Текст книги "Исторические кладбища Санкт-Петербурга"

188. Чагин Николай Михайлович. 1823–1909. Архитектор, академик. Гранитная плита-крест. 7-я дор.

189. Чебышев Александр Дмитриевич. 1822–1877. Художественный крест на постаменте. За Братским кладбищем. Семейное место.

190. Чельцов Иван Васильевич. 1828–1878. Церковный историк, профессор Духовной академии. Мраморный крест на газоне; в ограде. 2-я дор. Семейное место.

191. Червинский Павел Анисимович. 1886–1923. Инженер-технолог. Мраморная скульптура плакальщицы. 3-я дор. Семейное место.

192. Черепнин Петр Ильич. Ум. 1870.

Черепнин Николай Петрович. 1841–1906. Доктор медицины; отец композитора Н. Н. Черепнина.

Мраморный и металлический кресты на газоне. 2-я дор.

193. Черно Анатолий Ильич. 1900–1937. Комдив. Гранитная плита. 2-я дор.

194. Чижевская Александра Антоновна. 1870–1925. Актриса. Гранитный крест. Близ церкви, у пруда.

195. Чиколев Владимир Николаевич. 1845–1898. Электротехник, изобретатель дуговых ламп, основатель теории прожекторного освещения. Гранитный крест на постаменте. 5-я дор.

196. Чубинов Давид Иосифович. 1814–1891. Профессор грузинской словесности. Мраморный крест. Близ церкви.

197. Шестов Петр Иванович. 1847–1904. Архитектор, академик. Гранитная стела. За прудом, 7-я дор.

198. Шиллинг Александр Дмитриевич. 1841–1913. Архитектор. Гранитный крест. 9-я дор.

199. Шингарев Андрей Иванович. 1869–1918. Депутат 2-й, 3-й и 4-й Государственной думы, лидер думской фракции кадетов, министр Временного правительства, убит в госпитале. Бетонная раковина. В юго-зап. части некрополя.

200. Шишмарева Ольга Семеновна. Ум. 1907. Стела со стилизованным рельефом. 2-я дор.

201. Шубинский Сергей Николаевич. 1834–1913. Историк, издатель журнала «Исторический вестник». Архитектурное надгробие с барельефом. Ск. И. Гинцбург, арх. Ю. Киселис, 1915 г. 5-я дор.

202. Щеголев Павел Елисеевич. 1877–1931. Историк, литературовед. Гранитная колонна. Близ церкви.

203. Эмская Мария Александровна. Ум. 1925. Оперная актриса, записала ряд арий на первых русских грампластинках. Мраморная скульптура ангела. Близ церкви.

204. Этин Николай Сергеевич. 1886–1936. Гидролог, исследователь Ферганской долины.

Этин Сергей Николаевич. 1911–1936. Начальник штаба Володарского аэроклуба. Две бетонные раковины; в ограде. 1-я дор.

205. Эфрон Мария Карловна. 1855–1905. Архитектурное надгробие в стиле модерн. За прудом, 5-я дор.

206. Якимов Иван Степанович. 1847–1885. Богослов, профессор Духовной академии. Гранитный крест. 2-я дор.

207. Яковлев Василий Васильевич. Ум. 1906. Художник. Гранитная плита. За прудом, 6-я дор.

208. Яфлоцкий Василий Иванович. 1815–1885. Профессор Духовной академии. Гранитный саркофаг. 2-я дор.

209. Яхонтов Виктор Александрович. 1881–1978. Генерал, в 1918–1975 гг. был в эмиграции, публицист просоветского направления; умер в Москве.

Яхонтова Мальвина Витольдовна. 1882–1966. Гранитная стела, установлена обществом «Родина». 7-я дор.

Никольское кладбище

Ю. М. Пирютко
КАЗАЧЬИ МОГИЛЫ

История кладбища во внутреннем дворе лавры, между Свято-Троицким собором и Митрополичьим домом, началась в июле 1917 г.

События т. н. «июльских дней» в современной историографии освещаются как первая попытка вооруженного восстания, организованного партией большевиков. В уличных боях революционных отрядов с воинскими частями, верными Временному правительству, 3–5 июля пострадало около 700 человек.

Жертвами уличных беспорядков стали казаки первой сотни 1-го Донского казачьего полка: С. Я. Шапошников, Н. А. Королев, П. Г. Алферов, Н. М. Мельников, Т. А. Синельников, В. Я. Ястребов, М. И. Бородин, солдат М. И. Никитин.

По решению правительства были организованы торжественные похороны казаков, местом для которых выбран двор лавры. 14 июля тела погибших перенесли из Николаевского военного госпиталя в Исаакиевский кафедральный собор, где была совершена панихида. На следующий день, в субботу 15 июля, происходило отпевание, при котором присутствовали министры Временного правительства во главе с А. Ф. Керенским, дипломатический корпус. Службу совершал архиепископ Вениамин (ставший осенью митрополитом Петроградским).

Маршрут траурного шествия повторял ежегодно совершавшийся в Петербурге с 1858 г. крестный ход 30 августа: от Исаакиевского собора к Александро-Невской лавре. Все высшее столичное духовенство, хоры певчих предшествовали траурным катафалкам, за которыми вели казачьих коней, оставшихся без хозяев. В петроградских газетах, широко освещавших это событие, указывалось, что погребение состоялось «в главном лаврском дворе, на обширной площади между собором и митрополичьими палатами»[310]310
  Пирютко Ю.М. Казачьи могилы // С.-Петербургские ведомости. 1996, 18 мая.


[Закрыть].

Таким образом было положено начало четвертому по счету кладбищу Александро-Невской лавры. Погребение на монастырском дворе никого не могло смутить, соответствуя многовековой традиции. По существу, самые ранние погребения в Невском монастыре проходили не на специально отведенном участке, а рядом с первой деревянной Благовещенской церковью, во дворе между кельями на левом берегу Черной речки (Монастырки). Лишь с 1760-х гг., когда монахи перебрались в каменные кельи на правом берегу, можно говорить об особой территории Лазаревского кладбища.

Существует, однако, серьезное отличие трех кладбищ лавры (Лазаревского, Тихвинского и Никольского) от четвертого – получившего в советское время название «коммунистической площадки». После прихода к власти большевиков казачьи могилы были уничтожены, а напротив Троицкого собора начались погребения «ответственных» партийных и советских работников, проходившие, разумеется, без соблюдения освященных традицией религиозных обрядов. Здесь в декабре 1920 г. были похоронены 14 работников штаба 2-й бригады курсантов, погибших на Южном фронте. В марте 1921 г. – участники подавления Кронштадтского восстания.

До середины 1930-х гг. здесь хоронили не только «старых большевиков», ветеранов революции и Гражданской войны, но и простых граждан, местных жителей. На кладбище во дворе лавры нашли упокоение некоторые выдающиеся ученые, деятели медицины, академики: М. И. Аствацатуров, И. И. Греков, Г. А. Ивашенцов, С. П. Федоров, Л. Л. Гинтер, Н. Я. Марр.

Поскольку территория лавры в те годы представляла собой «жилгородок» с корпусами, занятыми под общежития, детский сад, учебные заведения, производственные помещения, обитатели этих мест не хотели соседства с могилами. В предвоенные годы шла речь о полной «ликвидации» этого кладбища с переносом некоторых памятников, представляющих «историческую ценность».

Годы Великой Отечественной войны и героической обороны Ленинграда 1941–1944 гг. придали четвертому лаврскому кладбищу новое измерение. Здесь оказались похоронены простые ленинградцы – жертвы блокады и ее герои: начальник ледовой Дороги жизни М. А. Нефедов, член Военного совета 42-й армии генерал-майор В. О. Галстян, вице-адмирал В. П. Дрозд, первый начальник строительства Ленинградского метрополитена И. Г. Зубков, генерал-майор А. Е. Федюнин и др. Некоторые защитники Невской твердыни были похоронены на этом кладбище и в послевоенные годы.

Все захоронения на этом кладбище прекращены, однако вопрос об уничтожении и переносе сохранившихся надгробий, по нашему мнению, должен быть окончательно закрыт. Кладбище на лаврском дворе, в судьбе которого отразились все трагические и героические страницы истории Петрограда—Ленинграда—Санкт-Петербурга в ХХ в., должно оставаться неотъемлемой частью мемориального комплекса Александро-Невской лавры.

Ниже приводится краткий список наиболее примечательных из 340 сохранившихся памятников четвертого кладбища лавры, которому следовало бы дать название, более точно отражающее его содержание. Возможно, продолжая традицию, по которой кладбища назывались по храмам, это, существующее у паперти Свято-Троицкого собора, и следует называть Троицким кладбищем Александро-Невской лавры.

Исторические захоронения

1. Аверичкин Федор Степанович. 1889–1933. Участник Гражданской войны, председатель областного отделения Осоавиахима. Гранитный обелиск. Сев. сторона.

2. Альбрехт Герман Александрович. 1878–1933. Профессор, основатель Научно-исследовательского института протезирования. Гранитный обелиск. Сев. сторона.

3. Аствацатуров Михаил Иванович. 1877–1936. Профессор Военно-медицинской академии. Гранитный саркофаг. Юж. сторона.

4. Бахвалов Николай Васильевич. Ум. 1921. Композиция из производственных деталей: шестереночного колеса, приводных цепей и колес вагонетки. У главной аллеи.

5. Беренштам Владимир Вильямович. 1871–1931. «Первый рабочий адвокат в России и политический защитник». Гранитная стела. Сев. сторона.

6. Братская могила казаков, убитых в Петрограде 3–5 июля 1917 г.: «Станицы Михайловской, Хоперского округа» Алферов Прокофий Григорьевич, Королев Никифор Андреевич, Мельников Николай Михайлович, Синельников Тихон Алексеевич, Шапошников Степан Яковлевич; «станицы Урюпинской Хоперского округа» Ястребов Виссарион Яковлевич; «станицы Голубинской 2-го Донского округа» Бородин Матвей Иванович; солдат М. И. Никитин Деревянный 8-конечный крест на гранитном постаменте, установлен в 2004 г.

7. Братская могила 14 работников штаба 2-й Петроградской бригады курсантов, погибших в декабре 1920 г. на Южном фронте. Газон со стелой. Сев. сторона.

8. Брыгин Павел Федорович. 1904–1942. Полковник. Гранитная капличка. Сев. сторона.

9. Викентьев Николай Илларионович. 1898–1929. Слесарь-инструментальщик, работник органов ГПУ. Гранитный столбик. Юж. сторона.

10. Галстян Вениамин Оганесович. 1902–1942. Генерал-майор, член Военного совета 42-й армии. Колонна с урной. Сев. сторона.

11. Гинтер Леонтий Леонтьевич. 1876–1932. Надпись на памятнике: «Пионеру теплофикации СССР от теплофикаторов». Мраморная стела на постаменте. Сев. сторона.

12. Говорушкин Иван Григорьевич. 1904–1923. Агент 2-й бригады Петроградского губрозыска, погиб при исполнении задания. Гранитный постамент. Юж. сторона.

13. Голандский Григорий Абрамович. 1860–1929. Член РСДРП с 1898 г. Гранитная глыба. Сев. сторона.

14. Гордеев Николай Васильевич. Ум. 1924. Летчик-испытатель. Надгробие в виде пропеллера (утрачен; сохранился вертикальный стояк). У главной аллеи.

15. Греков Иван Иванович. 1867–1934. Хирург, профессор. Архитектурное надгробие с портретом. Сев. сторона.

16. Дрозд Валентин Петрович. 1906–1943. Вице-адмирал. Гранитный обелиск. Сев. сторона.

17. «За веру Христову пострадавшим священнослужителям, монашествующим и мирянам, новомученикам и исповедникам Российским». Гранитный крест с образом Спасителя. Установлен в 2005 г. Юж. сторона.

18. Залкинд Иван Абрамович. 1885–1928. Член РСДРП с 1903 г. Гранитная плита. Юж. сторона.

19. Зеленой Александр Павлович. 1872–1922. Контр-адмирал, начальник морских сил Балтийского моря. Глыба из лабрадорита с чугунными якорями. Юж. сторона.

20. Зосимов Андриан Григорьевич. 1885–1926. Балтийский матрос, участник Гражданской войны. Гранитная стела. Юж. сторона.

21. Зубков Иван Георгиевич. 1904–1944. Начальник строительства Ленинградского метрополитена, начальник управления восстановительных работ Ленфронта. Гранитный портал с портретом. Сев. сторона.

22. Ивашенцов Глеб Александрович. 1883–1933. Профессор-инфекционист. Мраморный бюст. Сев. сторона.

23. Канкин Иван Ефимович. 1900–1928. Один из организаторов Социалистического союза рабочей молодежи, делегат шести съездов комсомола. Скульптурный портрет. Новое надгробие установлено комсомольцами Производственного объединения «Невский завод» им. В. И. Ленина в начале 1990-х гг. Юж. сторона.

24. Каптельцев А. А. Ум. 1933. Командир корпуса. Гранитный обелиск с рельефной плакетой с портретом. Юж. сторона.

25. Каудзит Фридрих Карлович. 1890–1928. Гранитная глыба с крестом, поставлена от жены и детей. Юж. сторона.

26. Клинов Яков Ильич. 1878–1928. Член РСДРП с 1905 г. Гранитная плита. Юж. сторона.

27. Колесов Петр Александрович. 1891–1933. Член ВКП(б) с 1917 г. С ним: Колесов Григорий Петрович. 1924–2001. Мраморный обелиск. Юж. сторона.

28. Кушин Василий Алексеевич. 1892–1934. Начальник особого отдела, участник Гражданской войны; герой романа Д. Фурманова «Мятеж». Бетонная стела. Сев. сторона.

29. Лапкин Алексей Григорьевич. 1893–1944. Генерал-майор войск связи. Гранитная стела. Юж. сторона.

30. Латукка Юхо Кириллович. 1884–1925. Член РСДРП с 1904 г. Бетонная стела. Юж. сторона.

31. Легран Борис Васильевич. 1884–1936. Полномочный представитель РСФСР в Закавказье в 1920-е, директор Эрмитажа в 1931–1934 гг. Бетонная раковина. Юж. сторона.

32. Лилина Злата Ионовна. 1881–1929. Член РСДРП с 1902 г., журналистка, деятельница народного образования; жена Г. Е. Зиновьева. Гранитная глыба. Юж. сторона.

33. Лукомский Николай Сергеевич. 1874–1919. Командир отряда курсантов, оборонявших Петроград в 1919 г. Гранитная стела. Юж. сторона.

34. Марр Николай Яковлевич. 1864–1934. Лингвист, академик. Гранитный обелиск. Сев. сторона.

35. Мудрецова Маруся. 1901–1920. Участница обороны Петрограда в 1919 г. Бетонная раковина. Сев. сторона.

36. Нефедов Михаил Александрович. 1899–1943. Капитан 1-го ранга, начальник Ледовой дороги по Ладожскому озеру погиб на боевом посту. Стела с якорем, в ограде. Сев. сторона.

37. Николаев Иван Федорович. 1890–1944. Генерал-лейтенант. Гранитный обелиск.

38. Николаев Николай Николаевич. 1891–1934. Председатель профсоюза печатников. Бетонный столбик. Сев. сторона.

39. Овчинникова Гравочка Никулина. 1905–1923. Похоронена с младенцем сыном, памятник поставлен сестрой. Гранитная усеченная пирамида. Юж. сторона.

40. Павленко Виктор Алексеевич. 1886–1937. Хирург, профессор Военно-медицинской академии. Гранитный пилон с урной. Сев. сторона.

41. Памяти жертв Кронштадтского мятежа 1921 г. Братская могила. Гранитная стела. Сев. сторона.

42. Парвиайнен Лилия Петровна. 1892–1970. Член РСДРП(б) с 1917 г.; жена Э. А. Рахья. Гранитная стела. Юж. сторона.

43. Петерс Иван Петрович. 1898–1932. Член ВКП(б) с 1917 г. Гранитное «дерево». Юж. сторона.

44. Пилютов Петр Андреевич. 1906–1960. Летчик, гвардии полковник, Герой Советского Союза. Гранитный обелиск. Юж. сторона.

45. Плоткин Михаил Николаевич. 1912–1942. Гвардии майор, Герой Советского Союза.

Надха Г. Г. Штурман.

Кудряшев М. М. Старший радист.

Памятник офицерам 1-го гвардейского Краснознаменного Минно-торпедного Ропшинского авиационного полка, погибшим 7 марта 1942 г. Этот полк провел в ночь на 8 августа 1941 г. первую бомбардировку Берлина. Гранитная стела. Сев. сторона.

46. Пожаров Николай Арсеньевич. 1895–1925. Матрос Балтийского флота, участник революционного движения. Гранитная стела. Юж. сторона.

47. Рахья Эйно Абрамович. 1885–1936. Участник революционного движения в России и Финляндии, член РСДРП с 1903 г. Гранитная стела. Юж. сторона.

48. Семков Семен Моисеевич. 1885–1928. Член РСДРП с 1902 г., слушатель партийной школы в Лонжюмо, член ЦКК, партийный и профсоюзный работник. Гранитная плита. Юж. сторона.

49. Трилиссер Давид Абрамович. 1884–1934. Член РСДРП с 1902 г. Гранитная стела. Сев. сторона.

50. Федоров Сергей Петрович. 1869–1936. Хирург, профессор. Гранитная стела с портретом. Сев. сторона.

51. Федюнин Андрей Егорович. 1899–1941. Генерал-майор. Гранитная плита. Сев. сторона.

52. Фишман Михаил Абрамович. 1890–1935. Надгробие в виде гранитной стелы с бронзовой фигурой красноармейца. У главной дорожки.

53. Хаджи-Касумов Муса-Бек. 1886–1935. Архитектор. Гранитная плита.

54. Шмай Аврамий Иосифович. 1894–1931. Комбриг, командир бронепоезда № 6 им. Ленина в годы Гражданской войны. Гранитная стела. Юж. сторона.

55. Ярков Андрей Алексеевич. 1894–1932. «Стойкий борец за дело пролетарской революции». Обелиск с портретом. Сев. сторона.

P. E. Крупова, Л. Я. Лурье
ПЕТРОПАВЛОВСКИЙ СОБОР – ИМПЕРАТОРСКАЯ УСЫПАЛЬНИЦА
(Петропавловская крепость)

29 июля 1703 г. на Заячьем острове, в незадолго до этого основанной крепости Санкт-Петербург, заложили деревянную церковь во имя апостолов Петра и Павла. Маленький храм с тремя шпилями, расписанный под желтый мрамор, освятил 1 апреля 1704 г. митрополит Новгородский Иов в присутствии Петра I.

Эта скромная церковь простояла недолго. 30 мая 1714 г. рядом с ней заложили каменный Петропавловский собор. Через пять лет деревянную церковь разобрали и перенесли на Петербургскую сторону, в слободу Белозерского пехотного полка, где освятили под именем Матфиевской. Строительство Петропавловского собора длилось больше двадцати лет. В первую очередь была возведена многоярусная колокольня со шпилем, к 1722 г. стены собора подвели под крышу, но окончательная отделка заняла еще десять лет. 29 июня 1733 г. собор торжественно освятил архиепископ Феофан Прокопович в присутствии Синода и членов императорского дома.

Петропавловский собор знаменует новый – петербургский этап русской архитектуры. Его основоположник – архитектор Доменико Трезини, италоязычный швейцарец, нанятый на русскую службу в Дании, – создал своеобразный синтез раннего итальянского и северного барокко. Традиционная для восходящего к творениям Д. Б. де Виньолы композиция двухъярусного, увенчанного фронтоном фасада с ордерными членениями каждого из ярусов, с волютами, смягчающими переход от яруса к ярусу, находит прототип в римских церквах Санта Сусанна, Санта Мария делла Виттория и особенно Иль Джезу. С другой стороны, в архитектуре собора угадываются цитаты из незадолго до этого возведенной церкви Спасителя в Копенгагене – высокие окна, стены, равномерно члененные плоскими пилястрами с капителями простого рисунка.

Сочетание гигантской колокольни со шпилем и относительно небольшого объема церковного здания находит аналог во многих соборах Прибалтики, скажем, в церкви Олевисте в Таллинне или, особенно, церкви Святого Петра в Риге (конец XVII в., архитектор Р. Биндершу). План этой последней – три нефа, разделенных шестью парами столбов, – почти идентичен Петропавловскому собору. Переход от основного объема к восьмигранной башне-шпилю осуществлен при помощи крупных волют, которые находим и в нашем соборе. Сходны в обоих случаях высокий шпиль, вытянутые по вертикали «ионические» окна боковых фасадов, порталы со скульптурой в нишах и фронтонах, обрамление башенных часов.

Что касается отечественных аналогов, то следует говорить скорее не о влиянии, а о сходстве прототипов. Близкая к Петропавловскому собору по характеру архитектуры Меншикова башня в Москве (1704–1707 гг., архитектор И. Зарудный) отмечена теми же влияниями[311]311
  Подробнее см.: Кирикова Л. А. Архитектура Петропавловского собора. Рукопись // Архив ГМИЛ.


[Закрыть].

Архитектурной доминантой Петербурга стала великолепная колокольня собора, увенчанная шпилем, обитым золоченой медью. До начала XX в. она делала собор высочайшим зданием в России и шестым по высоте в Европе (после соборов Олевисте в Таллинне, Страсбургского, Святого Стефана в Вене, Святого Петра в Риме и Святого Михаила в Гамбурге). Постройка колокольни была завершена еще при жизни Петра I, в 1723 г. Флюгер в виде дующего в трубу ангела, закрепленный на кресте, венчает шпиль и представляет наряду с корабликом Адмиралтейства и Медным всадником одну из главных городских эмблем.

Петропавловский собор знаменовал разрыв с традиционным для русского православия типом четырехстолпной крестово-купольной или шатровой церкви. Это зальный храм. Его здание, вытянутое с запада на восток на шестьдесят один метр, имеет ширину всего двадцать семь метров. Мощные пилоны с коринфскими капителями членят помещение храма на три одинаковых по высоте (пятнадцать метров) нефа. Через огромные окна (по три с каждой стороны) в солнечные дни в собор льется поток света. По вечерам и в ненастье интерьер ярко освещают пять люстр из хрусталя, синего стекла и позолоченной бронзы. Пилоны расписаны под зеленый и розово-малиновый мрамор. Перекрывающие нефы крестовые своды, декорированные филенками, и купол покрыты по штукатурке орнаментальной росписью. Капители пилонов и головки ангелов над окнами позолочены.

Ниже купольного барабана размещены семнадцать живописных картин на евангельские темы, исполненных на холсте, натянутом на подрамники. Еще шестнадцать картин украшают стены собора. Они были созданы в 1728–1731 гг. художниками А. Матвеевым, В. Игнатьевым, Г. Гзелем. В последней четверти XVIII в. многие из них были написаны вновь. Авторство одной – «Кесарю – кесарево» – принадлежит И. Вельскому[312]312
  Борзин Б. Р. Росписи петровского времени. Л., 1986. С. 140.


[Закрыть].

И картины (до того в православных храмах их не помещали), и обилие света, и, наконец, сам характер церковного зала близки к протестантскому культовому зодчеству и несомненно опираются на протестантскую линию, которая в русском православии того времени связывалась с именем Феофана Прокоповича.

Главным украшением собора стал барочный иконостас, выполненный архитектором-украинцем Иваном Зарудным с явной ориентацией на католические образцы. Это отражало враждебную Прокоповичу линию в тогдашнем православии, связанную с именем местоблюстителя патриаршьего престола Стефана Яворского.

Огромный иконостас высотой тридцать метров не помещается в основном объеме собора, и поэтому световой барабан с куполом сдвинут от центра к алтарной части, так что верхняя часть иконостаса уходит в подкупольное пространство. Отдельные его части вырезаны из липы и мореного дуба московскими резчиками. В соборе они монтировались, покрывались гипсом, рыбьим клеем и позолотой. Иконостас был окончательно собран в 1726 г. после четырехлетней работы. Колоссальной величины арка царских врат, круглые скульптуры, остроумно скрывающая пилоны система раскрепованных приставных колонок коринфского ордера – все это абсолютно несвойственно древнерусским иконостасам. В сторону алтаря раскрыт огромный овал, образованный перекинутой с пилонов эффектной аркой и отрезком опрокинутой дуги царских врат, схожих, по словам искусствоведа В. Курбатова, с прекрасной беседкой[313]313
  Курбатов В.Я. Иконостас Петропавловского собора // Зодчий. 1907. № 3. С. 17–19.


[Закрыть]. В иконостасе находятся 43 иконы фряжского письма, выполненные артелью московских иконописцев под руководством А. Меркурьева. Две большие иконы по обе стороны царских врат изображают Богоматерь с Младенцем (по преданию, имеющую портретное сходство с Екатериной I) и Иисуса в патриаршьей тиаре и одежде московских царей.

В 1732 г. столяр И. Красков возвел в соборе кафедру, на крыше которой помещены скульптурные изображения четырех евангелистов, а на самой кафедре фигуры апостолов Петра и Павла. Симметрично кафедре, у противоположного пилона, находится царское место. На малиновом бархате, которым оно обтянуто, серебряными нитками вышит двуглавый орел. Над балдахином с кистями – резные позолоченные эмблемы императорской власти (скипетр, меч, держава, корона) и погребальные урны, символизирующие роль собора как усыпальницы.

С 1731 по 1858 г. собор именовался кафедральным, а позже перешел в придворное ведомство, уступив этот титул Исаакию. В 1756 г. здесь произошел страшный пожар. Сгорели привезенные из Голландии часы-куранты, треснули колокола, падением шпиля была разбита мраморная паперть, пострадал интерьер, однако иконостас удалось спасти. Собор был отремонтирован и снова освящен 23 июня 1757 г., однако полностью работы завершились только к 1770-м гг., когда была в прежнем виде восстановлена колокольня.

В 1773 г. справа от притвора был устроен небольшой теплый придел св. Екатерины (в нем отпевались некоронованные особы). Сам собор до 1811 г., когда установили печи и сделали деревянные полы, был холодным. В 1840-е гг. деревянный пол заменили каменным из путиловской плиты, а в 1865 г. деревянные царские врата поменяли на точно такие же, сделанные из бронзы. В 1858 г. знаменитый инженер Д. И. Журавский заменил деревянную конструкцию шпиля металлической, что увеличило общую высоту собора на десять метров (сейчас она – сто двадцать два с половиной метра)[314]314
  Подробнее об истории собора см.: Богданов А. И., Рубан В. Г. Историческое, географическое и топографическое описание Санкт-Петербурга… Спб., 1779. С. 245–290; Новоселов С. Кафедральный собор во имя святых первоверховных Апостолов Петра и Павла в Петербурге. Спб., 1857; Флоринский Д. Историко-статистическое описание Санкт-Петербургского кафедрального собора Апостолов Петра и Павла. Спб., 1857; Ист. – стат. сведения о Спб. епархии. Т. 1. Ч. 2. Спб., 1869. С. 60–137; Русанов В. Усыпальница русских государей. Спб., 1897; Лавры, монастыри и храмы на Святой Руси. Спб., 1909. С. 81–91; Веревкин М. С. Краткое описание придворного Петропавловского собора в Петроградской крепости. Пг., 1915.


[Закрыть].

Традиция захоронения в церквах-усыпальницах имеет древние корни. Христианские катакомбы в Риме были и местами захоронения, и святилищами: алтари возводились над могилами мучеников. С IV в. христиане возводят над захоронениями святых храмы. Император Константин был, по-видимому, первым из властителей, завещавших похоронить себя в церкви. Тело его с 337 г. покоится в соборе Святых Апостолов в Константинополе, построенном по его повелению. Вскоре ему стали подражать церковные иерархи, а затем этой честью стали пользоваться все прихожане, известные своими пожертвованиями в пользу церкви. Императоры Феодосий Великий и Юстиниан запрещали устройство склепов в церквах, но тщетно, и Лев Философ (886–912) снова разрешил соблюдать этот обычай[315]315
  Бердников А. Краткий курс церковного права Православной Церкви. Казань, 1913. С. 431.


[Закрыть].

В средние века церкви-усыпальницы знатных родов стали обычны во всем христианском мире. В допетровской Руси они сделались местом захоронения княжеских и большинства боярских династий. Иностранный путешественник писал: «Под каменными храмами у них подвалы, а под деревянными комнаты, и туда помещают более богатых умерших, заключивши их в склепе»[316]316
  Начало и возвышение Москвы / Соч. Данила, принца из Бусова. М., 1877. С. 41.


[Закрыть]. В домонгольской Руси усыпальницей Мономаховичей служила церковь Спаса на Берестове, Ольговичей – собор Кириллова монастыря в Киеве, владимирских князей хоронили в Успенском соборе, новгородских – в Георгиевском, и т. д. Усыпальницей московских потомков Рюрика со времени Ивана Калиты становится Архангельский собор Московского кремля (цариц хоронили в кремлевском Вознесенском монастыре). Усыпальницей русского императорского дома стал Петропавловский собор в Петербурге.

Принадлежность к российскому императорскому дому юридически закреплена «Учреждением о императорской фамилии» 1797 г., измененным и дополненным в 1885 г.[317]317
  ПСЗ. Собр. 1. Т. 24. Спб., 1830. № 17906; Собр. 2. Т. 5. Спб., 1887. № 2695.


[Закрыть] Члены императорского дома, согласно этому документу, – «те, кто при известных условиях могут быть призваны к наследованию престола или связаны с ними браком». В нисходящей линии принадлежность к императорской фамилии передавалась только в мужском поколении. Специальное исключение сделано было для потомства от брака дочери Николая I Марии Николаевны и герцога Максимилиана Лейхтенбергского – князей Романовских.

Отличие «учреждений» 1797 и 1885 гг. касалось прежде всего статуса великих князей. При Павле I, когда издано было первое «учреждение», императорская фамилия была крайне немногочисленна: великими князьями могли тогда именоваться и внуки, и правнуки императоров (у Павла к этому времени их просто не было). К 1885 г. ситуация из теоретической превратилась в практическую: императорская фамилия все больше разрасталась, и это создавало определенные сложности для бюджета страны. Экономный Александр III дал право именоваться великими князьями только внукам императоров.

К 1913 г. российский императорский дом включал шестьдесят пять человек: императора, двух императриц (царствующую и вдовствующую), цесаревича и четырех цесаревен, двадцать шесть великих князей и княгинь и тридцать одного князя и княжну императорской крови. Захоронение в Петропавловском соборе было одной из привилегий членов императорской фамилии.

В северном приделе Петропавловского собора, у дверей, ведущих в великокняжескую усыпальницу, помещены бронзовые доски над предполагаемым местом захоронения сына и четырех малолетних дочерей Петра и Екатерины. Екатерина обвенчалась с Петром в 1712 г. Между тем «великая княжна» Екатерина Петровна, старшая из похороненных в соборе дочерей Петра, умерла еще в 1708 г. в Москве и, видимо, в собор была перезахоронена. Первое достоверно известное захоронение в Петропавловском соборе относится к 27 мая 1715 г., когда здесь в присутствии Петра и Екатерины была погребена их двухлетняя дочь Наталья[318]318
  Походный журнал Петра I, 1715 г. Спб., 1855. С. 56.


[Закрыть]. 7 января 1716 г. у входа в собор, на месте будущего придела святой Екатерины, было предано земле тело царицы Марфы Матвеевны, вдовы единокровного брата Петра царя Федора Алексеевича. Тем самым в соборе появилось еще одно, отдельно расположенное место погребения.

Наконец, под недостроенной еще колокольней образовалась третья часть усыпальницы. Здесь в годы царствования Петра были похоронены кронпринцесса Шарлотта, жена царевича Алексея, он сам и сестра императора Мария Алексеевна (пребывавшая в опале за участие в «заговоре» царевича).

Но Петропавловский собор вплоть до смерти самого Петра I не был единственным местом погребения членов его семьи. Сестра императора Наталья Алексеевна и его четырехлетний сын, наследник престола Петр Петрович, похоронены были в Лазаревской церкви Александро-Невского монастыря[319]319
  В 1723 г. прах их был перезахоронен из Лазаревской в Благовещенскую церковь Александро-Невской лавры. Это дало основание историкам, с легкой руки В. Рубана, считать, что в 1723 г. был похоронен еще один сын Петра I и Екатерины I по имени Петр Петрович, а Петра Петровича, умершего в 1719 г., считать похороненным в Петропавловском соборе. Окончательную ясность в этот вопрос внес Н. Г. Устрялов в 1868 г., когда производилась установка новых надгробий в Александро-Невской лавре и Петропавловском соборе. См.: ЦГИА. Ф. 480. Оп. 1. Д. 766. Л. 94-102.


[Закрыть].

Петр I, наряду с существенным переустройством всего российского уклада жизни, ввел и новый церемониал захоронения царствующих особ. Впервые новую церемонию «по обычаю прочих в Европе государств» Петр разработал еще в 1699 г. по случаю похорон адмирала Лефорта и генерала Гордона. Новый порядок, уходящий корнями в традиции погребальных процессий рыцарских времен, значительно отличался от древнерусского. Траурная церемония стала носить более декоративный, символический и светский характер.

После кончины Петра I специальная траурная комиссия, возглавляемая графом Я. В. Брюсом, полтора месяца составляла программу погребального церемониала, которая предусматривала и украшение траурной залы в Зимнем дворце, и шествие к Петропавловскому собору, и само погребение.

13 февраля 1725 г. набальзамированное тело императора было выставлено в траурной зале Зимнего дворца. Петр лежал в гробу, одетый в алое платье и парчовый камзол, украшенный брабантскими кружевами, в сапогах со шпорами, со шпагой и орденом Андрея Первозванного[320]320
  Описание погребения блаженной памяти императора Николая I с присовокуплением исторического очерка погребения царей и императоров Всероссийских и некоторых других европейских государств. Спб., 1856.


[Закрыть].

4 марта умерла шестилетняя дочь Петра Наталья, и ее гроб был поставлен рядом. Через неделю состоялось торжественное перенесение в Петропавловский собор. За два дня до погребения специальным указом «торговые лавки, вольные дома и кабаки» были закрыты, следили, «чтобы не было никакого шуму и ссор». От дворца по набережной до Почтового дома (на месте нынешнего Мраморного дворца) и оттуда по льду Невы до крепости вся дорога была посыпана речным песком и устлана еловым лапником. На льду положили деревянный настил с перилами, декорированными черным сукном. Вдоль всего пути процессии выстроились шеренги солдат.

Впереди шли двадцать пять унтер-офицеров гвардии в четыре шеренги с алебардами, обвязанными черным флером. За ними следовали гоф-фурьеры, музыканты с литаврами и трубами, придворные кавалеры, иностранные купцы, представители остзейских городов и дворянства, два подполковника вели лейбпферд (главную лошадь) императора, далее несли тридцать два знамени с гербами провинций, при каждом из них – лошадь без седока, напоминавшая об отсутствии владетеля территории. Далее несли штандарты Адмиралтейства, русское знамя с государственным гербом и собственное знамя императора. За знаменами шла фрейден-пферд (личная лошадь) Петра. Следом ехали два рыцаря – черный и золотой, шел маршал от строений, несли гербы царств, входивших в империю. Следом – духовное шествие, в том же порядке, как на выносе царей в Москве.