Текст книги "Невменяемый колдун"

Утренние пробежки

Коперрульф поднял Кремона еще до рассвета, в чернильной темноте ночи. То ли у него была бессонница, то ли его кто потревожил слишком рано. Судя по недовольно топорщащимся усам – скорей всего последнее. И нетрудно было догадаться, кто именно осмелился прервать вполне здоровый раньше сон отставного капитана.

– Пошевеливайтесь, господин Кремон!

– Да я уже и так готов…

– Надеть на себя подкольчужную рубаху. И все остальное – соответственно! Сегодня разминка будет производиться с полной боевой выкладкой.

Парень незаметно вздохнул, но быстро надел все требуемое и стал нагружать себя оружием, возмущаясь молчанием отставного капитана. А тот лишь одобрительно кивал головой при каждом новом кинжале, мече или другом оружии, которое ученик поспешно прикреплял к поясу и специальными карабинами и ремнями по всему телу. Подобные тренировки уже проводились несколько раз, но сегодня маршал превзошел все мыслимые нагрузки. Лишь когда Кремон прикрепил на левую руку средний щит и со злым блеском в глазах потянулся за огромной алебардой, послышалась короткая команда:

– Хватит!

А ведь ученик уже был изрядно мокрый от разогревшегося тела.

– За мной!

Коперрульф бежал налегке, посмеиваясь над загруженным, словно гужевой похас, учеником, и давал по ходу пробежки «ценные» указания:

– Бежим к роще!..

– Булаву подтяни чуть выше! Ведь бедро такой массаж долго не вынесет…

– Щит сдвинь к самому локтю – не так будет перевешивать…

– И шлем почему болтается? Ведь с головой потеряешь!..

– Сколько раз напоминать о дыхании?..

На последнее замечание Кремон попытался ответить:

– Так ведь ремешок шлема дышать мешает.

– Натягивай ремешок опущенной вниз челюстью, но рот не открывай! Носом, носом дыши! Лучше уж задыхаться, чем пучок стрел в голову получить… И быстрей, быстрей двигайся! Мы ведь не на прогулке!..

Парень совсем по-волчьи оглянулся на картинно бегущего дворецкого, но скорости прибавил, про себя задумав хоть на короткое время избавиться от раздражающих нотаций. Для этого он, постепенно ускоряясь, добежал до конца рощи, что, в общем-то, осталось незамеченным. Но вот когда они стали возвращаться по большой дуге через поле, разделяющее рощу и поселок, стал довольно резко прибавлять в скорости. Коперрульф только одобрил такую прыть восклицанием:

– Вот это – дело!

Но уже через двадцать метров заметил, что интервал между ним и учеником неуклонно увеличивается. Вначале мастер попытался ускориться, но Кремон продолжал увеличивать отрыв. И Коперрульф почувствовал, что если еще приложит силы для ускорения, то упадет на середине дистанции. Панически оглянувшись, он стал прикидывать: не побежать ли обратной дорогой? Ведь так было намного ближе возвратиться к замку. Или, может, срезать напрямик, через поле? Но ведь там оросительные каналы, и в темноте обязательно свалишься в один из них. А может, окликнуть ученика и заставить делать упражнения на месте? Но, посмотрев в предрассветную мглу, дворецкий различил далеко впереди лишь смутно угадываемую тень.

– Вот ведь…! – крепкое словцо вылетело из запыхавшихся уст расстроенного наставника. – Как он меня уделал! Неужели и до замка так доскачет? Похас с…ами!

Кремон же несся вперед, словно вихрь. В веселой эйфории он почти не чувствовал тяжести облачения и не отдавал себе отчета в том, что в ботинках уже хлюпает пот, обильно стекающий со всего тела.

«Вот теперь пусть командует, ха-ха, сам собою! – с детской мстительностью думал парень. – А если даже на него болары нападут, то пусть кричит и зовет на помощь. Вообще-то… Вряд ли он позовет. Скорей сам им все корни выдернет и оперение поломает. А вот я продолжу тренировку без его нудных указаний!»

Добежав до замка, Кремон на той же скорости пронесся по внутреннему двору и сразу пошел на второй круг. Обычно его прогоняли по маршруту три раза, так что вряд ли сегодня сделают исключение. Правда, выбежав на дорогу, парень все же сбавил темп, хотя и продолжал время от времени оглядываться: а вдруг разозленный наставник догонит не в меру ретивого ученика?

Но Коперрульф уже и не помышлял о подобном. Лишь только он вбежал во двор, сразу же устремился к конюшне, но был остановлен раздавшимся из темноты смешком:

– Веселый у вас сегодня марш-бросок!

– Мда! Веселей некуда! – дворецкий от досады даже головой покрутил. – Совершенно представить себе такого не мог! Старею, наверное…

– Ладно, Ганби! Не прибедняйся: все равно твоей отставки не приму.

– Так ведь мальчишка совсем, а так легко от меня оторвался!

– Мальчишка?! – хмыкнул Хлеби. – А ведь и я от тебя точно так же убежать смогу.

– Хм! Ну, тогда мне остается только завидовать любому Эль-Митолану! – признался отставной капитан.

– Да нет, таких, как мы, мало. Только вот я бы всю броню и вооружение левитацией поддерживал. А этот молодой…

– Похас с…ами! – подсказал улыбнувшись Коперрульф.

– Ха! Ну да! Этот молодой жеребец все на своей силушке выносит. И даже не умеет ею как следует распоряжаться.

– Если он сейчас не умеет, то что будет, когда он научится?

– И мне это весьма интересно! – Хлеби дружески похлопал дворецкого по плечу. – Ладно, пойду, посплю пару часиков. А то увлекся наблюдением за вами. Продолжай его гонять с применением всей своей выдумки.

– Постараюсь! – многозначительно ответил Коперрульф.

Через какое-то время во двор, стараясь не лязгать своим оружием, вбежал Кремон. Внимательно осматриваясь на ходу, он победно улыбался и чуть ли не хмыкал от удовольствия. Или отставной капитан тщетно пытается его догнать, или понял свою ненужность на данном этапе обучения и отправился отдыхать. С этими блаженными размышлениями парень ленивой трусцой обогнул замок и отпрянул от раздавшегося крика:

– Быстрей! Почему ползешь, как улитка?!

А вслед за этим разнеслось довольное ржание Полночи, которая в любое время суток любила прогуляться по окрестностям вместе со своим седоком. Восседавший в седле Коперрульф направил лошадь вплотную за скрипящим зубами учеником и принялся воплощать обещанную хозяину замка выдумку.

– Теперь немного смещаем нагрузки: правым боком вперед. Отлично! Галопируешь лучше моей Полночи…

– Теперь левым!..

– Перекинь щит на другую руку…

– Приготовь топор к бою!..

– Лишь только вбегаем в рощу, отрабатываешь удары на деревьях по команде «Руби!». Но первым делом ударяешь в дерево щитом, как бы отражая атаку противника.

– Руби!.. Руби!.. Руби!..

– А вот падать не надо! Разве что, уходя с линии обстрела из арбалетов…

– И тише, тише старайся двигаться! И так весь поселок наверняка разбудили…

Молодой Эль-Митолан к концу круга чуть ли не падал на заплетающихся ногах и двигался, словно сомнамбула. Но услышанное во дворе заставило его подпрыгнуть от неожиданности:

– Давно пора нам продлить время тренировок. Да и сил осталось порядочно. Вперед! На четвертый круг! Побежали!..

С фатальностью обреченного Кремон выполнил команду, продумывая в голове сладостные планы мести жестоким наставникам.

«Побежали?! Кто-то себе едет, а вот я бегу. И силы у меня в отличие от «бодрого» наездника совсем кончились. Поносом его, что ли, наградить? Хм! Хлеби сразу догадается… А может, Полночь пусть помучается? Да нет, жалко лошадку: она-то в чем провинилась? Ох! Сейчас грохнусь и не встану! Что тогда этот маршал делать будет?.. Мда! Вполне вероятно, что просто так и бросит на дороге… Может, мне сил хватит хоть до рощи добежать?»

Хватило, как ни странно. И не только до рощи, но и до замка. А вот там вообще случилась неожиданная для всех трансформация. Лишь только Коперрульф дал команду: «До завтрака свободен!» – как усталость словно рукой сняло. Почти неосознанно Кремон издал свой фирменный свист и стал сбрасывать опостылевшее железо. А когда через две минуты из конюшни вынесся оседланный Торнадо, парень уже бежал ему навстречу. Конь без всякой команды заложил широкую дугу, лишь чуть сбавив скорость, поравнявшись с хозяином, а Кремон показал чудеса джигитовки: ухватился за луку седла, несколько раз сильно оттолкнулся ногами от земли и, словно коршун, взлетел на вороного. Миг – и конь с наездником скрылись в рассветных сумерках.

– Да-а, – Коперрульф прикрыл отвисшую челюсть и за неимением других собеседников обратился к Полночи: – Ты видела? Чудеса! Мне показалось, что он здесь свалится, да так и заснет на земле до завтрака. И когда это они успели такие трюки отработать? Может, и мы потренируемся на досуге вытворять нечто подобное?

Лошадь укоризненно скосила один глаз на своего хозяина и возмущенно всхрапнула, как бы говоря: «За кого ты меня принимаешь?!»

Боевое крещение

Чуть ли не час доставшегося ему неожиданно отдыха Кремон использовал с максимальной пользой. Промчавшись несколько километров вдоль озера на запад, он неожиданно решил искупаться и резко осадил вороного. Быстро расседлал, сам разделся догола и осторожно стал заходить в весьма холодную воду. Дно под ногами было каменистое и резко уходило на глубину. Когда будоражащая свежесть стала доставать выше колен, Кремон с рычанием бросился в воду головой и бешено заработал руками и ногами. Вынырнув на поверхность, поплыл с наибольшей для него скоростью, делая бешеные гребки и вскрикивая от удовольствия. Оглянувшись на берег, парень увидел, что взволнованное животное мечется вдоль кромки воды, не понимая, видимо, что произошло с хозяином и стоит ли ему помогать. Через минуты две Торнадо все-таки решил присоединиться к купанию. Но нашел вход в воду с более пологим дном, чуть в стороне. И уже оттуда с игривым ржанием устремился вдогонку за человеком.

Кремон попытался и тут оторваться от преследования, но расстояние стало неуклонно сокращаться. Торнадо оказался непревзойденным пловцом и через короткое время уже насмешливо пофыркивал рядом с хозяином.

– Молодец! Если бы ты и меня научил так быстро плавать. Ну, раз догнал… Тогда плывем к берегу!

Придерживаясь за конскую гриву, Кремон поплыл обратно. Вернее, даже не поплыл, а лишь старался удержать разворачивающееся тело чуть разведенными ногами и подгребая второй рукой. Вороной сам, словно не замечая, буксировал хозяина за собой. Вот только пока добрались до берега, Кремон стал замерзать без интенсивных движений, и, выскочив на сушу, пришлось согреваться разминочными движениями и бегать за пытающимся увернуться от него конем.

Самым неприятным после купания оказалось надеть на себя не совсем свежую одежду. После выматывающей тренировки к ней даже не хотелось прикасаться. Кремон записал в своей памяти, как на будущее не повторить подобной ошибки, а пока постарался хоть как-то исправить положение. Для этого он резкими движениями прополоскал одежду в воде несколько минут, затем выкрутил до треска рвущихся волокон и напялил на чистое после купания тело. А чтобы влажная ткань не холодила кожу при встречном ветре, оседлал коня, но не сел на него, а побежал рядом, с удовлетворением замечая, как от разгоряченного тела ткань одежды окутывается паром. Торнадо бежал ровно, лишь иногда резко шарахаясь в сторону, смешно взбрыкивая и носясь по зеленеющим склонам холмов. Но каждый раз возвращался и тыкался мордой в плечо хозяина, как бы спрашивая разрешения шалить и дальше в том же духе. Кремон ласково хлопал вороного по шее, кричал что-то поощрительное, и конь вновь метался по сторонам, наслаждаясь предоставленной свободой.

Лишь на виду замка молодой Эль-Митолан лихо вскочил в седло и заставил Торнадо прогалопировать оставшееся расстояние. В конюшне он сказал подскочившему конюху:

– Дани! Обязательно приготовь для меня сумку с одеждой и запасной обувью и приторочь к седлу. Пусть всегда будет готова. – Немного подумав, добавил: – И меч средний в чехле тоже всегда к сбруе крепи. Я его под навесом во дворе сейчас оставлю.

– Хорошо, господин. Тотчас сделаю!

Кремон же попрощался с Торнадо и заторопился на завтрак, на ходу подбирая сброшенные под стеной впопыхах оружие и доспехи. Относиться к боевому облачению с особой бережностью его приучил еще дядя Кралси, так что здешние наставники еще ни разу не имели повода укорить ученика в оставленном надолго мече или в плохо начищенных доспехах.

Хотя одежда уже почти высохла, Кремон переоделся в чистое и успел к столу как раз в тот момент, когда хозяин замка тянулся рукой за первым кусочком поджаренного хлеба. Дворецкий, видимо, был более голодным, так как уже сидел с набитым ртом и с равномерностью мельницы пережевывал первую порцию завтрака.

– А мы думали, что ты будешь гулять вместо завтрака! – после взаимных приветствий и пожеланий приятного аппетита пошутил Хлеби.

– Для полного счастья мне осталось только на диету сесть! – в тон ему ответил Кремон, чем вызвал за столом у всех разную реакцию.

Наставник присмотрелся к заживающему порезу на его подбородке:

– А остальные раны, которые тебе «Истукон» наделал?

– В таком же состоянии. Думаю, завтра от них следа не останется.

– Хорошая прогулка лишь, наоборот, аппетит прибавляет. – Коперрульф сооружал себе, как всегда, гигантский бутерброд, тем самым напоминая всем, что и он с самого утра потратил массу энергии. – И куда ты ездил на Торнадо?

– Купались. Не доезжая первого маяка.

– Да? И как водичка?

– Бодрит!

Только тетушка Анна не разделяла общего настроения и грустно покачивала головой. Наконец и она высказалась:

– За последние два дня ты явно похудел.

– Ммм? – удивленно промычал Кремон с уже набитым ртом.

– Может, хочешь заказать что-нибудь особенное? Мы можем приготовить что угодно. Что ты больше всего любил в детстве?

Запив соком проглоченную пищу, парень признался:

– Да я в детстве такой стол видел только по праздникам! А большинство ваших вкуснейших блюд мне и пробовать-то никогда не доводилось. Так что даже при всей своей фантазии и обжорстве я не смог бы попросить чего-либо новенького. А по поводу похудения… – Он повернулся к хозяину замка и спросил: – Чем я буду заниматься после завтрака?

– Будем кататься на лодке по озеру. Так что можешь подкрепиться как следует. Гребля – это не бой с «Истуконом» или бег с полной выкладкой.

Ученик в ответ лишь покивал головой, с удвоенной энергией набросившись на ветчину с сыром, что сразу прибавило настроения и домоправительнице. И она попыталась ввести новое правило:

– Хорошо бы после каждого приема пищи часик отдыхать…

Хлеби от возмущения даже слов не смог найти, лишь разводил руками да фыркал. А вот дворецкий подошел к вопросу совсем с другой стороны:

– И почему же вы, госпожа Анна, никогда не отдыхаете? Ведь как раз у вас имеется такая возможность.

– В моем возрасте это вредно! – проворчала старушка.

– А в нашем возрасте тем более вредно много спать! Надо тренировать свое тело постоянно.

– Ладно, ладно! Тренируйтесь себе на здоровье! Меня это не касается. Гораздо важнее то, что люди уехали за товарами. И в Лиод, и в Пладу. Скоро я вам смогу приготовить действительно что-то новенькое.

– Еще бы! – Хлеби вскинул брови с явным осуждением. – Такого длинного списка я от тебя еще не получал ни разу.

– Зато теперь уж точно не останешься голодным! – ответила домоправительница, вставая и отправляясь в сторону кухни.

– Голодным?! – закричал ей вслед племянник. – Да у нас и так все кладовые завалены!

– Теперь нас больше, и запас никогда не повредит! – донеслось от двери, завершая маленький диспут и тем самым ставя точку на дальнейших возражениях со стороны хозяина замка. Тому только и осталось, что тяжело вздохнуть и произнести:

– Мда!

Завтрак немного затянулся из-за десерта, который любили все мужчины. Каждый из них съел по две порции творожного пудинга, разнообразя лакомство лишь определенным вареньем, джемом или сметаной. Только Кремон свои так никем и не сосчитанные порции не поливал сметаной по весьма прозаической причине: он ею просто запивал. Для него специально принесли полную кружку. Очень большую. И она была опустошена с таким удовольствием, что даже несколько насмешек в адрес молодого Эль-Митолана со стороны старших сотрапезников его не испортили.

Когда троица вышла во внутренний двор, Хлеби первым делом взглянул в сторону озера и с удовлетворением констатировал:

– Лодка нас ждет. Эх! Люблю по водной глади прокатиться!

– И я обожаю! – вырвалось у Кремона. – Мы раньше очень часто на прудах центрального парка в Пладе катались.

– Катались? – с каким-то ехидством спросил Коперрульф. – Ну-ну! Уж здесь ты накатаешься!

– Чего ты так? – Отеческая забота старшего Эль-Митолана показалась слишком наигранной. – Может, ему еще и понравится… грести?

Из чего парень сообразил, что на его долю в прогулке будет приходиться мускульная поддержка движения. А кататься будет лишь протектор Агвана. Который сразу и обозначил границы очередной физической разминки, обращаясь к дворецкому:

– Мы – до самого обеда. А ты чем займешься?

– Сейчас в поселок проедусь. Там кобылка у одного селянина должна ожеребиться: гляну на всякий случай. Потом буду нашим молодняком заниматься.

– Добро! Ну что, ученик? Что-то ты сонный слишком… Давай-ка разминку устроим: к лодке бегом, марш!

И сам первый рванул в сторону озера.

«Обманул! После такого обжорства – мне только бегать осталось!» – мелькнуло в голове у Кремона, и он с тяжелым вздохом бросился догонять учителя.

Лодочка оказалась на удивление легкой и быстроходной и скользила по водной глади, словно паучок-водомерка, почти не будоража своим движением застывшее зеркало озера. Сказочную тишину нарушали лишь поскрипывание уключин, шелест выходящих из воды весел да голос Хлеби, который и здесь продолжил учебу, попутно вставляя интересные замечания по поводу проплывающих мимо ландшафтов.

Вначале, правда, он присматривался к манере гребли своего ученика, но остался, видимо, вполне доволен, так как замечаний делать не стал. Даже похвалил:

– Неплохо у тебя получается. А после десятой такой поездки вообще можешь подаваться в рыбацкую артель.

– Так ведь здесь ловить нельзя. Мне Коперрульф рассказывал…

– Пока нельзя. Но если договоримся с соседями, договор двухсотлетней давности можно будет пересмотреть. Я пока старосте ничего не говорил – зачем радовать раньше времени? Но вот если вопрос решится, артель будет готова за один день.

– А что здесь за рыба водится?

– Настоящее лакомство для гурманов! Тасакья!

– Хм! Не слышал о такой. Да и, – парень оглянулся по сторонам, – нет ни одного всплеска на поверхности.

– О! Тасакья – рыбка глубоководная. А всплывает к поверхности лишь глухой ночью и в основном в местах постоянной кормежки, там, где скалы круто уходят в воду. На их подводных склонах растут густые куртины водоросли анкусалии – некоего аналога сухопутного свала. Вот местная рыбка там и кормится. Причем анкусалии растут до глубины в сто метров.

– Сто метров?! – не поверил Кремон и взглянул за борт в темнеющие глубины. – Здесь же мелко!

– Хочешь нырнуть и проверить? – Тон, каким был задан вопрос, моментально напомнил ученику, что его могут заставить толкать лодку вплавь. Не то что нырять. Поэтому он слишком уж поспешно ответил:

– Я всегда верю каждому вашему утверждению.

– Приятно слышать. Но попробуй хоть раз не поверить. Так вот: озеро только в одном месте имеет пологий берег – возле замка. Уже чуть западнее, с того места, где ты сегодня купался, дно уходит вниз все круче и круче. Сейчас под нами около двухсот метров. А у других берегов глубина доходит до тысячи метров.

Кремон от услышанной цифры даже сбился с ритма, и весло выскочило из воды слишком рано, подняв при этом веер брызг, который своим краем зацепил сидящего на корме у руля Хлеби. Лицо учителя осталось бесстрастным, он даже не сделал попыток вытереть капли, лишь продолжил в прежнем тоне:

– Конечно, лично я там не нырял. Но для промера глубины – такой необходимости нет. Почти отвесно уходящие вниз скалы изрезаны трещинами, глубоко уходящими в Сорфитовые Долины и сплошь заросшие анкусалиями. Можешь себе представить, какие там скопления рыбы?

– И соседи запросто разрешат нашим людям заниматься ловлей?

– Конечно, не запросто. Сами они рыбачить не любят, кажется. По крайней мере здесь промысел наладить не хотят. Но от своей доли не откажутся. Сейчас идут переговоры, что треть всей выловленной рыбы будет сдаваться на их приемный пункт. Я прикинул: выгода будет огромная. Когда договор будет подписан, с Юзвы нам доставят два баркаса и сети за одну неделю. Организую две артели, и все затраты мне окупятся за три-пять месяцев. Представляешь? И это при том, что мне будет идти лишь одна треть. А еще одна – поселку. Староста если узнает – помрет от счастья!

– Такой помрет… А вы-то с рыбой что будете делать?

– Придется создать еще три или четыре рабочих места. Да в построенной воон там, – Хлеби указал рукой на горную гряду между лодкой и замком, – между скал, в заливчике коптильне непрерывным потоком начнут делать такие вкусные вещи, что Агван сразу прославится лишь из-за этого. Причем учти: половина из переработанного мною улова будет идти в Пладу, к королевскому столу. Чего уставился? Греби, греби! Забыл, наверное, про налоги? В любом государстве они существуют. И вообще! Тебе не холодно?

– Нет…

– Странно! При такой гребле другой бы на твоем месте уже трясся от холода. А ну, наподдай! Вот так… Еще больше! Что ж так слабо? Или позавтракать не довелось?.. Воот! Уже лучше…

Кремон налегал на весла с такой силой, что могло показаться – он хочет их сломать. Но, видимо, они были сделаны из особой древесины, а то и усилены чем-то в сердцевине, так как наставник совсем не обеспокоился такой прытью. Наоборот, он попросил прибавить еще, а затем приступил к отработке учебного задания.

– Теперь сосредоточься и на счет передашь мне всю свою магическую силу. И учти: только магическую! Лодка должна и дальше скользить без рывка и замедления. Понял? Приготовились, и… раз!

Хлеби отнял руку от колена ученика и посмотрел на свои растопыренные пальцы, а затем стал выкрикивать и восклицать:

– Да что же это?! Видать, у тебя со слухом не в порядке? Я ведь дал команду «передать», а не «поделиться» мизерной толикой. Всю! Ты понимаешь? Всю силу! А для этого умей моментально отделить свое физическое состояние от мощи Эль-Митолана и отдать последнюю мне. И будь готов сразу же принять ее обратно. Понял? Хочу надеяться… Продолжаем, и… раз!

Крики, порой перемежаемые толикой брани, разносились над озером вместе с поскрипыванием уключин. Наставник показал свою настойчивость в таких делах и доводил прием-передачу силы до полного автоматизма. Причем делалось это на такой солидной скорости, что замок почти скрылся из виду. Правда, Кремон не был уверен, от чего это произошло: то ли от пройденного расстояния, то ли от пота, застилающего глаза. Хлеби и на это обратил внимание. Какое-то время они занимались созданием силовой линзы на глазах, которая весьма улучшала зрение и препятствовала засорению глаз любыми мелкими предметами, в том числе и потом.

Затем Эль-Митоланы вновь продолжили отрабатывать передачу магической энергии. Причем попробовали и обратный переход, от учителя к ученику.

В таком интенсивном обучении, совмещенном с тренировкой, они достигли самого большого и высокого острова на озере. Вернее, даже не острова, а вертикально стоящей скалы высотой метров двести и диаметром около полукилометра. А если представить и глубину, простирающуюся под днищем лодки, то легко можно было вообразить, что это не остров, а огромная свая, которую неизвестный строитель неведомо для чего заколотил в центр озера.

Здесь Хлеби разрешил немного отдохнуть, и они поплыли почти по инерции.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что возвышающиеся скалы нависают над водой с отрицательным уклоном. А кое-где массы камней так мрачно горбились над лодкой, что страшно было взглянуть наверх. И хотя все склоны острова казались исперещенными массой мелких трещин, выбоин и сколов, вряд ли удалось бы взойти на его вершину. Даже имея специальное оборудование. Даже при поддержке хорошо обученных и тренированных скалолазов. Тем более Кремон удивился, когда учитель ткнул указательным пальцем вверх:

– На этом острове будем устанавливать маяк межгосударственной связи. Планируется провести две линии: здесь и вдоль реки Юзва, через Могевар. – Видя на лице своего ученика явные сомнения, он добавил со смехом: – Не волнуйся! Если сорвешься вниз, я тебя подстрахую. Да и падать в воду – вполне приятное дело.

– Спасибо! Теперь – не волнуюсь! Вы умеете…

Договорить Кремону не пришлось. На груди его наставника басовито загудел амулет магической связи с центральным маяком на замке. От неожиданности оба Эль-Митолана замерли и побледнели. Но если молодой еще в чем-то сомневался, то старший сумел выдавить из себя:

– Нарушен охранный периметр!

Похоже, и у него подобное известие вызвало оторопь. Но справился он на удивление быстро, вскочил и уставился в момент застекленевшими зрачками в сторону замка. А затем раздалось его еле слышное бормотание:

– Группа из десяти особей… Двигаются с юга… Их прикрывают щитом невидимости и неопознания два Эль-Митолана. Если бы не периметр, мы бы их не засекли… Скорость – ездового похаса… Проклятье! Даже в поселке никого из воинов почти не осталось! Ушли с караванами!..

При последних словах Кремон одним гребком развернул лодку и собрался грести так, как не греб ни разу в жизни, прекрасно осознавая, что вряд ли они успеют помешать неизвестным атакующим ворваться в замок. Но наставник его остановил:

– Стой! Давай – к скалам!.. Туда! К той глубокой расщелине!..

Не совсем понимая суть действий протектора, парень тем не менее моментально напряг мускулы, и через четыре гребка лодка уперлась кормой в шершавую поверхность. Хлеби за это время достал из кармана стальную герметическую коробочку в виде кубика и, произведя определенные манипуляции, открыл ее. Затем с каким-то трепетом достал оттуда шар серого, чуть поблескивающего вещества. Отыскав взглядом нужную расщелину, Эль-Митолан засунул странный шар в самую глубину, а затем скомандовал:

– Отплывай! Быстрей!.. Еще быстрей…

Когда между ними и островом образовалась полоса воды шириной метров пятьсот, поступила новая команда:

– Стой! А теперь, – наставник посмотрел прямо в глаза Кремона, как бы заставляя его собраться и мобилизоваться. – Ничего не бойся. Произойдет большой взрыв, но от мелких осколков я поставлю щит. Скала рухнет в воду, и в нашу сторону пойдет волна. Нам надо ее «оседлать». Только тогда успеем к замку. Поэтому, как только крикну «давай», налегай на весла изо всех сил. Я тоже чуть помогу левитацией. Понял?

– Да!

Тут же Хлеби повернулся к острову, и на его ладони вспыхнул маленький уголек, который в среде Эль-Митоланов назывался «Поджигатель» и служил как раз для поджигания чего-либо на определенном расстоянии. Уголек тут же взлетел и, роняя искорки, полетел в сторону нависающих над водой скал. Скрылся в той самой расщелине, где остался таинственный серый шар, и в ту же секунду оттуда полыхнуло такое пламя, что Кремон непроизвольно зажмурился. А когда открыл глаза, вокруг лодки щедрой рябью расходились круги от тысяч мелких камней и осколков, разметанных взрывом. В наступившей тишине показалось, что ничего не произошло, но тут же что-то захрустело, раздался грохот громового разряда, и гигантская глыба оторвалась от стены острова. Вернее, даже не глыба, а вся боковая часть скалы, нависающая над озером. В какую-то секунду показалось, что падающая стена накроет и утлую лодчонку с Эль-Митоланами, но она с шумом водопада и гейзером брызг ухнула довольно далеко. В тот же момент послышался крик:

– Давай!

Кремон старался изо всех сил. Хлеби уселся на руль, а другой рукой ухватился за доску сиденья. Лодка после этого набрала почти немыслимую скорость. Вот только волна за плечами наставника вздымалась еще быстрее. Наверное, Хлеби заметил нужный момент по отражениям в зрачках своего ученика, потому как успел крикнуть:

– Весла вдоль борта, и держись!

В ту же секунду лодка встала перпендикулярно носом книзу. Казалось невероятным – как они не выпали! Казалось невозможным – как они не кувыркнулись! Казалось подозрительным – как Хлеби справился с управлением лодкой.

«Наверное, он каждый день так тренируется!» – мелькнула шальная мысль в голове у парня. Но их плавсредство оказалось чуть выше середины гигантской волны и понеслось к берегу с умопомрачительной скоростью.

Несколько минут оба Эль-Митолана почти не дышали от напряжения и боязни хотя бы качнуть утлое суденышко, которое словно проваливалось куда-то в пропасть. Хлеби заговорил, лишь с трудом раскрывая плотно сжатые губы:

– Полпути уже прошли… Волна большая – вынесет нас чуть ли не к замку. Будь готов по команде передать мне всю магическую силу…

– Хорошо… – После этих слов Кремон попробовал осмотреться. Для этого ему пришлось взглянуть куда-то вверх и чуть в сторону. И у него сразу создалось впечатление, что обезумевшая волна разобьет их лодку о стены замка – с такой громадной скоростью тот приближался. Оставалось надеяться лишь на глазомер протектора. Но и голова Кремона кое-что соображала, подсказав одно верное решение. Парень чуть прокашлялся и со всей силы свистнул своим фирменным свистом. Наверняка его было хорошо слышно в конюшне даже с такого расстояния. Хотя повторить на всякий случай все же стоило. Когда он повернулся к своему наставнику, то прочитал в его глазах уважительное одобрение. В такой момент каждая секунда слишком дорого будет стоить.

Затем Кремон извернулся со всей возможной осторожностью, встал на колени и принялся во все глаза рассматривать берег. Через две минуты из конюшни вылетел оседланный Торнадо. Хвост его торчал почти горизонтально, грива развевалась от скорости, и скакал конь строго в определенную сторону – к озеру. Видимо, ни секунды не сомневаясь, в каком направлении находится его хозяин. Вот только створки ворот не захотели разъезжаться перед конем без наездника. Но вороного это не остановило. Под удивленное восклицание Хлеби и восторженный вопль Кремона Торнадо перемахнул изгородь в таком красивом и высоком прыжке, что подобное казалось невероятным. Прыжок увидели и выбежавшие из конюшни Дани и Леско, успевшие по тревоге вооружиться до зубов. Похоже, у них тоже имелся свой небольшой арсенал.

Оба конюха так и замерли, пораженные великолепием прыжка. Но в ту же секунду заметили надвигающуюся волну и криками попытались вернуть вороного обратно. Кремон тоже забеспокоился, но не смог придумать ничего приемлемого для такого случая и рявкнул во всю глотку:

– Домой!

Торнадо остановился так резко, как умел только он, и теперь рассматривал приближающуюся опасность то одним, то другим глазом. Видимо, он все-таки понял, что ему угрожает, и повернул в обратную сторону. Но не вскачь, как до того, а смешно подкидывая крупом из стороны в сторону. Точно так же он вел себя на прогулках, когда хозяин отпускал его порезвиться. Наверное, и тут он подумал, что Кремон с ним хочет поиграться такой большой и красивой волной. Но когда та ворвалась на берег и двинулась по суше, Торнадо резко ускорился, тем не менее не теряя громадную тень из виду и показывая, что может уйти от нее в любой момент.