Текст книги "Ютланд, брат Придона"

Глава 14

Тахай уважил Аксиала и подобрал ему настоящего богатырского коня: крупного широкогрудого красавца буланой масти. Аксиалу пришлось расстаться почти со всем запасом золотых монет, но он сам видел, что покупка того стоит.

Все это время, как заметил Тахай, странный мальчишка не проронил почти ни слова, молча и угрюмо зыркает черными глазами, как и его конь, а также жутковатого вида хорт. Все трое худые, обозленные, постоянно ждущие неприятностей и… несущие их сами, несмотря на подростковость всех троих.

Аксиал долго благодарил, хотя и намекал, что дороговато, надо бы скинуть, но не слишком настойчиво, воин не должен уподобляться торговцу, потом Тахай молча смотрел, как странный мальчишка поднялся в седло, а второй всадник, теперь уже на купленном коне, поехал за ним следом, как телохранитель.

Этот пастушонок, как называет его закованный в доспехи ратоборец, не понимает еще, что если зайдут со своими вопросами слишком далеко, то и сто тысяч телохранителей не спасут, не помогут.

Их кони шли резво, Аксиал сиял, гордо ерзал в седле богатырского жеребца, тот так и пышет силой и удалью, без нужды потряхивает гривой, пышнее некуда, просится пойти вскачь.

– Подковы тоже особые, – повторял он счастливо. – По морю могу!.. Ну, не по морю, конечно, это я так, для красоты, но через реку или небольшое озеро проскачет, не замочив бабки!.. И по огненной лаве тоже, представляешь?

Ютланд не отвечал, далеко впереди на дороге появилось несколько темных точек. Только что их не было, а потом вдруг так сразу… И хотя еще далеко, может быть, просто не замечал раньше, но все равно ощутил нечто тревожное.

Аксиал рассказывал, как удивит всех в клане таким конем, а он все всматривался в приближающиеся точки, пока те не оформились в древнюю старуху, что бредет, опираясь за длинную толстую палку выше ее головы, а за нею тащится, поджав хвосты, целая стая тощих облезлых псов.

Теперь и Аксиал заметил ее, поморщился.

– Ох, эти нищие!.. Сами живут подаянием, да еще собак подкармливают!

– Так собаки тоже нищие, – сказал Ютланд.

– Сидели бы в одном городе, – проворчал Аксиал недружелюбно. – Наверное, всем осточертели.

– На новом месте своих нищих хватает, – согласился Ютланд.

– Вот-вот!

Старуха опасливо сошла с дороги, собаки тут же перебрались на обочину, низко поклонилась.

– Славные герои, подайте хоть корочку хлеба!

– У тебя зубов нет, – ответил Аксиал грубо, – корочки грызть.

– Собачки сгрызут, – ответила старуха кротко.

Ютланд окинул взглядом тощих псов, голодных настолько, что голов не поднимают, а хвосты волочатся в пыли, сказал участливо:

– У меня есть лишняя краюха. Но и сама поешь, а то некому будет заботиться о собаках…

– Спасибо тебе, добрый человек!

Ютланд развязал мешок и сунул туда руку, краем сознания отметил, как что-то произошло, но пальцы нащупали еще теплую краюху хлеба, что дал в дорогу Тахай, а за спиной уже раздался яростный крик Аксиала:

– Берегись!

Ютланд бездумно пригнулся, на спину обрушилось тяжелое, остро пахнуло звериной шерстью. Напавший не рассчитывал, что жертва увернется и, ударившись о спину, скатился на ту сторону.

Аксиал уже рубил мечом во все стороны, конь под ним тоже бьет копытами, хватает зубатой пастью и топчет огромных волков, в которых моментально превратились мелкие тощие собачонки.

Старуха стала крупнее, а палка в ее руках удлинилась и стала блещущей косой.

– Послушница Ящера! – прокричал Аксиал.

Ютланд бросил к ней коня, она замахнулась для удара, Ютланд прыгнул с седла и успел сбить ее с ног, а лезвие косы просвистело над его головой и вонзилось в землю. Старуха оказалась на удивление сильной, Ютланд ударил несколько раз в лицо, напоминая себе, что бьет дива, принявшего такой облик, наконец руки послушницы Ящера ослабели, а он ухватил ее за горло.

– Отвечай, – потребовал он. – Кто тебя послал?

Она хрипела, закатывала глаза, губы шевелились, но ни слова не слетало с них.

– Отвечай, – повторил он.

– Все равно, – прошипела она сквозь стиснутые зубы, – ты обречен и умрешь…

– Но ты сейчас, – сказал он жестко. – Говори, иначе…

Она прошипела еще злее:

– Что, убьешь? Напугал…

Он сжал пальцы на горле, но чуть ослаблял то один палец, то другой, как будто играя на сопилке. Послушница Ящера долго крепилась, наконец прохрипела:

– Убей…

– Нет, – ответил Ютланд злобно, – ты еще меня не знаешь…

Она посмотрела в его глаза, что быстро становятся безумными, вздрогнула, затряслась в его руках.

– Господин, меня послал сам Серый Колдун.

– Почему он хочет моей смерти?

– Не знаю… Клянусь, не знаю.

– Где он живет?

– В городе Черное Устье…

Он сдавил сильнее, а когда перестал чувствовать под пальцами биение жизни, поднялся, хмурый и разочарованный еще больше.

Аксиал, весь забрызганный волчьей кровью, подошел измученный, хромающий, но с сияющим лицом. За его спиной виднеются подтекающие кровью трупы волчьей стаи.

– Сволочь, – прохрипел он, – как же она умеет глаза отводить!.. Я же видел мелких жалких собачек…

– Но мы отбились, – сказал Ютланд, – благодаря тебе. Как ты почуял?

Аксиал оперся о меч, воткнув острие в землю, сказал прерывающимся голосом:

– Я вообще женщинам не верю… Фу-у-ух, ну и драчка была… Но теперь мы в расчете!.. Третий раз… И так быстро… Даже не знаю, может быть, поехать за тобой и еще пару раз спасти твою шкурку?.. Веселая у тебя жизнь, парень!.. Похоже, монстры скоро передерутся за право тебя убить.

Ютланд буркнул:

– На этот раз знаю, кто их шлет. Теперь пойду и убью змею в ее же норе.

Аксиал посмотрел на него очень серьезно.

– Да, – протянул он, – кем же ты станешь, когда придет время брать в руки оружие?

– Самому бы понять, – огрызнулся Ютланд.

– Успей понять раньше, – сказал Аксиал с предостережением. – А то когда берут оружие… уже не выпускают.

Ютланд кивнул, пошел к своему коню, Аксиал крикнул поспешно:

– Я с тобой! Разделаемся с той сволочью… или она с нами. На том и пожмем друг другу руки. И пожелаем доброго пути.

Ютланд взглянул на него с благодарностью.

– Спасибо, Аксиал. Для меня мало кто делал что-то доброе. Я ценю.

Аксиал отмахнулся:

– Это мой долг.

– Долг ты уже выплатил, – напомнил Ютланд.

Аксиал широко улыбнулся.

– Просто я решил ценность своей шкуры чуть-чуть повысить.

Глава 15

Город Черное Устье показался Ютланду в самом деле темным и гнетущим, хотя прямо над его крышами яркое солнце изливает ласковый золотой свет, полный любви и заботы, а к распахнутым воротам ползут из деревень телеги с мукой и зерном.

Аксиал спросил тревожно:

– Уверен, что нас еще не рассмотрели?

– Ты же сам говорил, – напомнил Ютланд.

– Да-да, – сказал Аксиал торопливо, – и сейчас уверен, чародей не так уж и силен, если не мог послать на перевал всех тварей разом… Но все-таки что-то внутри дергается. Я вообще-то отважен до безумия, но бываю осторожен.

– Тогда сразу к его дворцу, – предложил Ютланд.

– Сперва оставим коней, – сказал Аксиал твердо. – И твою собачку. Теперь даже мой конь приметный, чародей уже знает, что мы ехали к Тахаю. А коня от Тахая всякий узнает…

– Надо торопиться, – сказал Ютланд, – он сейчас старается понять, получилось у его слуг или нет. Надо успеть раньше, пока не понял, что мы уже рядом.

Аксиал вздохнул.

– Эх, правила бы Ясная Зорька, как раньше… зачем передала всю власть чародею?

Ютланд спросил:

– Ясная Зорька?.. Так она правительница здесь или нет?

– Пока еще, – отрезал Аксиал.

– Почему пока?

– Потому что женщина, – сказал Аксиал зло. – Женщина, которая очень мудро могла бы управлять огромной страной, завтра же создаст себе господина, которому и десяти кур нельзя дать в управление! Она сейчас изучает способы разведения черных тюльпанов с тремя лепестками. Очень важное дело, как ты догадываешься.

Ютланд развел руками.

– Извини, я не знал…

Аксиал сказал покровительственно:

– Мальчик… сколько тебе еще придется узнать! А пока запомни базовое: все женщины – лживые предательницы. Не только блондинки, брюнетки и рыжие, но даже седые, как вон та послушница Ящера. Начнешь узнавать женщин, и перед тобой откроется такой богатый и причудливый мир лжи, коварства, измены, алчности, похоти… что просто и покидать его не захочется!

Ютланд слушал краем уха, Аксиал разговаривает больше сам с собой, не думает же, что пастушонок будет всерьез принимать такие мудрости, женщины пока что для него люди без отделения в некую особую группу…

Конь его двигался через мирную тишину города ровно и уверенно, вдоль густых садов с такими сочными и крупными плодами, что, пригибая своей сладкой тяжестью ветви, опускаются через ограды и задевают Ютланда по голове и плечам, просясь в руки.

Он дважды срывал и вонзал зубы в приторно сладкую мякоть, взращенную для нежных женщин. Мимо скользят то выступающие из зарослей невысокие стены, сплошь увитые виноградными лозами, то древние могилы, давно забытые и со стертыми знаками на плитах, то тихо и бесшумно выступают двухэтажные и даже выше дома, но стены и там покрыты зелеными плетями винограда, что упорно карабкается до самых крыш, стараясь закрыть даже окна.

На редких перекрестках высятся груды огромных камней, из-под которых бежит родниковая вода. Иногда прохожий омывает усталые ноги в этих хрустально-чистых струях, абсолютно равнодушный к тому, что реальная власть в городе принадлежит не тцарице, а некоему колдуну. Тут же вьются и деловито жужжат пчелы, предпочитая пить из бегущей струи и только в совсем уж отчаянном положении довольствуясь стоячей.

Ютланд осторожно посматривал по сторонам, плодовых деревьев столько, что чувствует себя в саду, а домики выглядывают робко, словно попавшие сюда нечаянно. Деревья здесь хозяева, да и не только деревья, вон трава забралась даже на крыши, растет там свирепая и злая, первая встречает солнце, ветер и капли живительного дождя!

Аксиал вытянул руку:

– Вон там дом моего старого друга!

Хорт посмотрел на него внимательно и побежал в ту сторону. Аксиал удивленно повертел головой.

– Казалось бы, безмозглая тварь, а понимает!

– Почему безмозглая, – обиженно сказал Ютланд.

– Извини, все так говорят, – сказал Аксиал. – Но у тебя хорт… это в самом деле еще щенок?.. просто умница.

Ютланд промолчал, город выглядит мирным, сытым и благополучным. Может быть, под жестокой властью колдуна, безжалостно истребляющего преступников, народу живется привольнее, чем под рукой более добродушных и милосердных правителей.

В доме старого друга Аксиала их встретили со смесью радости и настороженности. Женщины вышли, поздоровались и тут же исчезли, чтобы больше не показываться, дальше принимал только хозяин, тучный и лоснящийся довольством немолодой уже мужчина, назвавшийся Тугарином, сразу похвалился, что он уже дважды дед, вот внучке четыре года, а внуку пять месяцев, Аксиал тут же горячо поздравил.

Ютланд подумал и тоже вяло сказал, что ага, как здорово, надо же, если так принято, да и в самом деле Тугарин не смотрится дедом, под слоем жирка чувствуются мощные и тугие мышцы.

На столе появлялось жареное, печеное, вареное, все со специями, разжигающими аппетит горькими и пряными травами. Для Ютланда почти в диковинку, он ел их сперва потому, что надо, потом разохотился, и взгляд Тугарина потеплел, все любят, когда гости не откушивают, а лопают, а еще лучше, если жрут.

Когда принесли в конце травяные отвары, а также легкое вино, Аксиал начал расспрашивать о правлении Серого Чародея, сильно ли угнетает простой народ, как на узурпацию смотрят другие города, но Тугарин лишь сдвинул плечами.

– Спроси чего проще, – предложил он. – Как будто овцам не все равно, кто их стрижет!

– А знатные люди?

Тугарин покачал головой.

– Даже им все равно. Их интересы он нигде не задел, понимаешь?.. А Ясная Зорька не сумела ни прорасти родственными корнями в их среду, ни завести крепкую дружбу. А Серый Чародей городу даже пользу принес…

– Какую?

– При нем все ворье притихло, – сообщил Тугарин. – Он как-то заранее знает, когда замышляется ограбление, и когда воры прибывают на место, их там уже ждет стража. После того, как повесил десятка два самых дерзких и неуловимых, остальные то ли пошли работать, то ли перебрались в другие города. А что вам там дался этот Серый Чародей? Не все ли равно, кто правит? Да по мне пусть бы даже дивы его захватили, лишь бы нас не трогали и жить не мешали!

Аксиал к удивлению Ютланда поддакивал, кивал, поднимал чашу с вином в знак полнейшего одобрения, но все косил блудливо в сторону открытой двери, где иногда мелькают женские платья.

Ютланд спросил наконец сам:

– Серый Чародей живет во дворце? Там же, где и правительница?

Тугарин кивнул.

– Там… Постой-постой, что-то ты чересчур какой-то… Тебе сколько стукнуло?.. Правда?.. А такой серьезный, что просто мухи дохнут. И смотришь волком. Вы что-то пришли у него просить?

Ютланд не успел открыть рот, Аксиал толкнул его под столом и сказал с веселым смехом:

– Не совсем.

– А что?

– Наоборот, дать.

Тугарин хохотнул.

– А-а-а, тогда все в порядке. Серый Чародей подарки любит! Только если не то принесли, он будет лют… Он только взглянет на кого, сразу видит насквозь…

– Гм, – сказал Аксиал, – тогда это не годится…

– Так что все-таки задумали?

Аксиал сказал невинно:

– Да вот замыслилось нам явиться к нему и побить всю посуду на столе, ха-ха!

Тугарин тоже расхохотался.

– Да, хорошее желание. Посуду в чужом доме бить так приятно! Плохо, что иногда зачем-то бьют и в твоем. Да только к Серому так просто не зайдешь.

– А как не просто? – полюбопытствовал Аксиал.

– А никак, – объяснил Тугарин.

– Что так?

– Посетители ему не нужны, – сказал Тугарин, – он и так узнает, что у него в городе. И вообще ему его нечестивое колдовство больше нравится, чем поклоны придворных подхалимов. Он и правителем стал для того, как говорят, чтобы больше возможностей для занятий черной магией было.

Аксиал сказал задумчиво:

– Значит, во дворец никак?

– Дворец охраняют чародеи попроще, – сказал Тугарин снисходительно, – но все же достаточно могучие… А как же иначе? Правитель должен держать между собой и народом охрану. Все пространство перед дворцом просматривается во все стороны. Муравей не проползет незамеченным!

Аксиал вздохнул.

– А как же туда попасть?

Тугарин весело заржал.

– Все еще не отказался от идеи лично поклониться Чародею?

– Ага, – сказал Аксиал, – поклониться.

Молодая женщина внесла новый кувшин с вином, игриво стрельнула в Аксиала хитрыми глазами и ушла, вихляя бедрами. Аксиал не успел даже рот открыть, не то что заикнуться насчет того, чтобы налила гостям собственноручно.

Тугарин сказал ехидно:

– Есть один путь, но он тебе не понравится.

– Что за путь?

– Через тюрьму, – сказал Тугарин с издевкой.

Аксиал зябко передернул плечами.

– Нет, благодарю.

– Я ж говорил!

Ютланд посмотрел на одного, на другого, Тугарин вроде бы намекает на что-то конкретное, поинтересовался осторожно:

– Через тюрьму… это в каком смысле?

Тугарин хохотнул.

– В прямом, – ответил он. – Смотри в окно, видишь на той стороне площади мрачное здание из крупных камней? Набито сверху донизу, еще и под землей четыре этажа с темницами. Говорят, Серый Чародей туда приходит подземным ходом ежедневно. Вернее, еженощно. Вроде бы сам любит пытать и медленно убивать пойманных с поличным преступников, дабы другие боялись и не преступничали, но я думаю, что таким способом увеличивает свою мощь некроманта.

Ютланд подумал, лицо стало мрачным, поднялся, злой и собранный.

– Тогда не будем медлить.

Аксиал смотрел с недоумением, потом вскрикнул:

– Что?.. Ты с ума сошел! Я не собираюсь попадать в тюрьму!

– А я и не просил, – ответил Ютланд. – Аксиал, ты и так сделал для меня больше всех людей на свете. Дальше я сам.

Он снял с пояса дубинку, поставил ее стоймя в угол. Аксиал качал головой, а Ютланд быстро вышел из комнаты. Тугарин в недоумении посмотрел на Аксиала.

– Что с твоим слугой? Какие-то странные у него шуточки…

– А у него на месте юмора вообще пропасть, – сказал Аксиал горько. – Мрачный, будто всех на свете потерял.

Конь спал, тихо похрапывая, хорт поднял голову и очень внимательно посмотрел на Ютланда.

– Спи-спи, – произнес тот шепотом и прошел мимо.

Хорт уронил голову на лапы и заснул снова, только на этот раз по-щенячьи свернулся в клубочек.

На улице тепло и солнечно, открыты все лавки, народ выглядит мирным и ленивым. Городская стража еще не попадалась, если страшная слава Серого Чародея действует лучше их копий, то можно и посидеть в корчме вместо унылого хождения по улицам.

Никто не выглядит несчастным или угнетенным, Ютланд вспомнил слова Тугарина насчет беспощадности Серого Чародея к ворам и разбойникам. Простым людям, как и торговцам, всегда есть что терять, но лев мышей не давит, мирными да спокойными чародей не интересуется…

На одном перекрестке двое музыкантов устроили представление, народ окружил их плотной толпой. Ютланд остановился и прислушался. Один из играющих на дуде отнял ее от губ и запел красивым чистым голосом, лицо обращено к небу, а слова показались Ютланду знакомыми…

Он стоял и слушал рвущую душу песню, сердце застучало чаще, кулаки сжались до скрипа, а в глазах начинали закипать злые слезы.

Эти песни, как говорят, поют в Куявии, в Вантите и даже в Славии, хотя насчет Славии никто ни в чем не бывает уверен, никто не заходил в ее леса дальше самого краешка. И только в Артании знают, что их сложил неистовый Придон, обезумевший от дикой и непонятной любви к дочери куявского тцара.

Мудрые старики сказали как-то горько, что от Придона остались только эти песни, их распевает весь мир, но даже не знает, кто их сложил. То, что их великий Придон сумел разгромить Куявию, завоевать ее и поставить свой победоносный шатер в центре городской площади стольного града Куябы как символ победы, постепенно забудется, а вот песни будут звучать и в таких далеких землях, где даже не слыхали ни о какой Куявии или Артании, и даже вообще о великом и грозном Троецарствии.

В народе откровенно всхлипывали, вытирали слезы, девушки рыдают, ухватившись за своих парней, а те стоят молча и сурово, они же опора, но в глазах блестит такая же влага.

Ютланд напомнил себе о своей великой цели, с трудом заставил оторвать подошвы от брусчатки улицы и пошел к сторону городского центра.

На главной площади идет шумный праздник, звучит музыка, парни и девушки танцуют, славят вступление некого Анемаса в Союз Светлых, поздравляют, вешают ему на шею венки.

Ютланд медленно пробирался через ряды танцующих, из разговоров гуляк услышал, что Бен Гиют отказался от профессии рыбака, у Лелика проблемы с законом, но подпадает под прощение, а вот Николаха вряд ли помилуют, Сантанка стал сторонником Братства Непобедимых, выполнив все трудные задания, а хитрый Амма сумел войти в Гильдию Торговцев…

Дальше Ютланд не слышал, пробираясь все дальше, но на выходе с площади его перехватил вербовщик, уже сильно выпивший, обрюзгший ветеран многих битв, видно по шрамам на его лице, обнаженным плечам и рукам.

– Мальчик, – закричал он жизнерадостно, – о, да ты уже почти готовый боец, только мясца нарастить тебе на кости, но это мы быстро!.. Не желаешь поступить в отряд героев?

Ютланд скривил лицо.

– Я думал, – сказал он хмуро, – по мне видно, что я еще не могу брать в руки оружие.

– Да? – удивился вербовщик, но Ютланд видел, что тот хитрит. – А с виду тебе уже давно четырнадцать, а то и пятнадцать!.. Ты силен и крепок, я вижу, какие у тебя жилы. Но я зову не сражаться, будешь пока носить щиты ратоборцам, следить за их конями, а когда исполнится четырнадцать – уже будешь все знать и уметь!

Ютланд покачал головой:

– Нет.

Вербовщик продолжал тем же громким голосом глашатая, обращаясь к Ютланду, но рассчитывая, что слышат и другие:

– Не спеши отказываться! Сейчас не можешь брать меч в руки… завтра сможешь. Но и без него у тебя есть шанс добыть для себя и для своей Артании легендарный меч Хорса, за который ваш великий Придон заплатил такую цену!.. Возможно, твой удар палкой будет последним, что прикончит последнего охранника Меча! А с мечом Хорса сможешь сойтись в двобое с самим Ящером!.. Да что там Ящером, все Старые Боги будут на равных с тем, у кого у руках окажется этот меч!.. Пойми, ты увидишь насколько мир огромен, ты сможешь побывать в таких местах, которые сейчас и представить просто не можешь!

Ютланд кивнул.

– Да, наверное… Но сейчас у меня другая цель.

– Какая? – спросил вербовщик заинтересованно. – Может быть, могу помочь?

Ютланд сказал сумрачно:

– Я ищу всадника на большом черном коне, что дышит огнем, глаза горят, как раскаленные угли, из ноздрей бьет пламя, а ржание его подобно грому… Еще с ними большой хорт, такой же черный и ужасный.

Вербовщик поморщился, сразу поскучнел.

– Какие страсти говоришь, – сказал он неодобрительно. – Всадник, наверное, под стать своему коню?

Ютланд кивнул:

– Да. Лик его ужасен.

Вербовщик покачал горловой.

– Сомневаюсь, что кто-то тебе сумеет ответить. Иди к Серому Чародею. Если он ответить не сумеет, то больше никто.

– Спасибо, – сказал Ютланд. – Но, говорят, к нему пройти никому не удается?

– Точно, – согласился вербовщик, он уже потерял всякий интерес к мальчишке и шарил взглядом поверх голов, высматривая среди захмелевших парней кандидатов в воинские группы. – Он сам выбирает тех, с кем… общаться.

Ютланд кивнул и пошел дальше, народ пугающе чуждый, и он держался в нем гордо и независимо, плечи развернуты, взгляд прям, но сердце сжималось и от того, что в чужом городе, нет даже знакомых лиц, не то что родни, и что, похоже, нет другого пути попасть к Серому Чародею, как последовать совету Тугарина, хотя то был не совет, а шуточка.

Ребенок делает то, что ему хочется, вспомнил он слова Рокоша, а мужчина – что нужно. Даже если очень-очень не хочется…