Автор книги: Юрий Котов
Жанр: Документальная литература, Публицистика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Так, например, на Шри-Ланке с большим уважением мы относились к т. н. «леди-фиш» – в переводе «леди-рыба». То, что она «благородных кровей», особых сомнений не вызывало – больно уж деликатна на вкус во всех видах. Какое у нее «общечеловеческое» имя, выведать так и не удалось: леди и леди, что с нее спрашивать.
А вот Мальдивы известны, в том числе и за своими пределами, собственной «фирменной» рыбой, которая так и именуется – «мальдивская рыба». В действительности – это просто тунец, но приготовленный весьма необычным способом. Сначала его выкладывают сушиться под горячим солнышком, потом окунают в соленую морскую воду и так повторяется несчетное количество раз. В итоге он высыхает до степени «хрупкой ломкости». Напрямую в пищу его не используют, а трут на терке в порошок, на основе которого затем делается соус довольно своеобразного вкуса и весьма специфического запаха, – возбуждающего аппетит далеко не у каждого.
Разумеется, на Мальдивах нам довелось поесть и немало просто свежего тунца, в том числе в виде знакомого теперь и в России сасими. Сам я впервые отведал это блюдо во время служебной поездки в Японию, сопровождая туда в конце семидесятых годов своего шефа – замминистра иностранных дел СССР Н. П. Фирюбина. В общем-то, оно мне понравилось. Поэтому, когда на мальдивском островке Курумба, где мы чаще всего размещались во время служебных командировок, это знакомое название встретилось мне в меню «room-service» (служба, подающая блюда в номера), я сказал помощнику:
– Михаил Иванович, а не заказать ли нам с вами перед предстоящим походом в ресторан на ужин пару порций этой сырой рыбки? Так сказать, в качестве легкой закусочки к аперитиву для поднятия аппетита.
Так и поступили, однако, слегка вздрогнули, когда десяток минут спустя официант торжественно принес большущее овальное блюдо с запрошенным сасими и прилагающимся к нему японским зеленым хреном васаби. Тонких нарезанных кусочков розового тунца по приблизительной оценке, как говорится, на вскидку, было где-то на килограмм, не меньше. Пришлось уточнять – не произошла ли какая-то ошибка с количеством порций? Услышав ответ, что их ровно две, принялись за рыбку. Справиться-то нам с ней удалось, а вот от намерения поужинать после этого в ресторане пришлось отказаться.
Югославию даже при большом желании и с определенной долей натяжки все же будет трудно отнести к категории «рыбных «стран – большинство ее жителей относятся к закоренелым «мясоедам». Но в то время, когда мы были в этом государстве, оно еще состояло из двух республик: Сербии и Черногории. А в последней рыба добывалась не только в прибрежных водах Адриатического моря, но и в Скадарском озере. В нем, в частности, имелась такая ее деликатесная разновидность, как угри.
Нынешняя же Сербия большими собственными рыбными запасами не обладает и может рассчитывать лишь на достаточно скромные уловы из рек, прежде всего Дуная. Правда, в нем водится рыбка под местным названием «кетчига», а по-нашему – стерлядь. Надо признать, для меня это явилось неким откровением, так как до тех пор мне почему-то казалось, что она существует только в нашей Волге. Нельзя сказать, что кетчигу в Белграде подавали в каждом ресторане, таковой еще требовалось как следует поискать. Не было ее обычно в широкой продаже и на местных рынках. Однако при желании раздобыть стерлядку все-таки было можно.
Вспоминается такой эпизод. Однажды на масленицу наш повар напек блинов и помимо прочей «закуси» к ним с гордостью принес мисочку с довольно солидной порцией мелковатой, но все-таки абсолютно подлинной черной икры.
– Откуда икорка? – с искренним недоумением поинтересовались мы. – Из Москвы кто-то прислал?
– Да нет, – ответил тот, – собственного изготовления, поймал тут намедни стерлядь подходящего размера.
Михаил Николаевич был заядлым любителем-рыболовом, и поначалу мы ему поверили. Только позднее он честно сознался, что выловил ее на «золотой» крючок – купил у каких-то своих приятелей сербских рыбаков. Но так везло далеко не каждому.
Уговорили меня как-то коллеги из посольства отправиться с ними на воскресную рыбалку. Это был единственный день, когда можно было хоть немного отоспаться, поэтому я со скрипом согласился, но предупредил, что подъеду к ним не в самую рань, а тогда, когда они уже наловят достаточное количество рыбы. Вот на этом этапе я к ним и присоединюсь, более того – сварю им из улова добрую уху. Будучи человеком осмотрительным, попросил одного из коллег в случае, если клев будет неудачным, заскочить в рыбную лавку и закупить исходный продукт. И как в воду смотрел, в ту самую из которой они на этот раз не выловили ни единой рыбешки.
Только благодаря моей предусмотрительности без обещанной ухи никто не остался. Сварил я в большом котле на костре даже не ее, а некий гибрид этого традиционного рыбацкого блюда и ресторанной солянки. То есть, сначала изготовил наваристый бульон из всякой мелочи и из рыбных голов, хвостов и скелетов. Затем, выкинув их, положил в него «соляночную» смесь: мелко порезанные репчатый лук и соленые огурцы, предварительно потушенные в томатной пасте, а также маслины и каперсы. В самый последний момент добавил филейные кусочки рыбы, увы, кетчигу нашим рыбачкам, как повару, «изловить» не удалось. Пришлось довольствоваться «смуджем» – так по-сербски называется судак. Все присутствующие, помогавшие мне по мере сил в готовке, тем не менее, вроде бы остались довольны.
Берега Королевства Марокко с одной стороны омываются водами Атлантического океана, а с другой – Средиземного моря, поэтому дела с рыбой там обстоят не так уж плохо. Мне сейчас больше всего недостает не знаменитых марокканских сардин, а крошечных рыбешек-анчоусов, круто засоленных и уложенных в оливковое масло. Марокко занимает одно из первых мест в мире по их производству (например, в США более половины потребляемых анчоусов – марокканского происхождения). Конечно, мы достаточно регулярно приобретаем их и в Москве, но в маленьких баночках, а не в ведерках, как это было в Рабате.
Из «серьезных» рыб в Марокко у нас особым успехом пользовалась вышеупомянутая рыба-меч, которую мы все же ели не сырую, а чаще всего запеченную «по-монастырски» с картошечкой и грибами. Очень неплох был и «морской волк», которого во Франции любят набивать фенхелем и жарить на вертеле над углями. Мы на такие «изыски» не отваживались и либо просто жарили его, либо отваривали в белом вине с ароматными травами и специями.
Немало всяческих экзотических даров моря и разнообразной рыбы мне довелось испробовать и во время краткосрочных командировок, прежде всего в Юго-Восточную Азию. Всего, сами понимаете, не перескажешь, да и нужды в этом нет. Просто у меня в памяти остались и острый супчик из какого-то небольшого «дракона» в Мьянме, и ужаренные до хруста рыбешки типа нашего снетка в Малайзии. Особое впечатление на меня произвел один ресторан в хорошо освоенном ныне нашими туристами Таиланде. Не знаю, сохранился ли он до сих пор, а вот лет тридцать тому назад он выглядел следующим образом.
Заходишь в большущий зал, смахивающий на обычный супермаркет: справа отдел с напитками, слева с овощами и фруктами, а посередине во всю необъятную длину рыбная секция. Над ней крупными буквами надпись на английском языке, в переводе выглядевшая так: «Если это (или оно) плавает – оно у нас есть». И действительно, такое разнообразие всяческих рыб, да и не только их, надо еще поискать на любом оптовом рынке. Все это изобилие выложено на льду, и на каждом отсеке стоит табличка с ценой за килограмм. Как и в обычном магазине самообслуживания, вы берете тележку и складываете в пластиковые пакеты приглянувшийся товар. Далее проходите к кассе и оплачиваете свои покупки.
И вот тут начинается самое интересное. К вам подходит человек с блокнотом и спрашивает:
– Как бы вы хотели, чтобы вам все это приготовили?
Выслушав пожелания клиента, а в нашем случае мы сказали, что полностью полагаемся на его вкус, он делает соответствующие пометки и прикалывает листок к тележке, на которой имеется свой номер. В центре же самого торгового зала, я еще не упомянул об этом, расставлены также пронумерованные столики.
– Ваш столик номер такой-то, – сообщил нам метрдотель-консультант. Первое блюдо будет готово минут через пятнадцать, а пока, если хотите, можете самолично понаблюдать, как все это готовится.
Мы вышли на улицу, вдоль всего периметра ресторана-магазина расположены открытые для обозрения кухни. Увидели, как к нашей тележке подлетели сначала несколько подростков, с необычайной быстротой и сноровкой начавших чистить наши закупки. Затем они передали их в руки поваров, колдующих у многочисленных плит, на которых дымились десятки кастрюль, сковородок и прочей кухонной утвари. Не успели мы толком рассмотреть весь процесс готовки, как нас проинформировали, что первое блюдо уже готово и можно возвращаться в зал с кондиционером, к нашему столику. На опыт нашего метрдотеля мы положились не зря: начиная от какого-то супчика до крупных лобстеров – все было приготовлено великолепно.
На этом главу об «экзотике» пора бы и заканчивать. Что-то она и самому мне порядком поднадоела, не исключаю, что и читателя я уже всеми этими ранее исключительно заморскими, а ныне и нам знакомыми деликатесами изрядно утомил.
За кулисами визита на высшем уровне
Осенью 1971 года весь коллектив посольства СССР во Франции слегка лихорадило. Нет, погода тут была ни при чем – сезон выдался теплым и сухим, а посему даже намеков на какую-нибудь эпидемию гриппа не возникало. Причиной массового «недомогания» сотрудников был сугубо внутренний климат – в Париже происходила смена послов.
Во все времена, для всех посольств это вроде бы ординарное, особенно на посторонний взгляд, событие ведь оно, как известно, всегда когда-то случается, – все равно является своего рода потрясением. Что за человек новый руководитель (да и его супруга также), откуда он взялся, какой у него характер, какие методы работы – все эти и многие другие вопросы оживленно и заинтересованно обсуждаются взволнованными подчиненными.
В данном конкретном случае ситуация, однако, усугубилась тем, что вновь назначенный посол П. А. Абрасимов сразу же по приезде в Париж информировал дипсостав, что в ближайшем будущем состоится первый официальный визит Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева во Францию. Само по себе это, конечно, можно было бы только приветствовать. Советско-французские отношения в тот период находились на подъеме, и сам факт осуществления визита на «высшем уровне» как бы символически закреплял их выход на более высокие рубежи.
Но вот то, что два этих, пусть и не совместимых по масштабности, события пришлись на один и тот же довольно короткий период, меня, в частности, как-то особо не порадовало. Подготовка к визиту подобного ранга – дело нешуточное, поэтому совсем некстати, когда одновременно приходится привыкать и к новому начальнику. А надо откровенно признать, что моя «притирка» к нему на первых порах шла не очень-то гладко.
Началось все с его приезда из аэропорта в служебное здание посольства на улице Гренель. В нем в те времена (впрочем, как и сейчас, но уже в абсолютно иных условиях) проживал и посол. Я провел Абрасимова с супругой в его квартиру на первом этаже. Состояла она из четырех комнат: столовой, двух маленьких узеньких проходных и спальни – всего где-то порядка 80–90 кв. метров. Увидев ее, посол испытал подлинный шок и поначалу, видимо, решил – не разыгрываю ли я его?
– Это что? Это вы серьезно? И это вся квартира советского посла в Париже? И ничего больше? Что же, и Зорин здесь жил, и Виноградов? – возмущенно засыпал он меня недоуменными вопросами, похоже, полагая, что именно зловредный шеф протокола несет личную ответственность за подобное безобразие.
Мне не оставалось ничего другого, как покорно подтвердить сей прискорбный факт. Сам я проживал в десятиметровой клетушке в мансардном помещении под крышей посольства, где на дюжину семейств приходилось два туалета, а для того чтобы принять душ, надо было спуститься на первый этаж и через гараж, где частенько бегали крысы, пройти в соседнее флигельное крыло. Так что в моем тогдашнем наивном восприятии скромная квартирка посла больше походила на хоромы. Как говорится: кому жемчуг мелок, кому щи жидки.
Следующий день также не сложился. На утренней беседе со мной посол поинтересовался, сколько времени я занимаюсь протоколом.
– Четвертый год пошел, Петр Андреевич, – ответил я. – Как сами видите, срок более чем солидный, может быть, вы сочтете возможным перевести меня в какую-нибудь группу? – высказал я робкую надежду.
Моя подобная просьба к В. А. Зорину перед его отъездом успехом не увенчалась. Он лишь сказал: «Сами понимаете, мне сейчас уже неудобно решать этот вопрос. Вот приедет новый посол – обращайтесь к нему». Реакция Абрасимова на мой «заход» была весьма бурной:
– Вы что, не понимаете значения должности шефа протокола? Вы ведь работаете непосредственно при после, фактически являетесь его помощником! Или вам это не подходит?
Далее последовал гневный монолог о том, что сотруднику, не осознающему важности протокольной работы, вообще-то не место в посольстве и т. д. и т. п. По окончании «головомойки» я пробкой вылетел из кабинета с тревожным ощущением того, что скоро мне, возможно, придется паковать чемоданы. В итоге, правда, все обошлось и, как будет видно, не совсем даже плохо. Хотя на первых порах доставалось мне изрядно: иногда по делу, иногда без причины. Вот один из таких примеров.
В преддверии предстоящего приезда Л. И. Брежнева посол начал активно наносить ознакомительные визиты к представителям французского руководства. Одним из первых был визит к министру финансов В. Жискар д'Эстену (будущему президенту страны). С утра, как всегда, докладываю шефу его рабочий график на день, включающий встречу с Жискаром, назначенную на одиннадцать часов.
– Сколько до него ехать? – спрашивает посол.
Я, естественно, такие вопросы продумывал заранее. В данном случае прикинул: утренние пробки схлынут, обеденные еще не наступят. Поэтому довольно уверенно отвечаю: – «Думаю, минут десять-пятнадцать».
– Что значит, «думаете»? – взъярился Абрасимов. – Вы что, за все время пребывания в Париже не удосужились узнать, где находится министерство финансов и сколько времени до него добираться?!
Взяв себя в руки, я как можно спокойнее отчеканил:
– Пешком, размеренным шагом, от ворот до ворот ровно восемнадцать минут (Минфин в то время занимал одно из крыльев Лувра, куда я регулярно наведывался сначала один, а затем «водил экскурсии» для приезжих), а на машине от пяти – шести минут до часа и более. Кому как повезет. Это Париж, Петр Андреевич, где и когда возникнут пробки и сколько они могут продлиться, вряд ли знает даже сам Господь Бог.
По-моему, с капризами парижского трафика Абрасимов не смог примириться за весь период своего пребывания во Франции. До перевода в Париж он долгие годы возглавлял посольство СССР в ГДР. По его собственным рассказам, в Берлине он ездил как член Политбюро – постовые, завидев машину советского посла, перекрывали все движение, обеспечивая ему «зеленый» коридор. В Париже в те времена, не знаю, как сейчас, подобное не делалось даже для Президента Республики. Ну да ладно, хватит рассказывать байки об Абрасимове, перейдем непосредственно к подготовке визита на «высшем уровне».
Началась она заблаговременно с приездом передовой группы. Я к ее работе был подключен лишь со своей протокольной «колокольни» и в политическом наполнении программы не участвовал. Хотя иногда политика и перекрещивалась с протоколом. Конкретный пример тому: а в каком именно качестве Л. И. Брежнев посетит Францию?
Этот вроде бы простой на неискушенный взгляд вопрос вызвал долгие дискуссии. В итоге французы настояли на своем: формально это будет официальный визит члена Президиума Верховного Совета СССР (условно подразумевалось, что этот орган как бы представляет собой «коллегиального» президента страны) и только потом уже буковками поменьше – Генерального Секретаря ЦК КПСС. Вот с такими тонкостями «демократической дипломатии» приходилось тогда сталкиваться.
Непосредственно в мои функции при проведении визита в основном входило участие в организации двух мероприятий: большого приема в посольстве и «парадного» ответного обеда от имени Л. И. Брежнева для Президента страны Ж. Помпиду и других руководителей Французской Республики. Но помимо этого на меня была возложена и особая «секретная миссия».
Где-то дней за десять до приезда Генсека меня вызвал к себе посол для конфиденциального разговора (к тому времени у нас с ним уже наладились нормальные рабочие отношения). Не буду пересказывать в деталях всю беседу, суть ее сводилась к тому, что передо мной было поставлены две задачи.
Первая довольно простенькая. В насыщенной программе визита была всего одна «дырка», которую Абрасимов предполагал использовать для организации у себя в квартире дружеского ужина в узком составе для Брежнева, сопровождавшей его жены Виктории Петровны и еще нескольких самых высокопоставленных членов делегации.
– Я уже смог убедиться, – буркнул посол, – что ты вроде бы неплохо разбираешься во французской кухне. Подумай, как следует, что бы мы могли предложить из нее попробовать Леониду Ильичу. Речь идет только о закусках, а так я его вкусы хорошо знаю и сам скажу повару, что приготовить на горячее, например, молочного поросенка. Особых разносолов не надо, – добавил он, – хватит нескольких блюд, но, разумеется, чтобы все было высшего качества. Ни на завхоза, ни на повара это поручение не перекладывай. После того как определишься и доложишь мне, поедешь и закупишь сам.
Со вторым заданием было посложней. Слегка как бы оправдываясь, даже в некоем извинительном тоне, шеф сказал:
– Ты должен сам понимать, Леонид Ильич, хоть и руководитель партии и государства, но ведь тоже человек. Одевается он весьма скромно, но и ему гардероб обновлять приходится. А уж где это лучше всего сделать, как не в Париже? В магазины он, конечно, сам не пойдет, придется тебе этим заняться. Да и о Виктории Петровне и Лидии Дмитриевне Громыко тоже надо будет позаботиться. Полагаю, наиболее целесообразным будет привлечь к этому делу твоего знакомого – Макса Эльбронна. При одном условии, чтобы он держал язык за зубами и нигде никому словом об этом не обмолвился.
Тут придется сделать небольшое отступление и хотя бы вкратце рассказать о том, кто такой был Макс Эльбронн.
Одним из моих первых приятелей в Париже стал наш завхоз. И однажды он мне под большим секретом рассказал, что два человека в посольстве: посол и он сам – в силу «служебных обязанностей» – являются обладателями кредитной карточки одного из самых знаменитых парижских универмагов – «Галери Лафайет». Просто приобрести такую карточку может практически каждый, но для некоторых категорий владельцев по ней дается скидка – от 10 до 18 процентов.
И, наконец, есть буквально считанные единицы счастливых обладателей лафайетовской карточки, в том числе советский посол и его завхоз, по которой полагается скидка в 27 процентов на любой товар, приобретаемый в этом магазине. Мой приятель пояснил, что генеральный директор и основной совладелец «Галери Лафайет» Макс Эльбронн уже долгие годы поддерживает добрые отношения со всеми советскими послами и даже намного говорит по-русски.
Несколько позже я и сам познакомился, а со временем и подружился с Максом – несмотря на большую разницу в возрасте (ему тогда было где-то под семьдесят), он всегда просил меня звать его только по имени. Рассказывал он, в частности, что русский язык начал учить в весьма зрелые годы – очень уж ему хотелось прочитать Достоевского и других русских классиков в оригинале. Освоил его настолько неплохо, что даже переводческой деятельностью стал заниматься, в качестве хобби, разумеется. Уже по возвращении из командировки в Москву я через какое-то время получил сделанный им перевод на французский язык (полагаю, правда, что не без участия помощников) романа Пикуля «Пером и шпагой». Уговорил Эльбронн начать изучать русский язык и свою жену Полетт – тоже в то время уже немолодую женщину.
Когда Абрасимов приехал в Париж, я, естественно, вскоре познакомил его с Максом. Поэтому теперь, надеюсь, стало понятнее, почему посол рекомендовал обратиться с вопросом «о покупках» именно к нему.
Само собой разумеется, что у меня к тому времени давно была своя заветная карточка с 27-процентной скидкой. В моей памяти сохранилось немало таких, например, интересных историй, как мы покупали по ней туалеты Е. А. Фурцевой или кожаные куртки Сергею Образцову и Зиновию Гердту, брюки Алексею Баталову и его жене Гитане (это была та еще проблемка – ее размеров он не знал и мы бегали по магазину, высматривая француженок с аналогичными габаритами). Но не будем отвлекаться на посторонние темы и вернемся к «закулисью» визита Брежнева.
На следующий день после получения заданий посла я отправился в «Галери Лафайет» держать «военный совет» с Эльбронном. Он отнесся к нам с полным пониманием и выразил готовность оказать любое необходимое содействие. Обсудив различные варианты возможных действий, остановились на следующих его предложениях:
По поводу «мужских закупок» в соответствующие отделы будет дано указание выдавать мне на время запрашиваемые мной изделия. Я буду увозить их с собой, а затем возвращать то, что не понадобилось. Ну а те, которые подойдут, буду приобретать по своей карточке с положенной 27-процентной скидкой. Общий счет за них оформят отдельно (по существовавшей практике обычно он выставлялся клиентам суммарно раз в месяц).
«Женские приобретения» Макс рекомендовал сделать непосредственно в универмаге, но без посещения общих торговых залов. Весь последний этаж центрального здания «Галери Лафайет» занимали служебные помещения. Был среди них и небольшой демонстрационный зал.
– В нем, – сказал он, – мы могли бы организовать своеобразный «показ мод» для госпожи Брежневой из предметов одежды и обуви, имеющихся в продаже в нашем универмаге. Конечно, их подбор будет учитывать возраст и положение высокой гостьи. Во всех отделах будут ждать специальные «дежурные» – если какое-то изделие заинтересует ее, то наверх сразу же принесут набор аналогичных необходимого размера. Помимо этого, – спросил Эльбронн, – не согласится ли госпожа Брежнева, если после просмотра или по ходу его будет организован небольшой завтрак (по-нашему обед или, как у нас теперь говорят, ланч)? Для нас с Полетт это была бы большая честь.
О намеченном плане я сразу же доложил послу. Он в целом одобрил его, только отмел завтрак:
– Если уж ему так хочется, пусть сервирует чай, – милостиво согласился Абрасимов.
Дальше все происходило по вышеописанному сценарию. Когда начался визит, посол при первой возможности накоротке представил меня Брежневу и Виктории Петровне, пояснив им мои функции. «Заказы» на мужские приобретения я получал через него. Сразу должен сказать, что были они весьма скромными: в основном рубашки, белье, носки и прочие мелочи. При этом покупать было велено не какие-нибудь фирменные «от Диоров и прочих Карденов», а самые что ни на есть ординарные.
Правда, с некоторыми поручениями пришлось «покрутиться» – например, с крупными кнопками, заменяющими пуговицы, для спортивного фасона курток-френчей, которые в Москве шили Брежневу. В «Галери Лафайет», да и в других крупных магазинах, таких не оказалось. Обегал пол Парижа, пока не нашел их в маленьком полуподпольном ателье, где трудились рабочие-эмигранты. Было и еще одно задание, заслуживающее отдельного рассказа.
Где-то на третий или четвертый день визита, когда основные приобретения уже были сделаны, вызывает меня посол и говорит: надо купить Леониду Ильичу охотничью куртку. Сам я на охоте никогда в жизни не был, а посему чем отличается охотничья куртка от остальных, представление имел весьма смутное. Но, что делать – рванул в отдел спортивной одежды в «Лафайет». Спрашиваю там: имеется ли у них в наличии искомый предмет?
– Разумеется, – отвечает продавец, – у нас весьма широкий выбор охотничьих курток. Рекомендую вам, в частности, вот эту – последняя модель, недавно получили из Канады.
Посмотрел, повертел: на вес легонькая – на пуховой подкладке. Плюс ко всему с массой каких-то загадочных для меня приспособлений: крючочков, карабинчиков, разного размера карманов и карманчиков. Правда, не из дешевеньких – по такой цене мне еще ничего покупать не приходилось. Все же рискнул, взял, и обратно в посольство. Захожу в кабинет посла – никого нет. А оттуда есть еще одна дверь – напрямую в столовую его квартиры. Постучал, заглянул – Абрасимов там. Увидел меня и сразу же спрашивает с нетерпением:
– Ну как, съездил, нашел подходящую куртку?
Я достаю из пакета свое приобретение и передаю ему. Посол осмотрел его внимательно и набросился на меня с руганью:
– Ты соображаешь, что ты привез?! Это что за «навороты» всякие, для плейбоев, что ли?! Ты понимаешь, для кого эта куртка предназначается?!
А в это время сзади него отворяется дверь и в столовую входит сам Брежнев. Абрасимов его не видит, так как стоит к нему спиной, и, размахивая курткой, продолжает распекать меня в том же духе. Я предупреждающе полушепотом говорю ему:
– Петр Андреевич, Петр Андреевич…
Он сначала не понял и лишь через несколько секунд, заметив Брежнева, инстинктивным движением попытался спрятать куртку за спину. Но было уже поздно.
– Ой, да это никак охотничья куртка, о которой я просил? – спросил Генсек. – Можно мне ее примерить?
Послу, естественно, не оставалось ничего другого, как отдать ему куртку, Брежнев ее надел и оживленно, со знанием дела начал комментировать предназначение всех приделанных к ней аксессуаров.
– Замечательная куртка, – сказал он в заключение. – Вот ведь, черти, умеют делать качественные, красивые и вместе с тем функционально практичные вещи. Спасибо большое, Петр Андреевич. – А затем уже обратился ко мне: – Скажите, пожалуйста, Юрий, а у них не найдется еще одной такой для Николая Викторовича? (Имелся в виду Н. В. Подгорный).
– Конечно, конечно, – с готовностью откликнулся за меня Абрасимов. – Давай, не теряй времени, поезжай быстренько и привези еще одну, – получил я соответствующее распоряжение.
Съездил, приобрел еще одну аналогичную куртку. Про себя отметил, что только одну – для Подгорного. До этого я уже покупал охотничьи шляпы – с короткими тульями, украшенные фазаньими перышками. Но их было три: для Брежнева, Подгорного и Косыгина. На этот раз об Алексее Николаевиче не позаботились. Ну, это так, кстати. Продолжим повествование о женском походе в «Галери Лафайет».
Организован он был в жанре, немного напоминающем детективные похождения. Отправились мы туда в узком составе: жены Брежнева, Громыко, Абрасимова и две особи мужского пола – ваш покорный слуга и личный охранник-порученец Виктории Петровны.
Подъехали к боковому входу в магазин на двух французских машинах с обычными городскими номерными знаками. Там уже поджидали супруги Эльбронн, которые незамедлительно провели нас в лифт и доставили наверх.
По пути нам не встретился ни один посторонний покупатель – все были, как бы случайно, «отсечены» внешне неприметными молодыми людьми из внутренней охраны универмага. Так было заранее оговорено, и Макс четко следовал полученным инструкциям.
В демонстрационном зале был накрыт «скромненький» чай: гирлянды экзотических фруктов, пирамиды разнообразнейших пирожных и прочих сладостей, многочисленные бутылки с ликерами и шампанским. Гости, правда, практически ни к чему не прикоснулись, равно как и хозяева (помимо Эльбронна с женой, были еще их дочь с зятем). Разве что выпили, действительно, лишь по чашечке чая.
Как было предусмотрено, прошел показ изделий одежды и обуви из числа продаваемых в магазине. Женщины просмотрели его с интересом. Иногда что-то обсуждали, интересовались ценой, но в итоге так ничего и не купили. Мне трудно судить, почему именно: то ли фасоны нашим дамам не подошли, то ли что другое. Не исключаю, что прежде всего цены – несмотря на скидку, они в «Лафайете» слегка «кусались». А в конце встречи произошел небольшой протокольный конфуз, который для меня, в частности, явился свидетельством доброго характера Виктории Петровны Брежневой.
Накануне визита в универмаг обсуждался вопрос о том, следует ли подарить какой-нибудь сувенир чете Эльброннов. Я высказал мнение, что это было бы неплохо. Так и порешили, остановив выбор на палехской шкатулке. Утром перед отъездом я спрашиваю у порученца:
– Приготовили сувенир? Давай его мне, я захвачу с собой.
Тот отвечает:
– Шкатулка с визитной карточкой упакована, но я повезу ее сам – такой у нас порядок.
Ну, раз так положено, я не настаивал. Заканчивается пребывание в «Галери Лафайет» и Эльбронн произносит коротенький спич о том, как они были рады принять у себя таких высоких гостей и т. д. и т. п. А напоследок вручает на память каждой даме по шелковому платочку от «Гермес». Со своей стороны В. П. Брежнева высказывает ответные слова благодарности за теплый прием и в заключение говорит:
– Я тоже хочу передать вам небольшой сувенирчик. Поворачивается к порученцу-охраннику, – давайте-ка сюда шкатулочку.
А тот, все это время полудремавший сзади нее, неожиданно отвечает:
– Ой, Виктория Петровна, а я ее в последний момент забыл в резиденции.
– Как же вы меня подвели, Володя, – только и смогла растерянно произнести супруга Генерального Секретаря. А потом уже ко мне: – Юра, принесите мои извинения хозяевам за допущенную оплошность и скажите, что упомянутый сувенир им скоро подвезут.
Все было, разумеется, исполнено. На следующий день я спрашиваю у Владимира:
– Ну как, крепко досталось тебе вчера?
– Это за что? – сначала даже не понял тот. А потом сообразил: – Ты забытый подарок, что ли, имеешь в виду? Нет, Виктория Петровна женщина незлопамятная и больше об этой истории даже не вспоминала.
На этом закончим со «шмоточной» частью рассказа и перейдем к кулинарной. Сначала о тех французских яствах, которые мы сервировали на приватном обеде в посольстве.
После долгих размышлений я предложил послу ряд блюд, из которых он утвердил, в том числе и с учетом моих комментариев, следующий набор: устрицы, лангусты, фуа-гра с трюфелями и байоннский окорок с дыней. Посчитал он необходимым заказать и какой-нибудь французский суп. В итоге оживленной дискуссии склонились к луковому – хоть вроде и простенький, но зато подлинно национальный.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?