Текст книги "Благосклонная фортуна"

Глава 12
Южные страсти

А тем временем в главной ставке императора Юга назревали не менее катастрофические события, чем на севере. Не в том плане, что южанам грозила бомбардировка с неба, а в том, что чаще всего виноватой в самых грандиозных пертурбациях бывает именно женщина.

Но если в далёкой отсюда долине Вдохновения молодая императрица в порыве ревности убила прекрасных наложниц и погибла нелепо сама, то за противоположной линией фронта от ревности уже обезумели сами мужчины. Ну и второе отличие – это размещение ставки и штабов не в открытом поле или на равнине, а непосредственно в древнем городе, захваченной столице королевства Гачи.

Вот именно там всё и началось из-за одной особы женского пола.

Изначально от Чагара поступило предложение подарить южанам двух красавиц, которое могло послужить поводом для длительного перемирия. Причём участвовавшая в предварительных переговорах с эмиссарами Маанита заранее решила, что «живые подарки» достанутся самым знаменитым и титулованным мужчинам. То есть непосредственно самому императору Оксенту Второму, который считался основателем новой династии и самым удачливым королём-завоевателем из всей новейшей истории.

Вторым же осчастливленным владельцем должен был стать Дашиг Керранги, бывший и одновременно действующий командующий трехтысячного корпуса тяжёлой рыцарской кавалерии, которых когда-то император Гранлео призвал под свои знамёна и те пошли на войну против Чагара. Так получилось, что во время уничтожения основной части армии Сангремара и гибели самого Гранлео корпус находился ближе к южному берегу от несущейся водяной лавины и успел рывком вырваться на безопасное место. Потом они отступили ещё дальше на юг, под превосходящими силами противника и бежали до королевства Бадисафа. Именно тогда Дашиг себя и назвал странствующим королём, прибавив к своему имени название родного княжества, расположенного на ином конце света, на крайней, северо-восточной оконечности континента Шлём.

И тогда же король Редондеры, всё тот же Оксент, начал завоевание королевства Кезохи, где правил его давний враг и соперник, похитивший у него прекрасную княгиню Аристину Вакахан. Наверное, короткая война так бы и закончилась победой редондерцев и все разошлись бы по домам, да тут как раз и явился к Оксенту вероломный Дашиг Керранги, предлагая в помощь всю силу своего корпуса, огромные тактические и стратегические умения полководца и суля будущему императору всемирные блага и славу во веки веков.

Оксент Второй, так и не догадавшийся о подоплёке событий (а она заключалась в страстном желании рыцарей любой ценой прорваться в своё княжество Керранги), с лёгкостью согласился на такой военный союз. И, в принципе, ни разу не пожалел после этого о своём согласии. Победы за победами, и очень желаемый, взлелеянный в тщеславном сердце – титул императора Юга. Дальше – несколько не пошло, завоевание застопорилось, потому что уже в королевстве Бунлонг и на границе баронства Эдмонд южан встретили чагарские пушки. Прорваться через них не помог даже полководческий талант главнокомандующего армии Юга, странствующего короля Дашига Керранги, и армия остановилась в вынужденном раздумье.

А тут как раз и «подарок» пообещали. Правда, уже перед самым отправлением выяснилось, что прибудет он в единственном числе, вторая наложница взбунтовалась, закатила истерику, и её пришлось королю Грому Восьмому бросить в глубокую темницу. Но боевые соратники, скованные одной целью и далеко идущими планами, по этому поводу не расстроились: наложниц у них хватало с избытком, и даже восхищённые пересказы о восхитительных прелестницах, служащих усладой самому Гранлео, их не слишком впечатлили. Хватало прекрасных девиц и на покорённых землях.

А странствующему королю Дашигу Керрангскому не повезло ни разу увидеть личики собственности покойного императора во время военной кампании, потому что там с этим было ух как строго!

То есть ссору никто из двух великих людей не предвидел. А Маанита, возможно, совершила ошибку, подарив единственную оставшуюся коллегу именно императору Юга. Тот хоть и сам слыл коварным да мстительным, всё-таки не опускался в своих действиях на крайние подлости. Если уж злился на врага, то делал это в открытую, мол, вызываю на открытый поединок.

И вот красавица, с очаровательным именем Катрин – в ставке императора. А тому нет бы спрятать её да никому не показывать, так он не смог удержаться, чтобы перед всеми не похвастаться. Настолько оказался горд и счастлив после первой же проведённой ночи. То есть прошло только чуть больше суток, и Оксент Второй появился на балу в сопровождении ослепительной самки, убивающей у представителей мужского сословия нормальное мышление и чувство самосохранения.

Если все остальные, низшие по рангу чины и вассальные монархи ещё как-то сдержались от поползновений заполучить «живой подарок» себе, то странствующий король рыцарей в первую же ночь чуть на мыло не изошёл от бешенства и зависти. Настолько ему лично захотелось обладать изумительным телом и целовать божественное личико Катрин. И к следующему утру решил окончательно занять место Оксента Второго если уж не на троне императора Юга, то в постели точно. После принятия такого решения он со всем своим изощрённым и коварным умом приступил к выполнению поставленных перед собой планов.

При этом он вначале ещё как-то соображал и подумал, что титул императора ему самому не помешает. И решил устроить не только серию убийств, но и несколько хорошо разыгранных спектаклей. Уже через сутки в своих постелях были найдены мёртвыми глава тайного сыска империи и министр внешних сношений, два самых ярых приверженца и наиболее преданные соратники Оксента. Одновременно преданные рыцари из Керранги устроили шумное и красочное шоу, разыгрывая покушение на самого Дашига. В коридоре, ведущем к его покоям, порубили с десяток пленных, переодетых в добротную форму Союза Побережья, и вложили уже мёртвым в руки мечи и прочее оружие. Ещё и сам объект покушения немного повредили, нанеся несколько кровавых, но совершенно неопасных для жизни ран.

Перепуганный и крайне раздосадованный таким коварством врагов завоеватель Юга ввёл режим чрезвычайного положения в армии, а в самой ставке решил устроить зачистку от «нежелательных и подозрительных» элементов. При этом он опирался в первую очередь на мнение «чудом выжившего боевого товарища». То есть всё того же Дашига Керранги. Потому коварному предателю удалось убрать ещё несколько ключевых фигур, опороченных с помощью сфабрикованных записочек и подстроенных совпадений.

Естественно, что и общее положение выходцев из рыцарского корпуса во всей структуре власти резко усилилось. Фактически за два дня чисток они заняли все ключевые позиции у власти, отлично разыгрывая из себя служак, фанатично преданных только императору Юга. Попутно опять разыграли несколько спектаклей якобы с попытками покушения на Дашига. Пару раз это было сделано под видом попыток отравления, один раз отловили двух наёмных убийц (те, естественно, погибли, оказывая яростное сопротивление!), на выходе из старого здания, пусть и небольшого, перед самым носом великого главнокомандующего упал кусок фронтона.

Оксент поверил во все события настолько, что даже больше переживал не за собственную жизнь, а за жизнь своего преданного друга. Чуть ли не сам с мечом сопровождал того во время инспекции войск и приватных бесед с наиболее подозрительными генералами. Среди последних тоже двурушники отыскались, замеченные в лояльности к уже выявленным врагам и недоброжелателям.

Вот такие дела стали твориться на юге и в течение последних двух недель там резко сместились приоритеты стоящих у власти. С виду вроде бы вокруг Оксента сплотились самые верные и бесстрашные, а на самом деле только и ждали часа, чтобы сменить официального идола на нового.

Следовательно, желание Мааниты разбросать своих товарок как можно дальше по миру – сработало. Задумка с воскрешением императора Гранлео могла сработать. Только вот для террористических действий в тылу врага вряд ли бы кто придумал способ более действенный, чем заброс одной такой красавицы. Именно – одной! Будь их две – армия Юга и дальше представляла бы собой грозную силу, а так… По крайней мере, к моменту описываемых событий о должных наступательных операциях никто не думал. Генералы только и мечтали сохранить голову на собственных плечах. Ну и два наивысших в иерархии человека всеми силами ограждали свои тушки от покушений.

Оксенту Второму, можно сказать, сильно повезло, что всё-таки свою личную охрану он оставил из старых, проверенных ещё в собственном детстве телохранителей. И те, после начала тотальных покушений на императора, в течение нескольких дней творили настоящие чудеса. Изловили и уничтожили с десяток наёмных убийц, предотвратили пять отравлений, спасли раз десять при срабатывании коварных ловушек и настроенных на убийство самострелов.

Но ведь всему в этом мире наступает предел. В конце концов, либо Оксент должен был погибнуть, либо понять, кто его на самом деле пытается сжить со свету. И благодаря его некоторому везению, преданные ему люди таки наткнулись на неприглядные факты, по которым можно было отыскать инициатора и вдохновителя совершаемых покушений. Естественно, что император вначале не поверил и чуть не прибил на месте докладывающего ему человека. Но во время перепроверки вскрылись новые злоупотребления и стали ясны преступные намерения самозваного странствующего короля. Вдобавок благодаря резко изменённым способам охраны удалось избежать сразу двух очередных покушений. К тому же на этот раз исполнители были схвачены живыми, и от них уже стали распутывать ниточку к конкретному заказчику.

Грянула кровавая буря внутриведомственных разборок. А когда Оксент находился в ярости, ему кровь затмевала глаза и гасила всякие признаки человеколюбия. В течение часа в ставке были убиты и вырезаны около сотни рыцарей, сумевших окопаться на самых ответственных и значимых постах.

Ринулись убивать и Дашига Керранги. Но того ценой своих жизней спасли наиболее близкие боевые товарищи, прошедшие с ним два континента. Они дали последний бой отряду разъярённых редондерцев, которые рвались отомстить за своих очернённых генералов. Самозваный король успел выскочить на балкон, и уже оттуда, рискуя сорваться с узкого карниза, пробрался к углу здания. Там спустился по дереву на землю и успел ворваться в казармы своего воинства чуточку раньше, чем их оцепили отборные воинские части императора.

Сказалась высочайшая воинская дисциплина, наивысшая боевая готовность и непрекращающиеся учения, которыми рыцари занимались ежедневно. Так что, несмотря на спокойное перемирие, они оказались гораздо лучше подготовленными к рубке в любом месте: хоть на открытом пространстве, хоть в замкнутом помещении. А уж когда они добрались до своих коней-тяжеловозов и сумели их тоже одеть в броню, то прорыв из древней столицы королевства Гачи прошёл как раскалённый нож по маслу. Ко всему ещё не все армейские части успели настроиться, изменить психологическое отношение к недавним союзникам. Ещё час назад – верные союзники и бесстрашные сторонники Оксента, а сейчас – вдруг самые отъявленные враги и негодяи. Не укладывалось подобное в голове у многих. Потому и не сражались с огоньком и выпустили рыцарей из города. Восемь сотен всё-таки положили на улицах, площадях и внутри зданий, но двум тысячам из некогда трёхтысячного корпуса удалось уйти. Правда, в начале своей эскапады корпус сделал движение всеми бронированными отростками в сторону дворца, где находилась Катрин. Но тут им обломилось, потому что навстречу свою лучшую тысячу поднял сам император. Так что появился выбор: погибнуть в попытках вырвать красну девицу из рук соперника либо благоразумно отступить.

Король рыцарей, как ни был ослеплён желанием обладать прекрасным телом, поступил резонно и верно: увёл своих боевых товарищей из города.

Двинулись они строго на запад, опережая по пути следования всех посыльных и даже голубиную почту. Там они без труда пересекли границу, а в королевстве Кезохи двинулись прямиком в горы, как раз в те самые, где находился всем известный монастырь Дион.

Сам монастырь, из которого когда-то на помощь Менгарцу были направлены лучшие знахари и целители, под пяту оккупации не попал. Потому что, по сути, считался неприступным. Да и во время своих тотальных наступлений Оксент Второй вполне громогласно заявил, что целители – это независимые, не относящиеся к какой-либо политике люди. А значит, у них остаются все права на самостоятельное правление в собственной среде. Даже прислал к монахам своего посла с красиво написанным меморандумом, закрепляющим за ними независимость на веки вечные. Может, просто не хотел распылять силы на штурм неприступной твердыни, а скорее всего, понимал, что толку ему от подобного завоевания никакого. Так что предпочтительнее сделать широкий жест, чем потом умываться кровью неоправданных жертв.

Да вот только он не знал, что ещё тогда его верный вассал, странствующий король Дашиг Керранги, попытался с помощью богатых даров, а также постоянно отправляемых в Дион отысканных библиотек втереться к старцам в полное доверие. А чуть позже удалось поселить в неприступной твердыне среди гор одного своего рыцаря, умеющего врачевать, и десяток собранных по иным королевствам молодых юношей. Все они усиленно обучались умению исцелять и очень старались стать среди монахов-врачевателей своими. Уж очень хотелось Дашигу решить две проблемы: иметь в корпусе отряд преданных лекарей и заодно получить место для укрытия в случае непредвиденных обстоятельств.

Вот такие обстоятельства и свалились на его голову, по причине воспылавшей с его стороны страсти к новой наложнице императора Катрин. Рыцари собрались схорониться в надёжном месте, немного оклематься после потерь, а потом уже, собрав вокруг себя ещё несколько тысяч недовольных оккупацией, нанести удар по ставке Оксента Второго.

Вроде планы вполне верные, и расчёт строился по всем законам логики. Ведь в последние месяцы в монастыре Дион уже не раз принимали караваны с книгами и дарами, которые сопровождало до десятка рыцарей. Прибывших запускали внутрь, выделяли лучшие гостевые покои и обращались с ними как с персонами грата. А значит, этим можно было воспользоваться и сейчас.

Вот Дашиг, вместе с десятком рыцарей, сбросив доспехи и даже оставив багаж, ещё от самой границы ринулся вперёд. Планировалось войти в монастырь, а уже внутри, пользуясь помощью давно внедрённого туда лекаря и десятка его молодых помощников, в нужную минуту открыть неприступные ворота. Потому что даже любой недоумок понимал, что весь корпус в свою твердыню монахи-врачеватели ни за что добровольно не пустят.

И рыцари оказались весьма близки к выполнению своей задумки. Да только не учли одного факта, хотя не раз о нём слышали.

Одним из наиболее доверенных и близких соратников Виктора Палцени стал старец из монастыря Фериоль Вессано. Хотя старцем теперь его назвать ни у кого язык бы не повернулся: черноволосый мужчина-красавец сорока пяти лет. А уж про занимаемую должность и говорить не приходилось: Верховный управляющий Цитадели Магических Обрядов. Со всеми вытекающими оттуда правами и обязанностями. Ну и почётный обитатель, а также воспитанник монастыря своими правами пользовался.

Даже не согласовывая свои действия с Менгарцем, он стал регулярно отправлять в Дион орлов катарги с посланиями. В них он довольно детально описал все пережитые приключения, а также правильно смог передать на бумаге основы языка свистов, которые Палцени привнёс за собой из великого Космоса. Так что его коллеги были в курсе всех творящихся в мире преобразований, с нетерпением ждали возможностей для обещанных в скором будущем омоложений, учились общению с Белыми орлами и тщательно присматривали за поселившимся у них рыцарем из княжества Керранги. Так как Фериоль предупредил особо по поводу этого человека:

«…все обитатели Керранги – люди с очень извращёнными понятиями о собственной избранности. Все они уверены, что остальное население планеты – варвары, дикий скот и недостойное существования мясо. А уж спесивые и заносчивые рыцари – отдельная и весьма печальная песня. Ваш новый «коллега» может быть редкостным гадом, к тому же наверняка попытается оказать самое негативное влияние на набранных Дашигом молодых учеников. Будьте в отношении его особенно бдительными и не доверяйте ни в чём. В том числе постарайтесь не афишировать ваши начавшиеся отношения с нашими пернатыми братьями по разуму…»

Вот монахи и бдели.

А ещё им со сбором информации, которую можно рассмотреть из неба, очень сильно помогали проживающие рядом катарги. Их стая насчитывала до сорока особей, и они порой летали с ответными посланиями даже в Шулпу. Так что кровавые события в столице королевства Кезохи катарги рассмотреть сумели. Как и понять, куда движется двухтысячный поток закованных в железо рыцарей. А когда вперёд вырвалось одиннадцать людей, спешащих к монастырю, стало всё окончательно ясно.

И как потом Дашиг Керранги ни бушевал, как ни злился, как ни плевался, стоя перед неприступными воротами твердыни, ему их не открыли. А чуть позже стало известно, что и внедрённый в среду врачевателей рыцарь сидит под домашним арестом. Так что окончательно спрятаться от гнева своего императора, которому король-самозванец давал присягу, а потом предал, оказалось негде.

Для чужаков с другого континента наступали самые тяжкие, а возможно, и последние в жизни дни.

Глава 13
В западне

Обе колонны солдат, вышедших из форта и плотным кольцом охвативших тупик вместе с трактиром, держали в руках не только оружие, но и факелы. Те хоть искрили под огнём да светили неровно, но суммарного освещения теперь хватало даже с избытком. Мало того, так ещё и со стороны постоялого двора, не опасаясь дождя, на перекрёсток вышло около сотни человек, причём большинство из них с оружием. Многие постояльцы наблюдали за разворачивающимися событиями из окон массивного двухэтажного здания. То есть сочувствующие и горячо радеющие за «своих» зрители уже собрались в огромном количестве.

И вот в свете факелов перед строем кавалеристов выдвинулся тот самый бравый офицер в ранге майора, который временно замещал отсутствующего командира форта:

– Что за бунт?! – закричал он в сторону местных людей, рыцарей и торговцев. – Почему вы вероломно напали на наших солдат и хотели убить сержантов?!

Отвечать ему выступили вперёд староста и трактирщик. Причём оба оказались не робкого десятка общественными деятелями, сразу взяв с места в карьер и выдвинув встречное обвинение:

– Это мы хотим жаловаться на ваших сержантов, которые вначале затеяли драку в трактире с торговцами, а когда их вытолкали взашей за плохое поведение, побежали за солдатами и решили мстить.

– Тем более что мы твёрдо знаем: сегодня солдатам не давали увольнений. Так почему здесь оказалось почти четыре отделения? Да ещё и вооружённые винтовками? И при их нападении погибли девять гражданских лиц, а трое тяжело ранены. Немедленно арестуйте своих сержантов, и по закону вашего императора их следует завтра же казнить!

Обвинения и доводы казались более чем весомыми. Хотя заместитель командира всеми силами пытался обелить своих сержантов и свалить вину за побоище на посетителей трактира:

– А мои воины твердят, что они ни при чём. Отделения были просто выведены на вечернюю прогулку.

Такая дикая инсинуация не просто рассмешила всех присутствующих, а жутко их рассердила. Мало того, что подобные прогулки строем в такое позднее время не проводятся, так ещё и мерзкая погода никак этому не способствовала. Тут уже в ответ понёсся целый рёв возмущения, и, только дождавшись, пока он спадёт, староста пояснил:

– Мы готовы начать следствие и разбирательства. У нас масса свидетелей, которые хотят рассказать всё как было. Так что советую приступить немедленно к осмотру места происшествия.

– И всё равно я не могу понять, как такое произошло! – нервничал офицер. – Да сорок наших солдат уничтожили бы вас всех в любом случае: правы они или нет! А как мне докладывают сержанты, в страшной рубке пали все до единого. Такого просто не может быть!

Трактирщик не сдержал своего язвительного смеха:

– Можно сказать, что нам повезло. Потому что на улице случайно оказались вот эти четыре славных рыцаря и два отважных торговца. Именно они и порубили на капусту человек двадцать пять из ваших дезертиров, которые прикрывались формой великого императора Павла Первого и позорили честь освободительной армии Севера!

После таких слов с явным политическим подтекстом офицеру пришлось волей-неволей приступать к разбирательствам. Тем более что свидетелей оказалось невероятно много, и, несмотря на позднее время и ненастную погоду, все они кипели справедливым возмущением, требовали сурового наказания для виновных сержантов. Ну и понятное дело, если начнётся кровавая заварушка, то ещё неизвестно, сумеют ли обитатели форта вырезать всех неугодных им людей на данном перекрёстке.

Второй человек в форте по значимости и ещё пять офицеров прошли к месту событий и стали проводить осмотр, а также предварительный опрос главных свидетелей. Выживший охранник трактира сразу расставил главные акценты событий, описав все действия в начале преступного нападения. То есть указал на две невинные жертвы, которые двигались впереди рыцарей, и по какой причине они умерли. Да это и без него было понятно: несчастные приняли на себя сразу пять болтов, да так и умерли, не осознав, что случилось. Трупы на крыльце особо никого не заинтересовали: там рубились на равных, и только по причине опоздания к месту событий остальных солдат местные легко одолели первую и третью группы нападающих.

Но потом уже и у военных возникло много вопросов по поводу страшных рубленых ран, которыми было расчленено чуть ли не пятнадцать трупов. Пришлось Липуху демонстрировать тяжеленный полуторник и описывать свою роль во всём этом как наёмного телохранителя дипломатической миссии из королевства Цериал. Остальные тоже сказали по нескольку слов о своём участии, в том числе и мэтры Форш со Слишем.

По существующим законам, при подобных обстоятельствах, когда вина павших доказана, никто бы рыцарей прессинговать не стал. Но тут оживившийся майор, которому никак не хотелось отпускать основных убивцев, обратил внимание на самое главное противоречие. Перед тем пробормотав объяснения: «А что на это скажет вернувшийся утром полковник? Тот и так сорвался в ставку после проезда императора, пообещав вернуться после рассвета. Как бы чего не вышло!»:

– Так ведь эти трое – стрелки! – воскликнул он радостно.

– И что это меняет? – нахмурился староста, не отходящий от центра переговоров ни на шаг. – Или они вправе не соблюдать закон?

– Нисколько. Останься они в живых, их, скорее всего, всё равно казнили бы вместе с сержантами. Да только уже трое суток в армии и во всех временных фортах и укреплениях действует новый циркуляр императора. Когда пройдёте в форт, я вам его предъявлю и зачитаю. А пока процитирую наизусть: «…в каждом случае, когда имеет место попытка захватить огнестрельное оружие, задерживать участников этой попытки и проводить расследование инцидента не менее чем с тремя членами армейских следственных представителей комендатуры или с участием как минимум старшего командира укрепрайона». Так что…

Маркиз Хроммель стал возмущаться первым:

– С чего вы взяли, что была попытка захвата?! Эти стрелки сами явились сюда отстреливать торговцев. Вон ваши все три винтовки, забирайте их, и дело с концом!

– Увы, уважаемый! Если бы всё так было просто, то я бы с вами и возиться не стал. Но в том же циркуляре сказано: «При нахождении огнестрельного оружия у посторонних лиц арестовывать их и содержать в камерах строгого режима. При попытках сопротивления – уничтожать на месте!» Так что, господа, вам ещё повезло. Вы вшестером просто пройдёте с нами в форт, переночуете там под домашним арестом в одной из пустующих казарм, а утром, после отчёта перед полковником, преспокойно отправитесь, куда вам хочется.

И резко гаркнул не совсем понятную команду в сторону шеренг своих воинов. Те расступились в стороны, выпуская вперёд десяток стрелков и два десятка арбалетчиков. Все они подняли своё оружие и приготовились к стрельбе.

– Э-э! Майор! Мы так не договаривались! – стал возмущаться теперь трактирщик. Но его и слушать бравый служака не захотел. Отступая в сторону со своими офицерами, чтобы не находиться на линии боя, он, явно нервничая, стал восклицать:

– Господа рыцари! Именем императора требую вашего немедленного перемещения в форт!

Руки чуть ли не всех присутствующих невольно потянулись к оружию. А Ирин-тэ Шахов стал шептать, не шевеля губами:

– Дружно все приседаем, валимся на землю и раскатываемся в стороны!

Если бы положение было крайне безвыходным, то такие действия могли бы иметь пятидесятипроцентные шансы на успех. А может, и сорокапроцентные… Но в любом случае – только в сторону уменьшения шансов спастись. Тем более что изготовившиеся к стрельбе воины, несмотря на их повышенную дисциплинированность, в любом случае только и ждали команды открыть огонь. Какими бы ни были их погибшие коллеги плохими, а то и самыми отбросами общества, всё-таки они боевые товарищи, и в любом случае нормальный человек за таковых желает отомстить. И если со всей массой присутствующего народа обитатели форта могут и не справиться, то уж находящихся на острие их атаки шестерых человек, будь они хоть трижды окутаны стальными латами, всё-таки положат в обязательном порядке.

Наверное, все эти мысли проскочили в голове не только у Виктора Палцени, а в первую очередь у самого старшего в их группе и опытного, у маркиза Хроммеля.

– Отставить! – буркнул он таким тоном, что от него вздрогнули даже некоторые изготовившиеся противники. И обратился к майору: – Мы пройдём с вами, если вы гарантируете нам неприкосновенность и непристрастное разбирательство по всем законам.

– Гарантируем! – облегчённо выдохнул старший офицер в форте в это уже ночное время. – Мало того, несколько самых уважаемых человек посёлка, во главе с господином старостой могут пройти с вами и проследить условия вашего размещения. Утром они же могут присутствовать при разбирательствах господина полковника.

После таких утверждений и обещаний все присутствующие признали подобное развитие событий единственно верным. Хотя масса недовольных осталась с обеих сторон противостояния. Солдаты были злы, что их выгнали так поздно под периодически усиливающийся дождь и при этом не дали повоевать, ну а торговый и местный люд – что справедливость не восторжествовала на месте и сразу.

Единственно, кто ещё выдвинул дополнительное требование, это трактирщик, который говорил во весь голос:

– Но вы обязаны взять под строгий арест ваших сержантов! По их вине погибли люди, в том числе и сагитированные ими на преступление солдаты!

– Я и сам собирался это сделать, – сообщил майор и кивнул подчинённым офицерам: – Арестовать смутьянов и отправить их в карцер! – после чего повернулся к группе из шести самых боевых участников сражения и приглашающе махнул рукой: – Прошу, господа, за мной! Здесь и без нас разберутся с покойниками.

Ничего не оставалось, как следовать за ним следом. Хотя подспудное осознание тревоги не покинуло сознание Виктора. Причём он не мог никак понять, почему это беспокойство возникало. Как бы сам факт ночёвки в форте ничем не грозил. По крайней мере, все логичные выкладки говорили о том, что по-тихому их в ночи никто удавить не собирается. Да и ожидающийся утром полковник, скорее всего, решит проблему без лишних проволочек. Зато пришло понимание опасности, которая может подкрасться совсем с иной стороны.

Как он понял, командир форта сейчас находится в ставке, куда был послан недавно Павлом Первым, промчавшимся здесь со своей свитой. Хорошо если послан с каким-то конкретным приказом, да и только. А если с приказом, требующим тщательной идентификации всех сгоревших и погибших в городке? По сути, ведь не сложно коменданту и его подчинённым отыскать некие странности. Например, такие: труп барона Липуха Стройного опознан, но в то же время живой и бодрый барон с таким же точно именем покинул городок через короткое время после кровавого побоища. Не странно ли?

И что может случиться? Да тут и гадать не приходится! Поднимется волна поисков, следом по дороге помчится отряд для задержания, да и сам командир форта уже будет в курсе начавшихся поисков. И вот полковник прибывает утром на вверенный ему объект и получает невероятный подарок в виде пресловутого барона, который бездумно прохлаждается у него под домашним арестом.

Кто больше всего обрадуется этому факту? Ну уж никак не Монах Менгарец!

Поэтому он с некоторым опозданием понял, что загоняет себя в почти безвыходную ловушку. Они уже вошли в расположение форта и теперь куда-то метаться и двигаться на прорыв, несмотря на остающееся в руках оружие, было поздно. Только и оставалось, что расслабиться, усыпить бдительность караульных и постараться совершить побег в предутреннее время.

Жаль, что своими опасениями никак нельзя было поделиться с новыми боевыми товарищами. Ибо те свято верили, что перед ними любящий авантюры, доблестный рубака и рыцарь, подданный княжества Башня барон Липух Стройный.

«А почему, собственно, нельзя? – задал Виктор вопрос сам себе, уже вместе со всеми заинтересованными лицами осматривая предоставленную им казарму. – В любом случае цериалцы – это скорее союзники, ненавидящие нашего общего врага и своего поработителя. Не до конца понятны эти мутные торговцы из баронства Бисме, но ведь и они недовольны насильственным вассалитетом по отношению к Павлу Первому. И как я понял, весьма обрадовались тому урону, который нанесли орлы своей бомбардировкой в расположении ставки северян. В крайнем случае, меґста здесь полно, можно уединиться чуть в сторонке и не откровенничать именно с мэтрами…»

Осмотром оказались удовлетворены все. Вполне приличная и добротная казарма, стоящая чуть осторонь от остальных и предназначенная для размещения сорока воинов, которые могли здесь остановиться на ночёвку. Считалась она в форте «гостевой», окон не имела и банально могла быть закрыта с наружной, да и с внутренней стороны запорами. Внутри находилось две печки, одну из которых уже разжигал проворный денщик, что давало возможность одежды обсушить и чайку горячего вскипятить. Было понятно, что поставят вокруг караульных, да и сам форт покинуть будет не так просто, но, хорошенько осмотревшись по сторонам, Виктор успокоился: