Текст книги "Молоко за вредность для фараона"

Юрий Манов
Молоко за вредность для фараона

Иногда сущность происходящего осознаешь несколько позже, чем того хотелось бы.

Из размышлений мышки в мышеловке

– Ну что ты грузишься, как Виндоза после апгрейда, не боись, Влад, начинать всегда трудно! – заверил меня Юра Белкин, дружески похлопал по плечу и, сунув под мышку папку с бумагами, отбыл, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я остался в гордом одиночестве. Вот так всегда, Белкин пошел «бумажками» заниматься, а я – один на один с клиентами. И если часы над столом не врут, до прибытия первого осталось не больше получаса. Страшно-то как!

Да, сегодня первый день работы нашего ООО со звучным названием «ВОБЛЯ». Вобля, между прочим, это не то, что вы подумали, а река в Московской области, и там даже указатель есть, если ехать по рязанской трассе. Это Белкин придумал, уж больно его это название порадовало. Белкин, он вообще названия прикольные любит. К примеру, одного знакомого главу райадминистрации он надоумил назвать местную футбольную команду «Герострат». Самый прикол был в том, что основу этой команды составляют… хлопцы из добровольной пожарной дружины местного химкомбината (по крайней мере именно по ведомостям пожарных они получают там зарплату). Как только футболисты «Герострата» вышли на поле, и комментатор объявил новое название команды, немногочисленные зрители матча хором заржали. А после игры рассказали своим знакомым. С тех пор посещаемость на играх этой команды постоянно растет, несмотря на откровенно говенную игру «добровольных пожарников».

А нового владельца нашего «Океана» Белкин научил переименовать магазин в «Ихтиандр», горячо убедив, что «Океан» – это банально. На витрине там теперь живой хвостатый мужик в серебристом трико на фоне водорослей, рыб, осьминогов и прочих морепродуктов. И когда включается световая реклама, мужик этот начинает шевелить хвостом и трубить в раковину, как в кино «Человек-амфибия», к великой радости местной детворы. Правда, есть там одно «Но», большой рекламный щит перед магазином обещает, что покупатель может приобрести деликатесы из всего, что выставлено на витрине. Странно, и почему никто до сих пор не заказал филе жареного «Ихтиандра», он ведь тоже на витрине фигурирует.

В общем, Белкин придумывает, остальные расхлебывают. На этот раз расхлебывать придется мне, потому как именно на двери моей комнаты в общаге была прикреплена табличка:

ООО «ВОБЛЯ»

Срочная виртуальная психологическая помощь

Процедурный кабинет.

Ведущий специалист В.Ю. Мамичев

В.Ю. Мамичев, как вы поняли, это я. И именно мне придется оказывать срочную виртуальную психологическую помощь согражданам с помощью вот этого проапгрейдженного до предела «Пня» и двух шлем-масок для виртуалки. На мне был новенький белый халат (рукав которого я уже успел облить кофе), для солидности Белкин заставил меня сменить кроссовки на ботинки и даже нацепить галстук. Идиотизм!

Почему я согласился на эту авантюру, ума не приложу. Ну подумаешь, снова остался без работы, разругавшись вдрызг с начальницей рекламного отдела Кристиной Максимовной, впервой, что ли? Да специалистов моего уровня в этом городишке еще поискать, и предложения работы вроде были. Но тут приперся Белкин, приволок пива и убедил, собака, мол, «хватит работать на дядю, пора поработать и на себя». И вот теперь сижу в своей общажной комнате, превращенной в «процедурный кабинет», и тихонько мандражирую в ожидании первого клиента. Самое ужасное было в том, что я совершенно не представлял себе, что значит эта самая «психологическая виртуальная помощь». Белкин что-то объяснял, рассказывал, какие «бешеные бабки рубят» в Штатах личные психотерапевты, но в суть я так и не врубился. Ладно, для первых клиентов Белкин оставил инструкции. Поглядим, как сработает, а там видно будет.

Правильно говорила моя бабуля, царство ей небесное: «Сколько обезьяна ни хитри, все равно жопа голая». Разумеется, в приличной компании бабуля изъяснялась более нормативно, заменяя «жопу» «голым задом», но смысл поговорки от этого не менялся, разве немного терялось экспрессии. Так вот, эта народная мудрость, без сомнения, относится к моему приятелю Белкину и тому жизненному пути, что он для себя выбрал. Хитрит, сволочь даже там, где особой необходимости в этом нет. Вот и в «Суперцивилизации XXL» он решил схитрить и по большому блату где-то раздобыл коды и пароли для этой игрушки. Что и говорить, коды были хорошие, один давал сразу миллион золотом в казну, второй позволял быть в курсе всех самых перспективных разработок в научных лабораториях Игроков – соседей, третий разрешал коренным образом менять ландшафт и в пять минут сносить горные хребты, вырывая на их месте рукотворные озера. Про его армию я уже не говорю, в гвардии Белкина Рэмбо в сержантах мыкался, изводя всех просьбами направить его в Вест-Пойнт, да что там Рэмбо, Терминатор два года капитанских погон дожидался.

Три недели Белкин ходил гоголем, свысока посматривая на нас, Игроков, честным трудом в поту соленом зарабатывающих деньги в казну и не знающих, как свести концы с концами из-за постоянных бюджетных дефицитов. Видели бы вы, чего за это время он успел натворить. Он меня как-то запустил в свою карту (хотя это правилами и запрещено, но разве Белкин мог удержаться, чтобы не похвалиться?). В своей столице он собрал все семь древних чудес света и заложил фундамент девяти новых, стены домов у него были сплошь из мрамора, а народ проживал в праздности и отрывался в постоянных увеселительных мероприятиях. От скромности Белкин никогда не страдал, а потому своих статуй, увенчанных золотыми венками, он наставил где только можно, разве что не в нужниках.

Честно говоря, я Белкину завидовал. Нет, не статуям, а совершенству созданного им мира. Я не спеша бродил по улицам Белкинтауна и приветливо кивал улыбающимся людям, красивым и здоровым без исключения. Ни преступности, ни загазованности, присущих большим городам, жратва бесплатно, одежда тоже, предметы роскоши – по себестоимости. Тут и там здоровенные афиши: концерты и спектакли, вход свободный. Я разок забрел случайно в какой-то амфитеатр, там на сцене уже лабал «Nazaret», а «Led Zeppelin» в классическом составе настраивал аппаратуру за кулисами. Ну как тут не позавидуешь, конечно, будь у меня такие деньжищи, я бы и не такого сотворил…

Потом наступила расплата. Коды кодами, но оказалось, что деньги Белкин получил не так просто, а в кредит, и теперь Создатель намекал, что пора бы Игроку Великому Белку вернуть долг, с процентами, разумеется. А также заплатить за приобретенные у других Игроков патенты на изобретения и расплатиться со строительными компаниями за снос гор и рытье на их местах рукотворных озер. Белкин загрустил, прикинул свой баланс и объявил себя банкротом. Но при этом из Игры не вышел, а распродал оружие контрабандой, распустил армию и объявил нейтралитет. А своим соседям по карте он предложил использовать его страну, как виртуальную Швейцарию – мировой курорт, банк и огромную киностудию в одном флаконе. Соседи Белкина побаивались, тем более они как раз начали грызться между собой, потому предложение его с радостью приняли.

Лишившись перспективы завоевать когда-либо мир, Белкин к Игре несколько охладел, а потом придумал использовать ее в своих корыстных интересах. Благо, что с помощью полулицензионной программы и нехитрых манипуляций в «Суперцивилизацию XXL» можно было ввести любого героя, хоть Жириновского с предвыборного плаката, хоть Шандыбина, крашеного зеленкой под Шрека, хоть черта лысого с манерами джентльмена и дипломом МГУ. Так и появилась «ВОБЛЯ».

В дверь робко постучались, я постарался придать себе солидный вид и громко сказал: «Войдите». Первый клиент оказался невысоким мужчиной с большими залысинами, с потрепанным портфелем в руках. Он остановился на пороге и робко огляделся. В общем-то за интерьер «кабинета» я был совершенно спокоен. Мы решили не скупиться, Белкин достал заначку, выбил где-то кредит, и «кабинет» мы отремонтировали под «евро»: с навесными потолками, утыканными галогенками, с идеально ровными чуть голубоватыми стенами, с жалюзи того же цвета. Все соседи по общаге приходили к нам посмотреть, как на экскурсию. В углу стояла неизвестно для каких целей купленная ширма (Белкин в каком-то кино видел). Добавьте к этому удивительно удобное кресло, которое Белкин спер с прежнего места работы, и мой комп, корпус которого я оттирал водкой часа три, если не больше. Несколько портил общий вид старый холодильник «Смоленск» довольно обшарпанного вида, но я решительно отказался с ним расставаться. Он – мой ровесник и ни разу не ломался за долгие годы службы, пусть уж постоит в уголке, заслужил. Правда, хитрый Белкин заклеил его самоклеющейся пленкой под сталь, раздобыл где-то панель кодового замка от сейфа и приклеил его «суперцементом» к дверце холодильника. Честное слово, получилось классно, словно сейф в углу стоит, только гремит он сильно, особо когда включается…

Судя по всему, интерьер клиента впечатлил, и я немного успокоился.

– Садитесь, – указал я на чудовищное кресло. – Давайте ваше направление.

Клиент робко положил на стол бумажку, и я прочитал «диагноз». Белкин своими каракулями уведомлял, что Кручина Василий Петрович находится в глубокой депрессии и нуждается в «глубоком погружении». Ну конечно, я бы удивился, если бы у человека с такой фамилией не было депрессии. Тут же был и «рецепт» – рекомендуется диск №19.

Девятнадцать, так девятнадцать, мне не один ли хрен! Я крутанул пластиковый диско-кляссер, нашел искомое и сунул болвань в СиДюк. Машинка загудела, и я уже хотел предложить Кручине Василию Петровичу надеть шлем-маску, когда вспомнил инструкции Белкина. И то правда, кто будет платить большие деньги, если все будет так просто. Не-е-ет, лечение, а тем более платное – вещь сугубо сурьезная! Тут клиента нужно убедить, что свои деньги он потратил не впустую.

– Так какие у вас проблемы, уважаемый Василий Петрович? – спросил я проникновенно.

– Понимаете, – начал Кручина, нервно царапая свой портфель. – Я уже говорил докто-ру… Я боюсь, понимаете, я боюсь, что меня уволят. Я уже двадцать лет работаю на макаронной фабрике, руковожу цехом и дело свое знаю в совершенстве. Но сейчас появилось так много наглых молодых людей. Вы извините, молодой человек, я вовсе не вас имею в виду. Просто… Я работаю не покладая рук, а они такие наглые…

– Так вы хотите…

– Я хочу, чтобы они тоже работали, чтобы поняли, что значит тяжкий труд, понимаете? И имели к нему уважение.

– Вы имеете в виду конкретные личности? – поинтересовался я.

– Да, я вот принес фотографии, как мне сказал доктор. Качество не очень, вы уж извините, это с новогоднего банкета…

Доктор? Это значит Белкин себя в доктора возвел. Я не удержался и хмыкнул, но тут же вновь принял серьезный вид, взял фотографии, рассмотрел: обычный новогодний стол с неприменным оливье под наряженной елкой в заводском клубе, красномордые сотрудники без пиджаков, с ослабленными галстуками. Видимо, застолье снято в самом разгаре. Впрочем, возможно, красные рожи – следствие неважной проявки или неотрегулированной вспышки..

Я уложил фотографии в сканер и начал их потихоньку чистить, Кручина терпеливо ждал, не переставая теребить кожу своего портфеля. Особо я не старался, если чистить фотки по нормальному, то тут часа три надо. Некоторые физиономии «вытянуть» так и не удалось, больно уж смазанные. Ну ладно, попробуем как есть.

– Вы прямо мастер! – восхитился Кручина, увидев результаты моей работы на мониторе. Я польщенно улыбнулся и скинул фотки в программу.

– Итак, – сказал я, уже абсолютно успокоившись, – вы хотите, чтобы они, ваши молодые коллеги, работали, а вы ими руководили?

Кручина кивнул.

– И какой же вид работы вы выбрали, физический, интеллектуальный?

– Физический, конечно! – занервничал Кручина. – Другого они не поймут.

– Хорошо, есть следующие варианты тяжкого физического труда и невыносимых условий жизни: вбивание бревен лиственницы в болота строящегося Санкт-Петербурга, детский труд на текстильных мануфактурах Англии восемнадцатого века, лесоповал и золотой карьер на Колыме в системе ГУЛАГа, завод «ЗИЛ» – конвейер, с проживанием в общаге «лимиты», хлопковые плантации Флориды. За небольшую доплату, – я сделал многозначительную паузу, вспомнив наставления Белкина, – есть еще одна довольно эффективная импортная программа.

– Какая? – шевельнул губами Кручина.

– Строительство египетских пирамид! – сказал я гордо. – Каменоломни, адский труд на жаре, надсмотрщики с кнутами, перетаскивание блоков, водружение их на солидную высоту.

– Пирамиды! – решительно сказал Кручина. – Не переживайте, я заплачу, сколько надо.

– В какой роли хотите выступать? Царский писец, строительный прораб, надсмотрщик?

– Надсмотрщик! – не колеблясь, заявил клиент.

Я понимающе кивнул. Нет, Белкин, конечно, сволочь, но профессионал! Диск №19 – как раз его запись с его первой стройки Чуда Света, и именно в роли надсмотрщика.

– Что ж, располагайтесь в кресле удобнее, поставьте сюда ваш портфельчик и не стесняйтесь, откиньтесь на спинку, держитесь свободнее. Сейчас вы наденете этот шлем-маску и перенесетесь в Древний Египет на строительство пирамиды Хефрена…

– А почему не Хеопса? – удивился Кручина, порадовав меня эрудицией.

– Не все сразу, – успокоил я. – Сразу Хеопса – это слишком круто, надо постепенно. Я же говорил, что лекарство, то есть программа, очень сильное…

Кручина спорить не стал и послушно дал нацепить себе на лицо маску. Я проверил программу, убедился, что все в норме и нажал «Enter». Комп довольно загудел, и я быстро натянул вторую маску.

Горячий ветер тут же обнял мое тело, швырнул в лицо горстью мелкой пыли. Я допил воду в чаше до дна, тут же пот обильно выступил по всей коже.

– Напрасно вы, уважаемый, на воду налегаете, – лениво сказал мне старший писец, откидываясь на папирусную циновку. – В такую жарищу вода все равно через пот выйдет. Вы лучше арбузика отведайте. В этом году они, хвала Осирису, на удивление сочные.

Я не стал спорить и принял из рук чернокожего раба большой красный ломоть. Действительно, очень сочно, сахарная мякоть аж тает на языке.

– Судя по цвету кожи, вы не местный, а я ведь тоже с севера, – улыбаясь, сказал писец, – с самого побережья. Первое время думал, что не выдержу такой жары, а сейчас ничего, привык…

Он протер лысину белым платком и взял с медного подноса большой папирусный свиток.

– Отчет о ходе работ сейчас посмотрите или вечером, во дворце?

– Вечером, – отмахнулся я. – От этой жары у меня голова пухнет, какой уж тут отчет. Я приехал сказать, что Великий фараон Хуфу недоволен, почему так медленно идут работы?

– Великий фараон Хуфу, да осветит Осирис каждый шаг его по земле, всегда недоволен ходом работ. А у мудрого жреца Имхотепа всегда есть объективные причины для объяснения задержек: то камень не вовремя подвезли, то рабов маловато, то мастера бастуют из-за скудного жалованья, то Нил разлился не по графику. Так было всегда, при моем деде, при моем отце, при мне, всегда… – повторил жрец и махнул рукой в сторону пустыни, над которой уже поднимались стены циклопического строения.

– Кстати, – сказал я, – как там та партия рабов, что я пригнал?

Писец пожал плечами:

– Как все, привыкают понемногу, вон они как раз у северной стены блок тянут.

– Пойду посмотрю, – сказал я и, смыв арбузный сок с рук в чаше с водой, направился к пирамиде. Писец дружески мне улыбнулся, но из-под навеса не вышел, наоборот, дал знак неграм с опахалами, чтобы не шланговали и махали побойчее. Что поделаешь, северный человек, плохо жару переносит. А жара здесь о-го-го!

Кручина был собран и деловит. В белоснежной набедренной повязке в довольно дорогом черном парике конского волоса он поигрывал кнутом с рукояткой, отделанной серебром, и громко командовал:

– И ррраз, и ррраз! Юлин, не отлынивай, всей грудью на упряжь налегай. Это тебе не секретарш по приемным за титьки тискать! И ррраз! И еще рраз! Барычев, а ты что?! Я тебе покажу «ноги стер»! Как по служебной командировке на футбол в Италию летать, так ноги у тебя не болят, а как поработать… Я тебя сейчас быстро вылечу!

Молодые коллеги Кручины разом налегли на упряжь, деревянные полозья, обильно смазанные жиром, заскрипели по камню, и огромный блок из песчаника сдвинулся на полшага.

– Плохо, ребята, очень плохо! – укоризненно сказал Кручина. Громко свистнул кнут, кто-то ойкнул.

Я понял, что с программой все в порядке и снял маску.

Кручина, откинувшись в кресле, беззвучно шевелил губами, то и дело вздрагивал и размахивал руками, видимо, кого-то сек. Я отодвинул ширму, чтобы надсмотрщик-энтузиаст ненароком ее не зацепил, и вышел в коридор покурить. Там меня настигла Клипса – наша общеобщажная кошка и затянула старую песнь о вечном голоде. Я развел руками и сообщил кошке, что у самого в животе урчит, но пообещал поделиться с ней обедом, если повезет. Кошка зыркнула по мне своими желтыми глазищами, но, видимо, поверила обещанию и двинулась по длинной щели общажного коридора, гордо подняв хвост.

До конца сеанса оставалось еще полчаса. Я пересчитал наличные, что звенели в кармане, и решил, что в продмаг с таким убожеством идти стыдно.

Кручина неподвижно сидел в кресле, лицо его было покрыто потом. Я тоже нервничал: наступал самый решающий момент моей деятельности – взимание денег за процедуру. Я долго просил Белкина избавить меня от приема наличных, но тот намекнул, во сколько нам обойдется кассир, и пришлось ради будущего финансового благополучия нашего ООО согласиться.

Стараясь не выдать волнения, я вписал на разграфленный листок циферки, подытожил сумму и протянул его Кручине. Тот тупо в бумажку посмотрел, наконец, сообразил, что она означает, молча вытащил из кармана пиджака потрепанный бумажник и выложил на стол несколько купюр.

– Сдачи не надо, – сказал Кручина, направляясь к двери.

– Но постойте, – запротестовал я, – так же нельзя, у меня отчетность…

Но догонять его я не стал. Все равно сдачи у меня не было. Я прикинул в уме и сообразил, что щедрый инженер Кручина «на чай» мне оставили 45 рублей. Однако! Сначала я хотел было весь гонорар положить в специальную жестяную коробочку из-под чая со слониками, но в животе урчало, до визита следующего клиента оставалось больше получаса, и я решил все-таки сбегать в магазин.

Клиент заявился на десять минут раньше, вошел без стука, дверь распахнул мощным пинком ноги. От неожиданности я едва не подавился бутербродом с колбасой и опять плеснул себе кофе на рукав, теперь уже на левый. Клипса тоже чуть не поперхнулась сосиской, отпрыгнула боком и злобно зашипела на пришельца. Крупный бритый молодой человек с соответственной цепью на могучей шее оглядел кабинет и уставился на меня в упор.

– Я на прием. Ты, что ли, этот псих виртуалый? – спросил он по-хозяйски.

Я не стал спорить (с набитым ртом это было трудно), накрыл свой убогий обед салфеткой и отодвинул на край стола. Рукой указал гостю на кресло и, наконец с трудом проглотив пищу, сказал:

– Вы извините, но до сеанса еще десять минут, и я не ожидал, что…

– Да ладно, ладно, че уж там, жри! Че, не понимаю, что ли, – сказал клиент, по-хозяйски располагаясь в кресле. – Я, бывалочи, и сам в зоне… Стоишь так на перекличке, а в кишках оркестр духовой. Дождешься отбоя и в одну харю бачок картошки с салом и буханкой хлеба смолотишь. Так-то! Ладно, братан, время – деньги! Мне надо троих уродов замочить.

Я вздрогнул и едва не выронил из рук тот самый диск №19.

– Не, ну не вправду, но чтоб как по-настоящему. Мне тут твой «лепила» сказал, что есть такая возможность. Да ты не ссы, они – чисто уроды, никто за них не встанет, в натуре.

– Можно ваше направление? – пролепетал я.

– А, бумажку эту? На, держи!

Видимо, во время общения с этим клиентом у Белкина тоже дрожали руки, его и без того трудночитаемые каракули в этот раз были совершенно ужасны. Но я все-таки разобрал: «Яков…(отчества я так и не расшифровал) Палкин, острое чувство… какой-то неприязни, рекомендуется глубокое погружение для… (чего-то нечитаемого) и снятия стресса. Рекомендуется диск №47».

– Фотографии объектов у вас имеются? – поинтересовался я, наблюдая, как Клипса, встав на задние лапы, пытается стянуть салфетку с моего обеда. Странно, обычно эта интеллигентная кошка крысятничеством не грешит, не иначе как аура клиента на нее так подействовала.

– Вот, братан, эти уроды. Фас, в профиль, в кругу семьи! Достали! Если их сегодня не замочу, все, хана мне, сотворю че-то страшное! Аж сам за себя боюсь! Только ты это, обеспечь, чтобы все взаправду…

Я рассмотрел глянцевые карточки. Да, люди в нашем городе известные, в принципе чего-то подобного я и ожидал: местный олигарх, поднявшийся на дружбе с бандитами и торговле цветными металлами, зампрокурора, известный тем, что отказался от взятки в полмиллиона баксов (это в нашем захолустье-то!), и еще один криминальный авторитет, его портрет я видел недавно в местной программе «Набат» в рубрике «Розыск». Видимо, именно эти трое начисто отравляли жизнь моему клиенту.

– Тут вот досье на них, нужно? – спросил он, вынимая из кейса три толстых пачки.

– Смотря что вы желаете… с ними сделать? – проникновенно спросил я и неожиданно для себя добавил: – В натуре?

– Как что?! – удивился моей непонятливости Яша. – Я хочу их «замочить» лично, вот этими самыми руками.

– Значит, переговоры вы с ними вести не будете?

– Какие переговоры?! Это же беспредельщики! С ними по-людски нельзя, в натуре! А этот прокурор, он вообще чокнутый. Сам живет в своей малосемейке на оклад и остальной путевый народ хочет на нары отправить. Не, боле никаких базаров, в расход уродов!

– Тогда их досье мне вовсе не обязательно, – сказал я, мельком пролистывая бумаги. – Каким образом вы хотите их… «замочить»?

– Ты это… кино про крестного отца видел? Ну, когда Майкл в ресторане этого турка и мента продажного завалил. Мне вот что-то наподобие.

– Какое оружие предпочитаете? – спросил я, вызывая мышкой на экран арсенал. Яша внимательно посмотрел на длинный ряд вооружений, уважительно хмыкнул…

– И это все у тебя есть? Уважаю! Слушай, а можно тот пулемет, что был в машине у Брюса Уиллиса в «Шакале»?

– Можно, конечно, – сказал я, вызывая на экран искомое. – Но вы его в руках не удержите, он очень тяжелый.

Бугай с сомнением посмотрел на свои ручищи:

– А тот, что у Шварца в «Хищнике», с шестью стволами?

– Можно, но в сортире за бачком его спрятать вряд ли удастся.

– Тогда валяй мой!

– Что «мой»? – не понял я.

– Вот этот, – и Яков выложил на стол тяжелый «ТТ». В принципе он меня не особо удивил, что я, «ТоТошек» не видел? Я кивнул головой, врубил сканер и начал чистить фотографии будущих покойников. Работы было немного, качество фотографий было просто отличным.

Вообще-то Яша обещал, что стрелять будет прицельно, но я на всякий случай натянул под жилетку бармена бронежилет. В зеркале в таком виде я выглядел очень смешно, но мне было далеко не до смеха. Как-то не по себе мне было. Я перевернул пластинку, поставил опять что-то итальянское и снова принялся тереть бокалы. В принципе – успокаивает, но не могу сказать, чтобы очень.

Эта троица вела себя слишком беспечно: бандит жрал, быстро работая мощными челюстями, олигарх ловко разделывался с устрицами, щедро поливая их лимонным соком, прокурор почти не ел, тарелка с чем-то молочным перед ним (я все-таки просмотрел мельком досье и узнал, что зампрокурора давно страдает язвой) оставалась нетронутой. Олигарх резвился, рассказывая какой-то смешной случай из своей жизни (если мне не изменяет память, что-то подобное я читал в местной «Вечерке» в рубрике «Это было взаправду», скачанной из интернета), бандит продолжал жрать, прокурор хмурился, посматривая на пустой стул Яши. Тот отпросился по малой нужде и что-то давно не возвращался. И хотя его обыскали самым тщательным образом…

В этот момент он и в вошел в зал. Палкин был наряжен в шикарный смокинг, в руках его было по большому черному пистолету (второй ствол он уже в последний момент заказал, пришлось вводить в программу за отдельную плату). Яша остановился, широко расставил ноги и медленно поднял обе руки. Едва раздался грохот, я нырнул под стойку и зажал уши.

– Все, братан, – услышал я, когда грохот стих. – Давай выводи меня отсюда, пока менты не наехали.

Вдали действительно заревела полицейская сирена. Я осторожно выглянул из-за стойки: вся троица лежала у перевернутого стола в живописных позах в лужах крови, кто-то тихонько стонал. Яша довольно улыбнулся, показал мне большой палец руки и сделал контрольные выстрелы. Мне же было не до смеха, я почувствовал, как к горлу подкатила тошнота, и немедленно снял маску.

– Ну, братан, спасибо, порадовал! – не глядя на протянутую бумажку со счетом, Яша бросил на стол стодолларовую купюру с визиткой и, громко цокая подкованными каблуками, пошел к двери. – Будут проблемы с «крышей» – звони!

Я разглядел визитку с золотыми буковками, а Яша-то, оказывается, предприниматель и меценат к тому же…

Белкин быстро щелкал по клавишам калькулятора, то и дело посматривая на купюры, заработанные мною сегодня за день. А заработал я немало: после обеда приходила еще пышнотелая дама лет тридцати, ей очень хотелось потанцевать танго с Томом Крузом и непременно в Кремлевском зале с двуглавыми орлами на стенах. Последним явился мужчина лет сорока пяти. Об его заказе и говорить не хочется. Ну и что с того, что дядька с детства влюблен в Мэрилин Монро? Мы-то здесь при чем? Пусть тешит свою похоть как-нибудь по-другому, некрофил проклятый, здесь у нас – не порносалон! О чем я и заявил Белкину решительно.

Белкин особо не спорил, он прямо-таки сиял от счастья, подсчитывая, сколько чистой прибыли принесет нам этот кабинет при разумном использовании.

– Прикинь, – потирал он руки, – затрат-то практически никаких, а чистая прибыль о-го-го! Если так дело и дальше пойдет, мы с тобой такие «бабки» зашибем!..

Я почему-то его радости не разделял. Признаться, сегодняшний день вымотал меня просто абсолютно! Один этот Яша Карлеоне чего стоит!

– Это нас зашибут, и меня в первую очередь, – пробурчал я. – Ты что, не понял, кто этот Палкин и кого он сегодня «замочил»?

– Ну и что? Это же виртуально, Влад, мало ли кого в компьютере убивают! Вот ты сам говорил, что давно мечтаешь убить ту страшную польскую девочку из рекламы про «Блендамед», но ведь не берешь дробовик и не едешь в Варшаву скорым поездом…

Я спорить не стал, действительно, возникали у меня порой такие непреодолимые желания. Причем не просто убить, а каким-нибудь садистским способом, бензопилой или еще чем. Такие вот странные ассоциации вызывает у меня некоторая реклама на отечественном TV. И будь у меня такая возможность, то первым делом я убил бы эту белобрысую польку с квадратными зубами, которая уверяет, что после «Блендамеда» по зубам даже можно постучать. И тут же стучит по своим ужасным огромным резцам. Ну я бы ей настучал!

Второй жертвой стал бы тот придурок, что вламывается в квартиры мирных граждан со своим долбаным «Тайдом» и все угрожает: «Тогда мы идем к вам». Для него я приготовил бы дробовик с хорошим зарядом картечи. Или все-таки лучше непривитый ротвейлер без намордника? Вот представляете, он грозится: «Тогда мы идем к вам», заходит в ваш подъезд, а вы потихоньку выпускаете пса. Только оператора жалко, ротвейлеры, они жуть какие злобные, одним придурком вряд ли ограничится. Нет, придется все-таки брать дробовик. Так, потом я расправился бы с тетей Асей и Инессой Михайловной. Ну с ними все просто – засунуть в стиральную машинку, обильно полить гелем, отбеливателем, забросать этими пластиковыми роллерами и включить барабан на полную мощность. Получится гель для стирки с отбеливателем в одном флаконе. А вот что делать со студентками – дегенератками из «АктивиА», с «растишкой-пидорашкой»? Как поступить с тем ужасным мальчиком, что постоянно канючит: «Побольше масла»? Поверьете, я люблю детей, но должна быть и мера. Да мало ли еще дебильной рекламы на нашем TV, так что работы непочатый край…

Следующий рабочий день начался с сюрприза. Почему-то вместо жены директора чулочно-носочной фабрики, имевшей какие-то проблемы с мужем, у дверей кабинета топтался господин Кручина. И не один, а с какой-то суровой дамой в очках. Я начал лихорадочно вспоминать, что учил меня делать Белкин в этой ситуации. Во-первых, никакого возврата денег, во-вторых… Вот насчет того, что деньги возврату не подлежат, я помнил, а про «во-вторых» все совершенно вылетело из головы.

Но Кручина, судя по всему, и не собирался требовать деньги обратно. Увидев меня, он робко заскулил и, сбиваясь, заговорил:

– Уважаемый, мы, конечно, без направления, но я, мы… мы хотели бы… нельзя ли в качестве исключения?..

Я оглянулся, не видят ли соседи, и открыл дверь, пропуская визитеров вперед. Настроение резко улучшилось, одно дело, когда приходят с претензиями на услугу, совсем другое, когда благодарят, да еще приводят новых клиентов.

– Это Марисеменна с планового отдела, – сообщил Кручина робко. – У Марисеменны такие же проблемы, что и у меня. Можно ли ей… тоже помочь? Ну, вы меня понимаете?

Я понимал. Тетку, наверное, сокращают. Знаю я такие конторы. На одном заводе целый расчетно-плановый отдел из двух дюжин теток с сейфами, калькуляторами, печатными машинками и кипятильниками заменили одной девочкой – студенткой экономического техникума с компьютером. Никто и не заметил, разве что путаницы в бумагах стало гораздо меньше.

Я глянул на часы. Судя по всему, супруга чулочно-носочного магната уже не придет. Ладно, не люблю, когда техника простаивает.

– Что бы вы хотели? – начал я привычно.

– То же, что и мне, – заторопился Кручина, – только нельзя ли вот этих людей в упряжку? Не переживайте, у меня есть сбережения, я заплачу…

Я вновь оказался в жаркой долине Гиза. Широкий Нил солидно нес свои воды на север, на середине реки покачивались на волнах четыре большие папирусные лодки, груженные блоками из песчаника. На берегу громко и грязно ругались по-древнеегипетски рыбаки.

Марисеменна в черном парике царского писца с приклеенной фальшивой бородкой сидела под навесом, два дюжих нубийца широкими опахалами нагоняли на нее прохладу. Марисеменна была сурова, в пыли перед ней на коленях обреченно стояли двое мужчин, фотографии которых я только что отсканировал. Если я правильно понял – владелец и управляющий макаронной фабрикой. Они искренне раскаивались в воровстве и обливались горькими слезами, но тщетно…

– Великий фараон Хуфу, да благословит Бог Солнца Ра каждую минуту, прожитую им в этом мире, – выговаривала Марисеменна сурово, – для того и поставил меня на эту должность, чтобы воры и мздоимцы вроде вас не смогли помешать ему, любимцу Осириса, Птаха и Бастет возвести величайшее в истории строение! Именно из-за таких, как вы, величественный пирамидальный комплекс получился таким несуразным…