Текст книги "Незавешенные зеркала"

Лёжа через полчаса обессиленная на плече Гены, она размышляла вслух: «Мой Архип был здоровый, сильный мужик, но в постели ты лучше, наверно потому, как остро чувствуешь, что от тебя хочет во время интима женщина. Я заметила, что все известные люди были со сдвигом в личной жизни: Дали, чтобы оправдать свою импотенцию придумал крылатую фразу: «Гении не размножаются» и всю жизнь носил рога, которые ставила ему Гала, Адольф Гитлер из-за своего полового бессилия возненавидел весь мир и продвигал теорию расового превосходства, уничтожив миллионы людей, зато наш Пётр Ильич Чайковский писал волшебную музыку после свиданий со своими любовниками, дальше продолжать не буду, потому что хочется поговорить о тебе. Обустраивайся и чувствуй себя, как дома, но не забудь, что тебя ждёт работа, пораскинь мозгами и придумай передачу, которая бы поставила на уши наш город и показала конкурентам наше превосходство. Это будет твоё детище, которое ты будешь сам вести, зрители тебя знают и любят, постарайся оправдать их надежды. Забыла сказать, Однак занимает две комнаты в правом крыле, куда ходить не стоит без его приглашения, ты скоро сам удивишься его способностям и умению видеть то, что для большинства скрыто завесой тайны.

Через два дня Фрида проводила в своём кабинете совещание, где присутствовали все руководители подразделений принадлежащего ей телеканала. В большой комнате стоял массивный круглый стол, вроде того, за которым встречаются в Брюсселе главы европейских стран, чтобы обдумать очередной пакет гадостей против России. Фрида редко выходила из себя и не любила повышать голос, у неё был свой способ воздействия на нерадивых работников, который доставлял ей и окружающим незабываемые минуты радости. Вот и сейчас, она, поздоровавшись с присутствующими, обратилась к заведующей отдела рекламы: «Ладочка, пожалуйста, не сочти за труд и разлей всем кофе по чашкам, а то что-то в горле пересохло». Лада Лялькина высокая и стройная блондинка с красивым бюстом в растерянности посмотрела на хозяйку, кофейник стоял посередине круглого стола, куда она не могла дотянуться. После минутного замешательства, она залезла на стол в своей мини-юбке и двигаясь на четвереньках стала ползать по кругу, разливая собравшимся ароматный кофе в стоявшие перед ними чашки. Зрелище завораживало, юбка задралась до поясницы и всем были видны чёрные ажурные трусики, пояс, на котором резинками держались кружевные чулки. Лада в прошлом была стриптизёршей и это было видно по тому как она двигалась по столу и с каким томным видом наливала напиток мужчинам, когда кофе был разлит, девушка соскочила на пол, поправила юбку и села на своё место, как ни в чём не бывало, одаривая сидящих обворожительной улыбкой.

Фрида посмотрела на неё и сказала: «Молодец Лялькина, утёрла мне нос, хотела тебя пристыдить из-за твоих вызывающих нарядов, но ты показала, что для тебя нет невыполнимых задач. Вижу, как приподнялся стол от эрекции наших мужчин, даже наш директор Рудольф Ильич слегка вспотел, вспомнив свои прошлые подвиги на женском фронте. Мы живём за счёт рекламодателей и многое зависит от того, как с ними общается Лада, я не против девочка твоих чар, но не надо, девочка, превращать свой кабинет в подобие бордели. До меня дошли слухи, что некоторые состоятельные граждане ходят к тебе не только, чтобы поместить у нас рекламу, а один вообще решил развестись со своей старой супругой», Лада обижено хлопнула несколько раз своими длинными ресницами и коротко ответила: «Хорошо Фрида Альфредовна, я учту ваши замечания и обязательно исправлюсь, можно я ещё подолью кому-нибудь кофе?». Она уже подняла ногу, чтобы лезть на стол, видя, что мужчины быстро выпили напиток и тянут к ней чашки, но тут прозвучал голос хозяйки: «Хватит Лялькина развращать коллектив, сядь на место и возьми себя в руки, у тебя сегодня переговоры с рекламодателями из краевого центра. А вы, Рудольф Ильич, человек заслуженный, я вас знаю ещё с 90-х, когда были юристом моего мужа, поэтому и назначила директором канала, как опытного и знающего людей человека. Ваша работа заключается в посещении различных городских посиделок и юридическое прикрытие нашей деятельности и не более. Но вам этого мало, вам надо на всех углах трезвонить о своих политических взглядах и предсказывать будущие катастрофы, которые ждут человечество. Вы что, Нострадамус? Новый глава нашего района на последнем совещании принял вас за полномочного посла Израиля в нашем городе и чуть не обосрался от страха прямо в зале». Рудольф Ильич Аккерман плохо соображал, голова ещё была под впечатлением стриптиза Лялькиной и он, взлетев в облака своей фантазии, ещё не приземлился. Наконец, когда до него дошли слова хозяйки, он поправил галстук, промокнул платком морщинистый лоб и с гордостью промолвил: «Я вас услышал и обещаю поработать над собой». Фрида покачала головой: «Поработайте, поработайте и перестаньте щипать за попки молодых девчонок, работающих у нас, они молчат, но я знаю, что у них задницы все в синяках от ваших ухаживаний. Я понимаю, что вы в том возрасте, когда хочется, но не можется, пообщайтесь с моей кухаркой Кулап, она тайка и знает массаж, способный поднять упавшее дерево». Сидящие тихо засмеялись, а Аккерман сделав пометку в своей записной книжке, опять задумался, теперь предметом его фантазий была пожилая кривоногая Кулап, приехавшая из Тайланда искать свою дочь. Дочь неожиданно вышла замуж за старого абхаза-долгожителя и пасла вместе со столетним супругом баранов в горах, а её мать была принята на работу Фридой в должности кухарки и готовила хозяйке любимые ею блюда тайской кухни.

Взгляд Фриды остановился на сценаристе Альберте Кокине, молодом парне с зелёными волосами и лицом, усыпанном пирсингом: «Альбертик, ты талантливый мальчик, но те растения, которые растут в горшках на подоконнике твоего кабинета могут заинтересовать некоторых представителей правоохранительных органов, а именно наркоконтроль. Я понимаю, что твоему творческому воображению необходимы вещества, стимулирующие его работу, но тебя могут посадить и ты будешь на зоне придумывать сценарии новогодних ёлок для урок». Парень встал и быстро перекрестил свой рот, что означало полное раскаяние и признание своей вины. Сев на место он уже знал, что сделает с кустами конопли, растущими у него в кабинете. Их можно было обменять на таблетки у знакомого провизора из аптеки за углом, к которому часто обращались разные творческие личности.

Натолкнувшись на взгляд больших тёмных глаз, Фрида обратилась к ведущей канала Анисьи Честной: «Я смотрела на тебя Анисья, когда Лада лазила по столу и ты одна среди присутствующих не выражала никаких эмоций. С таким же лицом ты ведёшь последние новости и другие передачи, я не прошу тебя рыдать перед камерой, скорбя по погибшим во время землетрясения в Турции или смеяться от выходок старого маразматика Байдена, но покажи хоть какие-то эмоции по поводу того, что говоришь. Твой взгляд в камеру напоминает мне сеансы врача-психотерапевта Анатолия Кашпировского, который удалённо лечил телезрителей, смотрящих его программу. Каждый день делай массаж лица и больше репетируй перед зеркалом, у тебя хорошая память, дикция, но не хватает эмоций».

Анисья Честная, урождённая Ефросинья Сухозад, родилась в станице Лихая в казачьей семье, а приехав в город-курорт испытала такой шок от увиденного, что её мышцы лица окаменели и с тех пор она жила с выражением, которое можно увидеть у человека, страдающего несварением желудка. Когда зритель включал телевизор и видел её, ведущую международные новости, то первая мысль, которая приходила ему в голову – мировая война уже началась, и пора бежать в подвал. Она не обращала внимания на злые шуточки в свой адрес, никогда не болела и не спорила с начальством, ей были чужды бабские пересуды о мужиках и обсуждение новинок моды. Ходили слухи, что она ненавидела мужчин и никак не может найти свою любовь, от этого и страдает синдромом нервозного лица. На замечание начальницы она спокойно ответила: «Обязательно сделаю так, как сказали вы», взгляд девушки потеплел, когда она смотрела на нового человека здесь, Геннадий, сидя напротив поймал её взгляд и улыбнулся в ответ. Фрида это всё видела и тяжело вздохнув, обратилась к режиссёру-постановщику, который что-то рисовал на листе бумаги: «Валерий Маркович, к вам претензий нет, но хочется поскорее уйти от этих шаблонов столичного телевидения и придумать что-то своё, интересное и незабываемое. У вас целая команда помощников, дайте им водки, гашиша, пусть напьются и обдолбятся и выдадут потом шедевр, скучно видеть эту тягомотину на экране».

Валентин Маркович Аксаков, сорокалетний крепкий мужчина, с внешностью колхозного счетовода, махнул в знак согласия: «Я всё понял, завтра представлю новые наработки, а вы сами оцените работу моей команды в полной мере». Говоря, Валентин Маркович незаметно ткнул в бок задремавшего пожилого человека, с крашеными волосами и усами.

Василий Петрович Мурзя отвечал за техническую составляющую канала, в его распоряжении были звукооператоры, осветители и другой персонал, обеспечивающий трансляцию передач населению. Сын с женой уехали в Турцию, оставив ему с супругой внучку, которая выспавшись днём, ночью не давала им сомкнуть глаз, дедушка Вася ходил, покачиваясь на работе, как контуженый, с постоянным криком в ушах и плохо соображающим в происходящем вокруг. Фрида знала об этом, поэтому коротко спросила: «Когда приезжает сын из турпоездки?». Василий Петрович, та же коротко ответил, посмотрев на часы: «Через семьдесят три часа, двадцать четыре минуты». «Когда приедут возьмите отгул на сутки и выспитесь», – сказала Фрида, обведя всех весёлым взглядом.

«А теперь хочу представить вам нашего нового сотрудника Геннадия Васильевича Шаталина, довольно известного журналиста и моего любовника на ближайшее время, хотя многие его знают по молодёжной передаче, которую он вёл на нашем канале – это я вам всё говорю, чтобы не выло лишних разговоров за моей спиной». При слове «Любовник» все оживились и с интересом посмотрели на Гену, который слегка покраснел от такого представления, но быстро пришёл в себя и ответил: «Для меня честь работать с такими профессионалами, какими являются сотрудники ТФБ, хочется сказать, что я склонен к изменам, поэтому могу в любой момент затеять интрижку с любым членом вашего коллектива, независимо какого пола». Рудольф Аккерман прокомментировал услышанное: «Наш человек». А Гена продолжил: «Мне много пишут телезрители, повествуя о своих проблемах и о том, чтобы они хотели увидеть на экране. Мне пришло в голову показать людям абсолютно новое и слегка безумное ток-шоу, в котором я буду беседовать не с приглашёнными в студию, подготовленными людьми, а с теми, кого мы будем привозить с улицы, так сказать тёпленькими. Конечно, мы начнём заранее, по-тихому узнавать о них всё, что нам нужно, но они будут не в курсе, что их ждёт. Это сырая тема, поэтому обсудим детали с режиссёром и сценаристом, но в целом, на мой взгляд, может получиться первоклассное шоу, где люди будут вести себя естественно и не бояться говорить на камеру. Я по своему опыту знаю, что экспромт в большинстве случаев воспринимается зрителем лучше, чем подготовленная, отрепетированная передача, в которой участники зажаты рамками текста».

Когда участники совещания разошлись и в кабинете они остались вдвоём, Фрида спросила: «Почему ты не хочешь написать книгу, Гена, я читала твою, написанную очень давно и была поражена твоим умением показать остроту человеческих переживаний. Ведь это преступление, зарывать свой талант в землю, когда будет время и интересные мысли, начинай писать, а я договорюсь со знакомым издателем о её издании». Гена грустно посмотрел на неё, тихо сказал: «А для кого мне писать, ты оглянись вокруг, кому нужна эта глубина человеческих чувств, публика сегодня любит сенсации и грязные скандалы, которыми её постоянно снабжает интернет, книги не в почёте и, мне кажется, скоро станут пережитком прошлого и будут храниться в хранилищах закрытых библиотек. Признаюсь честно, начинал несколько раз писать, но прочтя на следующий день рукопись, рвал её, потому что не нравилось написанное. Другой человек, сидящий во мне, смеётся над моими действиями и это угнетает, как я могу писать о людях, если не могу определить свою сущность и с трудом приспосабливаюсь к этой жизни. Мне даже непонятно, для чего стал журналистом, ведь честных журналистов нет, все они, как проститутки, делают то, что велит их работодатель, а постоянное враньё приводит меня к такому внутреннему дисбалансу, что иногда хочется покончить разом со всем этим. Меня даже твоя змея не укусила, потому что признала за такого же гада, как сама, а сегодня, когда ты представила меня своим подчинённым и я увидел их глаза, то в голову пришла мысль, что я, как эстафетная палочка, которую передают друг другу солидные дамы, склонные к сантиментам. Но лучше быть альфонсом у умной женщины, чем стать частью толпы, где сегодняшние звёзды делают ошибки в написании своей фамилии». Договорить он не успел, Фрида обвила его голову руками и прижала к своей груди, потом стала быстро расстёгивать его рубашку, говоря шёпотом: «Боже, как меня заводят твои речи, ты ангел, посланный мне небесами». Открылась дверь и в кабинет вошла кухарка Кулап, взглянув равнодушно на хозяйку, стягивающую с Гены штаны, она гортанным голосом объявила: «Кушать подано», после этого повернулась и вышла, не забыв плотно притворить дверь.

5

Четыре хрущёвки, расположенные под прямым углом друг к другу образовывали подобие каре, какими стояли русские войска в сражении при Бородино. Вокруг высились бетонные высотки, во дворах которых стоял частный автотранспорт, между которым бегала ребятня. Жители четырёх пятиэтажек создали своё ТСЖ «Луч» и наотрез отказались уезжать в новый микрорайон за городом, где в облаках парили орлы, а из леса доносился вой бездомных собак. Ни угрозы, ни приезд главы района не дали никаких результатов, не подействовали даже угрозы отключения воды и газа. Первая же попытка отключения коммуникаций закончилась поражением администрации, жители разожгли костры на детской площадке, которая находилась во внутреннем дворике хрущёвок, и в окружающих высотках жильцы стали задыхаться от дыма. Сплочённость проживающих здесь людей объяснялась просто – почти все они были пенсионеры, которым терять было нечего и у них зашкаливала гражданская активность, подогреваемая общими собраниями и митингами, на которых пожилые люди обкладывали от всей души матом районную, городскую и краевую администрацию. В самый разгар страстей на детскую горку, используемую как трибуну, поднимали самого старого жителя этого места деда Устина, сидевшего ещё при Сталине, и он начинал крыть зажравшееся правительство в Москве. Лидером мятежных пенсионеров являлся Ерофей Петрович Бут, всю жизнь проработавший главным инженером в домоуправлении, знавший все нюансы выживания хрущёвок в новых микрорайонах. Это был невысокий плотный человек с хитрыми глазами и лысиной, которую пытался скрыть волосами с затылка, зачёсанными вперёд и уложенными с помощью лака. Впрочем, он всё время ходил в фетровой шляпе, но когда аккуратно снимал её, то его глаза смотрели вверх, словно он хотел убедиться, что с причёской всё в порядке и лысина закрыта. Это был необычайно деятельный человек, который выйдя на пенсию собрал под свои знамёна пенсионное войско и возглавив ТСЖ стал на тропу войны с администрацией района. После его гневных речей на детской площадке, старики хрущёвок брались за авторучки и во все инстанции, как стаи перелётных птиц, летели требования, жалобы, челобитные и просто доносы на вороватую местную власть. Надо отдать должное этому человеку, он искренне хотел улучшить жизнь стариков и старался вовсю, именно Бут нашёл средства и сделал ремонт на детской площадке, а потому как в хрущёвках детей почти не было, организовал платные абонементы для её посещения детьми, живущих в окружающих высотках. Площадка утопала в зелени и была огорожена сеткой, что бы не смог пробраться халявщик, а на входе сидела его жена Глафира со строгим лицом и контролировала пришедших. Абонемент на десять посещений стоил пятьсот рублей, а Глафира перед игрой проводила инструктаж сопливой ребятне. На площадке нельзя было громко кричать, бегать и кидаться игрушками, а если кто-то хотел в туалет, то рядом стояла кабинка вход в которую, стоил двадцать рублей. Молодые родители приводили сюда своих чад и с упоением смотрели, как их маленькие разбойники перевоспитываются под присмотром бабы Глафиры, которая давала советы мамам, какие наказания и в каком возрасте наиболее эффективны. Сама она родила и поставила с мужем на ноги двух сыновей, которые уже имели свои семьи и своих детей, живя в других городах. Кроме этого весь технический персонал ремонтной группы ТСЖ «Луч» состоял из жильцов этого домов, правда время идёт, и кто-нибудь из слесарей или электриков умирал, но Ерофей Петрович быстро находил ему замену из числа местных. Он добился, что за счёт бюджета города сделали ремонт фасадов всех домов и привели в порядок подъезды. Мстительный глава района распорядился, и бригада таджиков утеплила дома стекловатой, а после фактуровки покрасила жёлтой краской, но это было не всё, в подъездах цвет стал ядовито-зелёным, и идущим по ступенькам домой пенсионерам казалось, что они двигаются по коридору Лубянки на допрос к следователю.

Мэр города решил показать коллеге из братской Венесуэлы новый микрорайон, построенный невдалеке от здания мэрии. Процессия двигалась по улице, и высокий гость восторгался мастерством русских строителей и умением вместить много людей в бетонную коробку, он даже сказал, что в эти дома можно было поместить всё население трущоб Каракаса, если бы была его воля. Посмеявшись он вдруг увидел в просвете между высотками жёлтый пятиэтажный дом, гость последовал туда, за ним неохотно направился мэр. Когда перед ними предстали во всей красе жёлтые хрущёвки, венесуэлец захотел пройти во двор, а когда увидел детскую площадку, строгую Глафиру и детей, молча качающихся на качелях и играющих в песочнице, то сказал, что него в городе тоже есть место для малолетних преступников, где им стараются вправить мозги перед тем, как поместить в тюрьму для подростков. Глафира отреагировала на приход гостей в свойственной ей манере, скрутив кукиш, она показала его им, мэр Каракаса, белозубой улыбкой поблагодарил за приветствие русскую женщину.

Сейчас глава ТСЖ сидел со своим другом и соратником за столом в углу детской площадки, предназначенной для игры в домино, к дереву магнолии, стоящему рядом, была прибита дощечка с надписью: «Лас-Вегас». Его товарищ – Трифон Лукич Зюзин был человеком необыкновенным, и очень уважаемым жильцами ТСЖ, двухметровый гигант-пенсионер с вытянутым лицом и сильно выступающей вперёд челюстью, смахивал на медведя гризли, который время от времени закусывает канадскими лесорубами. В армии Трифона взяли в комвзвод, для наведения порядка среди солдат, где он полностью оправдал доверие командования, раздавая тумаки несознательным военнослужащим. Однажды во время драки в казарме он случайно врезал по голове командиру роты, тот после госпиталя побрил голову, обмотался простынёй и ушёл к кришнаитам звенеть колокольчиком. После армии Трифон устроился на работу в городскую психушку санитаром, где в полной мере раскрылся его талант ладить с людьми. Зюзин никого не бил, никому не угрожал, достаточно было одного его взгляда на нарушителя порядка, как тот успокаивался и в дурдоме опять наступала тишь и благодать. Для психов он был добрым великаном из сказки, который понимает их и никогда не обидит. А он спокойно выслушивал их бредни, глядя на них своими большими глазами, в которых больные видели понимание и сострадание. Он даже женился на бывшей пациентке ПНД, которая была ниже Трифона на полметра и боготворила своего избранника. Она подарила мужу двух девочек, которые выросли в двухметровых красавец, уехавших впоследствии в Москву исках трёхметровых женихов. Заместитель главврача по хозяйственной части реализовывал через него продукты со склада, а великан только одним своим взглядом поднимал процент своей доли. Когда зама посадили, тот словом не обмолвился о своём подельнике, помня о глубине его карих глаз, где виделась ему долина смерти. Новый завхоз, зная о судьбе своего предшественника продукты не воровал, немногословный санитар, войдя в его кабинет с хмурым видом, предложил через него реализовывать лекарства. Великан внушал страх, уважение и уверенность, поэтому угасший бизнес вспыхнул с новой силой, пока главврача, узнавшего о хищениях, не возмутило хамство подчинённых. Они не делились с ним доходом, поэтому сдал их ментам с потрохами, завхоз поехал пилить ёлки в тайгу, а Трифону предложили работу в милиции, потому что человек с таким лицом не может воровать лекарство у бедных психов. Зюзин стал работать в вытрезвителе, но урок усвоил и начал честно делиться с начальством тем, что обнаруживал при шмоне у доставленных пьяных. Потом Трифон во время своего путешествия по жизни работал швейцаром в дорогом отеле, стоял у входа в мундире английского гренадёра, отдавая честь гостям и крышуя валютных проституток. В лихие годы ходил с братвой по рынку, собирая дань с торговцев, потом работал охранником в ночном клубе, втихаря от хозяина продавая дурь золотой молодёжи, многое было в его биографии, но став пенсионером, вспомнил, что является патриотом своей пятиэтажки и начал активно помогать Ерофею Петровичу в его деятельности. Днём он обеспечивал порядок на прилегающей территории, а ночью охранял стройку от воров, потихоньку сам подворовывая стройматериалы.

Они сидели за столом для домино и смотрели на часы, посланный в магазин за бутылкой Лазарь Ефимович Боянов задерживался и друзей это слегка тревожило. Сидящая у входа на площадку Глафира знала, что супруг иногда выпивает с друзьями в углу под магнолиями, но считала это нормальным и была не против. Трифон от нечего делать перебирал домино своими огромными руками, а Ерофей Петрович сказал: «Я заметил, что благодаря этой зелёной краске, которой рабочие покрасили стены подъездов у нас пропали в квартирах все тараканы и комары, наверно, испугались её ужасного цвета и ушли в соседние высотки». Трифон разговор не поддержал, ему хотелось выпить и немного поднять настроение, но тут он вспомнил об их четвёртом друге, который скрывался сейчас от полиции на даче Ерофея Петровича.

Дело в том, что Макар Фадеевич Боголюбов был местным новатором самоделкиным и считал себя продолжателем славных дел сербского изобретателя-гения Николы Тесла. Уже после окончания технического вуза он стал терроризировать окружающих своими изобретениями, которые после первых испытаний ломались, взрывались или куда-то пропадали, по словам автора, скорее всего в параллельные миры. Женился он на такой же повёрнутой в сторону технического прогресса девушке, которая слушала Макара открыв рот и готова была идти за ним куда угодно. Местный участковый милиционер, как-то отдыхая в РОВД пожаловался коллегам: «Если раньше я боялся ядерной войны, то теперь боюсь апокалипсиса, который устроят эти двое – Макар и Клава Боголюбовы. Запомните их имена, скоро они войдут в пятёрку самых опасных людей планеты и о них заговорит весь мир». Макара всего распирало от идей, даже подруга не успевала записывать на бумаге бредовые мысли, первым их детищем был мотоцикл на секретном топливе, который долго не заводился, а когда всё же мотор заработал, то двухколёсное чудо инженерной мысли само унеслось, оставив недоумевающего Макара стоять с сиденьем между ног. Пощупав причинное место и убедившись, что яйца не улетели вместе с мотоциклом, он философски заметил: «Ничего, первый блин всегда комом», его подруга с тревогой посмотрела на него, а потом пощупала сама и убедившись, что всё на месте, сказала, с любовью глядя на него: «Ты бы поберёгся дорогой». Мотоцикл нашли в лесу на дереве, когда Макар полез за ним, то упал и сильно стукнувшись головой забыл состав смеси, которую заливал в бак. Вспоминать не хотелось, мысль летела вперёд, и он сел за расчёты, изобретая электрическое ружьё. Когда был готов опытный образец, Макар решил испытать его в стрельбе по сидящей под окном кошке, с подозрением смотревшей на трубу, которую наводят на неё. Окно выходило на улицу, поэтому после звука, похожего на удар грома остановились все автобусы, а в доме из-за скачка напряжения сгорела бытовая техника. Макара доставили в отделение полиции с его ружьём и с бланшем под глазом, который поставил изобретателю разгневанный сосед. Серьёзный мужчина в костюме задавал вопросы, а он ничего не помнил, потому что был слегка контужен своим детищем. Единственное, что отпечаталось в памяти, это кошка, похожая на дикобраза с хвостом, от того что у неё стояла дыбом наэлектризованная шерсть. Чертежи тоже не сохранились, потому как жена Клава сожгла их, боясь ответственности за диверсию. Серьёзный мужчина в костюме доложил начальству об удивительном изобретателе из курортного города, полёт мысли которого опережал сверхзвуковой истребитель СУ-24. Макар оказался в группе таких же молодых дарований, работающих над секретными проектами в научном институте города Жуковского. Но работа в душном кабинете его не устраивала, он прежде всего практик и однажды, когда все ушли, решил поработать в лаборатории с новой присадкой для топлива боевых самолётов. Лабораторию тушили четыре пожарные машины, а Макара нашли в бессознательном состоянии, висящим на проводах ретранслятора военных связистов, войсковая часть которых находилась неподалёку. Когда он лежал в госпитале в Химках, лечащий врач водил молодых интернов к нему в палату и говорил: «Вот ребята знакомьтесь, человек-ракета, Макар после длительного полёта без парашюта сломал только мизинчик и поцарапал щёчку, после выздоровления он собирается без скафандра несколько раз облететь Землю и показать всему миру, что русские могут всё». Вернувшись с супругой в родную хрушёвку он некоторое время набирался творческих сил, работая инженером по технике безопасности в одном из курортных санаториев. Но ему быстро надоело инструктировать горничных, чтобы они не засовывали пальцы в розетки, а повара не размахивали ножами на кухне, видя, как вся зелень здравницы осенью желтеет и опадает, он решил изменить естественный природный цикл и сел за расчёты. Его двухкомнатная квартира напоминала что-то среднее между лабораторией наркодельцов и цехом террористов, где они мастерят свои взрывные устройства. Когда препарат был готов, Макар убедил главврача распылить его по аллеям и клумбам здравницы. Начальник был наслышан о способностях своего инженера по технике безопасности и выделил в дальнем углу парка заброшенный участок земли. Через неделю там выросла растительность синего цвета, которая стала быстро завоёвывать новые участки санаторной земли, а курортники с тревогой смотрели на синие побеги, которые, как змеи тянулись к ним. Молодой массажист здравницы, втихаря поклоняющийся сатане, во время своих процедур говорил отдыхающим, что такое уже было на планете перед нашествием марсиан. Весь персонал санатория вооружившись тяпками, лопатами и граблями вышел на борьбу с синими захватчиками, люди победили, а заведующая парковым хозяйством, миловидная, приятная женщина, плюнула в лицо Макара, когда его выгоняли с работы. Кок только у них родилась дочь, Клава взяла с него слово, что его опыты не будут распространяться на ребёнка. Распался СССР и перед ним открылось такое поле деятельности, что он даже слегка растерялся, но потом изобрёл краску для фальшивомонетчиков, печатавших доллары, она была не хуже настоящей, но при соприкосновении с кожей человека оставляла следы. Фальшивомонетчиков перестреляли заказчики, а Макар получил предложение от других бандитов возглавить лабораторию по производству амфитамина. После взрыва в гаражном кооперативе, где она располагалась, в живых остался только он и выйдя через два месяца из больницы зарёкся связываться с криминалом. Макар, как утлое судёнышко в бушующем океане поднимался и падал на волнах своей жизни, его пытливый ум не давал расслабиться и звал к новым свершениям, который могли прославить скромного изобретателя на весь мир. Даже сидя на детской площадке, где играла дочь, он, глядя на сидящего на ветке воробья, объяснял молодым мамашам законы физики, которые не дают птичке свалиться на землю. Знакомые его уважали и слегка побаивались, видя безумный блеск его глаз, когда он говорил о своих затеях, но в целом это был хороший, чудаковатый человек, равнодушный к деньгам и мечтающий о новых открытиях. Макар вполне мог сидеть где-нибудь в КБ и работать над секретными проектами, но не переносил научные посиделки, доклады начальству и дисциплину в целом, это был учёный-затворник, в голове которого бушевали инновационные ураганы, требующие воплощения в жизнь. Дни активной работы сменялись временем спокойного осознания своих результатов, после этого старые проекты забывались и начинался поиск новых. Как-то супруга попросила его сходить в школу, где училась их дочь и побеседовать с её классным руководителем по поводу успеваемости их чада. В разговоре с пожилой женщиной до него дошло, что он плохой отец и его ребёнок растёт неучем, с этого дня Макар изменился и неожиданно понял, что это интересно – учить детей. Школа, где она училась, была отстающая, не хватало педагогов и денег на ремонт, старый директор ждал пенсии, а учащиеся ходили сюда только ради молодёжной тусовки. Макар пошёл к директору и предложил прочесть лекцию ребятам о последних достижениях науки и перспективах развития научно-технического прогресса для человечества. От директора школы узнал, что он в городе довольно известная личность и некоторые его изобретения используются предприимчивыми коммерсантами. На лекции дети, затаив дыхание, слушали о новых мирах в бесконечной Вселенной, о том, что можно их исследовать, если двигать науку, а школа – это и есть азы познания научной составляющей нашей реальности. Через неделю Макар преподавал в школе алгебру и геометрию, запускал на стадионе с ребятами радиоуправляемые авиамодели, а в подвале организовал тир, где учащиеся старших классов стреляли по мишеням из световых ружей. Помимо этого, ведя кружок радиолюбителей, сам пристрастился к общению в эфире с другими операторами-любителями из других стран. Макар нашёл себя в педагогике и был благодарен Высшим силам, что понял своё предназначение в этой жизни и перестал стремиться к непонятным целям. На пенсию Макар Фадеич ушёл заслуженным учителем края с кучей грамот и наград, но будучи деятельной натурой плавно влился в актив родного ТСЖ и стал верным другом и соратником Ерофея Петровича. Днём он помогал держать круговую оборону от наседающих со всех сторон высоток, а вечером, надев наушники общался в эфире со своими коллегами радиолюбителями, уча их русскому мату и агитируя иностранцев не верить западным лидерам. Но неожиданно умерла его соседка из квартиры рядом, её сын, живущий в Москве, после похорон сдал жильё паре молодожёнов из столицы, решивших провести медовый месяц в городе-курорте. Ребята никуда не ходили, а закрывшись в квартире изучали премудрости Камасутры, которую им подарили на свадьбе. Тонкие стены панельной хрущёвки не гасили, а наоборот усиливали все звуки, доносящиеся от них, из-за этого жена Макара было близка к нервному срыву. Он позвонил ребятам и попросил молодого человека, который слушал его абсолютно голый, быть потише, потому как вокруг живут пожилые люди, которые хотят отдыхать ночью. Парень ухмыльнулся и послав Макара куда подальше, захлопнул перед его носом дверь. Заслуженный учитель края вернулся в свою квартиру, взял удлинитель, один конец с вилкой дал жене, а другой прикрепил к железной ручке двери молодожёнов, по его сигналу Клава воткнула Вилку в розетку, а Макар позвонил в дверной звонок. В этот момент ребята осваивали позу наездницы, и молодой муж, не прерывая ритма встал вместе с супругой и пошёл открывать дверь. Только после того, как Макар услышал шум падающих тел, он понял, что натворил, позвонив в скорую и МЧС, стал собирать вещи, чтобы сбежать от правосудия. Воображение рисовало два трупа в квартире по соседству, в смерти которых виноват он. Приехавший слесарь МЧС быстро вскрыл дверь и долго хохотал, увидев на полу два сплетённых в любовных объятиях, дрожащих от страха тела. Приехавшая следом бригада скорой помощи присоединилась к спасателю, а молодой врач сказал: «Когда выгуливал своего кокер-спаниеля Жмурика, он вырвался и убежал с поводком в парке, а потом вернулся, таща за собой таксу, которую успел трахнуть где-то. За таксой прибежала хозяйка, обзывая меня последними словами, потом мы их растаскивали полчаса, но это были собаки, а вот эту картину надо запечатлеть для потомков». Все начали снимать молодожёнов на гаджеты, а потом оказывать помощь, в это время Макар с Клавдией уже ехали на дачу главы их ТСЖ, который услышав их историю посоветовал отсидеться там, пока не уляжется шум.