Текст книги "Красная Армия в начале Второй мировой. Как готовились к войне солдаты и маршалы"

24 июля Гальдер помечает, что исчерпан весь резерв офицерских кадров (2 тыс. человек). Куда девались те офицеры, должности которых пришлось замещать резервными. Объелись белорусской курятины? Опились украинскими сливками? Сбежали с фронта? Разбрелись по русским деревенским хатам?

17 августа Гальдер подводит итоги потерь с 22 июня по 30 июля 1941 года.

«Убито 3292 офицера и 64 778 солдат, ранено соответственно 7964 и 224 364. Пропало без вести 315 офицеров и 176 760 солдат».

Конечно, Красная Армия за этот же период понесла куда большие потери, но этой дорогой ценой тормозила, выматывала вермахт. Гальдер уже подсчитал, что при таком темпе потерь к 1 октября они исчерпают весь резерв личного состава.

Значит и в этом плане немецкие фельдмаршалы оказались не на высоте, не сумели верно рассчитать свои силы, не смогли верно рассчитать расход личного состава. Это есть проявление «гениальности» немецкого генералитета или просто немецкий авантюризм?

Нет, конечно, были в немецкой армии трезвомыслящие генералы, умеющие считать и обладавшие стратегическим мышлением. Например, генерал-оберст Людвиг Бек, который отказался участвовать во всей этой авантюре и ушел в отставку, сломав свою карьеру, но не испачкав свой мундир участием в агрессии, не получив позора поражения в войне на свою седую голову.

Запись в дневнике Гальдера от 28 августа (68-й день войны):

«Телефонный звонок от фон Бока: Он взволнованно сообщил мне, что возможности сопротивления войск группы армий подходят к концу. Если русские будут продолжать наступательные действия, то удержать восточный участок группы армий не будет возможности».

Это группа армий «Центр». Из записи следует, что Красная Армия отнюдь не отступала до самой Москвы. Она дралась и уже в конце августа 1941 ставила немцев в отчаянное положение.

А до начала распутицы еще больше месяца.

В этот же день Гальдер отмечает:

«Укомплектованность пехотных дивизий всего две трети от штатного состава».

Куда девалась треть немецкой пехоты?

Там же отмечается, что 1-я танковая группа потеряла половину танков. Получается, что «бездарные сталинские генералы» изрядно пощипали перья выдающимся танковым стратегам. Не лучше обстояло дело и у самого гениальнейшего танкового стратега Г. Гудериана.

Гальдер отмечает, что в среднем его танковая группа потеряла 65 процентов своих танков. В танковой группе генерала Гота в 7-й танковой дивизии осталось всего 24 процента танков, в 19-й и 12-й по 45 процентов.

Они что, тоже все утонули в русской грязи? Нет, Гальдер с горечью пишет на следующий день, что положение на фронте группы Гудериана неприглядное. С запада на него давят советские войск, отходящие на фронте 20-й армии, а с востока вновь подошедшие части РККА.

А до начала распутицы еще больше месяца.

Практически за месяц до начала распутицы Гальдер вновь подсчитывает потери (запись от 3 сентября 1941 года).

«С 22 июня по 31 августа убито 4 тыс. офицеров и 83 483 солдат, ранено соответственно 10 080 и 292 741. Без вести пропало 371 офицер и 19 317 солдат. Суммарно потеряно 14 457 офицеров и 395 541 солдат, т. е. 409 998 человек».

А до начала распутицы еще месяц.

Из записей Гальдера следует, что по состоянию на 10 сентября общие потери достигли 459 511 тыс. человек. В группе генерала Гудериана в 3-й танковой дивизии имеется боеспособных танков 29 процентов, в 4-й – 29, в 17-й – 21, в 18-й – 31 процент.

А до начала распутицы еще 26 дней.

К 23 сентября цифра потерь вырастает до 522 833 человек.

2 октября Гальдер отмечает, что операция «Тайфун» (наступление на Москву) началась при ясной осенней погоде.

7 октября 1941 года. Распутица началась!

А что пишет Гальдер? Только 2-я танковая армия (Гудериана) испытывает затруднения из-за плохой погоды. Но и только. В остальном наступление развивается по плану. Правда, последующие записи указывают на большие трудности в связи с плохой погодой. Но само-то наступление продолжается.

17 ноября 1941 года. Распутица уже 10 дней как закончилась.

Но потери растут. По состоянию на 13.11.1941 они составляют 699 913 человек. Таким образом, немцы к этому дню потеряли 21 процент своей численности. Наступление продолжается, но силы наступающих войск очень ослаблены. А уже пора бы оправиться от распутицы.

По состоянию на 16 ноября потери (без больных) 709 587 человек. 21 ноября Гальдер записывает, что Гудериан доложил по телефону, что его войска выдохлись. От грязи и бездорожья? Нет, когда любой генерал пишет, что его войска выдохлись, он имеет в виду совсем иное. Эти слова означают, что потери стали слишком велики, чтобы продолжать наступление.

Итак, можно прийти к однозначному выводу, что немцев на подступах к Москве остановили не русские грязь, распутица и бездорожье, а нарастающее сопротивление Красной Армии. Разумеется, природные факторы мешали ведению боевых действий, но ведь практически в равной мере они мешали и вермахту и Красной Армии. Мы уже подсчитали, насколько снизилась подвижность пехоты той и другой стороны. Почти вровень, ну или уж не настолько, чтобы стать решающим фактором.

Примечание для дилетантов. Некоторые думают так – красноармейцы сидели в окопах и им распутица не мешала. А немцы двигались по раскисшим дорогам и полям, и для них распутица стала полным препятствием к движению. На самом деле наступление и оборона различаются между собой лишь целями, но отнюдь не формой боевых действий. Первые стараются захватить территорию, вторые стараются этого не допустить. А по размокшим полям двигаются обе стороны. Удар – контрудар, атака – контратака, обход – удар во фланг, отход – преследование.

В книге немецкого военного историка А. Филиппи «Припятская проблема» немецкие генералы все же в определенной мере предусматривали вероятность действий в условиях бездорожья и распутицы. На это нацеливались легкопехотные дивизии (97-я лпд, 99-я лпд, 100-я лпд, 101-я лпд), горнопехотные дивизии (1-я гпд, 4-я гпд) и 1-я кавалерийская дивизия. Имея в основном лошадей и легкое вооружение, они вполне могли действовать в бездорожье. Дивизии 97-я лпд, 100-я лпд, 101-я лпд входили в состав 17-го корпуса группы армий «Юг», 99-я лпд в резерве группы армий «Юг», 4-я гпд в резерве OKH, 1-я кавалерийская дивизия в составе 2-й танковой группы, 1-я гпд в 49-м корпусе группы армий «Юг».

Вот только почему-то в генеральских мемуарах об их успехах не упоминается. Почему? А ведь в таких трудных дорожных условиях им все карты в руки. Вероятнее всего потому, что не бездорожье и не грязь срывали немецкий победный марш, а нарастающее сопротивление Красной Армии. Имея легкое вооружение, эти дивизии несли особенно тяжелые потери, поэтому о них в мемуарах лучше не упоминать вовсе. Будто их и не было на свете.

А вот что пишет по простоте душевной далекий от генеральских самовыкручиваний и самооправданий полковник Цербель, бывший тогда начальником оперативного отдела 229-й пехотной дивизии 6-й армии:

«Тщательная рекогносцировка часто выявляла неожиданные возможности передвижения по боковым дорогам и через относительно негустые лесные массивы. Оказалось, что болотистые участки местности и разбитые войсками дороги (войсками, а не распутицей!) можно обходить или форсировать по быстро сооружаемым из хвороста и сучьев гатям. Как ни странно, но в самые дождливые дни время от времени встречались относительно сухие – песчаные или травянистые участки».

На то, что немецкие генералы знали о том, какие дороги они встретят в походе на Россию, говорят и такие строки из мемуаров генерала Г. Гейера (в июне 1941 года командир 9-го армейского корпуса):

«Здесь не имелось никакой культурной жизни и существовало очень мало хороших путей сообщения – в основном песчаные дороги, которые легко размывало дождями».

Речь идет о районе Польши у местечка Соколово, где находился штаб корпуса к началу войны против СССР. Немцы там находились с осени 1939 года, и за полтора года вполне можно было изучить особенности боевых действий в такой местности, провести ряд учений, научить войска действовать вне дорог. Так что остается открытым вопрос – то ли немецкие генералы пренебрегли такой возможностью, то ли за стонами об ужасных российских дорогах скрывается стремление скрыть истинные причины провала блицкрига и свои крупные военные просчеты.

«Генерал Мороз»

Как довольно дружно утверждают в своих мемуарах гении немецкой стратегии, после того, как закончилась осенняя распутица, по вермахту ударила суровая русская зима, которая доделала то, что не успела распутица.

Прежде всего, немецкие солдаты оказались без теплого зимнего обмундирования. В результате этого потери от обморожений якобы намного превысили потери от действий Красной Армии. При этом генералы дружно клянут Гитлера, который не учел того, что возможно придется воевать и зимой, и не обеспечил солдат теплой одеждой.

Позвольте, но вопросы обеспечения солдат теплыми портянками и подштанниками с начесом, это не то, что не уровень главы государства, но даже не уровень немецкого Генштаба. Это уровень штаба тыла вермахта. Все, что должны были здесь сделать и Кейтель, и Браухич, и Гальдер, так это поставить своим тыловым службам задачу обеспечения личного состава теплым обмундированием на случай действий в зимних условиях. Генералам рангом пониже соответственно распорядиться в этом плане и проконтролировать завоз в корпуса и дивизии заблаговременно теплой одежды. Они этого не сделали. Они, а не Гитлер.

Их вполне удовлетворило то, что было заготовлено теплой одежды лишь на 20 процентов личного состава. До войны не было возможности заготовить для всех? Неправда. Почитайте дневники Гальдера, который пишет, что к моменту начала войны вермахт был обеспечен всеми видами материальных средств полностью и с избытком. Выходит, что не Гитлера, а его, полновластного начальника Сухопутных войск вермахта, вопросы зимней войны никак тогда не волновали. Выходит, что немецкие генералы были в неменьшей степени авантюристами, чем Гитлер, и рассчитывали разгромить Красную Армию до морозов. Просчитались.

Этот факт никак не свидетельствует в пользу утверждения, что все немецкие генералы были прирожденными стратегами самого высокого уровня.

Тактиками они были неплохими и умели грамотно организовать бой, четко руководить действиями своих дивизий в бою, принимать и осуществлять решения, приводящие к успеху в бою, даже в сражении. Но не более того. Но стратегия это нечто иное и более масштабное. Она требует дара предвидения, умения просчитать варианты развития событий на месяцы и годы вперед и соответственно принимать решения, которые скажутся не сегодня, а спустя многие недели и месяцы. Фельдмаршалы Гитлера здесь оказались не на высоте.

Никто почему-то совершенно не обращает внимания на тот факт, что люфтваффе и войска СС в первую зиму на Восточном фронте совершенно не страдали от морозов, поскольку оказались экипированными соответственно русскому климату.

Два немецких высших военных руководителя, из которых один вообще никогда раньше не воевал и понятия не имел, что такое война (Генрих Гиммлер), а второй, хотя и был фронтовиком и капитаном (Герман Геринг), но был в ту войну летчиком, воевал на Западе, где нет сильных морозов, имел смутное представление о наземной войне; так вот эти два начальника своевременно позаботились теплой одеждой и потребовали от своих тыловиков заготовить нужное количество обмундирования, соответствующего русским условиям.

В сухопутных войсках этого сделано не было, хотя там все высшие военачальники имели четырехлетний боевой опыт Первой мировой войны, в том числе и в России. Они просто кокетничают, когда утверждают, что тридцатиградусные морозы явились для них полной неожиданностью.

Они не могли не знать о русской зиме, а если и не знали, то каковы тогда их полководческие таланты и военные познания, если они не сочли нужным или не сумели учесть влияние на ход боевых действий климатических условий, а на бой погодного фактора?

Снова наталкиваемся на некомпетентность немецких генералов – неспособность учитывать влияние погодных условий.

Вот что с заметной горечью пишет Г. Гудериан в своей книге «Воспоминания солдата»:

«Я не могу согласиться с распространенным мнением, что только один Гитлер виноват в отсутствии зимнего обмундирования осенью 1941 года.

Военно-воздушные силы и войска СС были снабжены им своевременно и в достаточном количестве. Но верховное командование думало сломить военную мощь России в течение 8—10 недель, вызвав этим и ее политический крах….

Думали даже с началом зимы вывести из России 60–80 дивизий, решив, что оставшихся дивизий будет достаточно, чтобы в течение зимы подавить Россию».

Наши современные «демократические историки» очень любят рассказывать как Сталин, Жуков и другие советские генералы ни во что не ценили солдатские жизни и за никому ненужную высотку могли пролить реки солдатской крови. Ну а что они скажут на то, что Кейтель, Йодль, Гальдер, Браухич и иже с ними хладнокровно бросили своих солдат в подмосковные снега в тонких шинельках, летних пилотках и холодных сапогах?

Одно дело неумело драться за никому не нужную высотку, которая на деле могла быть решающим ключевым пунктом сражения, и совершенно иное – сознательно отдать своих солдат не съедение жуткому морозу.

«Бессмысленная оборона ничего не решавшей Брестской крепости» задержала более чем на семь бесценных дней целую 45-ю пехотную дивизию вермахта. А если собрать воедино и посчитать, вот такие «бессмысленные» бои за никому ненужных высотках то в одном, то в другом месте, то, пожалуй, как раз и выяснится, что и кто тормозил победную поступь солдат фюрера.

А давайте-ка разберемся, так ли уж много съел немецких солдат русский мороз, то есть, какие потери вермахту причинил «генерал Мороз».

В дневнике Гальдера от 6 декабря 1941 года находим пометку, что вермахт потерял около 25 процентов своего боевого состава, а чуть выше он указывает, что потери превысили 500 тыс. человек. С учетом прибывших пополнений некомплект составляет 340 тыс. человек, т. е. половину боевого состава пехоты. Если учесть, что «генерал Распутица» может лишь тормозить наступление, но убивать он не может, то что, это русские морозы убили и искалечили 500 тыс. немецких солдат?

Вот запись от 28 ноября 1941 года.

С начала войны ранено 549 041 человек, убито 154 965, пропало без вести 30 172. Это что, все русская зима постаралась? Так она еще и не начиналась.

Вот какие цифры потерь от обморожений зимой 1941/42 года приводит немецкий историк генерал Мюллер-Гилебрандт:

«К весне 1942 года из числа обмороженных на фронт вернулось 85 процентов.

Из оказавшихся непригодными к фронту 15 процентов солдат 10 процентов оказались ограниченно годными к службе в тылу, и лишь 3,5 процентов негодными к службе, или крайне ограниченно годными. Умерли всего-навсего 1,5 процента».

Поскольку мы не располагаем цифрами абсолютных потерь от обморожений, то предположим (а так скорее оно и есть), что этих обморозков немецкий учет числит среди убитых и раненых. Итак, сведем вместе убитых и пропавших без вести.

Это получается 185 137 человек. Полтора процента от этого числа составит 2 777 человек. То есть насмерть замерзло меньше 3 тыс. человек.

От более 500 000 раненных (обмороженных, но живых вполне можно относить к этой категории) 13,5 процентов составит 74 121 человек.

Итак, получается даже по немецким данным, что русские морозы всей зимы 1941/42 года дали немцам потери, сопоставимые с неделей тяжелых боев, т. е. столько, сколько без морозов они теряли за неделю боев.

И мы должны принимать на веру утверждения немецких генералов, что от обморожений они потеряли солдат больше, чем от боевых действий?

Пожалуй, можно со всем основанием утверждать, что из всех советских генералов «генерал Мороз» самый бездарный. Располагая так долго такими жуткими оружиями, как 30—50-градусные морозы, метровые сугробы, метели, причинить такой мизерный ущерб врагу не сумеет ни один другой.

Итак, выходит, что осень и начало зимы 1941/42 года снизили подвижность немецких войск на 25 процентов, а за минусом 18 процентов подвижности советских войск всего на 7 процентов и причинили 15 процентов потерь. Разумеется, это определенным образом сказалось на ходе боевых действий, но утверждать, что эти два фактора из трех стали решающими – по меньшей мере несерьезно.

Генерал Гудериан в своих мемуарах обращает внимание еще на один аспект влияния морозов на боевые действия. Он состоит в том, что немецкое оружие оказалось непригодным к действию на холоде. Смазка в винтовках, автоматах, пулеметах замерзала, и они не могли стрелять. Гидрожидкость в откатных приспособления пушек загустевала, и они выходили из строя. В тормозных системах автомобилей замерзала тормозная жидкость. Все это так, хотя и не совсем.

Но при чем здесь мороз? Здесь видим беспечность немецких генералов и военных специалистов. Советское оружие в тех же условиях действовало! Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы изучить действие низких температур на оружие и принять своевременные необходимые меры. Просто посмотреть, как это делают русские, «эти тупые, лапотные большевики». Тем более, что еще в двадцатые годы немцы имели великолепнейшие возможности изучить влияние русских морозов на оружие и технику. Казань-то, где обучались немецкие танкисты, не в Крыму и не на Кавказе находится.

Кстати, почему-то немецкое оружие, вполне, исправно действовало в руках финских солдат как в войну 1939–1940 годов, так и в 1941–1944.

Фокус-то в том, что немцы зимой воевать не намеревались. Они полагали, что успеют разгромить Красную Армию до холодов. Не заготовили ни холодостойкой ружейной смазки, ни антифриза, ни тормозной жидкости. Просчитались. А это тоже называется авантюризмом.

И не Гитлер тут виноват. Не хватало ему лично заниматься ружейной смазкой и тормозной жидкостью.

Немецкий генерал Блюментритт в своей беседе с известным английским военным историком Лиддел Гартом уже после войны признался:

«Мы не готовились к затяжной борьбе. Все строилось на достижении решающей победы еще до наступления осени».

Остается один решающий фактор – подавляющее преимущество СССР в людских резервах.

Подавляющее превосходство СССР в людских резервах

Все почему-то согласно кивают, когда речь заходит об огромном численном превосходстве в населении СССР перед Германией. Не вдаваясь в статистику, все сразу представляют себе огромные российские просторы и сравнительно небольшую территорию Германии, а отсюда думают, что и говорить то тут просто не о чем. Однако это вовсе не так.

Согласно книге Г.Ф. Кривошеева «Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил» население СССР к 22 июня 1941 года составляло 196,7 млн. человек.

Согласно книге Б. Мюллер-Гиллебрандта «Сухопутная армия Германии, 1933–1945 гг.» население Германии по состоянию на начало 1938 года составляло 80,6 млн. человек, т. е. в 2,44 раза меньше, чем в СССР.

Вспомним, что после присоединения Австрии, население Германии увеличилось на 6,653 млн. человек (согласно статье профессора Г. Арнтца в книге «Итоги Второй мировой войны») и составляло уже 87,253 млн. человек.

Однако это только имперская территория Германии. Здесь нет данных о количестве немецких репатриантов, прибывших в Германию из Прибалтики, Бессарабии и Буковины в 1940 году, но надо думать, что они отнюдь не уменьшили численности населения Германии. Добавим сюда увеличение численности населения Германии за счет немцев, ставших гражданами Германии после присоединения к ней Судетской области (где немцы составляли преобладающую часть населения), захвата остальной части Чехословакии, где немцев проживало весьма много, и оккупации Польши, где немецкая диаспора составляла существенную часть. Не берусь приводить точные цифры, но думается, что это от 1 до 2 млн. человек.

А вот какая любопытная картинка открывается, когда начинаешь читать протоколы допросов немецких военнопленных.

Военнопленный солдат Георг Рихтер, рождения 1920 года, чех, инженер, только окончил высшую техническую школу, тут же призвали в армию 03.02.1941. Взят в плен 20 декабря 1941 года:

«…Солдаты не хотят воевать, им вначале обещали, что они получат теплое обмундирование, что из Франции им на смену придет другая армия, а они уедут на отдых домой. Ничего этого до сих пор нет. Настроение у всех солдат – домой. Отдельных чешских частей нет. Всех чехов отправили в Германию и распределили среди немецких солдат. Сколько чехов у них в полку, он не знает, об этом боятся говорить, потому что немцы насмехаются над ними, чешских солдат отправляли всегда на передовую. Он был все время в штабной роте. Если немцы знают, что он чех, они дают ему самую тяжелую работу. Чешские офицеры служат солдатами…»

Военнопленный солдат Крук Франек, рождения 1918 года, поляк, призван в армию в марте 1941 года в р-не Ченотрохов, крестьянин. Взят в плен 5 января 1942 года:

«…В роте всего насчитывается 60–70 человек поляков, то же примерно и в других ротах. За декабрь в полку было сильно обмороженных 11 человек, которых увезли в лазарет, и очень много слабо обмороженных, которых оставили в строю. За последнее полмесяца в полку 6 человек было взято в плен, несколько человек убитых и раненых (количество не знает). Пополнение в декабре в полк не поступало. 10 человек немцев, бывших в обозе, поставили в строй, в обозе их заменили русскими пленными. Полк обороняется по западному берегу р. Зуша.»

Из этих протоколов видно, что граждан оккупированных стран, в частности из Польши и Чехии, призывали в вермахт в обычные немецкие пехотные части. Сколько их там воевало, точных сведений нет, но ясно, что не одну тысячу.

На стороне Германии, кроме того, активно воевали Румыния (19,85 млн. человек), Венгрия (9,2 млн. человек), Финляндия (3,697 млн. человек), Италия (43,78 млн. человек). Их людские резервы невозможно оставить в стороне.

Существует устоявшееся мнение, что эти союзнички воевали плохо, свой людской потенциал использовали не в полной мере и прибавлять их людские ресурсы к ресурсам немцев нельзя. Вопрос об этом является риторическим. На это можно возразить, что и СССР свои людские ресурсы тоже мог использовать не в полной мере. Напомним, что уже впервые недели и месяцы войны СССР потерял полностью все население Прибалтики, Молдавии, Украины, Белоруссии и в значительной мере русское население европейской части страны.

Вот выдержка из широко известного приказа Сталина № 227 от 28 июля 1942 года, который в исторической и художественной литературе известен как приказ «Ни шагу назад»:

«Мы потеряли более 70 млн. населения, более 800 млн. пудов хлеба в год и более 10 млн. тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба.» (РГАФ. Фонд. 4, опись. 12, дело 105, листы 122–128).

Большую часть из этих 70 млн. населения СССР потерял летом 1941 года.

По данным немецких генералов-мемуаристов, осенью и зимой 1941/42 года стало сказываться численное превосходство русских, СССР уже не имел сколько-нибудь существенного преимущества в численности населения, а значит, – и формировать новые дивизии ему было ничуть не легче, чем Германии. Тем более, что Германия могла высвобождать из промышленности и сельского хозяйства немцев и направлять их в армию, а заполнять рабочие места насильно привозимой из всех оккупированных стран рабочей силой. СССР такой возможности не имел.

Я выше уже писал, что по состоянию на 22 июня 1941 года численность действующей армии РККА 2 млн. 743 тыс. чел, вермахта (с союзниками) 5 млн. 500 тыс. Соотношение 1 к 2 в пользу немцев. А вот уже к началу зимы 1941 года численность действующей армии РККА 4 млн. 196 тыс. чел, а вермахта 4 млн. 657 тыс. Соотношение 1 к 1,1 в пользу немцев.

Получается, что здесь имело место не «огромное численное превосходство Советов», а постепенное снижение численного превосходства вермахта над РККА.

Красная Армия, если верить недавно вышедшей книге «Великая Отечественная война 1941–1945 гг. Действующая армия», численно начнет превосходить вермахт только к началу летней кампании 1943 года, когда немцы уже проиграют и битву под Москвой, и битву под Сталинградом.

Таким образом, и тезис о неисчислимых людских ресурсах России оказывается несостоятельным. Откуда же он взялся и почему оказался столь живуч?

Есть в военной науке один очень скучный раздел, который называется «Военная статистика». Военной статистикой в основном занимаются службы внешних разведок. В США – ЦРУ, у нас – ГРУ. У немцев – абвер и СД.

От автора. Военная статистика является одним из основных инструментов разведки, которая на самом деле занимается не столько засылкой разведчиков в стан противника, вербовкой шпионов, лазаньем по сейфам, подслушиванием телефонных разговоров, спаиванием носителей секретов в ресторанах, подсматриванием в чужие постели и прочими мероприятиями столь знакомыми широкой публике по многочисленным шпионским книгам и фильмам, сколько обработкой и анализом поступающих данных, из которых от 80 до 95 процентов добываются из открытых источников (газеты, журналы, кинохроника, книги, открытки, выставки, телефонные справочники, статистические сборники, реклама продукции и т. п.). Вот это и является на самом деле разведкой. А все эти Штирлицы, Филби, Зорге, Шульце-Бойзены, Кузнецовы и иже с ними, это всего-навсего рядовые разведки. Так сказать, самый низший уровень, нижние чины, причем не самые существенные. Так, вспомогательный персонал. И добываемые ими сведения – это лишь отдельные мелкие штрихи общей картины состояния дел у противника, которые рисуются аналитиками разведки в центре.

Военная статистика, как и любая другая наука, располагает соответствующими методиками математической обработки поступающих данных. Существуют научно выверенные и проверенные временем формулы, по которым не столь уж и сложно, учитывая общую численность населения государства противника, высчитать то количество дивизий, которое оно сможет выставить на фронт. Можно подсчитать с весьма высокой степенью точности возможности противника по возмещению понесенных людских потерь. И не только вообще, но и по годам и даже по месяцам.

В немецкой разведке работали весьма квалифицированные аналитики, расчеты они вели точные. И их анализы ложились на стол Гитлера регулярно. Вот только беда в том, что исходные данные о советских потерях, которыми они оперировали, были ложными, многократно завышенными. И вводили разведку в заблуждение немецкие же генералы. В своих донесениях они с первых же дней войны сообщали о неимоверном количестве убитых, взятых в плен красноармейцах. С одной стороны, как это нередко бывает везде, они сообщали не то, что было на самом деле, для доклада Гитлеру, с другой – к числу пленных в донесениях и сводках причисляли не только настоящих красноармейцев, но и вообще всех мужчин призывного возраста. Сохранился приказ генерала Рейхенау (командующий группой армий «Юг»), где он прямо требует относить к пленным всех мужчин от 17 до 65 лет.

Эта истерия грандиозности разгрома Красной Армии усиленно поддерживалась, тиражировалась и размножалась ведомством Геббельса. В этой обстановке сообщать действительные данные о советских потерях для некоторых гитлеровских генералов становилось просто опасно. Ну как донести, что убито и пленено всего несколько десятков красноармейцев, если справа и слева соседи доносят о тысячах? Кто решится сказать, что всесильный министр пропаганды лжет?

Естественно, что в Берлине никто не сомневался в истинности поступающих данных. Отсюда на стол фюрера ложились результаты анализа, указывающие, что людских ресурсов у Красной Армии уже не осталось, что вермахт добивает последние советские дивизии. На основании этих данных уже в конце лета 1941 года Гитлер принимает, казалось бы, глупое решение о снижении военного производства, планирует к началу зимы вывести из России большую часть пехоты и все танковые дивизии. Это не было глупое и глубоко ошибочное решение. Оно было верным. Верным, если бы оно основывалось на истинных исходных данных.

Обратимся к военным дневникам Гальдера. Вот его запись от 8 августа 1941 года:

«Противник имеет в своем распоряжении для ведения дальнейших операций лишь крайне ограниченные силы. Если, исходя из имеющихся возможностей, в основу расчета положить, что на каждый миллион жителей можно сформировать две дивизии, то окажется, что количество выявленных на стороне противника дивизий является предельно возможным и не следует ожидать дальнейшего комплектования им каких-либо крупных соединений».

Но на фронте вновь и вновь откуда-то появлялись «новые советские дивизии» взамен разбитых дивизий. Немецкие войсковые генералы сами себя загнали в ловушку. Нужно было объяснять фюреру, откуда у Советов берутся свежие дивизии, которых быть не может, поскольку все имевшиеся на начало войны дивизии разбиты, а сформировать и обучить новые в эти сроки невозможно.

От автора. Кстати, почему-то никто из читающих немецкие мемуары не обращает внимания на то, что в этих мемуарах идет постоянная путаница в составе, количестве и нумерации советских дивизий, корпусов, армий, фамилий советских генералов, командующих фронтами и армиями. В лучшем случае в критических статьях, русских переводах мемуаров наши переводчики в сносках указывают, что мемуарист здесь допустил ошибку. А ведь на самом деле эта «путаница» весьма показательна. Это отголосок той лжи, которой потчевали немецкие генералы своего фюрера. Ну, как они могли в своих донесениях указывать, что вновь ведут бой с теми же советскими дивизиями, которые неделю назад они разбили и от которых ничего не осталось. Приходилось указывать ложные номера. А позднее при написании мемуаров генералы вытащили на свет свои записи, донесения. Спустя несколько лет уже трудно вспомнить, что здесь правда, а что ложь. Вот и пошла гулять по страницам немецких мемуаров «развесистая клюква».

Если проанализировать мемуары немецких генералов, то по ним видно, что взамен якобы уничтоженных дивизий появляются мифические сибирские дивизии. Дивизии из внутренних советских военных округов действительно на фронт прибывали. Но возьмите хоть советские, хоть иностранные достаточно достоверные источники, то вы увидите, что таких дивизий было весьма немного, поскольку в предвидении войны основная часть советских дивизий сосредотачивалась на западе страны. В восточных округах оставалось совсем мало дивизий, которые к тому же были хуже вооружены и укомплектованы.

Посмотрим, что оставалось в советском тылу после 22 июня 1941 года.