Текст книги "В ожидании сердца"

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Костя вложил в удар всю свою классовую ненависть к эксплуататорам.

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Позвольте с вами не согласиться! Силу ему придала оскорбленная дворянская честь!

Тем временем появляется Марина. Берет и осматривает жилет.

МАРИНА. Ерунду вы все говорите. Вот видите, здесь маленькими буковками написано: «Сделано в Польше».

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Вот мерзавцы! А говорили: американский…

ЕЛЕНА. Как папа?

МАРИНА. Глаза еще слезятся. Он скоро выйдет. Но с вами, Юрий Юрьевич, ему встречаться не стоит.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Да, конечно, засиделись мы тут у вас. Пора и честь знать. Можно только один звонок сделать? Выясню, как там с Калмановым. Я знаю, десять долларов…

ЕЛЕНА. Мама пошутила. Звоните!

Владимирцев набирает номер. Занято. Снова набирает.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Калманов… У нас в пункте приема посуды работает… Нет, его фамилия Калганов. А чем этот ваш Калманов занимается?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ (набирая номер). Прачечная у него. Называется «Надежный кредит».

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Странное название для прачечной.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Обычное название. Сдаешь грязные деньги – получаешь чистые. Но гораздо меньше.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Я что-то не пойму…

ЕЛЕНА. А тебе, бабушка, и не надо ничего понимать.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ (в трубку). Полина, это я. Жив, кажется… Почему у тебя все время занято?.. Зачем ты в милицию звонила?.. Что-о? А ты-то где была?.. В какую еще парикмахерскую? Я же сказал: от телефона не отходи. Потом поговорим. Что там с Калмановым?.. Так и не нашли? Плохо, очень плохо! Перезвоню… Что я забыл?.. Да, конечно, целую.

Елена хмурится. Владимирцев вешает трубку. Садится обескураженный.

ЕЛЕНА (ехидно). И что же случилось, пока ваша Полина ходила в парикмахерскую?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Люди Калманова залезли в наш офис. Все перерыли…

ЕЛЕНА. А что они искали в офисе?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Меня. А взяли львиную шкуру…

ЕЛЕНА. Шкуру?

ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ. Шкуру? Я так и знал…

ЕЛЕНА. Но почему именно львиную шкуру? У вас в кабинете хорошая видеотехника. И Малевич висит…

МАРИНА. Малевич? Ого!

ЕЛЕНА. Да! «Малый черный квадрат». Зачем им шкура?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Вы хоть знаете, сколько стоит эта шкура? А в «черных квадратах» черные не разбираются. Я, честно сказать, тоже не разбираюсь. Ну, квадрат и квадрат…

ЕЛЕНА. Думаете, шкуру они из-за денег взяли?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. А из-за чего еще! Все из-за денег… Скоро и до моей шкуры доберутся. Как же погано, когда за тобой охотятся! Бедные львы… Я только сейчас понял, как им тяжело живется! Выслеживают, караулят, идут по пятам… А потом – хрясь разрывной пулей в сердце. Вот сюда! Ладно, Болик, пошли! (Надевает бронежилет.) Проверь свою семизарядную вонючку! Встретим врага в чистом поле…

ЕЛЕНА (Заступая дорогу). Стойте! Я никуда вас не пущу!

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ (оглядывая ее). А вам идет этот брючный костюм…

ЕЛЕНА. Мама, бабушка, не отпускайте их!

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Почему?

ЕЛЕНА. Они не завтракали. А я блинчики сделала.

МАРИНА. С творогом?

ЕЛЕНА. Да.

МАРИНА. Изюм не забыла?

Марина и Елена уходят на кухню.

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ (глядя вслед Елене). Какая грация! Порода! Одно слово – графиня!

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Вы считаете?

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Конечно! Порода выражается во всем! Посмотрите на Федора Тимофеевича. Вроде бы обычный старичок на стремянке. Но приглядитесь – как сидит!

БОЛИК. А ведь верно, если приглядеться…

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Вместо того чтобы приглядываться – лучше бы освободили человека!

БОЛИК. У вас есть ножовка по металлу?

ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ. Лида, посмотри в прихожей…

Лидия Николаевна уходит в прихожую. Марина и Елена приносят еду, расставляют на столе. Все рассаживаются вокруг стола.

ЕЛЕНА. Надо папу позвать.

МАРИНА. Захочет – сам выйдет.

Возвращается Лидия Николаевна с ножовкой. Болик начинает пилить наручники.

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ (поедая завтрак). Какие дивные блинчики!

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА Это Леночка у нас так вкусно готовит! Федя, хочешь? С кофейком?

ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ. Я же просил!

БОЛИК. Вот черт – крепкие наручники!

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Пилите, Болик, пилите!

ЕЛЕНА. Пусть Болик поест.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Перепилит – тогда поест. Он не заслужил еще такие восхитительные блинчики. Елена Константиновна, вы изумительная хозяйка!

ЕЛЕНА. А вы, оказывается, умеете говорить комплименты!

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Я и не такое умею. Надеюсь, у вас еще будет возможность оценить меня по-настоящему. Вот только надо с Калмановым разобраться…

ЕЛЕНА. Вряд ли у вас будет такая возможность.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Почему же?

ЕЛЕНА. Вам нельзя довериться!

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Откуда такое убийственное мнение?

ЕЛЕНА. Из ваших финансовых документов. Человек, который так нагло обманывает государство и клиентов, способен обмануть и женщину…

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Это верно. Когда государыне императрице Екатерине Алексеевне доложили о взятках, которые светлейший князь Потемкин-Таврический берет с купцов…

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Опять?

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Никакой свободы слова!

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Значит, по-вашему, лучше быть бедным, но честным?

ЕЛЕНА. Конечно! Дедушка, помнишь, ты говорил эту пословицу про чистую совесть…

ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ. Да. В страну предков ничего с собой нельзя унести из этого мира, кроме чистой совести.

БОЛИК. Не шевелитесь, профессор! Ну вот… пилка сломалась.

ЕЛЕНА. Дикари – а лучше некоторых бизнесменов понимают!

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ (вскакивает из-за стола). К черту! Все к черту! Вы думаете, это легко – не спать по ночам, соображая, как бы обмануть кого-нибудь до того, как он обманет тебя? Думаете, это просто – постоянно изобретать, как ловчее всунуть взятку чиновнику… Я однажды десять тысяч долларов в вазу спрятал и одному хмырю на День цветов презентовал, а он ничего не понял и передарил вазу жене министра. Прихожу к нему через неделю за лицензией, он на меня смотрит и ждет… Я спрашиваю: ну как ваза? А он отвечает: «Ваша ваза жене министра понравилась, так понравилась…»

МАРИНА. У нас на рынке тоже. Без взятки не суйся. Лицензию-то он вам выдал?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Выдал. Содрал с меня еще пять штук и выдал. А министр его через месяц представил к ордену «За заслуги перед Отечеством» четвертой степени… Решено! Я больше не занимаюсь бизнесом. Ищу себе другую работу.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Зачем вам работа? У вас небось в Швейцарии счет!

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Ошибаетесь. У меня ничего нет. Недвижимость была записана на бывшую жену. Для сохранности. И теперь сохранять эту недвижимость ей помогает половина мужского населения Кипра…

МАРИНА. А квартира? Шестикомнатная, на Плющихе!

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Квартиру скоро отберут. Я взял под нее кредит.

МАРИНА. Продайте Малевича. Я читала, что он стоит бешеных денег!

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Это подделка… Правда, очень хорошая подделка.

ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ. Малевича плохо подделать невозможно.

ЕЛЕНА. А вы говорили – настоящий…

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Мало ли что я говорил. Так нужно. Когда в офис приходит потенциальный инвестор, что он делает прежде всего?

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Что?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Смотрит на твою секретаршу в приемной. Потом на твой костюм. Потом на картины в кабинете. После этого решает: иметь с тобой дело или нет.

ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ. А в глаза он вам не смотрит?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Смотрит. Поэтому очки должны быть дорогие и очень стильные.

ЕЛЕНА. А вы знаете, что у вашей Полины грудь силиконовая?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Конечно. Я ей эту грудь и купил. Да вы же сами проводили деньги по статье представительские расходы.

ЕЛЕНА. Какой вы все-таки…

Оскорбленно встает из-за стола.

МАРИНА. И у вас теперь ничего нет?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Почти ничего. Разве что удастся с Калманова хоть что-нибудь содрать…

МАРИНА. Значит, вы обманывали нас, когда обещали купить нашу квартиру?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Это был не обман, а смелый бизнес-план!

МАРИНА. И что же вы теперь делать будете?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Я же сказал: найду себе работу.

ЕЛЕНА. Какую?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Не знаю. Я ведь умею только делать деньги. А больше я ничего не умею…

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Напрасно. На свете столько увлекательных профессий!

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. А вот вы, Сергей Артамонович, чем вы на жизнь зарабатываете?

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Я целуюсь.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Нечто в этом роде я и подозревала!

ЕЛЕНА. В каком смысле – целуетесь?

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. В прямом. В Москве большой спрос на людей, владеющих искусством троекратного поцелуя.

МАРИНА. Искусством?

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Да, именно искусством!

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. При всем вашем омерзительном монархизме, должна сознаться, целуетесь вы приятно.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Я тоже заметил.

ЕЛЕНА. А что в этом искусстве самое важное?

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. О, я бы мог прочесть целую лекцию о троекратном поцелуе! О его истории и роли в жизни общества.

МАРИНА. И какая еще такая роль у поцелуя?

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Очень важная! Вы замечали, что на приемах и званых обедах всегда возникает неловкая пауза перед приглашением к столу. Дело в том, что самый главный гость обычно опаздывает…

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Верно! Я замечал. Тянут, тянут…

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. По-другому нельзя, иначе к приезду главного гостя на столах ничего не будет. Икры уж точно не останется. Моя задача – скрасить это ожидание. Я вхожу и всех троекратно перецеловываю… Некоторые понимают приветственный поцелуй упрощенно. Мол, обнялись и обслюнявили друг другу щеки. Нет, нет и еще раз нет! Троекратный поцелуй – это сложнейший обмен тонкими энергиями… Кроме того, у меня есть свое «нау-хау». Фирменный прием.

МАРИНА. Какой же?

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Во время поцелуя я слегка шевелю усами. Вот так!

МАРИНА. Я заметила.

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Женщинам, особенно одиноким, очень нравится. Некоторые несколько раз подходят. Меня постоянно приглашают на приемы, презентации, званые вечера, торжественные обеды… Нарасхват! И неплохо платят. Иной раз я даже всюду не поспеваю и начал подумывать о помощнике. Дублере, так сказать. Юрий Юрьевич, идите ко мне в дублеры! За два месяца я научу вас так троекратно целоваться, что вам не придется думать о хлебе насущном.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. А что?! Это идея! Леночка, как вы считаете?

ЕЛЕНА. Почему бы и нет? Потренируетесь с Полиной!

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. А если с вами?

ЕЛЕНА. Никогда!

БОЛИК (отчаявшись). Не перепиливаются наручники. Автогена в доме нет?

МАРИНА. Где-то был напильник.

Уходит в поисках напильника.

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Занятия можем начать прямо сейчас. Для этого нам никто не нужен. Расслабьтесь! Подумайте о чем-нибудь хорошем!

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Не могу. Не могу расслабиться! Сначала мне нужно разобраться с Калмановым…

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА (вскакивая). Вспомнила! Ну, конечно! Как же я забыла? Инночка Калманова! Она была моей аспиранткой, писала диссертацию об организации социалистического соревнования в пионерском отряде. Сначала за ней ухаживал Коля Иванов с кафедры русского фольклора. Федя, помнишь, такой обходительный мальчик? Сейчас большой человек – депутат израильского кнессета. Но вышла она замуж не за Колю, а за журналиста Леву Калманова. Инночка сдавала кандидатский минимум уже беременной, а потом даже приносила своего мальчика на кафедру. И звали его… звали…

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Игорь?

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Да, именно – Игорек. Изумительный мальчик. Такой живой! Я носила тогда античную камею. Николай Ферапонтович во время Гражданской войны в какой-то дворянской усадьбе… нашел. Так вот, Игорек все ручонки тянул к камее…

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Он всегда к чужому ручонки тянет. А потом вы с ними общались?

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Конечно, перезванивались. Инночка работала в горкоме и всегда поздравляла меня с 7 ноября.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. А когда вы в последний раз перезванивались?

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Недавно. Она поздравляла меня с шестидесятилетием.

ЕЛЕНА. Бабушка! Это же было двенадцать лет назад.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. В самом деле? Как летит время!

ЕЛЕНА. Бабушка, у тебя должен быть ее телефон!

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Конечно, я никогда ничего не выбрасываю… (Ищет, потом листает записную книжку.) Когда-то давно я выкинула одну бумажку. Оказалось, это уникальное письмо Миклухо-Маклая с Огненной Земли в Русское географическое общество. Федя со мной чуть не развелся. С тех пор я ничего не выбрасываю. Вот он – телефон…

ЕЛЕНА. Звони, бабушка!

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Бессмысленно. Прошло двенадцать лет. Все изменилось…

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Это у вас, новых русских, все изменилось. А у нас, старых советских, все осталось по-прежнему: и квартиры, и телефоны, и мужья, и принципы…

Лидия Николаевна набирает номер. Все, затаив дыхание, ждут.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА (огорченно). Неправильно набран номер.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Я же говорил: все бессмысленно…

ЕЛЕНА. Бабушка, дай сюда книжку! (Берет книжку.) Ну, конечно: в этих номерах изменилась первая цифра. Вместо единицы нужно набирать девятку.

Елена набирает, а услышав гудки, отдает трубку бабушке.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Алло! Инночка! Алло! Здравствуй, Инночка! Не узнаешь?.. Ай-ай-ай! Забыла свою старую научную руководительницу… Ну конечно же я! Да, Лидия Николаевна… И я очень рада тебя слышать! Ну как ты живешь, милая? Почему не звонишь?.. Нет, я жива, как слышишь. Давно уже на пенсии… И ты тоже на пенсии? А Лева?.. Тоже на пенсии. То-то я его статей в «Правде» давно не вижу… Теперь печатается в еженедельнике «Путеводитель по сексу»? Да уж – седина в бороду, бес в ребро… Совершенно лысый и толстый? А был спортивным и кудрявым… Шнурки себе завязать не может? Кто бы мог подумать! Ох, эти мужчины без женщин никуда! В детстве мама шнурки завязывает, а в старости – жена…

ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ. Я сам себе шнурки завязываю.

ЕЛЕНА. Бабушка, какие шнурки! Спроси ее про сына!

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Сейчас, спрошу… (В трубку.) Инночка, я давно хотела тебя спросить, как ты относишься к тому, что вместо социализма с человеческим лицом сделали нам капиталистическую козью морду?

Слушает ответ, удовлетворенно кивая.

ЕЛЕНА. Бабушка, о чем ты спрашиваешь?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Все правильно! Бабушка – молодец. Это написано во всех учебниках по бизнесу: прежде чем выудить нужную информацию, надо сначала установить с человеком неформальный контакт на основе общих интересов.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Ты за кого, Инночка, голосовала на выборах? Ты… Ты? Как ты могла! (Ехидно.) Значит, ты теперь стоишь на позициях правых оппортунистов. Поздравляю! Не ожидала от тебя, не ожидала! Прав был Ленин: классовое сознание определяет все! У твоего сына, кажется, своя прачечная?.. Как это – нет прачечной? А я слыхала…

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Не надо про прачечную, это я образно выразился.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Кто сказал про прачечную? Да так один… Не будем об этом… Как мы живем? Как все: боремся, ходим на демонстрации… Что Федор Тимофеевич поделывает? Сидит… Нет, не в том смысле. Он сидит на стремянке и передает тебе привет… Костя? С Костей просто беда. Пьет… Лев Соломонович тоже? А кодировать пробовали?.. Сам себя раскодировал? На какой день?.. На двадцать пятый? Ну, это еще ничего! Костя сам себя раскодировал на третий день. Он же у нас ученый!

ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ. Лида, не надо об этом! Это наши семейные дела. Зачем ей знать?

ЕЛЕНА. Про Игоря спроси!

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Сейчас спрошу. А как там Игорек, не пьет?.. Играет? Пусть играет. Мужчины – большие дети. Федя тоже в шахматы играет… Сколько? Сто тысяч долларов в казино проиграл! Кошмар…

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Вот они где, мои денежки!

Возвращается Марина. Вручает Болику напильник.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. А жена куда смотрит?.. До сих пор холостой? Может, и правильно. (Смотрит на Марину.) Если бы Костя не женился – не пил бы…

МАРИНА. Ну конечно, я во всем виновата!

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. А кто еще? Ты и демократы… Нет, Инночка я это не тебе… Да, представляешь, до сих пор не развелся… Я тоже, как и ты, считала, что это у него ненадолго. Оказалось, всерьез и надолго… Леночка? Леночка выросла. Работает бухгалтером. Работала… У одного мерзавца. Он ее уволил за то, что она отказалась подделывать финансовые документы… Все подделывают? Но ведь это ужасно, ужасно…

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Я больше не буду!

ЕЛЕНА. Бабушка, он больше не будет! Спроси ее про Игоря! Где он?

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Инночка, а где твой Игорек?.. Прячется? От кого же он прячется?.. Его Владимирцев заказали?.. Курганским! Какой ужас!.. Сначала кинул, а потом заказал!

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Врет! Не кидал я его! Это он меня кинул на пол-лимона!

ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ. Джунгли!

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Лидия Николаевна, предложите, чтобы они встретились и решили свои проблемы у барьера согласно кодексу генерала Дурасова. Я готов секундировать.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Да идите вы со своим Дурасовым!.. Нет-нет, Инночка, это я не тебе. Это я Лукошкину, предводителю дворянства… Да, тому, который целуется. Ты его знаешь?.. Его все знают! (Сергею Артамоновичу.) Инночка передает вам привет и говорит, что вы незабываемо шевелите усами.

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Слышали?! Юрий Юрьевич, идите ко мне в дублеры! Озолотимся!

ЕЛЕНА. Бабушка, ну при чем тут усы? Вспомни, зачем ты звонишь!

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Инночка, а я ведь к тебе с просьбой… Нет, ты неправильно поняла. Деньги мне не нужны. Я неплохо зарабатываю… На чем? Представь, на пустых бутылках… Что? Твой знакомый сделал на этом состояние… Очень перспективный бизнес! Согласна. Представляешь, человечество четверть всех энергоресурсов тратит на упаковочные материалы…

ЕЛЕНА. Бабушка! Спроси телефон Игоря!

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Инночка, вот что я хотела тебя попросить. Ты не дашь мне телефон Игорька?.. Нет, кредит мне не нужен… Нет, черного нала у меня тоже нет… Понимаешь, у твоего Игоря с Владимирцевым вышло недоразумение. Хочу их помирить… Почему это меня волнует? Нет, никакого бизнеса у меня с ним нет и быть не может. Особенно после дуэли… Какой дуэли? Костя и Юрий Юрьевич бились насмерть с семи шагов по всем правилам кодекса генерала Дурасова… Слава богу, живы… Юрий Юрьевич стоит рядом. Костя чуть было не проткнул его пикой. Да, дедушкиной… Согласна: жаль, что не проткнул. Почему прошу за него? Не знаю даже как тебе сказать…

ЕЛЕНА. Скажи: он мой жених.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Спасибо! Вы – друг!

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Он мой жених… Как к этому Федор Тимофеевич относится? Плохо относится. Он считает Юрия Юрьевича террористом… Сексуальным террористом! У тебя всегда был острый язычок… Сколько мне лет? Семьдесят два… А почему меня должна волновать разница в возрасте?.. Да, я знаю, на Западе сейчас в моде большая разница в возрасте. На Западе модно все противоестественное… Да, да, это ужасно! По телевизору одни американские фильмы – про секс, про грабежи, про заложников… Да! Инночка, самое главное тебе не сказала! Мы заложники… Нет, в буквальном смысле! Представляешь, утром звонок в дверь. Открываю. Входят Юрий Юрьевич и Болик… Болик? Приятный молодой человек, но он потерял ключ… Нет, не от квартиры. От наручников, которыми Федор Тимофеевич прикован к стремянке… Как это зачем прикован? Я же объяснила: мы все теперь заложники: и я, и Федор Тимофеевич, и Костя, и Леночка, и Марина… Да, и Марина. Она из Царь-града прилетела…

ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ. Из Стамбула. Инна решит, что ты сошла с ума.

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Я тоже заложник. Спросите, как у них там с дворянством. Могу поспособствовать. Недорого.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Фу, какая гадость! Нет, Инночка это я не тебе!.. Что я хочу от тебя? Совсем запуталась… Не знаю…

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Пусть Игорь даст черным отбой!

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Инночка, надо дать черным отбой… Каким черным? Я уже сама ничего не понимаю…

ЕЛЕНА (в отчаянии отнимает трубку). Инна Петровна! Это – Лена! Нет, бабушка пошутила: мы больше не заложники. Инна Петровна, дайте мне телефон вашего сына… Запретил? Хорошо! Пусть Игорь Львович позвонит нам! Умоляю! Это вопрос жизни и смерти. Они должны помириться… Нет, не бабушка выходит замуж. Я! Я выхожу замуж за Юрия Юрьевича… Да, я хорошо подумала… Нет, он не козел. Просто у него есть недостатки… Спасибо, спасибо, Инна Петровна! Мы ждем звонка. (Кладет трубку, поворачивается к Владимирцеву.) Она обещала. Надеюсь, вы все правильно поняли? Мне пришлось солгать. Первый раз в жизни.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Да! Понял… (Целует ей руку.)

ЕЛЕНА. Иначе она не согласилась бы…

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Чем дольше я на вас смотрю, Елена Константиновна, тем больше убеждаюсь: все люди состоят на девяносто процентов из воды, а вы на сто процентов из достоинств!

Услышав про воду, профессор в изнеможении отворачивается.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Не надо про воду!

ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ. Не могу я больше!

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА Федя, потрепи! Сейчас мы что-нибудь придумаем.

Все сообща снимают профессора и уводят. Владимирцев, Лукошкин и Болик несут стремянку следом за ним. За сценой грохот.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Такая болтушка эта Инночка!

МАРИНА. Вы друг друга стоите.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Ты еще здесь?

МАРИНА. Сейчас уеду.

Берет сумку и чемодан. Возвращаются Владимирцев и Лукошкин.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Кажется, получилось…

МАРИНА. С вас причитается.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Я не останусь в долгу.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Ладно уж! Тоже мне бизнесмены, не можете договориться. Все за вас делать приходится.

Сцена восьмая

Открывается дверь. Входит Костя, одетый в новый спортивный костюм.

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Граф, рад видеть вас живым и здоровым! Как самочувствие?

КОСТЯ. Глаза еще слезятся… А где папа? Где лестница?

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Сейчас вернется. Вместе с лестницей.

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ (торжественно). Господа, во время дуэли вы оба проявили мужество, показали себя людьми чести. Таким образом, ссора исчерпана и вы смело можете подать друг другу руки!

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Я готов.

КОСТЯ. А зачем? Нам с Юрием Юрьевичем детей не крестить.

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Кто знает… Но так предписывает кодекс генерала Дурасова!

МАРИНА. Костя, не вредничай!

ЕЛЕНА. Папа!

КОСТЯ. Ну, если вы с генералом Дурасовым настаиваете…

Протягивает руку Владимирцеву. Тот горячо пожимает.

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. А по такому поводу можно и выпить! У нас немного осталось. По чуть-чуть, граф!

КОСТЯ. Нет, друзья, я твердо решил: больше не пью.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Молодец, сынок!

ЕЛЕНА. Папа, а ты не передумаешь?

МАРИНА. Нет, папа не передумает!

ЕЛЕНА. Откуда ты знаешь?

МАРИНА. Я его закодировала. Насовсем.

ЕЛЕНА. Как это?

МАРИНА. Вот выйдешь замуж – тогда расскажу!

ЕЛЕНА. Я никогда замуж не выйду.

МАРИНА. Напрасно ты так говоришь. Пойдем я тебе кое-что покажу!

Марина и Елена уходят.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Вы, Константин Федорович, правильно решили. В наше время важно иметь трезвую голову, тем более если это такая замечательная голова, как у вас.

КОСТЯ. Не надо лести!

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Он прав, сынок! Капитализм в России погубит пьянство, как оно уже погубило социализм.

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Совершенно верно! Государь император Петр Федорович злоупотреблял спиртным – и его свергла собственная жена…

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Опять вы за свое? Просто Костя решил начать здоровый образ жизни. Верно, сынок? Будем бегать по утрам. Каждая пробежка удлиняет жизнь на сутки. Укрепляет сердце. А инфаркт страшно помолодел…

КОСТЯ. Наука выделяет две самые распространенные причины смерти.

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Какие же?

КОСТЯ. Вовремя не завязал и вовремя не выпил.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Константин Федорович, хочу вас спросить…

КОСТЯ. Спросите!

Входит Марина, с интересом прислушивается.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Вы еще не запатентовали ваш фунговит?

КОСТЯ. Нет. Чтобы запатентовать – нужны деньги. А я умею разводить только грибы. Деньги разводить не научился.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Но это же так просто! Могу вам помочь. Мы организуем акционерное общество с ограниченной ответственностью и завалим страну неограниченным количеством белых грибов! Как вам название «Фунговит-интернейшнл»?

КОСТЯ. Нет уж, спасибо, я как-нибудь обойдусь.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Сынок, ты подумай! Впрочем, у Юрия Юрьевича нет денег. Стартового капитала. Правильно?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Я возьму кредит.

МАРИНА. Подо что? У вас же ничего нет.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Возьму под изобретение Константина Федоровича.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Где возьмете?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Пока не знаю. Найду. Кредиты это такая непредсказуемая вещь… Что-то вроде вдохновения. Вот вы, Константин Федорович, как изобрели фунговит?

КОСТЯ. Не знаю… Сидел в пивной и вдруг придумал.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. С кредитами то же самое. Сидишь, бывает, в ресторане… Вдруг он идет мимо. Кредит. Подходишь и берешь. Решайтесь! Договор подпишем прямо сейчас.

МАРИНА. Я принесу бумагу.

Появляется Федор Константинович. Следом за ним Болик несет стремянку.

ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ. Никаких договоров. С этим человеком у нас не будет ничего общего. А с тобой, Марина, мы, кажется, обо всем условились?

МАРИНА. Сейчас уеду.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Да ладно, Федя!

ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ. Нет – не ладно! Ступайте из нашего дома! Оба.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. До свиданья!

МАРИНА. Прощай, Костя… Я с вами, Юрий Юрьевич!

КОСТЯ. Ты никуда не уедешь!

МАРИНА. Уеду. Они считают, что я погубила твою жизнь!

КОСТЯ. Они ничего не понимают. Я сам решаю за себя.

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ (троекратно целует Владимирцева). Не забывайте, если что – возьму вас в дублеры. Перецелуем всю Российскую Федерацию!

БОЛИК. А куда мы теперь, шеф?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Не знаю…

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Федя, Игорек Колманов сюда будет звонить.

ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ. Хорошо. Но сразу после звонка чтобы духу их здесь не было!

Все садятся. Некоторое время сидят молча. Болик помогает профессору устроиться на стремянке и снова начинает пилить наручники.

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Когда государю императору Николаю Александровичу телефонировали о беспорядках в Петрограде…

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. О революции.

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Хорошо. Так вот, когда телефонировали о революции, которая на самом деле была беспорядками, организованными на германские деньги…

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Вы, между прочим, можете идти. Вас никто не держит!

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Я заложник. Ведь так, Юрий Юрьевич?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Нет, теперь я – заложник.

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Значит, я могу идти?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Конечно!

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Я совершенно свободен?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Абсолютно.

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ (встает, глубоко вздыхает). Боже, как прекрасно быть свободным! (Садится.) Когда Великий князь Василий Иванович Темный вышел из узилища, куда его вверг злодей Шемяка…

Раздается телефонный звонок

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Да, квартира Куропатовых… Это ты, Игорек? Очень рада тебя слышать! Да, Юрий Юрьевич у нас. Сейчас дам трубку… (Юрию Юрьевичу.) Вас!

Владимирцев хватает трубку.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Игорь, ты совсем охренел! Какого черта?! Зачем ты натравил на меня черных?! Мы же обо всем договорились!.. Да, курганских я нанял… А что оставалось делать, если твои мордовороты на меня наехали. Шкуру сперли. Львиную… Я тоже не знаю, зачем им эта шкура… Что значит – не нанимал никаких черных? А кто их тогда нанял? Титаренко? Не говори ерунду! Я ему должен всего двести тысяч. За такие копейки не убивают… Теперь – убивают. Значит, Титаренко. Как же я не допер?! А шкура, выходит, – последнее предупреждение. Прости, что на тебя подумал! Сейчас же дам отбой курганским… Да, надо встретиться. Лучше в «Золотом шансе». Заодно пообедаем. (Понизив голос.) Кстати, как ты относишься к белым грибам?.. Нет, не в смысле пожрать, а в смысле бизнеса. Есть охренительный проект! Озолотимся! Выезжаю! Позвони Титаренко. Нет, он со мной разговаривать не будет. Пусть уймет черных. Скажи, я все ему верну. Или лучше возьму в дело. Пятнадцать процентов. Пусть тоже приезжает в «Золотой шанс». Договорились! (Кладет трубку.)

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Помирились?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Конечно. Еще звоночек. (Набирает номер.) Полина, это я. Срочно отбой курганским. В приемной сидят? Дай им трубку! Алло, курганские? Да, я снимаю заказ. Расплачусь, не волнуйтесь… Нет, денег у меня пока нет… Не надо меня ставить на счетчик! Возьму вас в дело. Очень прибыльное. Даже не представляете себе! Десять процентов… Хорошо, пятнадцать. Подъезжайте в «Золотой шанс»! Жду… Полина, это снова ты? Что я забыл? Полина, какие поцелуи? Работы по горло. (Вешает трубку.) Уф-ф! Кажется, всех развел. Осталось грибы теперь развести.

МАРИНА. Ну, кажется, все уладилось. Я пошла…

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Ключи повесь на гвоздик в прихожей!

Марина направляется в прихожую. Костя бросается следом.

КОСТЯ. Я никуда тебя не пущу!

Скрываются в прихожей.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Теперь точно запьет. На месяц.

БОЛИК (прекращая пилить наручники). И у вас тоже есть гвоздик в прихожей?

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Конечно, в каждом приличном доме есть гвоздик в прихожей.

Из прихожей Костя вытаскивает за руку Марину.

МАРИНА. Почему ты не даешь мне повесить ключи на гвоздик?

КОСТЯ. Не дам – и все…

МАРИНА. А я хочу повесить ключи на гвоздик!

КОСТЯ. А я не хочу.

БОЛИК. Вспомнил! Я повесил ключ от наручников на гвоздик в прихожей. Я же дома всегда так делаю!

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Я тебя все-таки уволю! Быстро неси!

Болик бросается в прихожую.

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Слава богу, нашли ключ. Сейчас, Феденька!

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ (озираясь). А где Елена Константиновна? Я хочу с ней проститься. Мне нужно ехать на переговоры.

МАРИНА. Подождите, она сейчас выйдет. Я позову. (Уходит.)

БОЛИК. Вот, шеф, ключ. На гвоздике висел.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Самого тебя надо на гвоздик повесить. Беги лови такси. Быстро!

Болик скрывается.

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Вы куда направляетесь?

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. На Тверскую.

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Мне туда же. Подбросите? У меня встреча с геральдистом. Я для барона Эвертова генеалогическое древо заказал. Недорого. Федор Тимофеевич, вам заказать генеалогическое древо? Можно прямо от Рюрика. Вообразите, такое раскидистое древо, а вместо листочков – графы князья, августейшие особы. Внизу Рюрик, а вы на самом верху!

ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ. Я и так на самом верху. Отстегните меня, наконец!

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Одну минутку, профессор. Константин Федорович, так как насчет договора?

КОСТЯ. Я должен подумать. Посоветоваться…

ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ. С Мариной?

КОСТЯ. Да, с Мариной. Я не понимаю, за что вы ее так не любите?

ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ. Лучше тебе не понимать.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Хорошо. Не будем пока подписывать договор. Заключим соглашение о намерениях. Я буду представлять ваши интересы.

КОСТЯ. Не знаю даже…

ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Пока вы не отстегнете Федора Тимофеевича, никакого соглашения о намерениях.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Хорошо. Я отстегиваю…

Появляется Марина, она выводит упирающуюся Елену. На девушке восхитительное свадебное платье.

ЮРИЙ ЮРЬЕВИЧ. Ух, ты!

МАРИНА. Ну чего ты, дурочка, стесняешься? Пусть, пусть посмотрит, какая ты у меня красивая! Вот ведь повезет какому-нибудь охламону!

ЕЛЕНА. Мама, ну как тебе пришло в голову купить мне свадебное платье?

МАРИНА. Сама не знаю… Шла, увидела в витрине и просто ошалела – какое красивое! Понимаешь, я не могла его не купить!

ЕЛЕНА. Оно, наверное, дорогое?

МАРИНА. Жутко дорогое!

ЕЛЕНА. Но я не собираюсь замуж!

МАРИНА. А на вырост? Я же покупала тебе в детстве платьица на вырост. Вот и подумала: куплю Ленке свадебное платье на вырост…

СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. После смерти государыни императрицы Елизаветы Петровны в гардеробах нашли четыре тысячи двести тридцать шесть платьев… Некоторые на вырост.