Текст книги "Земной рай. трилогия"

Николай легко коснулся губами ее шеи, обещая выполнить, все, что она просит. Виктор тоже нашел общий язык с Фаиной.

– Николай, Лиза – мы пойдем, погуляем -сказал Виктор – и вернемся не скоро – добавила Фаина. Вы остаетесь одни.

Николай и Лиза промолчали, но были рады, что они уходят. Все снова уселись за стол, допили остатки последней бутылки. Николай и Лиза, не сговариваясь, только пригубили свои стаканы. Виктор и Фаина ушли.

– Николай закрой, пожалуйста, дверь и погаси свет – попросила Лиза. Он посмотрел на нее, но она отвернулась. Погасив свет, Николай присел у стола.

Лиза разделась и легла в постель. – догадался он по шуму. Миллионы мужчин и женщин – мужей и жен, изменяют друг другу, и принято считать, что это плохо. А разве соблюдать супружеский долг без любви не пошлость, не гадость. Ложиться в постель, обнимать человека, который тебе давно не нравится – разве это хорошо, честно, а ведь так происходит в большинстве семей, проживших вместе лет пятнадцать, двадцать. Николай как то услышал фразу и она ему запомнилась – зарегистрировав брак, мужчина и женщина дают обязательство, выполнять супружеские обязанности. Нелепо. Выполнять обязанность любить. Над любовью никто и ничто не властно и она, как правило, кратковременна. Она подобна сверканию молнии по сравнению с продолжительностью жизни.

Она свободна и, заключить ее в рамки подписной бумаги с печатью невозможно. Ну это уже дебри, и здесь нет речи о любви. Это другое. Николай вспомнил про жену, но не испытал при этом ни угрызений совести не обиды, ничего. Рядом, здесь в постели лежит, желаемая женщина, открыто зовущая к себе, и он отдаст себя ей всего без остатка. Все, на что способна его душа и тело. Пусть ей и мне будет хорошо. Без колебания и стыда, став сильным, Николай разделся совсем и забрался под одеяло. Она была в тонкой рубашке и прижавшись к ней всем телом, почувствовал ее теплоту и все его тело, каждая клеточка, ощущала радость жизни, силу мужчины, непоколебимую веру во все самое невозможное, Она не противилась и потянула его на себя. Слившись воедино, они задохнулись от чувств.

Потом они лежали близко, рядом. Лиза, уткнувшись к нему в плечо, тихонько и нежно целовала его руки, грудь, шею.

– Коля, поживешь в нашем городе несколько дней – спросила она.

Николай промолчал и подтянув ее голову к себе закрыл своими губами ее рот и долго не оставлял их, прижимая ее все крепче и крепче. Снова молча и долго, они лежали, с теплотой думая, друг о друге и оба глупо улыбались.

– Я не могу Лиза остаться, как бы продолжая начатый разговор – сказал Николай. Она, уткнувшись носом ему в шею, тихо заплакала.

– Ты хороший, ласковый и сильный мужчина. Коля, неужели не сможешь остаться ненамного, мне так хорошо с тобой. У меня два года не было мужчины. Мой муж погиб два года назад, а других здесь нет, таких как ты нет.

Она тихо говорила и говорила, а сама понимала все. – Я женат Лиза, у меня дети – отвечал Николай – И эта наша встреча одна и последняя.

Уже под утро Николай и Лиза, обнявшись, шли по темным улицам. Тихо падал снег, на дома, на землю, на них. Они остановились уже в подъезде ее дома. Было темно и пахло сыростью. Они обнялись и Лиза снова, повиснув на его шее, заплакала. Прижав Николая к себе,

она обвила его всем своим телом и втиснулась, не оставив между ним и собой ничего. Они долго ласкали друг друга, неистово, страстно и бесстыдно, позабыв все на свете. Наконец опомнившись, Николай оттолкнул ее от себя, сам поправил ее одежду, поцеловал в лоб и сказал.

– Лиза, я по всей вероятности, никогда больше здесь не буду, никогда не увижу тебя. Прощай.

Она снова, в который раз заплакала, потом впилась до боли в губы Николая, резко отстранилась и не сказав ни слова ушла в темный коридор. Николай вышел на улицу. Непроизвольно и беззвучно у него появилась слеза, сначала одна, потом другая. Мы наверное могли бы быть счастливы, какое-то время. Может год, а может два. Он шел низко опустив голову, с бессильной и жалкой злобой на себя, на жену, на Лизу, на начальника, на всех и вся. Он шел все быстрей и быстрей, потом побежал. Надо было спешить на вокзал.

Престижная профессия

Инженер проснулся от того, что его за плечо трясла жена.

– Вставай, на субботник пойдешь. -У нас никакого субботника не объявляли. – Вставай, тебе говорят. Надо идти на субботник в детский сад. Я договорилась через Татьяну. Вон под окном строится детский сад, второй этаж заканчивают, и ты будешь там работать дворником, если конечно, возьмут. Сегодня все будущие сотрудники выходят, работать на субботник. Пойдешь с Татьяной и там поговоришь с заведующей. Она знакомая Татьяны и Татьяна уже замолвила за нас словечко. До инженера, наконец-то, стал доходить смысл слов. Они давно мечтали получить какую-нибудь дополнительную работу, а тут такой случай. В детском саду обычно чисто, хотя и достаточно высокие требования к чистоте на территории. Инженеру никак не хотелось вставать, было еще рано, да и за последние месяцы он очень уставал и что самое, главное никак не мог отключиться от работы. Думал он и в транспорте, возвращаясь с работы и за ужином, если не отвлекали домочадцы разговором и даже перед сном. Частенько, проснувшись чуть раньше звонка будильника, лежал с открытыми глазами и начинал в уме продумывать бес конечные, нерешенные на работе задачи.

– Скажешь заведующей, что мы озеленим территорию, отремонтируем все недоделки, будем убираться всей семьей по утрам, вечером и в выходные дни. Что ты инженер, если не спросят, не говори, в этом чести нет, а скорее отрицательное качество.

– А сколько будут платить?

– Вот об этом сразу бы и спрашивал.

– Втрое больше, чем ты сейчас зарабатываешь. – Как это? – Очень просто. Вот сколько ты зарабатываешь инженером? – Ну если грязные, то двести двадцать, а со всеми премиальными, то и двести сорок может получиться. – Очень много по сегодняшним ценам – явно с издевкой констатировала жена. – Дворником ты будешь получать сто рублей, но… работать будешь по часу вечером и по два в выходной, и еще не будешь выкрикивать по ночам, двойная герметизация, предохранительный клапан и прочую чушь. Понял. Пересчитай заработок, свой и дворника, за час, за день или за месяц. Дворник проработает восемь десять часов и сможет купить себе простенькие полуботинки за пятьдесят рублей. Инженер задумался. – Послушай, дай пожалуйста счетную линейку, она в моем шкафу. – Обойдешься без линейки, я и так знаю. У дворника втрое больше. Да вставай же ты, наконец. Татьяна позвонит, с минуты на минуту и надо будет сразу идти. Инженер нехотя стал одеваться. – Побрейся, как следует, галстук смотри не надевай – этого не любят, на работу идешь, а не

штаны протирать.

Инженер умылся, побрился и тут раздался звонок. Звонила Татьяна. Жена взяла трубку. – Все, все, сейчас идет, выходи. – Иди – обращаясь уже к мужу, сказала она. Заведующая ждать не будет.

Жена встала на дежурство у окна, чтоб сразу увидеть Татьяну, а инженер, наскоро, обжигаясь, выпил пол стакана, чая запихнул в рот бутерброд и стал одеваться.

С Татьяной он встретился на улице. Татьяна, подруга жены, жила в доме напротив. Она не имела постоянной работы, однако не унывала и не бедствовала. То вязала на дому шапочки, то шила плащи и сумки. Одно время работала в ЖЕКе, не то техником смотрителем, не то наладчиком по лифтам и кажется, немного спекулировала.

– Здравствуй Таня.

– Здравствуй. Ну, что трудиться пойдем. – Пойдем.

– А ты, что туда устроилась или нет?

– А как же. Я там первая помощница заведующей, а вообще то, я оформлена прачкой. Но когда меня спрашивают, я отвечаю, что я заместитель заведующей. Не говорить же мне, что я прачка. Заведующую, Людмилу Викторовну, я знаю давно, она моя подруга и она мне сразу предложила место прачки. Место не пыльное. Хочу сама стираю белье в машине, хочу в прачечную буду сдавать. Главное, чтоб у детей белье было чистое, правильно?

– Конечно, правильно.

– Сейчас заведующая сидит в прорабской – вон в том вагончике. Ты постой пока за дверью, а я с ней сама поговорю еще раз.

– Хорошо, постою.

Татьяна ушла вагончик. На улице было холодно, мела поземка и инженер, скрываясь от ветра, зашел в вагончик и прислонился к стене. Дверь в прорабской оказалась закрытой неплотно и до него стали долетать слова разговора. Хотя подслушивать и не хорошо – решил он, но ведь речь пойдет обо мне. Он осторожно приблизился

к двери и тихонько остановился. До него донеслось.

– А кем он работает?

– Да не знаю я точно – инженер вроде.

– Ох и везет же мне на этих инженеров, пять человек записала на дворников из них три инженера, а этот четвертый. Все они, как зарабатывают, так и работают. Сколько он зарабатывает?

– Не знаю.

– А как живут, стенка есть?

– Есть.

– Цветной телевизор есть?

– Нет.

– Магнитофона приличного то же, конечно, нет.

– Нет.

– Что же у них есть?

– Совсем забыла, Люсь, у них машина есть – Москвич.

– Это еще хуже. Когда у банщика, работника торговли или не пьющего таксиста машина, это понятно, а у инженера. Как же он ее купил?

– Да у него отец, насобирал за пятнадцать лет шесть тысяч рублей и купил ему машину.

– Нет, Татьяна – ты как хочешь с ним разговаривай – мне инженеры не нужны.

– Но поговори все же с ним. А вдруг он будет работать хорошо. Он вроде работящий мужик да и жалко их.

– Ладно, позови.

Когда инженер вошел, на лице Людмилы Викторовны играла приветливая улыбка.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте. Вы хотели устроиться к нам дворником.

– Да.

– Давайте, я запишу ваши данные.

Инженер продиктовал.

– Должна вам сказать откровенно. Вы у меня шестой на дворника – кто будет лучше работать и вести себя – она снова мило улыбнулась, того я и оформлю. Сегодня мы убираем первый этаж. Вы помогите, пожалуйста, очистить туалетные комнаты. Безобразники строители забили фекалиями все унитазы – потом займетесь окнами, заканчиваем мы работу в тринадцать тридцать. Всего доброго. Она в который раз, очень мило улыбнулась.

Инженер вышел и умышленно не прикрыв дверь, стал закуривать.

– Пусть повозится в дерьме, и обязательно, чтоб отблагодарил и сейчас, а не через три месяца, тогда само собой отблагодарит, перед оформлением. Ты ему скажи об этом или лучше его жене.

– Само собой – за кого ты меня принимаешь.

Инженер не стал больше подслушивать и пошел в строящийся корпус детского

Выходной

Инженер Соколов сорокалетний, еще крепкий мужчина с широко посаженными глазами и огромными залысинами, проснулся необычно рано. Всю ночь ему снились, какие– то кошмары и мяукала кошка. У него в квартире второй год жила черная лохматая кошка, откуда то, притащила жена для забавы детям. И вот с приближением весны, кошка стала беситься. Часто зализывала свой зад, принимала позы на полусогнутых лапах, подолгу сидела у входной двери и без конца жалобно и противно мяукала. Четыре раза за ночь инженер вставал, выгонял кошку на кухню и закрывал дверь, но через некоторое время она все-таки открывала дверь и опять лезла в постель и мяукала.

За окном еще было темно, и на противоположной от окна стене, свет уличного фонаря отпечатывал шторы. Вот кошка живое существо то же жить хочет и продолжать свой род. Жена говорила о каких-то таблетках для нее. Но пока она их купит, кошка с ума сойдет. Глаза у нее, уже стали какие-то мутные, шерсть из черной, местами стала рыжей, и вообще, весь вид у нее бал драный. Завтра или вернее сегодня, надо тоже перед сном принять снотворное, надоело, и устал я вскакивать. Хоть эти таблетки и вредны для мужчины, но теперь уже все равно. Перед работой надо отдохнуть, а то и так стали поговаривать, что старею, еще чего доброго сократят, тогда совсем по миру пойдешь. Жена тоже стала какой-то раздражительной. Вчера вечером все жаловалась, что у нее болит голова, а если она у нее заболевала, то надолго. Сегодня жди неприятностей. Ее раздражительность, порой граничащая с распущенностью, очень долго не проходит, передается мне и детям и выходной может превратиться в кошмар. Надо самому быть сдержанней, не поддаваться на провокации.

Инженер повернулся несколько раз, улегся поудобней и задремал, но поспать ему не пришлось Проснулась младшая дочь. Они спали в маленькой комнате вдвоем, он на софе, а дочка на кушетке. Вчера вечером, уже с полузакрытыми глазами, долго читал ей сказку про Гульдина, а дочка просила еще и еще, пока не уснула. – Пап прочитай про волшебника.

– Спи дочка, еще ночь, видишь темно, придет день, почитаю – спи.

Дочка на несколько минут успокоилась. Потом встала с кроватки, посидела на горшке, задвинула его под кушетку и влезла к отцу на софу.

– Все – подумал он – поспать, конечно, не придется. – Пап почитай, уже светло, ты обещал, обещал.

– Придется почитать, а то все равно будет вертеться как волчок, изомнет всего и станет прыгать, как на батуте – с любовью подумал инженер и взял книжку.

– Почитаю, только сиди тихо и не шабуршись.

Дочка улеглась ему на плечо, доверчиво как может только ребенок, прильнула к нему и затихла. Почитав с полчаса, инженер встал и сказал дочке.

– Ты полежи пока я приготовлю завтрак. Покушаешь, потом играть будешь, а мне убраться надо.

Он надвинул стоптанные домашние туфли, легкие с резинкой штаны, бросовую рубашку и пошел на кухню. Там было холодно. Все последние дни на улице стояли большие морозы, и было очень много снега. Дули холодные ветры. Эти ветра продували плохо подогнанные ставни и хотя их пытались несколько раз затыкать и заклеивать, но по утрам в самые сильные морозы на стеклах образовался лед. Топили плохо -радиаторы батарей были чуть теплые. Инженер включил две из трех конфорок газовой плиты для обогрева и полез в холодильник. Он был почти пустой. Из морозилки инженер достал небольшой кусочек грудинки и долго рассматривал большую коленную кость говядины. Мясо уже давно срезали, а кость оставили для первого. В самом углу, в полиэтиленовой обертке он нашел крошечный кусочек сала. Хватит к обеду поджарить картошки. Заглянул в шкаф – есть пакет. Снова полез в холодильник. Чем же накормить утром детей. Ах, вот не заметил на стенке яйцо, но только одно. Заглянул в хлебницу, хлеба достаточно. Наверное, и на обед хватит. Отломил кусочек черного. Ткнул им в соль, и не торопясь сжевал, чтоб не сосало под ложечкой. По утрам он обычно ничего не ел. В лучшем случае перед работой успевал выпить стакан чая и съесть бутерброд. И до обеда ему хватало. Инженер включил чайник и вошел к жене в большую комнату. – У нас есть еще деньги – в доме почти ничего нет – спросил он.

Жена еще лежала и держала в руке книгу.

– А ты что истратил всю десятку, что взял в понедельник.

– А на что же я несколько раз приносил продукты – в тон ей, раздраженно, отвечал инженер – Сосиски, хлеб, молоко, мне что это все даром дают – и вышел из комнаты.

Денег нет. Он достал из рабочих брюк мелочь и пересчитал. Рубль сорок восемь копеек. На сегодня не хватит, да и на дорогу завтра оставить нужно. Получка послезавтра. На работе я, конечно, найду немного, а сегодня тоже есть надо. Ну ладно пойду в магазин. Он оделся, обулся, взял сумку, пакет под хлеб и вышел. Уже спускаясь в лифте, он вспомнил, дома есть три пустых бутылки. Вернулся, захватил бутылки и отправился в магазин.

Войдя в магазин. он обалдел, утром в выходной и столько народу. Понятно, это колбасный десант. С пригородов понаехали за продуктами. Им тоже не позавидуешь. Они, наверное, встали часов в пять. Инженер занял очередь и простоял минут пятнадцать.

– И чего я стою – тут проторчишь минут сорок, а в кармане всего полтора рубля.

Он вышел из очереди, сдал бутылки и хотел идти домой, но увидел за прилавком знакомое лицо. Это была соседка по дому. Инженер приятельствовал с ее мужем. Он подошел к ней. Соседка стояла за прилавком еле живая и если бы она не держалась за прилавок, то упала бы.

– Ирочка, что с тобой, на работе, с утра назавтракалась до такой степени, по какому случаю.

Растянув улыбку до ушей и склонив голову набок, она громко и на распев произнесла.

– Ленка подох. Инженер посоветовал соседке не светиться и уйти лучше домой и помянуть Леонида Ильича. Идя домой, он решил, перебьемся как-нибудь до обеда. Дома чайник пыхтел и бушевал вовсю. Жена еще лежала. Ну и пусть лежит, молчит и то хорошо. Старшая дочь вчера заболела, у нее поднялась температура, и сегодня еще безмятежно спала. Младшая тихо играла в теплом уголке у батареи, что-то весело и забавно мурлыкала. Инженер заварил чай, нарезал хлеб, настрогал мелкими кусочками сало, сварил яйцо. – Дочка, иди завтракать – позвал он. – А читать будешь? – Буду, иди поешь и почитаю.

Вдвоем с маленькой они попили чай. Дочка съела яйцо, и несколько ломтиков сала. Инженер выпил пару чашек чая и съел три куска хлеба.

– Дочка ты иди, найди книжку, посмотри картинки, а я приберусь на кухне и приду к тебе. Он долго мыл посуду, вынес помойное ведро, оттер пригоревшую плиту, поставил вариться бульон. – Как ни крути, а в магазин идти надо – чуть ли не стихами, подумал он и криво усмехнулся. Старшая встанет, а есть нечего. Он заглянул к меньшой и сказал. – Ты играй, а я быстренько сбегаю в магазин. В магазине, по-прежнему, было много народа. Инженер набрал немного овощей, купил хлеб и встал в очередь. -Николай иди сюда – услышал он и обернулся. На много впереди, стоял его сосед и хороший знакомый. Борис и его приятель были навеселе, и от них попахивало спиртным. Они купили только пиво. Поздоровались за руки. – Николай продай обратно прокладку, помнишь, я тебе продал, а у меня прогорела, ты ее еще не поставил?.

– Нет, не поставил в бардачке лежит.

– Дай рубль – обратился Борис к своему приятелю.

– Дома отдам, а то у меня нет с собой.

Инженер взял два рубля за прокладку и сказал. – Нужно идти к машине, а ключей с собой нет.

– Сейчас, отнесешь продукты и захвати ключи от машины, мы подождем.

Инженер оттащил продукты домой. Жена встала и он, не раздеваясь, попросил ее подать ключи от машины.

– Я продал прокладку от глушителя за два рубля – надо отдать.

– А если тебе понадобится.

– Ничего сейчас не нужна, лето придет там видно будет – ответил он – посмотри за бульоном.

Втроем мужчины бодро шагали по пышному снегу. Приятели весело болтали. Крепкий мороз щипал за щеки и носы. Дошли до стоянки. Инженер расчехлил машину достал из бардачка прокладку, отдал ее приятелям. Те пригласили его пройтись посмотреть место около железнодорожного полотна, где они застолбили места под будущие гаражи.

– Это несерьезно ребята, кто вам позволит без разрешения – сомневался инженер.

Однако приятели были полны оптимизма, хотя в тайне были согласны с опасениями инженера. Они часа полтора бороздили глубокий снег. Размеряли и ставили ветки, потирая при этом уши и притоптывая ногами. По пути домой, спускаясь с высокой насыпи, инженер бухнулся в снег, искупался и весь белый скатился вниз. Все весело хохотали. Инженер вернулся домой продрогший,. но бодрый, переоделся в домашнее и на кухню. Он любил готовить. Некоторое время ему пришлось работать в столовой, и с тех пор в шутку считал себя профессионалом, и с удовольствием занимался приготовлением пищи. Как говорил ему настоящий повар – качество пищи не зависит от качества продуктов, а зависит от любви повара к делу.. Не торопясь, пока кипело и жарилось, инженер резал и чистил, сразу же убирая отходы в помойное ведро. Начиналась вторая половина дня, борщ похлипывал в кастрюле и потрескивала жареная картошка на сковороде. Он особенно тщательно разложил все на столе, чтоб было красиво и аккуратно. Хорошо, конечно, когда много разнообразных продуктов, но когда их и мало, очень немаловажна для настроения и аппетита красота, запах пряностей, чистая белоснежная посуда. Инженер аккуратно, не экономя чистые тарелки и чашки, разложил столовые приборы строго симметрично на столе и пошел звать своих. – Идите кушать, я наливаю.

Он разлил борщ, разложил картошку, чай, ложки, вилки, остатки сала нарезал так тонко и разложил с таким минимальным перекрытием, что занял почти целое блюдце. Красиво веером уложил на отдельную тарелку хлеб.

Как важно все-таки выбрать свой путь правильно, сделать это вовремя и как можно раньше. Я опоздал навсегда. – Ни менять, ни ломать, ничего уже нельзя, скорее сам сломаешься – невесело рассуждал он про себя.

Общего обеда, однако, не получилось. Детей не дозовешься, жена тоже не может бросить тряпки. Шьет и перешивает из барахла, которое нужно просто выбросить. Инженер быстро поел, так и не дождавшись своих, помыл посуду.

Ушел в маленькую комнату и прилег.

– Хватит хандрить и слюни распускать. Надо работать, тогда будет не до хилых философий.. Работать и работать пока есть сила и энергия – он рывком поднялся и быстро набросал на клочке бумажки, что необходимо сделать. Починить двери, замки разболтались, то закрываются, то нет. Одна конфорка у плиты не работает – надо посмотреть. Зарядить аккумулятор, сделать ящики под рассаду – скоро весна, починить маленькой дочке валенки, ручки на шкафах переломались..Часа два инженер занимался ремонтом. Разбросал по квартире инструмент, насорил опилками и дочка, бегая туда, сюда, растаскивала их по всем комнатам. Комнат-то много, три но платить за квартиру становится невмоготу. Почти половина его заработка уходит на квартиру и машину. Все чаще и настойчивее, он начал подумывать о смене квартиры на более скромную и о продаже машины. Цены на бензин все выше и выше и ездить на собственной машине стало дороже, чем на такси. Но как продать, почти задаром, кому нужна сейчас старая семилетняя машина. С некоторых пор на марку машины, на которой ездил инженер сложили афоризм. Купить, можно продать нельзя. Да что делать. Надо серьезно как-нибудь поговорить с женой. Придется видимо продать квартиру и машину. Сколько дадут. Инженер сколотил два ящика под рассаду, подтянул винты и шурупы, где было можно и опять стало делать нечего. Опять нужны деньги. Замки и ручки нужно покупать, дратвы и той нет, она видимо стоит не дорого, но и на нее нет лишних десяти копеек. Недавно в обеденный перерыв он подсчитал, что с учетом последних повышений цен, его заработная плата уменьшилась на двадцать пять процентов, а о прибавке не могло быть и речи. Шесть лет добросовестной работы пока не принесли ему никакой прибыли, хотя он был на хорошем счету как специалист. Надо быть сдержанней, даже по технике, не так рьяно отстаивать свою точку зрения. Пообедали сегодня нормально. Но ведь вечером, да где вечером, часа через три опять надо что-то есть. Первое вечером никто не будет. Избаловались. Как ни крути, завтра утром жевать что-то нужно – придется занимать. – Нина – обратился он к жене, позвони Татьяне. Ты ей оказываешь некоторые услуги, может у нее найдется немного до завтра – Позвони. – Позвоню. Когда жена и дочь усаживались поудобней к телефону, это означало на долго. Они вообще не умели по телефону говорить кратко.. Начинали перебирать новости, делиться впечатлениями и каждый разговор, в конце концов, скатывался к описанию вещей, причем они делали это надо отдать должное толково. Однажды инженер решил внимательно прослушать весь разговор и попытался понять его, определить его цель, количество и качество полезной информации, и вообще его целесообразность..Жена долго рассказывала о том, что она была в хозяйственном магазине, что видела и самое главное, что купила за сорок копеек ковшик. Инженер засек время, когда она начала про ковшик и не ошибся. Двенадцать минут шел разговор об этом ковшике. О его форме, цвете, качестве, цене, отделки и так далее. Тогда он подумал – – вот бы использовать этот запас слов, время и энергию. Жена и дочь ревновали друг друга к телефону и с трудом пережидали друг друга. Сейчас жена опять начала телефонный диалог, и инженер напомнил ей, чтоб не забыла занять денег. – Танечка, дорогая, скажи пожалуйста, у тебя деньги есть? Дай немного, до завтра. Получка у нас завтра – щебетала жена. Наступила длинная пауза, во время которой жена изредка поддакивала. Инженер не стал дожидаться конца разговора, опять ушел на кухню и присел у окна. С седьмого этажа открывалась широкая панорама. Большой замусоренный двор и прямо со двора бетонный забор, огромного продовольственного магазина. Много людей, вечно куда-то спешащих, беготня детей, скрип тормозов подъезжающих к магазину машин и какой-то монотонный, нескончаемый гул. Сколько людей и, наверное, многие живут от получки до получки, но от этого не легче. – Вот мне под пятьдесят – не весело про себя стал рассуждать инженер. И сколько себя не помню и своих родителей тоже – никогда перед получкой денег нет. Пока я здоров и бодр, другие даже говорят очень энергичен, ну а что толку. А если я завтра заболею, или еще хуже, совсем не смогу работать, что тогда. В сберкассе ни гроша. Просто так никто не даст. Голод наступит через неделю. В кухню вошла жена. – Сейчас Татьяна пойдет в магазин, у нее есть последняя десятка. Половину она даст. Смотри в окошко, как она выйдет, так и ты одевайся побыстрей и спускайся к ней. Вместе сходите. Вдвоем и быстрей получится. Минут через пятнадцать инженер увидел Татьяну. Она смотрела на окно и махала рукой. Он помахал ей в ответ. Быстро оделся и побежал. – Купи обязательно молоко – крикнула вдогонку жена.

Вдвоем с Татьяной – тридцатипятилетней женщиной, то же вечно замотанной, трое детей не шутка, они довольно быстро, отоварились, вышли из магазина и пошли каждый к своему дому. Как она то сводит концы с концами. У нее на одну зарплату пять душ. Лифт в доме не работал и инженер медленно стал подниматься по лестнице. На третьем к нему присоединился Вася. У инженера всегда создавалось впечатление, что Вася это что то маленькое мелкое или слабое. То был сосед с пятого этажа. Маленький, узкоплечий старичок, ветеран как он сам выражался войны и труда, говорил всегда писклявым голосом и неправильно. – Сосед займи троячок, в среду возверну абсолютно. – Дядя Вася я тебя понимаю, но у меня денег нет. – А у супружницы. – У нас с женой деньги общие. Вот видишь иду из магазина, сам занял до завтра и уже истратил, видишь сумка. Осталось только завтра на дорогу, доехать до работы. – У вас там наверху, недавно переехали новые жильцы, может льзя у них стрельнуть. – Не знаю – сходи на всякий случай. Дома инженер опорожнил сумку, разложил продукты. – Ужин готовить не буду, пусть жена стряпает. Почитать что ли что-нибудь. Он улегся на подушку, положил ноги на спинку кровати и раскрыл книгу. В прошлый выходной он начал читать ее, но так и не увлекся, осилил несколько страниц и бросил. Инженер заставил себя прочесть страницу, другую, третью. Часто бывает, что по началу книга кажется не интересной, но проходят первые вступительные главы и смотришь уже хочется узнать, а что же будет дальше. Инженер с трудом осилил еще две страницы, закрыл глаза и опустил книгу. Полежу минут десять помечтаю. Что собственно нужно человеку. Мне, например. Работа у меня хорошая, в общем не плохая, есть где подумать, можно получить удовлетворение, но все портит хлеб наш насущный. За такую зарплату работать не хочется, не хочется выкладываться для кого-то, а не для себя. Недавно его начальник, будучи в хорошем настроении, разговорился в среде инженеров. Тогда он высказал мысль, что для того чтобы жить хорошо не шикарно, а хорошо необходимо на душу иметь три тысячи в месяц. Никто ему конечно не возразил. Гусь какой. Три тысячи в месяц на одного, а ведь каждый сидящий перед ним инженер, имел всего три тысячи на троих, четверых не в месяц, а в год. Посадить бы его черта на нашу зарплату, такое бы пузо не отрастил. Инженер начал нервничать. У него случился молчаливый приступ страха, гнева и протеста. Усилием воли он подавил вспышку и уже безнадежно и безвольно решил. – Ничего не сделаешь. Судьба быть инженером. – Вот и помечтал – почти вслух произнес он. – Иди погуляй с дочкой – донесся до него голос жены с кухни. – Скоро уже спать.

Он одел дочку, показал жене, получил одобрение и отправился гулять.

Девочка быстро нашла себе подобных маленьких и весело и беззаботно занялась своими играми. Инженер не спеша вышагивал по тротуару, туда и обратно, поглядывая за дочерью. Думай не думай надо найти какое-то занятие, способное задаром восстанавливать душевные силы и спокойствие. Он уже много раз пытался найти себе занятие, которое бы отвлекло от жизненных забот. И иногда, на какое-то время, это ему удавалось. Сегодня в выходной опять была пустота, которая его просто выматывала. Остаток дня успокоения инженер так и не дождался. Уже поздно вечером он убрал на кухне посуду, оставшуюся после ужина, сам он вообще есть отказался, навел порядок, что бы утром не тратить напрасно время – утром каждая минута на учете и встал у окна. Выходной закончился. Последние одинокие прохожие торопились домой. Пора спать. Инженер не спеша разделся и лег..В квартире была тишина. Он закинул руки за голову и закрыл глаза.

– Что я сделал для поддержания здоровья за выходной, как восстановил моральные и духовные силы, нервную энергию для завтрашнего самоотверженного труда. Ах да, в перерыве между поисками еды и денег, я успел написать эту хренологию..Инженер встал в который раз вышел на кухню, принял таблетку снотворного и пошел спать.