Текст книги "Артур Артузов – отец советской контрразведки"

Для борьбы с умными, энергичными врагами требовались решительные меры, изобретательность.

По легенде МОЦР ставила особые задачи и в военной сфере. Организация должна была заняться «…упрочнением монархических и националистических идей в Красной армии, завоеванием кадровым офицерством командных постов, борьбой с единоначалием в Красной армии… упразднением комиссарского состава… созданием организационных ячеек в частях, насаждением… людей [в оригинале: «наших людей»] во все арсеналы и склады боевых припасов и снаряжения».

Уже в феврале 1922 года за рубеж была передана первоначальная информация «о существовании на территории РСФСР контрреволюционной монархической организации». Получателем первоначальной информации стал сотрудник эстонской миссии в Москве Роман Бирк. Чекисты обоснованно посчитали, что Бирк мог сообщить о контрреволюционной организации в России представителям эстонской военной разведки. Передачу материалов о МОЦР провел сам Кияковский, позднее (18 апреля 1922 года) он завербовал и самого Бирка в агенты ГПУ (последнему был присвоен оперативный псевдоним «Груша»). Новый агент в дальнейшем принял активнейшее участие в развитии легенды о существовании МОЦР.

Конечной целью чекистов в операции «Трест» являлось обеспечение агентурного проникновения в монархические эмигрантские круги и в разведки буржуазных государств. Агентура КРО ГПУ – ОГПУ стремилась получить данные обо всех белоэмигрантских воинских формированиях, об их планах, а также пыталась дезинформировать иностранные разведки и информировать органы госбезопасности о деятельности их агентуры на территории Советского Союза.

Успех дела могла обеспечить агентура. Одним из агентов стал Бирк «Груша».

Кроме участия в операции «Трест», агент «Груша» активно работал и по линии сбора агентурных материалов на ряд бывших царских офицеров. Сам выходец из этой среды, Бирк хорошо знал многих латышей и эстонцев, ранее служивших в царской армии и занявших теперь видные посты в РККА. Так, его хорошим приятелем был И. Е. Вацетис. Тот нередко бывал в гостях у эстонского дипломата, передавал Бирку советские военные журналы и различную литературу по военной тематике. В знакомых Бирка ходили и бывшие царские генералы Свечин, Незнамов, Лебедев. Из разговора с последними Бирк «…узнавал весьма ценные для эстонского штаба сведения». Завербованный чекистами, Бирк также осуществлял и агентурное наблюдение за Вацетисом.

Агентурную сеть нужно было расширять. Сотрудники КРО ГПУ постепенно стали вовлекать в агентурную разработку по линии МОЦР новых секретных работников.

В последнее десятилетие на многочисленных печатных страницах, на телеэкранах, в кино обстоятельно рассказывалось и об операции «Трест». Ранее об этом было лишь на страницах специальных закрытых учебников. Изложение событий тех далеких лет впервые было озвучено в книге Льва Никулина «Мертвая зыбь». Затем одним из первых отечественных сериалов советского времени стал многосерийный фильм Сергея Колосова «Операция "Трест"», в котором на экране были воплощены герои и антигерои легендарной чекистской операции 20-х годов XX века, длившейся около пяти лет и практически парализовавшей деятельность белоэмигрантских организаций и иностранных разведок против СССР. В этом сериале был собран «звездный ансамбль» – Людмила Касаткина, Игорь Горбачев, Армен Джигарханян, Донатас Банионис. Центральными персонажами фильма, несомненно, стали чекист, начальник Контрразведывательного отдела ОГПУ Артур Христианович Артузов (эту роль играл актер А. Джигарханян) и его секретный агент, возглавивший фиктивную контрреволюционную организацию, Александр Александрович Якушев (актер И. Горбачев).

Так легендированная контрразведывательная операция «Трест» из закрытых источников шагнула в окружающий мир. Стала достоянием широких масс читателей и зрителей.

Глава 10. Александр Якушев

Он считается как бы одной из главных фигур в операции «Трест». С него якобы все начиналось… Однако это было не совсем так. Первоначально к работе в «Тресте» был привлечен один из давнишних агентов ВЧК – ГПУ – бывший царский полковник артиллерии Александр Евгеньевич Флейшер. До 1919 года он служил в Организационном управлении Всероссийского Главного штаба, одновременно состоял в контрреволюционной организации «Национальный центр», где заведовал артиллерией. Арестованный в 1919 году Флейшер дал наиболее полные показания о заговорщиках. Имеются сведения, что столь подробные показания он сообщил после пребывания в камере смертников. Когда следствие было окончено (а нужно отметить, что по делу «Национального центра» было расстреляно несколько десятков человек), Флейшера освободили из тюрьмы и включили в секретную сеть агентов ВЧК.

В мае 1922 года от имени МОЦР Флейшера направили в Эстонию. Цель этой поездки – «…установка шпионской связи с белогвардейскими организациями и военной разведкой Эстонии». Агенту ГПУ было вручено несколько документов, в том числе и «наказ», в котором говорилось, что «…МОЦР может взять на себя обязательство информировать эти государства о положении в России и предоставить в их распоряжение разведывательные материалы своего Военного штаба в пределах потребности именно тех государств, с которыми настоящие условия будут заключены».

11 мая 1922 года Флейшер прибыл в Ревель и почти сразу же оказался на приеме у начальника военной контрразведки Эстонии Лауринца. Уже позднее, прибыв в Советскую Россию, Флейшер сообщил в отчете, что он обещал Лауринцу «сведения о русской Красной армии». Эти сведения должны были «…состоять из схем организации Штаба РККА, штабов округов, формы одежды, а также характеристик на некоторых военачальников – Л. Д. Троцкого, С. С. Каменева, Э. М. Склянского». Одновременно эстонских военных интересовали полные установочные данные на ряд крупных советских военных– Я. Слащева, П. Лебедева, М. Ткачева.

Чекистам нужно было, чтобы легендированную организацию возглавил их человек.

Руководство КРО ГПУ хотело, чтобы Флейшер встал во главе легендированной организации МОЦР. В ряде документов (например, в записке Опперпута) сообщалось, что пребывание Флейшера в камере смертников не прошло для него бесследно. На момент их совместной работы с Опперпутом в 1922 году Флейшер «…не был совершенно вменяем… в его мозгу время от времени всплывали картины расстрелов… и для руководства "легендой" (т. е. организацией МОЦР) он не годился».

Дальнейшая судьба Флейшера: до 1925 года он продолжал служить в военных учреждениях РККА, далее перешел на работу в государственное акционерное общество «Мельстрой». Вторично его арестовали в 1935 году, когда после непродолжительного следствия бывшего агента КРО ГПУ – ОГПУ приговорили к трем годам ссылки. Далее следы Флейшнера теряются на «островах» архипелага ГУЛАГ.

Теперь чекистам спешно требовался агент, который был бы хорошо знаком «с основными положениями монархической среды и хорошо бы представлял ту среду, которая возглавила это движение за рубежом». Чтобы такой агент был видной фигурой, незаурядным человеком. Так на горизонте возник Александр Якушев[21]21
  Его подробная биография изложена в книге Михаила Тумшиса «ВЧК: война кланов» (М.: «Яуза», «Эксмо», 2004).


[Закрыть].

А. А. Якушев родился 7 августа 1876 года в старинном русском городе Тверь. Происходил он из семьи потомственного дворянина, преподавателя Тверского кавалерийского юнкерского училища. Семейство Якушева-старшего жило трудом рук своих. В одном из послужных списков Якушева-младшего записано: «…у родителей имения родового либо благоприобретенного… не имеется».

Проявив недюжинные способности, Саша Якушев окончил гимназию и поступил в 1894 году на юридический факультет Санкт-Петербургского университета. В 1899 году Якушев окончил полный курс наук в университете с дипломом 2-й степени. В августе того же года он поступил в «кузницу кадров» российского чиновничества – Министерство внутренних дел, где был причислен к земскому отделу и получил свой первый классный чин – губернский секретарь. В МВД Якушев долго не засиделся, уже в июне 1900 года его фамилия появилась в штатном расписании Министерства путей сообщения (МПС).

На новом месте службы он стал младшим помощником делопроизводителя юридической части Управления водных и шоссейных сообщений и торговых портов. В этом Управлении (МПС), расположившемся в Санкт-Петербурге на улице Итальянской, Якушев и начал свое восхождение по карьерной лестнице.

Через год он написал заявление на имя министра путей сообщения с просьбой разрешить ему «в свободное от служебных занятий время слушать курс в Санкт-Петербургском археологическом институте». Высшее начальство разрешило продолжить обучение. Якушев никогда не скрывал свое увлечение историей, живописью, ваянием. Вероятно, именно эти увлечения и привели его в стены Археологического института. Здесь готовили специалистов по различным отраслям археологии и архивоведения. Главным условием поступления в данное учебное заведение было то, что будущий студент обязан был иметь диплом о высшем образовании. В 1902 году Якушев успешно закончил обучение в Археологическом институте.

Начиная свою карьеру со скромного поста младшего помощника делопроизводителя, Якушев спустя короткое время стал уже делопроизводителем, затем старшим делопроизводителем и помощником начальника эксплуатационного отдела Управления водных и шоссейных сообщений МПС. Все эти кажущиеся скромными должности тем не менее двигали его по служебной лестнице Табели о рангах. В 1900 году Якушев – губернский секретарь (что соответствовало воинскому званию подпоручик), в 1905 году – титулярный советник (воинское звание – штабс-капитан), в 1907 году – коллежский асессор (воинское звание – капитан).

С 1911 по 1912 год Якушев одновременно со службой в Министерстве путей сообщения трудился и в Императорском Александровском лицее[22]22
  Так стали называть Царскосельский лицей после его переезда в Санкт-Петербург.


[Закрыть]. Первоначально он служил воспитателем, затем дежурным курса. Императорский Александровский лицей был высшим мужским дворянским учебным заведением закрытого типа. Успешное завершение учебы в лицее давало право на автоматическое получение 11 – го класса по Табели о рангах (вместо максимального 12-го после окончания университета). В лицее учились дети практически всех знатных аристократических фамилий царской России. Якушев, будучи воспитателем, а затем дежурным курса, сумел установить прекрасные личные отношения со многими представителями знатнейших родов. Связи, наработанные в Александровском лицее, были успешно использованы Якушевым при продвижении по службе в Министерстве путей сообщения.

Оставив службу в лицее, 15 марта 1913 года Александр Александрович был назначен на пост управляющего эксплуатационным отделом Управления водных и шоссейных сообщений МПС. Новая должность позволила получить ему чин статского советника. К тому времени за успехи по службе Якушев был награжден орденом Святого Станислава 2-й и 3-й степени, орденом Святой Анны 3-й степени, медалью в память 300-летия царствования дома Романовых. Спустя еще два года Якушева «…за успешные труды по проведению мобилизации 1914 года» наградят медалью ордена Белого Орла.

К началу Первой мировой войны, кроме службы в МПС, Якушев одновременно являлся членом Императорского общества судоходства. Почетным председателем этого общества был великий князь Александр Михайлович. Общество ставило своей целью «…содействовать развитию торгового пароходства, внутреннего судоходства, судостроения и водных промыслов». Статский советник А. А. Якушев входил также в Совет Российской экспортной палаты (представлял там интересы МПС) и в Комиссию о новых железных дорогах.

Годовое содержание Якушева составляло восемь тысяч рублей в год (из них 3200 рублей – жалование, 3200 рублей – столовые и 1600 рублей выделялось на наем квартиры). Такие доходы позволили Якушеву переехать в один из доходных домов, расположенных на главной деловой улице российской столицы – на Большом проспекте (дом № 51). Это здание имело строгий и стройный вид и отвечало всем требованиям новой деловой российской элиты и высшего петербургского чиновничества: в доме были центральное отопление, лифт, ванные комнаты и даже своя телефонная станция.

Семейная жизнь Якушева шла зигзагообразно. Не была простой. Александр Александрович к тому времени уже был женат, имел троих детей – сына Александра и дочерей Ольгу и Наталью. Его жена Феодосия Александровна Якушева (в дальнейшем она будет именовать себя Фаиной), в девичестве Бесперечь, происходила из семьи действительного статского советника. Это был не первый брак Якушева: в 1905 году он расторг брачные отношения с Лидией Фоминичной Андреевой. От этого брака у Якушева остался сын Николай.

Нужно сказать, что развод слишком тяжело дался Якушеву. Было серьезно подорвано здоровье: неврастения, головные боли, головокружение, бессонница, припадки и сердцебиение. Пришлось восстанавливать силы на Кавказских Минеральных Водах. Причину столь тяжелого бракоразводного процесса Якушева можно узнать лишь из церковных документов. В материалах Санкт-Петербургского епархиального начальства значится, что «брак Якушева с Лидией Фоминичной по его Якушеву прелюбодеянию расторгнут… с дозволением Якушевой вступить в новое супружество, разрешить таковое и Якушеву».

В годы Первой мировой Якушев продолжал занимать пост управляющего эксплуатационным отделом в Министерстве путей сообщения. Тогда же Якушева назначили и председателем Особого распорядительного комитета по перевозкам при МПС. В этой должности Якушев ведал «…упорядочением перевозок и принятием мер по улучшению внутренних путей». В ноябре 1916 года Александру Александровичу «за всемерное содействие и участие в осуществлении сложной и ответственной задачи следования грузов чрезвычайной важности по водным путям и железной дороге» была выражена личная искренняя благодарность от морского министра генерал-адъютанта Григоровича.

К сорока годам Якушев стал «особой четвертого ранга», то есть действительным статским советником. В Табели о рангах чин действительного статского советника соответствовал чину генерал-майора в армии или контр-адмирала на флоте. Якушев имел право на обращение «Ваше высокопревосходительство», а потомки его – на дворянский титул. В кругах высшего столичного чиновничества поговаривали, что протекцию Якушеву устроил отец одного из бывших воспитанников Александровского лицея. У этих слухов были веские причины: для получения чина действительного статского советника требовалось выслужиться в предыдущем классе (статский советник) пять лет либо прослужить в классных чинах не менее двадцати лет. Якушев прослужил всего семнадцать лет, да и статским советником он пробыл менее пяти лет. Все это давало почву для разнообразных слухов вокруг фигуры Якушева.

Наступил февраль 1917 года. В более ранних публикациях о нашем герое утверждалось, что он с неприятием встретил Февральскую революцию. Когда глава Временного правительства князь Львов предложил Якушеву пост товарища (то есть заместителя) министра путей сообщения, тот якобы отказался и заявил, что «…он верноподданный его величества и Временного правительства не признает». Архивные документы же говорят о другом. Александр Александрович остался служить в Министерстве путей сообщения, где сохранил за собой пост заведующего отделом перевозок по водным путям.

Одновременно его фамилия, как представителя министерства, фигурирует в списках Комиссии особоуполномоченного по объединенному и высшему руководству по разгрузке Петрограда. Эта комиссия действовала с августа 1917 года и ведала вопросам организации и осуществления вывоза из российской столицы людей и грузов.

Нежданно-негаданно для Якушева пришел 17-й год – Октябрьская революция, которую он встретил с полным неприятием. Все высшие чиновники Министерства путей сообщения, в том числе и Якушев, активно участвовали в саботаже новой власти. В начале декабря 1917 года здание на Фонтанке, где располагалось МПС, занял отряд революционных солдат и матросов во главе с комиссарами из «путейской комиссии» М. Т. Елизаровым и В. И. Невским. Всем служащим было объявлено, что с 8 декабря 1917 года «в помещение будут допускаться только давшие подписку о подчинении распоряжениям народного комиссара».

Якушев такой подписки не дал и был изгнан из министерства. Имея на руках большую семью, он, что называется, остался без средств к существованию. Положение становилось критическим, ведь старшему ребенку Якушева – сыну Александру – было всего шесть лет, а младшему – дочери Наталье – лишь два года. Жили Якушевы в то трудное время в основном на деньги, вырученные от продажи фамильного серебра и фарфора.

Якушев был «буржуй» и чувствовал себя неуютно. Вспомним слова Владимира Маяковского:

 
Ешь ананасы, рябчиков жуй,
День твой последний приходит, буржуй…
 

В 1918 году Якушев вступил в одну из контрреволюционных организаций в бывшей российской столице, правда, скорее всего, это была не преступная организация, а обычный салон, где любили встречаться своим кругом бывшие сослуживцы и знакомые из высшего Петербургского общества. Здесь они могли повздыхать о прошлых ушедших годах, позлословить о большевиках и обменяться слухами об их скором крахе. Один из таких «салонов», посещаемых Якушевым, оказался якобы связан с контрреволюционными заговорщиками из «Национального центра». Вскоре начались аресты, и Якушев спешно покинул Петроград и перебрался в новую столицу, в Москву. Здесь наш герой поступил на службу к большевикам. Этот поступок объясним и понятен: оставшись без денег, имущества, в чужом городе, Якушев ради спасения себя и своей семьи был готов поступить на любую, даже самую тяжелую и грязную работу.

Все же судьба оказалась благосклонной к Якушеву. Он стал трудиться в Высшем совете народного хозяйства (ВСНХ) РСФСР. Служить он там начал в конце 1918 года в должности старшего инспектора Главного управления водного транспорта (Главвода). Новая служба дала возможность получить приличное жалование и неплохой продуктовый паек. Считалось, что Якушеву очень повезло. Многие из тех, с кем он в прошлом трудился в Министерстве путей сообщения, просто бедствовали.

Якушев не бедствовал. Его карьерному росту можно было позавидовать. В начале 1920 года он был назначен начальником Главного управления водного транспорта НКПС РСФСР. Вступив в должность, Александр Александрович развил активнейшую деятельность. Под его подписью как из рога изобилия сыпались приказы, директивы и распоряжения. Бывший действительный статский советник Якушев вписывался в советское чиновничество.

18 августа 1920 года Якушева назначили по совместительству и помощником начальника Главного управления путей сообщения (ГУПС) НКПС РСФСР. На него было возложено «ближайшее руководство управлением в вопросах, не касающихся основных распоряжений и сношений». В иерархии наркомата Якушев фактически входил в десятку наиболее влиятельнейших работников. Его кабинет располагался в так называемом «Запасном дворце» на Ново-Басманной улице. Александр Александрович постоянно вращался в кругу видных руководителей советского правительства и ЦК партии – Л. Д. Троцкого, Л. Б. Красина, А. П. Розенгольца и многих других. Да его уже знали некоторые руководители Советского государства, такие как Л. Б. Красин.

27 декабря 1920 года Якушева откомандировали на работу в Наркомат внешней торговли РСФСР. На этом переводе настоял бывший нарком путей сообщения Л. Б. Красин, с марта 1920 года ставший во главе всей внешней торговли Страны Советов. Ему срочно требовались специалисты в вопросах экспорта и импорта, а Якушев до 1917 года все-таки входил (по совместительству) в состав Российской экспортной комиссии. Там он представлял интересы Министерства путей сообщения.

Чекисты обнаружили малочисленную монархическую организацию, не представлявшую особой опасности. Образовали ее несколько престарелых бывших аристократов и царских сановников, ни на что, кроме злобной болтовни, в сущности, не способные. По-настоящему серьезных людей в ней почти не было. Косвенное отношение через знакомых к ней имел крупный специалист по водному транспорту, ответственный работник Наркомата путей сообщения, а в прошлом действительный статский советник, воспитанник, а затем и преподаватель Александровского (бывшего Царскосельского) лицея Александр Александрович Якушев.

Находясь на службе у советской власти, Александр Александрович не оставил своих прежних взглядов на политическую систему, необходимую России. Он продолжал встречаться со многими бывшими царскими сановниками, не терявшими надежд на восстановление монархии в стране. Считается, что Якушев в 1920 году входил в какую-то контрреволюционную монархическую организацию. Однако архивные документы, подтверждающие или отвергающие эту версию, пока не обнаружены. Вероятнее всего, Якушев посещал какой-либо нелегальный кружок, состоящий из людей, неравнодушных к происходящему в стране. Так считает Михаил Тумшис, автор вышеназванной книги «ВЧК: война кланов».

О Якушеве в наши дни достаточно известно. Уже упоминался фильм «Операция "Трест"». Автору о Якушеве рассказывали Теодор Гладков, крупный специалист по истории спецслужб, полковник Николай Зайцев, который тридцать лет тому назад помогал Гладкову в издании книги «И я ему не могу не верить…»[23]23
  Гладков Т.,ЗайцевН. «И я ему не могу не верить…». – Москва: Издательство политической литературы, 1983.


[Закрыть].

До издания книги была публикация в «Неделе»– «Конец агента ST-1». В ней были допущены неточности, которые автор подсказал полковнику Зайцеву убрать. Полковник Николай Зайцев согласился с замечаниями автора.

Обстоятельно о личности и делах Якушева повествуется в книге Льва Никулина «Мертвая зыбь»[24]24
  Никулин Л. Мертвая зыбь: роман-хроника. – Москва: Военное издательство, 1965.


[Закрыть].

Некоторые фрагменты из нее автор приводит в предлагаемой читателю книге.

В ноябре 1921 года Якушева как ведущего специалиста Наркомвнешторга и члена Технического совета НКПС направили в командировку в Швецию и Норвегию. В Таллине (на тот период Ревеле), где Якушев был проездом, он выполнил просьбу старой приятельницы Варвары Николаевны Страшкевич. Та просила передать письмо своему племяннику Юрию Артамонову. Якушев не знал, что Артамонов с 1921 года работал в английском паспортном бюро и поддерживал контакты с рядом руководителей белой эмиграции в Париже и Берлине.

Якушев передал Артамонову письмо. Но лишь этим дело не ограничилось. Такой человек, как Якушев, не мог не быть расспрошен эмигрантами, желающими знать о положении дел в России. Александр Александрович крайне охотно рассказал о ситуации в РСФСР, не удержался он и от изложения собственных политических взглядов о предполагаемых изменениях в политической системе Советской России.

Артамонов заинтересовался Якушевым. Человек, близкий ему по духу, к тому же высокопоставленный советский чиновник.

«Большой спец, умен. Знает всех и вся. Наш единомышленник, он то, что нам нужно. Человек с мировым кругозором… В Якушева можно лезть, как в словарь. На все дает точные ответы». Артамонов одновременно сообщил, что в Москве существует монархическая организация и Якушев якобы представляет ее интересы за границей и предлагает «…реальное установление связей».

Через две недели после возвращения в столицу Якушев был арестован чекистами. Одновременно арестовали и всех тех, кто якобы «работал» в контрреволюционной организации вместе с Якушевым. Всем арестованным было предъявлено обвинение «В участии в контрреволюционном заговоре», а Александру Александровичу еще дополнительно и обвинения в шпионаже (он ведь сообщил эмигрантам сведения конфиденциального характера, известные ему по службе в НКПС и НКВТ).

Артузов подошел к несгораемому шкафу, шкаф открылся со звоном. Он достал папку. На ее переплете было написано: «Дело А. А. Якушева».

Артузов выдвинул ящик стола и достал две фотографии. Одна побольше – групповой снимок. В центре – белое здание, вокруг на обвивающей нарисованной ленте надпись: «Императорский Александровский лицей. Выпуск 1907 года». Вокруг ленты – фотографии молодых людей в мундирах лицея, и над ними какие-то господа тоже в мундирах и при орденах.

Внимательно рассматривал лица на фотографии, взял другую фотографию: господин в пенсне, с завитыми усами, с большим лбом, который несколько увеличивала лысина. Выразительный, чуть насмешливый взгляд.

– Это и есть Александр Александрович Якушев. Видно, что человек с характером. Представительная внешность, знает себе цену. Он же изображен на снимке среди воспитателей. А среди лицеистов – другое действующее лицо – Юрий Александрович Артамонов. Окончил лицей в 1907 году. Его нам указала Варвара Николаевна Страшкевич, он ей приходился племянником.

Артузов задумчиво перелистывал дело Якушева. Тот написал:

«Я, Александр Александрович Якушев, потомственный дворянин, сын преподавателя кадетского корпуса, родился 7 августа 1876 года в городе Твери, окончил Императорский Александровский лицей, последняя моя должность – управляющий эксплуатационным департаментом управления водных путей министерства путей сообщения в чине действительного статского советника. После революции с 1921 года работал в качестве консультанта по водному хозяйству. В старой армии не служил, в белой тоже. Женат, имею троих детей. Хотя я ни в какую партию не входил, но по убеждению – русский националист…».

Артузов задумался, затем продолжил читать, что пишет этот генерал (по «Табели о рангах» чин действительного статского советника, который имел Якушев, соответствовал военному званию «генерал-майор»):

«…Я считаю монархию единственным строем, который может обеспечить могущество и величие России. Тем самым я являюсь противником Советской власти, контрреволюционером. Однако я хотел бы знать, в чем меня обвиняют? Все, что можно мне поставить в вину, относится к прошлому, и об этом прошлом я постараюсь рассказать подробно и вполне откровенно.

В 1919 году, когда северо-западная армия генерала Юденича наступала на Петроград, мы были уверены, что Советская власть доживает последние дни. Юденич занял окрестности Петрограда, генерал Миллер наступал на Вологду, поляки занимали Минск, корпус Кутепова занял Курск и Орел. Мы – я говорю о подпольных организациях в Петрограде – имели связь с «Национальным центром» в Москве и готовили мятеж в Петрограде, так же как наши единомышленники в Москве. Все это теперь имеет историческое значение, поскольку ВЧК удалось ликвидировать и нашу, московскую, организацию. Мы были уверены в успехе, готовили вооруженное выступление и выработали строгие меры, чтобы обеспечить порядок в столице. Что это значит, надеюсь, понятно.

Мы надеялись справиться с рабочими, не дать им возможности лишить город воды и света, пытались связаться с теми офицерами, которые были мобилизованы в Красную армию. Чем это кончилось – известно.

Некоторое время я оставался в Петрограде. Когда начались аресты, я переехал в Москву, где меня меньше знали. (…)

На этом, собственно, и кончилась моя активная деятельность. Из Москвы я предполагал пробраться на юг. Это мне не удалось. Мятеж Кронштадтской вольницы меня обнадежил, но ненадолго. Наступило время нэпа, которое я воспринял как крушение принципов большевизма. Я жил, ничего не делая, продавая фарфор и столовое серебро, которое вывез из Петрограда. Именно в это время произошла встреча с одним знакомым генералом, которого я хорошо знал по Петрограду. Он поинтересовался, что я делаю и как существую. Я объяснил ему свое положение.

– А вы, ваше превосходительство?

Он с удивлением посмотрел на меня:

– Я с ноября с семнадцатого года работаю. Теперь в штабе Красной армии. Я думал, вам это известно. Мне кажется странным, что вы с вашими знаниями сидите без дела. На что вы надеетесь?

Все устроилось неожиданно для меня. Рано утром ко мне явился некто в кожаной куртке и передал мне приглашение явиться к одному высокопоставленному лицу. Это приглашение имело характер приказа, и я уклонился от него. Тогда спустя неделю за мной пришли уже двое в кожаных куртках, посадили в автомобиль и доставили к этому лицу. Я был встречен милостиво, мне сказали, что известны мои заслуги, знания и организаторские способности, которые не могли получить должное развитие при царе.

Я сказал:

– Не знаю, откуда вам это известно?

– От многих видных специалистов, которые работают у нас.

Затем мне было сказано, что мои убеждения «русского националиста» тоже хорошо известны и потому для меня не должны быть безразличны судьбы русской промышленности и хозяйства. Кончился этот разговор тем, что я согласился работать с большевиками. Я занял хорошее положение, как известно, был вхож в кабинеты видных деятелей ВСНХ, меня знали и знают Красин, Кеженцев. Внешне все обстояло у меня благополучно, я составлял докладные записки и планы по водному хозяйству, в осуществление которых не верил.

Я был командирован в Швецию в начале ноября, а 22 ноября по возвращении в Москву был арестован. Убеждений моих я не менял и являюсь по-прежнему русским националистом и монархистом. Был им и после Февральской революции, когда на предложение князя Львова занять пост товарища министра путей сообщения ответил, что, как верноподданный его величества, Временного правительства не признаю.

Вы спрашивали меня о моем отношении к Советской власти сегодня. Я не закрываю глаза на усилия большевиков восстановить то, что разрушено, но настоящей порядок наведет державный хозяин земли русской. На этом я кончаю мои показания. Никаких имен я не называл и не назову, о своей контрреволюционной деятельности я рассказал все, ничего не утаив.

А. Якушев».

Артузов вспомнил слова Дзержинского:

– Нам нужен человек, который поможет чекистам проникнуть в ядро монархической организации. Человек, которому эти господа верят, которого знают как убежденного монархиста и который мог бы стать одним из руководителей МОЦР, действуя в интересах Советской власти. Недавно мы арестовали некоего Александра Александровича Якушева. Это видный специалист по водному хозяйству, занимавший в дореволюционное время солидное положение. Мы убедились, что сейчас он не только стоит на позициях, враждебных по отношению к Советской власти, но и является одним из руководителей МОЦР. Следствие по этому делу ведет товарищ Артузов и его отдел…

Якушев перешел на советскую службу после длительного саботажа, но, видимо, он начал работать лишь с целью маскировки своей контрреволюционной деятельности. Это ему не удалось. Он арестован. И однако, мы убедились в том, что, несмотря на свои монархические взгляды, он отвергает бесчеловечные методы борьбы, которые предлагают его единомышленники. Он отвергает интервенцию. И для него, как он заявил, «превыше всего интересы России». Поэтому он осуждает терроризм и шпионаж в пользу Антанты. В то же время он категорически отказывается дать нам откровенные признания относительно МОЦР и назвать хотя бы одно имя. Так, товарищ Артузов?