Текст книги "Новые приключения Раскольникова"

Новые приключения Раскольникова
Юрий Тубольцев

© Юрий Тубольцев, 2023

ISBN 978-5-0059-5036-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Юрий Тубольцев

Новые приключения Раскольникова

Когда просто нет другого пути

– Я убил человека.

– Что, всем редакторам назло?

– Ну это идея Раскольникова, мысль Достоевского.

– А как я вырулю? Ищи другого редактора или следователя!

И я нашел другого редактора. Мы пошли на дискотеку.

На следующий день редактор опять позвал меня на дискотеку.

На следующий день редактор опять взял меня на дискотеку.

– А ты точно редактор, а не учитель танцев? – спросил я.

– Конечно! – усмехнулся редактор.

Мы все лето ходил и на дискотеки и собирали материал для книги.

– Но я же хотел философский роман, как классическая литература, а ты меня подстрекаешь на развлекаловку! – сказал я редактору, когда понял, что у меня получается какая-то авантюрная повесть.

– А ты что, думаешь, что наши приключения – это просто опыт для написания шедевров? – засмеялся редактор.

– А что? – удивился я.

– А я следователь! Ты же убил человека! – сказал редактор.

– Ха-ха! Я же Раскольникову подражал! – засмеялся я.

– А вот это я и проверял! – сказал редактор и… так и не помог мне дописать первую строчку моего романа.

*

Недоступная версия реальности

– Я убил человека.

– Ваша версия реальности недоступна!

– Как? А Раскольников же эту идею развил?

– А ты не повторяй чужие идеи.

– А я второй Достоевский, я его перевоплощение. Я убил человека!

– Ваша версия реальности не доступна!

– Но я концепцию такую придумал. Это первая строчка моего романа.

– Ваша версия реальности недоступна!

И я пошел искать другого редактора. А этот редактор оказался роботом.

– Ваша версия реальности недоступна! – услышал робот мои мысли.

И я убежал от этого редактора.

Советую всем писателям никогда не брать себе в редактора роботов.

Но найти редактора-человека было очень тяжело. Все редактора были роботами. И я решил писать роман сам, с авторским редактированием.

*

До одурения

– Я убил человека.

– А почему бы не рискнуть в эту сторону? Давайте попробуем неожиданный ход!

И мы с редактором пошли в ночной клуб знакомиться.

– Но разве можно в ночном клубе написать глубокий, сильный текст? – удивился я.

– В ночном клубе можно убить человека! – засмеялся редактор.

– Но я новый Достоевский, это идея Достоевского! – сказал я.

– Не ври! Пойдем искать человека! – засмеялся редактор.

Я думал, редактор шутит и все лето ходил с ним по клубам. Но потом оказалось, что он не редактор, а следователь и мою строчку «Я убил человека» принял за серийный поиск жертв и стал меня подстрекать, чтобы поймать с поличным.

Когда я все-таки доказал редактору, что подражал Достоевскому, редактор сказал, что сейчас все-равно огромный дефицит женских персонажей и мы все-равно продолжили искать девушек, до одурения.

А может, редактор мне так и не поверил и продолжал ловить меня с поличным. Этот вопрос так и остался загадкой.

*

Я убил человека. Дело передали в суд

– Я убил человека.

– Кого?

– Я убил человека.

– Зачем?

– Подражаю Достоевскому. Раскольникову. Это первая строчка моего будущего романа.

Редактора вышил совещаться. Через 15 минут главный редактор сказал, что из меня никогда не получится писатель и чтобы я больше никогда не писал.

Роботы так и не поняли, зачем описывать убийство человека, если таких живых реликтов почти не осталось…

А я убил человека и это была гениальная концепция будущего романа, как у Достоевского. Но мне не везло. Все редактора были роботами.

– А сам-то ты человек или робот? – спросил у меня стаый редактор.

Но я не стал отвечать на этот вопрос. Если честно, я сам был не уверен, кто я.

А мою первую строчку первого романа передали в суд.

– Нельзя ничего писать про людей! Роботам это не нравится! – сказал судья и мой литературный дневник уничтожили бумагоперерабатывающей машинкой.

– Неужели я правда никогда не буду писателем? – спросил я у робота-гадалки.

– Но робот-гадалка зависла.

*

Неправдоподобно хорошо написанный роман

– Я убил человека.

– Дожили. Новый Достоевский. Не пиши так, а то не долго стать просто убийцей.

– Но я же не собираюсь вживаться в образ!

– Все писатели живут жизнью своих героев.

– Но Достоевский же не был убийцей, он же сам не такой, как Раскольников.

– Это еще не известно, каким был Достоевский. А ты не будь убийцей! Не пиши так! – сказал редактор.

Но я, втайне от редактора, стал искать других редакторов. Но оказалось, что все редактора друг друга знали и обо мне уже ходили слухи, что я убил человека. Все редактора, будто сговорившись, говорили мне – не пиши так!

Но я решил стать вторым Достоевским и дописал свою первую строчку «Я убил человека» до романа сам, без редакторов.

А среди редакторов пошли слухи, что нашелся редактор-предатель, который со мной сотрудничает. Редактора стали искать несуществующего редактора.

А я понял, что все дело в том, что я гений и могу сам писать без редакторов. Но редактора мне не поверили и до сих пор ходят слухи, что какой-то редактор-предатель помог мне дописать мой гениальный роман.

*

Варианты развития персонажа

– Я убил человека.

– Ты еще скажи, что не писал, а рубил топором свою книгу.

– А я только первую строчку написал, топора пока нет.

– Ааааа! Ну я тебе дам топор, я давно работаю редактором и знаю, какие есть варианты развития персонажа. Ты справишься!

– Спасибо!

И мы с редактором пошли рубить.

– Ну я прям второй Раскольников, – засмеялся я, когда мы зарубили сотню старух.

– А при чем здесь Раскольников? Ты же маньяк! Второй Чикатило!

– А при чем здесь маньяк? Я же пишу роман, подражание «Преступлению и наказанию» Достоевского.

– Ааааааа! Не надо было нам старух рубить, я думал, ты маньяк! – заорал редактор.

– Я убил человека – это не признание, это первая строчка моего романа, – засмеялся я.

И редактор выключил компьютер и удалил игру по рубле старух.

– Это был следственный эксперимент, я следователь! – сказал редактор.

– Ха-ха-ха! – я долго смеялся, но в следующий раз я, на всякий случай, решил писать роман без редактора.

*

Не тот редактор

– Я убил человека.

– А ты уже срок отсидел?

– А это первая строчка моего будущего романа, подражание Раскольникову Достоевского.

– Нет! Писатели никогда не пишут о том, что они сами не прожили! Убивец ты! Человека убил!

– А ты что, не читал Достоевского?

– Никогда не читаю прозу, я редактор стихов!

– Ааааааа! Ну да, стихи пишут о том, что сами прожили, я согласен!

– Я убил человека!

Я духовный калека!

Мучаюсь я полвека!

Я вину искуплю,

Воскрешу человека! – во как надо писать.

– Нет, я не стихоплет, я хочу написать философский роман, как у Достоевского, чтобы стать классиком, а стишки пишут все, стишков миллионы.

И я пошел искать редактора прозы.

*

Пришельцы из Космоса

– Я убил человека.

– А где выход?

– Буду глубже, чем Достоевский писать.

– А где вход?

– Идея Раскольникова.

– Нет, молодой человек, это тупик плагиатить чужие идеи!

И редактор отказался со мной сотрудничать.

Я пошел на дискотеку и решил написать роман о субкультуре ночной жизни и ее мироощущении.

– Это не тот выход! – сказал мне новый редактор. Есть такой жанр – фанфикшн, подражание. Ты можешь подражать, в этом нет ничего плохого.

И я написал подражание «Преступлению и наказанию».

– Это тупик! – сказали мне в издательстве. Сейчас серьезные романы никто не читает. Пиши лучше романы про ночные клубы.

И я опять пошел в клуб и все лето каждый вечер собирал материалы для романа на дискотеках.

– Это тупик! Никогда не пиши про банальные вещи! – сказал редактор и отказался со мной сотрудничать.

Но издательство издало мой роман про ночные клубы, даже без участия редактора.

*

Кто бездарь?

– Я убил человека.

– Если человек не становится больше, он становится меньше. – вот как надо писать. А у тебя – банальщина.

– Как? Это же идея Раскольникова.

– Писать надо художественно, а не буквально! – засмеялся редактор и сказал, что я бездарь.

Но я не бросил эту идею.

– Во-первых, я убил человека – это краткое содержание романа, подражание Достоевскому. Во-вторых, это синопсис этого романа. В третьих – это первая строчка романа. В четвертых – это часть заголовка, подзаголовок, который я вынесу на обложку.

– Ты бездарь! – опять повторил редактор.

Но оказалось, что это редактор у меня бездарь, а моя идея будущего романа гениальная!

*

Переклинило

– Я убил человека.

– А слабо написать о встрече с инопланетянином?

– Не дай бог, что теперь делать, как Землю спасти? Я убил человека, а он оказался инопланетянином!

– Опять ты про «я убил человека»? Тебя заело на этой строчке? – возмутился редактор. – Ты еще опять про «Девушка, а можно с Вами познакомиться?» напиши. – засмеялся он.

– Я убил инопланетянина!

– Опять ты «я убил» – тебя что, заело? – удивился редактор.

– Инопланетянин убил человека!

– Тебя, что, переклинило на «убил»?

– Девушка, а можно с Вами познакомиться? – А я инопланетянка!

– Ну я же говорю, тебя клинит на «убил» и «познакомиться», а про инопланетян ты писать не умеешь, – сказал редактор.

И я отложил написание романа до лучших времен.

*

Камень на могилу Хармса

– Я убил человека.

– Да, это действительно стоящая вещь! Это потрясет по-настоящему читателя! А как ты это сделал?

– Прочитал «Преступление и наказание» Достоевского и меня осенило!

– А как ты человека убил?

– А это Раскольников.

– Твоя фамилия – Раскольников?

– Это у Достоевского такой герой.

– А кто такой Достоевский?

– Великий русский писатель.

– А как ты человека убил?

– Я великий русский писатель.

– Ты великий русский писатель и ты человека убил?

– Нет, я как Достоевский!

– Достоевский человека убил?

– Да, его герой, Раскольников.

– Достоевский вместе с Раскольниковым человека убили, и ты – туда же?

– Аааааааааа!

– Ыыыыыыыыыы!

*

Два графомана

– Я убил человека.

– А как ты это сделал?

– Взял идею у Достоевского.

– Достоевский соучастник? Значит это групповое преступление?

– Нет, Достоевский идейный вдохновитель.

– Ну значит он соучастник, значит он тоже срок получит.

– Да это же роман «Преступление и наказание», это Раскольников старуху убил.

– Раскольников убил старуху, а Вы с Достоевским – человека?

– Да, и Раскольников убил человека и я убил человека, а автор идеи – Достоевский.

– А Достоевский наводчик?

– Да, он навел меня на идею первой строчки романа: я убил человека.

– Аааааа! Так ты писатель, а Достоевский тебе идеи подбрасывает?

– Достоевский тоже писатель.

– Тоже графоман, что ли?

– Нет, Достоевский великий писатель и я будущий великий писатель.

– Да ты что? Два графомана!

– Ну посмотрим, время покажет! А Достоевский уже признанный писатель.

– Не знаю никаких Достоевских.

– А кого ты знаешь?

– Я знаю Жириновского, у него книги интересные.

– Аааааа! Ну ты прямо великий читатель!

– Ыыыыыыыыыы! А ты пиши как Жириновский, тоже будешь писателем.

– Ааааааааааааа!

*

Идея Достоевского

– Я убил инопланетянина.

– А что, старушка процентщица была инопланетянкой?

– А может быть, мы все инопланетяне? Нас выкинули сюда и сказали – живите, как хотите!

– А ты был на Марсе?

– Еще нет.

– Тебя теперь туда не пригласят, раз ты инопланетянина убил!

– Законодательством не предусмотрено, что нельзя убивать инопланетян.

– А был бы ты на Марсе, тебя бы посадили.

– Хорошо, что я не на Марсе.

– Да, тебе повезло!

– Да я шучу, это идея Достоевского: я убил человека.

– Аааааа! Ну тебе повезло, что не инопланетянина, а то бы марсиане тебе показали!

*

Кто ищет, тот найдет

– Я убил инопланетянина.

– А почему не человека?

– А их все и так убивают, и к тому же это запрещено законом.

– А инопланетяне что сказали?

– А они посмеялись и заявили, что их просто так не убьешь!

– И какие у тебя дальше планы?

– Буду писать роман – подражание Достоевскому, Раскольникову. Первая строчка романа будет: Я убил человека.

– А почему не инопланетянина?

– А инопланетян еще поискать надо.

– А ты поищи.

И я пошел искать инопланетянина.

– Только сначала межгалактическое законодательство изучи, чтобы не попасть впросак! – крикнул мне вдогонку редактор.

*

Литературное порно

– Я убил человека.

– Зачем?

– Да ладно, это была разрядка напряжения.

– Заняться что ли, не чем?

– Да я писатель. Это я после прочтения «Преступления и наказания» написал первую строчку романа: Я убил человека.

– Ааааа! Вот как ты сублимируешь! Фрустрированный, что ли?

– Да ладно, я работаю в порно.

– Ты что, женщин удовлетворяешь?

– Да нет, в литературном порно.

– Ааааааа! Далеко пойдешь!

– Ыыыыыыыыыыыы!

*

Проблемный редактор

– Я убил человека.

– Меня трясло после этой Вашей строчки. Главное – реалистично и страшно! – восхитился редактор.

– Ой, Вы знаете, я, наверное, поспешил. Это идея Достоевского, плагиат, по Раскольникову.

– Как? Это должен быть Ваш личный жизненный опыт. Вы разве не скрываетесь от милиции?

– Нет, я только писатель.

– Но если у Вас нет личного жизненного опыта, молодой человек, писатель из Вас не получится! А я-то думал. Вы меня разочаровали! – огорчился редактор.

– Значит Вас не устраивает, что я не на самом деле убил человека? – засмеялся я.

– Молодой человек, литература – вещь сложная. Вот будете постарше, все поймете! – сказал редактор и отказался со мной сотрудничать.

*

Заплати за консультацию

– Я убил человека.

– Что?

– А если нет таланта? Получится?

– А у Вас что, талант убивать?

– Писательского таланта у меня нет, наверно.

– А талант убивать есть?

– А я никого не убивал. Это я по Достоевскому, как Раскольников, свой роман начал писать.

– Ааааааа! Ну писательский талант – дело наживное. Главное – что Вы никого не убили.

– А как роман написать?

– А у нас литературные консультации платные.

И я пошел зарабатывать деньги, чтобы получить советы, как писать роман.

*

Подлог

– Я убил человека.

– А ты точно знаешь, как эту историю рассказать?

– Ну основная мысль есть, это главное.

– А какой сюжет? Развязка? Более мелкие моменты? Персонажи?

– Я никогда сразу не пишу весь план, главное – идея!

– Хорошо, с тебя три тысячи долларов.

– Ой, да за такие деньги я и без редактора напишу.

– Не напишешь!

– А давай поспорим!

И мы с редактором поспорили, что я сам напишу роман.

Но вдруг почему-то на каждом шагу стали появляться девушки в коротких юбках. Я стал знакомиться, знакомиться, знакомиться и вообще забыл, что хотел стать писателем.

А потом оказалось, что мою первую строчку подражания Раскольникову Достоевского «я убил человека» приняли за серийного маньяка и стали мне подставлять провоцирующе одетых девушек, чтобы я знакомился.

Но я потом, по мотивам своих знакомств, все-таки роман написал сам, без редактора.

– А ничего в твоей фразе «я убил человека» не понятно, в милиции сказали: иди переписывай! – объяснил мне историю написания моих приключений редактор.

Разбудизм

– Я убил человека.

– И проснулся.

– Да не, я по Достоевскому, как Раскольников.

– А Раскольников тоже спал, его теория работает только во сне.

– А Раскольников тоже проснулся?

– Да, все люди начали постепенно просыпаться и, когда все проснутся, на Земле будет Рай.

– А если людей опять усыпят? Если их один раз усыпили, значит усыпят снова и снова.

– Нет! Людей больше никогда, никогда, никогда не усыпят! Потому что ты и Достоевский объяснили людям, в чем ошибка Раскольникова. А если люди не будут просыпаться, ты их щепай! – посоветовал мне редактор.

– Хорошо! Если люди не будут просыпаться, я их буду щепать!

И я пошел на улицу и стал щепать девушек за щечки. Я их щепал, а они просыпались, и Рай на Земле стал приближаться.

*

Интересный сюжет

– Я убил человека.

– А ты что, подстраиваешься под чернуху детективов?

– Нет, это у меня по Достоевскому, как Раскольников, философский роман.

– Серьезная литература нужна, но зачем вставлять детективные сюжеты?

– Это философский сюжет, ты что, «Преступление и наказание» не читал?

– Достоевский писал детективы.

– Ну, приехали!

И я пошел искать другого редактора.

Новым редактором оказалась красивая девушка, которая всегда ходила в миниюбке и черных чулках. Но, вместо написания романа, она раскрутила меня на ужин в ресторане, а потом оказалось, что она вообще не редактор, а просто раскручивает парней.

Тогда я решил написать роман про бессовестных девушек, стал гуглить тему мошенничества и обнаружил, что эта тема выстрелит!

И, как будто нарочно, меня сразу стали находить еще и еще девушки-мошенницы, желающие спровоцировать на трату денег.

Потом оказалось, что редактор дал объявление, что молодой писатель ищет девушку, играющую роль «мошенницы», чтобы разруливать и развивать конфликт и девушки на самом деле были порядочные, просто они помогали мне написать роман.

*

Провокация

– Я убил человека.

– Зачем?

– Без этого я бы никогда не написал книгу.

– Ну и жертва!

– Да я по Достоевскому, как Раскольников, это моя первая строчка романа.

– А что, тем других нету для книг?

И редактор пригласил меня на дискотеку. А я как раз был девственником и мне надо было познакомиться. Я стал ходить в клубы и знакомиться и за год обошел больше ста клубов, но так и остался девственником.

– А ты точно человека убил? – спросил меня редактор.

– Так я же тебе сказал, что это первая строчка моего романа, это не я, а мой лирический герой человека убил.

– Аааааа! Ну тогда можешь не ходить по дискотекам. Это из милиции тебя проверяли, думали, что ты маньяк.

И я понял, почему все девушки мне не давали и я так и остался девственником. Оказывается, они меня провоцировали.

*

Гений – не гений

– Я убил человека.

– Согласен. История вдохновляющая.

– Это основа моей будущей книги, которую я планирую написать.

– Какая у тебя кровожадная основа!

– Это первая строчка романа, подражание Достоевскому, как Раскольников.

– Да я уже понял, что это еще и предисловие и синопсис и слоган одновременно, все в одном, ты гений!

– Да, я убил человека, я гений!

– А у тебя давно мания величия?

– Но я же правда гений!

– А ты правда убил человека?

– Не правда.

– А зачем это написал?

– Потому что я гений!

– Ааааааа! Ну пойдем в литературный кружок.

Но, вместо литературного кружка, редактор привел меня в милицию.

– Он убил человека, он гений! – сказал редактор.

– А мы знаем, что он гений, его уже сдавали в милицию за матерные стишки!

И милиционеры отправили меня в литературный кружок.

Но в литературном кружке сказали, что первая строчка романа – это еще не гений.

И я пошел свою первую строчку дописывать, чтобы стать гением.

*

Недописанная строчка

– Я убил человека.

– Да, жизнь такая, я так и знал.

– Наоборот, жизнь хорошая, это у меня философия сверхчеловека!

– Сверхчеловеков не бывает, мир – это зеркало. Я – это ты, ты – это я. Каждый человек зеркало другого человека.

– Но бывают же такие, как Раскольников, нелюди, вот я как раз по Достоевскому и пишу.

– Я думаю, Достоевский переборщил, до жертвоприношения старухи нормальный студент бы не дошел.

– Ну вот я как раз и напишу роман-размышление на эту тему.

И редактор пригласил меня на литературные курсы.

Но, как выяснилось, дописать строчку до романа очень сложно и моя первая строчка: «Я убил человека» так и осталась недописанной.

– Вот, если бы решили, что это ты сам человека убил и тебя бы отправили в милицию, получился бы интересный роман, – сказал редактор.

Но такое бывает только в сказках.

*

Не переписанная первая строчка

– Я убил человека.

– Первая строчка всегда ерунда! Первую строчку надо переписывать и редактировать.

– А я исключение! У меня первая строчка с первого раза гениальная!

– Да ты что? А как это у тебя получилось?

– А я прочитал «Преступление и наказание» Достоевского, отложил книжку и сразу написал начало своего романа «Я убил человека».

– Да брось ты. Уже проверено-перепроверено, в первой строчке нет ничего хорошего. Над первой строчкой надо работать!

– Нет! Я оставлю свою первую строчку без редактуры!

– Ну как хочешь! Это пещерный приметив!

И редактор предложил мне сочинять стихи.

Я занялся стихами и забыл про свою первую строчку.

А через четыре года в метро со мной стали знакомиться девушки.

Странно, почему это девушки сами знакомятся? – удивился я.

Потом я сам стал знакомиться с девушками. Меня втянули в знакомства. Я был девственником и мне надо было стать мужчиной, но девушки все мне отказывали. Прежде знакомились, а потом обламывали меня.

– А давай напишем роман про знакомства с девушками! – предложил я редактору.

– Никогда, никогда, никогда не знакомься с девушками! Ты под следствием! Тебя провоцируют! – сказал редактор.

– А зачем меня провоцируют? – удивился я.

– Ты убил человека!

– Но я же четыре года назад тебе сказал, что это подражание Достоевскому. Как ты мог не сказать это милиционерам.

– А я специально не сказал милиционерам, что ты подражал Достоевскому, потому что это надо было проверить!

– Да ты что? – удивился я и послал редактора ко всем чертям.

Зачем надо было проверять мою первую строчку, я не понял.

*

Не воплощенный синопсис

– Я убил человека.

– Это лучшее, на что Вы способны!

– Да! Это первая строчка моего будущего романа. Этот роман круче Достоевского будет!

– Да, ты не Пушкин, но Достоевский, может быть! Только человек не должен быть старухой, а то подумают, что плагиат с Раскольникова.

– Конечно! Я убил человека – это и первая строчка романа и синопсис!

– Никогда не повторяй умные слова, смысл которых не понимаешь? Ты хоть знаешь, что такое синопсис?

– Знаю! Я убил человека – это идеальный синопсис. Синопсис – это краткое содержание литературного произведения, в котором описывается сюжет и основной конфликт.

– Ну давай проверим!

И редактор повел меня в ночной клуб.

– Знакомься!

– Зачем!

– Я говорю, знакомься!

И я стал знакомиться с девушками.

Я стал завсегдатаем, постоянным посетителем десятка самых популярных в Москве клубов.

– А писать роман когда будем?

– Писать не надо! Знакомься! – засмеялся редактор.

– Так у меня же синопсис есть. Надо продолжить!

– Знакомься, потом продолжим, – улыбнулся редактор.

Я понял, что это у меня такой этап написания романа и продолжил знакомиться. – На каждом этапе свои проблемы, – засмеялся редактор.

Но роман мы так и не написали. Редактор оказался сутенером и маньяком. Ему нужен был друг, чтобы знакомиться с девушками.

А роман я так и не написал, других адекватных редакторов найти не удалось. Даже неадекватные отказались. Сказали, что я не писатель, а маньяк.

*

Свой стиль

– Я убил человека!

– Книга не пишется, из-за того, что у Вас какие-то установки и так далее!

– А как написать книгу?

– А ты напиши ее в стихах!

– Но Достоевский же прозаик, я его идею хочу улучшить, про Раскольникова.

– В стихах еще лучше будет! – дал мне установку редактор.

И я стал писать роман в стихах.

Но почему-то вместо романа получались какие-то пошлые стихи, туалетный юмор, солдатский юмор, наркоманский юмор, плоский юмор и так далее, даже детсадовский детский юмор получался.

– Какие добрые у тебя стишки! Так и пиши! – сказал редактор.

– Да они же пошлые? – удивился я.

– Нет, ты нашел свой стиль, – порадовал меня редактор.

И вместо романа-подражания Достоевскому я стал писать пошлые стихи.

*

Самотечный автор

– Я убил человека.

– А ты самотечный автор? Ты не киллер?

– Нет, я Достоевскому подражал, Раскольникову!

– Ааа! Мой тебе совет, становись киллером! Зачем просто так убивать. Лучше еще заработать на этом!

– Да ты что? Я писатель! Это первая строчка моего будущего романа!

– Бред! Если ты убил человека, будь киллером! Не ясно, что ли!

– А я думал, ты литературный редактор.

– Да, я редактор, но на писателя ты не похож. Это мой жизненный тебе совет!

И я долго смеялся над этим редактором.

(с) Юрий Тубольцев

11.11.22. На удафф.

Не шуточное знакомство

– Девушка, а можно с Вами познакомиться?

– А чем докажешь, что не шутишь?

– А Вы красивая!

– А с красивыми девушками что, не шутят!

– Я не шучу!

– Значит ты не шуточно хочешь познакомиться?

– Да!

– А я с молодыми людьми без чувства юмора не знакомлюсь! Жить надо, шутя! Ыыыыы!

– Ну давайте я пошучу!

– А, ну я так и знала! Значит ты в шутку знакомишься?

– Девушка, Вы меня запутали!

– А я не знакомлюсь с теми, кто путается! Ыыыыыы!

– Ааааааааа!

*

Предупрежден и спровоцирован

Я прочитал «Преступление и наказание» Достоевского, отложил книгу и… меня осенило.

– Я убил человека. – написал я на листе. Это было начало романа, более рефлексивного и философского, чем у Достоевского. Я решил стать великим писателем.

Прошло несколько лет.

– Ну ты же, конечно, маньяк! – сказала мне подружка.

Я удивился, но не среагировал.

– Ну ты же у нас же маньяк же! – сказала другая подружка.

Я опять не среагировал.

– Он маньяк! – послышался мне голос девчонки.

– Как маньяк! – услышал я вслед.

– Опять он маньячит! – крикнула девчонка на всю Театральную, когда я проходил мимо.

Но почему я маньяк, возмутился я. Они тусуются, я тоже тусуюсь и знакомлюсь, что в этом такого. Они стоят компанией, а я один тусуюсь, я тоже имею право быть в их компании и стоять тусоваться с ними, – рассуждал я.

Так получилось, что я стал рэйвером-танцором и ходил на дискотеки и там знакомился. Я был девственником и мне надо было пройти инициацию и стать мужчиной, а все вокруг говорили, что я маньяк.

Прошло еще несколько лет. Я никогда не убирался у себя в столе и вот, наконец, занялся уборкой.

– Я убил человека. – было написано на листочке.

Какого человека? Как убил? Что за бред? Кто подделал мой почерк? Зачем это написали? – удивился я. Порвал и выбросил этот листочек и забыл про этот случай.

Прошло еще несколько лет. Я стал писателем, сочинял миниатюры.

Робот убил человека. – сочинил я.

А я уже же эту идею писал, Раскольников убил человека! Я убил человека! Я же, когда учился в школе, уже это сочинил! – вспомнил я.

И тут я понял, почему все вокруг говорили, что я маньяк. Они, оказывается, меня предупреждали, чтобы я еще кого-то не убил. Но зачем я ходил на дискотеки и знакомился. Неужели они, наоборот, провоцировали меня знакомиться, чтобы я еще раз убил человека?

Я так и не узнал ответ на этот вопрос.

*

Маньяк одиночка. Субъект литературной деятельности

Когда я учился в школе, моим любимым занятием было чтение классики. И вот однажды, после «Преступления и Наказания», мне пришла в голову идея написать такой же роман, как у Достоевского, но более глубокий и более выразительный.

Я убил человека. – написал я первую строчку своего романа.

Но, так как я учился в школе и времени писать роман у меня пока не было, я отложил свою затею на потом.

А через какое-то время я увлекся клубными танцами и стал ходить на дискотеки и знакомиться.

И вдруг за спиной я услышал: маньяк одиночка.

Эта фраза красиво звучала и я ее запомнил.

А когда я у входа в бар дожидался первого поезда метро, охранник вдруг мне сказал: я никогда не ношу с собой оружие. Если у тебя есть оружие – тебя твоим же оружием и поранят. Безопаснее ходить без оружия. У кого есть оружие, против того тоже могут оружие применить. А у кого нет оружия, против того оружия не применяют.

Мне эта фраза показалась очень остроумной, я ее запомнил.

Потом, когда я ехал в автобусе со своим однокурсником, который стал милиционером, к нам подошла какая-то девчонка и сказала – проводите меня до дома, тут на последнем ряду сидит лысый маньяк.

Я проводит ее до дома и намек не понял.

А когда я провожал свою подружку, в автобусе развязалась драка и одна девчонка почему-то стала орать: он сейчас его убьет, он его убьет!

Я очень удивился, как это в автобусе кто-то кого-то убьет.

Потом в течение нескольких лет меня регулярно стали называть маньяком, в разных контекстах, чему я очень удивлялся и не реагировал.

А потом я стал писателем и… вспомнил, что подражал Достоевскому, написав первую строчку: я убил человека.

Спрашивать у знакомых, что произошло и почему они мне постоянно что-то намекали, я не стал. Это не прилично.

Но до сих пор я не понимаю, почему меня прямо прямым текстом не спросили, что это за строчка и зачем меня провоцировали ходить на дискотеки и знакомиться, ведь легче было узнать, не Достоевскому ли я подражал. Надо было не на дискотеки ходить, а в литературный кружок.

*

*

Многообещающий редактор

– Я убил человека.

– А, я понимаю! Это спрессованный роман.

– Да, по Достоевскому, как Раскольников, первая строчка шедевра.

– А ты попробуй эту строчку распрессуй на семьсот страниц.

– Попробую!

– Можешь и не начинать! Первой строчки достаточно для нобелевки!

– А кто меня номинирует?