Текст книги "Тамплиер. На Святой Руси"

Саша проехал до ручья, повернул коня по его течению. Рано или поздно обязательно селение встретится. Все деревни, сёла, города всегда на ручьях, реках стояли, иначе, где воду брать? Так и получилось. Через несколько вёрст к селу выбрался. Постоял, понаблюдал. Мирная жизнь, куры кудахтают, люди ходят. Въехал, у селянина спросил, как село называется да есть ли постоялый двор.

– Село? Фатьяново. И двор постоялый есть. Чем мы хуже других. Езжай прямо, на другом конце улицы увидишь.

Постоялый двор небольшой, видимо – постояльцев мало бывало. Село в стороне от наезженной дороги Ростов – Переславль-Залесский стоит. Но тоже на дороге к Калязину. С позволения хозяина Саша лошадь в стойло поставил, в кормушку мерку овса всыпал. Сам за стол уселся. По малому постоялому двору хозяин обслуживал сам, а хозяйка у плиты стояла.

– Проголодался я, хозяин, мне бы чем-нибудь червячка заморить, пока горячее или жаркое поспеет.

– Пироги с яблоками есть, с куриными потрохами, а ещё с творогом.

– Неси! А кухарке скажи – пусть курицу пожарит.

Хозяин возликовал. С утра постояльцев не было и вдруг повезло – богатый клиент.

Саша сначала голод пирогами утолил, тем временем курица подоспела. Да какая это курица? Цыплёнок жареный! Но прожарился хорошо, и мясо нежное.

Улёгся спать в снятой комнате. Ох и хорошо! Утром умылся, сел за стол, заказал яичницу с салом, рыбных пирогов да кружку пива. С утра он обычно ел скромно. Но времена сейчас такие, что неизвестно, когда удастся в следующий раз поесть и придётся ли вообще подхарчиться?

Уже яичницу съел, как раздался топот копыт, во двор въехали три монгола, через открытую по летнему времени дверь видно. Сашу холодный пот пробил. Их трое, он один, и пространство ограниченное. О, как быстро работают мозги в сложной и опасной ситуации! Моментом достал из сумки кожаную пайцзу, на тело надел, на лицо спокойствие напустил, хотя внутри котёл кипит, только что пар не выходит. Хозяин за голову схватился. Сожрут всё непрошеные гости, а что не смогут, в перемётные сумы бездонные затолкают.

Монголы вошли вольно, на лице спесь и презрение к окружающим. Сразу Сашу увидели. Русский, в кольчуге, на столе шлем лежит. Монголы за сабли схватились. Саша ледяным тоном спросил.

– Кто старший?

Седоусый монгол грудь выпятил.

– Я! А ты кто такой, чтобы спрашивать?

Саша пайцзу в руку взял, приподнял.

– Читать умеешь?

Монгол читать не умел, но такие пайцзы видел, знал, что это такое. Сразу тон сменил. Русский дружинник явно из войска князя Андрея Городецкого и пайцзу не просто так имеет. И все ордынцы помогать ему обязаны. Пайцза выдаётся самим ханом Тохтой или предводителем войска ордынского Туданом, не сотником или даже тысячником. Монгол смекнул – лучше убраться подобру-поздорову. Поклонился, повернулся к двери. Двое его сподручных также поклоны отбили, выскочили за дверь. Потом сразу стук копыт, быстро удаляющийся, и тишина. Потом кто-то громко икнул. У притолоки дверной стоял бледный хозяин.

– Неуж уехали?

– Как видишь.

– А я, как увидел, спужался сильно. Заметался с деньгами, за щеку спрятал, а как разговор услышал, проглотил.

И осёкся. Раз татары дружинника испугались, стало быть – не простой человек. Ох, зря про монеты сказал! Лоб хозяина потом покрылся, он рукавом вытер. А с другой стороны взять – не бесчинствовал дружинник, расплатился за еду и постой, татар выгнал. Хозяин к столу подскочил, полотенцем крошки смахнул.

– Что ещё желает гость дорогой?

– Спасибо, приютил, накормил вкусно. Ежели доведётся ещё раз мимо ехать, обязательно загляну.

– Правильно. У меня на постоялом дворе клопов нет и еда завсегда свежая.

Хозяин явно лебезил. Только что дружинник спас его постоялый двор от разорения. Саша пару медяков за завтрак выложил на стол. Хозяин руками замахал.

– Не надо, считай – знак уважения, угощение от меня.

– Бери. И деньги подальше запрячь. Лучше в горшок и зарой понадёжнее. Сегодня я тут оказался, а ежели завтра наскочут?

– Верно, сам так мыслю!

Хозяин угодливо вертелся рядом с Сашей, помог на коне подпругу затянуть. Саша ухмылялся. Ну нельзя же так пресмыкаться.

Выехал в сторону Ростова, пайцзу с груди не снимал. Для маскировки ею воспользоваться можно, однако и риск есть. Кто его знает, что на куске кожи написано? Вдруг попадёт грамотный сотник с заставы или дозора? А хуже того, не прочитав, решит оказать честь и лично сопроводить к Тудану?

Конь шёл шагом, Александр в раздумья погружён был. Дорога пустынна, и вдруг с воплями на грунтовку выскочили трое молодцев с дубинами в руках. Один сразу коня за уздцы схватил.

– А ну, стой!

– Стою, дальше что?

– Ты чей?

– Я сам по себе, а честно сказать – враг татарам.

– Лжа! Вон у тебя на груди ихняя э…

– Пайцза, – подсказал другой.

– Во-во, она самая болтается.

– Хм. Ответь тогда. Когда охотник медведя убивал, он что на груди вешал?

– Знамо дело, ожерелье из клыков зверя.

– Ну, вот и у меня так.

Молодцы переглянулись. Всадник обличьем русак, а пайцза смущает.

– Неуж татар побил?

– Не считал, но полтора десятка будет.

– О!

Ох и легковерен народ, наивен. Да мало ли что наплести можно?

– А вы сколько?

Парни стушевались. Один, вероятно, старший, ответил честно.

– Ни одного. У них оружие, кони, а мы с дубинами.

– Хотите, вместе воевать будем, басурман с родной земли гнать?

– Ещё как желаем! – почти хором ответили парни.

– Для начала с дороги уйдём. Налетит татарский разъезд, не отобьёмся.

Углубились в лес, парни вывели к землянке. Конечно, какое-то прибежище быть должно, как укрытие от непогоды, но в землянке и в хорошую погоду сыро, затхло. Кроме того, на такой проезжей и значимой дороге, как Ростов – Переславль татары передвигаются группами не менее десятка.

– Уходить отсюда надо, ваша берлога для укрытия подходит мало.

– Ругать каждый может. Ты подскажи, научи.

– Это можно. Только условие одно – подчинение безоговорочное. Татары почему сильны?

– Скопом берут!

– Каждый воин своего начальника слушает и в бою упорен.

– Согласны, владей нами.

– Тогда забирайте барахло своё, если есть. Будем перебираться за Юрьев-Польский. Кто-нибудь местность хорошо знает?

– Ну, я.

– Кто я? Как звать?

– Афанасием.

– Веди.

Парни шли впереди, за ними ехал Саша. Афанасий вёл уверенно, даже к небольшой реке вывел точно к броду. Выше брода по течению вода прозрачная, чистая. А в мелком месте, куда с берега ведут следы тележных колёс, вода взбаламучена, мутная.

– Стой! – приказал Александр. – Что видите?

Парни ухмыльнулись. Вопрос глупый.

– Речку, лес, дорогу.

Саша спрыгнул с коня.

– Хорошо, подходите к урезу воды, смотрите.

Фрол первым сказал.

– Плотву вижу в воде.

Затем Афанасий.

– Вода мутная, песок поднялся.

– Почему?

– Прошёл кто-то недавно.

– Вот! В саму точку! Если один всадник или лошадь с телегой, такой мути не будет. Какой вывод? Люди проходили, много. Куда?

– Туда! – Степан показал рукой.

– Почему так решил?

– Берег на другой стороне мокрый.

– Молодец! Глазастый, досмотрел. Парни, переходим реку и идём по лесу обочь дороги, под ноги смотрим, на ветки не наступаем, чтобы не хрустнули. И никаких разговоров. Всё поняли? Вперёд!

Жизнь, полная опасностей, заставила Александра осмотрительным быть, недоверчивым, даже подозрительным. В повседневной мирной жизни качества не самые лучшие, а в период войны в самый раз. Кое-чему рыцари в Акре научили, другое из фильмов про разведчиков почерпнул или из прочитанных книг. Да пригодилось всё, хоть не думал. Учился в университете и о военной службе не помышлял. А довелось – вошёл во вкус. Прежняя жизнь отсюда, издали, пресной теперь казалась, скучной.

Передвигались быстро, прячась за деревьями. Через четверть часа послышался невнятный шум. Александр соскочил с лошади, осторожно выглянул из-за деревьев на дорогу. Шли невольники, много, около сотни, молодые мужчины и женщины. У всех связаны руки, а ещё длинной верёвкой шеренги, одна за одной. Двое конных конвоиров сзади, двое спереди. Александр к парням повернулся, рассказал об увиденном, спросил.

– Что делать будем?

Задумались. Монголы на конях, при оружии. Не деревенская гулянка, где побахвалиться можно. Ошибка, промедление – и без головы останешься.

– А ты что предлагаешь? – спросил Степан.

Похоже, самый хитрый.

– Вы все втроём догоняете конных, что сзади, я на коне беру на себя передних. Как только я бой завяжу, не медлите, бросайтесь, бейте дубинами, старайтесь по рукам и голове. Если одолеем, будут у вас и кони, и оружие.

Хочется парням храбрость свою явить и боязно, переглядываются.

– Если согласны, то начинаем. Но помните – сначала я, потом вы, и дружно.

– Согласны, – выдохнули разом, шёпотом.

Александр выждал немного, пока парни колонну пленных догоняли, выехал на дорогу, коня вскачь пустил. Задние конвойные сразу встревожились, сабли повыхватывали, обернулись. При приближении Саши пайцзу на его груди увидели, сабли в ножны вернули. Александр руку в приветствии вскинул, мимо проскакал. Колонна рабов мимо промелькнула. Один монгол из авангарда лениво голову повернул. Если бы враг ехал, его б арьергард остановил. А так обернулся из любопытства. Александр на скаку его голову снёс в последний момент, круто коня осадил, развернул. Второй монгол уже саблю выхватил, кричит что-то по-монгольски, да не понять. Сабельный бой завязался. Видимо, в конвоиры не самых лучших воинов отправляли. Хороший командир всегда старается надёжного и опытного воина при себе оставить, а молодого или трусоватого подальше от себя отослать. Саша монголу ни единого шанса атаковать не дал. Обрушил на него град ударов, монгол только защищался, то щит подставит, то саблю. Саша улучил момент, саблей по ноге ударил. Монгол взвыл, на секунду приоткрылся, и Саша нанёс укол в шею монголу. Противник саблю и щит выронил, упал на шею лошади. А сзади, в хвосте колонны, шум, крик, не видно, что происходит. Женщины кричат, визжат, пытаются с дороги в лес рвануть, а связаны все воедино и бежать стараются в разные стороны, отчего топчутся на месте, часть попадала. Саша на стременах привстал.

– Всем сесть и не мешать, мы освободим.

И пустил коня галопом к арьергарду монгольскому. Пока подоспел, монголов парни уже убили. Оба валялись на земле, а парни молотили дубинами уже мёртвые тела.

– Стоять! – гаркнул Саша. – Чего силы попусту тратить?

– А чего он нашего Стёпку зарубил?

На Афанасия было страшно посмотреть – лицо и одежда в чужой крови, лицо свирепое.

– Окстись! Война без потерь не бывает.

Лица Афанасия и Фрола стали принимать обычное выражение, смягчились.

– Парни, собирайте оружие, берите лошадей под уздцы. И не забудьте забрать у убитых деньги, ищите кошели, посмотрите за поясами.

– Мы не тати, – насупился Фрол.

– А есть ты что будешь? Воздухом питаться? Будем вооружаться и харчиться за счёт монголов. Если сомневаешься, то подумай – и жратву, и деньги басурмане у наших людей отняли, а их самих в полон взяли. На них посмотри!

Александр рукой показал на пленных. Парни потупились, но всё поняли, начали обыскивать убитых врагов, снимать с них пояса с ножнами. Саша саблей стал резать верёвки на пленных. Поторапливался, ибо если наскочит дозор татарский, связанные пленники будут лёгкой и лакомой добычей. Быстро не получилось, сначала резал верёвки, связывающие людей между собой, потом путы на руках. Освободившись, некоторые сразу бросились в лес и исчезли. Несколько парней остались, подошли к Александру.

– Ты главный?

– Навроде того.

– Возьми нас.

– Кто оружием владеть умеет?

Ни один не отозвался.

– Плохо. В первой же стычке поляжете.

Брать под свою ответственность парней Александр не хотел. Чтобы их обучить, много времени нужно. А ещё деньги на провизию, оружие где-то брать надо, где-то жить. Одному проще. Не предусмотрел что-то, ошибся, сам пострадаешь. Парни молодые, физически крепкие, из селян. В селе работа тяжёлая, без всяких фитнесов и качалок мышцы развиты.

Один из парней настроен решительно.

– У меня всю семью татары порубили – отца, мать, брата. Мне возвращаться некуда.

Второй его поддержал.

– У меня тако же. Отомстить хочу.

– Месть – блюдо холодное, – кивнул Саша. – Вас двоих беру. Остальные – по домам. Пробирайтесь осторожно, а то снова в плен попадёте.

Кто понастойчивее, мстить хотели, ненавидели захватчиков, могли стать воинами. У остальных первый порыв погас, разбрелись.

– Как звать?

– Меня Петром.

– А меня Трофимом.

Оба представились.

– Берите коней. Верхами ездить умеете?

– Мы деревенские, не впервой.

Вся четвёрка уселась на коней. Парни пояса с саблями трофейными нацепили, довольные, собой красуются. Эх, молодость! Александр был их сверстником, но ощущал себя и по опыту, и по возрасту старшим. Углубились в лес, оставив на дороге вражеские трупы. Александр не собирался создавать большой отряд, его сложно базировать, нет денег на прокорм. Да и не полководец он, воин.

Глава 4
Мститель

От дороги в лес, на юго-восток. Лес густой, но Афанасий вёл уверенно. Через час сделали привал. Лошадям траву пощипать, себя в порядок привести. Парни перезнакомились. У всей четвёрки сабли трофейные, а владеть не умеют. Саша клинки осмотрел. Все сильно подержанные, с зазубринами, но наточены и не ржавые.

– Дубины бросьте, все при оружии. Встаньте в ряд, друг от друга на два аршина. Теперь запоминайте мои движения.

Александр показал, как наносить рубящие удары слева и справа.

– Повторите!

Парни саблями размахивать начали, явно получая удовольствие. Оружие – штука дорогая, за хорошую саблю деревню с холопами и скотиной купить можно, потому никто раньше саблю в руках не держал. Все парни сильные, мышцы бугрятся, но в сабельном бою резкость нужна, скорость, тут больше мышцы помеха, тормозят. Им бы лучше мечи в руки, там фехтование другое, больше вес меча и сила удара решают. Броня при ударе мечом хоть не пробивается, но мнётся, ломая рёбра или кости на руках.

Потом несколько движений для защиты показал, как сабельный удар врага на свой клинок принимать, чтобы не сломать и зарубок не было. Парни его движения повторять стали, в глазах азарт. По-настоящему учиться надо в спарринге, на палках для безопасности. Но всё будет потом. А сейчас воинство его выглядит бледно. На ногах обуви нет, щитов нет, шлемов. Ополченцы в городах к бою готовы лучше и экипированы. Но ничего, не боги горшки обжигают. Было бы желание, которого у парней в избытке, а научить можно. И вооружить трофейной амуницией. Правда, шлемы у татар, прозванные мисюрками, неудобные, плоские. Русские куда лучше голову защищают, но выбора никакого нет. В первую очередь обувь справить надо. Босой воин не воин, оборванец.

– Сабли в ножны, на коней! Афанасий, веди к какому-нибудь селу.

Через час вышли к реке.

– Пекша, – уверенно сказал Афанасий. – Скоро село будет.

И точно, через четверть часа к селу вышли. На опушке постояли, Александр наблюдал и парням рассказывал, на что обращать внимание, чтобы в беду не вляпаться. В селе татар не было, въехали. Народ при виде конных по избам разбежался. Подъехали к небольшому, в десяток лавок, торгу. Торговцы немного испугались, товар с прилавков убирать стали. Саша сказал громко.

– Не бойтесь, нам сапоги нужны, платим звонкой монетой.

Один из лавочников, видимо, самый шустрый, рукой зазывно машет.

– У меня самый лучший товар в округе.

Спешились. Парни сапоги примерять стали, а лавочник портянки достал.

– Портянки ещё купите, мягкие, ногу не натрут.

Парни обулись на босу ногу. Саша за сапоги рассчитался, за портянки, которые свернул в рулончик. Парни деревенские, допрежь в лаптях ходили, а там не портянки, а онучи. Портянки ещё на ногу умеючи наматывать надо, иначе до кровавых мозолей ногу натрёшь. Для парней всё в новинку. Узнали, где кузнец местный живёт, к нему поехали. Всем ножи нужны – ветку срезать, сало покромсать либо врага добить. Саша ножи сам выбирал, знал уже толк. Парни сразу их на пояса подвесили. Покрасоваться хочется, нож разглядеть, но ведут себя степенно, чтобы за ребячество не сочли. Постоялый двор в селе был, небольшой. Но Саша поостерёгся, слишком много их стало, пять человек. Купил на постоялом дворе добрый шматок солёного сала, три жареных курицы, пирогов с разной начинкой и два каравая хлеба. Парней кормить надо, а в таком возрасте у всех аппетит отменный. Мешок с провизией Трофим взял. Под взглядами селян из-за плетня выехали из села. Афанасий снова к реке вывел, расположились в лесу. Саша показал – медленно, каждое действие, – поясняя, как портянки наматывать надо. Потом раздал.

– Намотать и сапоги надеть.

Сам смотрел, если складки были, заставлял по новой намотать. Воин такое простое действие должен выполнять автоматически и быстро.

Потом кушать уселись. Пётр по просьбе Саши порезал и поделил поровну провизию. Ели степенно, как в деревнях привыкли, основательно. Набив животы, повеселели. Саша спросил.

– Ну как, жизнь налаживается?

– Ещё бы соснуть немного.

– Не два гриба на ложку. Мы в селе показались, деревенские видели, в каком направлении мы ушли. Уходить отсюда надо. Поите лошадей, пейте сами и на коней.

Ближе к вечеру, пока светло было, Саша объявил привал. Расседлали коней, спутав ноги, чтобы не ушли далеко, пустили пастись. А Саша снова командует.

– Шалаш стройте, ночевать здесь будем.

Вот что у деревенских не отнять, знают многие работы, которые городских в тупик поставят. Шалаш сделать, костёр развести, взнуздать лошадь. Вчетвером, под приглядом Саши, соорудили шалаш, ельника внутрь натаскали, чтобы помягче было, залезли все, вытянулись блаженно, всё же день суетный был, с нервами и адреналином. Саша дал полчаса, потом спросил.

– Кто первый в караул?

Парни переглянулись. В дружине или ополчении никто не служил, не знали, как караул нести и для чего он нужен. Саша объяснил.

– Смена в полночь. Первым Пётр, потом он будит Афанасия, а после первых петухов его сменит Трофим.

Петухов поблизости не было, но деревенские представляли, когда они кукарекают. Уснули быстро. Саша заставил себя проснуться около полуночи. Встал, а Пётр наглым образом спит. Спит, находясь в карауле! Проступок серьёзный, в любом войске его бы высекли, а то и выгнали прочь. Уснёт караульный, враг может подобраться и вырезать всех! Возмущению Александра не было предела. Пётр сидел у дерева, опершись спиной на его ствол, голову опустил, похрапывает. Саша подошёл, вытащил у караульного саблю из ножен, ею же ударил Петра по голове, плашмя клинком, чтобы не поранить. Пётр с испуга заорал, вскочил, Саша его сбил подсечкой, караульный грохнулся спиной на корни дерева, взвыл от боли, а Саша уже саблю у горла его держит. На вопли Петра вскочили парни, подбежали, понять ничего не могут.

– Старшой, а что случилось-то?

– Ваш товарищ вас предал, позорно уснул в карауле, – пояснил Саша.

– И только-то? – голос Фрола.

– А ты представь, подкрался бы враг. Тихонько саблей Петра по шее, а потом каждого из вас ножом. Как тебе такая картина?

Фрол представил, поёжился.

– Самый злостный проступок в карауле – это сон. Тебе товарищ жизнь свою доверил, отдыхая. Что делать будем?

– Простим на первый раз, – сказал Афанасий.

Парни поддержали. Александр решил проучить. Прости раз, жди потом повторения.

– А я предлагаю выгнать его из нашей ватажки.

Парни оторопели.

– Жёстко что-то, старшой.

– А мы не в бирюльки играем. От действий каждого из вас зависит жизнь всей ватажки.

Пётр, лежавший на земле, взмолился.

– Ей-богу не подведу. Сам не заметил, как уснул, сморило незаметно.

– Хорошо, устроим маленькое вече. Кто за то, чтобы оставить, поднимите руку. Двое. Кто за то, чтобы выгнать?

Подняли Афанасий и Фрол. Двое на двое. Получалось – за Александром право решающего голоса.

– Ладно, на первый раз оставлю. Но запомните все – один серьёзный проступок, и сразу попрощаемся.

У Петра слёзы потекли, на колени встал.

– Парни, простите, не хотел.

– Саблю свою забери!

Александр воткнул клинок в землю.

– Ты не только уснул, оружие своё утратил, второй проступок. Оставление поля боя, утрата оружия – это самые гнусные проступки воина. Зарубите себе на носу! А теперь спать! Кто по очереди в караул?

– Я! – Выступил вперёд Афанасий.

Снова спать улеглись. Саша просыпался несколько раз. Приоткроет глаза – караульный не спит, бдит, ходит неспешно у шалаша. И впредь такие инциденты не случались. Утром позавтракали, сапоги натянули. Для парней, ходивших в лаптях, сапоги – предмет гордости. Александр же раздумывал – что предпринять. Группа сбилась случайно. Но ведь не для того, чтобы в лесу отсиживаться. Каждый день действовать надо, убивать врагов.

– Афанасий, поди сюда. Что поблизости из сёл есть?

– Мышкино, Анкудиново, Караваево.

– Погоди. Мне нужна деревня и мост через реку.

– Мост? Через Пекшу?

– А что, другие реки рядом есть?

– Нет, это я так.

Афанасий задумался.

– А пожалуй, что и нет. Пекша – река неглубокая, везде броды. Лучше к Петрушино податься, на Клязьме. Там настоящий мост деревянный.

– Лес неподалёку есть? Нам же укрыться надо.

– Есть. Но туда почти день идти.

– Тогда почему мы стоим? Веди!

– Шалаш порушить?

– Зачем? Самим ещё пригодится.

Александр выбрал мост не случайно, очень удобное место для нападения. Чем дальше продвигались, тем лес гуще, прямо тайга. Для отряда удобно, передвижение скрытное. Ближе к вечеру, сделав один привал для отдыха, да и то больше для лошадей, вышли на опушку. Впереди метров двести открытого пространства и дорога, причём не пустынная. То обоз тянется, то всадник проскочит.

– Что за дорога?

– Так из Владимира на Москву.

Ёлки-палки, Московский шлях! На такой дороге нападать – себе дороже. Да и не помышлял Александр о дороге. Слева перекрёсток виден, но по той дороге движение редкое.

– Привал, – объявил Саша. – Коней не рассёдлывать, на луг не выпускать, самим не показываться. Ждём до темноты, тогда перейдём.

Передохнули, доели подчерствевший хлеб и сало. Больше провизии не было. С темнотой вышли к шляху, свернули по нему влево и вскоре вправо, на узкую дорогу. С темнотой всякое передвижение прекращалось. Вёрст на семь-восемь отъехали, оказались перед мостом.

– Сворачиваем в лес! – скомандовал Саша.

Отъехали вглубь на полверсты, обустроились. Есть нечего, но никто не ропщет. Спать улеглись, выставив караул. Сомнительно, что в чащу забредёт враг, но к воинским обычаям парней приучать надо. Утром Александр сказал Афанасию:

– Остаёшься за меня. Я к мосту пройду, разведаю. Фрол, снимай сапоги и пояс с оружием.

– Зачем?

– Командирам вопросов не задают.

– Кто такой командир?

Верно Фрол подметил, не было ещё такого слова.

– Атаману ватажки, то есть мне. Держи деньги. Иди в деревню, купи топор, а лучше пилу.

– Понял.

– Встречаемся здесь в полдень.

Александр по лесу зашагал. Хорошо, воздух чистый, птахи поют, лепота! На опушке залёг. Мост в полусотне метров, виден отлично. Начал разглядывать мост. Стоит на бревенчатых опорах. Два столба посредине реки, пролёты бревенчатые. Клязьма в этом месте не так широка, как у Владимира, но глубокая. Обоз из трёх подвод проехал, селяне. Через полчаса монгольский отряд проскакал в полсотни сабель. Куда же эта дорога идёт? Снял пояс с саблей и ножом, выждал момент, когда на грунтовке один путник был, вышел на дорогу.

– Не подскажешь, добрый человек, куда дорога ведёт?

– В рязанские края, на Спас-Клепики.

– Благодарствую.

Путник прошёл, Александр постоял, как только путник скрылся за поворотом, побежал в лес. Поясом с саблей опоясался. Через Рязанщину дорога дальше на юг идёт, в Дикое поле.

Вернулся к парням.

– Фрол не вернулся?

– Нет.

Наверное, надо было Афанасия послать, он местность знает, быстрее бы деревню или село нашёл. Вообще-то время терпит. Фрол задержался сильно, Саша уже беспокоиться начал. За спиной мешок, лицо довольное. Афанасий к нему с возмущением.

– Ты где так долго пропадал?

– Село долго искал. Зато пилу купил и харчи.

Фрол из мешка лучковую пилу достал, два каравая хлеба, большой пучок зелёного лука и двух вяленых лещей. Парни обрадовались, хотелось есть. Саша распорядился Афанасию.

– Дели поровну.

Поели, потом Саша изложил план.

– Подпиливаем брёвна, которые опорами служат, привязываем верёвки. В нужный момент дёргаем и нападаем.

– Если мы подпилим, они же упадут.

– Выстоят.

Саша один раз видел такое в кино. Конечно, там и монтаж мог быть, кино – великий обманщик, но попробовать можно. К вечеру, когда движение по дороге прекратилось, выдвинулись всей группой к мосту, немного понаблюдали. Фрол с собой пилу нёс, Пётр пеньковую верёвку и волосяной аркан, который Александр предусмотрительно забрал у убитых монголов.

Александр выставил дозорным Трофима.

– Ложись и наблюдай. Увидишь басурман, три раза свистни сусликом.

– Понял.

Остальные зашли под мост, разделись донага.

– Парни, в воду и поплыли.

Пётр упёрся.

– Я плавать не умею.

– Тьфу ты, незадача. Тогда одевайся и жди. Слушай тогда Трофима, не подаст ли сигнал.

Втроём зашли в воду. Вода тёплая, а дно илистое, вязкое, ноги до середины голени вязнут. Поплыли, опора недалеко. Зацепились за брёвна, с трудом вскарабкались до середины. Опоры мокрые, осклизлые, гладкие, держаться трудно. Первый пропил Саша сам делал. С обеих сторон бревна пропилили под углом вниз. Опора уже перепилена, но стоит. К одной опоре верёвку привязали, за другую принялись. Закончив работу, обвязали арканом, вернулись на берег, разматывая верёвку и аркан. Темнеть начало. Концы верёвки и аркана в воде оставили, придавив камнем. Мост к обрушению готов. Оделись, вернулись к биваку, поели хлеба. На пятерых каравая хватило по большому куску. Афанасий помечтал.

– К хлебушку бы сальца или яичек варёных, а лучше бы щей с убоиной или заячьими потрошками, как маманя делала.

– Или ватрушек да со сметаной.

– Размечтались! Спать давайте.

Голодновато в отряде. Обосноваться бы где-то в деревне, в избе с печью, горяченького варева поесть. Но опасался Александр. Либо татары налетят, либо слухи пойдут, дружинники княжеские придут, пособники басурманские. И ещё у постоянной базы минус есть. Монголы не дураки. Если нападения на них в одном районе будут, искать начнут. Или придётся делать долгие переходы. Волк тоже не нападает на овчарню рядом со своим логовом. И постоянную базу, навроде партизанской, тоже смысла создавать не было. Татары войну мобильную ведут, подходят к городу, захватывают, грабят дня три-четыре, берут в полон. Обоз с трофеями и колонну с невольниками в Орду отправляют, а сами к другому княжеству. Быстро действовали, чем и сильны были.

Утром встали со вторыми петухами, коней оседлали, выехали к опушке. Александр распорядился.

– Афанасий, Фрол – под мост. Сидите тихо, концы верёвок держите в руках. По моему сигналу, не раньше, дёргайте верёвки, чтобы опоры вышли из пропилов, и сразу наверх, на мост.

– Какой сигнал?

– Свистну по-разбойничьи. Лошадей ваших Пётр в узде подведёт. Вопросы есть?

– Понятно.

Афанасий и Фрол с лошадей спрыгнули, побежали к мосту, забрались под пролёт на берег. Со стороны не видно, трава высокая, да и сумрачно под пролётом. По дороге началось движение. Несколько селян прошло с узлами за плечами. Потом несколько одиночных подвод проехали. Время шло, уже полдень, солнце в зените стояло. Лошади застоялись, в лесу оводы донимают. Саша в войлочном поддоспешнике вспотел. По дороге редкое движение, но всё славяне. И только далеко за полдень показался обоз, сопровождаемый конными монголами. Обоз велик, голова к мосту подходит, а конец только показался, подвод не меньше полусотни. Монголов десяток, половина во главе, ещё пяток в хвосте обоза.

Прибыли, супостаты! Саша выждал, пока монголы и первые две подводы на мост въедут, засвистел по-разбойничьи, сунув два пальца в рот. Лошади, что под парнями были, вздрогнули всем телом. Теперь медлить нельзя.

– Сабли в руки! – скомандовал Саша. – С Богом!

И хлестнул лошадь. Парни за ним. Скрываться уже смысла не было. С гиканьем понеслись к хвосту обоза. Саша оборачивался. Парни под мостом его команду услышать должны, но мост стоит, как ни в чём не бывало. Потом заскрипел, начал крениться вбок. Возчики – русские пленные, закричали. Телеги начали съезжать в сторону. Монголы во главе обоза стали разворачивать коней, а мост кренился в сторону всё сильнее. Люди, кони, телеги посыпались с моста в реку. Лошади с телегами сразу ко дну пошли, глубина метра четыре, вполне достаточно утонуть. Лошади степняков вынырнули, поплыли к берегу, степняки, оглушённые падением, вовремя за хвосты лошадей или сёдла схватиться не успели. Побарахтались немного, покричали и тоже ко дну пошли.

Обоз встал. По мосту не проехать и не пройти. Как понял Саша, подломилась одна опора. Потому настил не рухнул полностью, а встал на правую сторону градусов под сорок пять. Афанасий и Фрол из-под настила выбрались, к ним Пётр подскакал, держа в поводу двух лошадей. Вскочили парни и Сашу догонять принялись. А к Александру с Трофимом уже монголы летят, саблями размахивают. Противостоять всему десятку было бы очень трудно, парни толком саблями владеть не умеют, и опыта нет боевого. К тому же у монголов боевая слаженность – не последнее дело. И ещё преимущество – щиты.

Первый на Сашу налетел, саблей удары наносит. Но Александр уязвимость узрел сразу – щит татарина железом по периметру не окован. Ударил в ответ сильно дважды поверх щита, он и раскололся. Круглый монгольский щит поверх дерева кожей обтянут, от стрел защита хорошая, но не от сабли. Раскололся щит, и Саша саблей колющий удар в лицо монголу нанёс. Добить бы его, да уже второй монгол рядом, а третий с Трофимом биться начал. Монгол, что Саше противостоял, молодой совсем, на лице ни бороды, ни усов. Ярость есть, задор, а опыта нет и мастерства. Начал вопить и саблей лупить, как дубиной, а Саша саблю подставляет. Выждал момент и по бедру монгола ударил, почти отрубив. Кровь хлынула ручьём, монгол саблю выронил, на шею коня упал, свою шею подставив. Саша удобного момента не упустил, снёс ему голову. Враг смирный, когда мёртвый. Ещё один монгол подскакал, но его Афанасий, Фрол и Пётр боем связали. Монгол только отбиваться успевает. Но Трофиму тяжело приходится, наседает противник, вот-вот срубит. Саша подскакал, саблей монгола поперёк спины ударил, ещё по плечу левому успел рубануть, но сильного удара не вышло, только концом клинка задел. Но монгол с коня повалился. Кое-как парни втроём своего монгола завалили, причём вражина успел Петра в руку ранить. Ранение не глубокое, но кровит.

– Афанасий, перевяжи Петра.

Тряпица чистая была, но Афанасий перевязывать толком не умел.

– Фрол, Трофим – с коней. Бегите вдоль обоза, развязывайте возчикам руки или режьте верёвки. Досматривайте подводы. В первую очередь еду. Афанасий, досмотри басурман. Деньги ищи, ценности, ну – кольца, браслеты. Нам деньги для дела нужны.