Текст книги "Алмазы Якутии"
Автор книги: Юрий Запевалов
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
4
Калашников Евгений Петрович, главный инженер Объединения «Якуталмаз», собрал Техсовет по замене понтона драги 202 по настоянию начальника Ремонтно-строительного Управления Устиченко, которому руководством Объединения поручены работы по этой замене.
Устиченко возмущен до крайности. Ему поручено закончить работы по замене понтона драги к началу эксплуатации, то есть к апрелю месяцу. Но проходит уже ноябрь, скоро Новый год, а к драге специалисты его Управления даже подойти не могут! Всё это он и высказал на Техсовете.
– Я прошу снять с меня это задание, Евгений Петрович.
Оно не подготовлено хозяином, прииском Алмазный, рудником «Мирный», я не в силах выполнить поручение Объединения.
Сроки уходят, сроки практически уже ушли, я был вчера на драге, там всё обледенело, там подойти к драге опасно, какие могут быть там работы по замене понтона, когда понтон тот весь во льду! У меня нет слов, Евгений Петрович, я не могу никак характеризовать такую работу, вернее сказать – такую безответственность, поэтому я настоятельно прошу принять решение и снять с меня эти невыполнимые работы.
Чупин, главный инженер рудника «Мирный», в чьём прямом подчинении и была драга 202, участвует в совещании как член Техсовета. По-доброму, как это и всегда бывало в производственной практике Георгия, именно главный инженер предприятия, как его технический руководитель, должен доложить техсовету о тех мерах, которые принимает Рудник, прииск для выполнения этой замены. Но Чупин молчит. Краснопёров присел вначале куда-то в последние ряды большого собрания, но Калашников показал Георгию на стул впереди, в первом ряду – «тебя будем слушать».
Георгий не готов к Техсовету. Ему только сегодня утром сообщили об этом заседании. И о том, что будут рассматривать именно вопрос замены понтона драги 202. Для Георгия это полная неожиданность. Он всегда знал, что Техсовет, это серьёзное совещание, к нему надо готовиться, и готовиться тщательно, не один день, ему, Техсовету, этому коллективному разуму целой отрасли, надо представить конкретные предложения, конкретные мероприятия, согласованные со всеми Главными специалистами.
Он сидел в этом первом ряду отведённого Калашниковым ему места и думал, соображал, а о чём же он будет говорить, когда его спросят! А его спросят обязательно, иначе для чего Калашников посадил его в этот первый ряд совещания. Да, есть у него кое-какие намётки об освобождении драги ото льда, от этого пакостного затопления, он перед совещанием зашёл к Карачабану, Главному механику Объединения, рассказал вкратце, что он задумал, но времени не было, совещание у Главного начиналось, и разобрать с Карачабаном подробности своей задумки Георгий не успел. Единственное, что он успел, так это попросить Николая Георгиевича позвонить Главному инженеру треста «Спецмеханизации» Управления «Вилюйгэсстроя», чтобы он принял и выслушал Краснопёрова, главного инженера прииска «Ирелях», и чтобы постарался помочь прииску, о чём попросит Краснопёров. Что Карачабан и сделал, даже не зная, зачем Краснопёрову эта встреча. Время поджимало так, что даже и об этом поговорить было некогда – Ладно. Пойдём к Калашникову. Потом всё расскажешь подробнее.
Вот Краснопёров и сидел на Техсовете, соображая, кто же будет выступать от Рудника. Чупин? – но тот молчит, Краснопёров – так он не знает, о чём говорить. То, что он наметил к работе, всё сырое, еще не просчитанное, нельзя всё это докладывать Техсовету.
– Ну что, товарищи Рудник, кто нам что-то расскажет о ваших планах по замене понтона драги? Вы же понимаете, работа второй драги – это более полумиллиона карат алмазов в год.
Мы не можем просто так сидеть и смотреть на вас – сделаете не сделаете – план мы с вас не снимем, это естественно, а если у вас другой источник есть, я имею ввиду по выполнению Государственного плана, так расскажите нам о нём подробнее!
Давайте так. Вначале мы послушаем Краснопёрова, главного инженера прииска. Пусть нам расскажет, заменит он понтон драги за зиму, или нет. А если нет, не сможем мы заменить понтон и пустить драгу весной, тогда послушаем Чупина, как он собирается выполнять Государственный план года, а главное – за счет чего. Если драга 202 работать не будет. Так? Ни у кого нет возражений? Тогда – слушаем вас, Георгий Александрович.
– Евгений Петрович! Уважаемые товарищи члены Техсовета.
У меня нет сейчас с собой мероприятий по замене понтона драги. Виноваты в этом организаторы Техсовета. Мне только сегодня утром сообщили о том, что состоится вот этот Техсовет, сказали, что будет рассматриваться вопрос о замене понтона драги 202 и приказали прибыть к десяти часам утра в Объединение.
К Главному инженеру. К вам, Евгений Петрович. Представлять мероприятия, которые, кстати, не до конца ещё и отработаны, ни с кем не согласованы, представлять такие мероприятия Техсовету я не имею права. И не буду этого делать! Я хотел бы спросить у Николая Арсентьевича, у Устиченко, если мы драгу подготовим к первому января, вам хватит времени до апреля, чтобы заменить понтон?
– Да вы подготовьте хоть к первому февраля, мы успеем, мы справимся. Но не подготовите ведь! Евгений Петрович, я с этим Рудником замаялся уже. Врут же напропалую! Не подготовят!
Болтовня всё! Я настаиваю – снимите с меня эту работу!
– Подожди, не кипятись! А из членов Техсовета был кто-нибудь на драге? Что скажете?
– Да все, наверное, были, Евгений Петрович, – встал Тихонов, начальник Производственного отдела, – дело же не в том, видели не видели, дело в том, что всё там запущено до невероятности. И на прииске, и на драге все как-то растерялись, никто не знает, что делать. Я спросил у Калитина, начальника Горного цеха, что собираетесь делать? Он мне ответил – новый главный инженер изучает обстановку. Он нам приказал не суетиться, и даже, извините, сказал – «из штанов не выскакивайте»! Ждём решений. Это на прииске так считают. И я так думаю, что рано мы собрались по этому вопросу, и Устиченко зря паникует. Есть конкретный человек, он занимается этой драгой, в нашем с ним разговоре, я так понял, что он уверен в своих действиях, о том, чтобы не менять понтон в эту зиму, у него и в мыслях нет. Так, Георгий Александрович? Давайте всё это и поручим ему, не будем, как он и призывает, суетиться. Человек новый, только осваивается. Пусть человек работает, не надо на него давить!
– Хорошо вам рассуждать! – Снова вскочил Устиченко. – А мне работать надо! Я сколько уже заказов не подписал из-за драги этой. Мы, как я понимаю, Евгений Петрович, не «хорошего парня» Краснопёрова обсуждать здесь собрались! Мне надо знать – будем мы менять понтон, или не будем. В какое время, в какие сроки. У меня же бригада налажена и ждёт команды!
Дайте мне сроки – когда начать, к какому сроку закончить. Я по графику работаю. Мне «верю не верю» – неподходящая форма сотрудничества!
– Николай Георгиевич! Что вы скажете. Я так понимаю, что определиться нам надо – будем менять понтон, не будем. Не разговоры разговаривать, а твёрдо определиться! Вы, как Главный механик, определились уже для себя?
– Евгений Петрович. Я согласен с Тихоновым, ни к чему мы сегодня вопрос этот подняли. Краснопёров только приступил к работе, изучает обстановку. Мы сегодня, вот, прямо перед Техсоветом, говорили на эту тему. Ничего толком пока не обсудили, время подпирало, но я понял одно – Краснопёров твёрдо уверен, понтон заменим. У него есть программа, у него есть уверенность, а что нам ещё надо? Давайте подождём результатов.
Я прямо скажу – я Краснопёрову верю. И всячески, на уровне моих прав и обязанностей, буду ему помогать! А Николая Арсентьевича я бы попросил – во-первых, успокоиться, а во-вторых, плотнее работать с Краснопёровым, а не по начальству бегать.
Со своими сомнениями. Я считаю, Евгений Петрович, ничего сегодня решать не надо, довериться надо Краснопёрову, а он работу, я в этом уверен, выполнит. А вам лично, Евгений Петрович, график замены понтона мы с Красноперовым представим к двадцатому декабря. Так, Георгий Александрович?
– Так, Николай Георгиевич. Евгений Петрович, а мне ещё два слова сказать можно?
– Говорите.
– Я уже сказал, что Техсовет этот для меня полная неожиданность, я к нему не готовился, а потому не могу сегодня доложить вам о своих планах. Скажу главное. Раз Николай Арсентьевич готов заменить понтон за два месяца, раз он сказал – вы мне к февралю фронт работ подготовьте – значит, понтон мы к апрелю заменим. Я передам вам Николай Арсентьевич, готовый к работе понтон к первому января. Чистый понтон, полностью очищенный ото льда и снега. Прошу секретаря Техсовета зафиксировать это моё заявление. Но, вы же понимаете, Евгений Петрович, что после замены понтона нам ещё надо будет всплыть, перейти в полигон, начать добычу. Так вот, все эти подготовительные работы к апрелю будут готовы. Я их знаю, я их вижу – как и когда всё это надо будет сделать. Сразу после окончания работ по замене понтона мы начнём всплытие и переход драги на полигон! Всё это будет зафиксировано в нашем целевом графике работы драги 202 в предстоящем добычном сезоне. Так что, Николай Арсентьевич, если вы замените понтон к марту, а вы сами назвали срок – два месяца – значит уже в марте мы поплывём к алмазам! Можете записывать эти мои слова как мне поручение, можете записывать как моё заявление – уверяю вас, всё это будет сделано в нами же установленные сроки!
– Да. – Калашников улыбнулся – Бурно. Как в первые годы освоения нашего края. Тоже, те ещё были речи. Давайте так.
Никаких решений мы сегодня принимать не будем. Запустим мы драгу весной, так я понял. Для чего тогда решения какие-то?
Решения определены Государственным планом! Я так понял, что всем всё ясно. Все знают, что надо делать, все работают. И работают довольно ответственно. Я вам верю. Всем! А вы, Георгий Александрович, если случатся какие-то трудности, несогласованности какие-то, звоните прямо мне. Напрямую. Я дам команду, чтобы вас со мной соединяли. Всё-таки, миллион карат алмазов стоят нашего с вами беспокойства.
Габуния, главный инженер треста «Спецмеханизации», встретил Краснопёрова приветливо, усадил за стол, напоил чаем.
– Давай вначале хотя бы познакомимся. Кто есть кто, чем знаменит, как устроился. А потом уж и твои проблемы.
Рассказав немного о себе – кто, откуда, зачем приехал – Краснопёров выложил свою просьбу.
– Мы, Евгений Борисович, горное предприятие, у нас все экскаваторы добычные, громоздкие, малоподвижные. А мне надо вырыть у второй драги глубокий зумпф, поставить там насос и откачать от драги воду. Освободим понтон, уберём лёд, подготовим фронт работ для нашего Ремонтно-строительного Управления по замене понтона драги. У вас такие экскаваторы есть. Небольшие, «обратная лопата», с ковшиком в четверть кубика, подвижные, на резиновом ходу. Он до нашей драги, с вашего хоздвора, за полчаса добежит, за смену сделает нам работу и свободен! Снова будет работать на ваших фундаментах там или ещё где. По вашей программе.
– Да. Ловко ты всё рассказал. А у меня ведь эти подвижные экскаваторы не стоят, тоже в работе. Не успеваем выполнять заявки своих стройучастков. Где же я на вас-то найду время?
Габуния позвонил по внутренней связи своим производственникам.
– Николай! Зайди ко мне.
– Вот, – показал он на Краснопёрова вошедшему начальнику производства – познакомься. Новый главный инженер прииска «Алмазный». Не успели назначить, а он нам уже создаёт проблемы. – Габуния коротко рассказал о просьбе Краснопёрова.
– Надо бы помочь.
– Надо бы, Евгений Борисович, да только мы сами задыхаемся от нехватки этих механизмов. И не только экскаваторов на колёсном ходу. Вообще с механизмами плохо. Свои участки надо обеспечивать, свои программы выполнять. Когда мы ещё и прииску помогать сможем?
– Ладно, ты не кипятись. Надо помочь прииску. Кстати, мне и Карачабан звонил, тоже просил помочь прииску. Ему-то как откажешь? Мало он нам с тобой помогает? Давай, посмотри свои графики, надо выкроить время на одну смену. Точно? Управитесь, Георгий Александрович, за одну смену?
– Я представлю вам схему работ, мы с Николаем Фёдоровичем её рассмотрим, время рассчитаем по объёму земляных работ, тогда и назначим сроки выделения экскаватора. Когда и насколько.
– Ну, ты Георгий, даёшь. Ничего, что на ты и без отчества? У нас всё это как-то не принято. Ничего?
– Ничего, согласен. И «на ты», и без отчества. Главное, чтобы работу сделать.
– Вот, я и говорю. Правильно ваши на прииске говорят, что новому Главному палец в рот не клади, враз всю руку оттяпает.
Ты же только что мне говорил, что на смену у тебя там работы! И тут же – график, время. Значит, можете в смену и не уложиться?
– Ну, подумай сам, Борисыч, пока вы проинструктируете машиниста по новой схеме, пока он до нас доберётся, пока подготовит себе площадку для работы – смена может и закончится.
А мы его пригоним на площадку, проведём все подготовительные работы, утеплим на месте, чтобы вечером не гнать обратно в город, а утречком пораньше приедем с машинистом, заведём машину и вот тогда за одну смену точно – всё сделаем.
– Ну, что, Николай, – обратился Габуния снова к начальнику производства. – Выдержим?
– А куда деваться, Евгений Борисович, раз уж ты обещал Карачабану, надо делать! Мы с Георгием посидим, покумекаем, я думаю, найдём мы выход. Поможем прииску. Был я недавно у той драги. Кошмар! Всё там во льду, всё затоплено, всё заморожено. Я даже не представлял – как они из этой ситуации выходить будут.
А теперь, оказывается – есть у них план выхода из этой беды!
Поможем, Евгений Борисович, не беспокойся. Что делать, все ведь мы здесь живём и работаем ради алмазов. И за счёт алмазов!
Полдня ползали Георгий с Володей Калитиным вокруг второй драги. К середине дня план выхода из ледяного тупика, кажется, определился. Короткая перемычка, что отделяла драгу от основного водоёма, дала где-то течь и вода постепенно затопила площадку ремонта. Но постепенно! Значит, не прорыв, значит какая-то фильтрация. Нужно что?
Во-первых, отсыпать вдоль перемычки новый вал земли, параллельно отсыпать рядом ещё одну перемычку. По «мокрому» откосу. Для этого – где взять грунт? Вот тут и наступает – во-вторых. Лёгким экскаватором с обратной лопатой пройти вдоль той же перемычки, но с «сухого» откоса, траншею. Грунт перебросить через перемычку на «мокрый» откос, а в конце перемычки, в самом низком месте, выкопать зумпф, глубиной ниже основания перемычки, установить там насос и откачивать постоянно просачивающуюся воду.
Глубина зумпфа – расчётная. Сделаем! Ремонтная площадка станет сухой!
Ну, а в-третьих, это уж совсем просто – вручную «выкайлить» и убрать от понтона лёд. Ничего, уберём. Дражникам всё равно делать нечего! Тяжело, конечно. Кайлить-то почти на «корточках» придётся – под днищем понтона пространство чуть больше метра. Почти на коленях, почти ползком работать надо будет! А что делать! Сами «прошляпили», самим и убирать!
Правда – убирать будут не «сами»! Убирать будут рабочие…
«Ничего, – думал Георгий, ползая вокруг понтона, – к концу декабря понтон очистим, как говориться – «до металлического блеска»! И всё! Работайте монтажники! Меняйте понтон! Если сумеете, если успеете. Но это уже твои, Устиченко, заботы. И твоя сообразительность».
Вечером Калитин изложил всё придуманное в графике, описал коротко в записке и Георгий показал новый проект Карачабану. В кабинете у Николая Георгиевича находился и Устиченко.
– Ну что, Николай Арсентьевич, приступаем к работе?
– Ты сначала очисти понтон этот. На бумаге у вас всегда всё легко выглядит!
Получилось не только на бумаге. В декабре монтажники начали работать на понтоне.
В марте новый начальник драги Юрий Долгов выводил драгу в основной водоём. Выводил драгу на полигон добычи алмазов.
5
Посёлок Алмазный в начале восьмидесятых годов выглядел довольно солидно. В основном, в посёлке жили алмазодобытчики – дражники, бульдозеристы, работники горного цеха и участка горно-подготовительных работ. Жили здесь и автомобилисты, геологи, в небольшом количестве жили работники рядом расположенного совхоза «Новый», работники других, подрядных и субподрядных организаций, обслуживающих алмазодобычу.
Всего населения числилось по поселковому Совету более семи тысяч человек. Жили люди, большей своей частью в двухквартирных одноэтажных домах, полностью благоустроенных. Всё в доме было – тепло, канализация, вода. Кроме воды горячей. Почему-то в домах старыми ещё проектами горячая вода не предусматривалась. Но с восьмидесятого года были введены в строительство новые проекты, в которых предусматривалась и горячая вода. По новым проектам в посёлке уже заложены и собраны «коробки» двух восьмиквартирных домов, в два этажа, и трёх четырёхквартирных одноэтажных домов. В одном из этих строящихся домов Георгию запланировали выделить жильё и потому Георгий взял над этими стройками собственное шефство, свой особый контроль. Каждое утро свою работу он начинал именно со строек. Узнавал у бригадиров чего не хватает, чего не подвезли, связывался с руководством Строительно-Монтажного Управления, которое и строило эти дома. Шумел, требовал, добивался. Даже однажды поругался с главным инженером Управления. Тот приехал на Алмазный, ходил, проверял стройку, тут с ним и встретился Георгий. И сразу же начал выговаривать о плохом контроле лично Главным инженером за ходом строительства жилья в поселке Алмазном.
– Слушай, ты кто такой, чтобы мне выговаривать здесь всякую чушь? Что ты здесь ходишь, мешаешь людям работать!
– Я заказчик, дрогой вы мой. А вы наш подрядчик. Я вам деньги плачу, а вы в сроки ввода не укладываетесь. Что, хотите, чтобы ход строительства рассмотрело руководство Объединения? Могу устроить!
– Ага, так это ты и есть новый Главный инженер на прииске?
Надо же сначала знакомиться, а уж потом размахивать кулаками! Пойдёмте в конторку, поговорим обо всём.
– Да, не подумал я, не представился. Знаете, за два-то месяца уже все, думал, меня знают. Тем более, что и по телефону общались. Простите. Краснопёров. Георгий Александрович. Не только главный инженер, но и исполняющий обязанности начальника.
– А что, Кубалов еще не вышел из отпуска. Не приехал ещё?
– Пока нет. Он в феврале только выйдет на работу. Где-то в середине февраля. Так что, пока, как говорится, прошу любить и жаловать. Со мной придётся работать.
– Ничего, я вижу, я так думаю, что мы с вами сработаемся.
А то здесь на прииске и поговорить-то о делах стройки не с кем было. По телефону, это же не общение, просто разговор. А с кем говоришь, как выглядит, как думает, поди, догадайся. Да. Так вот, о заказчике. И о том, кто деньги платит. Всё же перебарщивать не надо – у всех строителей Объединения «Якуталмаз» есть только один заказчик – ОДСП – Объединённая Дирекция строящихся предприятий. Вот она, эта дирекция нам и платит деньги. И договор строительства у нас с ней, с этой дирекцией, а не с прииском. Так что не заносись, не ты нам деньги платишь. Но, дело, конечно не в этом. Признаю, без помощи прииска, без всяких, возникающих ежедневно мелких, но важных проблем трудно строить. Поэтому, давайте не ругаться, а налаживать личный контакт. У нас, кстати, начальник тоже уходит. Надолго, думается, насовсем. Так что некоторое время именно нам с вами придётся строить всё здесь, на Алмазном. Вместе. Значит, давайте будем разговаривать спокойно. Ну, что вы хотели сказать? Там, на стройке. Какие у вас претензии?
– Нет, у меня претензий никаких. Люди работают, добросовестно работают, качественно. Но простои! То того нет, то этого.
А сроки уходят, сроки уже срываются. Надо бы снабженцев ваших озадачить как-то. Чтобы следили за поставками стройматериалов. Сейчас, в основном, отделка пойдёт. Тепло мы подключим, наши службы уже озадачены, и не только коммунальщики, но и главный энергетик следить будет за этим подключением. В общем, Виктор Петрович, чем надо помочь, прииск готов. Только работайте.
– Договорились. Раз вы будете помогать, мы тоже постараемся. Одноэтажные дома, обещаю, введём через месяц. А к весне, в апреле, введём и восьмиквартирные. Но на вашу помощь рассчитываю.
– Договорились.
Через месяц Краснопёров освободил, наконец, комнату в Поссовете, переехав в однокомнатную квартиру во вновь введённом четырёхквартирном доме. С хорошими, кстати, соседями.
Посёлок жил дружно. Не только традиционные праздники собирали людей вместе, в большом зале поселковой столовой.
Дражники, автомобилисты, бульдозеристы вместе собирались по любому праздничному поводу. Юбилейные дни рождения, выполнение годового плана любым цехом прииска, рождение нового члена семьи, нового члена коллектива, рождение ребёнка – всё было общеприисковым событием. Всё было праздничным поводом собраться людям вместе. А уж про свадьбы и говорить нечего. Свадьба была событием даже не общеприисковым.
Свадьба – это было событие общепоселковое. Дружно люди жили, дружно работали.
На Алмазном Георгий проработал чуть меньше года. Где-то, около восьми месяцев. Но сделано за это короткое время немало.
Во-первых, они с Калитиным упорядочили схему работы Гидротехнических сооружений. На этой почве у Красноперова даже произошла размолвка с Чупиным, главным инженером Рудника.
Краснопёров считал, что не надо осенью перекрывать верхние плотины, чтобы весной не получить неприятных сюрпризов во время паводка. Он предложил новую схему отработки полигона в водоёме каждой работающей плотины. Ширина долины позволяла отрабатывать полигон продольными ходами первые два хода – туда и обратно, а заканчивать отработку участка поперечными ходами. Такая схема отработка имеет два главных преимущества: соединив отвалы первого продольного хода вдоль борта россыпи с водосливом верхней плотины мы получаем естественный водоотводной канал и всю свежую воду направляем мимо дражной отработки, за нижнюю плотину. Получается естественный, дешевый способ отработки полигона драгой в полном замкнутом цикле, без загрязнения основного водоёма. С изменением ходов драги Чупин согласился, а вот не закрывать на зиму вторую верхнюю плотину категорически отказался Краснопёров вызвал на прииск службу экологического надзора. Приехал главный специалист по гидротехническим сооружениям Коваленко. Он же осуществлял на руднике и охрану природы. Краснопёрову как раз это и надо было. Он провёл Коваленко по всем своим плотинам и отвалам, подробно разъясняя, чего он хочет добиться здесь, на переработанной уже речке.
– Ты видишь, сколько грязи. И в котловане грязь, и грязь по всей долине. А по предлагаемой схеме вода за водоёмом работы драги уже ничем не загрязняется. Мы с тобой уведём чистую воду мимо драги.
– Да это как раз всё понятно, и с этим никто ведь и не спорит.
Речь о верхней плотине. С этим не согласен наш Главный!
Краснопёрову Юра Коваленко сразу понравился – толковый инженер. Схватывает всё сразу, повторять и растолковывать не надо.
– Я же говорю не о верхней плотине дражного водоёма. Речь идёт о второй верхней плотине, там накапливается ещё один водоём, с несколькими сотнями тысяч кубометров воды. И он совершенно не нужен. Он лишний. Это полигон четвёртого года отработки. Зачем нам такие запасы воды? А если однопроцентный паводок? Да, он редкий. По расчётам, он случается раз в сто лет. А вдруг случится? Зачем нам эта бомба замедленного действия? При этом производству от этой верхней плотины никакого ведь проку. Более того, её водоём мешает вскрышным работам! Огромные лишние объёмы земляных работ. Посчитай, на сколько это перегружает нашу себестоимость!
– Да ладно ты, копейки считать. Это вы там, на золоте, привыкли на всём экономить. Нам пока денег на всю эту переработку хватает.
– Ну, это сегодня. Это ведь расходы будущих периодов. А ну, как в недалёком будущем что-то пойдёт не так? И затраты некуда спрятать будет? Зарплату ведь нечем работникам выплатить будет!
– Ладно. Это всё теория. Но со второй плотиной я с тобой пожалуй соглашусь. Убедительно ты всё это мне рассказал. Меня ведь директор к тебе направил. Поезжай, говорит, разберись из-за чего сыр-бор там у Краснопёрова разгорелся. Буду докладывать как есть. Тебя поддержу.
Директор Краснопёрова поддержал тоже. Дражный отдел института разработал и утвердил у руководства новую схему отработки Иреляхской россыпи драгами.
Уже через три года, после применения новой схемы отработки полигона в порушенную реку Ирелях стала заходить рыба, на радость рыбаков Алмазного.
Этим же проектом упорядочили очерёдность строительства и сроки перекрытия верхних плотин. График такого перекрытия строго увязали с графиками гидрооттайки и вскрышных работ.
Эти графики подтвердили, что одна плотина для верхнего водоёма просто-напросто лишняя! Освобождалась бульдозерная техника, что позволило открыть новый участок добычи песков на обогащённых отвалах третьей фабрики. Прииск в зимнее время начал там добычу дополнительных песков, отправлять их на Фабрику и получать дополнительно алмазы. И, как вскоре выяснилось – в немалом количестве.
Кроме того, ритмичней, без спешки велась Гидрооттайка. Не надо стало торопиться, спешить переставлять «поинты» из-за необходимости перекрывать плотину, долина которой быстро наполнялась водой и тем самым «торопила» Гидрооттайку. А это – качество оттайки грунта, а значит и спокойная работа драги летом.
Отдел дражных разработок института «Якутнипроалмаз» полностью поддержал Краснопёрова во всех предложенных схемах. А вскоре они, Краснопёров с дражным отделом, вплотную занялись левым увалом реки Ирелях.
Дело в том, что институтом был разработан проект отработки этого увала раздельным способом. Схема простая – делается вскрыша песков, затем эти пески автомобильным транспортом вывозится на Обогатительную фабрику.
При первом же рассмотрении, Краснопёров предложил Подузову, заместителю Генерального директора по производству, отработать этот увал драгой. Он выписал все возражения института против драги и по каждому пункту сделал свои расчёты. В дражном отделе Института эти расчёты проверили и поддержали Краснопёрова. Подузов собрал всех проектантов у себя в кабинете, подробно рассмотрел все пункты доказательств и предложил подготовить материал к техсовету, на котором будет рассматриваться предложенный институтом проект раздельной отработки увала.
К техсовету разработчики не успели подготовить материал.
А выступать с голым предложением, без предпроектных проработок, Краснопёров посчитал недостойным. И потому, на техсовете он высказал своё мнение только по схеме предложенного институтом проекта.
– Ты почему же ничего не сказал о дражном варианте? – Обижено высказал Краснопёрову Подузов после совещания. – Я уже всем объявил, что у тебя будет своё предложение, а ты вдруг промолчал.
– Сергей Борисович. Ну как можно было выходить на Техсовет с неподготовленным предложением? Я сказал, что предложенная схема работоспособна. Но не единственная! Над этим увалом ещё надо поработать. Как проектировщикам, так и производственникам. А вообще, Сергей Борисович, нужен нам сегодня этот увал? До него ещё жить да жить. Успеем мы ещё его доработать!
– Но Техсовет же утвердил схему раздельной разработки!
– Ну и что. Придёт время, мы с тобой сделаем ценное рационализаторское предложение, выиграем процесс и получим миллионную премию!
– Тебе бы всё забавляться. А мне, представь, совсем не до шуток. Надо или утверждать принятый проект, или отдавать его на доработку.
– А ты положи его в «долгий ящик». Не торопись. Это я тебе говорю уже серьёзно. Дражный это увал. И придёт время, прииск закажет Институту именно проект дражной разработки этого увала. Но время это, на мой взгляд, еще очень-очень не скорое.
19-го сентября утром из приёмной Рудакова Краснопёрову позвонили.
Завтра, 20 сентября, Вы Георгий Александрович, приглашаетесь на совещание по строительству подземного рудника «Интернациональный». В 16 часов.
– Господи. Вот не повезло.
– А что такое?
– Да у меня завтра день рождения. Я уже и гостей пригласил.
– Успеете. Я не думаю, что совещание так затянется, успеете вы к гостям.
– Ну, что делать. Совещание, так совещание.
Через час снова звонок из приёмной.
– Георгий Александрович. Рудаков перенёс совещание на 22 сентября. На то же время – 16 часов.
– А что случилось.
– Так именно из-за вашего дня рождения! Пусть, говорит, отпразднует.
Георгию исполнилось сорок пять лет. Это много. Это уже очень много!
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?