Текст книги "Зачеловек"

Он допил кофе, чашка в его руке мгновенно превратилась в букет цветов. Он протянул ей достаточно уверенно, но Виктория ощутила, что вообще-то этот жест ему несвойственен.

– Раз уж не пьете вино, – объяснил ей скомканно.

Она мгновение смотрела на цветы, осторожно протянула руку, коснулась кончиками пальцев нежных лепестков. Прислушалась к ощущением. Медленно взяла букет в обе руки, в глазах росло удивление. Олег наблюдал, как с той же осторожностью опустила лицо и вдохнула тонкий аромат, снова прислушалась, затем вообще спрятала лицо в цветах.

– Удивительно, – произнесла она, наконец, поднимая голову. Глаза сияли восторгом. – Удивительно реальная иллюзия! Даже потрогать можно!

– Да, – согласился он. – Да.

– Как вы это делаете? Где ваши имплантаты? Чтобы передать тактильные ощущения, это же какая мощь должна быть у процессора…

Он не сводил с нее взгляда, ответил с иронической улыбкой:

– Разобрал фарфор на атомы, перестроил в другую структуру. Проще бы, конечно, превратить чашку в золотую, а из последней капли кофе сделать коньяк, но для вас я постарался.

Она смотрела ошалело, наконец в глазах появилось понимание, весело расхохоталась.

– Вы шутите, понимаю. А я сперва чуть было не поверила, вы такой серьезный!.. А цветы в самом деле чудесные! И как умело подобраны! Точно такой же букет я видела в ларьке на выходе из метро.

– Оттуда я и скопировал, – признался он. – У меня со вкусом не очень. Если честно, то и на вкус мне медведь наступил, а потом еще и потоптался. Хуже, как говорит Мрак, у меня только с юмором.

Из комнаты, привлеченные смехом, послышались шаги Мрака. Он появился в дверной проеме, прижимая счастливую смеющуюся Тигги.

– Что за шум, а драки нет? – провозгласил он. – О, какие цветы!

Виктория объяснила:

– Твой друг ухитрился мне преподнести…

– Это мои спер, – убежденно сказал Мрак. – Я заказал для Тигги дюжину букетов. Надо пересчитать!

Тигги сказала конфузливо:

– Мрак…

– А что, – удивился Мрак, – пусть не ворует! Я трудился, заказывал, а он взял и спер! Это как называется?

Виктория переводила взгляд с одного на другого, Мрак веселился, Олег переминался с ноги на ногу, наконец, сказал мягко:

– Мрак, я сказал Виктории, что мы испытываем…

В долю наносекунды перебросил Мраку фрагмент разговора, сделал вид, что замялся, Мрак крякнул, сказал с досадой:

– Ну ладно, раз уж проговорился… Мягкий ты, Олег, слишком!.. Вот так и становятся предателями Родины. Женщины – это такие тва… творения, в смысле, что сразу расколют любого Фому Аквинского до самых Пиренеев. Теперь уж и не знаю, что с вами делать, как старший по званию. То ли сразу к стенке, то ли позволить последнее слово…

Тигги застыла в ужасе, могучая горячая рука уже не придерживает за плечи, Виктория вздрогнула, перевела неверящий взгляд на Олега.

– Прости, я не думала, что все так серьезно. Но нельзя ли как-то… я могу дать любые подписки о неразглашении. Кстати, у меня самой высокий допуск к конфиденциальной информации, можете проверить!

– Для нас недостаточный, – заявил Мрак, – но все-таки посмотрим, что можем сделать… Та-а-ак, Виктория Агеевна Волк, директор Института Социальной Напряженности, восемь работ по массовой психологии, имеет допуск группы «А» к правительственным архивам, болела свинкой, розовая родинка на правой ягодице… ладно, это опустим, не была, не замечена, не участвовала, привлекалась… стоп-стоп, к чему это привлекалась… гм, к разработке секретного проекта по управлению массами во время празднования в честь…

Виктория вскрикнула испуганно:

– Молчите, это же секрет из группы правительственных! Если как-то получили доступ, уж не знаю как, то все равно не должны такое вслух.

Мрак посмотрел на трепещущую Тигги, сказал задумчиво:

– Да ладно, все равно уже вас надо либо расстрелять прямо сейчас, либо…

Он задумался, подвигал морщинками на лбу. Тигги прижала кулачки к груди, глаза стали испуганными, как у овечки. Олег кивнул.

– Я тоже думаю, что можно позволить себе «либо».

Мрак испытующе осмотрел Викторию, Тигги, проговорил веско:

– С этой минуты привлекаетесь к участию в сверхзасекреченной программе! Она очень опасна, хоть и не для вас… вернее, для вас станет опасной, если вздумаете проболтаться. Олег, тебе поручаю бдить за Викторией. Если только заподозришь, тут же прими меры. Сам знаешь, какие.

– Слушаюсь, – ответил Олег. Взглянул на Тигги. – А ты, конечно же, не спускай глаз с нашей любезной хозяйки. И тоже, если что…

Мрак повернулся к Тигги:

– Слышала?

Тигги судорожно закивала, еще не зная, что обещает, а Виктория, придя в себя раньше подруги, спросила жадно:

– А что вы испытываете?

Олег сказал буднично:

– Жизнь в новых условиях.

Тигги уговорила Викторию помочь ей мыть посуду, как будто и у нее не посудомоечная машина-автомат, хотя, конечно, мужчины не могут заметить такой детали, ушли, но и оттуда Виктория с интересом посматривала в дверной проем. Мужчины остановились перед включенным экраном, Тигги без работающего телевизора жизни не мыслит, разговаривают серьезно, но на экране ни футбола, ни шоуменов, передача с авиационного праздника, Викторию вдруг пронзило странное ощущение, что они смотрят на экран и видят нечто д р у г о е.

Что-то в этих мужчинах общее, хотя трудно вообразить настолько разных: Олег – воплощение рыцаря-крестоносца, несущего языческому и сарацинскому миру веру Христа огнем и мечом, лицо аскета и подвижника, худое и решительное, высокие заострившиеся скулы, что едва не прорывают натянувшуюся кожу, пронизывающий взор удивительно зеленых глаз, сомкнутые брови и вертикальная складка между ними, что придает взору вид испепеляющей интенсивности, тонкий нос, сомкнутые губы и твердые складки по бокам, от них впечатление сосредоточенной задумчивости.

Мрак чуть крупнее, шире в плечах, грудь вздута могучими мышцами, но ощущается, что наросли сами по себе, есть люди, что не заботятся, чтобы их наращивать упражнениями, им все дается легко: дружба мужчин, внимание женщин, добыча в лесу, даже в покере выпадают нужные карты. Он и выглядит благодушным от осознания силы, как физической, так и душевной, всегда готов поделиться, вот и Тигги подобрал и пригрел, как потерявшегося щеночка, в то время как его друг, по словам Тигги, равнодушно и даже как будто бы брезгливо ждал в сторонке. Олег – аристократ, который предпочтет позвать полицию, просто из нежелания пачкать руки о бродяг, в то время как Мрак и с королями будет на «ты», а короли примут это, как должное.

И в то же время в Олеге больше другой силы, которую Тигги, конечно же, ощутить не может. Эта сила не только не расходуется в обыденности, но даже не проявляется. Как в деревне могут смотреть на приехавшего из города погостить академика, как на никчему и неумеху, если тот не умеет плетень починить, грабли наточить, косу направить.

Тигги перехватила взгляд подруги, спросила потихоньку:

– Как тебе они? Что-то в них есть странноватое…

– Что?

– Иногда мне кажется, что они оба меня настолько хорошо понимают, что даже… я просто не знаю!.. Вот и сейчас кажется, что каждое мое слово слышат. Мне Мрак очень понравился, я от него просто балдею! А как тебе Олег?

Виктория пожала плечами.

– Одна знакомая бухгалтерша говорила, что, когда годовой баланс сходится, это такое ликующее чувство, что никакой оргазм не сравнится. Так вот, у меня вообще много чего выше заурядного оргазма.

– А незаурядного?

Виктория посмотрела на подругу внимательно, та сконфузилась, пробормотала:

– Ну ладно тебе, ладно.

– Все оргазмы одинаковы, – сообщила Виктория хладнокровно. – Это все просто, примитивно, хоть и приятно. Но есть радости и повыше… Олег меня привлекает странным ощущением, что знает намного больше, чем я. И умеет больше. Нет, правда, просто чувствуется, что знает больше. Удивительно, да?

Тигги покачала головой, глаза округлились.

– Конечно! Ты мне иногда кажешься совсем страшной. Нет, не подумай чего, ты очень красивая… по-своему, но у тебя внутри нет женственности, ты вся из железа. А этот Олег такой мягкий и грустный… Ты заметила, какие у него глаза печальные?

Виктория удивилась:

– У Олега? Да это не человек, а компьютер!

– Нет, – ответила Тигги убежденно, – он добрый. Меня интуиция разве подводила? Нет, ты скажи!

– Не подводила, не подводила, – буркнула Виктория. – Есть у тебя некоторое чутье… как у перелетных птиц, оленей или перепончатокрылых. Но если по уму, то Олег – айсберг.

– С чувствительной душой, – упрямо сказала Тигги. – Он, по-моему, в жизни очень много страдал. Из-за женщин.

Виктория фыркнула.

– Ну еще бы! У тебя если страдания, то обязательно из-за мужчин или женщин!

– А у тебя из-за неразделенной любви к Родине? – отпарировала Тигги. – Лучшее уж вот такие… Ладно, вернемся, а то еще чего подумают. Это я старомодная, а ты чересчур продвинутая.

Виктория поморщилась, у кого-то «продвинутая» комплимент, у кого-то оскорбление, а у Тигги просто неодобрение, она по мягкости характера просто неспособна на оскорбление.

Глава 10

Пока женщины шушукались, Олег внимательно рассматривал Викторию. Хотя Яфету говорил уверенно и напористо, но сам далеко не так уверен в своих словах, как старался выглядеть. Человек двадцатого века очень не похож в области морали на человека века Древнего Египта или ацтеков, но между египтянами и современным киберпанком сотни поколений, каждое изменяло человечество чуть-чуть, почти незаметно, а сейчас вот только в одном поколении ожидается разрыв между «человеками» и «зачеловеками» куда больше, чем между кроманьонцами и специалистами по электронике.

Красивая уверенная женщина, по ряду признаков она уже шагнула за грань «нормального» человека. И всеми фибрами души стремится шагнуть, даже прыгнуть, еще дальше. Но как вот такая, типичная представительница техносекса, даже не техносекса, а просто остервенелая технофилка, будет относиться к людям, что остаются по разным причинам за порогом?

Он дотянулся мыслью до ее очков, кивнул себе, так и знал: мир, на который она смотрит, полностью покрыт системой фильтров, которые тоже начинались с простейшей системы целевыделения в военной технике, так раньше отмечали танки, системы ВПО, самолеты и все прочее на экране радара, относящееся к противнику, а теперь это выросло до динамического редактирования. На всех домах благодаря ее очкам горят надписи, сообщающие все об архитектуре, о корпорациях, работающих внутри, сквозь стены видны опорные балки, опускающиеся и поднимающиеся лифты, системы обеспечения, антенны на крышах окружены голубоватым сиянием: одни сильнее, другие слабее, это учитывается поток радиоизлучения…

Это называется усовершенствованной реальностью в отличие от виртуальной реальности, ибо виртуальная – всего лишь развлекухи да полигоны, в то время как усовершенствованная помогает взаимодействовать с миром, каждый видит в нем больше того, что сама обыденная реальность видеть позволяет.

Не выходя из ускоренного режима, он дотянулся до Тигги, заглянул в ее очки, ахнул. Благодаря ее фильтрам над городом сверкает прекраснейшее северное сияние, колышутся изумрудные и багровые занавеси, позвякивают исполинские люстры над миром, милую Тигги не обескураживает, что за северным сиянием выгнулась двойная радуга: неправдоподобно яркая, блещущая, даже не в семь, а в двенадцать цветов. По небу то и дело проносятся хвостатые звезды, вместо одного солнца сразу три, одно из них ярко-зеленое, видны ласковые подмигивающие звезды… Дома цветные, раскрашенные, люди милые и приветливые.

Как же они дружат, мелькнула мысль, у них же нет ничего общего, чего-то я недопонимаю в отношениях между людьми. Виктория рядом с нею просто киборг какой-то…

В Интернете множатся сайты, где энтузиасты в изобилии выкладывают самодельные системы усовершенствованных реальностей, уже сталкивался с явлением, когда какие-то принимались такими большими группами людей, что из самоделки становились разделяемой реальностью, а это качественно иной уровень. Их мир, основанный на событиях и фактах реального мира, все-таки подкрашивает и представляет его в соответствии с запросами, вкусами и желаниями этих людей, а они все-таки разнятся… К примеру, у байкеров и любителей канареек совсем разные требования к миру, у байкеров даже светофоры горят по-другому, а у любителей канареек всюду летают птички и слышатся нежные трели.

Конечно, байкеры не рискнут увидеть вместо красного зеленый, но зато снабжают светофоры надписями, а весь город у них расписан картами и стрелками, везде надписи и предупреждения, где можно развивать скорость, где нельзя, а где близко ГАИ с радаром.

Женщины вышли из кухни, разговаривая, Виктория заметила пристальный взгляд Олега.

– Что-то случилось?

– Да так, – пробормотал он ошарашенно, – конечно, любой человек может жить в любой сказке, которую сам же и нарисует, но… больно страшноватая у вас сказка!

Тигги посмотрела на них поочередно, сказала торопливо:

– Барсик, Барсик!.. Иди ко мне, котеночек!.. Пойдем, я тебе игрушку дам…

Торопливо подхватила щенка на руки, унесла, а Виктория продолжала смотреть на Олега настороженно и внимательно, в серых глазах проступило легкое замешательство.

– Вы все рассмотрели? Действительно все?

– Надеюсь.

– Удивительно, – проговорила она все еще в замешательстве.

– Почему?

– Больно быстро. Но это неважно, если моя УРка обеспечивает меня более адекватной информацией, чем глаза и уши, то не предпочтительнее ли она реальной? Моя УРка заботится обо мне, избавляет от миражей, открывает множество сведений, позволяет смотреть внутрь зданий, снабжает информацией… А разве получение знаний не основное назначение науки? Так что это идеальное средство дополнительных сведений, которые никогда не лишние. А еще и плюс сенсорное восприятие мира.

Он пробормотал:

– Извините, Виктория, я о другом. Вам не страшно в таком мире? Слишком уж он…

– Технологизированный?

– Да. Я сравниваю ваш мир с миром, который видит Тигги.

Она прямо взглянула ему в глаза.

– Олег, можно вам задать один вопрос?

Он ощутил тревогу, ответил с осторожностью:

– Можно. Но ответ не гарантирую.

С дивана, где в позе падишаха развалился Мрак, донеслось мощное фырканье. Виктория помолчала, сказала тихо:

– Тогда спрашивать не стану. Понимаю, что не станете показывать, каким видите мир вы.

Он умолк, не зная, что сказать, всегда проблемы разговаривать с женщинами, все-таки его мир покажется, мягко говоря, жутким и такой продвинутой технофилке, как Виктория. Человек еще не готов видеть даже атомарную структуру мира, не говоря уже о состоящим из элементарных частиц. Он сам чуть не рухнулся, пока принимал такую картину, но и то переходит на нее лишь изредка, в случаях острой необходимости. Даже зрение у него чаще всего в узком «человеческом» диапазоне, не включая уже привычное ему тепловое зрение, рентгеновское, а также на гамма-лучах и еще восемнадцать других, для которых еще и термины надо придумывать, а ему достаточно лишь сделать небольшое волевое усилие, чтобы ими пользоваться. В то же время Виктория продвинулась по направлению к его видению мира так далеко, как ни один человек, а это говорит если не в ее пользу, то в пользу его возникшей сумасшедшей идеи.

– Я смотрю, как видите, – ответил он осторожно, – без очков.

Она улыбнулась.

– Спасибо, что не сказали, что пользуюсь наркотиком.

Он спросил шокировано:

– Я мог бы сказать?

– Вы нет, – подчеркнула она, – но уже создано движение за полное запрещение УР. Не слыхали?

– Пропустил, – ответил он. – Что я за ворона? Это непростительно!

Она сказала быстро, удивленная такой резкой реакцией:

– Да перестаньте, никто не может знать все на свете. Это движение только-только проклюнулось, вчера выступили за полный запрет, ибо УР якобы всего лишь технологический аналог химических наркотиков! Да-да, подобно наркотикам искажает реально подлинную картину мира.

Он покачал головой.

– Нет, я так не считаю, – ответил он так мягко, что удивился сам. Повторил, прислушиваясь к своим словам: – Да, не считаю… Эта усовершенствованная реальность… хотя термин неверен, точнее бы – усовершенствованное восприятие, ведь речь не о самой реальности, а о восприятии ее… но это так, мелочи.

– Не мелочи, – возразила она живо, – вы абсолютно правы!

– Спасибо.

Тигги осторожно заглянула в комнату, вроде бы Виктория и Олег еще не подрались, удивительно, как они могут вот так сидеть и разговаривать, Виктория уже через две минуты любого мужчину характеризует, как тупого грязного павиана, после чего перестает его замечать, а сейчас вот сидят и разговаривают очень серьезными голосами с серьезными лицами.

Оглянулась, Мрак развалился на софе и рассматривает ее с ленивой насмешливостью.

– Что, нашла коса на камень?

– Да, – призналась она несколько растерянно, – Виктория его еще не убила!.. Хотя он тоже немножко такой… такой…

Она запнулась, подбирая слово, Мрак подсказал:

– Умный?

– Да. И строгий.

– Это да, – вздохнул Мрак. – Мы с ним ровесники, но я так ничему и не научился. Просто жил, во мне нет таких кладезей знаний, как в Олеге. Он сперва долго всему учился, потом сам что-то измысливал, а во мне накапливалась только житейская мудрость, да и то сама по себе. А вот он, гм…

Коричневые глаза рассматривали ее с ласковой снисходительностью. Тигги покраснела, выпрямилась, чтобы груди приподнялись, пусть смотрит лучше сюда, у нее великолепная грудь, все мужчины говорят в один голос, спросила несчастным голосом:

– А я кажусь тебе дурочкой?

– Ты же красивая, – утешил ее Мрак.

– Значит, дурочка? – сказала Тигги с вызовом. – А ты знаешь, что я один из трех ведущих специалистов по мокрой подписи? Да не в нашем микрорайоне, а в мире?

Мрак вытаращил глаза, подумал, переспросил:

– По… чем-чем? По мокрой майке?

– По мокрой подписи, – повторила она громче. – У тебя пробки в ушах? Я вижу, волосатые!..

Мрак торопливо кивнул:

– Да-да, а кто спорит, я того самого в рыло. Верю-верю, ты ведущий специалист по этой самой… мокрой. Но вообще-то какие-то странные у вас специалисты. На фига эту подпись мочить, прости за такое грубое слово?.. Или это не специалисты мочат, а… другие? А вы только исследуете эту намокшую, намоченную, намокшую подпись?.. Как патологоанатомы, да?

Она смотрела с улыбкой полнейшего превосходства.

– Остри-остри.

Он взмолился.

– Прости, профана, но я никогда еще не был таким серьезным! Что такое мокрая подпись?

Она сказала милостиво, но чувствовалось по ее тону, взгляду, вздернутому носику, что другого бы стерла в порошок, только для него, Мрака, делает исключение, но пусть не наглеет, это она сегодня такая добрая, да и потому что сам Мрак ничего, клевый мужик:

– Ты хоть что-то слышал о рукописании?…

Мрак подумал, подвигал складками на лбу, взглянул исподлобья, настороженно, так ли понял, а то понять можно по-всякому, у него уже с десяток вариантов вертится на языке, и все не при женщинах, поинтересовался:

– Это когда рукой… буквы?

– Да не просто рукой, – ответила она с нажимом, – рукой можно и на клавиатуре набивать. А когда берешь рукой вот так… и пишешь буквы! Раньше так целые письма писали. Представляешь, выводили букву за буквой. Целые слова. А из них составляли слова, фразы.

Мрак взглянул широко распахнутыми глазами, рот разинул, переспросил:

– Неужели так было?

– Представь себе, – подтвердила она победно. – В старину так целые книги переписывали! Библиотеки из таких книг. Нет, ты такого вообразить не сможешь!

Он содрогнулся, сказал поспешно:

– Нет, конечно. Что за дикость, что за дикость! По мокрому, говоришь, писали?

– Нет, бумага бывала сухая… наверное, я всю технику досконально не прорабатывала, но чернила были в самом деле мокрые. Это просто как грязь на бумаге, понимаешь? Ну, на экране дисплея, понял?.. Брали сок какой-нибудь особо чернящей ягоды, черники, наверное, этот сок набирали в авторучки, но она хоть и «авто», но все равно приходилось водить рукой, выписывать, вырисовывать буковки! Это трудно сейчас представить, когда нажимаешь клавиши с готовыми буквами, а раньше… Но тогда вот так, водя пером по бумаге, просто передавали информацию, а сейчас это целая наука о характере пишущего и даже адресата, это познание личности автора, проникновение в его интимный мир, ведь от того, как держит перо, как черкает, пишет ли с нажимом или без, можно многое узнать о человеке, ибо такое вот письмо очеловечивает сам процесс передачи информации через написание букв. Это соприкасается с церковно-ритуальным, ибо можно рассматривать и как хореографию, разновидность танцевального искусства руки, и как нечто сакральное, прикосновение к высшему…

Мрак кивал обалдело.

– Это очень важная дисциплина, – сказала она сурово. – И становится все важнее именно в этом новооткрытом качестве проявления тактильно-жестикуляторных свойств, как рудимент человеческого в нашей почти что уже нечеловеческой цивилизации, а скоро уже точно нечеловеческой. Ведь от мокрой подписи, wet signature, окончательно избавились еще в начале века, лет десять-двадцать тому, заменив ее электронной, цифровой идентификацией…

Мрак ахнул:

– Десять-двадцать лет назад? Господи, как давно! Действительно, дикари, дикари…

Виктория и Олег с балкона рассматривали город, Виктория повернулась и прямо взглянула в зеленые глаза мужчине, в котором к своему удивлению все еще не отыскала слабых мест.

– Рассказываете вы хорошо… как и фокусы показываете. Но все-таки, как подключаетесь к Интернету? Если даже очками не пользуетесь.

Олег развел руками.

– Я же сказал, испытываем кое-какую аппаратуру. Вернее, имплантаты. То, что вы носите в очках, у нас с Мраком… внутри. Пока что, надо сказать, результатами довольны.

Виктория вскрикнула с пылкостью:

– Вот бы мне в вашу группу!.. Я бы с таким счастьем все это испытывала!

Олег ощутил то состояние, что раньше называли холодком по коже, словом, внутреннее предостережение, когда разум еще не сообразил, что и как, должен все перебрать по логическим звеньям, чтобы прийти к какому-то выводу, а инстинкт на основании многочисленных ударяний мордой о столб уже кричит: берегись, опасность!

Ее глаза горели восторгом, она смотрела на Олега с завистью, сразу превратившись из надменной директрисы в ждущую чуда девочку, что увидела Деда Мороза с большим мешком на спине.

Мрак на радиоволне спросил Олега:

– Ты что задумал?

– Можем проверить, – ответил Олег, не отрывая взгляда от счастливого лица Виктории, – некоторые предположения…

– Какие?

– Самые фундаментальные, Мрак. От которых просыпаемся по ночам в кошмарах.

Мрак смолчал, понятно, о чем речь, а Олег сказал осторожно:

– Виктория, у нас есть право привлекать добровольцев к опытам. Но не повредит ли вашей напряженной работе…

Она с пренебрежением отмахнулась.

– Да чего стоит вся та работа в сравнении!

Снова Олег ощутил на себе тяжелый взгляд Мрака. Олег ответил как можно более ровным голосом:

– Разве не работа для человека… настоящего человека важнее? Тем более творческая?

Снова она отмахнулась:

– Да, конечно, но испытывать новое, что войдет в быт только через годы, разве не интереснее? А я занимаюсь пока что тем, что занимаются всего лишь люди…

Холодок по коже и во внутренностях стал заметнее, Олег видел, как насторожился и Мрак, в коричневых глазах читалось: «ты прав». Виктория посмотрела на Олега, нахмурилась, женским чутьем уловив нечто неладное, сказала осторожно:

– Чувствую, вам нужно перекинуться парой слов с вашим другом. А я пока пойду, помою руки.

Она удалилась в ванную комнату, а Тигги, оставив Мрака, тут же вышла на балкон к Олегу, вздохнула:

– Такая жара… С этим всеобщим потеплением вообще все с ума посходили. Даже комары по ночам стали залетать какие-то совсем кусачие. Никакой «Инсектрекс» их не берет. Я уже на окнах защиту поставила. Откуда берутся?

– Из труб, – предположил Мрак из комнаты.

– Каких? – наивно спросила Тигги.

Мрак рассмеялся, слышно было, как в ванной шумит вода, Виктория появилась обнаженная до пояса, с майкой в руке, на коже блестели мелкие бусинки. Грудь подтянулась, алые кончики от холодной воды заострились и затвердели. От всей фигуры веяло свежестью и холодком, как от снежной королевы.

– О чем секретничаете? – спросила она из комнаты.

Олег вышел с балкона, окинул Викторию оценивающим взглядом.

– Есть, есть у нас с Мраком задумка. Нам пора возвращаться на работу… Но можем и вас захватить в качестве багажа.

– А что у вас за такая работа? Помимо испытаний? Или это у вас основное занятие?

– Есть такой островок в Средиземном море, – ответил Олег туманно. – Там наша лаборатория. Чистое море, изумительный пляж, пальмы, кораллы, попугаи… Можно сочетать приятное с полезным.

С балкона выскочила Тигги, восторженно взвизгнула:

– Как здорово! Собираетесь заманить нас, невинных и беззащитных, и там посреди океана зверски изнасиловать? Как романтично! Виктория, соглашайся скорей, пока не передумали!

Виктория взглянула на Олега испытующе.

– Вы всерьез?

– Абсолютно, – ответил он. – У нас, в самом деле, есть на вас виды.

– Какие, если не секрет?

– Помимо зверского изнасилования, как мечтает ваша подруга, вы могли бы принять участие в испытании некоторых технологических новинок.

У Виктории вспыхнули глаза, но тут же погасли, помялась, в голосе звучало явное сожаление:

– Увы, облом-с. Моя работа не позволяет… не позволяет отлучаться. Тем более мне, я ведь не просто директор по проблемам агрессивности толпы, но и…

Она умолкла, Олег тут же сказал:

– Догадываюсь. Вы стараетесь присутствовать там, где проводят операции по снятию агрессивности, верно?

Она взглянула с удивлением и некоторой благодарностью.

– Вы избавили меня от необходимости соврать. Но как вы поняли?

– Я же сказал, работаем в близких областях. Судя по вашим словам, одна из таких операций будет скоро?

– Да.

– Когда?

Она прямо взглянула ему в глаза.

– Я не имею права говорить о таких вещах.

Он кивнул.

– Хорошо. Я сейчас загляну, как это уже проделал Мрак, в ваше досье, посмотрю, над чем работали в последнее время, а там и…

Она вскрикнула:

– Нет! Вы не должны.

– Почему?

– Там помимо подобных операций есть и… другие, которые засекречены еще строже. Я не знаю, откуда у вас доступ, но лучше без особой надобности туда не заглядывать.

Он кивнул снова.

– Вы правы.

Она помялась, взглянула на Мрака, на притихшую Тигги, произнесла едва слышно:

– Сегодня. Если точно… – она посмотрела на стену, где на самом деле никаких часов, но Олег и Мрак видели, что для нее там очки явно показали большое табло, повторила медленно, – где-то через два-три часа. Кстати, мне уже пора выходить.

Мрак сказал громко, перехватывая инициативу у Олега:

– Ерунда, не волнуйтесь, доставим в мгновение ока. Нам самим интересно посмотреть… Тигги, а ты?

– Как скажешь, – ответила она победно.

– Настоящая женщина, – похвалил он. – Хоть и не блондинка.

– Как это не блондинка?

– Ты мое золотце, – сказал он, и она тут же бросилась ему в объятия. – Барсика оставим пока у тебя, хорошо?

– Конечно! Моя кошечка о нем позаботится.

Олег кивнул Виктории в сторону балкона:

– Оттуда увидите машину темного цвета у самого подъезда. Она ждет нас. Где ожидается акция?

Виктория, не поверив, вышла на балкон, перегнулась через перила. На ее лице проступило напряжение. Коротко взглянула на Олега, снова на машину. Он подосадовал, ведь могла же заметить, что несколько секунд там никакой машины не было, хотя обычно женщины замечают только наряды встречных модниц да как на них самих смотрят встречные мужчины.

– Хорошая машина, – произнесла наконец Виктория. – Даже слишком. Правда, нам ехать в центр, а в этом случае усиленный двигатель и возможность суперфорсажа ни к чему.

А Тигги широко распахнула глаза.

– Как она здесь оказалась? Я все машины соседей знаю. Вы ее вызвали? Но когда… Это что, ночью, когда я спала?

– Это неважно, – ответил Олег. – Едем прямо сейчас? А то Виктория начинает нервничать.