Текст книги "Капкан для мэра"

Глава 5. Заслуженный жених России

– Милая, я человек военный. Можно сказать гвардеец, и о любви у меня понятия… – Лёва Задов задумался, улыбнулся каким-то своим потаённым мыслям о специфике гвардейской любви, отцом основателем которой все россияне почитают поручика Ржевского, и продолжил, – в детали посвящать не буду. Как у человека технического у меня собственное понятие о механизме любви.

Настёна, хостес ресторана «Хитрованка», удивлённо подняла брови, и глазки засветились любопытством:

– Дядя Лёва, расскажи о механизме. – Закончила Настя. – Ну, пожалуйста, я

Уже взрослая и всё пойму…

Задов сделал «морду противогазом», мол, таким соплюшкам о механизме любви знать не положено. Но, видимо, вспомнив о российском телевизионном терроризме, с которым никто не может, либо не хочет бороться, махнул рукой.

– Слушай. Девочка ты уже большая, на третьем курсе УНИВЕРа грызёшь без отрыва от производства гранит науки на физико-математическом факе, а, потому, должна знать, что человеческое тело, это «склад» действующих источников электромагнитных колебаний. Доктора давно уже снимают эти показания с мозга, сердца… Каждый орган человека имеет своё электромагнитное поле. Кровь, двигаясь по кровеносным сосудам, трётся о стенки, создавая этим свой электропотенциал. Поскольку кровеносная система у каждого человека имеет индивидуальные особенности, то и создаваемое электромагнитное поле будет разное у всех людей. Накладываясь друг на друга, электромагнитные поля от разных органов и систем создают вокруг каждого человека присущее ему индивидуальное электромагнитное поле. Оно имеет амплитуду колебаний. У другого человека своё поле, с другой амплитудой. При соприкосновении поля взаимодействуют друг с другом на физическом уровне. Электромагнитные поля гасят колебания друг друга полностью, либо частично. Но могут и частично усиливать друг друга или входить в резонанс. Тогда амплитуда и частота электромагнитных полей полностью совпадают. Именно в связи с этим, едва взглянув на человека, не зная о нём абсолютно ничего, хороший он или плохой, мы с первого взгляда испытываем чувство приязни или неприязни к этому человеку.

– Более того, Настёна, – продолжал, уже сам, увлёкшись своей речью Лев Задов, – обрати внимание на супругов, проживших долгую, счастливую, совместную жизнь. Они физически становятся похожими друг на друга. Такое становится возможным, потому, что их электромагнитные поля несколько десятилетий воздействовали друг на друга, работали в одинаковых режимах. Физическая похожесть пожилых супругов следствие воздействия электромагнитных полей, их одинаковых параметров, на их облик. Не зря говорят: «Муж и жена одна сатана». А любовь… Это, наверное, когда в полный резонанс входит вся электромагнитная волна, а не её отдельные части. По-другому внезапное обоюдное возникшее чувство объяснить невозможно. Ещё минуту, секунду назад ты не видел, не имел ни малейшего представления о существовании этого человека и вдруг… Это, как удар электро током. Тебе нужен этот человек, без него уже нет дыхания, нет мыслей, нет жизни. Влюблённые живут в общем резонансном поле, подпитывая его и питаясь от него.

Электромагнитные волны одинаковых параметров одновременно пронизывают их тела, проходя и возбуждая центры наслаждения и удовольствия. Это действие сродни наркотическому опьянению. Видимо поэтому, если кто-то из пары влюблённых, по какой-то причине выпадает из общего резонансного поля, начинается «ломка» оставшегося. Его организм не в состоянии, физически не может поддерживать прежний процесс. Резонанс исчезает, но организм привык жить в тех общих условиях, которых уже нет…

– Дядя Лёва, – прервала Задова Настёна. – Интересно, почему ты со своим электромагнитным объяснением в любви ошибался в выборе жён? Значит, твоя теория не верна?

– Настёна, радость моя! Мои ошибки в браках не отвергают мою теорию, а только подтверждают. Каждый раз, при вступлении в брачные отношения, была, так сказать, прелюдия. Была симпатия, увлечённость, в конце концов, сексуальная тяга. Всё это свидетельствовало о некотором, довольно приличном совпадении частоты и амплитуды наших электромагнитных полей. До полного резонанса далековато, но надежда на то, что со временем наши электромагнитные колебания совпадут и резонанс будет возможен, успокаивала. Но, увы, самого главного – совместного проведения времени – катастрофически не хватало. Постоянные командировки, наряды, съедали львиную долю времени. С этой проблемой сталкиваются многие семьи прожившие, казалось бы, в счастливом браке, достаточно долгое время. В досвадебный, конфетно-букетно-киношный период влюблённые не расстаются 48 часов в сутки. Их тела, души, органы существуют и в едином поле в едином ритме. Надобно тебе знать, Настенька, что человеческий организм не статичен, не раз и навсегда данная физико-химическая субстанция. Все органы и системы организма со временем меняются. Одни клетки отмирают и выводятся из организма. Другие рождаются, взрослеют и вновь умирают. Процесс этот зависит от совокупности условий внешней среды, которая изменчива, по сути. Вследствие этих причин, параметры электромагнитного поля подвержены неизбежным изменениям. А теперь, радость моя, запомни, что после медового месяца наступает, как это ни странно, проза жизни. Муж работает с 8 утра и появляется дома в 9 часов вечера, жена работает с 10 часов утра до 6 вечера, зато вечно занята по субботам в своём долбаном офисе. Не буду мучить тебя, детка, но поверь мне, что на общение супругов остаётся утром в лучшем случае 30–40 минут, вечером 1,5–2 часа и, если очень повезёт, два раза в неделю по 30 минут вялотекущего секса. Если это сравнить с досвадебными, круглосуточными, тесными, в прямом значении этого слова, отношениями, то, не глядя в карты, сразу можно сказать, что эти люди давно живут в разных условиях, измерениях, реальностях. Через 10–15 лет такой жизни муж однажды смотрит на свою жену и не узнаёт её, но и она уже давно не знает этого мужчину. В этом нет ничего сверхъестественного. Они жили каждый в своей среде и менялись соответственно ей. Потому сейчас они больше знают сотрудников и сотрудниц, с которыми проводили основное время, по 8—12 часов ежедневно. Именно этим обусловлены служебные романы и кризис среднего возраста.

Настенька подозрительно часто зашмыгала носом и уткнулась в носовой платок.

– Дядя Лёва! Значит, всю жизнь можно любить человека без всякой надежды на ответные чувства?

Задов поднял голову Насти и увидел глаза, полные слёз.

– Ты чего мокрень развела? У меня ревматизм всего организма и сырость мне категорически противопоказана. Хочешь старого больного человека в гроб загнать? Прекрати слёзы лить!

Он по-отечески нежно погладил голову девушки, потрепал её ласково по щеке.

– Прекрати! Если тяжело на душе, то поделись горем. Поделённое горе уже не горе, а половина горя.

Настя, сквозь слёзы и всхлипы, начала:

– Я… Я… Я его с седьмого класса люблю, а… он… он меня в упор… не замечает…

– Настя, если ты каждое слово будешь омывать горючими слезами, то до сути дела мы доберёмся к твоей пенсии. Ты, радость моя, успокойся. Слезами горю не поможешь!

Успокоив Настеньку, Задов внимательно выслушал её девичьи страдания. Они не отличались оригинальностью от сотен тысяч других школьных историй. Подкупала в Настиной истории любви даже не глубина девичьих чувств, а время, на протяжении которого она пронесла эту любовь.

Шесть лет она безответно любит одного юношу. Настя показала его фотографию. Плакатный красавец. Убийца женских сердец. Киллер девичьей чести. Сто пудов, не только Настя сохнет по этому кровопийце женских душ и ночных мечтаний. Его военная тропа наверняка усеяна обломками девичьих и женских судеб и ни одна из них не оставила малейшей царапины на сердце красавца.

Но это далеко не всё. Происхождения этот вампир самого что ни на есть элитного. Он был единственным, горячо любимым сыном Лужайкиных-Буторкиных. Наследником мэра Города и генерального директора всемогущего холдинга «Интертрейдкорпорейшн». Это была ситуация из оперы «Гусь свинье не товарищ» или «Куда ты прёшь, со своим сермяжным мурлом в калашный ряд!». Задов был не в состоянии помочь Настеньке. Он не мог опустить Николя Лужайкина с Олимпа Небожителей Золотой Орды к подножию, где горемыками жили Настенька с матерью-библиотекарем, на руках которой был ещё 11-ти летний племянник, сын сестры алкашки, лишённой материнских прав. И поднять Настеньку даже на 1/10 высоты Олимпа, Задов при всём своём желании не мог. Очень хотел. Всеми фибрами души хотел, но не мог.

Детей у Лёвы Задова не было, то есть, официальных детей не было. Наверняка, где-то на обширных просторах бывшего СССР щедро, щедро политых в своё время Задовской спермой, бегали маленькие и не очень маленькие «львята». Он о них догадывался, но знать не знал. На дембеле потянулась Задовская душа бывшего прапорщика к Настеньке. Полюбил он её, как родную дочь. По скудности своих средств он помогал время от времени Насте, чем мог. Она сопротивлялась, отказывалась, но понимала, что помощь Задова идёт от чистого сердца, принимала её, чем искренне радовала отставного прапора.

Лев понимал разумом ситуацию с сердечной привязанностью Насти, но нужных слов утешения не находилось.

Как объяснить одноногому инвалиду, что ему по жизни сказочно повезло? Мол, и штанина не протрётся и не надо сапога! Сплошная экономия!

Человек, поражённый безответной любовью, такой же инвалид. Инвалид души. Если участь одноногого инвалида может серьёзно облегчить протез, то при безответной любви, даже импортный фаллоимитатор с портретом любимого, окажется бесполезен.

***

Заслуженный жених России Лев Задов, ушедший гордо, как обычно в трусах и каске от последней из своих жён, зализывал бракоразводные раны в тихой гавани ресторана «Хитрованка» в должности швейцара-гардеробщика. Со стороны личного состава ресторана в лице официанток, хостес и прочих, угрозы для своей свободы он не видел по малолетству последних. Единственная женщина, по возрасту теоретически могущая рассчитывать на что-то большее и светлое в лице Л. Задова, директор ресторана Марина Анатольевна Бирюкова, смотрела на него, практически, как на дополнительную вешалку во вверенном ей гардеробе. Больших эмоций она у Задова не вызывала.

Миленькая мордашка, крепенькое ладное тело, подтянутая, круглая, как орех, попка переливалась из стороны в сторону на стройных ногах, чуток полноватых в бёдрах. Глаза холодные и пустые, как две солдатские пуговицы. «Шефиня», окрестил её Задов, и с лишними вопросами и разговорами не лез. Не потому, что она не интересовала его, как женщина. «Шефиня» не вписывалась в два догмата половой жизни Лёвы:

Догмат первый – не трахайся, где живёшь, и не живи, где трахаешься.

Догмат второй – даже, если тебе баба очень понравилась, дважды к ней по военной тропе не ходи.

Соблюдать свято эти простые, но надёжные правила, Лёве Задову удавалось на протяжении многих лет половозрелой жизни, благополучно избегать различного рода неприятностей, скандальной половой хроники во всех её вариантах. Стоило Лёве только отступить от них, как он тут же бывал захвачен. На него набрасывали тяжёлые цепи Гименея, и под марш Мендельсона он быстро заключался в брак.

Ради справедливости необходимо заметить, что отрицательный брачный опыт Льва Задова основывался на его отношениях с женщинами, которые по своей сути были либо половыми террористками, либо сексуальными шантажистками. Это подобие женщин считает, что только факт их раздвинутых ног, должен превращать мужика в единый комок вселенского счастья. За что остаток своей никчёмной жизни, должен быть у неё в рабском услужении.

Задов же, наученный горькими взаимоотношениями с так называемой «прекрасной половиной человечества», твёрдо усвоил ещё одно жизненное правило – наличие вторичных половых признаков ещё не делает женщину женщиной! Самкой делает, и то не каждую, но не определяют её как женщину. Не зря же они называются вторичными половыми признаками. Если есть вторичные признаки, значит должны быть первичные, которые её делают настоящей женщиной.

Что это за признаки, выдающие настоящую женщину, Задов пока не знал, но печёнкой чувствовал, что они есть! Более того, в душе, где-то в потаённых её местах, он предполагал вопиющий для мужского самолюбия факт, что у хорошей жены, если она настоящая женщина, муж в доме вроде выключателя. Значительного, важного в своей самодостаточности и глубоко уверенного, что он сам включается-выключается. Жена это мнение, особенно перед окружающими, не оспаривает. Пыль с него сдувает – профилактика от самозапыления. Когда нужно, она его включает, когда не нужно, выключает. Мнение выключателя есть сугубо его личное дело. При этом все довольны. Кругом полная тишина, по причине отсутствия малейших намёков борьбы за право женщины на равенство полов. Удивительно, но нормальная женщина не желает шпалы таскать, у мартена стоять. Её дело ребятишек рожать и семью хранить. Делает своё дело настоящая женщина в тишине, создавая вокруг себя зону добра, ласки, родного очага и крова.

Рождаются такие женщины не каждый день Обидно то, что по наружности их не выделить из общей массы желающих выйти замуж…

На этом месте мысли Лёвы Задова о настоящей женщине заходили в тупик и бились в нём, как муха, пойманная на клейкую ленту. Идентифицировать свою мечту Лёва не мог, а потому боялся пропустить, не узнать подарок судьбы. Ночью ему часто снилась «Мона Лиза», порой рядом с «Незнакомкой». Они силились, пытались открыть Задову тайну образа настоящей женщины, знаки данные свыше, по которым без ошибки можно узнать свою мечту, но каждый раз, когда слова откровения уже были готовы сорваться с их губ, меж их головок втискивалась красивая мордашка «Шефини» Бирюковой Марины Анатольевны и она, голосом командира батальона Громова, спрашивала:

– Куда, мерзавец, портянки дел?

Очарование сна мигом улетучивалось. Во рту рождался кислый запах солдатских портянок и Задов мучительно-испуганно начинал вспоминать, кому он продал портянки. Успокоившись, он выпивал стакан холодной воды и снова ложился спать. В эту ночь ни «Мона Лиза», ни «Незнакомка» более ему уже не снились и не тревожили сна старшего прапорщика Льва Задова.

Лева был благодарен Марине Анатольевне. Она приняла деятельное участие в обустройстве его дальнейшей постармейской судьбы. Будучи директором ресторана «Хитрованка», Марина Анатольевна приняла Задова на работу швейцаром-гардеробщиком и, по-совместительству сторожем ресторана с проживанием в малёхонькой каморке при заведении.

С появлением временной крыши над головой, постоянной работы с трёхразовым питанием за счёт ресторана, Лёва начал приобретать былое душевное равновесие и уверенность в завтрашнем дне. В своей каморке бывший прапорщик создал скромный солдатский уют и поддерживал едва ли не стерильную чистоту.

Пару раз Марина Анатольевна, при тотальном обходе всего ресторана заглядывала к нему. Искренне радовалась аскетическому порядку, царившему в каморке Задова. Простая солдатская кровать была образцово, с какой-то армейской изящностью, присущей только старослужащим, заправлена так красиво солдатским одеялом, что казалось, спустилась на землю прямо с показательного плаката школы прапорщиков.

Прикроватный коврик уютно устроился рядом с тумбочкой. Ножное и ручное полотенце, строго установленной длины по 98 см белели, каждый на своём месте. И только маленький столик, презентованный ему Мариной Анатольевной, нарушал казарменную строгость и вносил нотку фривольности в армейский аскетизм Лёвиного жилья. Здесь он дневал и ночевал между сменами. Вспоминал свои гвардейские будни и праздники. Бывших жён не вспоминал по принципиальным соображениям. Не потому, что он жалел о чём-то в прошлой жизни. Нет. Во-первых, в воспоминаниях можно было легко запутаться. Длинные ноги, суховатой на ощупь Вари, можно было по ошибке приписать грудастой, но коротконогой Валентине, а потёртый, лысоватый лобок официантки Люды, придать пышноволосой Зое. Заниматься созданием коллективного портрета из бывших жён, Задов не желал и не видел в этом смысла. По этой причине страницы бывшей жизни он мужественно перелистывал и начинал жить каждый раз с чистого листа. Напрочь забывая о былом. В этом был не только здравый смысл – не жалеть о поезде, который ушёл, но и большая доля инстинкта самосохранения.

За свою гвардейскую воинскую службу, с момента призыва до увольнения в запас, он по городам и весям нашей необъятной страны перетоптал столько народа женского пола, что, если бы он всех сохранял в памяти своего жёсткого диска, то непременно бы завис с сорванной крышей своего чердака.

У Задова не было цели осеменить как можно больше баб. Наряду с удовлетворением своих и чужих желаний, он искал спутницу жизни, боевую подругу, которая пойдёт за ним в огонь и воду, будет стойко переносить тяготы и лишения гарнизонной жизни. Частенько таких женщин находил. Ещё чаще терял. Не везло гвардии старшему прапорщику, но каждую неудачу он воспринимал, как ещё один шаг к приближению к заветной мечте – созданию крепкой семьи с настоящей женщиной. Он твёрдо надеялся, что эти стервы, лярвы, профуры, проныры, профурсетки и иже с ними, закончатся и появится она, которую он так долго искал в завалах женских тел.

Марину Анатольевну, как женщину, Задов рассудком не воспринимал. Она для него, в первую очередь, во вторую и все последующие была благодетельницей, давшей ему кров, работу и полный пансион. Но, если не кривить душой, то при первой встрече с Мариной Анатольевной, едва взглянув на её ладную, крепко сбитую фигурку, на стройные, чуть полноватые ножки под ложечкой, в гвардейской душе что-то ёкнуло, и сразу пришла весна в январскую стужу. И, как вспоминал позднее сам Задов: «Запели птички, набухли почки и яички!». Старый боевой конь забил копытом, и, чуть было призывно, не заржал. Задов был опытным конюхом. Быстро натянул поводья и призывное ржание утухло, так и не родившись. Боевой конь с трудом был поставлен в стойло воздержанности.

Флюиды проявленного, но вовремя усмирённого мужского интереса к своей особе, Марина Анатольевна, странным образом, уловила своим обострённым женским чутьём, но по причине извечной бабской хитрости виду не подала. С одной стороны, как-то не солидно директору ресторана выказывать приязнь к подчинённому, с другой – приятно, что такой презентабельного вида мужчина, пусть даже старший прапорщик, заинтересованно, одним взглядом, раздел её до ажурных трусиков.

Дальше раздевать либо постеснялся, либо фасон трусиков не понравился. Может быть цвет, но взгляд Задова Марина Анатольевна, бывшая в своей рабочей одежде – белая блузка с глубоким вырезом на высокой груди и светло-серая юбка на крепких круглых ягодицах – запомнила.

Глава 6. Охота на медведицу

– Фортуна нон пенис ин манус нон реципе.

– Первая часть понятна без перевода. Вторую часть перетолмачь.

– … в руку не возьмёшь.

Диалог между «Ивановым», хозяином густого баритона и Главным координатором Организации происходил в таёжной охотничьей заимке, куда они оба были тридцать минут назад доставлены вертолётом из Города.

Небольшой камин из дикого камня потрескивал небольшим костерком. Дрова быстро разгорались. На стенах заимки, срубленной из вековых лиственниц, начиналась древняя пляска отсветов пламени. Света камина вполне хватало для освещения нехитрой трапезы, оставленной хозяином заимки.

Заметив, что координатор готов начать беседу, ради которой они забрались в эту глушь, «Иванов» предостерегающе поднял палец к своим губам, призывая его к молчанию. Достал из внутреннего кармана записную книжку и энергично начал что-то писать, говоря при этом:

– Шеф воткнёт нам по самые помидоры, если ему донесут о нашей вылазке. Хотя Михалыч обещал – уложимся в сутки…

Координатор ещё не понял игры «Иванова». Видя, что он окончил писать, взял записку и быстро прочёл. Нахмурился озадаченно, но весёлым голосом ответил:

– Твоему Михалычу соврать, как сивому мерину поссать. Да хрен с ним, со втыком! Ну, огребём по полной, зато, какой кайф! Медведицу завалить, это вам не бабу трахнуть! Кстати, перед охотой нужно баньку принять. Запашок городской смыть.

– Верно. – «Иванов» удовлетворительно кивнул головой. – К приходу Михалыча мы должны пахнуть только берёзовыми вениками.

Баня к визиту была на славу протоплена. Раздевшись в предбаннике догола, связали, рассказывая друг другу анекдоты, всю одежду в узел и утопили в 150 литровой бочке с холодной водой, стоящей тут же в углу. Неторопливо, посмеиваясь, прошли через комнату отдыха в парилку. Уселись на шлифованный липовый полок. Перевели дыхание, свыкаясь с запахом и температурой. Первым начал разговор Координатор:

– Понимаю всю твою ответственность, как шефа безопасности, но на этот раз ты, по-моему, перемудрил…

– Даже сейчас и здесь прошу говорить без имён и должностей. На наших костюмах были обнаружены «микроклопы»…

– И ты их не снял, а утопил. Зачем?

– Если бы я их снял и тем более ещё в городе, кое-кто понял бы, что обнаружен. При утоплении они погибли естественной смертью. При стирке одежды после охоты. Спугнуть противника на данном этапе операции, значит провалить её целиком. Противостоят нам не тупорылые мусора, а спецы, пусть бывшие, из элиты ГРУ. Мужики, познавшие толк в шпионских игрищах не в тиши кремлёвского военного округа. Если мы, не дай бог, где-нибудь лопухнёмся, нас мигом схавают вместе со всем говном. И ещё большой вопрос, а останемся ли мы, живы? Я бы на их месте переселил бы наши тела в крематорий.

Нет тела, нет дела. Удобно, тихо и надёжно.

От подобной перспективы Координатор, к слову сказать, тоже из бывших боевых спецов, аналитик внешней разведки КГБ СССР, поёжился.

– Как ты там говорил насчёт фортуны… Значит, в руку не возьмёшь…

– Вот именно. Не возьмёшь. Но у нас есть два козыря на руках. Правда, единственные.

– Поделись.

– Личный дневник Ладыгина. О его содержании знают только три человека. Мы с вами и шеф. Координаты земельного участка знаю только я. Лист с ними из дневника лично мною был вырван до передачи его вам и помещён в один из банков Москвы.

Координатор хмыкнул и возмущённо выразился, сугубо по-морскому, связав в три узла мать, тёщу, собаку дамской породы и брам-стеньгу. Человеку, не посвящённому в дебри русского матерного языка, тем более в его корабельно-морскую ветвь, тирада Координатора оставалась звучным набором слов. «Иванов» проходил сверхсрочную службу в морской учёбке славного города Владивостока, и понял всё сказанное.

Для неискушённого читателя, дабы не оскорблять его слух военно-морскими непристойностями, поясним: Координатор при выяснении географического месторасположения земли Ладыгина набил себе мозоли на мозгах, порвал задницу на тридцать три куска, в то время, как он, «Иванов», выкидыш собаки дамской породы, засохший сперматозавр юрского периода, инвалид ума и жертва неудавшегося аборта, всё это время знал точные координаты, этой трижды трахнутой сломанной фок-мачтой, земли. Знал и молчал, как чучело подколодной змеи…

– Да, знал и молчал. Это моя страховка на форс-мажорные обстоятельства.

Координатор был действительно талантливым аналитиком, участником планирования убийства президента Афганистана, группой «Альфа». Он мгновенно просчитал ситуацию и принял решение. Живой «Иванов» доставит меньше хлопот, чем его труп. «Иванова» он давно и хорошо знал. Ценил, как оперативника суперкласса. Честно говоря, его требование о долевом участии в будущем предприятии довольно обосновано. Именно он разыскал спившуюся внучку Ладыгина, перевёз её в однушку, оставшуюся в Городе от покойной матери. Выкупил весь Ладыгинский архив, уцелевший в деревне, оплатил все её долги…» Профессора» он же откопал, и блестяще сумел подписать его на большую игру….

Более того, если схватка с «Интертрейдкорпорейшн» всё-таки станет реальностью, «Иванов» будет одной из ключевых фигур.

Глубокий баритон вернул Координатора в реальность на липовый полок парилки.

– … без вас шеф только в туалет самостоятельно ходит. Как вы скажете, так он и поступит. Все, кому нужно, знают, что настоящий хозяин Организации – Вы. Сейчас от вашего решения зависит не только моя судьба, но и ваша. С землёй Ладыгина вы наверняка за 2–3 года войдёте в десятку мировых лидеров-экспортёров. Без неё вы будете до окончания века собачиться с олигархами местного разлива за сферы влияния Залупенского уезда…

Жёсткие, нелицеприятные слова находили цель, как пули снайпера.

«Прав он, во всём прав». – Координатор мысленно поаплодировал «Иванову». – «Его лучше иметь союзником». Поднял руку, призывая шефа СБ к молчанию.

– Ты конечно, сукин сын, заслуживаешь…

«Иванов» внутренне сжался, подобрался, готовый к самому худшему.

– … уважения, – продолжил Координатор после паузы, – за всю разработку операции в целом, ну и за индивидуальную подстраховку в частности. Просчитал и выполнил всё великолепно. Просто, элегантно, со вкусом. Хорошая работа. Про первый козырь я всё понял. Если второй будет не хуже, приступим к делёжке шкуры неубитого медведя.

– Когда медведь будет убит, – коротко хохотнул «Иванов», – к шкуре на три выстрела никого не подпустят! Поэтому, давайте договариваться на берегу, перед переправой. Чтобы на ней коней не менять.

– Давай, – согласился Координатор, – тебе и мне будет спокойнее на душе. Ты просишь треть в будущем предприятии. Если эта идея претворится в жизнь, то для выхода на коммерческое производство нужно вложить ещё кучу бабок…

«Иванов» перебил шефа:

– Меня интересует вопрос в принципиальном плане. «Да» или «Нет». Любой другой ответ приравнивается к отрицательному. Бухгалтерские нюансы ни вам, ни мне сейчас неинтересны. Координатору импонировала напористость и целеустремлённость «Иванова». Но сдаться сразу, признавать правоту подчинённого не хотелось.

– Я же сказал тебе, выкладывай свой второй козырь, а там будем глядеть.

Шеф СБ Организации знал упрямство Координатора и в его тоне почувствовал одобрение, некий посул.

– Второй козырь не такой эффектный, как первый, но, на мой взгляд очень перспективный. Я привлёк, через подставную московскую фирму, частное агентство для отслеживания фоновой ситуации. Они уже полгода отслеживают ситуацию вокруг нашей Организации и «Интертрейдкорпорейшн» Всё тихо. Никаких активных действий против себя с нашей стороны «Интертрейдкорпорейшн» не прогнозирует. Во-первых, мы для них «мелкая сошка», во-вторых, мы не даём повода. Ни в Городе, ни в других местах мы не перебегаем им дороги. Идёт обычная рутинная работа спецотдела госпожи Лужайкиной по мониторингу потенциальных конкурентов, которых они задавят в зародыше. В нашей Организации выявлено два крота. В доме напротив офиса стационарный пост аудио, видео наблюдения за нашим конференц-залом.

В течение полугода идёт скачивание информации. Я вам докладывал, и, как помните, просил разрешения не принимать никаких мер против утечки информации. Пришло время провести в конференц-зале секретное аппаратное совещание узкого круга лиц, с участием одного из «кротов». На совещании обсудить вопрос о полной ликвидации нашей Организации и переносе бизнеса в Прибалтику. Сенсацией для госпожи Лужайкиной это не станет, но, убедившись в том, что мы действительно продаём все свои активы, вычеркнут нас из списка активных игроков на рынке и лишат статуса потенциальных конкурентов.

«Иванов» коротко хохотнул и продолжил:

– После продажи всех активов сконцентрируется капитал для создания суперсовременного производства, в котором вы обещали мне одну треть.

– Допустим, не обещал, – буркнул Координатор, явно довольный докладом шефа СБ, – но шансы есть. Неплохие шансы. Продолжай…

«Иванов» довольно густым баритоном начал:

– Теперь главная проблема. Земля Ладыгина примыкает к дому отдыха «Интертрейдкорпорейшн» в районе Лесного озера, и находится под юрисдикцией мэра Города Лужайкина. Он ни за какие деньги не даст добро на их продажу сторонним лицам. Предлагать слишком большие деньги опасно. Земля Ладыгина представляет собой сплошные неудобья, без электроэнергии и без подъездных путей. Они, по определению, не стоят больших денег. Если кто-то будет предлагать за эти заброшенные земли большие деньги, то волкодавы госпожи Лужайкиной будут землю зубами грызть, но рано или поздно выяснят, зачем этому кому-то понадобилось швыряться такими деньжищами. По этой причине землю Ладыгина нельзя покупать и привлекать к ней внимание, остаётся один путь. Сменить власть. Скоро будут выборы мэра и нам нужно выиграть эти выборы. Не выдвигать своего кандидата, а поддержать конкурента Лужайкина. Не материально, а через третьих лиц передать ему компромат на действующего мэра. Материалец убойный. Есть где повеселиться. Пока идёт война компроматов на местном уровне, которую Лужайкин уверенно выигрывает. У него в руках и под холдингом все СМИ, в том числе и все местные каналы TV и радио. На этот случай в Интернете открываем в Одноклассниках страничку «Лужайкин и его друзья». Методика публикации отработана ещё товарищем Геббельсом, до мелочей. Достоверный компромат выдаётся с откровенной, но на вид правдоподобной лажей, в соотношении 1:1. Общественность тащится от «жареных» фактов, и «утку» сглатывает с аппетитом. Прокурорские зашевелятся гарантировано. В день «Икс» начинается Большая Игра и компра плавно перетекает в уголовное русло. Конкурент мэра в первом туре въезжает в Город на Белом коне. Не потому, что у него больше достоинств, а потому, что у него меньше недостатков. СБшники Лужайкиной в поисках врага перепашут все огороды… кроме нашего. Нас, задолго до этих исторических событий, они своими руками списали со всех счетов. Мы для них вне игры. Не найдя врага, они вынуждены будут воевать на упреждение сразу везде и против всех. Война против невидимого врага обречена на поражение.

Спасаясь от жары парилки, они оба окатились из тазов холодной водой и уселись на деревянный пол. Координатор, явно впечатлённый докладом «Иванова», стряхнул ладонью остатки воды с головы и спросил:

– Готовность «Большой Игры»?

– Все фигуранты используются «втёмную». Психологические параметры всех изучены, даны оценки их вероятных действий и поступков на всех стадиях операции. Вероятность совпадения с реальными поступками более 80 %. Ситуацию на месте будет контролировать наш «внедренец», который так же работает «втёмную». В критической ситуации, если вдруг не сработает вся цепочка, он по моей команде выведет «Игрока» на нужного ему человека. Это страховка. Надеюсь, что вся цепь сработает по принципу «Домино».