Текст книги "Аналитика как интеллектуальное оружие"

Этим гносеологическим рычагом коммуникации, управления, создания механизмов взаимодействия ключевых интересов может быть современная социологическая наука, рационализированный гнозис, описывающий как частные явления и вышеперечисленные фрагменты, изучающий современное состояние российского общества в динамике. При анализе многих, даже претендующих на фундаментальность, изданий, выпускаемых фондами, партиями, частными лицами по общественно-политическим вопросам, часто возникает ощущение их ущербности, недоделанности, оттого что авторы, даже пишущие на одну тему, исследуют и описывают разную онтологическую реальность (под свой заказ, свой менталитет), не говоря уж об очевидном социальном заказе и прямой дезинформации. Этому есть несколько причин.

Во-первых, лишь немногие аналитики и аналитические структуры, их печатные издания выделяются высоким уровнем изложения сложных, комплексных геополитических и иных проблем. Существуют колоссальные сбои в формировании генерального массива информации. Доступ к наиболее ценному знанию сейчас всё ещё закрыт, точно так же, как и раньше. Поиск важных для интеллектуального взросления личности книг затруднён из-за многомиллионных тиражей макулатуры, отсутствия нужных книг в библиотеках. Даже в Москве, столице Российского Научного мира, закрыты основные фундаментальные библиотеки и залы периодики. Исследователям-аналитикам недоступны не только обязательные свежие новинки, но и классические труды прошлого по геополитике, социологии, информатике, политологии. Сейчас завершилось комплектование общественных библиотек, однако правило о передаче туда обязательных экземпляров не соблюдается, практически разрушены межбиблиотечный обмен, библиографическая служба, зарубежные (в том числе англоязычные) издания поступают в Академические институты только единичными наименованиями, да и то спорадически. Отдельные ведущие специалисты монополизируют массовые издания, которые из-за этого становятся недоступными для публикаций стажёров, аспирантов, соискателей. Ряд академических институтов работают по старинке, редко приветствуют обработку виртуального пространства компьютерными методами. Присуждение научных степеней на коммерческой основе, особенно в гуманитарной области, просто поставлено на поток, нередко диссертации пишутся на заказ, под ключ. Анализ приводимых в диссертациях библиографических списков показывает: примерно в половине из них авторы не держали источников в руках, налицо подтасовки, кочующие списки.

Большинство образовательных учреждений, выполняющих учебно-тематические планы и воспитывающих кадры на коммерческой основе, неспособно де-факто заниматься экспериментальной работой, полевыми исследованиями, лишь пытаются поддерживать школу. Их изыскания в виде научно-исследовательских (НИР) и иных работ, как правило, не публикуются, т. е. не поступают в широкий научный оборот. А в публикациях много схоластики, книжного, не апробированного жизнью псевдознания. Раньше существовали достаточно широкие Федеральные программы практического апробирования опыта изысканий. Сейчас, понятно, этого фактически нет. В большинстве вузов ослаблен «практический полигон», выражающийся как в самом широком притоке свежих кадров-практиков, так и в научном осмыслении, обусловленном научно-практическими нуждами, обратной связью с реальностью. Фактически закрылось общество «Знание».

Важно учитывать, что системное аналитическое Знание массовым не является и через алгоритмизацию не передаётся. В нём нет заранее регламентированных схем, говоря чисто эзотерическим языком, оно – кармическое, т. е. часто принадлежит носителю уже по определению, само его существование достаточно парадоксально, интенционально, так как по многим параметрам может отрицать социально-объективированное знание высокого уровня генерализации. Несмотря на спорный и, может быть, неясный некоторым читателям характер этого утверждения, оно лишь говорит о том, что аналитика в настоящее время не является вполне наукой, т. е. сейчас она не имеет собственной нерушимой аксиоматики, да и по поводу понятийного аппарата аналитики её представители между собой пока ещё не договорились. Полноценное становление её как научной дисциплины пока впереди. Символично в этом смысле появление Информационно-аналитических центров во многих государственных структурах, кафедр информационно-аналитической работы в некоторых вузах (Академия ФСБ России, Волго-Вятская академия госслужбы и другие), где, наряду с практическими аспектами разрабатывают и теоретико-методологическую сторону аналитики.

В настоящее время в России, в эпоху бурного роста бизнес-структур, продолжает стихийно формироваться достаточно большое число независимых аналитических школ, стоящих на различных методологических и идеологических позициях. Представители этих школ разрабатывают частные аналитические методы, их использование в практике управления могло бы привести к весьма полезным для российского общества результатам. Желательно, конечно, чтобы они были бы обобщены и сведены в единую непротиворечивую методологическую систему, хотя это и не обязательно, они могут существовать и в виде набора общепринятых методов. Но именно такое объединение или хотя бы формирование единой методологической платформы является наименее вероятным событием в системе, преимущественно ориентированной на решение задач оперативного плана.

В государстве, не уделяющем должного внимания фундаментальным научным поискам эффективных в долгосрочной перспективе политических, экономических и социальных действий, развитие науки протекает стихийно, под влиянием экономической и политической конъюнктуры.

Конечно, попытки предпринимаются, например, в виде федеральных, региональных, ведомственных целевых программ, но из-за их обилия, неразберихи в согласовании целей, порядке финансирования, вся эта, по образному выражению аудитора Счётной палаты РФ А.А. Пискунова, пандемия стратегирования, не достигает своих целей, а порой лишь ухудшает положение дел в конкретных областях. Чего стоит один пример с ФЦП Доступное жильё, когда после (или вследствие?) принятия данной программы цены на жильё в стране за очень короткий срок выросли в разы.

Говоря о деятельности уже существующих аналитических структур, следует отметить, что они ориентируются: на личность Лидера школы (и тогда именно его уровнем и определяются те задачи, на которые эта школа будет ориентирована и за их пределы она не выходит, не имеет продолжения), либо на определённое должностное лицо (и тогда эструктура будет решать задачи именно в интересах этого лица или самой структуры), или же на иностранных представителей политики и науки (в рамках их парадигмы, с ориентацией на возможное получение грантов различных фондов – Форда, Сороса, Карнеги и др.). Такие партизаны от аналитики решают частные технические задачи на коммерческой основе, являются своего рода «учёными-челноками»: преподают и зарабатывают деньги преимущественно за рубежом, там, а числятся здесь.

Все остальные аналитики, способные решать задачи: иного уровня (особенно – более высокого!) или иной области приложений, в большинстве своём будут отторгнуты подобными аналитическими структурами. Такова суровая реальность наших дней. Сегодня для профессионального аналитика не обязательно быть членом формального научного коллектива, можно осуществлять концептуальное управление хоть из тайги. Также весьма условными стали барьеры между институтами, ведомствами, странами, школами, спецслужбами. Сама открытость научной информации делает её унифицированной, переводит её в общественно доступные прозрачные форматы. В сети много информации, всё доступно для непредвзятого анализа. И каждый может стать сам себе аналитиком.

Таким образом, можно сделать вывод, что аналитика как наука и практика интеллектуальной части управленческой деятельности имеет глубокие, в том числе эзотерические, исторические корни и свои особенности в различных странах. Однако она универсальна по своим базовым принципам, и лишь в прикладном варианте приобретает специфические формы в зависимости от конкретной ситуации её использования.

Контекст её применения может быть любой – государственно-национальный, религиозно-культурный, социально-экономический, военный, управленческий, личностный, кастово-клановый, семейный и т. д.

В следующей главе мы рассмотрим эти универсальные стороны и сущностные особенности аналитики подробнее.

1.6. Понятие, сущность и специфика аналитики

Три пути ведут к знанию. Путь размышлений – самый благородный, путь подражания – самый лёгкий, путь опыта – самый горький.

Конфуций

Вначале немного о понятийном аппарате. Он содержит понятия разного уровня. Фундаментальные, базовые понятия называются категориями. Существуют сотни научных определений категорий общество, информация, сознание, часто они даже не стыкуются, хотя могут дополнять друг друга. Тем не менее, большинство людей интуитивно понимают, что имеется в виду под этими понятиями и уверенно ими пользуются. Очевидно, то же относится и к аналитике. В предыдущей книге [Курносов 04] соавторы дали ряд достаточно строгих научных определений аналитики и я отсылаю читателя к ним. Однако, в процессе теоретической и практической аналитической работы у меня возникли новые моменты, обогащающие и уточняющие эти определения.

Напомню: сущность аналитики, как научной дисциплины, прежде всего, мы связывали с методологической и интеллектуально-технологической сторонами деятельности, направленной на решение задач управления или синтеза новых знаний.

Одно из определений формулировалось следующим образом.

Аналитика – это целостная совокупность принципов методологического, организационного и технологического обеспечения индивидуальной и коллективной мыслительной деятельности, позволяющая эффективно обрабатывать информацию с целью совершенствования качества имеющихся и приобретения новых знаний, а также подготовки информационной базы для принятия оптимальных управленческих решений.

Аналитика – непростая категория управленческой науки. Чем больше я углублялся в её тонкости, тем чаще приходило убеждение, что с точки зрения метатеории суть аналитики должна быть единой. Надо было определиться, с какой аналитикой имеем дело вообще в книге: общенаучной или управленческой? Это не одно и тоже, хотя они тесно переплетаются.

Честно скажу, решить до конца эту задачу мне не удалось. В каких-то местах у меня идут рассуждения про общенаучную аналитику, с некоторыми философскими обобщениями, а где-то – про управленческую. Когда я начал их разводить, обозначая переходы из одного типа в другой, оказалось, что это целая самостоятельная часть исследования, требующая дополнительного времени. При этом также появлялась опасность излишнего теоретизирования, а оно так не нравится практикам! Работа над этой книгой и без того затянулась на несколько лет. Поэтому прошу у читателя понимания в этом непростом вопросе.

Аналитика – одна из общих функций управления экономическими и политическими системами, значимость которой не подвержена влиянию времени и вряд ли может быть переоценена. В той или иной степени аналитикой занимаются все, кто имеет отношение к управлению. Естественно, что субъекты интеллектуально-аналитической деятельности (ИАД) могут существенно различаться по видам деятельности, её масштабам, организационно-правовым формам, целевым установкам; это накладывает определённый отпечаток и на содержание аналитических процедур и функций, выполняемых лицами, принимающими решения.

Содержательная сторона аналитики очень ёмкая и основывается на научном знании. Появление Аналитики симптоматично совпадает с «мощным ростом научного знания, всё увеличивающейся интенсивностью и расширяющимся охватом науки» [Вернадский 04] и включает большое количество концептуальных подходов, идей, частных аналитических систем, каждая из которых имеет свои сильные и слабые стороны. Прежде всего, содержательная сторона аналитики связана с сущностным, системно-динамическим и ресурсным анализом, применяющимся для адекватного отражения всего многообразия проявлений объектов и процессов, с которыми приходится сталкиваться аналитику. Обоснованность принимаемых различными субъектами управленческих решений в значительной степени определяется качеством аналитического обеспечения, методик анализа.

Только одно простое перечисление видов анализа, относящихся к области аналитики и активно используемых сотрудниками аналитических подразделений, показывает, что арсенал приёмов, способов, подходов к обработке информации поистине огромен.

Виды анализа:

системный концептуальный графический факторный статистический

А. временных рядов экономический сравнительный семантический

А. вариаций дискриминантный причинно-следственный теоретико-игровое моделирование фундаментальный многокритериальный структурный

А. показателей эффективности контент-анализ ресурсный ситуационный финансовый экспертный корреляционный прогнозный дисперсионный кластерный ретроспективный технический логико-лингвистический факторный и другие виды

Такое обилие аналитического инструментария отнюдь не случайно. Интеллектуальный арсенал любой аналитической школы или системы, претендующей на целостное отображение реальной действительности, не может ограничиваться некоторым изолированным набором методов. В своём большинстве аналитические школы обладают сходным методологическим аппаратом и заметно перекликаются в части используемых методов и приёмов анализа. Однако имеются и более фундаментальные различия в их содержательной части. Не углубляясь в нюансы, связанные с разными уровнями фундаментальности типов анализа (частично мы этого коснёмся в дальнейшем), обращу внимание на более принципиальное различие: технология анализа принципиально отличается у двух больших групп субъектов аналитической деятельности:

первая группа – на эмпирической основе мышления, всегда несколько стихийного характера;

вторая группа – на логической основе мышления.

На мой взгляд, к первой группе относятся такие типы анализа, как факторный, статистический, причинно-следственный, ситуационный и другие, им аналогичные, ко второй группе – системный, концептуальный, логико-лингвистический.

Вторая группа видов анализа запускает априорные формы мышления, которые сложны, но имеют значительно более высокий потенциал по результатам.

В финансово-хозяйственной и политической деятельности используют разнообразные виды анализа. Экономический и финансовый анализ находят применение в экономических исследованиях и банковской сфере по всей совокупности протекающих в них процессов. В ходе анализа выявляются главные тенденции, закономерности развития экономики, их взаимосвязи; факторы, определивших те или иные результаты; основные соотношения; эффективность экономическойдеятельности. Попытаюсь внести некоторые новые аспекты рассмотрения аналитики как чрезвычайно объёмной и непростой категории управленческой науки. Свои представления мне хочется донести до читателя не столько в рамках строго научных определений (дефиниций), сколько в форме живого рассуждения, так сказать, на уровне живого знания и понимания.

По поводу живого знания могу сказать, что понимаю его как некую полевую форму. Данный подход близок к позиции В.П. Казначеева: он понимает человеческое сознание как энергоинформационный полевой сгусток.

Казначеев В.П., г. р. 1924, российский учёный в области медицины, биофизики, экологии, социологии, педагогики, человековедения в целом, д-р мед. наук, профессор, ветеран Великой Отечественной войны, С 1950 по 1964 год последовательно ординатор, ассистент, доцент, профессор, зав. кафедрой факультетской терапии Новосибирского медицинского института, с 1964 по 1971 год ректор НМИ. С 1971 года действительный член АМН СССР (ныне РАМН). Организатор Института клинической и экспериментальной медицины Сибирского филиала АМН СССР (ныне госучреждение «Научный центр клинической и экспериментальной медицины СО РАМН»), советником при дирекции которого состоит в настоящее время. 800 научных работ, 52 монографии, 15 изобретений и открытий, среди них открытие явления межклеточных дистантных электромагнитных взаимодействий в системе двух тканевых культур с обоснованием возможности передачи биологической информации от одной культуры клеток к другой через электромагнитное поле (полевая передача информации). Сформулировал концепцию полярного напряжения в организме участника длительной полярной экспедиции. В науке сторонник подхода, согласно которому, какой бы безумной ни казалась кому-то какая-либо гипотеза, её, в принципе, можно подтвердить или опровергнуть экспериментом, практиковал этот подход в исследованиях, официальной российской наукой не поддерживаемых (сверхчувственное восприятие, зеркало Козырева, торсионные поля, распространение принципа полевой передачи информации на общественное сознание с допущением об особых полях материальной природы). Награждён 7-ю орденами, медалями. Международная премия Хилдеса по северной медицине (1978). Премия им. Н.И. Пирогова за цикл работ «Системные механизмы адаптационно-компенсаторных реакций при действии на организм экологических факторов Сибири и Севера» (1994). Член РАЕН и других академий. Почётные звания «Международный человек года» (1997–1998) и «Международный человек тысячелетия» (1999), присуждённые Международным биографическим центром Кембриджского университета, Великобритания. Сторонник идеи синтеза естественнонаучного и гуманитарного знания [Казначеев 09].

Чтобы понять, что такое «аналитика», более чётко очертить круг понятия и постичь его объём, попробуем пойти от обратного и отсечь то, что аналитикой не является. Грубо говоря, всё то, что уже известно, опубликовано (книги, интернет-материалы) не есть «аналитика» в чистом виде. Здесь ценны только её фундаментальные методологические основы. Фундаментальная аналитика просто существует как вид научного знания, а вот прикладная аналитика рождается там, где идёт добыча нового знания, где ведётся интеллектуальная разведка, готовится прорыв в будущее… Базовые аналитические методы и средства универсальны и обнародованы. А вот специфика конкретного применения их подчас по ряду причин действительно скрыта.

Многие учёные и аналитики прошлого и современности пытались «научно» определять круг того, что мы знаем о том, что мы знаем [Витгенштейн 58] (см. также интернет-ресурсы: http://philosophy.ru/library/witt/01/01.html и http://ezotera.ariom.ru/2007/08/24/bahtiyarov.html).

Мне пришлось быть участником X Всемирного Философского конгресса в Москве (1993), когда там прошёл круглый стол «Людвиг Витгенштейн и новый образ философии» с участием известных западных специалистов – Д. Пэрса, Р. Рорти, Я. Хинтикки и других. Состоялась достаточно острая дискуссия о толковании принципиальных позиций этого философа. Большой интерес участников дискуссии вызвали изобразительная концепция языка, идея и метод языковых игр, а также концепции правил, достоверности и другие идеи, выдвинутые Л. Витгенштейном.

Если это не просто интеллектуальная игра, а убеждённость (агностицизм, принципиальная непознаваемость мира), мы можем говорить о Знании релятивистском, инструментальном, частичном. Как люди, мы можем постигать формы, символы и их смысл в силу своего разумения, то есть преимущественно на зримом, очевидном уровне. Уровень же постижения действительности, то есть выявление скрытой сущности вещей, предметов, явлений для обыденного человека непосредственно недоступен и выводим лишь индуктивным, дедуктивным, дескриптивным путём с помощью специальных мыслительных процедур. Разумы другого порядка ([Метерлинк 09], [Блаватская 93], [Пропп 39, 04], [Дёмин 03]; для нас принципиально недоступны, равно невозможно рационально вывести бытие Бога [Доказательства б/г].

Мы живём в XXI столетии, за 2 тысячелетия христианства лучшие его умы сформулировали 21 «доказательство» бытия Бога (5 первых из них принадлежат средневековому теологу Фоме Аквинскому), они доступны на интернет-ресурсе http://www.ateism.ru/articles/dokazat.htm. Глумливые атеистические комментарии к ним можно не читать, но нельзя не вспомнить положение римского права: избыток аргументов pro (лат. «за») свидетельствует contra («против»).

И точно так же невозможно доказать историчность и Боговдохновленность Четырёх Евангелий, а также Посланий Нового Завета.

Существует масса тем и проблем, например, весь класс связанных с психикой, сновидениями, изменёнными состояниями сознания, в том числе этнопсихологией, личной мотивацией, половым подбором, религиозными, эстетическими (музыка, театр, живопись), биологическими (медикаменты, активаторы, алкоголь, продолжительность жизни, болезни) явлениями, которые могут блистательно порой описываться, диагностироваться, но которые мало поддаются серьёзному научному анализу. И с первой, и со второй группой объективных реалий мы не можем поставить научный эксперимент, не зависящий от наблюдателя, ввести универсальные критерии для единичных немассовых явлений. Отнюдь не отрицая важности и бытия этих интуитивно и чувственно-эмоционально постигаемых (мыслимых) сфер, мы должны объективно констатировать, что наш Разум здесь слеп и практически бесполезен.

Витгенштейн в своё время пришёл к выводу о том, что постижение сути высказываний, значений слов – и, не в последнюю очередь, важнейших философских положений, понятий – требует не просто искусства проникать в их скрытую логическую структуру, заключённый в них смысл, а предполагает нечто совсем иное. По его убеждению, необходимо умение ориентироваться в действии, функциях языка, его практическом использовании в «ткани» самой жизни, поведения, – то есть там, где работа слов, фраз вполне открыта взору. При таком реалистично-прагматическом, земном взгляде на вещи базовыми структурными образованиями языка Витгенштейну представились не искомые прежние некие его предельные элементы в виде элементарных предложений, соотнесённых с простейшими (тоже предельными) ситуациями и якобы составляющими своего рода «субстанцию» языка. В рассуждении, повествовании, чтении, письме и иных формах речевого разумения высвечивались «семейства» более или менее родственных друг другу, подвижных и живых функциональных систем, практик. Витгенштейн назвал их языковыми играми. Идея языковых игр заняла очень важное место в его концепции, став не просто одним из понятий, фиксирующих определённые реалии, но постоянно работающим принципом уяснения всё новых практик людей вместе с их речевым, коммуникативным оснащением. Данная идея достаточно продуктивна в смысловом углублении понятия «аналитики».

В рекламных объявлениях западных корпораций, публикуемых в России, к числу важных кадровых требований часто относят хорошие аналитические способности («excellent analytical scills»). Под этим, очевидно, подразумевается профессиональное умение анализировать материальную вселенную, вступать с ней в конструктивное взаимодействие там, где сфера разумных усилий человека (организации) умение работать в команде приводит к предсказуемым позитивным результатам.

Очевидно, понятие casual analysis (англ. «причинный анализ») – ближе всего подходит для определения аналитики в строгом смысле. Анализ причин означает, что мы вычленяем сущностный (как правило, скрытый) информационный контур (образ) объекта из предметики, переформатируем его удобным нам образом для вскрытия корней явления, глубинных причин процесса, и это Знание, трансформирующее действительность, обращаем на объект. Причины (корни) явлений могут быть экономическими, социальными, политическими, религиозными, духовными, информационными, психологическими, историческими и т. д.

Существует несколько фаз или ступеней такого рода Знания, которое традиционно рассматривается как аналитическое за неимением лучшего информационного продукта.

1. Констатация, описание фактов. Глобус Земли или географическая карта Московской области не являются аналитикой, хотя тысячи исследователей погибли, открывая, например, Северный полюс, и, несомненно, аналитические знания в своей деятельности использовали, по косвенным данным, ища проходы между торосами, прокладывая маршруты [Файнес 92], [Рикер 95]. Любая Энциклопедия, Всеобщая история может очень тщательно, развёрнуто описывать свой предмет, но это будет лишь частью, предметной основой аналитической работы.

2. Размещение (локализация), иллюстрация. Предметный план искомой сферы может быть чрезвычайно размыт, сокрыт и неочевиден. Таблица Менделеева, классы ископаемых зверей на рисунке, геологические эпохи Земли, библиография в конце научной книги – явления этого порядка, они локализуют (размещают) исследуемый предмет среди других в общем информационном потоке, показывая, где его предположительно искать. Мы можем знать из открытой печати о существовании десятков американских аналитических центров, занимающихся исследованием каких-то проблем, рисовать схемы и стрелки, показывающие их предполагаемую субординацию, соподчинение, доминирующие сферы интересов, однако пока не будет осуществлён предметный разбор форм, методов, приёмов их деятельности на конкретных примерах, пока не будет проведена оценка их деятельности по критериям эффективности средств и методов, – всё это останется лишь нашими догадками, и вряд ли будет аналитикой.

3. Интерпретация и интерпретация интерпретации. Этот раздел аналитики, наиболее широко представленный в литературе и СМИ, относится по преимуществу к нарративным источникам, интерпретации текстов, чем занимается наука герменевтика (прояснением смыслов). Как важную вспомогательную дисциплину, когда имеется единственно доступный источник, например, для изучения древности герменевтику (интерпретацию) никто не отрицает, однако интерпретаций может быть множество, что ставит под большое сомнение точность исследования. Так, все новобиблейские секты (от квакеров до Виссариона) по-своему исследуют Новый Завет (объект изучения один и тот же), однако вычленяют из него разные ключевые моменты – слова, образы, смыслы и понятия и делают различные практические выводы. И хотя в процессе познания выявляется структура и сущность (чем и занимаются секты, общины, ложи, ретранслируя свои ценности), говорить об аналитике не приходится, хотя применяется и аналитический подход (особенно в саентологии, дианетике).

В работах голландского исследователя van Nieuwenhuijze (Ван Нейвенхьюзе, полную библиографию его трудов на английском за период 1949–1997 гг. см. на интернет-ресурсе: iss.nl/about_iss/history/iss_rectors/chris_van_nieuwenhuijze/) на основе скрупулёззного анализа вскрыта неправомочность применения западной аналитической научной сетки при изучении восточного (в частности, исламского) общества, проблема контекста. Он показывает, что действительно смысловые поля практически всех основных терминов сетки, определяющие основные параметры изучения (класс, поколение, личность, права человека, рынок) в различных культурах, отнюдь не совпадают. Им представлено чисто аналитическое убедительное исследование в сфере, прежде всего, семантики, дающее работающие методы анализа восточного общества и существенно корректирующее существующие научные подходы.

Таким образом, аналитика – это совокупность приёмов работы с определёнными, как правило, значительными), объёмами информации, выстроенных особым способом на основе институализации мышления под задачу исследования или подготовку управленческого решения, это работающее живое знание. Аналитика тяготеет к законченности, её выходной интеллектуальный продукт должен быть конечным, ясным, годным к конкретному применению.

В аналитике имеет смысл вычленить два важных аспекта – сам аналитический процесс и его результат (собственно информационный продукт). Оба эти аспекта (процесс и результат) на полном основании можно назвать аналитикой. Действительно, существуют выдающиеся труды аналитиков, которые мы проработали и как готовый информационный продукт используем в своей практике, каждый раз не изобретая велосипед. Очевидно, мы их выбрали (у каждого – свои любимые) по многим причинам, но прежде всего из-за их ясности, достоверности, убедительности. В случае сомнений или необходимости уточнить какое-либо положение, мы всегда можем вернуться к этому труду (автору), повторить и проверить его выводы и доказательства. По моему мнению, каждая настоящая книга нуждается в многоразовом чтении. Прекрасные слова об этом есть в рёриховской «Агни-Йоге»: «Мы отлично знаем, что истинная книга не может быть прочтена однажды. Как магические знаки, истина и красота, книги впитываются постепенно. И мы не знаем ни дня, ни часа, когда мы бы не нуждались в завете знания. И мы проверяем рост сознания нашего на этих верных друзьях. Истинное восхождение знания совершается в часы молчания, в одиночестве, когда мы можем сосредоточить всю нашу познавательную сущность на истинном значении писаний» [Рёрих 92].

Полезно перечитывать через 10 лет любимые книги – мы открываем в них пласты раньше недоступных смыслов. И этот процесс вскрывания новых смыслов (семантических полей, подвижки тезауруса), и процесс создания авторами своих трудов (выводов), включая цепь умозаключений, также может быть отнесён к аналитике.

На этом уровне не только объясняются существующие причины явлений, формулируются научные предсказания, но и становится возможным их принципиально изменить (модифицировать). Так, например, в книге шведского исследователя Мюрдаля исследуется нищета в Юго-Восточной Азии и неизбежные вызываемые этим политические следствия (процессы). Это чистая аналитика в том смысле, что ею покрываются практически все более частные вопросы, аналитика самоочевидная и исчерпывающая [Мюрдаль 79].

Действительно, и Мюрдаль, и Ван-Нейвенхийзе не в один день написали свои аналитические труды, но по 50 лет занимались своим любимым делом. Очевидно, вначале они увидели, что традиционные (общепризнанные) научные выводы неверны, соответственно – достижение политической независимости третьим миром не ведёт автоматически к росту богатства и стран западной демократии. Также они убедились, что методы западной научной аналитики вполне достаточны для обеспечения понимания этого процесса.

Очевидно настоящая (мастерская, профессиональная) аналитика характеризуется более широким спектром методов у профессионала, и поэтому более неожиданными могут быть как выборка из этих методов для анализа конкретного объекта или процесса, так и нетривиальность выводов, нестандартность методов решения проблем, альтернативная точка зрения. Действительно, зачем городить огород, если и так всё понятно, и существующие описания совпадают с аналитическими выводами. Аналитика начинается с вопроса, неочевидности постановки проблемы, которая объективно существует, но ещё не сформулирована. Так, например, Иван Солоневич в ряде своих трудов даёт свою блистательную аналитическую интерпретацию Русской истории в веках. И хотя он не вводит в научный оборот новых фактов (он не историк, а политический публицист), все его конечные выводы (равно цепь блистательных рассуждений) здравы, в высшей степени аналитичны, парадоксальны и неожиданны с точки зрения устоявшейся историософской концепции. В её рамках находят объяснение многие случайные закономерности. Это аналитика высшего порядка. Вот всего лишь одна цитата из его книги «Народная монархия».