Текст книги "Анклав нехристей: Чума с привкусом шоколада"

Глава 5

17 апреля 2027 года. пгт. Барсуково. Полдень

Если утро не предвещало неприятностей, то к обеду они появились. Для начала Мочалов вызвонил Мурада, и тот доложил о ходе строительства посёлка. За эти две недели, смертельно устав от физического напряжения – работали на износ три бригады строителей – Захаровские люди уже вполне освоились на этом поприще, закончили возведение всех домиков и теперь устанавливали срубы на запланированные три общежития. Последний лесовоз пришёл даже с перегрузом – Захаров, продав дом и машину, загрузил его, почти утрамбовав лес. По прикидкам должно было хватить и обычной партии, но теперь уже бывший владелец лесобазы сказал, что «много леса не бывает» и с ним согласились. По рассказу Кайсарова Кулешов тоже закончил строительство АЗС, не только установив цистерны под низкооктановый бензин и дизельное топливо, но и откуда-то припёр старые, но в очень хорошем состоянии помпы для ручной подачи топлива. После обеда, благо была суббота, должен был приехать Девятов и начать оборудовать оружейку. Строители поначалу не понимали, что за помещение вместо подвала одного из домов они возводят, но Мурад просто надавил на них своим авторитетом, сказав, что так надо. Пост ППС, как мелкий презент от начальника местного РОВД, уже три дня как был убран – эта новость для Сергея не стала из ряда вон выходящей: Жукова наверняка донесла до руководства местного отдела внутренних дел решение по воришкам леса.

Он с минуты на минуту ожидал переговорщика от крупного поставщика продовольствия: Мочалов решил продать помещения офиса и склада – фактически играл ва-банк, освобождая активы до дна. По предварительной договорённости, покупатель должен был достать крупную партию военпродовской тушёнки и большое количество круп в герметичных упаковках, а также запасы растительного масла, спички, тонну соли и немаленькую партию всевозможных закусок в стеклянных банках.

Неожиданно в дверь без стука вошла молодая особа, нарочито свысока оглядевшая Мочалова и бесцеремонно усевшаяся на стул напротив него.

– Я корреспондент «Барсуковских новостей», Эмилия Чернышова. Наши читатели хотели бы узнать, что сейчас строится в деревне Тополиновка? – она сунула выносной микрофон от диктофона поближе к Сергею и выжидающе замерла.

– Во-первых, здравствуйте. Во-вторых, я не уполномочен говорить об этом и…

– Это как-то связано с версией о строительстве дач для силовиков из столицы? – перебила он его. – Почему вы пытаетесь отмолчаться?

– Перебивать собеседника без острой необходимости – моветон, девушка.

– Вы пытаетесь угодить элите, в то время, когда все прогрессивные силы страны желают оттепели!

– Оттепель – это потоки воды, в случае, о котором вы говорите – возможно, её сменит кровь. Вы хотите этого? – Сергей внимательно посмотрел на неё.

– Господин Мочалов! Вы отдаёте себе отчёт, что если прогрессивная часть страны придёт к власти, вам не поздоровится?

– Кто придёт к власти конкретно? Эти «ветродуи», а-ля Навальный, пытавшийся беспринципно организовать оппозицию, потом Оболенский и иже с ними? Не смешите меня. Это обычные попугаи, выполняющие заказ своих хозяев…

– Да как вы смеете! – вспыхнула она. – Да за нами…

– Минутку! – прервал её Сергей. – Для начала определимся: вы сейчас берёте интервью от имени газеты и радиоканала или от имени посланника этих самых «прогрессивных сил»?

– И то, и другое!

– Тогда, вон отсюда! – показал он на дверь.

– Что-о-о?!

– Я сказал, вон отсюда – никакого интервью не будет! Вы по-русски понимаете или мне придётся вас выкинуть за шкирку? – Мочалов угрожающее встал со своего места.

– Хам, президентская подстилка! – Чернышова резко вскочила с места и, схватив за шнур микрофон, пулей вылетела из кабинета.

В коридоре она столкнулась как раз с представителем фирмы-покупателя, бесцеремонно толкнув его локтем и проорав «Все мужики – козлы!»

Представитель покупателя постучал в дверь и зашёл в кабинет.

– Доброе утро Сергей Иванович. Что ЭТО сейчас такое пролетело в коридоре?

– Вы очень ёмко охарактеризовали то существо, которое было здесь до вас, Виталий Алексеевич. Доброе утро. Журналистское хамло местного пошиба, как шлюха работающее на два лагеря. Но не будем уделять ему столько внимания.

– Согласен! Давайте, перейдём к делу? Документы со мной.

– Хорошо! И, поскольку у нас с вами практически бартер, поясните, как скоро вы можете поставить продукты по списку?

– Скажите, Сергей Иванович, к чему вы так торопитесь? Это связано с переменой вашей сферы предпринимательской деятельности или…

– Именно. Слухи, которые бродят по Барсуково, один другого нелепее. Я действительно строю дачный посёлок в одной из деревенек, но это, как вы понимаете, мой стартовый капитал для развития будущего туристического бизнеса. Я бы сказал, даже этнографического. Да, подключил кое-какие связи, чтобы выиграть право на строительство. Тут я спорить не буду.

– Мы навели некоторые справки… – представитель покупателя на минуту замялся. – …АЗС – тоже неотъемлемая часть проекта?

– Ну, Виталий Алексеевич, вы же не первый день в бизнесе и должны понимать, что покупатель платит и «заказывает музыку». Любую, если она не противоречит законодательству страны. Есть утверждённый и согласованный проект дачного посёлка…

– Но тендер не проводился, – возразил ему представитель покупателя.

– Естественно, это частный проект. Ко мне обратились, потому что у меня есть опыт возведения дачных домиков.

– Я вас понял, Сергей Иванович. Скажите, а не помешают ли нынешние слухи об эпидемии вашему бизнесу?

– Риски просчитаны, а остальное… бизнес, он как рулетка, сами понимаете.

– Хорошо. Давайте перейдём к делу…

Договор подписали часом позднее – кое-какие документы пришлось переделать по срокам и Мочалов предоставил свой рабочий компьютер для печати нового варианта договора. Представитель покупателя имел при себе доверенность на право подписания договора, а потому и печать, отчего сделка была совершена сразу после урегулирования всех спорных моментов. Через трое суток Мочалов обязался вывезти с территории теперь уже бывшей строительной базы всё своё имущество, а к этому времени покупатель обязывался предоставить все объёмы продовольствия, согласованные договором.

Трое суток и Сергей станет здесь никем. Никем и ничем в том бизнесе, который он создавал несколько лет… Если бы не грядущие перемены, он бы не стал вот так резать по живому то, во что вложил здоровье, бессонные ночи и душу, но теперь отступать поздно, все «мосты сожжены» и Рубикон перейдён…

Мочалов с унылым настроением отправился пообедать домой. Он разделся и прошёл на кухню. Лена без слов налила горячего борща, не забыв положить ложку, хлеб и зубчик чеснока. Сергей удивлённо посмотрел на невестку, обычно жизнерадостную и говорливую, но сейчас та отводила взгляд, словно у них в семье что-то произошло.

– Лена, что случилось? Сегодня ты избегаешь моего взгляда и немногословна.

– Пап, мы тут с Димой новости смотрели. В обед…

– И?

– Пап, эпидемия началась. Уже во всех крупных городах страны есть заражённые и их количество с каждым днём увеличивается. Димка посмотрел пару форумов в интернете, где он зарегистрирован, там тоже пишут о расползании этой заразы. Всё – часики тикают, отсчёт пошёл…

– Я продал фирму, через три дня будут продукты в счёт стоимости помещений. Теперь всё или ничего, дочка, всё или ничего… – в ответ на эти слова, девушка всхлипнула и сзади обняла Мочалова.

– Пап, как же страшно…

– Пока мы с Димой живы, тебе нечего бояться, – он отложил ложку и, повернувшись, встал и обнял невестку по-отечески. – Крепись, худшее ещё впереди.

– Ты ешь, – она отстранилась от него и занялась мытьём посуды. – Когда мы переезжаем в Тополиновку?

– Ещё не вечер. Пока всё запланированное не будет в полной мере выполнено, нам не следует привлекать к себе внимание. Сегодня у меня уже состоялся неприятный разговор… – он поведал Лене об утреннем инциденте с корреспондентом местной газеты и радиоканала.

– Я эту Эмилию знаю ещё по работе в «Скорой». Она если ухватится за что, точно как бульдог. Нас, помню, доставала трижды, когда не довезли пациента. Пока наш дежурный врач не пригрозил ей успокаивающим уколом.

– Вот поэтому нам не следует привлекать внимание. Наверняка она или её подручные будут следить. Относись к этому пока равнодушно. Если, конечно, не станет хамить или наезжать.

– Тогда применю останавливающее средство, – усмехнулась девушка.

– Какое? – удивился Мочалов.

– Перцовый баллончик. Видела парочку в прихожей.

– Точно! Возьми тот, который зелёный – у него не такая концентрация перцовой смеси. Ни к чему нам сейчас ещё разбирательства.

В сенях послышался шум и чуть позже в кухню зашёл Дима.

– Ну, что хорошего расскажешь? – спросил его отец.

– А чё говорить? «Нивы», купленные на прошлой неделе, уже практически готовы. Там у одной люк сверху есть, так я подумал и не стал его заваривать.

– И это правильное решение, – кивнул глава семьи.

– Ты думаешь в ту же сторону? – ухмыльнулся сын. – Чтобы потом было удобно приварить площадку для ручного пулемёта? Только где его достать? Это ж тебе не охотничье ружьё…

– Это не наша с тобой забота, понял? – многозначительно посмотрел на него Сергей. – В нашей команде есть соответствующие люди, которые знают толк в оружии.

– Девятов и Пасечников?

– Не только, но об этом потом. Твоя задача – перегнать ту, что с люком прямиком к нам на дачу, а вторую будем нещадно эксплуатировать. Запчасти, кстати, пришли?

– Не все, но к понедельнику обещают отдать весь заказ. Брал только качественные, без сомнительного ширпотреба. И поставщик проверенный.

– Доверяй, но проверяй, – возразил ему отец. – Потом возможности обменять не будет.

– Лена тебе сказала?

– Да, я в курсе. Через три дня мне отдадут продукты взамен помещения фирмы, и всё – начинаем потихоньку перебазироваться в Тополиновку – нам здесь делать больше нечего… – вздохнул Мочалов.

– Значит, всё или ничего… – задумчиво озвучил мысли вслух Дима. – Только дом наш жалко – обшманают тут всё…

– Если время останется, перевезём его в деревню. Тут работы – на целый световой день, ведь ломать – не строить. И столько же чтобы поставить его там. Может кому пригодится.

19 апреля 2027 года. пгт. Барсуково. Полдень

Пословица «Понедельник – день тяжёлый» придумана не зря. Мочалов собирался съездить в Гортоп, организация ещё как-то выживала только за счёт поставок в некоторые сёла и деревни, и договориться о поставке каменного угля в Тополиновку. Заодно Сергей подвёз до работы и Лену. Директор топливной компании тихо млел, не веря своим ушам – сто пятьдесят тон угля – почти весь качественный остаток с зимы, забирал вот это человек-спаситель.

А невестка этого спасителя меж тем только-только приступала к работе. Как всегда к открытию возникла некоторая очередь. Вот только к обычным покупателям аптеки незаметно добавилось ещё трое, необычных.

Эмилия Чернышова была координатором местного отделения «Народного согласия». Сейчас же руководство из областного центра поручило любыми путями достать информацию, кто из силовиков собирается строить дачи в Тополиновке. Любыми путями узнать список – хотя бы половину и, если будет такая возможность – стоимость каждого типового места. Но поскольку надежды на деловой разговор с руководителем стройки ей уже обломились, она решила попробовать выудить информацию от кого-то из его родственников. Наивно было бы надеяться на конструктивный диалог с его сыном – Дмитрием: уж наверняка папочка проинструктировал сынулю о скандале в фирме. Теперь оставалась только призрачная надежда «расколоть» невестку Мочалова. Дабы выглядеть внушительно, Чернышова взяла двух «боевиков» – двух хлипких долговязых подростка шестнадцати-семнадцати лет. Безусловно, устраивать драку в аптеке она не планировала, а вот вызвать на разговор запугиванием – вполне вероятно. Они с утра дежурили невдалеке от дома Мочаловых, но сначала Эмилия просчиталась, и поговорить с Леной по дороге на её работу не удалось – свёкр подвёз невестку прямо к зданию, где располагалась аптека. Зато она с «боевиками» быстро зашла внутрь вместе с первыми нахлынувшими покупателями. Они стояли, разглядывая витрины, стараясь не привлекать внимания, ожидая, пока народ разойдётся. Это случилось только через час, и тогда порядком раздражённая Чернышова дала указание своим «псам» закрыть за защёлку внутреннюю дверь аптеки.

– Здравствуйте! – вежливо поздоровалась с ними Лена. – Слушаю вас.

– У меня к тебе разговор не про лекарства, – угрюмо ответила ей Эмилия. – Ты тоже имперская подстилка, как твой свёкр, или прогрессивно мыслящая девушка?

– Знаете что… покиньте, пожалуйста, аптеку. Я не намерена вести посторонние разговоры в служебное время.

– Значит, такая же тварь и имперская подстилка! – резюмировала Чернышова. – А если я сейчас дам команду своим боевикам, чтобы они тебя сама знаешь что… как это воспримет муж, а?

– Да пошла ты вон! На себя посмотри, шалава Барсуковская! Или ты думаешь, я не знаю, сколько мужиков с тобой переспало? Тоже мне корреспондентка, – последние слова Лениной визави разбудили в девушке откровенную ненависть, и она достойно ответила зарвавшейся хамке.

– Парни, она ваша! – злорадно ухмыльнулась Эмилия, предвкушая «весёлую» расправу.

Один из «боевиков» попытался проникнуть за стеклянную дверь стойки продавца-консультанта, но Лена успела щёлкнуть защёлкой, фактически отрезая им путь для дальнейшего наступления. Эмилия нахмурилась. Понимая, что её планы летят ко всем чертям, та быстро отдала следующую команду:

– Бей витрину! – звякнуло разбитое стекло, и Лена вдруг осознала, что совершенно беспомощна в этой ситуации. Она не знала, работает ли камера видеонаблюдения или нет, а если последнее, платить за порчу имущества придётся ей самой. Звякнуло и хрустнуло под ногами на кафельном полу очередное стекло витрины, которое вывело девушку из ступора.

– Я сейчас вызову наряд полиции! – предупредила она нападавших.

– Ну, ты точно имперская подстилка! – заорала на всю аптеку Чернышова. – Тварь! Давай! Зови своих псов режима! Ненавижу вас, имперское отродье!

Лена попыталась нажать тревожную кнопку, когда её в щёку что-то ударило, и она почувствовала, как кровь мелкими каплями капает на накладные. Один из «боевиков» в бессильной злобе запустил в неё осколком витрины. Тот вскользь попал в цель – щеку девушки, однако только несильно разрезал участок кожи. Боль и отчаяние заставили Лену совершить опрометчивый поступок – выскочить навстречу хулиганам. Первому кинувшемуся к ней «боевику» она удачно попала в пах носком своего полусапожка. Тот взвыл тонким фальцетом и мигом скрючился на полу в позе эмбриона. Второй попытался достать её другим осколком стекла, неблагоразумно зажатым в кулаке, но девушка с силой ударила по нему своим кулачком. По-женски, неумело, но этого хватило, чтобы «дрищ» в очках заверещал, сбрасывая вниз окровавленный кусок злополучного стекла, разрезавший ему кожу на ладони. Кровь густо закапала на кафельный пол, и без того добавляя бардак в помещении аптеки.

– Ах ты, сука имперская! На! – выпад кистью с длинными ногтями журналистки не достиг цели: Лена каким-то чудом успела увернуться.

Однако второй удар под дых она пропустила. Сразу стало тяжело дышать, но тело помнило заученные приёмы волочения пациентов «Скорой» с носилок внешних на стационарные, в микроавтобусе, и именно это решило исход схватки. Лена этим приёмом, по-борцовски, бросила через бедро свою визави, и та растянулась прямо на полу. Замерев всего лишь на миг, Эмилия вскочила и вновь кинулась на Лену. Они сошлись уже около узкого прохода внутрь служебного помещения. Получив толчок в грудь, девушка отлетела к стене, где рядом стоял стул с её сумкой. Мгновенно пришла мысль «Там – перцовый баллончик!», и уже повинуясь какому-то шестому чувству, девушка выхватила своё оборонительное оружие и нажала на впрыск, попав точно в лицо своей противнице.

Чернышова взвизгнула, а потом дико заорала «Мои глаза! А-а-а!» Получивший в пах «боевик» уже встал, правда, держался он неуверенно и также неуверенно двинулся в сторону Лены. Та, находясь ещё в состоянии аффекта, машинально нажала на впрыск, после чего в помещении аптеки попросту стало невыносимо находиться. Замкнутое пространство – не лучшее место для использования перцового баллончика – это усвоили все участники потасовки. Эмилии каким-то чудом удалось щёлкнуть защёлкой, и вскоре все четверо выскочили на свежий воздух.

– Тварь! Мы ещё разберёмся с тобой! Гнида! Имперская подстилка! – с этими словами Чернышова открыла дверь своего «Матиза», и вскоре маленький автомобильчик увёз «грозных» поборников «Народной воли».

Лена постояла несколько минут на воздухе и зашла внутрь. Первым делом она всё-таки нажала тревожную кнопку, а потом позвонила заведующей. Заведующая Клавдия Михайловна прибыла в аптеку практически одновременно с нарядом полиции. Оперативники, увидев разгром в аптеке, сразу запросили видеозаписи с камеры. Сервер стоял в подсобке, просмотр много времени не занял. Полицейские пришли к единому мнению, что Лена действовала, не превысив необходимую самооборону, и копию видео забрали, чтобы возбудить уголовное дело в отношении Чернышовой и Ко. С тем и откланялись.

После их отъезда Клавдия Михайловна долго и молча стояла у разбитой витрины, спиной к Лене, а потом вдруг резко повернулась:

– Знаешь что… пиши-ка ты заявление по собственному желанию.

Подсознательно Лена этого ожидала. Не то, чтобы ей не нравилось место работы, но некая неудовлетворенность начальства ее слишком четким отношением к правилам оборота некоторых лекарственных препаратов ощущалась ею почти с начала работы на этом месте. А тут такой случай. С другой стороны, они с Димой уже сидели «на чемоданах», со дня на день ожидая начала карантина. Девушка не стала перечить. Вытерев ладонью еще не высохшие слезы, быстро прошла на своё, теперь уже бывшее, рабочее место. Взяв из лотка чистый лист бумаги, она составила нехитрый текст, и стала одеваться. И через пять минут двинулась в сторону входной двери, заодно отдав в руки заведующей своё заявление.

Выйдя из аптеки, Лена повернула в сторону дома. И тут на нее накатило. Слезы незаметно подобрались к глазам. Шок от нападения, обида, да и ушибленная после удара рука начала болеть. Поискала в сумке платок, нашла салфетки. На ходу вытирая ими слезы, Лена медленно брела домой. Она прошла половину пути, когда сбоку посигналила машина. Девушка вяло повернулась на сигнал и увидела свёкра. Тот лихо притормозил около неё и через несколько секунд уже сидела рядом с ним.

– Так, в Гортопе договорился, сегодня за день сделают три ходки, – весело рассказывая о своём достижении, Мочалов взглянул на невестку и сразу понял, что что-то не так. – Стоп. Лена, что случилось? Ну, не молчи!

Та, сбиваясь на каждой фразе, разом выпалила ему об утреннем происшествии. Сергей ни разу не перебил девушку, а потом вдруг резко остановился и повернул к РОВД.

– Пап, ты чего собрался делать? – испуганно спросила она.

– Таких… кхм-гхм… учить надо! И учить так, чтобы на всю жизнь запомнили, ясно? – он не доехал до РОВД пары сотен метров и остановился у здания прокуратуры. – Посиди немного, успокойся, а я наберу кое-кого, – он полез в карман за мобильным. – Алло, Александра Петровна, день добрый. Звоню с проблемой… Да, она касается моей семьи… Мы можем подойти сейчас?.. Отлично… да, мы у прокуратуры. Сейчас будем.

Александра Петровна с улыбкой встретила их чаем с баранками. Увидев заплаканное лицо девушки, она разом помрачнела:

– Что случилось?

– Лена! Не бойся и расскажи всё подробно Александре Петровне. Она – одна из нас, – Мочалов ободряюще кивнул невестке.

– Леночка! Успокойся, не переживай! На-ка вот, выпей чаю, – Жукова протянула Лене уже налитый в чашку чай, – Рассказывай, что случилось? Мы тебя в обиду не дадим.

Последняя фраза и чашка чая в руках как-то сразу придали девушке спокойствия и уверенности, и она уже без слез заново пересказала все перипетии сегодняшнего столкновения с Чернышовой. Жукова внимательно слушала Лену, периодически кивая головой. Наконец, после окончания повествования, она встала со своего места.

– Сергей! Я понимаю, что эта дура не осознаёт случившегося – это я о Чернышовой, – сразу поправилась она, видя недоумённый взгляд Мочалова. – С одной стороны, нам светиться не с руки, но с другой… ведь эта стервь не успокоится. Она либо свою инициативу проявляет, стремясь выслужиться перед высшим руководством этого долбанного общественного движения, либо, что ещё хуже, получила заказ на эту информацию сверху. После визита к тебе, она просчитала, что к твоему сыну соваться бесполезно, к тебе, второй раз тоже. Значит, остаётся твоя невестка – Леночка. И теперь, если спустить всё на тормозах она точно не успокоится. Следовательно, что? – она внимательно посмотрела на Сергея.

– С ней – понятно, а с этими двумя «боевиками» так сказать?

– Тут не получится. Им наверняка нет восемнадцати, а это не «тяжёлая» статья, так что… – Жукова развела руками. – …но эту дуру я закрою. За неделю уедет платки шить. Ну что, делаем? – И, получив кивок от Сергея, взяла трубку городского телефона. – Алло, Петровский? Привет, это Жукова из прокуратуры беспокоит. Ты сегодня материалы просматривал?.. Все?.. Там постановления об уголовном делопроизводстве на Чернышову Эмилию было?.. Почему нет?.. Мне плевать, что она хочет, понял?! Примирения сторон не будет! Ты вообще в курсе, что она натворила, нет?.. Короче, жду дело у себя через… – она посмотрела на часы – … нет, до обеда не успеть, тогда, скажем, в два часа. Устроит?.. Ещё раз повторяю, что примирения не будет… По кочану, Петровский!.. Мне плевать, чья она родственница в администрации, понял?! Или ты хочешь чтобы сюда ФСБ из Бражска нагрянуло? Там дело совсем другим пахнет, а сейчас уже поздно пить «Боржоми», когда почки отвалились… Ну и молодец, что понял. И учти, если в четырнадцать ноль-ноль дела у меня не будет, пеняй на себя. До связи.

Жукова повесила трубку.

– Ну что? После двух дело будет у меня. Я думаю, все интересанты слетятся.

– Тогда, я отвезу Лену домой. И потом надо в Тополиновку – там у меня уголь должны привезти, – Мочалов поднялся, – Поехали, доча.

Но Мочалову так и не удалось лично проконтролировать поставку угля в деревню. Поручив осуществлять разгрузку Кайсарову, он вновь выехал в прокуратуру. Одним из «дрищей» оказался сын руководителя местного филиала налоговой инспекции. Мамочка отложила служебные дела, помчавшись защищать своё чадушко, порезавшее рученьку. Точнее, он рассказал, что его «подрезала аптекарша». Естественно, они зарегистрировали сей акт в местной ЦРБ и сразу за этим вызвонили Мочалова на разговор. Мамаша уже предвкушала неплохие отступные, когда её с несовершеннолетним отпрыском и вторым «пострадавшим», сыном местного владельца крупной автомастерской, пригласили вместе с их «главнокомандующей» на беседу в кабинет заместителя прокурора района. С Чернышовой пришёл её дядя – Аркадий Борисович – один из заместителей главы района.

В кабинете Жуковой было тесно: ещё бы, семеро человек и вошедший Сергей стал восьмым. Ему не хватило стула, но отлично устроился, присев на сейф и, скрестив на груди руки, молча стал наблюдать за происходящим.

– Что ваша невестка себе позволяет?! – сразу набросилась на него налоговичка. – Я этого так не оставлю, слышите?

– Минуточку внимания для всех собравшихся, – да, когда это требовалось, голос у Жуковой был что надо: злой, с металлическим оттенком. – Для начала прошу ознакомиться с одним видеоматериалом.

– Каким материалом? – напряглась Эмилия.

– Ваше мнение, гражданка Чернышова, будет учитываться самым последним, если вообще будет, – разом осадила её Жукова. – Вы спокойно можете сушить сухари, образно говоря.

– Да что вы такое говорите! – вскипел Аркадий Борисович.

– Спокойно, господин Вишневский, для начала посмотрите запись, думаю, что потом лишние вопросы отпадут сами собой.

По мере просмотра налоговичка уже не делала резких заявлений, а лишь тихо ёрзала на своём стуле. На лице отца второго «дрища» нервно ходили желваки, а кулаки давно были сжаты по максимуму. Досмотрев видеозапись до конца, Александра Петровна с ухмылкой открыла папку с заведённым уголовным делом и, окинув присутствующих беглым взглядом, пояснила:

– На основании данной видеозаписи сразу скажу, что эксперты исключили состав преступления в действиях гражданки Мочаловой Елены Александровны. Она не стремилась причинить какой-либо вред нападавшим и только защищалась в пределах допустимой самообороны. А вот по остальным… – Жукова намеренно сделала паузу. – … по остальным выходит целый букет статей. Для начала 213-я, часть 2 – «Грубое нарушение общественного порядка, совершенное группой лиц по предварительному сговору». Тут либо до семи лет, либо шестизначная сумма, и скорее всего штраф будет уместен только в отношении несовершеннолетних. Идём дальше, – Жукова перелистнула страницу. – Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, статья 119 часть 2 – «деяние, совершенное по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, а равно в отношении лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга». За неё до пяти лет лишения свободы. И всё будет зависеть от того, какой вред здоровью был причинен потерпевшей – Елене Александровне. Как физический, так и моральный. Это либо статья 116 – «Побои» – до двух лет, либо статья 115 часть 2 – «Умышленное причинение легкого вреда здоровью» – также, до двух лет. И ещё… молодые люди, скажите спасибо своему «бригадиру» Чернышовой, которая подвела вас к другой статье – была обозначена угроза изнасилования, статья 131 часть 2 пункт «а», с применением статьи 30 части 3, то есть покушение на изнасилование…

– Я тебя, сука, в землю закопаю! – взревел отец одного из обвиняемых, обращаясь к журналистке.

– Я бы попросил! – попытался защитить племянницу Вишневский

– И тебя, падла, закопаю! Вы решили подвести под монастырь моего сына? Хрен у вас чё выйдет. Я найму лучшего адвоката, а тебе, падла, лучше вообще уехать отсюда, – ткнул он пальцем в сторону Эмилии.

– Уедет, – успокоила его Жукова. – Я продолжу. Итак. Учитывая, что в деле имеются два несовершеннолетних, хотя закон не допускает досудебное решение, но угрозу изнасилования можно будет убрать при отсутствии претензий со стороны потерпевшей. Договариваться будете сами. Если договоритесь – ваше счастье. А вот гражданке Чернышовой ещё светит статья 150 – «Вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления». Это по части первой до пяти лет, а если выяснится, что «Народное согласие» ей это поручило… там уже совсем другой срок.

– Будьте вы прокляты, псы имперские… – голос у Эмилии дрожал – … ненавижу вас всех…

– Тихо и без реплик! – властно гаркнул на неё Вишневский. – Она ещё в состоянии аффекта, после ознакомления по статьям обвинения. Прошу это учесть.

– Учтём, – кивнула Жукова.

– Когда можно будет побеседовать с потерпевшей? – поинтересовалась налоговичка.

– Она пока дома, отходит от нервного потрясения. Её интересы представляет Мочалов Сергей Иванович, – Александра Петровна показала жестом на Мочалова.

– Сергей Иванович! Когда можно будет пообщаться? – из уверенной в себе дамы, налоговичка превратилась в заискивающую, жалкую, несчастную женщину.

– Я никого здесь более не держу, кроме Чернышовой, – проинформировала собравшихся Жукова. – Вам я сейчас распечатаю подписку о невыезде или предпочитаете сразу в СИЗО?

– Александра Петровна… – голос Вишневского стал вкрадчивым – … а нельзя ли нам тоже… как-нибудь договориться с потерпевшей?

– Не знаю… статей много и не все они «лёгкие»…

– Ну, теоретическая возможность есть или всё очень плохо?

– Там и причинение ущерба аптеке, и…

– Мы договоримся с остальными и всё компенсируем. Но нужно дать девочке один шанс…

– А она его использует? – внимательно посмотрела на него Жукова.

– Мы постараемся.

– Хорошо. Жду сутки.

После душного помещения прокуратуры на свежем воздухе все, не сговариваясь, сделали несколько глубоких вздохов. Налоговичка решила сразу «взять быка за рога»:

– Сергей Иванович, сколько?

– Да, Иваныч, я всё понимаю, – поддержал её автомеханик – обос… ся, значит, башляй.

– А сколько бы ты запросил на моём месте? – посмотрел он на него. – Она ж никогда в разборках не участвовала, а ещё в «Скорой» работала и жизни спасала.

– Давайте триста тысяч с обоих? – предложила налоговичка. – И больше не будем возвращаться к этому вопросу. А ты, – взъярилась она на сына. – Ты у меня полгода будешь под домашним арестом. Понял?

– Да, мам, – потупил он взгляд.

– Что, сдулся? – презрительно фыркнула Эмилия.

– Ты, сука, вообще молчи! – взвилась налоговичка. – Втянула несовершеннолетних в «рЫволюцию»! Тварь!

– Эмилия! Мне это уже надоело! – вскипел Вишневский. – Или ты сейчас заткнёшься, или я тебе больше не заступник. На зону захотелось?! К кодле зечек?

– Нет… – буркнула Чернышова.

– Тогда засунь свой язык подальше и не вякай. Двадцать восемь лет, а ума нет…

– И не будет, – резюмировал автомеханик. – Поверь мне, я таких видел. Тут уже ничё не поможет, даже розги или ремень.

– Сергей Иванович, деньги будут к вечеру, – заверила его воспрявшая духом налоговичка, а автомеханик кивнул в знак согласия.

– Так, ну с ними вы разобрались, я так понимаю? – многозначительно кивнул в сторону остальных Вишневский, обращаясь к Мочалову.

– И сколько вы хотите за нужное слово вашей невестки в суде? – поинтересовался Вишневский, после ухода остальных.

– Вопрос неправильный, – усмехнулся Мочалов. – Правильный вопрос – во сколько вы оцениваете свободу вашей племянницы?

– Тварь… – после брошенного Чернышовой слова, Вишневский, не стесняясь, влепил племяннице пощёчину.

– Заткнись! Это моё последнее предупреждение. Ну, Сергей Иванович… скажем, полмиллиона и девушка подпишет бумагу, что не имеет претензий?

– Договорились.

– За сутки я, конечно, не соберу… – начал юлить чиновник.

– Тогда и разговора не будет, – ухмыльнулся Мочалов. – Ваши приёмы мне известны: позвоните в ОБЭП области, и быстро сфабрикуете встречное дело.

– Хорошо, тогда завтра утром…

– Сегодня вечером или разговор вообще не состоится! Нет в наличии своих средств, займите.

– А об этом я как-то не подумал… – забегал глазами Вишневский – …да, вы правы… это будет лучше всего.