Текст книги "На родном Оилтоне"

– Никак просроченный крем подали?!

– Как тебе не стыдно! – воскликнула его тетя. – Я его лично взбивала совсем недавно!

– Так чем же он вам не нравится?

– Крем хорош… Только вот… – пожилая виконтесса вновь поковырялась ложечкой в вазочке, – первый раз вижу другой цвет присыпки. Он всегда стандартный, пяти цветов. А здесь еще и шестой появился – фиолетовый…

– Мама, ты всегда найдешь, к чему придраться! – Амалия демонстративно закатила глазки. – Я бы на месте производителей меняла цвет постоянно! Обновить ассортимент товара – святое дело.

– Хм! Может быть… – согласилась ее мать, задумчиво жуя.

Я почти не обратил внимания на состоявшийся разговор и, захлебываясь, поглощал ароматный кусок дыни. Но вот Булька забеспокоился:

«Танти! А может, стоит проверить эту фиолетовую крошку с крема?»

«А как?»

«Просто зажми ее пальцами. Да и не только фиолетовую, парочку другого цвета для сравнения…»

«Нет проблем!»

Я не очень заволновался по поводу предстоящего анализа, просто полагаясь на очередной приступ любопытства риптона. Наковыряв в своем креме несколько крошек сладкой разноцветной присыпки, я незаметно взял их левой рукой и зажал пальцами. Через две минуты я не выдержал и спросил:

«И долго мне так еще сидеть? Хорошо хоть правая рука свободна…»

«Да?! – обрадовался Булька. – Сейчас и ее задействуем. Мне нужен желудочный сок!»

«Да где ж я тебе его возьму?!» – чуть ли не вслух воскликнул я.

«Приложи правую руку ко рту, к верхней губе, и как бы почесывай ее. Дыши носом и не делай круглые глаза…»

В тот же момент что-то неприятно скользнуло по гортани, чуть не вызвав у меня рвотный рефлекс, а через несколько секунд риптон скомандовал:

«Руку можешь убрать!»

«А зачем тебе сок?» Мы переговаривались, и при этом я умудрялся не упускать нити разговора за столом и даже участвовать в нем.

«Да так, на всякий случай. Большинство шариков оказалось обыкновенным сахаром с добавлением пищевых красителей. А вот фиолетовый – семенем какого-то плода…»

«Скорей всего, какая-то специя с приятным запахом. У нас много используют для этого разных семян из растений со всей Галактики».

«Да? И что, в каждой такой семечке всегда по доброй сотне спящих вирусов?»

«Вирусов? – Теперь и я уже заволновался. – Но раз они спящие, то и опасности никакой не представляют?»

«Хм! – Похоже, что результаты анализа все больше Бульке не нравились. – Это они раньше спали… А когда я их поместил в твой желудочный сок… Они проснулись! Да как интенсивно! Кошмар! Танти! Их метаболизм несовместим с человеческим! Срочно бей тревогу! Никто не должен есть эту гадость!»

Я тут же вскочил и поднял вверх правую руку:

– Внимание! Мне только что поступило сообщение по внутренней связи! Провели анализ крема, которым украшали десерт. И как это ни банально звучит, обнаружен рядовой сальмонеллез. Поэтому настоятельно не рекомендую есть крем с десерта. Если кто его уже попробовал, придется принять несколько таблеток, а то и сделать промывание желудка. Итак, кто уже ел этот крем кроме виконтессы Освалии?! – А к сидящей рядом тетушке я обратился более тихо: – Не волнуйтесь, просто попались плохие яйца.

Несколько человек из гостей подняли руки, затем еще несколько, но с большей уверенностью. Среди них оказались и герцог Давид Рибенгол, и генерал Влад Савойски. Одновременно я сделал условный знак начальнику охраны, который стоял у дверей и слышал каждое мое слово. Лишь только он осознал мою команду, сразу исчез за дверью. Если гвардейцы успеют, то ни один подозрительный человек из гостиницы не ускользнет. И наверняка сразу подключатся все прочие службы охраны и наблюдения.

В зале повисла напряженная тишина, и мой голос прозвучал как-то нервно:

– Временно пострадавшие пусть пройдут в гостиничный медпункт и там примут необходимые таблетки. И скорей возвращаются за столы…

Но моего оптимизма никто не поддержал. Праздник окончился таким вот неожиданным событием. Хотя обстановку разрядила тетушка Освалия, когда на восклицание своей дочери: «Ой! Мне кажется, я весь крем съела! Что теперь будет?!» – она ответила:

– Ничего страшного, дорогая! Хороший понос тебе не помешает!

А с Булькой я переговаривался постоянно:

«И как уничтожить эту гадость?»

«Еще не знаю. Но с уверенностью могу сказать: пока от них смертельной опасности не исходит. Скорей всего, они должны пройти определенный инкубационный период. И только потом начнется скоротечная, возможно, атака на организм человека».

«А как со мной дела?»

«Тебе ничего не грозит. Съесть ты ничего не успел. Я держу остальной вирус в изолированной капсуле на твоем запястье. Если вирус активируется, я тут же от него избавлюсь…»

«Но как вымыть вирус из желудка тех, кто ел эту фиолетовую присыпку?!»

«Поднимай на ноги все ваши службы. Хоть какие-то данные по этим семечкам да найдутся. Можем вполне успеть обезвредить опасность прямо в организмах. Да и я не буду тратить время даром. Только для более плодотворной моей работы находись рядом с полным набором средств и препаратов антивирусного назначения. И давай мне нужное вещество для эксперимента. Понял?»

«Сделаю!» – пообещал я и тут же включился в круговерть возникшего ажиотажа. Что и говорить, суматоха поднялась невероятная. Но все действовали четко, слаженно и организованно. Мои команды выполнялись без глупых переспрашиваний и удивленных физиономий. Все-таки большинство приглашенных подтвердили мнение о себе как людях незаурядных и совершенно не подверженных панике. Даже те четверо кандидатов со своими сопровождающими, с которыми мы познакомились на приеме у принцессы. А уж герцог Рибенгол с генералом Савойски первыми выполняли все приказы, подавая остальным пример послушания и желания содействовать собственному выздоровлению.

Ведь каждый прекрасно понял, что таких скрупулезных и глубоких промываний после употребления некачественных яиц не бывает. Даже Амалия стоически выдержала все процедуры, уколы, капельницы и переливание крови. Без сомнений, тетушка Освалия вообще держалась молодцом. Лишь один раз у нее вырвалось нечто ей не присущее. Да и то, скорее, это происходило от ее натуры. Когда мы с Кортом забежали навестить ее в палату, она резко спросила:

– Поймали?!

– Кого?! – стал прикидываться я непонимающим.

– «Кого», «кого»… Сальмонеллез!

– Еще нет, тетя! – помог мне Корт.

– А как поймают, так вы ему… яйца обязательно чтоб вырвали!

– Да что вы так, тетя?.. – немного растерялся виконт.

– Желание умирающей – закон! – заголосила тетушка Освалия. И если бы не многочисленные капельницы, она бы вскочила и сама понеслась отлавливать мерзкого Сальмонеллеза.

Успокоенный ее боевым духом, я вытолкнул Корта за дверь и уже оттуда крикнул:

– Да вы еще нас переживете! И почему «ему»? Может, это «она»?

– Да я ей! Су… – Хоть я и успел захлопнуть дверь, но ругательства слышны были по всей длине коридора. Разозлилась тетушка не на шутку!

А ведь доберись она до того продажного прыщавого поваренка, который подкрасил крем фиолетовой присыпкой, тот бы точно неполноценным остался. Его выявили сразу же. Просто он еще не успел сбежать, да и не сильно торопился. Нанявшее его лицо уверяло, что у него есть как минимум десять часов для неспешного ухода. Скорее всего, отравители и не подозревали, что мы сможем так быстро выявить опасность. Хоть десять часов – ничтожно малое время в таких случаях, но проблеск надежды у нас появился. Ведь удалось сразу включить в работу лучших специалистов империи. И против неизвестного вируса стали бороться целые медицинские центры и институты.

А уж поиском остальных преступников занимались соответствующие органы и службы.

Первые сведения о вирусе мы получили только на пятом часу после отравления. Оказалось, что семечки произрастают в одной из малопригодных для жизни систем и их внутренности, попадая в желудочный сок человека, начинают размножаться в геометрической прогрессии. А когда кровь достигает определенного насыщения, часов через двенадцать, лимфа тут же густеет и сворачивается. И смерть настигает человека в страшных мучениях и в период пяти – семи минут.

К сожалению, средство борьбы с вирусом было только одно – подвергнуть все тело пострадавшего особому, слегка радиационному облучению. Здоровью это большого вреда не наносило, но временные неудобства вызывало: облысение, выпадение зубов и ногтей. Ну и самое главное – надо было собрать, откалибровать и пристрелять облучающую установку. А вот времени на это не хватало. Вот тут-то и пригодились постоянные переливания крови, а также мощные пожиратели вирусов, искусственно созданные еще несколько веков назад в соседней системе Блеска. Пожирателей спешно доставили из лучшего среди подобных заведений медицинского института. Хорошо хоть сам институт находился в Старом Квартале.

Но самое главное – успели! И пожиратели вирусов, и постоянное переливание крови сделали свое дело. Хотя лишь на четырнадцатый час началось облучение инфицированных. Пять минут – и человек здоров. Следующий! Пять минут – и увозят в свою палату. А к вечеру пострадавшим разрешили ходить и принимать посетителей.

Амалия рыдала без остановки – с той самой минуты, как узнала, что может облысеть и лишиться зубов. И если бы не сиделка, в роли которой находился граф Шалонер, то и в истерику могла впасть. А так он ее успокаивал, убеждал в полной безопасности и даже пытался развеселить многочисленными шутками.

Тетушка Освалия рвалась кого-то искать, разоблачать и лично карать, но тут уж ей смог противостоять только брат, отец Корта. Он просто снисходительно выслушивал ругань сестры и силой укладывал ее обратно в постель.

Но больше всего расстраивался Булька. И мне пришлось приложить немало усилий для восстановления душевного равновесия своего товарища риптона. Ведь тот себе возомнил, что это на нем лежала прямая обязанность найти быстрое и безболезненное средство против вируса. А он не справился с таким простым делом, премного удивляясь, почему у него ничего не выходит. Что он только не перепробовал – ничего у него не получалось. И лишь после облучения всех пострадавших он впал в странную апатию и пессимистическое уныние. И порой замолкал надолго. То ли занимаясь самобичеванием, то ли отдыхая после бессонных суток.

К сожалению, с такими крупномасштабными спасательными процедурами не удалось избежать огласки для широкой общественности. И это вдобавок к тому, что мое имя и так повторяли на каждом углу. Теперь же вообще поднялась настоящая волна возмущения. И чуть ли не половина всех средств массовой информации прямо обвинили имперскую службу безопасности в полной бездеятельности и разгильдяйстве. А некоторые пошли еще дальше и всю вину за происходящее взвалили непосредственно на принцессу. Вот тогда-то и стало попахивать крупным политическим скандалом. Ведь разным демагогам и оппортунистам лишь дай повод для критики правящей династии, а уж они постараются раздуть из мухи слона. А то и нескольких слонов. Встала необходимость выработки каких-то мер для успокоения общественного мнения. Мы и так все единогласно решили, что с популяризацией имени Артура Аристронга явно перестарались. Следовало срочно отвлечь от себя слишком уж пристальные взгляды. А как это сделать? Правильно! Эффектно выставляя на сцену другую, не менее популярную личность!

Поэтому забот у меня прибавилось: на орбите вокруг Оилтона висела космическая яхта миледи, на борту которой находились мои друзья, рвущиеся мне на помощь и, к сожалению, не имеющие для этого возможности – диспетчерская служба отказала в посадке на планету. И тут же всплыла иная причина этого: служба безопасности потребовала от Синявы выдать находящегося возле нее Малыша для «выяснения некоторых формальностей». Миледи, естественно, отказалась, с гневом потребовав разговора лично с принцессой Патрисией. Но эсбэшники явно что-то затевали, ссылаясь на неимоверную занятость первой дамы империи, и продолжали гнуть свою линию. Причем вся эта шумиха проходила в полной тайне от всех и вся. Нужно было это использовать, и наша команда спешно продумывала предстоящие действия. Лучшим предложением мы посчитали устроить грандиозную сенсацию по поводу самого факта прибытия Синявы Кассиопейской на Оилтон. А потом уже и саму торжественную встречу непосредственно в столице. Ведь как-никак, а она настоящий герой Галактики. А не какой-то там рядовой барон, которого никак не могут прихлопнуть неуклюжие наемные убийцы.

Для исполнения нашей задумки я после обеда срочно собрал сохранивших здоровье семерых корреспондентов из своей избранной десятки (трое не устояли перед искушением пробовать вкусный крем) и провел с ними короткую беседу при закрытых дверях. Лучшие из лучших не опровергли моего высокого мнения об их понятливости. И уже к вечеру информационная бомба взорвалась в столице Оилтонской империи.

Нельзя сказать, что обо мне сразу забыли или перестали предлагать вниманию публики каждый рассекреченный день моей еще весьма непродолжительной жизни. Репортажи таки пестрели моими фотографиями и кадрами с моим участием. Но на шапки первых полос пошла информация о молодой героине Галактики. И о том, что ее осмеливаются не пускать на столичную планету. Это, конечно, тоже не популяризировало правящую династию, но службе безопасности удалось свалить всю вину на диспетчерские службы космопорта, найдя нескольких стрелочников и ссыпав на их голову все брошенные шишки.

Сразу после торжественного ужина, заключающего очередную аудиенцию, на телеэкранах появилось счастливое личико наследницы Звездного престола, и народ услышал радостную новость: Синява Кассиопейская приняла приглашение принцессы Патрисии посетить Оилтон с визитом дружбы и налаживания добрососедских отношений. И в данный момент несравнимая с себе подобными яхта миледи уже совершает посадку на столичный космодром. На завтрашний день назначен торжественный прием в честь героини Галактики, который устраивает сам император Януш Второй. Будет вестись прямая трансляция из зала торжественных церемоний.

После этого продолжилась трансляция из бального зала, где с принцессой вновь станцевали несколько счастливчиков.

За кадром осталась паника служб безопасности по поводу розыска всех данных про каждый день жизни как самой миледи, так и всех членов ее экипажа. Но особенное рвение проявилось в отношении двоих человек, которые были названы личными друзьями молодой героини и которым процесса была вынуждена пообещать полную неприкосновенность. А точнее, Малыша и Арматы.

Именно такую информацию удалось подслушать нашему подпольщику Николя. Он два раза удачно нарвался на продолжительные переговоры и обсуждения в имперском узле связи. Там чуть ли не ссорились, отправляя в разные стороны секретные депеши и указания. Громкие и бурные разговоры легко давали полную информацию. Вдобавок еще и получасовые переговоры принцессы с братом императором тоже удалось подслушать.

И по всем данным получалось, что служба безопасности очень бы хотела допросить и Малыша, и Армату. Да не просто допросить, а под действием домутила. Хотя сами не знали конкретно, что же моим друзьям можно инкриминировать. Ведь официально им не могли предъявить и мизерных обвинений. Самое главное, что о профессоре Сартре вообще не упоминалось ни слова. А значит, сведений о нем не просочилось. Все-таки Малыш сумел его личность замаскировать отменно и без лишних подозрений. Сартре тоже времени не терял и работал с полной самоотдачей. В результате чего наши ребята, да и сама миледи, могли без опасения проходить любые дознания. В том числе и под домутилом. Уже поздно ночью мы пытались придумать, как бы на подобные средства умственной защиты настроить и всех ребят, находящихся в столице. Но не смогли подобрать приемлемый вариант. Уж больно опасно было профессору ступать на землю Оилтона. Поэтому он пока оставался на орбите, в одном из самых больших планетарных ботов, приписанных яхте. С ним же находилась и добрая часть экипажа, что вообще-то показалось многим очень странным. Но Синява Кассиопейская даже не сочла нужным пускаться в объяснения, сославшись на ее личный корабельный устав.

Уже глубокой ночью, когда мы устроили очередное краберное совещание, Алоис настоятельно порекомендовал мне найти возможность попасть на утренний прием в честь миледи. Таким образом, появлялась официальная версия непредвиденного «знакомства» всех друзей, прибывших на яхте, с бароном Артуром Аристронгом. Только вот приглашение должно исходить либо от принцессы, либо от самого императора. Так как самому напрашиваться не стоило, слишком подозрительно может выглядеть подобная ретивость.

Вот только мы долго не могли найти человека, который подсказал бы принцессе мысль о крайней важности моего присутствия. Ну не было у нас в окружении принцессы своих проверенных людей, да еще таких, к мнению которых она бы внимательно прислушивалась. Удачное решение подсказал Малыш:

– Танти, ты, я вижу, в полной мере используешь средства массовой информации. Почему бы тебе и сейчас немного не подкорректировать их деятельность? Шепни ты им о своем горячем желании лично познакомиться с отважной исследовательницей космоса, и они твой шепот превратят в такое эхо, что принцесса будет уверена, что это ей самой пришла мысль пригласить скандально и печально известного, суперпопулярного барона на прием к императору. А?

– Вообще-то… должно сработать!

Семь коротких разговоров по краберу – и наутро все газеты запестрели обширными статьями, в которых общественность выражала надежду увидеть на предстоящем приеме самых знаменитых, прославленных и популярных людей империи. Списки широко варьировались по политическим, титулярным или экономическим склонностям и мотивам, но во всех без исключения фигурировало имя Артура Аристронга. Где на первой строке, где на второй, но во всех списках не ниже десятой позиции. Хоть сами списки отражали больше тысячи вариантов. Попробовали бы после такого конкретного выражения чаяний народа не пригласить меня самым первым!

И уже в одиннадцать утра моему секретарю поступило официальное приглашение из канцелярии императора Януша Второго.

На предстоящем приеме Малыш собирался не просто появиться под защитой данного слова, но еще и заработать для себя неимоверное количество баллов истинного патриота и радетеля за благо родной империи. И полностью снять с себя все нелепые подозрения неизвестно в чем. Конечно, его личные отношения с миледи, которые мне пока не хотелось обсуждать по краберной связи, зашли настолько далеко, что, скорее всего, на моем товарище придется поставить жирный крест. Не в том смысле, что мы перестанем дружить, а в том, что он вряд ли продолжит выполнять свои прежние обязанности. Для роли бойца и члена любой военной группировки он фактически мог стать совершенно непригоден. Но вот для общего блага империи собирался сделать в будущем намного больше, чем мощная ударная команда десантников. Ибо он настолько вошел в доверие к Синяве, что та призналась в том барону Монклоа. А барон – самый богатейший человек Галактики, владелец «Железного потока» и завода-планеты по производству космических кораблей – приходится ей дедушкой по материнской линии. И она у него единственная внучка. А яхту – самый дорогой подарок в истории всех миров – любящий дедуля подарил внучке на день восемнадцатилетия.

Меня самого чуть ли не током тряхнуло от таких сведений, которые Малыш повествовал с отсутствующим и чуть ли не равнодушным видом. Даже Булька вышел из своего замкнутого состояния и принялся за интенсивный массаж всех доступных ему участков моего тела. Такой горячительной, вернее, приятно щекочущей оказалась эта новость.

Мало того! Миледи успела уже переговорить со своим дедушкой, и тот дал предварительное согласие на размещение нескольких заказов от оилтонского адмиралтейства на строительство боевых кораблей. А Синява, в целях повышения значимости Малыша в глазах всей империи, настояла, чтобы он приписал подобную заслугу себе и внес предложение о сотрудничестве императору лично.

А от подобных предложений не отказываются. И как минимум будут обязаны возвести Малыша в звание национального героя. Хотя бы на неофициальном уровне. Потому разглашать такие вещи все-таки не стоит. Поначалу… Вот если корабли построят и они поступят на вооружение адмиралтейства, вот тогда… Тогда все и так умрут от зависти и страха. И можно будет ставить Малышу платиновый бюст в Пантеоне Славы. Но когда это еще будет…

Заодно под геройскую реабилитацию подпадал и Армата. По легенде, он все время находился рядом со своим товарищем-счастливчиком и тоже прикладывал руку к достигнутому вовремя поданными правильными советами. А значит, потенциально не имел возможности общаться с врагами империи и запятнать свою честь неприглядными деяниями. Что нам и требовалось на данном этапе.

Сама же миледи внесла еще одно предложение: сразу на приеме пригласить принцессу осмотреть яхту. А я, зная страсть Патрисии к подобным вещам, горячо поддержал эту идею. Ведь достаточно первой даме империи побывать внутри и узреть все новейшие чудеса космостроения, она простит Малышу и Армате все на свете и будет с них пылинки сдувать собственноручно. Вернее, собственногубно! Или все-таки «ручно»? Неважно, главное – для всех открывались невероятно заманчивые перспективы.

В моей голове крутился хоровод из мелькающих цифр. Так и хотелось подсчитать те финансовые выгоды, которые получит Оилтонская империя от сотрудничества непосредственно с бароном Монклоа. Но даже те огромные суммы, которые выплывали в итоге, могли оказаться мизерными. И сильно отличаться от того, что могло получиться в реальности. А значит… Ладно, поживем – увидим!

Утром мне удалось поспать несколько часов и привести свой организм в относительный порядок. Да и Булька вышел из кризисного самобичевания и всерьез занялся моим телом, приговаривая о пользе постоянного медицинского контроля и чуткого руководства действиями усталого пациента.

Но самое главное – риптон все-таки сильно продвинулся в своих теоретических исследованиях в области борьбы со зловредным вирусом. И создал некую формулу, позволяющую истреблять агрессивных по отношению к человеческому телу интервентов прямо в организме весьма простым химическим составом. Еще один состав Булька разработал для более эффективного выявления любого вируса. В последнем случае не надо было бы на начальной стадии извлекать из тела капельки желудочного сока. Вот только для дальнейших экспериментов необходима целая уйма самых различных химических и фармакологических ингредиентов. А для этого надо было или мне находиться в лаборатории несколько часов безвылазно, или дать полную свободу передвижения в такой лаборатории самому риптону. Само собой разумеется, оба варианта пока не могли осуществиться, и Булька донимал меня лишь теоретическими размышлениями.

Когда я стал выбирать костюм, соответствующий предстоящему во дворце приему, в номер постучался начальник моей охраны, и его визит доставил мне массу новых размышлений.

– Ваша светлость, главный следователь имперской прокуратуры прямо-таки требует личной встречи с вами. Пугая меня всеми карами вплоть до ареста…

– Ареста меня или вас?

– Нас обоих!

– И по какому вопросу такая настойчивость?

– Думаю, что он хочет выяснить подноготную вашей моментальной реакции на попытку отравления и истоки неправдоподобно верного предположения насчет опасных для человека вирусов.

Все это время следствие велось полным ходом, и уже несколько человек раскрывали свои тайны под воздействие домутила. Организаторы покушения явно повели себя слишком самонадеянно, решив, что главный отравитель спокойно покинет место преступления и тем самым обрубит все концы. Но ходом расследования я не особо интересовался из-за острой нехватки времени. А дотошные следователи заинтересовались моей необычной осведомленностью и проницательностью. Тем не менее я все-таки переспросил:

– И никак нельзя от допроса уйти?

– Никак, ваша светлость! Как я ни старался и ни оттягивал момент встречи с вами…

– И где они?

– Ждут в коридоре.

– Ладно, пусть заходят, – разрешил я. – Но сразу предупреди о моей неимоверной занятости…

– Уже предупредил! К тому же я делал особое ударение на том, что вы больше суток не спали, помогая пострадавшим.

– Тоже правильно, – одобрил я. – Но сам не уходи, вдруг нам чего уточнять придется.

Пока начальник моей охраны ходил за гостями, я налил себе огромный бокал холодного сока и удобно разместился кресле, оставшись в халате для утренних мероприятий. И сок, и внешний вид должны правильно сориентировать слишком любопытных дознавателей насчет того, кто хозяин не только номера, но и создавшегося положения.

Хотя появившийся вскоре старший следователь имперской прокуратуры вряд ли велся на такие дешевые трюки. В отличие от молодого заместителя с бегающими глазками, которого я видел впервые, его шефа, знаменитого Энгора Бофке, я знал прекрасно. За поистине бульдожью хватку и ярую ненависть ко всем преступным элементам мы его между собой называли Рексом. И врагам Рекса я никогда не завидовал. За свои пятьдесят шесть лет жизни он никому поблажки не сделал. Поэтому я внутренне заволновался: такой человек не будет зря приставать с пустяковыми вопросами. Видимо, этот профессионал высочайшего класса почувствовал нечто странное и решил провести личную беседу. В свое время мы с ним были прекрасно знакомы, много раз вели совместно дела, и я даже гордился, что он меня многому научил в следовательской работе. Но именно поэтому и стоило сейчас опасаться этого старого волка и лиса в одном флаконе. Если хоть один мой ответ не удовлетворит Энгора, тот будет грызть бетон, но таки докопается до причины своей неудовлетворенности.

После короткого представления Бофке без предисловий перешел к делу:

– Благодаря вашей инициативной деятельности, барон, удалось избежать многих человеческих жертв…

– Ну что вы, не стоит так превозносить мои заслуги! На моем месте так бы поступил каждый!

– Каждый? Вряд ли! Специалисты просто диву даются вашей оперативности и невероятным знаниям в фармакологии.

– И здесь ничего странного, господин следователь. За годы своего вынужденного отшельничества я получил более чем полное медицинское образование. И спокойно могу сдавать экзамен на звание бакалавра. Если не выше!

– Похвально! Но вот где вы научились так хорошо стрелять в падении одновременно из двух пистолетов?

– Тут уже мой отец постарался! – При этих словах я попытался украсить свое лицо самой радостной и бесхитростной улыбкой. – Для моего обучения он порой находил неимоверно талантливых учителей.

– И вам не жалко своего родственника Борю Лейквиса?

– С какой такой стати я его должен жалеть?!

– А почему вы сразу обратили внимание на фиолетовые крошки?

– Тетушка Освалия с первого взгляда на крем заподозрила неладное…

– Но вы-то как связали ее опасения со смертельным вирусом?

– До сих пор точно не уверен, но, скорее всего, где-то раньше вычитал про эти фиолетовые семечки в каком-то медицинском издании.

– И сразу сообразили отпугнуть гостей от крема вымышленным сальмонеллезом?

– Не сразу! Несколько минут судорожно размышлял, как избежать ненужной паники, и лишь потом мне пришла в голову эта удачная идея…

– И как-то слишком быстро вы организовали все силы охраны. Предвидение?

– Возможно. Ведь мне всю жизнь приходилось оглядываться в поисках направленного в мою сторону ствола и с опаской пожимать любую протянутую мне руку. Это уж стало моей второй натурой.

– А как вы удостоверились, что опасный вирус находится в фиолетовых семечках?

– Элементарно! Для этого я в свое время разработал простое химическое соединение…

И я продиктовал готовую формулу, подсказанную риптоном. А вопросы так и сыпались. Порой самого противоположного смысла и толкования. Но я отвечал с солидным спокойствием, обстоятельно, не сбиваясь на торопливое бормотание. Да и то сказать, ведь мне в моих ответах помогал Булька, а многие вопросы я предвидел заранее, превосходно зная личную тактику следовательской работы Энгора Бофке. Как Рекс ни старался, но за сорок минут так и не смог уличить меня в сокрытии чего-либо от следствия или искажении имеющихся фактов.

Единственное, что мне досадило, так это нежелание следователя хоть немного приоткрыть завесу над именем самого главного подозреваемого. Как я понял, его собирались схватить с минуты на минуту. Мне только намекнули, что преступник, скорее всего, работает совсем с другого направления. И руководствуется совсем другими мотивами убийства. Поэтому еще неизвестна конкретная цель или намеченная жертва отравления.

А в остальном мой имидж не пострадал.

Причем во время беседы я попивал охлажденный сок, чем довел следователей до состояния путников в пустыне. Губы их пересохли, и они уже с трудом сдерживали попытки хоть как-то их увлажнить не менее сухим языком. А молодой заместитель Рекса так и порывался несколько раз попросить, а то и потребовать чего-то прохладительного. Но нарвался на такой гордый и строгий взгляд своего шефа, что тут же покорно сник и старался больше не смотреть на мой увлажнившийся конденсатом бокал.

– Ну что ж, барон, – Энгор Бофке встал и стал прощаться, – приятно было с вами пообщаться. Не скрою, вы подтвердили всеобщее о себе мнение как о человеке незаурядном, с самыми разными умениями и познаниями. Такие люди у меня всегда на особом счету, и я стараюсь не терять их из круга своего доброжелательного внимания.

Ха! Знаю я его «доброжелательное внимание»! Теперь имя барона Артура Аристронга пожизненно войдет в список старшего следователя под графой «Невероятно одаренный человек»! А значит, и весьма потенциально опасный. И досье на таких людей велось с удивительной пунктуальностью и особой тщательностью.

– И мне был приятен ваш визит! – соврал я и глазом не моргнув. – Всегда рад помочь следствию. По мере моих скромных возможностей.

– Да-да! Я особо отметил неимоверное желание сотрудничества! – ядовито улыбаясь, добавил Рекс. – Особенно у вашего начальника охраны.

– Увы! Служба у него такая. За что я и плачу ему постоянно премиальные.

Спина уходящего следователя напряглась, и раздалось возмущенное хмыканье. Но допрос на том все-таки закончился. И я спешно стал одеваться на торжественный прием.

В приглашении указывалось, что моя свита может состоять из трех человек. И лишь я проснулся, сразу отдал соответствующее распоряжение секретарю. Поэтому окончательный состав моих попутчиков мог быть утвержден лишь после соответствующего разрешения медиков. Ибо двоих в свиту я уже зачислил: графа Шалонера и виконта Корта Эроски. С минуты на минуту обещал явиться Цой Тай: вынести вердикт врачей по поводу Амалии. Все пострадавшие уже сегодня утром разъехались по своим домам во вполне сносном состоянии. Им лишь предписывалось проходить обязательные процедуры по укреплению волос, десен и ногтей. Пока ни у кого ничего выпадать не начало, да и медики обещали существенно приостановить этот процесс, вызванный весьма неприятным облучением. Но одно дело – находиться в спокойной домашней обстановке, а другое – выдержать напряжение самого высокого по рангу официального приема.