Текст книги "Дворянин. Книга 2. Часть 2. Неподъемная ноша"

Юрий Москаленко, Константин Беличенко
Дворянин. Книга 2. Часть 2
Неподъемная ноша

Глава – 1

Добравшись до Смоленска, наконец, отпустило и постоянно терзающее меня нервное напряжение, которое сошло на нет. Пропал куда-то и тот ехидный внутренний голос, который так донимал меня, какими-то фантастическими предложениями.

– Так и поседеешь раньше времени – сделал я вывод тихо сам себе и смахнул капельки пота правой рукой со лба. – Надеюсь больше такого не повториться.

После рынка, а потом и отдыха, расстались с нашими навербованными помощниками. Как я и обещал, дал по лошади, шмоток, а Крупинину кремнёвое гладкоствольное ружьё. Выбрал всё то, что было нам менее жалко, но и от этого они были на седьмом небе от счастья.

– Вы, Дмитрий Иванович, если будете в наших краях, то милости просим. Встретим, как самых дорогих гостей. Не забывайте нас – учтиво, чуть ли не кланяясь, говорит Крупин. Его люди так же, одновременно прижимая корзинку с едой на обратную дорогу. И чего они вдвоём в неё вцепились? Кстати такое отношение к себе я постоянно начал получать. Сначала это для меня было не понятно, а потом свои же и разъяснили. Я, оказывается, очень щедро расплачиваюсь за оказанные мне услуги… вот люди, и воспринимают меня за богатого аристократа. Эх… а я бы не отказался от такого… но мне ещё до этого очень далеко… как до луны.

– А что Сергей Юрьевич, может и с нами… на задание как-нибудь съездите? – приходит шальная мысль, взять в помощники пристава. А что, мужики отработали свою часть сделки на совесть. Гоняли, их мои не стесняясь, даже пристава. Ну а то, что они слишком много получили в оплату, конечно виноват я. Никто меня за язык не тянул. Ну и пусть, ведь всё могло быть всё и по-другому. Вояки, правда, с них никакие, но зато в остальном нормально. А опыта нам всем придётся набираться по ходу дела, как им, так и нам.

– А у вас, все дела такие? – осторожно спрашивает он.

– Ну, всяко, конечно бывает. Но и награда соответствующая – усмехаюсь я. – А как ты хотел? Извини, но мы не Наполеона клад ищем – продолжаю увлекательный стеб над приставом.

Крупин смотрит на своих. Они энергично киваю головами, особенно молодой Игорь, как китайский болванчик.

– Мы согласны – неожиданно для меня соглашаются они.

– Ну и хорошо. Ждите, возможно, скоро увидимся – теперь уже я пытаюсь ответить не определённо. Только мне ещё сейчас их на свою шею не хватает.

До Людиново я надеюсь добраться дня за два – три, тем более мы продали на рынке часть габаритных и малоценных для нас вещей. Правда, по дешевке… спешили. А самое главное избавились от кареты, которая так раздражала меня. Даже к крестьянским телегам я относился лучше, чем к этому «гробу» на колёсах. Да кто же только эту будку назвал красивым словом – кареты? Зато был рад местный поместный дворянин купивший это у нас.

Свернул на дорогу в Людиново по двум соображениям. Первое, попытаться сбить со следа других преследователей, если они будут. Вторая причина, заставившая меня свернуть, это сломанная французская полевая кухня. Хочу заказать несколько штук, если получиться, но с моей модернизацией. Эта тоже на удивление оказалась довольно интересная. Пища тут готовилась на водной бане, чтобы не подгорала. Очень хорошее и оригинальное решение для конца восемнадцатого века. Не устраивает меня в ней, это только один котёл и не совсем удачное общее расположение. Отсутствует нормального место для дров, и когда-то там были слишком узкие большие колёса. Всё это надо конечно изменить.

Путешествуя туда и обратно, я внимательно рассматривал всё вокруг. Поражала бедность деревень и архаичное ведение хозяйства. По большому счёту сейчас крестьяне производили чуть больше, чем съедали сами. То есть сам-два, максимум сам-три. А для того чтобы был отток из крестьянской общины под разными предлогами, надо производить на сам-пять минимум. Похоже что об удобрениях тут вообще никто не слышал. Но может, кто и слышал… но вот я этого не увидел. Тут из-за запретов ездить туда-сюда прохождение информации можно сравнить со скоростью улитки. В соседнем имении могут уже не знать, что делается рядом. В смысле управления хозяйством, производством и т. д. Да что там говорить, если на поле боя начальники не могут нормально управлять вверенными подразделениями.

Видно, что уже пахотной земли просто не хватает. (Уже с началом правлением Александра-1 сельхозземли в центральных губерниях России стало очень сильно не хватать. Для нормального функционирования сельского хозяйства в России надо не менее четырех гектаров на человека. А уже сейчас было в восемь-десять раз меньше. – прим. Автора.)

Череда непрекращающихся крестьянских восстаний заставляет власть хоть как-то реагировать. С этим «заколдованным кругом» первую попытку бороться сделать уже Александр I. Закон о вольных хлебопашцах от двадцатого февраля 1803 году. Промышленность же не могла нормально развиваться, так как и грамотных рабочих не хватало, да и кормить их было попросту нечем. А крестьяне и помещики не хотели и не были заинтересованы, больше производить. Это бы потребовало напряжение всех их небольших сил. Промышленность тоже не могла им ничего предложить взамен за их труд. В Европе эту проблему начали решать, только когда начали грабить колонии с конца пятнадцатого начала шестнадцатого века. На этом грабеже и выросла их буржуазия. На чужих богатствах сделала технический рывок и изменила мешающие им государственные порядки. Но а наши как всегда не правильно оценили ситуацию в Европе.

В России эту проблему смогли решить только коммунисты, крайне жестокими методами, проведя полную коллективизацию. Создали полугосударственные латифундии, под названием колхозы и совхозы. Ну, в общем-то, и выхода другого у них и не было. В стране не осталось других материальных ценностей. Часть разграбили сами и вывезли на заграничные счета, большей частью откупились от интервенции. Ещё одну часть усели вывезти бежавшие от советской власти. (Заменили мелких дворян-фермеров, на колхозы-латифундии. При царизме только латифундисты, крупные помещичьи хозяйства, в основном-то и поставляли товарный хлеб на экспорт. Остальные же хозяйства выращивали очень мало, поэтому и голод в России был частым «гостем». Когда Черчилль спросил у Сталина после войны, что было самым трудным в его правлении? Сталин ответил – коллективизация. Жаль только, что методы были использованы самые радикальные и варварские. Например, боевое испытание первых советских танков проводили на восставших крестьянах и казаков. Один из эпизодов, как наиболее массированное применение, это при восстании на Кубани в 1932 году, в районе ст. Тихорецкой. В тридцатые годы Сталин ещё не далеко ушёл от бывшего террориста, каким был в молодости и участвовал не в одном вооружённом ограблении. Эксы проходили ведь не только до революции, но и после, особенно были сильными в Петрограде и Москве. Он не боялся ни своей, ни чужой крови. Для него не существует понятие человеческой жизни, он был к ней полностью равнодушен, главное результат. Хотя ещё большую несправедливость и жестокость, проявляли именно на что местах, зачастую выясняя отношения между собой таким способом. Под этим лозунгом «за власть рабочих и крестьян» местные «бароны» и «герои» гражданской войны стали перекраивали свои завоеванные «вотчины». Часто своей такой жестокостью, что пугая этим даже Москву. А потом уже за них с 1936 года принялся Сталин, когда они в наглую перестали подчиняться центру, устраивая различные заговоры. В беспощадной «войне» Сталин сумел укрепить вертикаль своей власти, что в это время делал не только он. Этим же нанимался Рузвельт, Гитлер, Муссолини и Франко и многие другие. Сам Сталин же сумел получить большую часть власти только к 1939 году. – прим. Автора.)

В Людиново Борисов встретил меня подавленным. Мальцев распорядился прекратить выпуск рельс и остановить завод. Намечался банальный голод. Борисов уже подумывал отпустить мастеровых в люди… то есть на заработки в соседние места. Крепостным мастерам банально нечем было платить зарплату, что в дальнейшем может сказаться как на заводе, так и качестве продукции.

– Ну что же, тогда я ваш спаситель. Есть у меня для завода много заказов, собирайте завтра мастеров – заявил я Степану Евграфовичу. За оставшийся сегодня время успел объехать завод и окрестности деревни Курганье, Еловка, Бобровка. Обратил внимание, что много людей на водохранилище с удочками в руках. Прижилась, однако, моя задумка. А вот лодок нет, явно доски не по карману…

– Ну что готовы, поработать за деньгу малую – встречаю утром улыбкой толпу хмурых мастеров, после скромного завтрака. – Да не переживайте так, нормальная оплата будет, лишь бы вы с качеством не подвели.

Я и не планировал столько заказывать, но потом пожалел крепостных. Кто если не я? Да чужих, но ведь тоже люди… которые часто выполняют мои заказы. Благо, что в Калужской области уже были разведаны залежи бурого угля, строительного камня, гипса, глины и других.

Поэтому быстро распределили крепостных работников и мастеров, кто, что будет возить и сколько за это получит. А кто конкретно будет отвечать за результат. Решил начать строительство нормального большого дома, рядом с управляющим, и с большим двухъярусным погребом, какой я видел. К нему будут построены все хозяйские постройки и нормальная баня. Новый дом потом отойдёт управляющему Борисову. Будет место и для гостей, типа нас. А старый будет передан одному из бригадиров. Отправил на рынок в Смоленск две телеги за хорошими досками, смолой и за новыми сетями для рыбной ловли. И плюс чтобы купили фанеры, лак и краски, если там найдут. Тут пришлось давать наличные деньги и писать самому пропуска. Потом подумал и отправил с ними ещё Воробьёва с Архипом для общей охраны. Добавил дополнительно телегу с возничим за хорошими тонкими и прочными досками, для новых дилижансов.

Решил на берегу хранилища строить мельницу с домом мельника. Уговорю Ивана Акимовича, пусть везет сразу несколько жерновов. Лопасти мельницы будут сниматься зимой, чтобы не сломались. Но этот проект не одного года, пока же наметили строить дом и общие контуры мельницы и прилегающего к нему дома. Честно говоря… это больше для того, чтобы занять самих мастеров.

Заказал новые минипечки. К старым возникли некоторые претензии за время эксплуатации. Да и должны будут сделать их легче, что тоже немаловажно. Заказал лопаты, кирки, два больших топора и пять разной формы томагавков. Точно форму их не помню, побросаем, разберёмся. Зачем? Да чтоб в хозяйстве было. Заказал и шесть больших щитов. Они ещё должны были, и соединяться вместе, образуя защитную стенку. Как? Это уже пусть мастера сами подумают, задачу я поставил. Ну и кучу разной мелочёвки, типа карабинчиков.

Распределив основную массу работников, остался с двумя бригадами самых толковых мастеров. С ними стал обсуждать постройку новых повозок, телег и колёс. Особенно важно колёс. Их и продавать, если что можно в Смоленске. Товар всегда нужный и очень, как не странно, дорогой. Плюнув на традиции, себе заказал железные колёса из ковкого чугуна, с широкими выпуклыми ободами. Рама и некоторые части тоже будут из ковкого чугуна. Будут, наконец, и нормальные рессоры. Это для одной бригады.

Рассмотрели французскую кухню. После долгих консультаций и дискуссий и согласований, у меня получилась не понятная конструкция. Такой в той истории, точно не было. Посередине нормальная металлическая печь с трубой, а по краям четыре небольших плоских котла, на водной бане. Всё в единой форме. Котлы закрываются крышками на защёлки. Два котла, если вынуть внутреннюю пищевую ёмкость, можно вынимать и вешать на борт нового фургона. Вместо крана обычная крышка на резьбе с отверстием. Туда будет подсоединяться разборные трубки с лейкой для душа. Чуть открутил и сразу присоединил трубу. Лейка тоже с откидной крышкой. Вместо стеклянной кабинки, пропитанная льняная ткань. Крепится на специальных стойках. Под ноги ложится деревянно-железная решетка. Но, а ямку мы всегда на месте откапаем.

За дымовой трубой ящик с крышкой для дров или другого топлива. Всё это будет смонтировано на отдельной подрессоренной платформе, для отдельной лошади. Лошадей тоже придётся брать нормальных, а не крестьянских саврасок. Делать это мастерам придётся долго и качественно. Но никто не жаловался, оплату я положил действительно хорошую. Крестьяне и крепостные мастера с удовольствием согласились принять и трофейные вещи в оплату… что уже порадовало меня.

Всё это обошлось в шестьсот рублями наличкой, и под тысячу трофеями. И это с учётом того, что за ценой трофеев мы не гнались. Выставляли очень и очень приемлемую цену. Выдал только небольшой аванс вещами, а остальные отложили до сдачи готовой продукции. Но и качества я потребовал соответствующего. Ковкий чугун будут много раз перековывать, пока не получат хороший результат.

– Зачем вам всё это, Дмитрий Иванович – не поймёт меня Борисов.

– А вы, Степан Евграфович, завтра поедите в Сукремле. Вы же хорошо знаете управляющего? Пусть там быстро сделают набор свёрл и коловорот. Чертежи у них уже есть. Но даю вам только пятьдесят рублей. Если же они опять задумают с меня как в прошлый раз, содрать три шкуры, пожалуюсь Мальцеву – не буду ничего объяснять, один чёрт не поймёт. Хотя я и сам не очень понимаю, что надо делать. Конкретного плана у меня не было из-за перечисленных ранее причин. Я просто не знаю с чего надо начать. Тупо делаю, что могу на данный момент. Ещё не известно, сколько бы мастеров и других крепостных без моего заказа дожили бы до нового урожая. Хорошо если бы половина, а так смотришь, дотянут все. Да и по окрестным крестьянам часть оплаты разойдётся.

Рамы соберут на заклёпках, простучав отверстия в горячих заготовках, пока будут выковывать. Потом изделия остудят и подгоняют. Заклёпки же тоже раскаляют в печи, перед тем как соединять. Получается довольно прочное амортизируемое соединение. В случае аварии всегда можно и медной заклёпкой обойтись. Но я решил подстраховаться. Вдруг где ещё во время строительства и эксплуатации отверстие понадобиться будет сделать. Первым-то моим заказом Лука пользуется во всю, и отдавать не спешит. А я и не настаиваю, понимаю, что ему очень необходимо.

– И, пожалуй, пусть сделают несколько специальных заклёпок, молотки и резьбовые соединения с ключами, добавляю двадцать пять рублей – почесав голову, добавляю я.

А то вдруг где-нибудь ещё и заклёпка некачественная попадётся. Здесь современное резьбовое соединения известно давно с семнадцатого века, но в основном всё штучное производство. Но в Сукремле всё оборудование для такого производства есть.

Утром, проводил Борисова, дав во временное пользование одного из наших трофейных коней. Пошёл проверять данное вчера задание. Всё оказалось более или менее нормально, мелкие огрехи не в счёт. Написал письмо Воробьёву. Оставили Петра долечиваться и часть трофеев под его охраной, а сам направился в Москву. Поехали на двух дилижансах, набитых только самыми дорогими малогабаритными трофеями и сундук с деньгами. Потом вернёмся.

Москва встретила нас постами полиции, проверкой документов и общей нервозностью граждан. Ну что в стране опять случилось, пока нас тут не было? Война или государственный переворот?

– Здравствуйте. И что у нас такого плохого произошло, что все такие настороженные? – смотрю на очень серьёзные лица Иван Акимовича и его сына. Сергей Иванович, на мой взгляд, в форме генерал-майора смотрелся несколько неуклюже… куда только отец смотрит. Сам то как денди всегда и за фигурой следит. Выпирающий живот его сына генерала в обтягивающих белых штанах-панталонах непроизвольно вызвал у меня улыбку.

В это время слуги под надзором моих воинов, втащили сундук, трофейное дорогое оружие и другие ценные вещи. Да теперь они у меня уже настоящие воины и никак по-другому.

– Так. Я понимаю, ты удачно съездил – оживился Иван Акимович.

– В отношении трофеев, возможно. Но сам толком ещё ничего не смотрел. Сами понимаете лишние глаза… могут и до беды довести. Да и пострелять пришлось – вздыхаю я. Опять ругаться будет.

– А ерунда. Сейчас уж точно не до событий на периферии будет. По твоему прошлому докладу тут такое началось… Отставка сенатора Мордвинова и его ссылка. У самого же Мордвинова, говорят, нашли в доме подпольную типографию печатающие пасквили на самого императора и его семью. Отставка и нескольких чиновников в министерствах. Отставка обер-полицмейстера Лужина в Москве. Арест, в двух столицах более двухсот последователей М. В. Буташевича-Петрашевского. Двадцать пять человек во главе со Спешневым приговорены к смертной казни, столько же лишены всех прав и сосланы на каторгу. Около пятидесяти человек отправлены в ссылку в Сибирь. Им приписывают попытки насильственного свержения строя. Среди них оказалась много разных писателей и студентов. Много и других видных и знаменитых людей. Аресты по этому делу ещё продолжаются. Направлена и проверка в Крым – выплеснул, что называется на меня кучу новостей Иван Акимович.

Ага, вот в чём дело, но какая жёсткость властей. Ну, надо же. В той истории типографию по-моему так и не нашли и второго восстания «декабристов» тоже не разоблачали. Во всяком случае, такого большого скандала я в империи точно не помню. Сейчас же благодаря мне, нашли. Молодец, Дубельт, так держать! Но явно тоже счёты со своими противниками сводит.

Мы расселись в кресла, и личный слуга Мальцева налил мне вина. Затем Мальцев его отпустил, приказав закрыть дверь.

– Да, дела-а. Ну, я думаю, тоже привёз «интересные» бумаги. Поможете разобраться? – несколько озадачен я, не понимая, как же дальше свернёт история. Теперь то уже точно всё поменяется.

– Если честно, то лучше сначала разберёмся с деньгами. У нас финансовые неприятности. Мне пришлось остановить завод в Людиново, а заказы на рельсы передать на Александровский завод в Санкт-Петербурге – устало старший Мальцев.

– Так вам же и за прошлые рельсы не заплатили? И почему у нас неприятности? – я-то ничего не «химичил». С чего бы я и их неприятности вместе.

– И поэтому тоже. Граф Клейнмихель устроил в столице скандал… и себя, конецно, не забыл. Содрал с поставщиков большие штрафы. Принято решение все сто различных пассажирских и около двух тысяч разных товарных вагона будут переделывать. По «твоим пожеланиям» кстати – съехидничал Мальцев. Типа он тут не причём.

– Что? – я был ошарашен такой новостью. То-то он заставил меня, потом рисовать, а сам выдал это в столице за свои идеи. Ну… Иван Акимович… молодца. Ну, хоть предупредил и то хорошо.

– Американский инженер Уайнесом умер. Инженера Гарисона, которого предлагал Мельников, пока решили не приглашать. А самого Павла Петровича временно отстранили от занимаемой должности, до выяснения – продолжил Мальцев.

– Бред какой-то. И зачем самому Клейнмихелю это всё нужно? – удивляюсь.

– Клейнмихель раньше постоянно доказывал императору, что России железные дороги были вовсе не нужны. Мол, весь лес сожгут, который мы продаём за границу. Но раз начато строительство, а некоторые участки уже работают, то он под разными предлогами постоянно тормозил строительство. Ну а сейчас подобрал очень удачное время – объясняет мне хитросплетение закулисных «игр» сильных мира сего.

– И что это ему сейчас даёт? – вот никак не могу понять смысл. То не разрешает, то поддерживает. Вот же выверты императорской мысли, назначить главным по строительству железной дороги, чуть ли не главного их противника. Соответственно и результат, тяжко, дорого и бестолково.

– А то, что он постоянно обвиняет подрядчиков под разными предлогами, и не оплачивает выполненную работу. А часть казённых деньг кладёт себе в карман – это уже Сергей Иванович.

– Я так понимаю, что денег за поставленные уже рельсы вы тоже не увидите? – ухватил я, наконец, суть и откинулся на спинку стула.

– Правильно понимаешь – не весело улыбается старший Мальцев.

– И что, ничего нельзя сделать. Вы же с императором в нормальных отношениях? – удивлен я если честно.

– По этому поводу, даже и просить не буду. Ты что, правда, не понимаешь, что это государственная политика? Скорее всего, что деньги сейчас из бюджета на строительство дороги император уже списал – хмыкнул Иван Акимович.

– Твоё м… Ну а с паровозами-то что? – вот же закрутилась. Так они её и в 1851 году не пустят, а виноват буду я. Одно лечим, другое калечим. Не все мои «изобретения» идут на пользу. Надо быть с этим поосторожнее. Хотя в дальнейшем выигрыш, конечно, будет и не малый.

– Ну, по спискам их сейчас около семидесяти. Но там тоже постоянно какие-то проблемы. То едут, то не едут. То пришли из Англии и Америки, то не пришли. Мы вообще подумываем, чтобы уйти из производства рельс и сосредоточится на других изделиях – старший Мальцев, делает щелчок пальцами.

– А как же деньги что мы вложили в новое вагонное дело и в учебном заведении? Что тоже опять терять? – недовольно я. Я им, что деньги печатаю. За всё кровью приходиться платить… и Степан уже первый, но явно не последний в моей команде.

– На счёт вагонного дела, тут мы Клейнмихеля прижмём. Будем там ставить свои печки и другие детали. А вот в ремесленное учебное заведение мы завтра с тобой и съездим – командует Иван Акимович.

Та-ак, надо спокойно всё обдумать. А сейчас мы в трёх «зарылись» в большой сундук с деньгами. Там в общей сложности, оказалось около шестнадцати тысяч рублей серебром и даже немного золотом. Но, похоже, часть денег поляки уже раздали. Обидно.

Да, за такие деньги, при сегодняшней обстановки меня Мальцевы могут и сами в цемент закатать. Человеколюбием местные жители не отличаются. Да и мне, что с ними делать? Да ещё эта служба… государева… будь она неладна. Тут лишний раз без великосветского соизволения и чихнуть не дают. Не таскаться же мне с ними в дилижансе. Половина этой суммы придётся ещё и Дубельту отдать.

– И что думаешь с такой суммой делать? – старший Мальцев и хитро так на меня смотрит.

– Думаю… отдать вам. Пусть пойдут на хорошую перестройку в Гусь-Мальцевском и для увеличения фабрики по производству ручек. – Появиться и у нас свой «Паркер»… а мне и других трофеев пока хватит. Лучше уж точно поосторожней сейчас быть. Там у меня разных ценностей на продажу, на пару тысяч будет. Плюс много и себе вещей оставили. У меня и так скоро в отряде все с серебряной посуды есть будут. Нет, лучше их так не баловать, а сделать всем посеребрённую посуду и приборы. Кроме меня, разумеется.

– Молодец. Я в тебе не ошибся. Тогда ещё я отправлю в Америку доверенных людей за прессованными машинами по стеклу к американскому инженеру Майклу Оуэнсу – повеселевший Мальцев.

– Вы направили людей за Хоу в Англию? – да что на него нашло? То прямо заставить было не возможно, а сейчас сам всё перестраивать спешит.

Вижу кивок старшего Мальцева.

– Пусть тогда там купят мне надувную резиновую лодку. Очень надеюсь, что такая уже есть – вспоминаю свою проблему. А уж как они там смогут купить, меня не сильно интересует. Лишь бы купили. (В 1839 г. англичанин Хэнкок спроектировал надувную лодку для десяти гребцов. Она была предназначена для перевозки войск. В 1846 г. прославившаяся своими непромокаемыми плащами английская фирма «Макинтош», с которой сотрудничал Хэнкок, изготовила для арктической экспедиции сэра Джона Франклина надувную лодку «Макинтош» массой 38,6 кг. Для повышения надежности лодки использовался защитный брезентовый чехол, а борта делились на два изолированных отсека. ГГ этого не знает и явно действует по наитию – прим. Автора.)

– Да? Ну, если такая есть, то тебе обязательно купят. Но мы начали очень много новых дел, и даже этих денег, нам – и подчеркнул это слово голосом, типа я тоже с ними – надолго не хватит – подводит итог счета старший Мальцев.

– Давайте посмотрим сначала бумаги – даже не знаю как мне дальше себя вести и что говорить. Деньги, опять деньги. А я думал, что только один я такой растратчик. Да на их аппетиты миллионы нужны. Они меня ни с кем случайно не спутали? Я же им не Демидов, который имел свои рудники.