Текст книги "Принц Алешка"

Подземелье

Алешка остается один. Сергей из прошлого. Приемные родители – гости. Колька обиделся. Дина предлагает дружбу. Алешка вступается за Колю. Разговор с директором.

За поворотом никого, Алексей посветил впереди себя, дрожащий луч выхватил из темноты несколько железных дверей. Пахло ржавчиной и затхлой вонью. Пересилив желание выбраться наверх, Алешка попытался открыть одну из дверей, но она даже не шелохнулась, тогда он ввел в расщелину ломик и надавил всем телом, дверь, проржавевшая насквозь, рассыпалась пластинками ржавчины и отвалилась, повиснув на навесе. Стаи летучих мышей, с писком, вырвавшись из проема, ринулись мимо него, задевая лицо крыльями и коготками.

Алешка закрылся руками и когда крылатые твари улетели, передохнул, успокаивая нервы и дыхание. Желание исследовать подземелье немного поубавилось. Он постоял немного, борясь с желанием вернуться, и обозвав себя трусом, решительно пролез в проем. Неожиданно Алешка наступил на что-то хрупкое, фонарик выхватил из тьмы скелет на каменном полу. Мальчишка от испуга икнул и отскочил назад, упершись в стену. Фонарик отлетел в сторону и, стукнувшись, мигнув, погас. Ломик отлетел в сторону. Тьма окутала и парализовала парнишку. Сердце, казалось вот, вот выскочит из груди. Где-то наверху едва слышно доносился шум и гул голосов, Алешке захотелось очутиться там, наверху, среди ребят, а не в глубоком и сыром подземелье.

Постепенно мальчишка успокоился: – «ну подумаешь скелет, он же ничего не сделает – подумал Алешка, – это, наверное, Сергей, тот, который в войну здесь погиб.

Алексей, нащупав фонарик на полу, включил его и взглянул под ноги, маленький скелет, с остатками тряпья на костях, лежал прямо перед ними. Это действительно был останки подростка. Алешка присел, разглядывая скелет. Страх куда-то улетучился, вместо него, появилась жалось к тому, кто много лет назад умер здесь, так и не найдя путь наверх. Пустые глазницы смотрели прямо на него. На стенке, рядом с ним были нацарапаны слова «капитан, капитан улыбнитесь…». Алешка и сам не смог понять, что случилось в эту минуту, наверное, он повзрослел за этот миг, ему казалось, что ничего уже не сможет его испугать. Алешка не помнил, сколько он просидел рядом с Сережкой, представляя, как он бродит по подвалам, пытаясь выйти наружу, как захлопнулась железная дверь, и последних сил уже не хватило открыть ее.

Алешка встал и осторожно пошел вглубь подвала по коридору уходящий по наклону вниз. Фонарик уже не дрожал в руке, выхватывая на стенах полуистлевшие плакаты и стрелки с надписью «выход» и «бомбоубежище». Где-то в темноте слышался писк и шуршание лапок, иногда луч высвечивал огоньки глаз. За поворотом луч ушел в темноту, слегка осветив противоположную стену огромного зала. Алешка опустил луч ниже и осветил ряды стульев и столов. На противоположной стороне зал оканчивался сценой. На стенах висели картины в старинных рамах, портреты довоенных вождей и надпись крупными буквами «бомбоубежище» Видимо здесь детдомовцы пережидали воздушные налеты.

Алешка обошел зал, дальше прохода не было, и парнишка решил возвращаться, наверху могли хватиться его.

Коля стоял наверху и встревожено всматривался в темноту подземелья.

– Алешка! – звал он, отчаявшись, уже не зная, что делать, то ли звать на помощь, то ли самому спуститься вниз.

Услышав знакомые шаги, он слегка успокоился.

– А я уж хотел бежать, звать на помощь, – сказал он, помогая закрыть железную, потайную дверь, – ты чего так долго?!

– Коридоры длинные.

– А привидений не видел?

– Полно, так и кишат, еле отбился.

– Я серьезно спрашиваю, – обиделся он.

– Ну и шел бы со мной, сам бы увидел.

– Да ну тебя, я боюсь темноты – отшутился он, – а к нам снова приехали приемные родители, те, что вчера.

– Ну и…?

– Ищут тебя, они хотят всех увидеть.

– А как насчет тебя?

Коля счастливо улыбнулся.

– Они сначала меня позвали.

– А я зачем нужен?

– Не знаю, просто они тебя еще не видели.

Алешка вдруг понял, что Коля отчаянно боится, что выберут не его, если увидят его друга

– Не бойся, – сказал Алексей, как бы отвечая на его мысль, – я сделаю так, что меня не выберут.

– Спасибо, – счастливо улыбнулся он, – ты настоящий друг! – и он, выскочив в коридор, рванул наверх, перепрыгивая через две ступени.

Алешка медленно стал поднимался за ним, стараясь растянуть неприятный момент 'смотрин', Он никогда не любил эту процедуру, и если была возможность, то старался избегать ее.

– Перепелкин, – услышал он голос Меланьи Герасимовны, – где ты шляешься? Гости тебя заждались. Господи! – всплеснула она руками, увидев его, – где ты так вымазался?! А ну-ка живо переодеваться в чистое и в зал. Позже мы поговорим.

'Опять накажет' – подумал он и усмехнулся, теперь ему было все равно, он знал что делать, а за это все равно по головке не погладят.

Алексей неторопливо прошел в спальню, переоделся и решительно вздохнув, пошел в зал.

Они сидели на диване, окруженные толпой ребят.

Сидеть на диване, разрешалось только в исключительном случае, он использовался только тогда, когда был праздник, и когда приезжали гости или какое-нибудь начальство.

Подходя к этой толпе, Алексей замедлил шаге, что-то кольнуло в сердце от предчувствия, толпа расступилась, и он увидел пожилых мужчину и женщину. Ему показалось, что где-то он их уже видел, но только они были тогда моложе. Между ними сидел счастливый Коля.

Алексей остановился, как бы наткнувшись на невидимую стену, забыв, что хотел сделать.

– Ну что ты? Иди, – подтолкнула его Меланья Герасимовна, – а это Алеша, – представила она, – очень способный, но иногда ленится.

Алешка видел, как мужчина и женщина побледнели, увидев его. Мужчина попытался встать, но ноги видимо отказали ему.

Коля почувствовал перемену. Его улыбка постепенно сходила с лица, он еще не верил, что его счастье ускользает, и что это не его место, сидеть рядом с приемными родителями, что все рухнуло.

Алеша перевел глаза на него, и отчаяние Кольки набросилось на него, подмяло, как будто это чувствовал не Колька, а он. Быстро взяв себя в руки, Алексей решил действовать.

– Ну, как? – спросил он, разведя руки в стороны, и демонстративно повернулся вокруг себя, – глаза, руки, ноги все на месте, и в порядке. Я не даун, и не псих. Правда Меланья Герасимовна скрыла, что я плохо учусь и шалю, за что меня часто наказывают, что обещали отправить в исправительную колонию, а в остальном товар в полном порядке, – он криво улыбнулся и, развернувшись, побежал, расталкивая ребят.

– Перепелкин, назад! – гневно крикнула Меланья Герасимовна.

– Не надо, – остановил ее мужчина, – я сам с ним поговорю, – и он поспешил за ним.

Алешка стоял в коридорчике, у заколоченного главного входа, за шторами. Мужчина медленно подошел и встал рядом, прислонившись к стене.

Парнишка молчал, чувствуя спиной его присутствие.

– Принц! – едва слышно позвал мужчина.

– Меня зовут Алеша, – сказал он, не поворачиваясь.

– Я знаю, но мы так в детстве называли тебя, ты наш, мы это сразу поняли…

– Я не ваш сын, – резко повернулся он, – Перепелкин я, и родители мои Перепелки.

– Почему ты нас так ненавидишь?

Алексей и сам бы не смог ответить на этот вопрос.

– Если вы мои родители, то, где вы пропадали столько лет?! – спросил он прерывающим голосом, пытаясь сдержаться, чтобы не разреветься, – я ждал вас, когда совсем маленьким смог понять, что у каждого должны быть отец и мать. Умолял забрать меня отсюда, когда меня избивали! Я возненавидел вас, когда понял, что вы уже никогда не придете, что вы бросили меня!

– Мы не бросали…

– А теперь…, когда я научился обходиться без вас…, вы появились?!

– Но мы нашли тебя!

– Лучше будет, если вы найдете другого, чтобы я снова не страдал, оттого что вы снова меня потеряете, – крикнул он и, вытирая слезы, бросился прочь.

Он спрятался на маленьком островке-полянке в кустах диких роз, которые разрослись за детским домом, превратившись в непроходимые заросли. Лишь Алешка и Коля знали тайную тропинку, по которой можно проползти на островок.

– Так вам и надо, – бормотал Алексей, зарывшись в сухую траву лицом, – а я и один проживу, никто мне не нужен.

Он слышал, как его искали, но не отзывался.

Ему сейчас нужно побыть одному, разобраться с тем, что произошло.

Невдалеке послышался хруст веток, и он увидел, как Коля пролезал сквозь кусты. Его лицо было неузнаваемо, – он плакал.

– Что ты им наговорил? – спросил он, рыдая и размазывая слезы по щекам, – они ушли…, они не взяли меня.

Алешка опустил голову, как будто был виноват.

– Я сказал…, что я не их сын.

– Но почему они решили, что ты их сын? Почему не я?! – выкрикнул он.

– Откуда я знаю…, я их не просил.

Коля хотел еще что-то сказать, но потом, с ненавистью взглянув на него, и бросился сквозь колючки назад.

Алешка хотел метнуться за ним, чтобы удержать его, объяснить, но уже на выходе из кустарника он остановился, что-то удержало его, – он понял, что сейчас Колька ничего не поймет, нужно время.

Алешка снова вернулся на островок и сел, обхватив колени руками.

'Вот теперь и друга нет, – подумал он с горечью, – а я-то в чем виноват'.

Без друга в детдоме никак нельзя, не с кем будет играть, не с кем делиться секретами, а кроме Кольки у него из друзей-то никого и не было.

Они подружились еще в первом классе, как только Алешку перевели из дошкольного детдома.

Ребята сразу нашли друг друга, похожие, словно два брата близнеца. Правда, Колька частенько болел и когда его, время от времени отправляли в санаторий, то Алешке приходилось туго.

Коля стал ему как брат и он не мыслил себя уже без него.

Алешка услышал, как кто-то снова продирается сквозь кустарник роз, и вскочил, обрадовавшись, думая, что это возвращается Колька, но по возгласам, который этот кто-то издавал, понял, что это девчонка.

Динка-резинка, девочка из их группы, которая заступилась за него ночью. Вся красная от смущения и проделанной работы, она вылезла из кустарника.

– Вот ты где прячешься? – она встала с четверенек, поправляя платье, – тебя все ищут, а ты здесь.

Парнишка сел, стараясь не глядеть на нее. Раньше он знал, что с девчонками делать, дернуть за косу, если подвернется случай или засунуть лягушку за воротник. Теперь же он сторонился их, они для него не существовали, может оттого, что он не знал как себя с ними вести, что говорить.

Девочки редко общались с мальчишками, они играли, дружили, секретничали только друг с другом.

– Что тебе нужно? – проворчал он.

– Фу, как грубо, – она поправила волосы и искоса взглянула на него, – а чего ты всегда такой дикий? Никогда ни с кем не поговоришь, всех сторонишься, особенно нас, девочек.

– Как ты нашла сюда дорогу? – вопросом на вопрос спросил Алешка.

– А я видела, как Колька отсюда вылезал, – она тряхнула косичками, – а ты с кем-нибудь из девчонок дружишь?

– Еще чего?!

– Тогда, давай со мной, я ведь знаю, что нравлюсь тебе, а ты мне. Ты красивый… и сильный.

– Сильный?! – он усмехнулся.

– Серьезно! Просто ты сам не знаешь этого, может потому, что тебе некого защищать или ты боишься? Тебе надо просто перестать бояться, поверить в себя. Перестать быть рохлей, повзрослеть что ли. – Она замялась, – а если хочешь, то… можешь поцеловать меня.

Она подошла к нему, потупив взор, теребя конец косички.

Алешка сглотнул комок в горле.

Девочка вдруг решилась, она прижалась к Алешке и поцеловала его, потом отстранилась и, залившись краской стыда, торопливо бросилась через кусты.

Алешка еще долго стоял как парализованный, ощущая на губах поцелуй. Это было новое ощущение, несравнимое ни с чем.

Алешку никто не ругал, все занимались своими делами, одни готовили домашнее задание, другие, объединившись в кучки, обсуждали происшедшие события, третьи носились как угорелые.

Воспитателям было сейчас не до них, гости подарили цветной телевизор, и они сейчас решали, как сделать так, чтобы его не сломали и не включали дети и главное, чтобы его не украли.

Алешка прошел на свое место и достал тетради, но никак не мог сосредоточиться на подготовке к школе, его мысли все время возвращались к внезапно 'воскресшим' родителям, к подземелью, к Дине.

От мыслей его отвлек крик Коли, Алешка обернулся, Чика бил его друга, видимо он приводил в действие свой план мести за 'темную'.

Алексей вскочил и бросился на помощь.

– А ну, отойди, – со злостью произнес Чика, когда тот встал между ним и лежащим Колей, – тебя ведь не трогают.

– Нашел равного? – спокойно сказал Алешка, удивляясь своей смелости и чувствуя наливающуюся злобу противника.

– Отойди, иначе сам получишь.

– Почему бы тебе ни подраться с Митяем? Или на него у тебя силенок не хватит?

– Ну, смотри, я тебя предупреждал, – он выругался и с силой ударил его.

Алешка не убежал, почему-то теперь у него исчез страх, держащий его все время, за долю секунды предугадал его удар, зная, за много лет зная, что Чика ударит именно так, а не иначе, и отклонил голову. Кулак Чики только слегка задело его ухо. Он от неожиданности навалился на Алешку всем телом, потеряв равновесие, и Алексей непроизвольно отпихнул его, как будто оттолкнул мешок с картошкой.

Чика, отлетел, стукнувшись о шкаф.

Весь красный и растерянный, он вскочил и снова бросился на противника, как бык на красную тряпку, думая, что он сам не попал в цель. Он был уверен, что Алешка, как всегда упадет от первых ударов, но произошло непонятное для него, неожиданно, в самый последний момент Алешка присел, и Чика практически перелетел через него. Алексей только слегка подтолкнул его корпусом, придав ему ускорение. Чика отлетел под столы, сбивая все на своем пути.

Несколько секунд тишины, наступившие после падения Чики казалось, казалось, тянулись вечно.

Некоторые с удивлением, а другие, особенно девочки, с восхищением смотрели на Алешку.

Он обернулся к Коле, пытаясь помочь ему, но тот уже стоял на ногах.

– Кто тебя просил вмешиваться?! – крикнул он, – мне не нужно от тебя никакой помощи. Может быть, я специально хотел…, чтобы меня избили!

– Что здесь происходит?! – в класс вбежала Меланья Герасимовна, – Чикалин, а ну-ка встать. Господи! Даже в такой день не угомонитесь. А ну, быстро привести все в порядок и всем садиться. Я хочу сообщить вам хорошую новость.

Подождав, пока все угомонятся, она, потирая руки от удовольствия, сообщила: – Сегодня нашему детдому гости подарили цветной телевизор, теперь вы сможете смотреть фильмы в цветном изображении.

Она, словно очнувшись, осмотрела класс.

– Кстати, Перепелкин здесь? Нашли его?

Тот встал.

– Бегом к директору, я совсем забыла сказать, что она тебя ждет.

Алексей опустил голову и пошел между рядами к выходу как на казнь.

Все настороженно молчали, не часто вызывает к себе директор, обычно, после такого разговора, ребят отчисляют в спец. интернат, за колючую проволоку или переводят в другой детский дом, что не лучше, новичкам всегда труднее найти свое место 'под солнцем'.

Как бы медленно он не шел, все равно очутился у дверей с надписью 'Директор'. Постояв некоторое время, парнишка обречено вздохнул и осторожно постучал.

– Можно? – спросил он, приоткрывая дверь.

– А, это ты, Перепелкин? Входи, входи, давно тебя жду, – директриса оторвалась на секунду от работы, взглянув на него.

Алексей вошел, зажмурившись от солнца, бьющего сквозь окно с двойной рамой, и встал у двери, не зная, что делать дальше.

В небольшом кабинете, помещался лишь письменный стол, три стула, шкаф и сейф.

– Ну что же ты? Проходи, садись, – показала она на стул около своего стола.

Он осторожно присел на краешек, ожидая, когда директор закончит писать.

Это комната считалась святая святых. В ней, ребята бывают редко, и никто не хотел попадать сюда.

Директор все так же скрипела своей ручкой, не поднимая головы.

Тишину нарушала лишь 'сумасшедшая' муха, бившаяся между двойными рамами.

Алешка представил себя на месте ее, так же как и она, пытаюсь вырваться, но невидимые 'стекла-преграды' не пускают меня на волю.

'Уж скорее бы вырасти, – подумал он с тоской, – и забыть бы все это как кошмарный сон.

Директор, наконец-то отложила ручку в сторону.

– Что за представление ты сегодня устроил? – спросила она, после небольшого молчания

Алешка сидел, понурившись, поняв, что она не сердита, и что не знает с чего начать, чтобы уговорить его, а о чем, он еще не понял.

– Ладно, не будем ходить вокруг да около, – решилась она, – я очень заинтересована, чтобы наши гости были нами довольны, не часто нам делают дорогие подарки, а ты их сегодня очень огорчил.

Он искоса поглядел на нее.

– Да, да, ты! Я не хочу пугать тебя спец. интернатом, но если ты не исправишься, то отправим тебя туда.

Я надеюсь, ты знаешь, о чем я говорю, недавно туда вам устраивали экскурсию и вряд ли ты захочешь жить за колючей проволокой, с решетками на окнах.

Это мы здесь такие терпеливые, а там совсем другие воспитатели.

– Там тоже люди живут, – буркнул парнишка.

Она взяла сигарету из пачки, и, повертев ее в руках, положила на стол.

– Конечно, живут, ты просто не представляешь, как там живут. Там живо из тебя дурь выбьют… И откуда ты взялся на мою голову?! Все дети как дети, мечтают о приемных родителях, а ты как будто не из мира сего. Я никак не могу взять в толк, что наши гости нашли в тебе?!

Он промолчал.

– Я предлагала им взять кого-нибудь из младших классов, так всегда все делают, но они почему-то хотят именно тебя. Они ушли очень расстроенные, что ты им наговорил?

– Я сказал, что не хочу быть их сыном.

– Но почему?! Тебе нравится у нас?

– Нет!

Директриса не ожидала столь быстрого и прямолинейного ответа. Она даже запнулась, как будто потеряла мысль.

– Так в чем же дело? Чем они тебя не устраивают?! Пойми, я искренне хочу помочь и им, и тебе. – Она, решившись, взяла сигарету со стола и закурила. – Я знаю, – сказала она после нескольких затяжек, – наш дом не сахар, наши воспитатели не святые, но ведь и вы не ангелы … должны понимать нас.

Алешка видел, как у нее слегка дрожали пальцы держащие сигарету, и извилистая, тоненькая, сизая струйка дыма, просвечивающаяся под солнечным лучом, медленно поднималась к потолку.

'Ну, разве ей объяснишь, что не хочу обижать Кольку, – думал он, – что кроме настоящих родителей ему никто не нужен, а настоящие родители нужны только для того, чтобы выплеснуть им все, что накипело у него на душе за эти годы. Нет, директор вряд ли бы поняла'.

– Мне осталось всего два года, потом я пойду своей дорогой. Зачем я им нужен?!

– Спроси что-нибудь полегче.

– Пусть Кольку возьмут.

– Ну не знаю, почему они хотят именно тебя. Говорят что ты их настоящий сын. Может ты обиженный на них?

– Еще чего! Они мне никто, чего на них обижаться?! – сказал он.

– Они люди хорошие, интеллигентные, я узнавала…

Она отвернулась к окну.

'Вот пристала', – подумал Алешка, но вслух спросил, – можно подумать?

– Конечно, – она махнула рукой, не поворачиваясь, – иди.

Он вышел, осторожно закрыв дверь, и медленно пошел по коридору. Было необычно тихо, шли уроки, и за дверями слышались приглушенные голоса.