Текст книги "Золото севера"

7

Зафесов сидел на скамейке в носовой части катера. Сзади натужно гудел двигатель, толкая тяжело пробирающийся вверх по Жуе катер. Здесь река не была судоходной – все-таки восемьдесят километров вверх по реке от последней, разрешенной Речной инспекцией пристани. От Верхней, как её называли, пристани. Там стоят склады Витимского Урса. Туда, к этой Верхней пристани, речные теплоходы проходят в «паводок», а летом к ней, к этой с глубоким по весне речным фарватером пристани, не могут протащить грузовую баржу даже могучие речные «толкачи».

В своем верховье Жуя быстрая – крутые скалистые берега прижали речку, вода в узком каменистом ложе ускорила течение, катер едва справляется со «стремниной». Зафесов не любит эти катера – у него своя моторная лодка. Своя – в смысле закрепленная за Главным инженером прииска лодка, с мотористом и охранником (охранника, правда, он никогда с собой не берёт), и Зафесов чаще всего именно на этой своей быстроходной лодке добирается до верховьев приисковых рек. Но сегодня на Балаганах идёт катер, везёт на участок накопившийся груз, не гнать же рядом еще и лодку! Но уже через короткое время, через пару часов, Марат пожалел, что согласился плыть на этом катере – «Хатанга» уж очень тихоходный катер. Да еще с солидным грузом – «господи, сколько же я потеряю здесь времени!».

Катер шел к ручью Балаганах, где работала одна из драг прииска, тяжелый ручей, каменистый, не будь в ручье высокого содержания золота, никто и никогда не поставил бы там драгу.

Короток промывочный сезон на Севере – в апреле запустились, в октябре остановились. На балаганахских валунах драга едва перерабатывала пятьсот тысяч кубометров, но при таком содержании металла драга добывала почти треть плана прииска – более полутонны золота. Поэтому Зафесов и уделял драге Балаганаха особое внимание – еще бы, тридцать процентов плана!

Плохо у них там на Балаганахе идут дела в последнее время. Надежный вроде начальник участка Володя Литвяков, но никак не получается у него с подготовкой дражного полигона – отставание почти год. Драга идет след-вслед за подготовительными работами. Любой сбой графика в этих трудных условиях грозит длительным простоем. Или вынужденной работой по мерзлоте. А что можно получить от мерзлого полигона? Аварии, разрыв черпаковой цепи, простои, никакой производительности, а потери золота – огромные. Сколько его, этого золота, остается в недоработанном «плотике», в самом богатом слое золотоносного песка!..

Что-то на участке не так. Бульдозеров по количеству вроде достаточно, а в работе не хватает. Конечно, рабочих на участке тоже не хватает, но почти на восемьдесят процентов участок людьми укомплектован, это лучше, чем на других драгах и гидравликах прииска. А где, у кого на Севере стопроцентная укомплектованность? Сколько не привози этих вербованных – все они обратно на «материк» смотрят. Работают в основном «кадровые», кто приехал давно, еще со времен «лагерей» здесь живут.

«Лагерей» теперь нет, а жаль, сколько специалистов потеряно! Когда «освобождали» – сразу, почти всех одновременно – со многими «зэками» работали «индивидуально», да видно опостылело все «северное» тем людям, «зэкам» бывшим. Разъехались кто куда, где-то теперь наверняка потерялись – и для нас, для приисков, да и для самих себя тоже. Что они там, на Большой земле могут, кому они там нужны, с их возрастом – всем почти за пятьдесят, под шестьдесят, жизнь прожита, куда подались? А здесь все были специалистами, хоть и «зэки», а уважаемые люди – с твердым заработком, с каким бы там ни было, но с жильем, да и женщинами были обеспечены, прошли те времена, когда женщина на Севере была подарком судьбы, теперь наоборот, мужиков не хватает, сколько тех женщин мыкаются в одиночестве.

На Балаганахе народ солидный, постоянный, текучесть в условиях Севера вполне умеренная – где-то около двенадцати процентов. За счет приезжих конечно, но что поделаешь, во-первых Север, а во-вторых и на Севере – глубокая периферия. Но, поселок достаточно обжитой, благоустроенный. В поселке построено триста благоустроенных домов. Жителей – вместе с детьми да пенсионерами – чуть больше тысячи человек. Все обеспечены работой. В поселке есть где и отдохнуть, и себя привести в порядок – неплохой поселковый клуб, баня отличная, мехмастерские, конный двор на шестьдесят лошадей, магазин приличный, с северным спецснабжением.

Да, конечно, все это хорошо, если ты женат, имеешь семью, детей, а что делать холостякам? Вот те и создают текучесть. Хоть парни, хоть девушки. Приедут по направлению, покрутятся несколько месяцев – и тягу, к маме, домой, в цивилизацию. Нет, ставку надо делать на своих, на сегодняшних школьников, кто здесь родился, вырос, школу закончил. Они сюда, домой, обязательно будут возвращаться. А что! Работа стабильная, заработок высокий, с коэффициентом да надбавками – где-то под четыреста рублей в месяц! Для начинающих! Но местных начинающих, для коренных северян, кто здесь с детства – вырос, закончил школу, а потом поехал, где-то выучился, стал специалистом и домой вернулся. Им же все надбавки сохраняются! При таком заработке, да при нашем северном снабжении – это же для молодого специалиста «изобилие»!

А что, быстро приживаются ребята, осваиваются. И на «материк» попадая, не теряются, живут достойно. В отпуск на Севере каждый год никто не ездит, в отпуск уезжают, как правило, раз в два года, но зато за эти два года – сразу на три-четыре месяца отдыхать уезжают! Дорога бесплатная, деньги отпускные получаются хорошие, а при деньгах северяне за свой отпуск повидают столько, что разным там москвичам, краснодарцам или еще кому из центральных городов, им и во сне столько не снилось, сколько северянин увидит и как поживет в своем отпуске!

Конечно, хорошо бы вахтой работать на Севере, как в той Канаде, или на Аляске американской. Семья бы жила в приличных условиях, дети бы учились и развивались по-человечески. Но когда та «вахта» еще созреет! Не до неё сейчас, не пришло еще её время. «А придет, верю я в это!».

Зафесов очнулся от своих мыслей, огляделся – берега все так же круты и скалисты, Жуя аж «стонет» под катером, но «Хатанга» упорно продвигается вперёд, к Балаганаху. Прикинул по часам – да, часа два еще «пилить»…

Конечно, Литвякову нужен помощник. Помощник по полигону. На драге техрук управляется с механизмами, с ремонтами, со слесарями. Драги ему хватает, нет, техруку не до полигона. У начальника сейчас и без драги много забот – сентябрь, подготовка к зиме, сейчас у начальника участка нет больших забот, чем поселок. Ремонт отопления – это главное, затем вода, трубы водоснабжения ржавеют, почему-то, намного быстрее труб отопления, за ними надо следить, нет, нельзя начальнику упустить сроки ремонта в посёлке. Просмотришь – потом замаешься с заменой тех труб. Еще насосная водоснабжения, очистные, котельная – господи, сколько же всего сейчас навалилось на участковых «коммунальщиков»! Их и всего-то восемь десять человек! А ремонт жилфонда, эти проклятые «бараки», от которых никак не можем избавиться! Там что ни окно, то дыры, что ни дверь – то подготовленный сквозняк. Нет, не до полигона сейчас Литвякову. А время не ждет, зима вот она, уже заглядывает в наши трухлявые окна. Вся надежда на этого молодого выпускника иркутского. Правда, не такой уж он и молодой, солидный вроде парень. Но удивил – сам вызвался на Балаганах!

Зафесов вспомнил недавнюю встречу с молодыми специалистами, прибывшими на прииск. Их к ним приехало трое. Гармошкин – сразу, с первого взгляда ясно, что это пустышка. Жена, лет на пять старше, торговый работник, она и заявила – никуда с Тайгинска не поеду, я торговый работник с высшим образованием, мне нужна хотя бы районная организация торговли.

– Но у нас же не район.

– Ничего, мы и здесь освоимся.

Освоится, ясное дело, делец, видно невооруженным взглядом. Устроится сама и мужа пристроит. Зафесов сразу потерял к ним интерес, даже расспрашивать не стал – кто, что, откуда…

– Самый тяжелый участок у нас – Балаганах. На отшибе, почти сто километров от управления прииска, да и работы там побольше, все же драга, условия тяжелые, россыпь валунистая, постоянное отставание подготовительных работ. Нам прежде всего туда нужны специалисты.

– Направьте туда меня, если не возражаете. Я приехал работать. Условия меня мало интересуют. – Энергичное лицо, смелый взгляд, да и выражение глаз какое-то не пойму – ироничное что ли.

– Красноперов? Вы один, в смысле семьи?

– Да, пока один, думаю, не потеряюсь среди ваших «вдовушек».

– Ну, зачем же так. У нас и девицы есть приличные. Стыдно за родство не будет, если что-то сварится у тебя с девицами местными. Ну, а если серьезно, то я доволен вашим, Георгий Александрович, выбором. Дело в том, что ознакомившись с вашими документами, я имею ввиду с документами всех прибывших к нам специалистов, я именно вас имел ввиду направить на Балаганах.

– Это понятно, у меня в моей «книге судеб» так и записано – где тяжелее, там и ты. Мне это давно знакомо.

– Вот как? И как же выходишь из своих трудностей?

– По всякому бывает.

«Интересный парень. Осмотрелся, немного освоился, и заявляет – мне заявляет, главному инженеру – «надо остановить работы на полигоне! Плывём в никуда на полигоне этом, в «пропасть» плывём! Если не принять сейчас, пока еще тепло, срочных, экстренных мер – на следующий год драга остановится!» И Литвяков ведь поддерживает, вот что странно, как будто раньше не видел всего этого.

Да… Вот и пришлось мне все бросить на прииске и ехать разбираться с этими «бунтовщиками». Это директор прииска на совещании так заявил – «что там за бунт у вас на Балаганахе? Разберитесь, Марат Ефимович».

Зафесов и едет разбираться.

– Подходим, Марат Ефимович. – Молодой моторист катера спустился в командирский кубрик.

– Ну что ж, подходим, так подходим, слава господу богу, давно пора. Запроси по рации, прислали ли машину.

– Да запросил уже, и машина на берегу, и начальник участка встречает.

– Как же мы с ним разместимся в их автомобиле? У них ведь только ГАЗ-51 бегает по участку. Там и один Литвяков едва поместится в кабине…

Фигура Литвякова возвышалась на берегу среди негустой кучки встречающих. Славная фигура. Рост более двух метров, вот уж поистине – косая сажень в плечах, такому действительно тяжело разместиться в узкой кабине старенького грузовика.

«Ну да ничего, как-нибудь доедем. Вот ведь беда с нашим обеспечением – добываем тонны золота, в тяжелейших условиях, Крайний Север, морозы за пятьдесят и ниже, а элементарного автобуса для перевозки людей никак выпросить не можем. Но уж в этом году «выбью» обязательно. Это же издевательство над людьми – пятнадцать километров возить людей на грузовой машине!»

Зафесов с трудом выбрался из катера – после долгого сидения ноги «задеревенели». Поздоровался с встречающими.

– В контору, Марат Ефимович?

– Нет, давай сразу на полигон, а то до совещания не успеем все посмотреть и буду я на том совещании как слепой перед зрячими.

– Тогда садитесь в кабину, я – в кузов.

– Как прикажешь.

От реки до поселка всего пять километров. А вот до драги от поселка по каменистой горной дороге ехать надо все пятнадцать. Дорога – сплошные подъемы да спуски.

– Как у вас, на Кавказе, в Осетии вашей, – шутит Коля Буслаев, водитель, – когда же технику мы получим, Марат Ефимович, устали люди по таким дорогам в кузове болтаться!

– Да, ты прав, Николай, дороги горные, тяжелые. Автобус я вам обещаю, по весенней навигации получим, на ваш участок выделим в первую очередь.

Дай-то бог, уже как-то и не верится, устали все от этого грузовика. Вот вам бы с начальником участка поговорить сейчас, в пути, о делах наших надо, дорога не такая уж и быстрая, а как поговоришь, вы здесь, он там, наверху, под тентом.

– Да прав ты, Николай, кругом прав, разве я не понимаю. Ладно, сказал выделим, значит так и будет. Давай, погоняй, да смотри на дорогу повнимательней.

– Я здесь, Марат Ефимович, каждый камушек знаю!

– Ладно, ладно, знахарь ты наш, повнимательней, говорю, давай, а то чем черт не шутит, попадем в аварию, да еще при главном инженере, вот шуму-то на весь мир честной будет…

Доехали до драги без приключений, на площадке встречал Красноперов.

– Здравствуйте, товарищ «начальник полигона», здравствуйте, Георгий Александрович, что тут у вас за «бунт» намечается?

– Да какой бунт, Марат Ефимович, мы ведь только предлагаем, решать – ваше дело.

– Ладно, давай – и показывай, и рассказывай.

– Пойдемте вон на тот бугорок, там, как со «смотровой площадки», весь полигон легко просматривается, и обходить не надо, все видно оттуда, там я вам все и расскажу, и покажу. Переобуваться будете?

– А что, грязно, в ботинках не пройти?

– Пройдём, сейчас сухо, дождя давно не было, тропинка сухая, пройдем.

– Тогда – вперёд!

С площадки полигон действительно хорошо просматривался. Драга работает между двух плотин – нижняя закрыта, полигон полностью подтоплен водой, верхняя плотина достраивается, готовность около шестидесяти процентов.

На дворе – конец августа, активного времени земляных работ оставалось чуть больше месяца. С середины октября грунт начнёт промерзать, закладывать его в плотину нельзя будет, опасно, «мерзляки», да еще закопанные в тело плотины, воду они не удержат. А если плотину размоет – пропадет вся работа, весной начинать сооружение плотины можно будет только в мае, когда оттает хотя бы верхний слой грунта. Да и то во второй половине месяца, не раньше.

Север. Активного времени на строительство земляных сооружений Север отводит не больше пяти месяцев в году. За это время необходимо построить как минимум две плотины – верхнюю и нижнюю. Верхняя нужна не для работы драги, верхняя предохраняет полигон от промерзания! Сохраняет его талым. Для следующего сезона работы драги.

По условиям уклона долины, по «падению» полигона, маркшейдер дает для отработки драге между плотинами всего четыреста-пятьсот метров подготовленной площади. Чтобы у верхней плотины глубина подтопления была не менее двух метров. Зимой уровень воды падает, вода сверху не поступает, там, в верховьях ручья, все промерзает полностью. Лед, с уходом воды, ложится на землю. И тогда начинается промерзание песков на дражном участке. А это значит, придется следующим летом работать по мерзлоте и драга не сможет переработать запланированные объемы.

– Вся беда в том, Марат Ефимович, что драга работает по ручью снизу-вверх, это нам уже не исправить, ясно, что внизу, у поселка, строить драгу было легче и дешевле, но зато труднее работать, труднее готовить полигон, сохранять его талым.

– Ладно, не вдавайся в теорию, все это известно, нам нужно исходить из того, что сегодня имеем, а не критиковать тех, кто работал до нас.

– Я предлагаю плотину достроить, но на зиму не перекрывать, полигон вверху не подтапливать, в плотине сразу предусмотреть проход драги – проход минимальный, семьдесят метров. За плотиной, вон видите, сразу густой лес. Его рубят, но посмотрите, что там делается! Люди работают в воде, так как часть участка уже подтоплена. Трактора буксуют, работают на износ. И это летом, а чем работать будем зимой, в самое производительное для тракторов время? Я предлагаю эту бессмысленную работу прекратить, «трелевочники» остановить на ремонт, за месяц подготовить всю трелёвочную технику к работе зимой. А с наступлением холодов, когда почва подмерзнет, установится твердая дорога, а мы поможем ей установиться, расчистим растительность бульдозером, дорога быстро подмерзнет, вот тога и начнем таскать лес. Мы, Марат Ефимович, за неделю сделаем больше, чем сейчас делаем за месяц!

– А людей что, в отпуск отправим?

– Людей направим на утепление драги к зиме, заготовку дров для котла и кольев для «подвески» льда. Эта «подвеска» запланирована, хотя я считаю эту работу тоже бессмысленной, никакие колья лед не удержат, если вода уйдет. А она уйдет – ниже плотины на пятнадцать километров полигон отработан до «плотика», голый полигон, нечем зимой удержать воду. Далее, Марат Ефимович, предлагаю расстояние между плотинами увеличить до шестисот метров. Это уменьшит подтопление у подошвы верхней плотины всего на один метр. Но, вода промерзнет менее чем на метр, лед свыше метра в наших краях не намерзает. На практике я работал в Балее, в Читинской области, зима там не теплее здешней, и нигде лед за зиму, а она там длится почти шесть месяцев, свыше метра не нарастал. Так будет и у нас. Мы уровень воды в котловане драги будем поддерживать передвижной насосной станцией. Поставим ее внизу, за плотиной, и будет она, как миленькая, перекачивать воду обратно в котлован. Так что промерзания песков не будет. Твердо заявляю! Что это дает? Да очень просто, нам полигона между двумя плотинами с разбегом в шестьсот метров будет хватать ровно на один промывочный сезон. При нашей мощности песков в среднем около шести метров, мы будем перерабатывать за сезон более восьмисот тысяч кубометров. Даже при нашей валунистости. При плановом содержании металла, это же, Марат Ефимович, почти тонна золота, а может, и того больше.

– А весной, начинать сезон с прохода створа плотины по мерзлоте?

– Нет. По нашим с маркшейдером расчетам, при работе драги по предлагаемой нами схеме, на следующий сезон останется песков еще на полтора месяца работы. Этого времени достаточно для оттайки прохода через плотину. Вернее для оттайки песков в створе, если на этих песках плотины не будет. Почему предлагаем плотину не перекрывать? Понимаете, Марат Ефимович, уж очень для предлагаемой схемы работ благоприятствует сложившаяся в этом году ситуация. По нашим расчетам, если мы остановим драгу 31 октября и не будем Литвякова насиловать с продлением сезона, на следующий год у нас останется подготовленных запасов 240 тысяч кубометров – это же почти два месяца! С учетом времени на переход створа плотины. А за два месяца на сухом полигоне оттает вся мерзлота.

– Да, наговорил ты здесь. Нужны расчеты. И с этими расчетами надо все обмозговать крепко. Работали годами и все было как надо. Золото добывали, план выполняли. А ты в один миг все поломать хочешь. Ладно, возвращаемся в поселок. Давайте соберем специалистов, посоветуемся, там видно будет.

– Расчеты все готовы. Конечно, давайте посоветуемся. Но если вы наши предложения примете, за неделю мы составим график зимних работ. Буквально по всем операциям, последовательно – от вырубки полигона до запуска драги и ее прохода через створ плотины. С октября осенью и до апреля весной. Все изложим подробно и последовательно.

– Ладно, ладно, посмотрим.

На горном участке, даже таком отдаленном, как Балаганах, специалистов немного – кроме трех горняков, там есть бухгалтер, экономист, геолог с маркшейдером. Пригласили на совещание механика, он же – начальник мехмастерских – от готовности техники многое будет зависеть. Были здесь и свободные от смены драгёры, бригадиры-бульдозеристы.

Зафесов открыл совещание коротким вступлением.

– Руководство участка предлагает нам рассмотреть график работы драги на ближайший год, то есть, надо полагать так, что на следующий сезон. Особенности этого графика в том, что он предполагает полный годовой цикл работы драги. Сюда должны войти все работы по подготовке полигона – сооружение плотин, оттайка золотоносных песков и предохранение их от промерзания. Так я понимаю ваши предложения, Георгий Александрович?

Красноперов смутился.

– Это предложения нашего участка, не только мои.

– Ладно, ладно, не смущайся, вы же инициатор всех расчетов и составления такого графика! Запомните, все, что предлагается можно и нужно рассматривать коллективно. Но коллективно только обсуждение. Ответственность единолична! Если мы примем ваши предложения, отвечать за их исполнение придется вам. Вместе с начальником участка. И никакие ссылки на коллектив, на коллективные решения, приниматься не будут. Так что или сразу соглашайтесь со своим авторством, чтобы потом лишних разговоров не было, или отложим наши обсуждения на потом, когда вы созреете. Ну, как? Будете докладывать?

Красноперов встал. К докладу он подготовился, но все же засмущался – первый раз приходилось ему докладывать на людях такие серьёзные вещи.

– В основу предлагаемого графика мы хотим заложить два принципа. Прежде всего – последовательность работ по четырем основным сезонным периодам года – весна, лето, осень и зима. Ну, к примеру, зачем рубить лес летом или осенью, когда дорог нет, полигон непроходим не только для техники, но и для людей, вон, по брюхо в воде люди ползают. Или зачем отсыпать плотину в октябре осенью или в апреле весной, когда грунт или уже начинает промерзать, или еще мёрзлый. Не только бессмысленная, но и вредная, опасная работа!

И второе – нужно рассчитать цикл сезонных работ так, чтобы каждая операция легче всего выполнялась именно в это время. Предлагаю все работы по подготовке полигона приостановить, буквально с завтрашнего дня, людей направить на утепление драги к зиме, на береговые работы – к примеру, давайте заготовим «мертвяки» до конца сезона, на весь ход драги. Трелёвочники с полигона снять и направить на ремонт, Михаилу Алексеевичу, – взглянул он на механика, – так организовать ремонт, чтобы до ноября вся техника была на ходу. Освободившихся трактористов направить на бульдозеры, укомплектоваться, наконец, полностью, на всех машинах. А у них, у бульдозеристов, до конца сезона задача конкретная – закончить строительство плотины. Ну а драгерам нужно, Петр Петрович, – обратился он к техруку драги, – отрабатывать полигон буквально по квадратам, не отставать от графика, но и не опережать его, иначе убежим вперед по подготовленному полигону, а весной начинать работу драге станет негде – плотину придётся «грызть»! Причем – плотину мерзлую!

– Вот это правильно, – подал голос Трофимов, один из самых опытных драгеров, – давно мы говорили, что некуда нам спешить.

– Правильно, говоришь? А зачем же ты, Фёдор, «зашагивал» сегодня по четыре с половиной метра, когда тебе предписано геологом – шагать не более трёх метров, иначе остаются «межшаговые» целики? Куда ты торопился?

– Ну, Георгий, совсем ты положил меня на лопатки. Не озадачены были, так вот, как сейчас. Следить теперь будем!

– Марат Ефимович, полный график работ, по тому принципу, что я говорил, мы подготовим через неделю, доложить вам сможем через десять дней. Как только вы назначите дату рассмотрения, к этому сроку мы будем готовы.

Зафесов задумался. За столом все молчали. Ждали реакции Главного.

– А как с планом этого года, Владимир Захарович?

– План будет, Марат Ефимович, – Литвяков хотел подняться, но Зафесов остановил его – «сиди, а то потолок выдавишь», – мы это тоже обсчитали. Но, только план. Никакого перевыполнения. Драгу направляем в отработке полигона так, чтобы с первых чисел ноября остановиться на зимний ремонт. Это как раз увязывается с подготовкой отработки следующего года.

– Как будем удерживать воду в котловане?

– Смонтирована передвижная насосная установка. На санях. Внизу, за пройденной плотиной, готовим зумпф – углубляем и со всех сторон отгородим небольшими дамбочками. Думаю, воду удержим.

– А вверху, на втором полигоне?

– По плану, должны подвесить лед на специально заготовленных кольях. Но вот, Георгий Александрович предлагает верхнюю плотину не перекрывать. Я с ним согласен – по времени получается, что оттаять, пока мы будем отрабатывать первый участок, полигон успеет. Как бы работа с кольями не оказалась пустой тратой и времени, и кольев, и трудовых затрат.

– Да, очень уж нравится нам чего-нибудь «не делать». Вы сначала график покажите, потом и будете говорить, на чем экономить труд людской. Все, о чем вы тут наговорили, еще желаемое, а предохранение полигона подвеской льда на кольях – прием испытанный, опробован, дал уже хорошие результаты. Если бы вы прошлой зимой сучья деревьев, что заготовили при расчистке полигона, не сожгли, а разложили по краям льда, где появились провалы – полигон вообще сохранился бы талым. Давайте не будем спешить, колья продолжайте готовить, ну не знаю, не сейчас, так в ноябре, времени у нас хватит, лед ведь тоже, должен еще намерзнуть, чтобы было куда колья те ставить.

Давайте так. Работы на полигоне останавливайте, это правильно, людей займите там, где сегодня нужнее. Трелёвочную технику на ремонт – это тоже правильно. С графиком работы драги тоже согласен. Выполняйте годовой план, перевыполнять не надо. Остальные, запланированные работы по подготовке полигона продолжайте выполнять. Плотину, когда подойдет время – перекрыть, полигон на втором участке подтопить. Колья ставить будем – хуже не будет. Еще предлагаю рассмотреть возможность смонтировать вторую насосную. Будем перекачивать воду и на второй участок, за верхнюю плотину. Тогда у нас будет двойной запас по предохранению песков от мерзлоты – и колья, и насосная. На солнышко надейся, да сам тоже не плошай! Экономисту с бухгалтерией – подсчитать затраты по всем работам графика, когда он будет готов, и все это вместе представить через две недели в производственный отдел прииска. Рассмотрим ваши расчеты на техсовете. Всё! Все свободны. Кроме Литвякова и Красноперова.

– Как устроился, Георгий Александрович, как осваиваешься?

Трудности, недоразумения, непонимания с бригадами – рассказывай свои первые впечатления. Сколько ты уже у нас, с июля?

– Да, два месяца уже работаю. Осваиваюсь, трудностей, непонимания пока нет. Владимир Захарович помогает неназойливо, мы с ним всё сначала обговорим, согласуем, ну а уж потом, с бригадами, я разбираюсь. Тут со стороны начальника участка полное ко мне доверие, он в мои распоряжения не вмешивается. И это помогает – все понимают, начальник над ними один, распоряжения, задания надо выполнять, жаловаться некому.

– Ну, пожаловаться при нужде всегда найдется кому, но хорошо, что до этого не доходит. А дома как, где родители, как они?

– Родители на Урале. Плохо с родителями, отец лежит, парализован, мать с ним одна, по-доброму то на Урал надо было ехать, тяжело им одним, да вот, распределили.

– Может, сюда их как-то?

– Да куда, что вы, я же говорю, отец лежит, не ходячий. Да и врачи, там ведь все привычное уже, и он всех знает, и его.

– Ну, даст господь бог, может, еще все и обойдется. Хотелось, чтобы закрепился ты у нас, задержался.

– Три года, Марат Ефимович, как положено по закону, а дальше все от здоровья родителей будет зависеть. Скорее всего, уеду на Урал.

– Ну, ладно. За три года еще много воды утечет. Будем работать.