Текст книги "Час бессмертия"

Глава 4
Планета Z

Через четыре часа мы достигли орбиты планеты Z. Капитан корабля пытался связаться с Бари, но никто не отзывался. Мы обогнули планету по орбите. Просканировали ближние и дальние орбиты планеты. Однако корабль Бари не обнаружили. В эфире царила полная тишина. Непонятно, но корабль исчез. Мы были в растерянности. Где корабль? Не мог же он исчезнуть! Но факт оставался фактом: он не обнаружен… Хоп повторял капитану: «Искать, ещё круг. Сканировать поверхность, он должен быть». После трёх кругов по орбите межгалактический корабль мы так и не обнаружили. «Что делать? Что делать?» – нервно повторял майор Хоп и барабанил пальцами по подлокотникам кресла в отсеке управления. Затем Хоп спросил профессора, крича на весь отсек: «Что это значит? Вы эксперты. Где корабль? Что вы молчите?» Капитан замер. Мы с Лаурой машинально опустили головы, находясь в совершенной растерянности. Профессор удивлённо, и в то же время придавая своему голосу всё больше уверенности, ответил:

– На мониторе капитана координаты соответствуют точке нахождения планеты Z. Значит, мы на месте. Координаты отправки последнего сообщения Бари тоже совпадают. Следовательно, он должен быть здесь.

Хоп не выдержал и перебил профессора:

– Профессор, что значит «корабль здесь»? Его нет. Не-ет, профессор, понимаете, нет!

Профессор, наклонив голову к плечу и пристально смотря в глаза майора, как будто гипнотизируя Хопа, опять уверенным голосом продолжил говорить:

– Констатируем: корабля нет, но есть сомнения. Давайте ещё раз просканируем подробно поверхность планеты с анализом геоданных, включая анализ неорганических, возможно обломков корабля, и определим точное местоположение корабля, для спасения которого мы сюда прибыли. Может, и корабль Бари отыщется в мёртвых зонах горных массивов.

Вмешался капитан:

– Уже сканируем, система корабля обрабатывает данные, и подробный результат будет через пару минут.

– Хорошо. Это очень хорошо, – сказал майор.

Профессор подытожил: – Тогда и определимся.

Мы уставились на монитор капитана, ожидая результатов. Через минуту капитан сказал нам, не отводя глаз от своего монитора:

– Программа выдала данные. Межгалактический военный корабль с названием по реестру «Быстрый» с экипажем полковника Бари не обнаружен. На поверхности планеты обнаружен пропавший межгалактический корабль «Руин». На корабле включена защита от внутреннего сканирования и активирована внешняя материальная энергетическая защитная оболочка.

Хоп сказал:

– Это хорошо. Значит, мы на месте, но корабль Бари словно растворился. Поэтому будем действовать по обстановке.

И Хоп приказал капитану:

– Ищите место для посадки звездолёта, доложите по готовности.

Мы пошли к звездолёту. Майор нас остановил:

– Отставить, полетят пока только Фокс за штурвалом звездолёта и разведчики Лари.

Майор дал инструкции Фоксу: «Посадку не производить, покружить над кораблём. Визуально осмотреть корабль. Быть с нами постоянно на связи».

Звездолёт направился к кораблю на разведку. Мила установила визуальный контроль за его полётом. Звездолёт стремительно шёл к цели, а достигнув её, стал кружить над кораблём на безопасной высоте. Мы, конечно, все напряглись и испытывали нетерпеливое любопытство.

Капитан доложил Хопу:

– Связь со звездолётом пропала.

Майор как раз смотрел, как звездолёт плавно кружил, иногда зависая над кораблём. Не отводя взгляда от монитора, он спокойно спросил:

– Как нет связи?

Капитан повторил, что связь недоступна. Профессор успокаивающе предположил:

– Это может быть из-за газопылевых облаков.

Майор укоризненно сказал профессору:

– Какие облака! Картинка чистая, но всё это настораживает.

Фокс покружил над кораблём, и мы увидели, как он взял курс на «Ра». При сближении связь появилась.

Хоп сказал Фоксу:

– Аккуратненько входи в ангар, ждём с нетерпением. Фокс ответил:

– Пока скидываю Миле снимки и результаты пробы атмосферы.

– Что-то здесь не то, – заключил Хоп. – Ладно, ждём. Мила информировала:

– Снимки вывожу на экран.

Мы с интересом стали разглядывать их и увидели на поверхности планеты корабль, покрытый серебристым туманом. Рядом оказалось достаточно места для посадки звездолёта. Наше внимание привлекла дыра круглой формы и диаметром около десяти метров, примерно в трёхстах метрах от корабля. Или это был вход в пещеру. Лаура с большим воодушевлением показала на картинку и сказала:

– Смотрите, дыра такая же, как в Восточной Сибири, это невероятно.

Она попросила Милу приблизить картинку. Мы увидели, как из тёмной дыры выходит еле заметный серебристый туман.

Лаура удивлённо сказала:

– Странно, я такого на Земле не видела.

Профессор, как всегда, стал умничать:

– Это же совсем другая планета, и, скорее всего, это связано с реакцией атмосферы. Воздушные потоки, газовый состав…

Майор Хоп всех отрезвил:

– Та-ак… Напомню, наша экспедиция является спасательной, а обследовать планету у нас ещё будет время. Принимаю решение. Выясняем, что случилось с кораблём на этой долбаной планете. Профессор, вы остаётесь здесь. Ример, бери с собой Лари с бойцами и эксперта Лауру.

Мы подлетели к выбранной нами точке посадки, сделали один круг, и я без особых проблем посадил звездолёт между дырой и кораблём. Надев лёгкие скафандры, мы пошли к кораблю. При приближении мы наткнулись на энергетическую защитную оболочку.

Лари, ощупывая её, сказал:

– Это очень странная защита, оболочка имеет малозаметный узорчатый рисунок.

На что майор ответил:

– У этого типа кораблей это предусмотрено, а узоры – это следствие ослабления энергетической установки. Поэтому давайте обследуем оболочку по кругу. Возможно, найдём проход.

Я шагал по неизведанной планете очень неуверенно. Прохода или ослабления энергетического поля мы так и не нашли. Вернулись на звездолёт уставшие и в отчаянии. Майор попытался связаться с капитаном «Ра», но связь отсутствовала. Нас это уже не удивило.

Хоп обратился ко всем с вопросом:

– Что будем делать?

Лаура предложила:

– Если не удаётся попасть внутрь, то давайте обследуем дыру.

Лари возразил:

– Разумнее вернуться на орбиту и всем вместе подумать, как снять защиту.

Один из бойцов Лари, звали его Мок, сказал:

– При восстании роботов мы уничтожали их боевые машины при помощи одной хитрости и простого оружия, многие бойцы в колониях называют его акинормом. Стреляли электрическим зарядом в лоб боевой машине. Её энергия автоматически направлялась в место атаки, но тыловая и боковая защита ослабевали. Потом мы стреляли сзади и где придётся, и так получалось их вывести из строя. Есть в этом способе один секрет: необходимо это делать быстро и синхронизировать выстрелы с задержкой не более чем на пару секунд. Если не успеть выстрелить, защита довольно быстро восстанавливается. Так может, попробовать ослабить защиту? Послать сигнал системе корабля «снять защиту» и так обеспечить доступ?

– Это хорошо… Это очень хорошо, – сказал майор. – Лари, пошли Мока и пусть займёт позицию. Ример, настрой сигнал. Все за дело, пробуем.

Мок вскоре сообщил:

– Я на месте, готов открыть огонь.

– Подожди, настроим сигнал, – сказал майор.

Я, наконец, нашёл коды доступа и, положив указательный палец на кнопку отправки сигнала, доложил Хопу, что всё готово.

Майор сказал:

– Готовность. На счёт «три», Мок, стрелять, а на счёт «два» я стреляю бортовым лазером со звездолёта. На счёт «четыре», Ример, жми кнопку. Всем понятно?

Мы подтвердили. Майор бойко скомандовал:

– Так, начинаю счёт. Один, два, выстрел, три, Мок! Выстрел. Оболочка корабля «оживилась» от выстрела бортового лазера звездолёта. Стала ярче. На счёт «три» Мок выстрелил в заднюю часть корабля. Счёт «четыре» от майора уже не последовал. Неожиданно для нас мы увидели две яркие вспышки на корабле. Наш звездолёт очень сильно тряхнуло, мы все попадали на пол. Звездолёт накренился, и я кувырком скатился в угол кабины управления. От сильных ударов мы все потеряли сознание. Я очнулся оттого, что меня, взяв за грудки, тряс Мок и кричал: «Ты живой? Очнись, Ример!» Увидев, что я подаю признаки жизни, он аккуратно положил мою голову на пол. Я, превозмогая боль в шее, с большим трудом и ничего не понимая, оглядел кабину звездолёта. Затем стал медленно соображать, что же произошло. В моей голове шумело. Я попытался сесть. С большим трудом, держась рукой за затылок, я стал понимать, как сильно нас тряхнуло. Мок в возбуждённом состоянии громко орал: «Нас обстрелял корабль! Сейчас, Ример, сейчас разберёмся!» Он пробрался к штурвалу, включил резервный пульт пилота и всё говорил: «Потерпи, Ример, потерпи».

Наш звездолёт стал выравниваться. Мок бурчал себе под нос: «Давай, давай!» Наконец звездолёт принял обычное положение. Мок бросился к остальным членам экипажа и попытался привести их в чувство. Больше всех пострадал майор Хоп. Он не мог говорить, только стонал от сильной боли. Мы, как смогли, всем оказали помощь. Хопа уложили, и Лаура с особой осторожностью перевязала ему голову. Лари склонился над своим бойцом Лансем и что-то говорил ему, но было понятно, что Ланс мёртв.

Мок обратился ко мне:

– Теперь ты старший. Что будем делать?

Я спросил:

– Что случилось?

Мок, уставившись, как загипнотизированный, на мёртвого Ланса, ответил:

– Выстрел с корабля повредил два посадочных упора, я опустил два исправных упора и положил звездолёт на брюхо. По мне тоже с корабля был выстрел, но я стрелял из-за укрытия и почти не пострадал. Звездолёт повреждён. Точнее пока доложить о повреждениях не могу.

Мы сели в кресла. Было видно, что никому из нас сейчас не до спасения корабля, а самих бы кто-нибудь спас.

Сидя в кресле пилота, я сказал:

– Давайте посмотрим, что с нашим звездолётом.

Самым неприятным был выход из строя одного двигателя. Отключение гравитации было исправно, можно было вернуться на орбиту, другого выхода у нас не было. Я всем предложил пристегнуть ремни. Мы с осторожностью взлетели и направились к нашему межгалактическому кораблю. Там было наше спасение. При подлёте к «Ра» связь появилась. Я доложил капитану о случившемся. Мы с большим трудом сели в грузовом отсеке, и нас всех отправили в медицинский отсек. Довольно быстро доктор поставил нас на ноги, но с майором Хопом дело обстояло плохо. Он впал в кому.

Доктор сказал мне:

– Хоп долго может находиться в коме. Все повреждения мы подлечили, но медицинская капсула для восстановления сознания бессильна. Будем надеяться на положительный результат. Хотя шансы у Хопа пятьдесят на пятьдесят.

Только после этих слов доктора я осознал, что теперь вся ответственность на мне. И эти бюрократы на Земле будут критически анализировать каждое моё решение. Если мы, конечно, вернёмся, а нам надо вернуться. Альтернатив у нас много, а выход только один – выполнить задание и вернуться. На этом я успокоился и стал обдумывать наши дальнейшие действия. После всех этих событий Лаура старалась держаться возле меня. Она словно постоянно искала защиты.

Мы с капитаном изучили данные о планете. Обнаружили, что защита с корабля «Руина» снята. Все были уверены, что я всё-таки успел нажать кнопку и послать сигнал, но я точно помнил, что к ней не прикасался. Я рассудил просто: может быть, во время выстрела по нашему звездолёту эта кнопка как-то нажалась или что-то на неё упало. О своих умозаключениях я никому не рассказал. Защита снята, результат достигнут, но на сердце было неспокойно.

– Решено, высаживаемся на планету для спасательной операции. Наш звездолёт техники отремонтировали. Препятствий нет, – распорядился я. – Лари, Мок и Лаура, летим, попытка номер два.

Я попросил капитана выделить нам пилота. Капитан поручил эту миссию Фоксу. Приземлились мы без происшествий. Точку для посадки выбрали ближе к кораблю, не более 100 метров. Фокс связался с системой корабля. На вопрос, где экипаж, опять последовало полное молчание. Только шум и треск в наушниках. Мы отправились к объекту. Убедились, что действительно защиты нет. Открыли грузовой трап, он опустился с небольшим ударом о грунт. Поднялась пыль, но быстро рассеялась. Из корабля выходил странный серебристый туман. Мне стало жутко от неизвестности. Поистине правда: неизвестность порождает страх. Я вглядывался внутрь грузового отсека – тьма. Неожиданно сработала автоматика и включился свет. Я подумал: «Это нормально». Мы огляделись. Из двух штатных звездолётов один отсутствовал. Вездеходы были все на месте, но один из них сильно раскурочен.

Серебристый туман рассеялся. Мы направились в жилые отсеки. Признаков экипажа не было. Добрались до места пилота корабля. Никого, пусто. При нашем появлении автоматически стал нагнетаться воздух. Давление и атмосфера в корабле нормализовались. Мы сняли шлемы. Усаживаясь в кресло пилота, я сказал:

– Давайте посмотрим видеоархив, что же здесь произошло.

Я просмотрел отсек за отсеком, последние сеансы видеосвязи с Землёй и обнаружил невероятное.

– Смотрите, – обратился я ко всем, – в отсеке спасения капсулы показывают наличие белковых организмов!

Мы все побежали в этот отсек – все члены экипажа находились в капсулах в состоянии анабиоза! Мы обследовали капсулы – люди были живы и все целы, в смысле здоровы, и находились в искусственном сне. Датчики показывали, что попытка катапультирования была предпринята 55 суток назад, но что-то пошло не так. – Найдите капитана корабля, – сказал я Лари.

– Его нет, – ответил Мок.

Я переспросил:

– Как это нет?

Мок повторил, что капсула капитана есть, а тела в ней нет. Лаура ходила от капсулы к капсуле, что-то искала и наконец сообщила:

– Капсулы Сашена тоже нет.

Я сказал:

– Будите их. Лари, буди.

Лари нашёл на одной из капсул пульт управления. Стал вводить команды, но у него не получалось.

– Ример! Команды блокируются.

– Это очень странно, – ответил я. – Лаура и Мок, пробуем будить экипаж.

Лаура, словно успокаивая себя и нас, произнесла:

– Спокойно, спокойно, они живы, мы их нашли, сейчас всё сделаем.

Она очень внимательно посмотрела на одного из спящих, повернулась ко мне и сказала:

– По знакам отличия, это второй пилот корабля. Цвет лица бледноватый, не как у всех, но он живой и в очень глубоком сне.

Лаура пыталась реанимировать капсулу, усердно вводила команды, но у неё тоже ничего не получалось. После очередной попытки она с шумом выдохнула и сказала:

– Так, ладно, а давай теперь попробуем иначе.

Вдруг в капсуле свет стал ярче, но постепенно потускнел, и замигала аварийная лампочка. Лаура ожидала, вот-вот сейчас всё получится: пойдёт газ для пробуждения и капсула откроется. Однако аварийная лампочка перестала мигать. Свет в капсуле погас. На мониторе управления капсулы появилась надпись: «Команда пробуждения недоступна, цель не достигнута».

Мок сказал:

– Есть очень простой способ обойти эти команды, просто разбить оболочку и подать газ принудительно.

Я хотел было дать добро на эту операцию, но, подумав, распорядился:

– Отставить. Лари, посмотри, каков ресурс капсулы. Лари удивлённо спросил:

– Какой «ресурс»?

Я спокойно, с трудом сдерживая себя, объяснил:

– Сколько капсула будет обеспечивать жизнедеятельность экипажа. Ресурс капсулы – насколько хватит её по времени, понимаете?

Лари туповато ответил:

– Ааа… понятно.

Я подумал, какая это тяжёлая работа – быть командиром и отвечать за жизни людей. Каждая твоя команда будет исполнена, но последствия на твоих плечах, и ты отвечаешь за всё, и придётся ответить жизнью или смертью людей.

Лаура прервала мои рассуждения:

– Ример, ресурс капсул не более семи дней, мы вовремя их нашли. Потом наступает смерть белковых организмов.

Фокс, слушая наши переговоры, предложил:

– Может быть, доставим капсулы на «Ра», там больше возможностей. Уложимся в два захода, по времени не более трёх часов. Только оставлять вас здесь без звездолёта риск, вдруг что-то пойдёт не так.

И после небольшой паузы предложил:

– Я не могу со звездолёта реанимировать систему корабля полностью, мои команды она блокирует. Ример, мне надо к пульту капитана корабля, чтобы перенастроить систему и голосовые команды.

– Я тебя понял, Фокс, – ответил я и приказал Моку следовать на звездолёт.

– Мок, как только доберёшься до звездолёта, направляй его к нам. Звездолёт не покидать.

– Понял, Ример, бегу, – ответил Мок.

Мы собрались у кресла капитана корабля «Руин», с интересом наблюдая за манипуляциями Фокса с пультом управления. Освещение на корабле неожиданно погасло, но через пару секунд включилось.

Фокс сказал:

– Это нормально, перегружаем систему. Сейчас настрою голосовые команды, поправим коды доступа. Установим иерархию исполнения приоритетных команд и прочее. Немножко придётся подождать, пока всё получается.

Наконец Фокс откинулся на спинку кресла и восторженно сказал:

– Всё готово.

Я попросил Фокса:

– Давай посмотрим данные о корабле.

Фокс ответил:

– Сейчас посмотрим.

Фокс со знанием дела нажал пару кнопок и объявил:

– Слушаем.

Свет в нашем отсеке погас до сумерек и с небольшим замедлением включился, а система корабля роботизированным голосом информировала: «Отсеки корабля в норме, системы жизнеобеспечения исправны. Энергетическая установка работает в номинальном режиме. Запас топлива 57 процентов. Реанимировать экипаж невозможно. Протоколы управления недоступны, отсутствуют. Видеоотчёты экипажа недоступны, кроме некоторых, восстановленных мною. Отсеки герметичны, кроме грузового ангара. Корабль к взлёту не готов. Опасность разгерметизации при ускорении».

Я попросил систему:

– Выведи видео на монитор капитана.

– Исполняю, старший лейтенант Ример.

Мы с большим интересом уставились на монитор капитана корабля. На видео были изображены только руки пилота за штурвалом. Пульт находился в аварийном режиме. Был слышен голос пилота. Он очень громко отдаёт команды экипажу: «Внимание, тревога! Разгерметизация в грузовом ангаре. Техники, срочно доложите, что там случилось». Другой голос: «Автопилот отказал. Защита корабля не включается. Мы попали под метеоритный дождь. Впереди в смотровых лобовых окнах видно крупные метеориты и слышны сильные удары о корпус корабля». Капитан орёт: «Всем надеть скафандры. Мне принесите скафандр, не могу покинуть штурвал». Неожиданно всё стихло. Капитан орёт: «Доложить о повреждениях. Второй пилот, ты где? Ко мне! Доложить по отсекам!» Прибегает второй пилот и запыхавшись говорит капитану: «Система управления и защита вышли из строя. Я принудительно включил систему экстренного управления «Джокер». Капитан, отпусти штурвал, «Джокер» управляет и всё работает. Автопилот под его контролем». Техники доложили: «Капитан, осмотрели грузовой отсек. Повреждения устранили, но наблюдаем на стенах отсека серебристую воду или раствор какой-то, это надо видеть, непонятно». Капитан кричит техникам: «Что значит…» Далее видео обрывается.

Я анализирую увиденное, рассуждая вслух:

– Метеоритный дождь, это понятно, но ничего не ясно. Я прошу систему корабля показать другое видео из уцелевших.

– Исполняю, – ответила система. И добавила: – Старший лейтенант Ример, мне присвоено имя Рина. Смотрите на мониторе капитана. Готово.

Мы смотрим другое видео. Видны руки капитана за штурвалом. Второй пилот разворачивает кресло капитана, берёт его за грудки и орёт: «Капитан, что с тобой! Приди в себя, так делать нельзя!» Неожиданно тело капитана рассыпается на множество шариков-пузырьков серебристого цвета, они лопаются с жужжанием. Второй пилот смотрит на свои руки, их по локти обволакивает серебристой, плотной, непонятной субстанцией. Второй пилот инстинктивно пытается стряхнуть это с рук. Ему удаётся. Субстанция в форме перчаток превращается во множество очень маленьких пузырьков, парящих в воздухе с жужжанием и треском, напоминающим звук плохой связи, пузырьки лопаются и исчезают. Второй пилот орёт диким криком, в шоковом состоянии кружит и бегает по отсеку. Разобрать его выражения не удаётся, они очень отрывисты и невнятны, различимы только некоторые слоги: бл… пи… су… Он начинает бить по стенкам отсека, так что его руки превращаются в кровавое месиво. И орёт диким голосом: «Аааааа!» Выбивается из сил, падает на пол. Отрывисто и с шумом дышит. Понемногу его дыхание восстанавливается. В отсек вбегает штурман. Быстро оглядывает отсек и, увидев второго пилота на полу, замирает на пару секунд, по его лицу видно, что он очень сильно удивлён. Наклоняется ко второму пилоту и спрашивает: «Что здесь происходит?» При этом корабль сильно сотрясается. Штурман валится с ног, освещение выключается и включается аварийное. Рина роботизированным голосом, но очень быстро вещает: «Тревога, тревога, разгерметизация корабля. До полной потери воздуха пять минут». Через каждые десять секунд идёт отсчёт, и Рина повторяет: «До потери воздуха три минуты». Штурман помогает второму пилоту встать. Штурман орёт: «Что делать? Надо принимать решение». Корабль трясёт ещё сильнее. Штурман бросает второго пилота в кресло. Сам пристёгивается с большим трудом к креслу пилота. Рина продолжает вещать: «Тревога. До потери воздуха две минуты». Штурман выравнивает корабль и орёт: «Это ненадолго, всем в спасательный отсек в капсулы!» Далее видео обрывается, и мы видим на мониторе белый шум. Мы все сильно удивлены увиденным и растеряны.

Я сказал:

– Потом будем выяснять, это уже случилось, и мы здесь. Мок и Лари, грузите капсулы, не мешкая. Освободите грузовой отсек звездолёта от исследовательской аппаратуры, потом заберём. Сбросьте резервный запас и постарайтесь уместить все капсулы. Фокс, звездолёт к грузовому отсеку как можно ближе. Действуйте».

Мы с Лаурой тем временем пошли в спасательный отсек и стали его внимательно осматривать. Я вспомнил все последние события и пытался всё разложить по порядку. Итак, что мы имеем? Экипаж и корабль мы нашли, правда, капитан исчез у нас на глазах на видео. У нас есть потери: Лансер погиб, но это биоробот; Хоп в коме, но жив. Сашена не нашли, только его капсулу. Поистине, без жертв не удаётся достичь цели. Надо срочно реанимировать экипаж. Может, что-нибудь прояснится о пропавшем корабле Бари. Мы встретились с неизвестным. Что это всё может значить?

Получилось загрузить все капсулы с одного захода. Поднялись на орбиту без особых проблем. Доктор и техники дружно взялись за работу по оживлению экипажа. Я обсудил всё случившееся с профессором. Под большим впечатлением от моего рассказа он удалился в лабораторию. Я спросил у доктора, как обстоят дела с «оживлением» экипажа. Оказалось, что техники пока не вскрыли капсулы, но заверили, что всё будет в порядке.

– А как состояние Хопа? – спросил я.

Доктор ответил коротко:

– Без изменений.

Я подумал с отчаянием: «Хорошо бы быстрее вскрыть эти капсулы и расспросить экипаж». Со мной связался капитан и попросил зайти в отсек управления.

– Пока вы были на планете, профессор предложил оригинальное решение для организации связи, и это должно сработать, – сообщил он. – Запускаем на ближнюю орбиту зонд связи и второй в атмосферу. Ресурса зонда для удержания в атмосфере хватит на шестьдесят часов. Профессор проанализировал данные о планете и пришёл к выводу, что радиосигналы затухают очень быстро из-за её свойств. В атмосфере очень много ионов серебра и других элементов от постоянных ветров и обширных атмосферных аномалий, и это всё глушит сигнал.

Я сказал капитану:

– Получается, мы на планете будем со связью? Это очень хорошо.

Капитан спросил меня:

– Каковы наши дальнейшие действия?

Я ответил:

– По обстоятельствам, давайте немного подождём, может, от экипажа узнаем какие-то новости. После экипажа займёмся межгалактическим кораблём на планете. Пока критических повреждений мы не обнаружили, но требуется небольшой ремонт, там где-то утечка воздуха, надо устранить. Меня в штабе флота не поймут, если мы не попытаемся его вернуть. Лучше это сделать с экипажем. Потом, если вы, капитан, помните, у нас есть ещё задачи, в решении которых мы не продвинулись. И как всё это увязать с происходящим, ума не приложу. Мы должны найти в этой малоизученной галактике точку катапультирования экипажа, где ещё непонятным образом исчез капитан корабля. И как это всё увязать с инопланетным сигналом WOW, жужжащим шаром, рукописью Воинича – тоже ума не приложу. А эти странные наставления сенатора о точке перемещения…

Я замолчал, посмотрел в смотровые окна на планету и повернулся к капитану:

– Капитан, теперь нам с этим как-то надо разбираться. Очень непонятные задачи. Пойду немного посплю, просто валюсь с ног.

Я устало выдохнул и добавил:

– Если что с нами случится, за нами уже спасательную экспедицию не пошлют.

– Да, я понимаю, – сказал капитан. – Хорошо, командир, отдыхай, я за всем прослежу.

Через три часа меня разбудил звонок капитана:

– Ример, все члены экипажа реанимированы, самочувствие для их состояния удовлетворительное. Ими сейчас занимается доктор и говорит, всё будет в порядке. Необходимы пара часов для восстановления от долгой заморозки. Ример, я не выдержал и расспросил штурмана. Ничего нового, кроме того, что мы увидели на видео, сказать не может.

Я прослушал доклад капитана, и настроение у меня поднялось. Быстро одевшись, я буквально прибежал в медицинский отсек и увидел спасённых нами членов экипажа. Понял по их состоянию, что к ним сейчас лучше не приставать. Лица их были очень бледные, и они ещё плохо осознавали, что с ними произошло. Я сразу узнал второго пилота и подошёл к нему. Руки у него были перебинтованы термоповязками для восстановления кожи и хрящевой ткани. Доктор тампоном смывал с его лица запёкшуюся кровь. Я представился. Он, ничего мне не говоря, одобрительно кивнул головой. Потом с большим трудом сказал:

– Спасибо, я даже и не надеялся, что за нами пришлют спасателей, ибо мы сами спасатели. Вот такие вот дела, брат, как оно всё обернулось.

Я дружеским тоном успокоил его и сказал:

– Всё будет хорошо. Доктор вас быстро поставит на ноги. Я решил их пока не беспокоить и с грустью понимал, что на наши вопросы у них нет ответов. Будем думать, что делать дальше. Пожалуй, надо послать на корабль техников, пусть устранят неполадки и, по возможности, подготовят корабль к полёту.

А мы, решил я, обследуем эту непонятную дыру, время позволяет. Я связался с Лари, приказал ему готовиться к вылету к дыре и попросил предупредить профессора и Лауру о вылете, пусть возьмут с собой всё необходимое.

Мы приземлились метрах в ста от непонятной дыры. И отправились к ней в защитных экзоскафандрах. Приблизились, стали визуально изучать. Отверстие почти ровной круглой формы, по бокам скалистая твёрдая порода, как будто вырезана буровой машиной. Внизу тьма, ничего не видно.

Я сказал профессору:

– Запускайте свой геокоптер.

Лаура взяла с грунта небольшой кусок породы, похожий на гранит, и бросила в дыру. Прислушалась, надеясь оценить глубину, но никаких звуков мы не услышали. Камень пропал в бездне.

– Да… – сказал Лари, – это бездонная дыра.

Профессор добавил:

– На Земле дыра, в которой мы нашли капсулу Сашена, отличается от этой. На «тест» Лауры мы услышали звук удара камня о дно, а тут глубина беспредельная.

Профессор запустил геокоптер. Он стал медленно кружить над дырой и по спирали исчез в этой бездне. Мы смотрели на монитор. Профессор констатировал: 50… 100… 800 метров. Геокоптер замедлился, мы увидели огромную пещеру и подводное озеро – бесконечное ровное зеркало воды, границы его терялись в темноте. Геокоптер кружил, расширяя радиус обследования. Мы видели только ровную гладь воды подземного озера. Я спросил, можно ли определить его глубину. Профессор сказал, что глубина более ста метров, далее измерительный луч теряется.

– Смотрите, там какой-то туннель. – Профессор направил геокоптер в туннель. Он был очень неровный, из поверхности стен и потолка торчали острые края породы скал. Затем мы увидели просторную пещеру.

– Что это там? Смотрите, – сказала Лаура.

На стене пещеры было слабое серебристое свечение размером с вездеход.

Профессор сказал:

– Вот так может выглядеть переход в другой мир.

– Профессор, что там правее? – Лаура показала на мониторе.

– Там спасательная капсула межгалактического корабля. Это всё, – сказал профессор. – Связь с геокоптером оборвалась, и он должен вернуться в точку отправления.

Лари спросил меня:

– Командир, какие наши действия?

– Профессор, проанализируйте данные геокоптера подробно и потом решим, – сказал я.

Профессор и Лаура, перебивая друг друга, убеждали меня спускаться в туннель. Ведь это было что-то невероятное: пещера, капсула, серебристая стена…

Я их остановил:

– Анализируйте данные в звездолёте. Ждите нас там. Мы с Лари и Моком посмотрим, что обнаружили техники на «Руине».

Я связался с капитаном на орбите. Спросил, как дела у техников. Можно ли корабль поставить в строй?

Капитан ответил:

– «Руин» требует небольшого ремонта. Корпус корабля в некоторых местах повреждён метеоритным дождём. Техники уверяют, что корабль через 60 часов будет готов к взлёту с планеты. Топлива вполне достаточно на обратный путь. Только нужен экипаж. Спасённые приходят в норму. В принципе, экипаж уже вполне работоспособен.

Я спросил:

– Как дела у Хопа?

Немного помолчав, капитан ответил:

– Хоп умер.

– Что?! – прокричал я.

Капитан повторил:

– Хоп умер. Доктор сказал, сердце не выдержало. Даже капсула медицинская бессильна. Мозг майора просто перестал давать организму команду «Жить».

От неожиданной новости я присел на корточки. Я был в полном отчаянии. Капитан вызывал меня: «Ример! Ример…» Я не отвечал. За меня ответила Лаура: «Подожди, капитан, дай ему прийти в себя». Капитан перестал меня вызывать.

Через некоторое время я связался с капитаном и спросил его:

– Когда он умер?

– Пару минут назад, доктор доложил.

– Я приказываю срочно заморозить тело и считать его пока живым.

– Понял, Ример, Доктору срочно сообщу о приказе.

– Всё, конец связи, – сказал я.

Лаура, глянув на меня, сказала:

– Что, веришь в эту байку с эликсиром бессмертия?

Я уверенно ответил:

– Я не верю, я знаю, что он есть. Ведь капитану Сашену удалось жить почти вечно.

Лаура удивлённо спросила:

– А откуда ты знаешь? И выходит, ты что-то недоговариваешь, Ример?

– Я пока не могу рассказать. Лаура, давай сейчас не будем об этом.

– Хорошо, Ример, я всё поняла, но ты меня заинтриговал. – Сейчас не до интриг, – пробурчал я. – Мы должны выполнять нашу спасательную миссию в этой далёкой галактике, и, если вернёмся, нам придётся ответить за все наши действия. Это главное, Лаура, ты понимаешь?

Я опять стал анализировать и думать. «Руин», похоже, техники поставят под паруса, теперь я в этом не сомневался. Будем считать, что часть миссии мы выполнили, отправим «Руин» с экипажем домой. Пусть этим занимается капитан. Что у нас осталось? Самый первый корабль пропал с концами в межзвёздных пространствах. Корабль Бари тоже исчез. «Что же делать? – напрягал я свои мозги. – Давай не будем усложнять и сосредоточимся на реальном. Так сказать, правильно приложим наши возможности и ресурсы». Я понял только одно: пока нам дальний космос не по зубам. Многое человечеству пока неизвестно, и дальние экспедиции очень часто заканчиваются трагедиями. Моё умозаключение о наших реальных возможностях меня немного успокоило и привело в душевное равновесие. Попробуем делать всё без всяких «если». А мы существуем, к сожалению, только с приставкой «если»: если есть топливо, воздух, вода, еда… Если есть батарейки в устройствах, если есть электричество и многое другое… И мы все работаем для того, чтобы обеспечить это «если». А вот кто работает над тем, чтобы у нас сердце стучало, это мне было непонятно. Кто нам дал разум? И, главное, кто нам дал стремление всё исследовать и тратить колоссальные ресурсы только ради знаний? Это для меня оставалось загадкой.