Текст книги "Ратибор. Язычник"

Юрий Корчевский
Ратибор. Язычник: [фантастический роман]

В оформлении переплета использована работа художника О. Горбачика

© Корчевский Ю., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

© ООО «Издательство «Яуза», 2015

* * *

«Если я сильный, то это не значит, что мне не больно…»

Глава 1. «Любовь Орлова»

Илья был северянином. Родился он в Архангельске, учился в Мурманске на инженера-механика судовых силовых установок. Думал – серьезную специальность приобрел, главное – востребованную. Не юрист, не экономист, которых хоть пруд пруди. Но вышло по Черномырдину. Два года Илья успел поработать на рефрижераторных судах, а потом рыбная отрасль стала разваливаться. Суда старели, а новых не приобретали – дорого! Во главе компаний стояли ушлые частники, желавшие малой кровью получить максимальные барыши. И доуправлялись, блин! Суда в море выходили без должной подготовки, дизеля выходили из строя. Потом, чтобы уйти от налогов, хозяева сменили порты приписки и флаги, регистрировали компании в экзотических странах – Либерии, Габоне. Порядка совсем не стало, заработки упали и выплачивались нерегулярно.

Илья плюнул и ушел с судов. Родители были не против, и он устроился инженером в большую автотранспортную компанию. Дизель – он что на судне, что на машине, только размером меньше. «Белых воротничков» или «офисного планктона» хватало, перебирать бумаги или сидеть за компьютером легче, чем заниматься грязным, но нужным делом. В погоне за сиюминутной прибылью из-за недальновидности правительства многие вузы, техникумы и профтехучилища были закрыты.

Вечерами, сидя у телевизора, Илья возмущался. До чего дошло, летчиков из-за границы нанимать приходится, хороший станочник – токарь, фрезеровщик – раритет. Тьфу, глаза бы не смотрели!

Он отработал в компании год, обзавелся связями, друзьями и почувствовал, что жизнь вроде бы начала налаживаться. На собственную квартиру копил – сколько можно с родителями в «двушке» тесниться. Друзья предлагали кредит на жилье в банке взять, однако Илья посчитал проценты и вздохнул: не любил он жить в долг, надо рассчитывать на свои силы. Еще год – и он на собственную «однушку» наберет, хоть и дорогие квартиры в городе.

Мама же постоянно, при каждом удобном случае напоминала о женитьбе. И то сказать, двадцать восемь лет уже Илье, а он до сих пор не женат. А куда жену вести? В родительскую квартиру? Лучше уж погодить. Илье казалось, что вся жизнь у него еще впереди и все успеется. Мать уже его и знакомить с девушками пыталась, да ни одна из них так по сердцу ему и не пришлась. Все его друзья уже были женаты, некоторые даже детишками успели обзавестись. Но на их фоне Илья ущербным себя не чувствовал, все «женатики» мыкались по съемным квартирам.

Но была у Ильи страсть одна – рыбалка. Да не с удочками, не с берега, а с лодки, благо Белое море – вот оно, из окна видать. Одно плохо – своей лодки нет. Поэтому каждые выходные, сбившись в компанию по интересам, они выходили на чужой байде – вместительной, с подвесным мотором. Северное лето короткое, не успел оглянуться – уже прошло. Фактически – месяц. Северная природа не такая яркая, как на Кавказе или в средних широтах, но и в ней своя прелесть есть. Ягод полно, и когда только вызревать успевают – морошка, голубика, костяника.

Как первый отпуск подошел, зазвал его знакомый в Семжу поехать, где родня жила, соблазнил рассказами о рыбалке. Слышал уже Илья рассказы о Мезенской губе, куда река Мезень впадала. Тут и речная рыба, и морская, стоит чуть дальше от устья отойти.

В первый же день отпуска и поехали, благо – пассажирский катер ходил вдоль побережья, с остановками – Козлы, Инцы, Мезень. А от Мезени до Семжи по северным меркам совсем рядом.

Родня встретила Илью хорошо, как и Володю. За ужином и ушица была, и рыба во всех видах – соленая, копченая, вяленая. Под водочку да с черным хлебушком – объедение, тунец или треска рядом и не стояли. Однако же пили в меру, северные мужики – народ суеверный.

– На рыбалку бы нам завтра, – заикнулся Володя.

– Успеется. Подвесной мотор еще подремонтировать надо, что-то барахлить стал.

– Так вот у нас дипломированный специалист, инженер по двигателям.

– Завтра только ремонтировать получится, – покачал головой Виктор Ильич, дед Володи. – Нога у меня ноет, к непогоде это.

Поселок стоял на самом берегу, в каждом дворе – лодки. С дорогами плохо, из машин в основном «уазики» – из-за проходимости. Импортные джипы хороши, слов нет, однако они долго не выдерживают. Да и дороги они баснословно по местным меркам. А «уазик» хоть в тундре отремонтируешь, если руки из нужного места растут.

С утра Илья и Володя стали возиться с мотором. Илья свечи заменил, зажигание отремонтировал. Теперь бы его на лодке проверить, для работы мотора вода нужна – охлаждение у него водяное, забортное.

Дед махнул рукой:

– Пробуйте! Да от берега далеко не отходите. В губе течение от Мезени сильное, в сторону моря несет. И ветер туда, к тому же крепчает.

Дед послюнявил и поднял корявый палец:

– Дождь, однако, к вечеру будет.

Вдвоем они донесли мотор до лодки. Большая она, человек десять – двенадцать способна вместить. В лодке весла по бортам лежат. Чужих в поселке не было, о кражах там не слышали.

Лодка к железному колу цепью примотана, без замка.

Они подвесили мотор к лодке, подсоединили бензопровод.

– Ну, пробуем?

– С богом! – Володя перекрестился.

Илья дернул шнур. Мотор чихнул, но не завелся.

– А бензин-то в баке есть?

Они открутили пробку бака – бензин плескался на донышке.

– Я мигом! – Володя сбегал до дому и принес десятилитровую канистру.

Они залили бензин в бак и попытались снова запустить мотор. Двигатель зарокотал.

– Класс! – Володя поднял большой палец – он стоял на берегу с пустой канистрой.

– Я кружок небольшой сделаю, цепь сбрось.

Володя размотал цепь и сбросил ее на лодку.

Илья уселся на корме и дал газу. Мотор был из отечественных, «Нептун», сейчас таких вроде бы уже не выпускают, и для большой лодки он был слабоват. Лодка пустая, но ход она набирала медленно. Сюда бы посильнее что-нибудь, вроде «Меркурия»… Ладно, лодка не его, примем как данность. На две недели всего приехали порыбачить.

Илья провел лодку вдоль берега. Ветерок на самом деле был, и он не пожалел, что надел куртку, брюки и сапоги. Костюм рыбацкий Илья в прошлом году купил. Ветерок не продувает, под дождем не промокает, легкий. Капюшон есть и карманов куча – удобно мелочовку класть.

Он прошел немного и стал разворачиваться, но лодка стояла почти на одном месте – встречное течение было сильное, как и ветер.

Илья дал максимальный газ. Мотор взревел, и лодка двинулась вперед, но мотор сразу смолк. Илья чертыхнулся. Свечи и зажигание в порядке, наверное – с питанием проблемы, бензонасос барахлит. Ну да это не беда, перебрать можно.

Илья нашел в кармане перочинный нож, швейцарский. Не дешевый ножик, зато куча инструментов в нем, даже пассатижи есть.

Он снял капот мотора и открутил бензонасос. Так и есть, мембрана прохудилась.

В носу лодки закрытое помещение есть – вроде рундука. Илья полез туда – вдруг какие-то запчасти есть? Но там лежали только сети.

Пока он копался, прошло некоторое время, и, оглянувшись вокруг, Илья увидел, что его выносит в открытое море. Не беда! Он приподнял на транце мотор, чтобы его винт не тормозил движение, сел на скамью, поплевал на руки, опустил весла в воду и принялся грести. Однако за полчаса напряженной работы лодка не продвинулась к берегу ни на метр.

Отчаяния не было: Володя на берегу, сообщит деду, на помощь Илье вышлют другую моторку и его на буксире приведут в Семжу. Однако – неприятно. Скоро стемнеет – север.

Берег становился все дальше, лодку продолжало относить в открытое море. Было бы теплее – черт с ними, и с лодкой, и с мотором, он разделся бы и прыгнул за борт. Плавал Илья хорошо, добрался бы. Да перед дедом неудобно, как он явится без лодки? Однако жизнь дороже. Илья осознавал, что он попал в серьезный переплет. Еды и воды нет, из рыбацких снастей – сеть, удочки нет. Ночью холодно, ведь с моря туман наползает полосой.

Илья опустил руку за борт. Вода холодная, и если он рискнет вернуться вплавь, ноги сведет судорогой, и он пойдет ко дну. Не вариант.

И он решил ждать помощь в лодке. Места здесь судоходные, кто-нибудь увидит, возьмет на буксир – катер ли, судно рыболовецкое. Не знал еще Илья, что суда получили по рации штормовое предупреждение и укрылись в портах. А рыбаки из прибрежных деревень не хуже метеорологов предсказывали погоду – по тучам, течению или, как дед Володи, – по больной ноге. Поэтому сколько ни вглядывался он, горизонт был девственно чист. За все время прошло только одно судно, и то далеко от горизонта. Да и будь оно поближе – чем сигнал о помощи подать? На лодке – ни ракетницы, ни фальшфеера, ни сигнальных дымов – как нет и средств спасения в виде жилетов или пробковых кругов.

Далеко слева пропал мыс Канин нос, крайняя точка материка.

Илья пока был спокоен, но на душе скребли кошки – отдых и рыбалка грозили перейти в опасное приключение. Без нужды Илья рисковать не любил, не мальчик уже, двадцать восемь лет. Да и в подростковом возрасте с судьбой не играл, как другие – зацеперы, джамперы. Не его это, риск должен быть оправдан. Тонущего человека спасти или из горящего дома вынести – это другое дело, а рисковать ради порции адреналина? Нет уж, увольте, жизнь и без того полна приключений.

Сгустились сумерки. Илья снял с транца мотор и уложил на дно лодки вместо балласта. Лодку начинало раскачивать волнами все сильнее.

Илья долго сопротивлялся, веслами ставил лодку носом на волну – так было меньше шансов, что через захлестнет водой или, хуже того, перевернет.

У передней скамьи болталось деревянное ведро-бадейка для вычерпывания воды, и несколько раз Илье пришлось им поработать.

Ветер стал усиливаться, бил в корму, и лодку сносило все дальше и дальше в море.

К середине ночи Илья вымотался и улегся на носу, куда брызги долетали меньше. Сначала бдил, когда лодку разворачивало, садился на скамью и ставил лодку носом на волну. Но очень скоро он настолько устал бороться со стихией, что его сморило, и он уснул. Даже во сне он ощущал сильную качку и пару раз хватался за намертво закрепленную скамью, чтобы его не выкинуло за борт.

Ветер стонал и ревел, лодка скрипела под ударом волн. Однако сделана она была прочно, на совесть, на таких поморы ходили далеко, ватагами – бить моржа и тюленя, рыбачить. Конструкция была отработана веками и северные невзгоды выдерживала.

Проснулся Илья от тишины. Ветер стих, лодку покачивало на мерной зыби. Хотелось есть и пить, а также размять затекшие от неудобной позы члены.

Илья сел на дно лодки, посмотрел вправо-влево – море было ровное, чистое. Ни шторма, ни кораблей – только низкие тучи, грозящие пролиться дождем.

Он поднялся на ноги, бросил взгляд вперед и замер: впереди был белоснежный двухпалубный корабль. Откуда в северных морях взялся круизный лайнер? Илья даже глаза потер – не привиделось ли? Но лайнер был на месте.

Илья закричал, срывая голос. Он боялся, что лайнер пройдет мимо, с высоты капитанского мостика просто не заметят его лодки.

Он кричал, размахивая руками и подпрыгивая, но никакой ответной реакции не было. Никто не вышел на капитанский мостик или на нос судна, не закричал по громкой связи. Или его не слышат?

Илья пригляделся: было ощущение, что корабль стоит на месте. Из-под скул движущегося корабля вода разлетается в стороны, слышен перестук машины, из дымовой трубы вьется легкий, но заметный дымок выхлопа. Ничего этого не наблюдалось. Но не умерли же все на корабле из-за какой-нибудь эпидемии? Или экипаж и пассажиры покинули судно из-за грозящей опасности, скажем – из-за пробоины? Однако корабль стоял на киле ровно, без крена.

Илья сел на весла и погнал лодку к судну. А чего орать без толку, когда можно приблизиться к кораблю и самому его осмотреть? Кожа на ладонях горела от вчерашней гребли, на них уже были набиты кровавые мозоли. Руки у Ильи рабочие, это не руки «белого воротничка», проводящего день за компьютером. Он инженер, приходилось и замасленные детали в руки брать, и за станком при необходимости стоять.

Через полчаса упорной гребли он подогнал лодку к носу судна и увидел красовавшееся на нем название на латинице «Lyubov Orlova». Ни фига себе! Илья застыл на скамье. Слышал он об этом судне, в Инете читал.

Двухпалубное круизное судно «Любовь Орлова» было построено в Югославии в 1976 году для Советского Союза и имело заводской номер 413, некоторое время оно работало в Союзе, но потом было переоборудовано для арктических круизов и куплено канадской компанией. Тогда же название на кириллице было сменено на латиницу. Судно устарело, и туристов, желающих полюбоваться красотами Севера, стало меньше. Судно продали на слом, и 30 января 2013 года оно покинуло канадский порт Сент-Джонс для буксировки в Доминиканскую Республику. На следующий день при волнении буксировочный трос лопнул. С буксира «Charlene Hunt» пытались завести концы, но безуспешно. Погода продолжала ухудшаться, и «Любовь Орлова» ушла в дрейф в Атлантику – без команды, пассажиров и опознавательных огней. Огромное судно водоизмещением 4251 брутто-тонн носило по водам, как щепку.

Уже не торопясь, Илья обошел на лодке судно. С кормы свисала веревка. На суднах зачастую так делают: упал кто-то за борт – есть шанс уцепиться, потом вытащат. Но это практиковалось на промысловых судах, транспортных, а не на круизных.

Этому концу – так называют веревку моряки – Илья обрадовался. Не будь его, попасть на судно было бы невозможно. Борта высокие, гладкие, иллюминаторы задраены, да и не дотянешься до них, даже с лодки.

Он покричал – вдруг кто живой есть? Не получив ответа, вернулся к корме судна и привязал лодку к концу за рым – так называется кольцо на носу лодки. Поплевав на руки, полез по концу вверх, на судно – конец был привязан к лееру основной палубы. Сложновато было взбираться по веревке, когда она идет под углом сорок пять градусов да еще провисает. Но взобрался, перевалил через планширь и встал на палубу. Как хорошо все-таки оказаться на твердой палубе большого судна, а не в раскачивающейся лодке!

Палуба была грязной, за судном не ухаживали. Полтора года оно дрейфовало, как и «Летучий голландец». Илья поежился – ему только ходячих мертвецов не хватало. И все-таки судно внушало надежду на спасение – с берегов, с проходящих судов его должны были заметить на локаторах. А уж если «Любовь Орлова» пересечет морскую границу, пожалуют пограничники.

Кроме того, Илья не оставлял надежды на то, что на судне найдется ракетница с патронами, аварийный буй с автоматически включаемым радиосигналом при нахождении его в воде. В конце концов, можно будет попытаться запустить небольшой аварийный дизель, который должен питать радиостанцию. Только в рабочем ли она состоянии? Впрочем, приписка к иностранным портам такую надежду давала. Это у нас суда после списания «раздевались», с них снималось все мало-мальски ценное и варварски растаскивалось. А потом корпуса стояли у дальних стоянок в гаванях и ржавели потихоньку. Иногда корпус давал течь, и суда тонули. Десятки, а то и сотни тысяч тонн хорошей стали бесцельно гибли.

Иностранцы же такого нерачительного отношения не допускали. Железо – деньги, та же «Любовь Орлова» в металлоломе стоила больше миллиона долларов, поэтому ее продали на слом уже на следующий день после списания.

Илья видел, что на шлюп-балках висели шлюпки – пластмассовые, оранжевой расцветки, с закрытым корпусом. Такие всегда оборудовались мотором – дизельным, слабым, но позволявшим пройти сотню миль. Кроме того, на шлюпках были рации, запас воды и продуктов – они давали шанс выжить. Но в первую очередь он хотел обследовать само судно и пошел по палубе.

Давненько он не был на судах. Да, за такую неубранную палубу старпом давно бы уже наказал боцманскую команду. Э-хе-хе, где тот старпом, где боцманская команда?

Он открывал все двери, чтобы хотя бы ознакомиться с устройством корабля.

Для начала Илья взошел на капитанскую палубу – это было самое высокое место на судне, вид во все стороны прекрасный. Илья осмотрелся – нигде никаких судов не видно. Проинспектировал приборы. Все на месте, но ничего не работает – нет электропитания. Молчит рация, не работает монитор, GPS-навигация, радиокомпас. Экраны черные, слепые. Однако бинокль на переборке висит, и такое ощущение, что команда на минутку покинула корабль. Вот только пыль и запустение не дают усомниться – ушли навсегда.

Илья стал обследовать все – сверху и до нижней палубы. На капитанском мостике было несколько кают для VIP-пассажиров. Одна огромная, как квартира, класса Amundsen Suite. Телевизор, две широченные кровати, диван, холодильник, душевая и санузел.

Илья решил, что будет спать здесь, – обзор был не хуже, чем на капитанском мостике. Он спустился на верхнюю палубу, открыл одну дверь, другую, третью: двухместные каюты, но значительно скромнее, хотя площадью метров пятнадцать. Прошелся по коридору и попал в помещение ресторана – его интересовала кухня. Конечно, склад будет пуст, но, может быть, хоть что-нибудь осталось? Скажем – бутылка питьевой воды. А еще лучше – сухари, хотя откуда им тут взяться? Судно уже иностранное, и сухари их моряки в последний раз видели лет семьдесят-сто назад.

Каждый шкаф Илья открывал с надеждой – но увы… Склады ресторана были пусты, и он продолжил знакомство с другими помещениями. Большинство их интереса для него не представляло – пустые каюты.

Он вышел на танцзал. Здесь было все, как и положено на круизных судах, – площадка для оркестра, бар. Последнее интересовало его больше всего. Причем он не чувствовал себя мародером, грабителем, совесть его была спокойна. Судно брошено, и по морскому международному праву, которое Илья мимоходом изучал, кто нашел судно, тот и хозяин. Он волен был сейчас сделать с лайнером что угодно – продать, пустить на дно.

В баре, на нижней полке оставалось несколько неполных бутылок с алкоголем. Пить Илье хотелось, но не алкоголь же. Однако он сделал пару глотков виски – оно было теплое и пахло самогоном. Тьфу! Уж лучше бы русской водки, да холодненькой.

Он пошарил по полке рукой – наклоняться было лень, нащупал нечто пластиковое и вытащил. Удача! В его руке была пол-литровая бутылка французской минералки. Крышка не вскрыта. Правда, минералка была выпущена два года назад.

Илья открутил крышку, понюхал – вроде ничем плохим не пахнет. Набрал в рот, попробовал – обычная минералка – и выпил сразу всю бутылку. Но что такое пол-литра воды для исстрадавшегося, жаждавшего живительной влаги тела? Однако почувствовал он себя лучше. Потом понял – не там ищет. В ресторан, бар выпивку и продукты доставляли из складского трюма. Сомнительно, что там что-то может остаться, но шанс есть.

Он спустился на нижнюю палубу – тут располагались дешевые каюты и кубрики для членов экипажа. Здесь он нашел фонарь и упаковку батареек – явно имущество боцманской команды. Матросам приходилось забираться в малодоступные места судна, подсвечивать. Батареи он сразу вставил в фонарь, включил – работает. Сейчас день, через иллюминаторы в каютах солнечный свет проникает – а стемнеет? Фонарь пригодится.

Илья шел по коридору, открывал двери, осматривал шкафы и подвесные полки – он искал любые предметы, могущие сейчас ему помочь. Обнаружив хороший матросский складной нож в чехле, он подвесил его на ремень. Но еда! Ее не было.

В торце коридора была еще одна дверь, и он распахнул ее. Ба! Перед ним было машинное отделение, маслянисто лоснились бока двух огромных дизелей.

Илья не поленился, спустился по трапу. На табличках – завод-изготовитель, год выпуска, мощность – 1942 кВт. Он подошел к электрощиту, пощелкал тумблерами – ни один прибор не шелохнулся стрелкой. А чего он ожидал? Аккумуляторные батареи давно разрядились, сдохли без подзарядки, а без них дизели не запустишь. А без двигателей у судна нет хода, нет электричества. Правда, в углу машинного зала был аварийный двигатель-генератор. Но и его вручную не запустить, не хватит сил.

С сожалением Илья покинул машинное отделение. Двигатели – вот они, запустить бы их – и он смог бы привести судно в какой-нибудь порт. Увы!

Илья нашел дверь, ведущую в трюм. Только там темно, хоть глаза выколи.

Трюм должен освещаться лампами. Еще можно открыть верхний люк, служащий для загрузки, – обычно его открывали электроприводом. Можно было и вручную, но это долго и трудозатратно.

Только он включил фонарик и сделал первый шаг по трапу, ведущему в трюм, как из-под ног метнулась тень и раздался писк. Илья в испуге отдернул ногу – уж очень неожиданно это было. Крысы! Казалось бы, жрать им нечего, корабль дрейфует полтора года – как они выжили?

Илья посветил вниз. Эти мерзкие твари были и там, а трюм между тем был пуст, никаких ящиков и бочек.

В его груди крепло чувство тревоги. С лодки он перебрался на судно, и опасность утонуть свелась почти к нулю. Но тут замаячил призрак смерти от голода и жажды.

Илья затворил дверь в трюм. Пока он бродил по кораблю, крыс не видел. Но лучше не оставлять дверь открытой. И если до момента, как он шагнул в трюм, каюты осматривал бегло, то теперь решил не пропустить ни одной двери и обследовать все закоулки. Времени у него много, а от того, найдет ли он воду и что-нибудь пожевать, зависит жизнь.

Илья решил передохнуть и поискать каюту капитана. Наверное, с нее и надо было начать. Для капитана его каюта – что дом родной, и уж он-то должен был иметь небольшие запасы. Ну, выпивки – это понятно, угостить таможенника, проверяющего, VIP-пассажира.

Каюту капитана Илья нашел на верхней палубе – по табличке. На столе монитор, видимо, дублер локатора, чтобы капитан мог знать обстановку вокруг корабля, находясь на отдыхе. Кожаный диван, два кресла, телевизор, холодильник… Илья обследовал его, обнаружил две бутылки коньяка и большую бутылку минеральной воды, несколько банок консервов. Воде и консервам он обрадовался, но последние исследовал тщательнее. Срок годности их еще не истек, однако холодильник давно не работал. Он нажал на стенки банки – вроде бомбажа нет. И есть хочется, и боязно, не хватало еще отравиться.

Ножом Илья вскрыл одну банку. В ней было что-то рыбное, вроде тунца с овощами. Он понюхал – пахло вкусно. От запаха пищи желудок свело спазмом. Подцепив ножом кусочек, Илья попробовал содержимое банки. Да капитан просто гурман! Он с жадностью съел консервы, и желудок затих.

Илья прочитал этикетки оставшихся консервных банок. Маслины, какие-то копченые рыбки, бобы с мясом. Нет, сразу все есть нельзя, может быть, это единственное, что еще осталось из съестного на корабле.

Из каюты капитана вела еще одна дверь – за ней был короткий коридор. Слева – душ и туалет, справа – небольшая комнатка, вроде кладовки. Здесь болтались пустые плечики для одежды, на которых было несколько имен на английском, стояло два вскрытых картонных ящика – Илью заинтересовали они. В одном оказалась пачка галет с сыром, в другом – овощные консервы. Он стал перебирать банки: салаты, зеленый горошек, морковь, несколько банок с овощными соками. Вот блин! Капитан что, был вегетарианцем? Или мясные блюда ему ресторан готовил?

Илья вскрыл банку с морковным соком, присосался, глотнул – напоминало детское питание. «На безрыбье и рак рыба», – рассудил он и тут же умял небольшую упаковку галет, запивая соком. Жизнь стала казаться веселее.

Эх, какое судно на металлолом, на иголки, как говорят моряки, списали. У нас на таких еще плавают. Подремонтировать немного – послужило бы еще. Зажрались господа капиталисты, не иначе.

Пока было светло, он стал обследовать другие каюты и помещения. Решил двигаться по порядку, не пропуская ни одной, и начал с верхней палубы. После двух десятков кают устал и прилег на койку. Было довольно удобно, и Илья даже вздремнул с полчасика.

Взбодрившись, он вышел на прогулочную палубу, где висели спасательные шлюпки, и не поленился забраться в одну из них. Двигатель был на месте и запустился вручную, как и должно быть. Илья нашел аварийный буй, но его аккумулятор был разряжен. В носовом форпике обнаружил сухой паек в герметичной упаковке и пластиковую посуду с водой. Обрадовался чрезвычайно. Одному, если умеренно есть и пить, на неделю, дней на десять растянуть можно.

Шлюпок было по пять с каждого борта, стало быть, смерть от голода и жажды откладывается на полтора-два месяца. В его положении – целая вечность, но он не собирался жить на судне так долго. Конечно, первым делом была забота о выживании – о воде и еде. Однако, найдя некоторые припасы, он стал размышлять: что делать дальше, как выбраться с судна на сушу?

Илья устроился в капитанской каюте на кожаном диване – лежа думалось лучше. Первый вариант спасения лежал на виду – спасательная шлюпка. Можно ее спустить и отправиться на юг – там лежит земля. Одному спустить, вручную, достаточно долго и утомительно, но реально. Если еще собрать воду и сухпай с других шлюпок, слить в емкость топливо, то совсем неплохо выходит. А ждать пассивно не выход, да и деятельная натура Ильи ожидания не переносила. Ведь судно может болтаться в море неопределенное время – месяц, год – не нашли же его целых полтора года? Ракетницу с патронами он видел, и если увидит проходящее судно, подаст сигнал о помощи.

Были и другие варианты: запустить аварийные дизели, запитать радиостанцию и подать сигнал «SOS». Вот только о своих координатах он ничего сообщить не сможет, поскольку не знает их. И ни одного прибора для определения местоположения он на судне не видел. Хорошие приборы стоят дорого, их не бросают. А без координат какой же это сигнал?

Немного отдохнув, Илья перешел на капитанский мостик, в рубку, откуда с биноклем он осмотрел горизонт. Чисто! Конечно, северные моря – место не самое судоходное. Он попытался вспомнить, какие здесь течения, и не смог. Он же учился не на судоводителя, не на штурмана, его заботой были двигатели и прочие энергетические установки, а также гребные валы и винты. Конечно, они изучали штурманское дело, навигацию, но все это было мельком и все подзабылось. Будет плохо, если судно дрейфует к полюсу, тогда даже на спасательной шлюпке не выбраться, ближайшая суша будет далеко. Да и какая тут суша? Необитаемые острова, хозяева которых – белые медведи. Зверь сильный, быстрый, а у него оружия никакого.

Илья начал делать обход кают. Находил по мелочи, и в основном это были забытые пассажирские вещи. Его же интересовали вода и еда, а с этим было плохо.

Вечером Илья подытожил свои поиски и сделал вывод, что ему нечего надеяться на помощь со стороны, надо активно выбираться самому. Судно дало передышку, не более.

Утром после завтрака – крекеры и вода – он забрался в шлюпку и запустил дизелек. Тот ровно затарахтел, но Илья сразу заглушил его, решив, что нечего зря расходовать драгоценное топливо.

Весь день он перетаскивал в выбранную шлюпку запасы воды и продуктов. Из других шлюпок перенес сухие пайки, ракетницы с патронами и аптечки. Все топливо из шлюпок слил в пустые пластиковые емкости, которые нашел в ресторане, – то ли соки в них хранились, то ли вода.

Понемногу груз набирался. Илья решил проверить все помещения, вплоть до кладовок, где еще не был: по ночам было прохладно и хотелось бы найти теплую одежду. Видел он ее кое-где в каютах, но не обращал внимания.

В машинном отделении обнаружил канистру с техническим маслом и снес ее в шлюпку, решив, что оно пригодится развести костер, коли в том нужда будет. В боцманской каюте нашел ватник, кое-какие инструменты вроде лома и разводных ключей и небольшую бухту веревки. Все это он тоже перетащил в шлюпку. Дойдет на шлюпке до жилья – отлично, а если к острову пристанет – пригодится. Потому как он помнил – Робинзон не брезговал любой полезной вещью.

Из ресторана забрал упаковку пластиковых тарелок, стаканов, ножей и вилок. Там была еще хорошая фарфоровая посуда, но ее он не взял – тяжело, да и хрупкая.

За делом время бежало быстро. Периодически из капитанской рубки Илья в бинокль осматривал воды – он не терял надежды, что появится какой-нибудь сейнер, траулер или военное судно и он успеет подать сигнал из ракетницы – он даже таскал ее с собой за брючным ремнем.

Назавтра Илья решил осмотреть нижнюю палубу и начать спускать шлюпку. Сколько времени займет спуск, он не знал. Электроприводом – пару минут, вручную – дольше, но это когда вдвоем. А он один, и на талях придется работать по очереди, с носа шлюпки и с кормы – ведь шлюп-балок две.

Гладко было на бумаге, да забыли про овраги… К утру начало штормить, зарядил мелкий нудный дождь, и спуск шлюпки пришлось отложить. Если ее опустить, она будет биться о борт судна, может дать трещину. Шторм назавтра может усилиться.

Илья сидел в кресле капитана в рулевой рубке и отхлебывал из горлышка виски. Постепенно сам себе стал отдавать команды:

– Полный вперед! Лево руля двадцать. А что у нас впереди?

С этими словами он хватал бинокль и смотрел по сторонам. Однако везде – свинцовые волны. Тоска полная, поговорить не с кем, хоть бы радио послушать.

К вечеру качка усилилась и появилась самая неприятная, боковая. Судно переваливалось с боку на бок, и в некоторые моменты крен был изрядным.

Илья перебрался в VIP-каюту на мостике. Широченная кровать, кожаный диван – спи где и как хочешь.

По полу каталась пустая бутылка. Илья открыл иллюминатор и выкинул ее за борт, чтобы не раздражала. Потом подумал, что надо было записку написать и вложить. Всякое может случиться, а бутылку кто-нибудь когда-нибудь да выловит, записку прочитает – хоть какая-то весточка о себе…

Он лег на широкую кровать и попробовал уснуть. Не получалось, от качки его переворачивало с боку на бок. Он перебрался на диван. С одной стороны спинка, подушки промялись и удобно приняли тело.

Илья стал уже придремывать, но что-то мешало, каталось по полу. Неужели еще одна бутылка? Докеры здесь пьянствовали? Добивали запасы алкоголя капитана?

Илья чертыхнулся и сполз с дивана. Темно, качка сильная. Стоя на четвереньках, он прислушался – предмет катился к нему. Он выставил руку и поймал его – нет, не бутылку. На ощупь – дерево, причем резное.

Пойманную находку Илья сунул под подушку – завтра при свете дня рассмотрит. А сейчас в иллюминатор светила полная луна, периодически закрываемая тучами. Еще он успел подумать о том, что в полнолуние погода всегда портится, как бы непогода на два дня не затянулась.

Проснулся Илья от солнечного света, бьющего через стекло иллюминатора. Выспался он плохо, от качки слегка подташнивало. «С чего бы?» – удивился Илья: ведь раньше, когда он ходил на судах, качку переносил нормально.