Текст книги "Записки сержанта. Всё сразу и для всех"

– Это твоя ненависть – поясняет незнакомка в парандже. – Растопи её своим теплом.

Ольга послушно сжимает ладонь в кулак и, морщась от холода, ждет, пока лед растает. Но становится невыносимо холодно, и она перекладывает остатки льда в другую руку. Снежок тает, на кафельном полу образуется небольшая алая лужица, очертаниями напоминающую кляксу. Мгновение и лужица испаряется.

– Ну, а теперь скажи, как ты себя чувствуешь после того, как яд вышел из твоей души?

Ольга прислушивается к себе и чувствует освобождение и прилив сил:

– Мне гораздо лучше, почему-то хочется петь. – Каврина поворачивается в сторону отца и добавляет – папа человек со своими слабостями и тараканами. Он не плохой и не хороший – он мой папа. Алкоголизм – болезнь, а больных требуется лечить.

– А если больной отказывается от лечения? – улыбается незнакомка.

– Тогда вся ответственность за последствия ложится на самого больного, как в случае с отцом.

– Умница, в точку.

Ольга кивает и обращается к отцу:

– Папа, спасибо за то, что хоть иногда был трезвым и любящим. Вспоминая эти моменты, я понимаю, что такое счастье. Есть дети, у которых и такого не бывает.

Илья Алексеевич улыбается, подходит к дочери, нежно берет её за плечи и целует в щёку.

Бабушка отвешивает Илье Алексеевичу звонкий подзатыльник.

– Посмотри, какая у тебя дочка умница, а ты хоть раз за десять лет ее с днем рождения поздравил?

– Мама, ну не надо. – уворачивается от второго подзатыльника Каврин.

– Я щас кому-то по-ненадкаю. – ругается бабушка и в руках у нее появляется широкий кожаный ремень.

– Мама, я больше не буду. – отец краснеет от стыда и пятится в сторону двери.

– Конечно, не будешь, когда сидеть на заднице неделю не сможешь. Надо было тебя, пока живой была, выпороть, что б ума-разума набрался. А так, поскудник, кровушки столько родным попортил.

Отец смекает, что дело плохо, бежит к выходу, перепрыгивает через кресло с камнем и выскакивает из кабинета.

– Я тебе сейчас… – и Вера Сергеевна резво пускается вдогонку за сыном, молодецки размахивая над головой ремнем.

Секунда и шум смолкает. Ольга улыбается им вслед и вдруг замечает на камне надпись, сделанную отцом. Подойдя ближе, присматривается и различает: «Взрослые – убийцы жизни. Они затаптывают в себе детство логикой и рационализмом». Ольга ведет пальцами по шершавым буквам и, дойдя до слова «детство», ловит себя на интересной мысли.

«Если бы предложили на выбор две таблетки одну красную „Детство“, а другую синюю „Взрослость“, я бы съела обе».

Кавриной хочется поделиться этой мыслью с незнакомкой, она оборачивается, но той уже нет. Вздыхая, она направляется к выходу в следующую комнату.

Часы издают приятный свист и на маленьком табло высвечивается 5553.

Дверь в следующую комнату со скрипом открывается, приглашая Каврину продолжить ПЗОТ. Ольга в хорошем расположении духа подходит к двери, но застывает на пороге как вкопанная.

В комнате желтого цвета в одном из углов на полу лежит изможденный ребенок лет десяти, прикованный цепью к стене. В противоположном углу на исцарапанной табуретке Каврина замечает трехлитровую банку с водой и пару гранёных стаканов.

Услышав скрип двери, мальчик с трудом приподнимается и поворачивает голову в сторону Ольги. Каврина в ужасе делает шаг назад, увидев, что у мальчика нет глаз, вместо них впалые глазницы, затянутые кожей. Он слеп.

Ольга кидается к мальчику в надежде освободить его от оков, но видит, что ей это не под силу. Чугунная цепь толщиной с кулак намертво вмонтирована в стену, иссохшаяся ручонка ребенка натерта и исцарапана массивными кандалами.

Видя сухие потрескавшиеся губы мальчика, Ольга понимает, что он изнемогает от жажды. Она подбегает к табуретке, наливает из банки полный стакан воды и, вернувшись к мальчику, пробует его напоить. Сделав маленький глоток, ребенок вздрагивает всем телом и, кашляя, выплевывает остатки воды. Душераздирающий крик вырывается из его груди. Отталкивая перепуганную Каврину, он резко вскакивает и с неимоверной силой дергает прикованную руку. Невероятно, но цепь не выдерживает и рвется, с грохотом падая на пол. Обезумевший от боли, ребенок, освободившись, с хрипом бежит в сторону двери. Забыв об осторожности, он с разбегу врезается в стену рядом с дверью. Его отбрасывает от удара, и он падает на спину и замирает.

Каврина готова разрыдаться. «Что я натворила? Что было в этой чертовой банке? Что делать?»

Чуть слышно постанывая, мальчик с трудом переворачивается и на четвереньках пытается доползти до двери. Ольга делает шаг к нему, чтобы помочь, но за спиной раздается уже знакомый женский голос:

– Не лезь, Ольга, ты уже помогла. – останавливает ее незнакомка в парандже

– Что я ему дала выпить? – пересиливает подступившие слезы Каврина.

– Ольга, когда ты решаешь кому-то помочь, помни о том, что ты можешь навредить своими необдуманными действиями.

– Но он умирал от жажды.

– Теперь он умирает от боли. Почему ты не проверила, что было в банке?

– Я… я не знаю. Я просто очень хотела помочь… – оправдывается Каврина.

– Ольга, посмотри вон туда. – незнакомка показывает на маленький еле приметный кран в стене. – А теперь вот туда. – и Каврина замечает в одном из углов стоящий пакет молока.

Незнакомка в парандже отворачивается и хочет уйти. Ольга делает рывок и хватает ее за рукав:

– Что было в банке?

– Этого мальчика зовут Любовь, ты дала ему выпить концентрат жалости. – буднично, будто рядом нет ребенка, который корчится от боли, отвечает женщина. – Именно жалость приводит душу к необратимым разрушающим последствиям. Недаром говорят: «Жалко у пчелки в попке». Жалость от слова ЖАЛИТЬ.

Ребенок у двери затихает и внимательно их слушает.

– Но без жалости мир погибнет! – возражает Каврина.

– В том то и дело, Ольга, что жалость погубила уже немало миров.

Каврина не верит своим ушам:

– Но, получается, тогда нужно быть черствым и безразличным к чужим бедам?

– Для кого-то может и получается. – хмыкает незнакомка – Задумайся, помимо жалости есть Сочувствие. Когда ты человеку сочувствуешь, ты разделяешь с ним чувство. Есть Сопереживание, благодаря которому ты помогаешь человеку пережить горе или радость. А есть наивысшее проявление человечности – это Сострадание. Сострадая человеку, ты разделяешь с ним его страдания и боль.

«А ведь действительно, пожалеть не значит помочь. И если быть честной перед собой, то жалея себя, делаю себе только хуже».

Раздается веселый сигнал часов и на табло появляется 1014.

Женщина в парандже подходит к стонущему мальчику, лежащему на полу. Она наклоняется к нему и нежно целует его в лоб, осторожно проводит рукой по его губам, и ребенок оживает: лицо розовеет, в глазницах появляются большие голубые глаза, шрамы на его теле исчезают. Мальчик жмурится, привыкая к свету. Он смотрит на свою спасительницу и широко улыбается:

– Спасибо, мама, – чуть слышно шепчет он.

– Всё закончилось, родимый, иди, передохни. – ласково гладит его по голове незнакомка.

Ребенок поднимается и, показав язык валяющейся разорванной цепи, выходит из комнаты.

«Мама? Кто она? Если мальчик Любовь, то тогда кто его мать?» Каврина смотрит в след уходящему счастливому мальчику.

– Кто ты? – Ольга поворачивается к незнакомке, но комната уже пуста.

«Странно, в комнате всего одна дверь – та, в которую я вошла. Но Маэстро и Шалундра говорили, что возвращаться назад нельзя. Тогда, где вход в следующую комнату?»

Раздается леденящий душу скрежет и под Кавриной резко открывается люк. Ольга с визгом проваливается в следующую комнату ПЗОТа.

Комната похожа на спальню: большая широкая кровать посередине с черным шелковым бельем, приятные бежевые обои, старинный шкаф из красного дерева, на черной стильной тумбочке модный телевизор с широким экраном, прикроватный столик, на котором стоит массивная хрустальная пепельница с затушенной сигарой. С другой стороны – маленький изящный трельяж, на котором ютятся баночки с кремами, бутылочки с тоником и лосьонами, ватные диски, шкатулка с драгоценностями и статуэтка ангелочка. Сидящая в кровати молодая пара удивленно смотрит на свалившуюся с потолка Каврину.

Ольга встает с пола, потирая ушибленную коленку, и встречается взглядом с молодым человеком.

«Только не это. Только не он».

– Здравствуй, Оля, – парень внимательно смотрит на Карину.

– Здравствуй, Иван. – срывается голос Ольги.

– Дорогая, – парень поворачивается к сидящей рядом брюнетке. – дай нам поговорить.

Девушка с недовольным видом выскальзывает из-под одеяла. Ольга отмечает для себя красоту девушки: точеная фигура, шелковая нежная кожа, вьющиеся длинные волосы, красивые карие глаза.

«Она очень похожа на меня, нас бы могли принять за родных сестёр. Она даже белье носит такое же, как и я – кружевное и утонченное».

Девушка женственно накидывает на себя шелковый халатик, висевший на спинке кровати, и грациозно выходит в дверь позади Кавриной.

«Ну, хоть дверь тут есть, а то опять через люк как-то не очень хочется»

– Иван, рада была тебя повидать. Только нам не о чем говорить. Мне надо идти. – Каврина поворачивается, чтобы выйти, но видит, что проем двери уже заложен кирпичами.

– Ольга, пока ты не поймешь, почему оказалась именно в этой комнате, тебя не пропустят дальше.

– А чего тут не понимать, я тебя, так же как отца нена… – Каврина осекается на полуслове.

Она ловит себя на мысли, что слово Ненависть стало для нее пустым, как будто засохло, будто его больше не существует в ее мире. При воспоминании об отце не возникает как прежде боли. Да и к Ивану Коптеву – ее бывшему жениху – тоже нет злобы и ненависти, хотя раньше это была очень больная тема.

Иван тем временем встает и достает из шкафа джинсы с футболкой и лениво одевается.

«А он все так же красив. Как же нам было хорошо вдвоем. Ну почему он ушел? Ведь я его до сих пор…»

Иван возвращается к кровати, нажимает неприметную кнопку, и кровать мгновенно трансформируется в шикарный диван.

Каврина ничему уже не удивляется. «Я в ПЗОТе. Здесь возможно всё».

– Присаживайся. – предлагает Копчев.

Каврина с удовольствием плюхается на диван, ведь она за все это время не присела ни на секунду и ноги невыносимо гудят. Иван достает из шкатулки с драгоценностями дорогую кубинскую сигару, такую же Ольга пробовала курить, когда была с ним в романтической поездке на Кубе, щелкает зажигалкой и мастерски прикуривает. Взяв пепельницу и манерно выдыхая дым, он присаживается на диван к Ольге.

– Отлично, Каврина. С ненавистью ты разобралась. Но вопрос остается открытым. Почему ты именно в этой комнате и для чего? – Копчев изящно выпускает колечко из дыма.

Каврина задумывается. «Иван ушел, а точнее бросил меня два года назад. Я его ненавидела за это, но сейчас все позади. Что тогда? Почему я здесь? Ненависть ушла, я больше не испытываю к нему никаких негативных эмоций. Тогда в чем дело?»

– Быть может, я помогу? – рядом с Кавриной сидит незнакомка в парандже.

«Господи, опять эта тетка». Ольга подпрыгивает от неожиданности.

– Ольга, пришло время тебе узнать главный секрет ПЗОТа, – продолжает незнакомка – который во многом поможет тебе.

Каврина вся во внимании. Копчев выпускает очередное колечко дыма и тоже внимательно слушает. Женщина выдерживает паузу и продолжает:

– Главный секрет ПЗОТа…

Вдруг включается сирена. От неожиданности Иван давится дымом, закашливается и поспешно тушит сигару в пепельнице. Незнакомка тревожно оглядывается, и все трое замечают рябь на экране включившегося телевизора, сквозь которую постепенно проступает изображение рта.

– Каврина останься, остальные пошли вон! – жестко командует рот в телевизоре.

Копчев в страхе вскакивает, подбегает к шкафу и прячется внутри. Незнакомка встает и закрывает собой Ольгу.

– Ты думаешь, что способна защитить ее от меня? – расплывается в улыбке рот. – Стоит мне только сказать: «Фас!», и твоя паранджа сожрет тебя.

– Гоба, – незнакомка делает шаг к телевизору. – ты прекрасно знаешь, что ОБОБовцев пугать бесполезно.

– Мудрость, ты скучна. В общем так, для тебя сейчас единственный вариант – слинять. А не то… – зло произносит телевизор.

– А не то, что? – расправляет плечи Мудрость.

– А не то, я превращу кровь Кавриной в битое стекло.

В тот же миг Мудрость слышит дикий крик Ольги, она оборачивается и видит, как девушка в ужасе смотрит на свои ладони, сквозь кожу которых проступают острые осколки стекла.

– Всё! Прекрати! Я ухожу! – кричит женщина в парандже.

Осколки мгновенно исчезают, Ольга успокаивается.

– Гоба, дай мне минуту, попрощаться. – грустно просит Мудрость.

– У тебя минута. – злорадствует Гоба.

Мудрость наклоняется к Ольге и шепчет на ухо:

– Оля, прости. Дальше тебе придется пробовать устоять самой. Мы отдел по борьбе с организованной банальностью или ОБОБ, а Гоба или Главный Организатор Банальности наш враг. Что бы дальше ни происходило, помни, я всегда с тобой.

– Закругляйтесь – грубо прерывает их Гоба.

Мудрость растворяется в вечности…

Продолжение следует…

СРАЗУ ТВОРЕЦ. КИНОПЬЕСА ЗДЕСЬ