Текст книги "Бег по песку"

– Да я даже и не знаю, – ответил я, оглядываясь по сторонам. – Ребята ждут моего звонка часа через три, не меньше. Они работают до обеда, и я думаю, что мне их там будет найти гораздо легче. Немного подожду, а потом они покажут, где и как я буду размещаться.

– А что здесь делают ваши друзья? – с подтекстом спросила Карлота. – Подрабатывают акушерами-любителями?

– Очень смешно! – согласился я, смеясь вместе с ее папой. И ответил полу правдой: – Мои товарищи – специалисты по электронике и устанавливают системы сигнализации и обеспечения безопасности.

– Вот это солидная профессия! – в ее тоне слышалось одобрение. – А какие они: молодые, красивые? – и кивнула головой в мою и отца стороны: – Или как вы оба – пожилые?

Я закашлялся от возмущения, а Фернандо даже обиделся:

– Как тебе не стыдно, доча?! Ты ведь всегда говорила, что я самый молодой и красивый!

– Да! – вздохнула она. – Но это было раньше. Когда я еще не знала всех твоих друзей детства. Теперь, видя постаревшее лицо одного из них, все в морщинах и покрытое налетом наступившей старости, я прихожу к совершенно иному мнению.

Фернандо сочувственно на меня оглянулся:

– Да, Андре! Что-то ты сдал в последние годы. Из-за тебя и меня уже в старики записывают.

– Что поделаешь! – скорбно пожаловался я. – Видать, виной тому моя затянувшаяся холостяцкая жизнь. Если бы женился, намного бы помолодел и душой, и телом.

– Не женись, дружище! – захохотал он. – Наоборот, еще быстрей состаришься!

– Нет, нет! – возражал я категорически. – Если жена отвечает лучшим требованиям: добрая, красивая, очаровательная… – я выразительно глянул прямо в глаза оглянувшейся на меня Карлоты.

– Еще чего! – возмущенно фыркнула она. Потом радостно заулыбалась. – С большим удовольствием хочу вас огорчить и проинформировать: у меня есть жених. Красавец, силач, умница и к тому же вице-директор одной очень солидной фирмы.

По скривившемуся лицу ее отца я понял две вещи: жених и в самом деле существует (в отличие от выдуманного ею раньше мужа) и что он очень не нравится Фернандо. Ну, по крайней мере, он от него не в восторге. Я, конечно, внутренне расстроился, но что оставалось делать? Только сказать:

– Не всегда портфель и внешние показатели являются гарантами семейного благополучия, – по прояснившемуся лицу ее отца я понял, что попал в точку.

Мы въехали в этот момент во двор усадьбы, почти со всех сторон окруженный садовыми деревьями. Широкая дорожка, выложенная гранитной плиткой, уходила в глубь сада, и там просматривались стены дома, облицованные таким же серым гранитом, но самой разнообразной и произвольной формы.

– Ну, вот мы и дома! – сказал, выходя из машины, Фернандо и удовлетворенно потирая руки. – Сколько бы ни был в Мадриде, три дня или полгода, а все равно скучаю по родной обители и, когда сюда возвращаюсь, чувствую себя как мальчишка, так мне хорошо и здорово! – и обращаясь уже ко мне: – Как тебе здесь, нравится?

– Да уж! Мне кажется, что это то место, куда стоит возвращаться в любом случае! – подтвердил я.

– Подожди! Сейчас увидишь дом и вид с другой стороны, на море, – пообещал он с гордостью.

– Папа! «Молодой человек», – капризным голосом вступила в разговор Карлота, – обязывался помочь только с выгрузкой багажа, а не проводить инспекцию всей усадьбы!

– Малышка! – ласково укорил ее отец. – Человек надрывается, таская твой багаж, и неужели за это мы не дадим ему полюбоваться прекрасным пейзажем? Ведь это мизерная благодарность!

– Да? А потом ты его пригласишь на стаканчик своего лучшего вина, а потом заставишь сравнить с худшим…

– Прекрасная идея! – радостно перебил отец попытки своей дочери сплавить меня отсюда побыстрее. – Спасибо, что подсказала! И как это я сам раньше не догадался?

– Ты-то, и не догадался? – с сарказмом возмутилась Карлота. – Расскажи кому-нибудь, кто тебя не знает. – И повернувшись, пошла по дорожке к дому, явно чувствуя на своей фигурке мой взгляд и от этого двигаясь как-то немного наигранно и неестественно.

– Ну, раз я такой догадливый, то знаю, куда ты идешь! – крикнул ей вслед отец. – Ты идешь на кухню приготовить что-нибудь горяченького нам на завтрак. Правда? – дочка не ответила, продолжая идти, и только возмущенно дернула плечом. – Ну, вот и молодец! – продолжил он и, видя мой затуманенный взгляд, направленный на дорожку вслед удаляющейся девушке, хлопнул меня по плечу и строго добавил: – А мы действительно займемся багажом.

– Да, да! Конечно! – смутился я и принялся помогать ему доставать их сумки из багажника. Мою он оставил в машине, настояв на том, что потом обязательно подвезет меня к кемпингу. Мы взяли сумки и пошли к дому. Тот был не такой уж огромный, как показалось из глубины сада, но фундаментальный, прочный и очень удобно построенный.

Зато вид, открывшийся со двора, выходящего на море, был поистине великолепен. Территория усадьбы, сходя вниз еще несколькими уступами, оканчивалась высоким забором и выделяющейся в нем калиткой. За ним проходила натоптанная тропа для отдыхающих и гуляющих туристов. Потом, по огромным ступенькам из скал, сглаженных ветрами и волнами, можно было спуститься на очаровательный полукруглый пляж, белеющий морским песком среди камней, покрытых водорослями и ракушками. Как раз был отлив, и на скалах, окружающих пляж, были видны мокрые полосы отступившей воды. Воды соленой и принадлежащей только морю. А море плавно колыхалось, покрытое небольшими волнами, и раскидывалось огромным заливом. Справа он терялся меж береговых холмов, уходя к Ное, а слева вырывался в открытый океан. Прямо были видны противоположные берега залива, в межгорьях которых белели постройки небольших городков. На переднем плане находился остров внушительных размеров, покрытый редкими соснами, но с шикарным домом-замком, расположенным на самой его возвышенной части. Общую картину пейзажа дополняли: справа – шелестящий под ветром лес молодых и стройных эвкалиптов, перемежающихся с сосной; а слева – другим садом с белеющим в его середине небольшим домиком под красной черепицей.

Фернандо, ревниво наблюдающий за моей реакцией на увиденное, спросил:

– Ну, как тебе вид на море?

– В таких местах люди становятся поэтами! – я говорил искренне и с восхищением. И ответ мой понравился хозяину усадьбы.

– Ну, еще бы! Да ты ведь пишешь песни? Вот тебе и место для творческого вдохновения. Придумай что-нибудь популярное, и я всегда буду хвастаться тем, что на этом месте была сочинена новая, а потом ставшая всем известной песня. Что-нибудь эдакое?.. А?! – он пошевелил пальцами рук, а потом развел их широко в стороны.

– Даже не знаю… – я продолжал завороженно любоваться морем и всем его окружающим. – Здесь неуместна фривольная песенка, здесь надо замахиваться на более солидное произведение… – я в сомнении защелкал пальцами. – Например… танго! И название должно быть ярким и вместительным… Ну, допустим… – я глубоко, полной грудью вдохнул свежий, опьяняющий аромат моря, ощущая при этом запах эвкалипта, сосны, морских водорослей и отчетливо слыша резкие крики чаек, летающих прямо над пляжем. – Допустим… Морское танго!

– Здорово! – похвалил Фернандо. – Я считаю, что отличное название – это уже как минимум полдела. А ты его уже придумал. Осталось совсем немного, и вижу – тебе это по плечу!

– Да что вы! – засмущался я. – А музыка? А слова? Вот это то и есть самое трудное. На это может уйти иногда непредвиденное количество времени.

– А может и не уйти! – возразил он. – Ведь бывает, что хиты сочиняют за двадцать-тридцать минут?

– Бывает, конечно! Но… – я широко улыбнулся, как бы извиняясь за свое неумение так быстро сочинять хиты. – Если бы я мог, то вы бы меня видели только по телевизору, на больших концертах.

– Но ведь когда-то надо начинать? Все ж великие писали первый хит не в колыбели? И кстати! Мы ведь договорились на «ты»! Или ты уже начинаешь зазнаваться?

– Да нет, что… ты! – засмеялся я. – Вот когда напишу танго, оно станет известным, то тогда… может быть… А пока… – я протянул руку ладонью кверху. – Я простой и открытый. Особенно для друзей детства. – Фернандо хлопнул своей пятерней по моей руке и пригрозил:

– Ну, смотри! А то устроим тебе темную!

– Это с кем же? С ней, что ли? – я кивнул на показавшуюся на террасе Карлоту.

– Найдем, с кем! – он воровато оглянулся. – Здесь вокруг полно других «друзей детства», накостыляем, будь здоров! И без женщин желающих много.

– На что идет набор желающих? – поинтересовалась Карлота, услышав последнюю фразу из нашего разговора.

– Меня бить собираются, – ответил я как можно жалобнее, всем своим видом выпрашивая чью-нибудь защиту.

– Да, дело нужное! Я бы даже сказала – необходимое! – соглашательским тоном вынесла приговор Карлота. – Единственное, что меня возмущает, так это: почему «без женщин»? Почему ущемляются их права? Где справедливость? Я буду жаловаться! На ближайшем семейном совете (когда приедет мама) я вынесу этот вопрос на рассмотрение. Какие все-таки мужчины коварные типы: как что-нибудь плохое, так женщинам можно; а как что-то хорошее и полезное для общества, так «без женщин»!

Мы слушали ее оба и улыбались: я – с глуповатым восхищением, а ее отец – с умильной гордостью. Она оглядела нас надменным взором и добавила, уходя в дом:

– Я открыла несколько разных банок консервов, и их содержимое уже греется в микронде, будет готово минут через пять. А вы поставьте на стол тарелки, вилки и хлеб, – и скрылась в густой тени внутреннего коридора. Но я успел крикнуть ей вслед:

– Ради пользы обществу – я согласен! Когда состоится показательное избиение?

– Бедненький! – донеслось из глубины дома. – Под старость лет он так к этому привык, что даже стало нравиться!

Мы с ее отцом переглянулись и одобрительно засмеялись.

– Она у меня такая! Себя в обиду не даст!

– Да кто ее обидеть-то собирается? – возразил я.

– Это тебе просто повезло, – доверительно начал Фернандо. – Ну, там, в автобусе. У нее с детства была вредная привычка грызть ногти, и я всегда с этим боролся. И почти отучил! Даже не помню, когда она в последний раз это делала. А там забылась, и ты ее ловко подколол. Молодец! Это ее и вывело немного из себя. А так она попикироваться мастак, любит поспорить и разыграть любого. Один момент! – он быстро вошел в дом и через минуту вышел с тремя стаканами, тарелками, вилками, хлебом и огромной бутылью вина. Все это выложив на стол, расположенный с краю двора, под навесом, продолжил: – От нее почти все ее друзья в шоке, не выдерживают долго ее шуток и насмехательств, вернее, не понимают всего ее юмора и веселости и быстро обижаются.

– Так им и надо! – высказал я свое мнение. – Не понимают шуток – им же хуже. А как ее жених? Или она его щадит?

– Даже сам не пойму, – признался Фернандо. – Она над ним издевается, как только хочет, а он в ответ только молчит и улыбается. Может, этим он ей и нравится?

– А может, он просто дебил? – высказал я свое предположение.

– Не могу судить с уверенностью: видел всего пару раз. Да шут с ним! Давай присаживайся! Такого вина, как у меня, ты наверняка еще не пробовал! – сам сел первым, лицом к морю и принялся откупоривать бутылку с вином.

Я же, в ожидании Карлоты, сел лицом к дому, не желая лишний раз пропустить ее выход. И когда она появилась с высоким блюдом чего-то парующего в руках, у меня внутри все как-то приятно сжалось и замерло, ладони мои вспотели, а дыхание почему-то сперло. За это время она успела переодеться и выглядела прямо-таки потрясно. На ней был короткий розовый сарафан, смело открывающий ее литые стройные ножки. Плечи тоже были открыты: на них были только две узенькие полосочки ткани. Волосы она собрала пучком в большой, пышный хвост, глаза были широко открыты и смотрели вызывающе-весело.

– За целую ночь я сама зверски проголодалась. Ведь почти ничего не ела, – она поставила миску на стол. – Ну, если не считать какого-то чая из каких-то трав.

В горле у меня почему-то было сухо, и, не говоря ни слова, я просто отодвинулся вправо, жестом показывая на освободившееся возле меня место. Но Карлота этого не заметила или, может, сделала вид, что не заметила, и уселась напротив, потеснив своего отца и заставив подвинуться.

– Завтрак я приготовила, а обед, папа, ты делаешь!

– Приготовила?! – Фернандо с подозрением присматривался к содержимому блюда. Крупные куски мяса и чориса были смешаны там с картошкой, фасолью и еще несколькими составляющими, и все это плавало в густом томатном соусе. Он принюхался:

– Правда, пахнет все неплохо и, думаю, с вином пойдет за милую душу. Но! В обед я тоже сделаю что-нибудь подобное, попроще.

– Что хочешь! – согласилась его дочь, раскладывая половником пищу нам на тарелки. – Главное – чтобы было вкусно и побольше салата.

– Еще бы! – Фернандо ловко наполнил стаканы. – Салат я тоже люблю, – неожиданно он, глянув мне за спину, сдвинул брови, спрятал улыбку и проворчал, как бы про себя, но довольно громко: – О! Сунет, старый чертяка!

– Тоже мне, молодой нашелся! – раздалось справа, сзади меня. Я оглянулся и увидел высокого стройного мужчину, уже в летах, но крепкого, загорелого и с черной курчавой бородкой. В его прищуренных глазах было столько лукавства и веселости, что он мне сразу понравился и вызвал к себе симпатию. Мужчина подошел к забору со стороны своего сада, как раз возле стола и, уперев руки в бока, поздоровался:

– Доброе утро!

– Доброе утро, дядя Игнасио! – радостно отозвалась Карлота, перекрыв наши приветствия своим громким мелодичным голосом.

– Что ж ты, красавица, жениха привезла, а со мной не знакомишь? – он пристально оглядывал меня с ног до головы. – Хорош парень, внешне, по крайней мере!

– Да нет, дядя Игнасио! – почему-то смутилась девушка. – Это просто попутчик, мы в автобусе с ним ехали.

– А-а! – разочарованно протянул сосед. – А по какому поводу тогда пир с самого утра?

– Да ты все равно не поймешь! – проворчал Фернандо.

– Будь добр, сжалься! Объясни – может, и пойму! – заискивающим голосом запричитал Игнасио. – Может, и я когда-нибудь стану таким же «умным», как ты? – и добавил вполголоса, в сторону: – Не дай, господи, такого счастья!

Не обращая внимания на последние слова своего соседа, Фернандо, вздохнув, начал:

– Видишь ли, мой друг Андре, – он показал в мою сторону. Его сосед протянул мне руку через забор, и я, привстав, обменялся с ним рукопожатием, ответив на его короткое: «Игнасио!», словами: «Очень приятно, Андре!» – Начинающий, но уже подающий надежды автор песен. К тому же сам их и исполняет. Да! – он жестом руки остановил мои попытки возразить. – И вот он приехал к нам, чтобы почерпнуть творческого вдохновения для написания новых произведений. А где это можно сделать? – он показал руками вокруг себя. – Да только здесь! В одном из самых очаровательных уголков Галисии.

– Так он что, здесь еще и жить собирается?! – возмутилась Карлота. Но все как-то проигнорировали ее гневную реплику, а сосед одобрительно закивал головой:

– Да, да! Места здесь самые лучшие, пожалуй, во всей Испании. Поэтому и я с удовольствием присоединяюсь к вашему банкету.

Фернандо напустил на себя самый расстроенный вид, с грустью глянул на бутыль вина, а потом проговорил:

– К сожалению, у нас только три стакана…

– Папа!.. – с укором начала его дочь, но ее радостным тоном перебил дядя Игнасио:

– Как мне повезло! У меня, совершенно случайно, есть свой! – с этими словами он достал из одного бокового кармана легкой куртки-безрукавки платочек, из другого стакан, тщательно протер и, перегнувшись, поставил на стол. – Наливай! – и пока наш хозяин с кислым видом наполнял стакан, ловко перемахнул через забор, разделяющий усадьбы.

– Вот так забор и ломается! – пожаловался мне Фернандо.

– Забор ломается, когда ты через него неуклюже карабкаешься, стремясь ко мне на запах моих прелестнейших вин! – возразил Игнасио и спросил: – А где моя тарелка?

– Ой! Сейчас… – сорвалась с места девушка и побежала в дом.

Заметив, как я смотрю ей вслед, Игнасио обошел Фернандо и уселся на ее место. Потом ткнул своего соседа кулаком в плечо:

– Как съездил?

– Нормально! – заулыбался тот. – Особенно на обратном пути повеселились, – и заговорщически мне подмигнул. – Очень даже было нескучно. Правда, Андре?

– Еще бы! – подтвердил я. – Весь автобус был радостный и возбужденный. – Вернувшаяся в этот момент Карлота поставила столовый прибор и добавила:

– Когда два клоуна собираются вместе – это уже настоящий цирк! Кстати, дядя Игнасио, я здесь сидела.

– Малышка! – запричитал он. – Тебе хватает совести тормошить мои старые кости?

– Как прыгать через забор, так не старые! – высказала она, но села все-таки возле меня. Потом, пренебрежительно на меня глянув, демонстративно отодвинулась подальше, на самый краешек. Сидящие напротив с лукавыми улыбками наблюдали за этой сценой. А мне в этот момент страшно захотелось схватить Карлоту за талию и притянуть вплотную к себе и так держать не отпуская. Но я лишь сказал как можно более непринужденнее:

– Насколько я помню, в автобусе все смеялись только над одним клоуном. Вернее, над одной!

– Видишь, дядя Игнасио! – вздохнула она. – Перевелись джентльмены!

– А кто тебе багаж таскал? – заступился за меня ее отец. – А кто тебя поил специальным чаем? – сдерживая рвущийся у него изнутри смех, он поднял свой стакан. – Давайте выпьем за это солнечное утро и чтоб нам всегда жилось так же хорошо, как сейчас! – и первым выпил. Попробовал и я. Вино действительно было превосходное. В нем было столько аромата и вкусовых разнообразий, что я удивился вслух:

– Такое вкусное, что даже не могу сообразить, из чего сделано!

– Я ведь говорил! – гордо вскинул голову Фернандо. – Лучшего вина тебе здесь не найти! – и досадливо поморщился, когда его сосед вставил: «Разве что у меня!» – А сделано мое вино из разных фруктов, но главное составляющее – ежевика.

– Обожаю ежевику! – вырвалось у меня.

– Вот потому-то вино и имеет такой сильный и приятный вкус. Главная трудность – это насобирать очень много ежевики. Но с этим проблем нет: ее здесь немерено. Были б только время и желание…

– …Кого-то заставить ее собирать, – перебила его Карлота. И пожаловалась почему-то мне: – Он всегда меня заставляет лазить по колючим кустам и наполнять как минимум одно ведро.

– Да… Тебя заставишь… – проворчал ее папаша. – Вот именно: одно ведро за… -надцать лет…

– Я сюда приезжаю отдыхать, а не руки себе царапать! – при этом она показала мне правую руку, на которой действительно были видны легкие, почти зажившие царапины. Я непроизвольно погладил эти царапинки пальцами, и, не знаю, как ее, но меня точно словно током ударило. Возможно, и ей досталось, потому что она испуганно отдернула руку, чуть не опрокинув свой стакан, и уставилась на меня широко открытыми глазами. Воцарилось неловкое молчание, которое нарушил сосед с рядом расположенной усадьбы:

– А блюдо получилось отменное! Это ты приготовила, малышка?

– Да… Вроде как, – она еще раз удивленно глянула в мою сторону и взялась за свою вилку. – Только не готовила, а просто подогрела все вместе, что попалось под руку.

– Молодец! У тебя всегда все вкусно получается!

– Ну, что вы! – заскромничала Карлота. – Вот ваша Тереза действительно суперспец в кулинарии. Кстати, она еще не приехала?

– Звонила, что будет завтра, на праздник. Не знала, правда, на сколько дней удастся вырваться, но два-три дня – это точно.

– Ой, как здорово! – обрадовалась девушка. – Хоть будет с кем время проводить, да и на дискотеку поехать можно!

– А мне с вами можно будет пойти? – стал я напрашиваться.

– Вряд ли! Видите ли, – она стала объяснять тоном, каким поучают несмышленого ребенка. – Это дис-ко-те-ка! А не цирк. Клоунов туда не пускают! Да и возраст ваш… – она кивнула в сторону отца. – Вы со своим другом сходите. Кажется, в портовом клубе есть какие-то танцы для престарелых.

Ее папаша радостно засмеялся, ему вторил его сосед, и мне ничего не оставалось сделать, как к ним присоединиться.

– Не дрейфь, Андре! – сквозь смех проговорил Фернандо. – С нами не пропадешь, да и веселей будет! – а Игнасио добавил:

– Мы намного больше можем оценить прекрасную музыку, как старую, так и современную. Если это, конечно, не сплошной визг и скрежет. Между прочим Тереза, это моя дочь, имеет прекрасный голос и очень любит петь. Играет немного на пианино и не имеет жениха.

– А как она внешне? – спросил я заинтригованно.

– Очаровашка!

За время нашего диалога Фернандо перестал смеяться, даже улыбка сползла с его лица, и он спросил обеспокоенным голосом:

– Игнасио, ты разве не видишь, какая сегодня будет жара? А ты, как я заметил, до сих пор не полил свои деревья.

– Какая может быть поливка! – беззаботно отмахнулся его сосед. – Тем более, когда на столе есть вино? – он пододвинул свой пустой стакан к центру стола. – И тем более, когда есть возможность познакомиться с будущей знаменитостью, – он мне хитро подмигнул. – А возможно, даже с ним породниться.

Услышав это, Карлота громко и возмущенно фыркнула:

– Такие субъекты совершенно не во вкусе Терезы! Уж я-то знаю! Да и автор он только с его же собственных слов. И возможно, с него такой же композитор, как и доктор, в роли которого он совсем недавно пытался выступать. Да мы его вообще не знаем! – она с подозрением оглядела меня с ног до головы. – Он мне не понравился с первой же минуты. Так он втерся в доверие к моему доброму и простодушному папочке и сейчас попивает его винцо, заедает нашими консервами, а сам, возможно, присматривается к замку нашего дома. Даже случайно проговорился, что работает грузчиком на перевозках. Хотелось бы узнать: насколько эти перевозки легальны?

– За всю свою жизнь я не выслушивал столько напрасных обвинений! – произнес я скорбным тоном, отодвигая тарелку.

– Не слушай ее, Андре! – успокоил меня Фернандо. – Это она ополчилась на тебя из-за того, что ты заинтересовался Терезой и…

– Что?! – гневно перебила его Карлота. – Ну, папа! Это уже переходит все границы! – выскочила из-за стола и с обиженным видом ушла в дом. Оба соседа радостно улыбались, глядя ей вслед, а у меня в душе было какое-то неспокойное, но радостное предчувствие чего-то нового и непонятного, наступающего в моей жизни. К сожалению, надо было все-таки вести себя, как полагается, и соблюдать правила приличия, не надоедать своим гостеприимным попутчикам. Поэтому я достал свой телефон и, несмотря на отчаянные возражения Фернандо, перезвонил моим друзьям. Оказалось, что один из них ждет меня в Ное, на автовокзале, а второй уже устанавливает палатку на кемпинге. Это был действительно тот самый кемпинг, мимо которого мы совсем недавно проезжали. И я уже хотел сказать, что скоро буду там, как неожиданно из дома вышла Карлота. Она была в купальнике, а с плеча свисало огромное махровое полотенце. Поэтому я лишь быстро сообщил своему другу, что я уже в Портосине и буду у палатки через час-два. Потому что решил тоже искупаться. Тем более с Карлотой! Я неуклюже вскочил и выпалил:

– Вы разрешите поплавать с вами? – она так на меня взглянула, что я испугался услышать ее категорический отказ. Поэтому поспешно добавил:

– Я не знаю здешних течений и боюсь водоворотов.

– А вы хоть умеете плавать? – с иронией спросила она и стала спускаться по дорожке, ведущей к калитке в заборе.

Но это ведь не был отказ! И я без промедления бросился за ней. Всегда, когда я ехал к морю, одно из самых важных традиционных мероприятий для меня было как можно быстрее окунаться в воду и поплавать. Поэтому я всегда старался быть к этому готов и не тратить на лишние приготовления ни одной секунды. И сейчас на мне, под шортами, были плавки, что весьма радовало.

На скальных уступах, сходящих к пляжу, я попытался подать Карлоте руку, предлагая свою помощь. Но она пронеслась мимо и остановилась только на пляже, складывая полотенце на холмик из песка.

– В шортах будете плавать или как?

– Ну что вы! – я разгладил складки, образовавшиеся при сидении. – Конечно, нет. Это у меня парадные.

– Не будете же вы купаться в нижнем белье? – спросила она с издевкой.

– Естественно! – я сбросил рубашку, морская вода могла бы испортить нежную льняную ткань.

– А в чем же тогда? – она с недоумением следила за моими пальцами, уже начавшими расстегивать ремень.

– Когда мы сюда ехали, вы с отцом рассказывали, что здесь есть пляж нудистов. Или это неправда?

– Но это не здесь! Это там дальше, за Порто до Соном! – она в испуге огляделась по сторонам. Справа от нас возлежала какая-то парочка, а слева, в самом углу пляжа, расположилось многочисленное семейство. – Здесь же дети!

– Я рад, что вы так переживаете за подрастающее поколение. Даже про себя забыли! – и жестом фокусника сбросил шорты на песок. Карлота расслабилась, скрывая набежавшую улыбку:

– Шутник! – и повернувшись, разбежалась и бросилась в волны. Я тут же последовал ее примеру и, обожженный с непривычки холодной водой, бешено, но сумбурно заработал руками и ногами. После двадцати метров тело разогрелось, и наступил момент, когда получаешь полное удовольствие от морского купания. К тому же рядом была Карлота. Видя, что я оказался в воде около нее, она лениво поплыла в сторону одиноко торчащего из волн обломка скалы. Я, естественно, поплыл за ней. Она ускорила темп, я тоже. Тогда она поплыла изо всех сил. Как она красиво это делала! Далеко выкидывая каждую руку вперед, она без брызг опускала ее в воду, делая прекрасные, мощные гребки. В пене, возникающей за ее плечами, струились волосы, все еще связанные в пучок и резко выделявшиеся своим коричневым оттенком на фоне темно-синей морской воды. Карлота к тому же в полную силу помогала себе при плавании ногами и двигалась с очень неплохой скоростью. И мне никак нельзя было отстать! Я бы тогда, возможно, еще ниже пал в ее глазах. И я выдавил из себя все, что мог. Пригодились и мои занятия плаваньем, и моя физическая подготовка. Ну и мое желание ей понравиться. Я догнал девушку уже возле самой скалы, поравнялся и спросил как можно более естественным голосом:

– Извините, русалочка! Вы не подскажете, где здесь живет Нептун?

Карлота чуть не захлебнулась, не то от неожиданности, не то от смеха. Резко сбавила темп и перешла на спокойный кроль. Последние пару метров мы отдыхали: она отфыркивалась шумно и часто, а я, стараясь сдерживать дыхание, пытаясь показать, что мне не составило особого труда ее догнать. Это ее действительно удивило, и когда мы взялись за камни, покрытые морским мхом и ракушками, она даже высказалась вслух:

– Мне вначале показалось, что вы умеете только брызгаться в воде.

– Да так оно и есть, – скромно ответил я. – Но боязнь, что вы заплывете одна на глубокое место, а возможно даже в открытый океан, придала мне сил и сноровки.

– Или боязнь остаться одному, среди незнакомых течений и водоворотов?

– От вас нельзя что-либо скрыть! – разочарованно согласился я. Мы продолжали оплывать скалу, придерживаясь за нее руками и ища удобный выход наверх. Наконец он был найден, и я сделал попытку ей помочь, но она отстранилась. – Поднимайтесь первым, а потом подадите руку.

Я ловко выбрался из воды, стараясь не порезаться об острые ракушки, обнажившиеся при отливе. Помог и ей выбраться на отполированную бесчисленными волнами верхушку. Усевшись на теплые камни, прогретые солнцем, лицом к берегу, я увидел, как на рекламной картинке, весь пляж, леса, горы и их прекрасную усадьбу. Перед домом, все в тех же позах, видны были Фернандо и Игнасио. Я вскочил и замахал им руками. Видимо, они постоянно следили за нами, так как дружно ответили такими же приветствиями. Наблюдая за мной, Карлота печально вздохнула:

– Вы как наказание! От вас никуда нельзя скрыться. Хотела побыть одна, а вы и здесь меня догнали.

«Э, красотка! – подумал я про себя. – Не рассказывай сказки! Если бы ты так этого хотела, то спустилась бы к морю незаметно, а я бы, как дурак, до сих пор сидел за столом или уже направлялся к кемпингу. Значит, тебе со мной интересно. А это очень, очень неплохо!» А вслух сказал:

– Раз уж так случилось, что мы не можем друг без друга, то предлагаю перейти на «ты». Тем более на отдыхе, да еще при общении между молодыми людьми… Как-то на «вы» слишком официально получается.

– С такими, как вы, лучше быть поофициальнее! – возразила Карлота. Но, видя мои сложенные в мольбе ладони, нехотя добавила: – Ну, разве что ты(!) так уж просишь.

– Ты мне сразу понравилась! – заметив, как она в ответ недоуменно открыла глаза, я убедительно объяснил: – Особенно своим милостивым отношением к ближнему.

– Боюсь, как бы я об этом не пожалела.

– Нашла, о чем жалеть! – заверил я как можно беззаботнее и спросил, глядя в глубь воды: – Я вижу там, на дне огромные валуны, обросшие водорослями.

– Да их полно вокруг этой скалы, – оживилась Карлота. – Когда я была маленькая, эта скала была раза в два больше. А отец помнит ее вообще громадной. Постепенно штормовые волны разрушат и эту оставшуюся часть.

– Так ты здесь жила с самого детства?

– Да нет! Родилась и выросла в Мадриде, а сюда мы всегда приезжаем на отдых. Мы с отцом чаще и на большее время, а мама реже. Она у меня жутко городская и больше недели, вдали от столицы, не выдерживает. Говорит, что умирает со скуки. А мне здесь всегда нравилось.

– Я тоже вырос на городских улицах, но море люблю страшно, – признался и я. – А в это место вообще трудно не влюбиться. Тем более что пейзаж здесь очень колоритный и действительно неповторимый.

– Да! – согласилась она. – Здесь всем нравится. А вон там, к твоему сведению, – она показала рукой влево, на берег, – видно кемпинг, который мы проезжали.

Действительно, в том месте, которое не было видно со двора усадьбы из-за высоко растущих эвкалиптов, на широких террасах, сходящих почти к самому морю, располагались разноцветные палатки, автоприцепы, деревянные домики и между ними тенты и зонтики самых разных размеров и оттенков.

– Живописное местечко! – обрадовался я. – Именно там мой дружок уже установил палатку и занес в нее гитару и постель с одеялами. Они ведь сказали, чтобы я ничего не брал с собой, здесь, мол, все есть. Так что будем соседями. Жаль только, что не видно будет из палатки твоего дома, а то бы я обязательно раздобыл где-нибудь бинокль.

– И зачем он тебе? – спросила, улыбаясь, Карлота.

– Ну, так… На всякий случай… – замялся я. – Может, тебя бы увидел.

– Достаточно скалы, на которой мы сидим! И то я теперь не позагораю на ней, как прежде.

– Ну что ты! – завозражал я, хоть сам был уверен в обратном. – Можешь спокойно загорать и дальше. Я пошутил насчет бинокля.

– Так я тебе и поверила! – она с подозрением прищурила глаза.