. – А уж Вителла и подавно. Заодно он разработает все технические и научные стороны этого вопроса.

– Тут уж тебе выбирать, кого взять к себе в помощники. И все хорошо обдумай, спешка вряд ли даст какие-нибудь результаты.

– А я и не собираюсь спешить! – Принц засмеялся. – Во всяком случае до свадьбы мне будет не до этого. Разве только взгляну, одним глазком. Кстати, ты не будешь возражать, если мы вместе с Айни зайдем поболтать о пустяках?

– Да я всегда вам рад, заходите в любое время. – Лицо императора даже порозовело от удовольствия. – Мне только немного неудобно за свой болезненный вид и старческую слабость.

– Да брось ты, отец! Если ты редко встаешь в последнее время, так мне кажется, это больше от лени. Да, да, не смейся! А уж поговорить с тобой – особое удовольствие. Так что не скучай и поскорей выздоравливай! А мы будем тебя проведывать.

– Между прочим, одна из потайных дверей, ведущих к входу в «Глотку», находится у меня в ванной комнате.

– Да, прадед был талантливый зодчий! – с восхищением сказал принц. – Я постараюсь найти Вителлу, и уже вместе с ним в самом скором времени мы зайдем к тебе и постараемся, так сказать, для ознакомления, взглянуть на таинственный туннель.

– Ну беги, беги! – Император жестом отпустил сына, который уже стоял посреди комнаты. – Мне с самого утра не давала покоя мысль, что я тебе не все рассказал, а сейчас я чувствую себя намного спокойнее.

Выйдя из спальни императора, Бутен подозвал первого попавшегося слугу и приказал срочно отыскать Вителлу и направить к нему. Слуга поклонился и тут же отправился выполнять поручение. Сам же принц – с помощью других попадающихся ему на пути слуг – попытался отыскать принцессу Айни. Он надеялся, что Ковели показывал ей достопримечательности замка и богатейшие коллекции произведений искусства. Каково же было его удивление, когда ему сообщили, что те, кого он ищет, находятся в дворцовом парке и собираются поплавать в великолепном императорском бассейне. Тут же забыв обо всем на свете, принц помчался к голубому прямоугольнику воды, расположенному среди высоких густых кустарников в самом центре парка.

А там, возле небольших столиков, на которых стояли преимущественно прохладительные напитки, полулежа в цветастом кресле, расположилась принцесса Айни. Она была в довольно-таки скромном по размерам купальном костюме. Ничего не видя, кроме своей возлюбленной, Бутен двинулся прямо к ней. Но тут из воды раздался голос Ковели, который плескался там с двумя красавицами:

– Ваше высочество! Как здоровье императора?

– Все в порядке! – ответил принц, даже не поворачивая головы.

– Вот видите, ваше высочество, – теперь уже князь обращался к принцессе, – я говорил, что принц ничего не будет иметь против отложенной экскурсии и нашего желания искупаться. К тому же по его взгляду сразу видно, каков главный объект его поклонения и восхищения. Все равно он, кроме вас, никого и ничего не видит.

– Ну, это вряд ли. Посмотрите, как он идет по краю бассейна: быстро и уверенно. Если бы он ничего не видел, уже давно упал бы в воду.

Все засмеялись, но принц, не обращая на это внимания, подошел к креслу, так и не отрывая взгляда от прекрасного тела.

– Вам здесь нравится? – спросил он тихим голосом.

– Да, здесь превосходно! – Принцесса даже смутилась под его горячим страстным взглядом.

– А почему же вы не плаваете? – Бутен стал медленно снимать с себя рубашку.

– Жду вас. Говорят, вы отличный пловец. Поэтому предлагаю устроить соревнования! – И, не дожидаясь согласия, она вскочила, оттолкнулась от бортика и красиво нырнула в воду.

Глава 15
Броди

Уже пятый час два больших грузовика и едущий впереди джип с крытым верхом с огромным трудом преодолевали бездорожье пустыни. Петляя в клубах вздымающейся пыли между крупными барханами и пытаясь с разгону преодолеть более мелкие, автомобили натужно ревели перегретыми моторами. Они часто буксовали и проваливались в мягкий песок, несмотря на то что были четырехприводными. При всей своей выносливости в экстремальных условиях транспортные средства, казалось, вот-вот развалятся от перенапряжения.

Еще более измотанными выглядели люди. В кабинах нечем было дышать из-за нещадно палящего солнца, на зубах скрипел всепроникающий песок, а горло мучила не проходящая жажда. К тому же ощущалась жуткая усталость. Час назад пришлось полностью разгрузить один из грузовиков, когда тот влетел в коварную яму, зарывшись по самый верх колес. Раскапывание ничего не дало – тяжелый груз продолжал вдавливать грузовик еще глубже. Только после разгрузки «КамАЗ» удалось выдернуть из песчаного плена с помощью длинных тросов и предельных человеческих усилий…

Джип с разгону выскочил на самый гребень величественного бархана и остановился. Александр Константинович дал по радио команду и остальным прекратить движение – подождать, пока они не сориентируются на местности. Выйдя из машины вместе с проводником и разложив на пышущем жаром капоте подробную карту местности, он стал выслушивать пояснения на французском языке.

– Вот здесь, вокруг нас, – проводник показал руками вокруг, – и дальше на юг – это все еще Серир-Тибести.

С ярко выраженными чертами мавританского происхождения, проводник выглядел очень колоритно и пользовался большим авторитетом как среди заказчиков, так и у местного населения. Нанятый в Триполи, по рекомендации одного из близких друзей Броди, он за время поездки проявил себя как знающий и ценящий свои знания человек. Тем не менее он очень корректно относился ко всем распоряжениям по поводу намеченного маршрута. Когда узнал о месте предстоящего базового лагеря археологической экспедиции, то предложил подъехать туда с противоположной стороны, аргументируя это лучшими условиями маршрута – для транспорта. Броди, руководствуясь какими-то своими соображениями, настоял на данном маршруте. Тогда Бегим, таково было сокращенное имя проводника от полного – Белай Гимус аль-Мазраи, осмотрев новые мощные автомобили, лишь молча кивнул головой, ни одним словом не оспаривая мнение нанимателя. Только добавил: «Последние сто километров будут очень трудными». В обязанности Бегима также входило договариваться с местными племенами о найме рабочей силы, когда начнутся самые трудоемкие работы. Особенно в начале раскопок: при рытье пробных траншей и снятии верхнего слоя песка.

Проводник, прикрываясь ладонью от солнца, осмотрел горизонт зоркими глазами и указал рукой в юго-восточном направлении:

– А там начинается плато, на котором песок долго не задерживается.

Александр приложил к глазам мощный бинокль и только тогда увидел на самой кромке горизонта немного отличающуюся по цвету часть пустыни.

– Сколько до него километров?

– Около тридцати, – немного подумав, ответил Бегим.

– Значит, нам еще пылить пятнадцать километров. Максимум час.

– Если не будет неожиданностей, даже полчаса. Видите, – стал пояснять проводник, – с этого места барханы резко идут на убыль, и последний участок проскочим гораздо быстрее.

Из джипа тем временем вышла Лариса, и у Броди защемило сердце от жалости. Губы ее потрескались от жары, глаза слезились от раздражающей пыли, лицо было бледным от беспощадной тряски при езде.

«Надо было все-таки ехать лучшей дорогой: как ее, беднягу, укачало!» – с запоздалым раскаянием подумал Александр.

– Ярославовна, солнышко! – обратился он к ней. – Потерпи еще полчасика, и мы будем на месте.

– Сколько надо, начальник, столько и буду терпеть! – Она попыталась улыбнуться. – Просто хочу хоть одну минутку немножко размяться и разогнуться. Все кости ноют, а к попе вообще не притронуться.

– Обещаю: как только обустроимся, сразу сделаю массаж!

– На все тело?

– Любой каприз! – весело подтвердил Броди, сворачивая карту.

Проводник, внимательно рассмотревший участок предстоящего пути, принял решение:

– Вернемся обратно к грузовикам и поедем вон той лощиной.

– Как угодно, – согласился Александр Константинович, – главное – побыстрей!

Они уселись на свои места: Бегим – за рулем, Броди – рядом, Лариса – на заднем сиденье. Джип развернулся и лихо помчался к поджидающим их «КамАЗам».

Действительно, через полчаса экспедиция достигла намеченного руководителем места для лагеря. Еще полчаса ушло на окончательный выбор соответствующей площадки, а потом началась лихорадочная работа: разгрузка автомобилей, установка палаток, а в первую очередь – постройка кухни. Лариса тут же стала готовить ужин, а заодно и пропущенный обед. В состав группы входили еще четыре археолога-практиканта и два водителя-профессионала, участие которых в экспедиции вызвало удивление даже у невозмутимого Бегима. Эти водители были постоянными участниками всемирно известных рейдов Париж – Даккар, и только Броди с Ларисой знали, как удалось договориться с такими суперпрофи. Через несколько дней, в зависимости от обстановки, «КамАЗы» должны были вернуться в Триполи по более легкой трассе, через плато – и там дожидаться сигнала по радио о доставке второй части снаряжения. А пока водители, благодаря своему мощному телосложению выделяясь среди остальных, с веселым задором выкатывали из кузовов тяжелые бочки с горючим и водой, устанавливали и подключали переносной генератор для освещения и подзарядки палаточных аккумуляторов.

Среди оборудования был и стационарный генератор, но его решили выгружать на следующий день. В запуске его пока не было необходимости.

Конечно, Александр Константинович понимал, что, возможно, со временем весь лагерь придется переносить в другое место, вплотную к объектам, которые он надеялся отыскать. Но это его нисколько не смущало. Главное – найти. А в том, что ему повезет, он не сомневался. Уж больно подробное было описание местонахождения и устройства столицы доисторического государства на расшифрованных им текстах с серебряных пластин. А если удастся отыскать и подземное озеро, координаты и глубина которого тоже были примерно известны, то уже только это оправдало бы всю экспедицию.

Официальная версия, которую Броди предоставил всем интересующимся целью поиска его археологической группы, была довольно далека от истинной и заключалась в следующем: полторы тысячи лет назад здесь, на месте пересечения караванных путей, был воздвигнут один из крупных городов. Построенный за рекордный срок – несколько десятилетий – город в еще более короткий срок – за неделю – был полностью засыпан страшной песчаной бурей. И вот Броди в одном из древних манускриптов нашел и расшифровал не только данные о точном местонахождении города, но и описание обширной сети катакомб под ним. А ведь в тех наверняка осталось множество предметов, ценных для историков.

Подавляющее большинство специалистов и исследователей отнеслись к сведениям о городе, мягко говоря, скептически. Даже близкие друзья стали поднимать Александра Константиновича на смех, пытаясь образумить и убедить в ошибочности найденных им данных. А уж когда узнали о величине вкладываемых в экспедицию средств, вообще крутили пальцем у виска, даже не пытаясь при этом извиняться.

Но Броди именно этого и добивался. На первой стадии поисков, как он считал, совершенно нежелательны ни излишнее внимание, ни чье-нибудь вмешательство. Никто, или, вернее, почти никто, не верил даже в частичный успех затеянного мероприятия.

Кто же верил? Ну, во-первых, сам Александр Константинович. Потому что знал. Ему даже порой казалось, что его знания выпирают наружу, каждый встречный видит его радость и еле сдерживаемое чувство предстоящей победы. Победы, о которой мечтает каждый, желающий прославиться на века.

Во-вторых, Лариса. Или, как теперь часто называл ее Броди, особенно наедине, «моя бесценная госпожа генеральный спонсор». Она верила потому, что в это верил сам Броди. А то, что она знала все мельчайшие секретные подробности, которые, кроме них двоих, не знал никто, было для нее второстепенно.

В-третьих, Ярослав Ершко. Выходец из Украины, он десять лет назад осел во Франции и стал там крупным предпринимателем. Верил потому, что так ему приказала его единственная дочь Лариса.

Ну и наконец, в-четвертых, Карл Пузин. Известнейший испанский археолог, специалист по Средиземноморью, огромный авторитет в области древней письменности и ее расшифровки. За свою карьеру он так перелопатил земли и побережья Испании, как никто до него. Никто не знал, даже он сам, его истинной национальности. В детском доме города Одессы, где он воспитывался и получал среднее образование, в документах было записано: русский. Какие-либо сведения о родителях отсутствовали полностью. Но сам Карл утверждал, что всю жизнь, с самого детства, чувствовал себя испанцем. Подтверждением тому было необычайно легкое усвоение испанского языка в школьные годы, постоянная тяга к изучению испанской истории, культуры и географии. Именно благодаря отличному знанию языка Карла Пузина, студента Одесского университета, в 1978 году прикомандировали к группе каких-то деятелей, едущих в Мадрид на симпозиум. В те времена подобная поездка считалась необычайным подарком фортуны, счастливым поворотом в биографии. И Пузин не замедлил им воспользоваться. Лишь только их автомобиль остановился на перекрестке в густонаселенном квартале Мадрида, он открыл дверцу и сбежал от сопровождающего их гэбиста, смешавшись с толпой, а потом спрятавшись в одном из подъездов. В тот же день он добрался куда надо и попросил политического убежища. И его мечта сбылась – он стал испанцем.

Последнюю неделю Броди и его люди провели на прибрежной вилле Пузина в Испании. Они ждали, пока из ливийской столицы придет официальное разрешение на проведение экспедиции на территории этого африканского государства. И целую неделю оба археолога провели в горячих спорах. Между собой они были знакомы давно – и не только благодаря деятельной переписке, которая насчитывала почти двадцать лет. Первая личная встреча состоялась в начале девяностых годов, в совместной международной экспедиции на севере Марокко… В итоге сейчас у них было столько общих интересов, что Ларисе приходилось применять чуть ли не физическую силу, загоняя Броди в постель для короткого отдыха.

– Да ты не представляешь, как глубоко ты не прав! – кричал разгоряченный Карл своим громким, немного скрипучим голосом. – Да здесь, в Испании, такие бездны некопаного материала, что с твоим талантом ты за несколько лет станешь самым знаменитым. Я тебе с ходу могу предоставить несколько участков на выбор. Мне жалко их отдавать дилетантам, а сам я не успею все разработать и за сто лет жизни.

– Да ты издеваешься! – смеялся Броди в ответ. – Это все равно как если бы я стал искать деньги в твоем кармане, о которых ты ничего не знаешь!

– И он еще смеется! – Пузин патетически поднял обе руки. – Когда я узнал, куда и зачем ты отправляешься, я плакал от смеха! А здесь – конкретное дело! Да совместными усилиями мы горы перевернем!

– Ну зачем же так? – продолжал отшучиваться Александр. – За такие природные разрушения «зеленые» нас живьем съедят!

Хотя, если признаться честно, Броди очень хотелось поработать с Пузиным. Ибо за последние несколько лет тот очень удивил коллег: ценнейшие археологические находки сыпались как из рога изобилия. И где? В Испании! Казалось бы, там уже все найдено и раскопано, открыто и пронумеровано, все доказано и составлены окончательные и подробнейшие описания. А он копал и находил, искал и открывал – и заставлял заново переписывать, казалось бы, окончательно написанную историю этого древнего края.

Поэтому поработать с ним очень хотелось. Но…

В один из последних вечеров, проведенных вместе, Броди, в ответ на непрекращающиеся уговоры остаться, сказал:

– Хорошо, ты меня уговорил! Если моя экспедиция будет безрезультатной, возвращаюсь и буду работать под твоим руководством! Согласен?

И вот тогда-то Броди и понял, что Пузин верит в его успех! Тот и сам признался. Вначале покряхтев пару минут и пощелкивая при этом пальцами, как кастаньетами, Карл в конце концов решил высказать то, что сидело в нем где-то глубоко-глубоко:

– Да ведь ты, Санек, найдешь то, что ищешь! Не знаю что и не знаю как, но чувствую: ты добьешься своего. Абсурд, конечно! Я совершенно уверен: нет там ничего! Но вот это, – он постучал себя по груди, – уже давно не дает мне покоя. И впервые в жизни я кому-то в этом признаюсь – меня тот район тянет к себе уже давно. Какими-то невидимыми магнитными линиями, что ли? Сердцем чувствую – есть там что-то! Но данных-то – полный ноль! – Увидя, что Броди хочет возразить, выкрикнул: – И твой трактат тоже ноль! И не делай такие глаза! Я тебе таких фотокопий сотни наделаю! Оригинал покажи! Нету?! Почему? Сгорел?! Да перестань! Даже несолидно с твоей стороны! – Пузин сделал обиженное лицо и даже махнул рукой, мол, и не возражай! Потом неожиданно спросил: – А ты меня возьмешь к себе на работу? Нет-нет, не сразу! А когда потребуется квалифицированная помощь?

Александр Константинович с подозрением прищурил глаза:

– Ну, если ты серьезно…

– Совершенно серьезно! – подтвердил Пузин.

– Тогда я буду даже очень рад!

И они тут же, не откладывая дела в долгий ящик, договорились о связи, условных сигналах и соответствующих действиях Карла Пузина в каждой ситуации. Решили также вопросы сотрудничества с отцом Ларисы, который в любой момент ждал сигнала и был готов прийти на помощь всеми имеющимися у него средствами. Вся эта система поддержки должна была включиться в случае нахождения чего-нибудь важного. А пока…

А пока Броди устало рассматривал наскоро оборудованный лагерь в быстро наступающих сумерках.

– Через пять минут все к столу! – раздался звонкий голос Ларисы. – И если хотите видеть то, что едите, включите наконец свет!

– Да мы по запаху все оприходуем! – крикнул один из водителей и защелкал зубами. Послышались смешки, а потом чей-то голос: «Да будет свет!» Заработал движок генератора, и везде загорелись, отгоняя наступающую темноту, яркие лампочки. Все восемь мужчин потянулись в самую большую палатку, оборудованную под кают-компанию. Лариса, как заправский шеф-повар, встречала каждого полной миской аппетитно пахнущего супа, в то же время успевая помешивать разогревающиеся на больших сковородках вторые блюда. Поправляя время от времени волосы, выбивающиеся из-под белой косынки, она с довольной улыбкой выслушивала лестные отзывы о своем кулинарном искусстве. И Броди, глядя на нее с гордостью и любовью, почувствовал себя легко и свободно, будто вокруг не безжизненная бескрайняя пустыня, а обыкновенный харьковский лесок возле речки, куда они с компанией выехали на двухдневный пикничок с рыбалкой.

А ведь еще два месяца назад, в первый день после их приезда в Париж, он даже не подозревал, что Лариса умеет так прекрасно готовить. Дней десять, предваряющий их вылет во Францию, они провели в непрекращающейся беготне оформления виз, покупки билетов и в прочих организационных проблемах. В результате питались чуть ли не на ходу, в первых попавшихся заведениях, из которых доносился более или менее приятный запах пищи.

Как следует они поели только в компании с Гоянюком. Ошарашенный в первые часы их знакомства известием о том, что Лара – миллионерша, Броди так и не сообразил, как так получилось, что она в первый же вечер, а вернее, уже почти под утро, осталась спать у него дома. Весь следующий день они предавались прелестям любовных утех. Не поднимали телефонную трубку, не реагировали на звонки и стуки в калитку и даже в дверь. Но когда под вечер под окном раздались угрожающие выкрики Дмитрия Гоянюка, что он сейчас залезет к ним в окно, и последовавшие за этим скрип и грохот обломавшейся водосточной трубы, они решили сдаться.

– Пойдем, подберем Чайника, – смирившимся голосом сказал Александр, выглядывая из окна, – пока он не нашел лестницу за сараем!

И только в этот момент они сообразили, что их терзает жуткий голод. Ужинали опять в ресторане, правда, уже в другом. Спали опять вдвоем, но уже в каком-то отеле. А под утро единодушно решили больше не предаваться излишней праздности и чревоугодию. Лариса, в подробностях ознакомленная со всеми планами Александра, вполне резонно предложила провести медовый месяц во Франции, совместив его с организацией предстоящей археологической экспедиции, веско аргументируя это близостью материальных средств, помощью живущего там отца и более простой процедурой получения различных разрешений от государства.

Встречавший их в аэропорту Орли Ярослав Ершко был так рад прилету дочери, что совершенно прослушал сам момент представления будущего зятя:

– Папа! Это Александр Константинович Броди, известный всему миру археолог. На его трудах я изучала институтскую программу, а совсем недавно мы познакомились.

Тут отец в приливе нежности схватил свою дочурку на руки и попытался подбросить, как ребенка, в связи с чем ее последние слова не достигли его сознания:

– И мы скоро собираемся пожениться!

– Как здорово, что ты уже здесь! Вперед, за мной! Извините, как вас по отчеству? Александр Константинович? Прекрасно! Машина ждет! – И первым, схватив часть сумок, заторопился к выходу. На ходу что-то расспрашивая и тут же, не дожидаясь ответа, пытаясь рассказать о чем-то сам, он усадил их в машину и очень скоро остановился возле первого попавшегося супермаркета.

– Дочурка, умоляю! Накорми меня сегодня чем-нибудь вкусненьким!

– Постараюсь! А ты так соскучился по моей стряпне?

– Безумно! Ты даже не представляешь, как долго я об этом мечтал!

Вот тут-то Александр, впервые услыхавший, что Лариса прекрасно готовит, искренне удивился:

– А я и не знал!

На что Лара поучающе заметила, обращаясь к отцу:

– Вот видишь, папа, каковы современные мужчины?! Собирается жениться и даже не поинтересовался: умеет ли его будущая супруга готовить!

Ее отец при этих словах как-то весь сник, потух, как перегоревшая лампочка. Долго смотрел сквозь Броди куда-то вдаль, а потом, схватившись за голову, промямлил:

– А я нашел тебе такие прекрасные кандидатуры! – и, уже выходя из машины, рассеянно добавил: – Вы меня подождете? Я только на минутку, куплю свежего мяса.

– А что, здесь бывает несвежее? – крикнула Лариса вслед удаляющемуся папуле.

– Он так на меня смотрел… Наверно, убьет! – высказался Броди, поеживаясь на заднем сиденье.

– За что? За то, что ты меня любишь? – Она даже всплеснула руками. – Мой папка не такой, и ты зря о нем так плохо думаешь. Сам увидишь, когда вернется из магазина, то уже снова будет радостным и приветливым.

Но даже любимые дочери иногда ошибаются. Ее отец вернулся в машину жутко разгневанный, со злостью швырнул сумку на заднее сиденье рядом с Броди и весь оставшийся до дома путь проделал молча. Лишь яростно вздувались желваки на его скулах да свирепо сверкали глаза в зеркальце заднего вида, когда Лариса пыталась несколько раз затеять непринужденную болтовню. Александр со вздохом приготовился к самому худшему, уже не надеясь на нормальные отношения с предполагаемым тестем.

Но уже часов через пять они не чаяли души друг в друге. Объедаясь роскошно приготовленными зразами с грибами в сметанном соусе и сваренными на пару гамбовцами, они напоминали старых друзей-товарищей, встретившихся после долгой разлуки. Похрустывая соленым огурчиком из банки, что Лариса с Александром захватили с Украины, Ярослав Карпович с сожалением констатировал:

– Чудо! Здесь такие не отыщешь! И не получаются! Даже у наших людей, по нашим рецептам.

– Может, климат для огурцов не тот? – спросил Броди, в надцатый раз разливая водку по рюмкам.

– Да кто его знает? Просто бывают такие блюда, которых вкуснее, чем на родине, не найдешь нигде.

– А мне вот не повезло! – Александр с намеком посмотрел на Ларису. – Таких прекрасных зраз мне на родине попробовать не довелось.

– Смею заверить, – похвасталась девушка, – ты еще очень много чего не пробовал.

В последующие дни, когда появлялась малейшая возможность, она старалась, готовила для них действительно изумительные блюда, так что Броди приходил в восторг от одних только запахов. И даже стал жаловаться на наметившуюся полноту и просыпающуюся лень.