Текст книги "Последний бой телепата"

Часть вторая

Глава четвертая. Забытые глаза

Забытые глаза,

Закрытые слова,

Убитые мечты,

Ослепшие цветы.

– Я думаю, теперь всё будет в порядке. Мы их всё – таки обошли. А тебе идет быть полненькой.

– Прекрати. А ты толстый просто ужасен!

– Зато сколько эмоций! Давно я не видел тебя в таком настроении. Надо будет сохранить эти накладки для живота и эти расширители лица. Иначе мне придется завести себе толстенькую любовницу.

– Заткнись…. Стой! …Нет, уже поздно. Впереди справа группа захвата. Нас направили прямо в засаду.

– Успокойся. Хотя нет… Внимание, Магистр, приготовиться к бою!

От людей, ожидавших на площади, они отличались тем, что прошли через Метод активизации и развития экстрасенсорных способностей, но главное, тем, что они сделали это с разрешения и по поручению своего правительства, направившее их в эту чужую для них страну защищать свои интересы. Метод научил их видеть процесс рождения мысли другого человека и даже научил вмешиваться в это таинство. Очень трудно остановить чужую мысль. Гораздо легче усилить и повернуть её в другую сторону – в сторону смерти. Так же трудно изменить биоритмы другого человека. Гораздо проще усилить их до такой степени, что они начнут разрушать его собственное тело.

Руководить всем этим может только мысль, сознание телепата, натренированные Методом и ритмы его собственного тела, главный из которых – ритм его сердца. Каждый удар сердца боевого телепата во время атаки стоит очень дорого – он стоит жизни других людей. Может быть, кого – то это утешит, но во время боя телепат чувствует то же, что и его жертва, но только Метод позволяет ему остаться в живых, пережив чужую смерть как свою.

Боже мой! Как же всё это ужасно! Но есть ли что – либо ужасней, чем политика? Может быть война? Но война это всего лишь продолжение политики. Политика – рынки сбыта, цены на сырье, расхождение во взглядах на некоторые проблемы философии, профессионалы, которым платят деньги за то, чтобы они убивали друг друга. Всё честно, всё по закону – всё это просто политика. Как говорится – ничего личного. Может быть, во всём этом кошмаре это и есть самое ужасное – ничего личного, как у винтика в машине, в бизнесе, в политике – в политической машине бизнеса. Ничего личного. И противостоять этому может только личность, обращение к личности, голос личности.

Смотрите, слушайте, читайте, создавайте личное сами, и может быть, нам удастся проснуться от этого кошмара – ничего личного.

Но деньги уже уплачены и кто – то должен умереть.

Предчувствие близкой смерти, своей или чужой, взорвало сознание телепатов, и этот взрыв, вскоре, унесет жизни либо их, либо их врагов – ничего личного, это только работа.

В обычной жизни, они почти не отличались от остальных людей – всего лишь иногда, больше видели, больше слышали, больше чувствовали. Но сейчас, перед лицом смерти, это отличие взорвало их сознание, личность и человечность – сделав их менее…. А может быть более…

– Внимание, Магистр, приготовиться к бою!

Они услышали привычный низкий шум, быстро поднимающийся в высокий свист, переходящий в тонкий звон. Всё окружающее вспыхнуло яркими красками. Все звуки, формы и цвета смешались, рождая новое чувство и новое время. Каждое мгновение стало большим. Теперь, за три удара сердца, можно было прожить жизнь – пережив чужую смерть как свою, или отдать жизнь другим – пережив свою собственную смерть.

Это трудно понять, но сейчас, мир для них состоял не только из цвета, звука и формы, добра и зла. Теперь, общаясь друг с другом, они создавали и воспринимали мгновенные образы, которые скорее можно было назвать метками, содержащими большой объем информации. Но если бы кто – то, перевёл эти образы на обычный язык, то он услышал бы:

– К бою готова!

– К бою готов!

И удары их сердец, синхронизирующих ритм атаки.

Удар его сердца:

– Впереди справа, за углом, в центре площади, четыре солдата группы захвата. В левой дальней части площади, две боевые машины с экипажами наблюдателей. Ещё одна машина с экипажем на выходе в правую улицу. Больше на площади никого нет.

– Очень хорошо. Можно будет просто убивать, и тогда, нам может быть удастся не выйти за рамки класса Солдаты.

– Согласен. До выхода на площадь два удара сердца. Подготовить атаку.

Удар её сердца.

– В группе захвата все люди одинокие. Им не нужна семья, но у каждого из них есть своя мечта. Теперь я буду их мечтой. Они умрут с сердцами, разорванными от счастья. Наблюдатели слишком далеко – их я не достану.

Удар его сердца:

– Очень хорошо. Для наблюдателей я создам волну искажения чувств и восприятия – они умрут от ненависти, перестреляв друг друга.

Внимание! Выходим на площадь!

Атака!!!

Удар их сердец:

– …Молодец. Ты опять смогла.… Они все умрут от любви к тебе – разбивательница сердец, сердцеедка, моя…

– Смотри сам не сдохни.

«Внимание. Просьба не убивать. Просьба не убивать».

– Это ещё что такое?

Удар его сердца:

– В экипаже справа, в сознании одного из наблюдателей создана площадь контакта с телепатом и оставлен маяк – он включился в момент начала нашей атаки.

«Просьба не убивать».

Удар её сердца:

– Группа захвата уничтожена, два экипажа слева убиты. Что делать с этим?

«Внимание. Просьба не убивать. Просьба не убивать».

– Интересно, кто это сделал?

– Кажется, я его знал. Этот человек спас телепата, когда они работали в паре.

– Он спас телепата?

– Да, тогда мы жили и работали все вместе.

«Просьба не убивать. Просьба не убивать».

– Господи, что же с ним делать? Он же сейчас нас убьет!

Ты знаешь, где сейчас этот телепат?

– Он уничтожен.

– Им?

– Нет, но они уничтожали, прежде всего, тех, с кем когда – то работали.

«Просьба не убивать».

– Ладно. Он будет только ранен.

– А ты сможешь?

– Не знаю.

Удар его сердца:

– … Я сделал всё что мог.

– Интересно, он ещё жив?

«Просьба не убивать».

– Да, жив.

Классическая атака в три удара сердца. Три удара сердца боевого телепата, унесших жизни девятерых людей, и ещё один удар его сердца, спасший жизнь десятого.

– Бой закончен. Уходим. Всё чисто.

«Просьба не убивать. Просьба не убивать».

– Интересно. Очень интересно. Просто замечательно. Где же вы его нашли?

– Это он нас нашел.

– Да? И долго он нас искал?

– Шесть лет, он прятался от телепатов. Точнее, прятал свою любимую, суженую и всё такое прочее. Вот его фотография.

– Что – то он уж очень молод.

– Сейчас ему двадцать семь. А вот её фото. Сейчас ей двадцать.

– Как это? … Но позвольте…

– Да, да. Они сбежали, когда ему было двадцать один, а ей четырнадцать.… У них там немного другие нравы. Телепаты имеют право быть вместе, когда они захотят. Видите ли, после того как они находят друг друга, то жить отдельно уже не могут и никакая мораль и обстоятельства их уже не разлучат.

– Но ведь они же не телепаты.

– Да, конечно, но живут там все примерно по одним правилам.

– А вы уверены?

– Все проверки и тесты показали абсолютно отрицательную реакцию на Метод. Более того, с его стороны даже болезненно отрицательную реакцию.

– Да?

– Он очень боится, что их разлучат сразу после прохождения через Метод. Такой своеобразный поворот комплекса ревности, собственности и комплекса неполноценности.

– Так он псих?

– По их меркам да, но для нас это большая удача. За эти шесть лет он великолепно научился прятаться от телепатов, вернее прятать свою любимую. И главное, они оба приобрели стойкий иммунитет к их воздействиям. Дошло до того, что этим фактом заинтересовались даже сами телепаты. Они объявили общегосударственный розыск и устроили на них настоящую облаву.

– Да, да. Я что – то слышал об этом.

– Ну, конечно. Мы тщательно отслеживали ситуацию и даже провели громкую компанию протеста в нашей прессе. Узнав об этой компании, они сами перешли границу, очень искусно обойдя все посты, явились к нам, прямо в Специальное Управление.

– Да – а.

– И пока мы позволяем им быть вместе он готов на всё, что только нам угодно.

– А если мы попробуем их разлучить?

– Зачем?

– Да просто так, чтобы посмотреть, что из этого получится.

– Тогда они просто сбегут.

– Но ведь можно же их…

– Я уверен, что нельзя. Уж если они так успешно скрывались от телепатов, то и мы не будем для них серьёзной проблемой. Гораздо проще позволить им быть вместе и выжать из них всё, что только можно. Тем более ради неё он действительно готов на всё.

– Это её фотография?

– Да.

– Но… но…

– Советую вам не смотреть на неё слишком долго. Вы потеряете нормальный сон и разведетесь с женой. Подобные случаи уже были. Эксперты, проверявшие их, все как один без ума от неё.

– Хм… Я их понимаю.

– Да, бесспорно… бесспорно…. Уберите же, наконец, её фото!

– Извините… Его тоже можно понять. Я бы сам прятал её от всех…

– Отдайте фотографию!

– Да, конечно…. Извините…. О чём мы сейчас говорили…? Ах, да… Стойкий иммунитет, но, кажется, я об этом что – то уже слыша. Кто – то из наших…

– Да, это Роберт из группы наблюдателей. Ему удалось выйти живым из всех переделок, да к тому же ещё в полном сознании. Только…. Только в последний раз он потерял память.

– Да, я слышал. Жуткая была бойня. Кажется…

– Да. Погибли все кроме него. Он сам еле выкарабкался.

– И что дальше?

– Мы свели их вместе. Теперь они работают в паре.

– Да, да, да. Это хоть какая – то альтернатива проекту Идиот. Но как там наш Ромео? Он не против?

– Он очень доволен…. Шесть лет прятаться и убегать, а теперь он сам их ловит – очень доволен.

– Но… Я слышал, что этот ваш Ромео жуткий бабник…. С такой женой…

– Нет, нет. Мы проверяли. Это только внешне. Просто в каждой красивой девушке он видит облик своей жены. Его даже иногда отпускают со службы домой. Он действительно не может долго без неё.

– Он точно сумасшедший. Хотя…. Хотя здесь действительно есть с чего сойти с ума…. Дайте мне ещё раз её фотографию…. Ну, ну, пожалуйста…

Люди.

Опять вокруг люди. Обычные люди. Я тоже обычный человек…. Сейчас, но когда – то.… Когда – то я видел, как рождается мысль, и что помнят цветы. Я видел, как в сознании соединяются множество крайних противоположностей. Как события оставляют след, влияющий на судьбы людей. Я видел след даже будущих событий.

А небо!!! Другое небо!

И звёзды! Совсем другие звёзды…

Нет, звёзды были те же, но… теперь, я даже не знаю, как сказать это… это.… Нет, бессмысленно даже пытаться вспомнить. Иначе я опять начну лить слёзы.

Лить слёзы из обычных серых глаз, вспоминая свои совсем другие – теперь уже забытые глаза. Боже! Сейчас я даже не знаю, как это сказать! Остались только воспоминания.… И ещё осталась Свобода! Свобода выбора – вернуть всё как было раньше. Вернуть сразу, почти мгновенно. Достаточно только открыть простой бумажный лист и прочитать…

Простой бумажный лист с командными фразами запуска программы возврата к Методу, ко всем своим прежним способностям, к своим прежним глазам. Только открыть и прочитать.… Запустив программу возврата, тщательно проработанную его учителем, его Мастером, Мастером его сознания, Мастером его задания, ради которого он здесь, в этой чужой для них стране с чужими, вернее с обычными людьми. Сейчас он тоже почти как они. Но придет время, и он вспомнит свои прежние глаза.

Он опять Увидит…

Эти цветы!

И это небо!!!

Его долго мучил вопрос: Может ли он вернуться к этому действительно сам – в любое время, когда захочет? Или Мастер запрограммировал его возврат настолько жёстко, что он сможет сделать это только в строго определенный, удобный для выполнения задания момент? Верит ли ему его Мастер? Оставил ли он ему полную свободу выбора и возврата, или жёстко связал возврат с выполнением задания? Страшный вопрос, жуткий вопрос. Страшный потому, что он, когда – то свободный телепат с уникальными способностями, теперь выполняет чью – то жёсткую программу, не имея свободы выбора, свободы возврата, и жуткий потому, что он впервые усомнился в Мастере. Но не меньше его пугало то, что он до сих пор не знал – является ли всё это простым капризом обиженного мальчишки, впервые усомнившегося в любви своего отца, или это вполне обоснованный протест высококлассного боевого телепата? Самое страшное, что из – за этих сомнений он чуть не сорвал задание. Сегодня днем, в этот чужой для них город, прибывал его Мастер. Он не знал – сможет ли он сам открыть свои способности, чтобы встретить и защитить учителя, своего Мастера? А если его Мастер погибнет? Сможет ли он вернуться к прежним способностям сам, чтобы отомстить? Он вспомнил, как вложил сложенный пополам лист с командными фразами в записную книжку, положив её на край стола так, чтобы его сослуживец, проходя к своему столу, обязательно задел бы её и уронил на пол. На пол общего офиса их отдела Специального Управления. Очень хорошо – он смог это сделать. Если бы его программа была жёсткой, он не смог бы сделать ничего из того, что ставило под сомнение выполнение задания. Но может это действие не столь серьезно, чтобы попасть под запрет жёсткой программы? Он решил выяснить это сейчас – любой ценой. Его сослуживец, такой же, как и он, сам, офицер Специального Управления, проходя мимо, задел и уронил книжку. Падая, книжка раскрылась, лист выпал, перевернулся и лёг рядом. Сослуживец остановился, поднял лист, книжку. Он был явно смущён – это были чужие личные вещи. Но они были на работе. Справляясь со смущением, он спросил полушутливым тоном профессионала, совершающего обыск:

– Так. Что у нас здесь? Ах, это твоё! Интересно, интересно. Чем это мы занимаемся на государственной службе? Заучиваем наизусть задание вражеской разведки?

Всё становилось очень серьёзным.

– Бдительность, бдительность, прежде всего, – подбодрил себя сослуживец, развернул лист и прочитал, мыча в такт прочитанным словам:

– М – м, м, м, м – м.

Он похолодел.

– Что это? – требовательно спросил сослуживец, твердо посмотрел ему в глаза, затем всё же немного смутился, опустил глаза и примирительно – шутливо прокомментировал:

– Написано твоим почерком. Значит, это всё же не задание вражеской разведки.

Боже мой! – подумал он. – Это написал я сам!

– Какая – то глупость, – продолжил свои комментарии сослуживец. И уже совсем примирительно:

– Впрочем, совсем в твоём стиле. Оказывается ты у нас поэт.

«Господи! Это к тому же ещё и стихи».

– Но что всё это значит? – всё же требовательно спросил сослуживец.

– Так, просто. Я уже не помню – честно признался он.

– И всё же, что всё это значит? – настаивал сослуживец.

Сейчас, сейчас всё решится, – взволнованно подумал он. – Если я связан жёсткой программой, то я не смогу сказать это.

– Я действительно не помню, – и, собравшись с духом, добавил:

– Ну – ка, прочти.

Он смог это сказать! Значит, он не связан жёсткой программой. Мастер доверил ему,… а он… Мальчишка…!

Команда выхода из Метода, написанная на другом листе, который он прочитал и уничтожил сразу после своего последнего боя, и команда возврата к его способностям, ту, что сейчас держал в руках сослуживец, рассчитаны только на один раз. Если он сейчас услышит командные фразы, выполненные в виде стиха, он сразу вернется к Методу, ко всем своим прежним способностям. Опять забыть всё – сам он уже не сможет. И тогда, ближайшая плановая проверка, положенная всем офицерам Специального Управления, покажет, что он телепат.

Боже мой! Что же я натворил!

– Значит так, – сказал сослуживец, опустил взгляд в лист и прочитал вслух торжественным голосом:

– Забытые глаза…

По его телу и сознанию прошла горячая волна начала изменений. Теперь он напрягался изо всех сил, стараясь остановить возврат. Сослуживец прервал чтение ради шутливого, торжествующе – победного взгляда, но, увидев его состояние, смутился и спросил:

– Что с тобой? Это же просто шутка. Это же просто стих.

Поняв его состояние по – своему, он сложил лист и уже примирительно проговорил: Ну ладно. Если это тебя так задевает, то извини.…Извини, это действительно личное, – и, вложив лист в записную книжку, продолжил:

– Кстати, стихи на самом деле неплохие. Советую продолжить своё творчество. Допишешь, дашь почитать. Ладно, не обижайся. Я не хотел тебя задеть, – положил книжку на стол, закончив:

– Желаю творческих успехов с продвижением по службе. Не кисни. – Повернулся и пошёл к своему столу.

Он откинулся на спинку стула, закрыв лицо руками, стараясь успокоиться.

– Мальчишка…!

Возврата к Методу не произошло потому, что он услышал только первую строчку.

Успокоившись, положив руки на стол, он тихо сказал:

– Ладно. Будем работать дальше.

Он вспоминал всё это, спеша на встречу с учителем, Мастером.

Так. Я всё – таки успел. Вот ОН! Боже мой! Он полностью в Методе, при всех способностях. Он готовится к возможно последнему бою…. Он обязательно должен меня увидеть. Увидеть меня, своего ученика в форме офицера Специального Управления. …Он меня увидел. Очень хорошо. Теперь он сделает всё, чтобы избежать боя. Его жена.… С ней будет гораздо сложнее, но он явно что – то придумал.… Всё. Мне пора на свое рабочее место… быстрее… я не должен опоздать… Я всё же успел. Вот моя машина и вот мой напарник.

Открыв дверь, сев рядом, он, Стив Маер, спросил:

В чём дело? – он был явно не в духе, потому, что сейчас, ему предстояло увидеть арест учителя и возможно последний бой Мастера.

Его напарник, Роберт, деликатно спросил:

– Надеюсь, мы вам не помешали?

Стив внимательно посмотрел на Роберта. Его до сих пор удивляло необычное чутьё Роберта. Может быть не стоило оставлять ему жизнь во время того боя? …Нет. Сейчас он думает о моей жене. Надо извиниться.

– Я… Я прошу прощения. Я не должен был отлучаться…

– Ладно, – перебил его Роберт – давай работать дальше.

– Что там у нас?

В ответ Роберт показал глазами на бронированный автофургон, стоявший в конце площади.

– Что – нибудь серьезное? – переспросил Стив.

– Судя по поступившим данным да, но… ты сейчас сам всё увидишь. Я уже видел, как их снимали с поезда.

Роберт передал напарнику лист с информацией.

Значит это все – таки это чье – то предательство, – вынужден был признать Стив. – Но моё присутствие на перроне камеры не зарегистрировали. Стив захотел прочитать информацию, чтобы попробовать понять источник предательства, но в этот момент, трое полицейских вывели на площадь его Мастера.

– Я ни в чём не виноват, – твердил Дик.

Стив похолодел.

Его Экспресс – Мастер, Боевой Магистр Дик, при всех, на глазах лучшего ученика и в присутствии жены, депрограммировал все свои телепатические способности, выводя своё сознание из зоны действия Метода.

– Я ни в чём не виноват. – Это была командная фраза запуска ухода от Метода, от всех его способностей.

Дик готовил себя к аресту, допросам, проверкам.

Стив замер. Он никогда не видел Мастера без его способностей. …Всё. Теперь он простой провинциальный идиот. Идиот и ничего более. С его женой гораздо сложнее. По плану операции она не должна терять способностей. Именно она должна будет открыть заново все способности мужа.

…Лола… Лола…

Дик начинает нервничать…. Ей очень трудно сдерживаться.

– Я ни в чём не виноват.

Роберт включил боевой компьютер и навёл всё бортовое оружие.

…Она должна сдержаться…

Сознание боевого телепата имеет очень сложную структуру и не всегда легко управляемо. Половину своей сознательной жизни, с помощью способностей к телекинезу, она разрушала сложную технику, а сейчас, впервые, должна была терпеть – остро ощущая всё наведенное на неё оружие.

Боже! Она может не сдержаться!

…Сейчас начнется бой…!

…Дик должен что – то сделать…

– Я ни в чём не виноват, я ни в чём не виноват, я ни в чём не виноват.

Господи! Повтор этой фразы является командой на запуск другой программы. Программы для Лолы.

…Боже мой! Она сходит с ума! Это программа запуска её безумия! Боже, Боже, Боже мой. Она действительно сходит с ума.

Дик! Что же это такое?!

Он хочет сохранить её, любой ценой. Он её вылечит, а сейчас он делает всё, что бы любой эксперт, любая проверка, признали её психически больной. …Всё. Теперь это простой идиот и обыкновенная сумасшедшая. Но что – то Дик всё же себе оставил. Он не мог не оставить себе хоть что – нибудь из прежних способностей, но только вряд ли это смогут найти.

Такого боя Стив ещё не видел. Хотя никто не убит, но это, несомненно, бой. Очередной бой, закончившийся победой его Мастера.

Появились офицеры Специального Управления. Один полицейский попробовал успокоить:

– Если вы поможете людям из Управления выяснить некоторые детали, то вас сразу отпустят.

Несомненно, теперь они выглядят очень жалко. Даже полицейский их пожалел. Это несомненная победа.

Двое офицеров Специального Управления помогли им подняться в автофургон, закрыли за ними бронированную дверь и отошли в сторону.

Бой закончен, – мысленно прокомментировал Стив. – Всё чисто!

Они сопровождали автофургон к Специальному Управлению. Роберт что – то говорил. Стив что – то отвечал. Но мысли Стива были заняты другим. Как он мог усомниться в Мастере? И на сколько его личные проблемы, подозрения и обиды, незначительны на фоне того, что сейчас продемонстрировал его Мастер?

Дик действительно хочет сохранить её любой ценой.

Когда – то, после смерти его первой жены, когда их отношения с Лолой ещё только начинались, ему всё же пришлось услышать: – Дик! Лола убита!

Теперь, он сделает всё для того, чтобы не услышать опять эти страшные слова, и не увидеть снова её пробитое мёртвое тело. Тогда, он смог её спасти, только потому, что рядом были цветы – цветы, которые Видели. Он и сейчас её вылечит, тем более что теперь это только безумие. Скорее всего, командой на её выздоровление будет элемент их интимной близости. Это вполне в их стиле.

Он её вылечит…

Стив вспомнил свою жену, ожидавшую его сейчас дома, в пяти минутах езды от Управления – молодую красавицу, сердцеедку, разбивательницу сердец. Он посмотрел на Роберта. Всё же хорошо, что они оставили ему жизнь, и хорошо, что Роберт не помнит ничего из того боя. Не помнит и не вспомнит, пока рядом будет Стив.

Но в отличие от Роберта, Стив никогда не забудет свой последний бой и голос давно погибшего телепата:

«Просьба не убивать. Просьба не убивать».