Текст книги "Царские указы, или Необычные похождения Царя всея Русси. Часть 2. Отмеченный небом"

Царские указы, или Необычные похождения Царя всея Русси
Часть 2. Отмеченный небом
Юрий Пашанин

© Юрий Пашанин, 2016

ISBN 978-5-4474-7709-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Инаугурация

Лебедев К. В., «Царь Иоанн Грозный просит игумена Кирилло-Белозерского монастыря Кирилла благословить его в монахи», 1898 г.

 
Царь знавал давно когда-то
Своего родного брата.
Он его не обижал,
Только брат его сбежал.
 
 
Находясь в смертельном страхе,
Брат Царя ушёл в монахи
И пока не вышел срок
Тело там своё берёг.
 
 
В келье душной прозябая,
Страхи в кучу согребая,
Год который думал он,
Как занять Россейский трон.
 
 
Налицо он с братом схожий,
Это в деле и поможет,
И подмену в деле том
Не заметил бы никто.
 
 
Просчитав неоднократно,
Брат Царя явился к брату,
Царь в прострации пока
«За рога стал брать быка»:
 
 
«Хоть на год ты, брат, постарше,
Мне был отдан трон монарший.
Ты ж давно чинишь обман.
Мой по праву трон, Иван.
 
 
Коль не хочешь быть на плахе,
Так ступай как я в монахи.
Там отличную келью
Подберёшь под стать свою.
 
 
Насладишься жизнью всею —
Будешь жать там, что посеешь.
Я ж, усевшись на трону,
Отжимать начну страну».
 
 
После слов таких монаха
Царь заохал и заахал:
«Ох, соскучился я, брат!
Ах, я нашей встрече рад!
 
 
Не поляки ж мы, не немцы.
От таких, Павлуш, сентенций,
Чтоб себе не навредить,
Надо срочно уходить».
 
 
«Появляются же в блуде
Неудобные нам люди, —
Свой затылок поскребя,
Царь подумал про себя,
 
 
А затем продолжил речи. —
Я не спал в мечтах о встрече.
Я сближал её как мог.
Неплохой, смотрю, итог.
 
 
А и вправду незаконно
Я давлю сиденье трона.
Все ж мы, знаешь, как один
Процветания хотим.
 
 
Но, вкусив небесной манны,
Понял – это не гуманно.
Звал тебя я, видит Бог,
Ты куда-то же убёг».
 
 
Брат Царя в ответ, кивая:
«В этом я не сомневаюсь,
Но тебя по мере сил
Помолчать бы попросил.
 
 
Как ты голову морочишь,
Будет слышать тот, кто хочет.
Говорим с тобой пока
Мы на разных языках.
 
 
Весть тебе хоть не благая,
Никого здесь не пугаю.
Не могу я дележи
На год, на два отложить.
 
 
Ты скорей вникай в нюансы.
У тебя ведь нет и шанса.
Я в семье хоть младший сын,
Здесь под номером один, —
 
 
И продолжил, козыряя. —
Ничего я не теряю.
Деньги, власть, хоть и взаймы,
Трудно извлекаемы.
 
 
Но одно я знаю точно —
Истощил ты мой источник.
И пока на царстве тут
У тебя долги растут.
 
 
И рукой махать не надо.
Одного хватает взгляда —
Чего было, чего нет,
Без тебя найду ответ.
 
 
Излагай, что хочешь, брату
Понятийным аппаратом,
А то речь в твоих устах
Раздаётся просто так.
 
 
Предо мной не падай боле,
Не терзай себя до боли,
Разгоняй свою тоску
По горячему песку.
 
 
Не обжечь чтоб обе ножки,
Нацепи себе калошки.
Извиняй, конечно, брат,
Это твой ведь результат.
 
 
Превратил, смотрю я, в кашу
Ты Россею, гордость нашу.
А границы-то, поди,
Дверь открыта – заходи?
 
 
Зная, что это такое,
Как же жил ты, брат, в покое?
В положении, поверь,
Очень сложном ты теперь».
 
 
Царь заёрзал: «Стой, братишка!
Всё в упадке, но не слишком.
Если дыры подлатать,
Будет что ещё топтать.
 
 
При хорошем-то настрое
Жизнь такую мы устроим!
При усилиях твоих
Хватит с гаком на двоих».
 
 
«Перспективы я не вижу.
Упадём мы только ниже.
Ты, иллюзии любя,
Там посмейся у себя, —
 
 
Брат продолжил. —
 
 
                                Для ретивых
Есть тут инициатива.
У тебя один лишь путь —
Пояс туже затянуть.
 
 
Я же, трон взвалив на плечи,
Сам себе жизнь обеспечу».
 
 
Царь, увидев брата нрав:
«Так и есть, – сказал, – ты прав», —
 
 
Тут же медленно и мягко
С трона слез и сел на лавку.
 
 
Сняв монаха балахон,
Брат Царя примерил трон.
 

Расслабуха

Лебедев К. В., «К боярину с наветом», 1904 г.

 
Царь душонку тешил рано,
Мол, он здесь глава всему.
Стал теперь простым Иваном —
Младший брат помог ему.
 
 
Был не прост брательник оный.
Не закону поперёк
Снял с Ивана он корону
И по-тихому отрёк.
 
 
Стал Иван мрачнее тени,
Мысли тёмные всё прут:
«Не готов я к отреченью.
Поворот сей больно крут.
 
 
Не прогнал кабы за врата.
Предложил уже съезжать.
Нет, зависимость от брата
Нужно всё-таки снижать.
 
 
По натуре я не нытик,
Но хочу по власти квот
И, естественно, насытить
Вдоволь собственный живот.
 
 
Поточу-ка с братом лясы,
Попрошусь хотя б в князья,
У доступного чтоб мяса
Был в достойном месте я.
 
 
Как сидит-то в троне Пашка!
Попугай! Ни дать, ни взять.
Ведь теперь сию мне пташку
Надо Павлом называть.
 
 
Ой, боюсь, покажет куську.
Повернуть бы как язык.
Напрямую обращусь-ка.
Пусть услышит мой призыв.
 
 
Хоть и час он нелюдимый,
Но расслабился зато.
Есть, скажу, необходимость
Сдвинуть с места кое-что.
 
 
Предложить ему бы что-то.
Что он любит кабы знать.
Чтоб пошёл прогресс работы,
Русло надо расширять».
 
 
Был готов Иван к нажиму,
Лобик пот стал источать.
Павел брата нерешимость
Стал, конечно, замечать:
 
 
«Что сучишь, Иван, руками?
Или пьян средь бела дня?
Зря за пазухой ты камень
Держишь снова для меня.
 
 
Поотвык за годы малость,
Только в драке я петух.
Как мне раньше удавалось,
Сохранил командный дух.
 
 
Я впитал борьбы искусство
За четыре года класс.
Привести я локтем в чувство
Вправе каждого из вас.
 
 
Подойди, Иван, поближе.
Ты настроен как-то, но,
По глазам твоим я вижу,
Недоброжелательно.
 
 
Есть проект хороший очень —
Правлю я, а ты авось
Будешь этим полномочен,
Если вдруг чего стряслось».
 
 
Стал Иван теперь храбриться:
«Прав ты, брат! Поделим власть!
В жизни новая страница
Начала, ой, началась.
 
 
Формируется годами
У царей авторитет.
Без него я, между нами,
Скажем, все двенадцать лет.
 
 
Хоть на деле и не очень
Он серьёзный капитал,
Но как следует упрочен
Этой штукой трон наш стал.
 
 
Получать теперь в награду
При правлении твоём
По-товарищески надо
Удовольствие вдвоём».
 
 
«Где, Иван, у нас сортиры? —
Павел брату тычет в грудь. —
Ты меня сориентируй
Не зазорно как-нибудь.
 
 
Что такое? Нет уж мочи!
Шевели скорее лбом.
Сбалансировать всё срочно
Надо в случае любом».
 
 
Удалась его затея,
Отпустил Иван смешок:
«Из того, что мы имеем,
Ближе всех ночной горшок.
 
 
Ты беги с горшком в чулан-то,
Там и стены без прорех.
Им, хоть ты и без таланта,
Не воспользоваться грех.
 
 
Ограничен абсолютно
Тот в количестве чулан
И не очень в нём уютно.
Есть другой, конечно, план, —
 
 
Тут Иван нахмурил брови. —
 
 
Направляйся к тем кустам.
Средь естественных условий
Мы имеем место там.
 
 
Есть ещё нужник, конечно,
Но с изъянами внутри.
Запах там, топор хоть вешай,
Так что, Павел, сам смотри.
 
 
Тут ни папы, тут ни мамы.
Зри, во что себя совать.
Можешь тайно или прямо,
Хоть за что, голосовать.
 
 
Должен круг горшков быть сужен.
Что терзать-то организм?
Нам давно, конечно, нужен
Постоянный механизм.
 
 
Что-то, Павел, стал ты грустен?
Это точно, трудность есть.
Мы сейчас его запустим,
Будет где тебе присесть.
 
 
Вон есть место у забора.
Можешь там смотреть вперёд,
Не боясь сторон, с которых
Кто-то сзади подойдёт».
 
 
Павел тут же что есть духу
Прочь сорвался как гонец.
Наступила расслабуха
У Ивана, наконец.
 

Важная мысля

 
Пашка-Царь и брат-Ивашка
Втихаря «глушили» бражку,
Из которой испокон
Варька гнала самогон.
 
 
И за этим важным делом
У Ивашки вдруг созрела
Двух стаканов опосля
Очень важная мысля:
 
 
«В наших ложках деревянных
Все края уже в изъянах.
Чтоб хлебать из чугуна,
Ложка новая нужна.
 
 
Нам с тобой уже пристало
Ложки делать из металла.
Вон в Европах-то, видал,
Что ни ложка, то металл.
 

Скотти М. И., «Минин и Пожарский», 1850 г.

 
Сомневаешься, я вижу?
Просто не был ты в Парижу.
Там же, взгляд куда ни кинь,
Всё дюраль, а то люминь.
 
 
А у нас нет и в помине
Ни дюралей, ни люмини.
Для новаторских идей
Нету даже и гвоздей.
 
 
Я, конечно, годом ране
Гвоздь имел в своём кармане.
Собирал их неспроста.
Гнутых, ржавых больше ста.
 
 
Хоть и брал с них саму малость,
Всё куда-то рассосалось.
Кто ж тогда в Россеи знал,
Что нужён теперь металл?
 
 
Стой-ка, брат! На Воеводе
До хрена металлу вроде —
Шлем, кольчуга, меч-булат.
Вот кого пощиплем, брат!
 
 
Пусть свои облегчит плечи,
Без меча походит в сечи
И, раз спят пока враги,
Без шлема и кольчуги.
 
 
Мы не только ложки, кружки
Отольём из той кольчужки.
А металлу сколь в шлему!
Ложка будет и ему.
 
 
Подойдут и меч булатный,
И копьё, и щит, и латы.
Поколдует пусть кузнец.
Будут ложки, наконец».
 
 
Пашка с Ванькой, в самом деле,
Скоро ложки те имели,
Но не видели оне
Каши нужной в чугуне.
 
 
Без оружия, раздетый
Воевода бродит где-то.
Мысль Ивашки хоть странна,
Всё же в жизнь воплощена.
 

Пашкин почин

Васнецов В. М., «Богатырский скок», 1914 г.

 
Пашка-Царь смудрил немножко,
Хоть и глуп был не совсем —
Переделал с братом в ложки
Воеводы меч и шлем.
 
 
Что с того вояке толку —
Ковырять в войсках в носу?
Воеводу съели волки
То ли в поле, то ль в лесу.
 
 
Ванька с Пашкой ложкой ели,
Всё хваля её овал.
Только две прошло недели,
Пашка-Царь затосковал:
 
 
«Ложка, Вань, уже не диво
И еда в горле колом.
Как-то, братец, боязливо
С неприкрытым быть тылом.
 
 
Нет из войск какой ли вести,
Воеводы знак какой?
Мож, другого нам обрести
Наш с тобой беречь покой?
 
 
Сей же час решать проблему,
Кто возглавит рать мою.
Уж тому найду и шлему,
И оглоблю к острию.
 
 
Нужен тот в моём проекте,
Кто врагов всех сокрушит.
Хорошо пока в комплекте
У дворца пожарный щит.
 
 
Коль пылает на границах,
Ни к чему сие добро.
Для войны багор сгодится
И на голову ведро.
 
 
Воеводой нынче ж будет
Твой бездельник ездовой.
Пусть врагам их пыл остудит.
Ведь силён мужик-то твой».
 
 
Павла-батюшку с почином.
Всё записано пером —
Быть кому военным чином
И кому багор с ведром.
 

За правду

Жорж Беккер, «Коронация Александра III в Успенском соборе Московского Кремля» (фрагмент), 1888 г.

 
Два брательника как пташки
«Ворковали» до утра:
«А холопам, – начал Пашка, —
Правду знать о нас пора.
 
 
Что ж они, кормильцы наши,
Жнут серпом, кувалдой бьют,
А в итоге, как ни пашут,
Всё не тот у них уют.
 
 
Уж, не в том ли вся причина,
От чего такой урон,
Что, Иван, с отца кончиной
Ты нахально влез на трон?
Жили б люди без печали
И, уверен, без хлопот,
Если б, Вань, царём вначале
Я поставлен был в тот год.
 
 
Кто тебе пришёлся кумом?
Кто помог дурить народ?
Как же, Ванька, ты удумал
Учинить переворот?
 
 
Как, скажи хотя бы вкратце,
Смог ты так подмять закон?
Ведь пришлось родному братцу
Влезть в монаший балахон».
 
 
Почесал затылок Ванька,
Дёрнул брата за рукав:
«Для чего нам перебранка.
Я с тобою не лукав.
 
 
Не печалься, Паш, об этом,
Всё народ увидит в близь.
Я пройдусь по всем аспектам.
Ты, Павлуша, не боись.
 
 
Будет правда вся народу,
Проведу, где след, межу.
Хоть шутом я не был сроду,
Всё холопам расскажу.
 
 
Только видишь ли итогу?
Перспектива-то в чём, Паш?
Ты нашёлся, слава Богу,
Значит, больше нет пропаж.
 
 
Ты поройся в гардеробе.
Что отцово-то надень.
Будет всё твоей особе
И сейчас, и каждый день.
 
 
Скрой мощи одёжкой оной.
Жемчуга хоть мало в ней,
Ты, Паш, главное корону
На башке держи ровней».
 
 
В перспективу метко глядя,
(Ванька жлоб, но не дурак)
Пашка с братом всё ж поладил.
Он же сам себе не враг.
 
 
Пашка думал: «Брат не жадный,
Хоть и вправду в чём-то жлоб».
 
 
Всё пошло в Россее ладно —
Есть и царь, и есть холоп.
 

Троянский конь

 
С братом Пашкой Ванька лето
На кровати спал валетом.
Ванька полнился в объём,
Стало тесно спать вдвоём.
 
 
Как-то ночью лишь утих он,
Вдруг вскочил от Пашки чиха:
«Спать мне с ним, хоть кто он будь,
Надоело как-нибудь.
 

Загорский Н. П., «У земской больницы» (фрагмент), 1886 г.

 
Как лежать в кровати с краю,
Я уже не представляю.
Ну, Павлуха! Ну, урод!
Весь испортил мне комфорт, —
 
 
Ваньке мысли вновь полезли. —
Да, похоже, он в болезни!
Он и в голосе охрип.
Может, Пашку свалит грипп?
 
 
Мож, на трон усядусь вновь я?
Есть и силы и здоровье.
Хватит! Всё! Без царских дел
Я при Пашке посидел.
 
 
К той работе, уж не чаю,
Поворот не исключаю.
В руки взять святую Руссь
Никогда не откажусь.
 
 
И царём, и человеком
Раз входил я в эту реку.
Хорошо, что есть пока
Эта самая река.
 
 
Раз бывал я в ней однажды,
Нет греха, войду и дважды.
Взять бы реку в оборот —
В сложном месте есть и брод.
 
 
Скажем честно и открыто —
Я здесь царь и я элита.
Ну, а Пашка – вор и плут.
Будто памятник воткнут.
 
 
Он же, враг, как греки в Трое
Мне трагедию устроил.
Тут же в теме непростой
И сместил меня в отстой.
 
 
Кровь во мне ведь голубая.
Значит, должность не любая,
А лишь та, каку хочу,
Быть должна мне по плечу.
 
 
Пашки пусть кровя не хуже,
Сельским старостой послужит.
А случится что со мной,
Пусть тогда рулит страной.
 
 
Может, так, но, между прочим,
Пожилой я, но не очень.
И пока ещё не стар
Надо стряпать мемуар.
 
 
Знаю точно, это будет
Интересно нашим людям.
Образ лишь себе под стать
Подобающий придать.
 
 
А пока судьба лихая,
Шутка та весьма плохая.
Как братан ввалился в дверь,
С чем остался я теперь?
 
 
Где мораль? Ведь он же снова
Подорвал её основы.
Если трон я не верну,
Он разрушит же страну.
 
 
Надо сделать всё культурно
И безвредной процедуры.
Что в болезни есть с конца,
У любого есть лица.
 
 
Много в той болезни лютой
Осложнений абсолютных.
Только б гриппу в Пашку влезть.
Вот была б благая весть».
 
 
Может, так оно и было.
Пашка день смотрел уныло,
Раскрасневшись как пятак,
И, на первый взгляд, не так.
 
 
Ванька тут же без утайки
«Позакручивал все гайки».
Скоро кашель стал сухой.
Пашка был совсем плохой.
 

Муравьиный Указ

Коровин С. А., «На миру» (фрагмент), 1893 г.

 
Пашка-Царь нутром в болезни,
Ломит горло и бока.
Для поправки что полезней
Не нашёл, видать, пока.
 
 
Хоть питался нужной кашей,
Тридцать три сошло пота,
Но всё так же душит кашель
И осталась хрипота.
 
 
За окном то снег, то слякоть,
Само время падать в хворь.
С той болезни впору плакать —
Не даётся, как ни спорь.
 
 
Пашка возится в кровати.
Вдруг рукою сделал мах:
«Как холопы-то без власти?
Что там зреет в их умах?
 
 
Как прилипла та зараза,
Ты припомни, Ваня, мы
Ведь народу-то ни разу
Не поправили умы.
 
 
Это, Вань, уже промашка.
Надо срочно, мыслю я,
Им Указ хоть про букашку,
Ну, хотя б про муравья.
 
 
Ты сходи, Иван, к народу
И сомнения развей,
Сколь имеет от природы
В целом лапок муравей.
 
 
Ум холопов раскорячен,
То ли восемь их, то ль шесть.
Нужно спор меж них горячий
По возможности завесть.
 
 
Рассказать им, Ваня, надо,
Где же зад, а где перёд.
Ведь без нас с тобой с тем задом
Сам не справится народ.
 
 
Обсуждают пусть за чаем,
Что Указ велит им твой,
Чтоб не путали случаем
Это место с головой».
 
 
Ваньке дело то знакомо —
Он Указ тот под печать,
Чтоб ликбез про насекомых
Поутру уже начать.
 
 
Озарён лучины светом,
Переставши горевать,
Снова с Пашкой лёг валетом
На скрипучую кровать.
 

Ломота перед градом

Кустодиев Б. М., «Балаганы» (фрагмент), 1917 г.

 
Всем другим напастям кряду
На Русси случиться граду.
Пашка в курсе тех вестей
От ломот своих костей:
 
 
«Что случилось, Вань, со мною?
Третий день суставы ноют.
Я хоть сам тому не рад,
Но, похоже, будет град».
 
 
Ванька встрял: «С чего бы это?
На дворе давно не лето.
Что пугать народ-то зря?
Снега жди от декабря.
 
 
А кому теперьча надо,
Чтобы всё побило градом?
Ты, братишка, свой бы нос
Не совал в такой прогноз».
 
 
Пашка снова трёт колено:
«Град повалит непременно.
Что источник он невзгод,
Не прознал про то б народ.
 
 
Я бы, Вань, не горевал, да
Будут градины с кувалду,
А они, ячмень мне в глаз,
Будут бить и в них, и в нас.
 
 
Я уж вижу, я уж слышу,
Как тот град кромсает крышу.
Наша хоть и из бревён,
И её проломит он.
 
 
А уж крыши из соломы
Град такой как есть проломит.
Не спастись тогда, Вань, там
Ни в годах кто, ни детям.
 
 
Раз грядёт такая попа,
Нам бы, Вань, обоим в подпол.
Там хоть холода лишку,
Всё ж милей, чем град в башку.
 
 
При таком-то катаклизме
Опорожнишься без клизмы.
Так что, Вань, прикинь на глаз
Мне о чём писать Указ».
 
 
Ванька вестью той нагружен
За перо схватился тут же:
«Сколько правил Руссью я,
Не рождалась мысль сия.
 
 
Я же думал, чин по чину,
Сим угрозам нет причины,
А ведь может быть всерьёз
Град зимой, а не мороз.
 
 
Да! Ты прав, ему ж в угоду
Правду знать нельзя народу.
Дело страшный оборот
Примет враз, узнай народ.
 
 
Будет польза с большим толком,
Если всем кружить у ёлки
И сегодня же начать
Новый год уже встречать.
 
 
Будь теперь спокоен, Павел.
До тебя не зря я правил.
Все в Россее через час
Прочитают сей Указ.
 
 
И, хваля Указ твой, Паша,
Все у ёлочки запляшут.
Ну, а если будет град,
Ни при чём ты будешь, брат.
 
 
А сейчас ищи-ка, Пашка,
Потеплей кальсон с рубашкой,
Жди покуда и не трусь.
Лезем в подпол как вернусь».
 
 
То ли быть, не быть ли граду,
Ваньку гложет всё ж досада —
Если всех погубит град,
Будет жив он, но не рад.
 

Пашкин конференц

Кившенко А. Д., «Призвание на царство Романовых – Михаил Фёдорович (Депутация от Земского собора)», 1880 г.

 
Пашка-Царь и брат Ванюха,
Веря в то, что будет град,
Хоть и не было там сухо,
Влезли в подпол, пряча зад.
 
 
Быдло выстроив у ёлки,
Замутили хоровод.
Только мало в этом толку —
Все бояре у ворот.
 
 
Ванька Пашке полномочно:
«Лезь наружу, Царь-отец.
Там бояре просят срочно
Им устроить конференц.
 
 
Десять дён до нова года,
Околеешь и к утру.
Им от ёлок с хороводом,
Знать, уже не по нутру.
 
 
На холопов где прикрикнем,
Где погладим вдоль шерсти,
А бояр с умом-то ихнем
Просто так не провести.
 
 
Не чеши бояр-то грозно.
Так, немножечко шумни.
А про град на дню морозном
И словечка им ни-ни.
 
 
Не робей, я буду в сенцах.
И особо не серчай.
Ты на эту конференцу
Кличь меня чего случай.
 
 
Мне от ихних конференций
Нет давно уж терпежу.
То, что власть не без потенций,
Я им снова покажу».
 
 
Пашка Ваньке: «Жребий брошен.
Свято место не пусто.
Это знак уже хороший
Несмотря, Вань, ни на что.
 
 
Мне ли быть воды-то тише?
Не прикрикнешь, вот тогда
Появляется под крышей
Неожиданно беда.
 
 
То, что будет власть крутая,
Нету в том ни чьей вины.
Просто это я считаю
Очень важным для страны.
 
 
Что растут нагрузки, верю,
К сожалению, давно.
Только это в полной мере
Не реализовано».
 
 
Ванька Пашкин «выхлоп» слушал
В первый раз за эти дни:
«Это правильно, Павлуша.
Ты их, значит, наклони.
 
 
Дай им пару указаний,
Чтобы знали бояря,
Быть нельзя в моральном плане
Недостойными Царя».
 
 
«Ну, спасибо, друг сердечный, —
Повалил от Пашки пар. —
Это взваливать, конечно,
Ненормально на бояр.
 
 
Вряд ли кто из них в охоте
Предо мной-то спину гнуть.
Постоянно их в цейтноте
Продержу уж как-нибудь.
 
 
Вид бояр-то не здоровый, —
 
 
Пашка выглянул в окно. —
 
 
Что же можно ждать другого,
Раз пришли уж всё равно?
 
 
Ну, да ладно, не обижу.
Поспрошают пусть. Порой
Самого себя не вижу
За различных дел горой.
 
 
Вдруг вопросом необычным
Мой они потупят взор?
Ну, кому же нужен личный
Пред народом-то позор?
 
 
А ведь спросят же про это.
Хоть обидно, только факт,
Им отвечу неконкретно
Про сокрытый с градом акт».
 
 
Ванька вновь с советом к братцу:
«Ну, да хватит слёзы лить.
Нам бы просто постараться
Долголетие продлить.
 
 
Оттого себе в угоду
Схороним себя, Павлуш.
Ты иди уже к народу.
Заждались бояре уж».
 
 
Отогрев себя у печки,
Пашка к двери начал путь,
Долго шастал по крылечку,
Прежде чем с него шагнуть.
 
 
Самому смотреть за всеми,
Скрытно весть аудиенц
Ванька сел тихонько в сени.
Пашка начал конференц.
 

Доказательства ясновидения

Лебедев К. В., «Избрание Михаила Романова в 1663 году» (фрагмент), 1912 г.

 
Ко Двору пришли бояре.
Срочно нужен им ответ
На сомненья в государе —
Али Царь он, али нет.
 
 
Хоть пред Пашкой были гости,
От ломоты той устав,
Теребя, где ныли кости,
Он почёсывал сустав.
 
 
Громогласно как из горна
Пашка всем довёл ту весть,
Что давно уже бесспорно
Царь Россеи он и есть.
 
 
То, что ждут Россею беды,
Ни таил как от бояр,
Пашка им про град поведал
И предвидения дар.
 
 
Хоть не льёт с небес, а вьюжит,
Но боярский люд не рад.
Им давай прогнозы тут же,
Так ли страшен этот град.
 
 
Пашка им: «В прогнозах близок
Не на год, на много лет.
У меня их длинный список,
И чего там только нет.
 
 
Царь-то ваш не за горою.
Заходи, задай вопрос.
Всем и близь, и даль открою,
Нужный вытащу прогноз.
 
 
И в основу отношений
Свой включу я третий глаз.
Ведь свободного общенья
Не хватает между нас.
 
 
А теперь прогноз по граду —
Быть ему со всех сторон.
Но печалиться не надо,
Ведь побьёт не сильно он.
 
 
Хоть пока метель и вьюга,
День придёт и напролом
Территории друг друга
Будет задним бить числом».
 
 
Ванька речью в блажь такую
Коррективу тут же внёс:
«Я при вас покритикую
С градом эдакий прогноз.
 
 
Вам, я думаю, не надо
Мозг печалить свой и мой.
Ну, откуда взяться граду
В нашей местности зимой?
 
 
Хоть предвиденье у братца,
Но готов уверить вас,
Ситуация меняться
Стала к лучшему сейчас.
 
 
Всё возможно, нету спору,
Даже снег средь лета, но
Ведь нигде об эту пору
Быть такого не должно.
 
 
Обещаю, не пугайтесь,
Если будет, то три дня.
Только вы уж не ругайтесь,
Ради Бога, на меня.
 
 
Поумнеют лишь от града,
Кто безумен, кто балбес.
Все должны быть только рады
Просветлению с небес».
 
 
Пашка в Ванькин слог последний
Вставил слово аккурат:
«Это друг мой многолетний.
Извиняюсь, Ванька – брат.
 
 
Мне не верите неужто?
Только знаю брата нрав.
Он ведь в чувствах, потому что
Виноватый и не прав.
 
 
Вы свидетелями стали
Нашей здесь дискуссии
И, чай, слушать уж устали
Все предвиденья сии.
 
 
Всем, похож, прогноз мой ясен.
Тем закончим разговор.
Возвращайтесь восвояси,
Не топчите Царский двор».
 
 
Лишь бояре от порога,
Ванька с Пашкой враз к печи.
Отогревшись там немного,
Снова в подпол под свечи.
 
 
Ваньке верить неохота
В Пашкин липовый прогноз,
Но узрев в себе ломоту,
Призадумался всерьёз.
 

Оправданные опасения

Трутовский К. А., «Переселенцы из Курской губернии», 1864 г.

 
Восемь дней сидели кряду
Пашка с Ванькой в погребу,
Пряча там себя от граду
И «не дав чуть-чуть дубу».
 
 
Как прошли у Пашки боли,
Не услышав града стук,
Оба вылезли на волю
Телу отдых дать от мук.
 
 
Ванька Пашку делом первым
Усадил на трон царя:
«Упредительные меры
Мы предприняли не зря.
 
 
Погреб нужен. Только, кстати,
Хоть широк и сух он, но
Усреднённый показатель
По комфорту всё равно».
 
 
Посмотрев на брата строго,
Пашка свой сощурил глаз:
«В мире мест, наверно, много,
Где получше, чем у нас.
 
 
Подпол наш хорош, но мука
Лезть в него – мала дыра.
Место узкое у люка
Ликвидировать пора.
 
 
О другом подумай братец —
Не забыл ли власть народ?
Может, нам какой Указец
Им воткнуть под Новый год?
 
 
Ты ж в делах сих не ленивый.
Сочини такую хрень,
Чтоб задел на перспективу
И хоть что на будний день».
 
 
Ванька тут уже без фальши:
«То, что важно для страны,
Регулировать и дальше
В совершенстве мы должны.
 
 
Запретим холопам, знати
И на людях, и в лесу
Бороду рукой чесать и
Дёргать волосы в носу.
 
 
Я ещё в Указе вижу,
Пусть не трогают оне
И существенное ниже,
Что приделано к спине.
 
 
Я, конечно, понимаю,
Распиши от аз до ять,
Но привычки их ломая,
Рукоблудье не унять».
 
 
Пашка Ваньке: «Всё возможно!
Только сделать мы должны,
Что нам можно и не можно
Внутри собственной страны.
 
 
Мы существенно расширим
Сей запрет по волостям.
Кувыркаться маслом в сыре
Не позволим и детям».
 
 
«У детишек малых сопли.
Не умерить нам их рост.
Сами, чай, мы в них утопли.
Сей момент не так уж прост», —
 
 
Ванька с риском оплеуху
Получить от Пашки встрял.
 
 
Только Пашка вновь: «Соплюхи
Соберут в кулак, кто мал.
 
 
Есть местечко за полями.
Без большого им вреда,
Кто не справится с соплями,
Тех отправим мы туда.
 
 
Ты не думай, я не в бреде
И толкую неспроста.
Может, сами переедем
В те удобные места».
 
 
Ванька вновь: «Заварим кашу!
Не припрёт ли нас буза?
Ведь побьют они нас, Паша,
Если людям рассказать.
 
 
Сам чешу уже, где близко.
Наш народ бывает крут.
Мы себя подвергнем риску.
Пусть уж детки сопли трут».
 
 
Пашка дёрнул левым веком:
«Борода и зад – не глаз.
Оба этих, Вань, объекта
И пиши пока в Указ».
 
 
Одарён народ россейский —
У детишек сопли в рост,
Городской мужик и сельский
Нос корчует от волос.