Текст книги "Золотая клетка"

Глава 7
День зимнего солнцестояния

День зимнего солнцестояния прошел в меру тихо. Императрица совершила свое жертвоприношение, народу раздали одежду в дар, а во дворце провели банкет – во имя процветания империи и убывающей луны.

Мин Сянь, уставшая за день от множества ритуалов и крошки в рот не успевшая взять, сидела на возвышении за столом, слушая, как придворные возносят ей хвалу. В каждом их слове ей слышалась насмешка.

Императорский дядюшка, министр Вэй, сидел по правую руку от нее. Он поднял вверх чашу с вином.

– Да здравствует императрица, и да будет процветать народ, – сказал он, кланяясь ей. Мин Сянь, хоть она и не очень любила вино, ничего не оставалось, как выпить с министром. Она видела, как безмятежен и расслаблен Вэй Шаопу – словно по столице и не бродили слухи, которые даже придворных заставили понервничать. Тот факт, что племянница неизменно будет на его стороне, поскольку без него она не имеет никакой власти, делал его надменное, красное от вина лицо еще более довольным. Мин Сянь хотелось уйти с банкета.

Шан Юй, сидевший по левую руку от девушки, нахмурился, глядя на покрасневшее лицо молодой императрицы. Сегодня ее лицо не скрывали подвески, волосы были собраны в изящную прическу с золотыми шпильками, украшенными жемчужинами и кораллами. Она была одета в светло-золотой халат, который делал ее белую кожу еще бледнее в дрожащем свете сотни свечей. Шан Юй уже выступил с тостом в честь праздника и теперь молчаливо пил за своим столиком чашу за чашей, угрюмо поглядывая на императрицу. Поэтому Мин Сянь старалась не обращать внимания на левую сторону зала, от которой шла тяжелая энергия.

– Мы устали и отправляемся в свои покои, но дражайшие министры пусть продолжают пиршество, – наконец произнесла Мин Сянь. – Мы поднимаем эту чашу с вином за драгоценных подданных и народ Поднебесной, – она залпом выпила и поднялась, невольно цепляясь за подлокотник драконьего ложа. Чжоу Су тут же подскочил к ней, аккуратно беря под локоть. Министры поклонились. Шан Юй нахмурился еще сильнее – императрица была пьяна и явно с трудом стояла на ногах, рискуя потерять лицо, но ее черты оставались такими же непроницаемыми, будто каменная маска. Великий советник оглянулся на министров, но никто не обращал на императрицу никакого внимания, только министр Вэй скользнул равнодушным взглядом и вернулся к разговору с министром Лю.

Императрица, поддерживаемая Чжоу Су, скрылась в боковом проходе за ширмой. До чуткого слуха Шан Юя донеслись обрывки тихой беседы верховного цензора с каким-то чиновником.

– Императрица еще молода, конечно, она не может и не должна пить с нами на равных. Несколько чаш вина – и она уже сбежала обратно в свой Дворец душевной чистоты, – Чжао Тай насмешливо ухмыльнулся, пряча усмешку в рукаве и наклоняясь к чиновнику ближе. – Господин Тан, сегодня пьем, пока не упадем, иначе кто поддержит славную традицию в отсутствие императрицы? Помню, какие пиры закатывал покойный император… Быть может, следует наконец поднять вопрос о свадьбе императрицы…

Шан Юй сжал пальцы в кулак и неожиданно с громким стуком опустил его на стол. Придворные удивленно оглянулись на него. Чжао Тай прикрыл нижнюю часть лица широким рукавом, поглаживая седую бороду. Он уставился на великого советника без тени страха.

– Прошу господ простить меня, я тоже вас покину, – сквозь зубы выдавил Шан Юй, поднимаясь. Он резкими шагами прошел к выходу и оказался на холодной улице. Запахнувшись в накидку, поданную евнухом, он уставился на двор, освещенный фонарями. Темное небо казалось низким и зловещим. Желая остудить голову, он направился вдоль широких галерей дворца.

Гвардейцы, завидев его черную высокую фигуру в развевающейся накидке, тут же складывали перед собой руки в приветствии. Служанки и евнухи сначала шарахались от него, явно думая, что он нечистая сила, но затем узнавали и кланялись. Шан Юй знал, что внушает страх одним своим видом, и был совсем не против. Погруженный в мрачные мысли, он переступил через порог какого-то павильона и осознал, что шел, не разбирая дороги, и ноги привели его в самое знакомое место – Дворец душевной чистоты. Он замер у ворот, глядя, как по высоким ступеням поднимается тонкая фигура, поддерживаемая евнухом. За ними следовала свита из слуг, несущих фонари.

Он сделал шаг вперед, желая нагнать фигуру в светлых одеждах, в темноте ночи казавшихся траурными. Мин Сянь покачивалась на ветру, и даже с такого расстояния Шан Юй видел, как покраснело ее лицо. Добравшись до террасы, императрица неожиданно отмахнулась от руки Чжоу и сделала шаг вперед – к каменной ограде.

Шан Юй невольно вышел из тени ворот.

– Чжоу Су, смотри! – прозвенел звонкий голос императрицы. Сейчас она не казалась такой равнодушной и холодной, как когда разговаривала с придворными. – Снег! – Мин Сянь вытянула руку над пустотой, хватая что-то. Шан Юй поднял глаза и увидел, как с неба опускаются белые хлопья первого снега. – Снег, – хихикнула Мин Сянь, пьяно разглядывая свою пустую ладонь.

 
– Снег с севера врывается в Чанша,
Летит по воле ветра над домами,
Летит, листвой осеннею шурша,
И с дождиком мешается в тумане.
Пуст кошелек – и не дадут в кредит
Налить вина в серебряный мой чайник.
Где человек, что просто угостит?
Я жду: быть может, явится случайно[30]30
  Стихотворение «При виде снега» Ду Фу, великого китайского поэта. Пер. А. И. Гитовича.


[Закрыть],
 

– продекламировала Мин Сянь, и внезапная грусть охватила ее душу. Она сжала пустую ладонь и прижала к груди, чувствуя острое одиночество. Она посмотрела вниз и вздрогнула – там, глядя вверх, в неярком свете ночи и фонарей стоял Шан Юй, не отрывающий от нее взгляда.

Мин Сянь задрожала всем телом, сжимая тонкие пальцы в кулаки и пряча их в рукавах. Затем она развернулась и быстро направилась внутрь дворца, чуть не упав по пути, когда запуталась в собственных ногах, но Чжоу Су успел ее подхватить. Шан Юй видел, как императрица скрылась во Дворце душевной чистоты, после чего, чувствуя щемящую тоску в груди, отвернулся и пошел прочь, чтобы вернуться в свое холодное поместье. Снег усилился, накрывая его плечи и голову, превращая в подобие сугроба – такого же ледяного, как и чувства в его душе.

* * *

Снег продолжал идти всю неделю, укрывая землю и дома белоснежной пеленой. Мин Сянь с легкой улыбкой наблюдала из окна, как резвятся служанки, играя в снежки. Перед утренними собраниями она глядела, как снеговики превращаются в министров, отряхивая снег на террасе перед залом утренних собраний. Вечерами она писала снежные картины. Казалось, что с приходом зимы императрица погрузилась в меланхолию – она, как и раньше, смотрела на склоки при дворе с равнодушием Будды, но если до этого она задавала вопросы, то сейчас, казалось, полностью отстранилась от происходящего, передав все полномочия великому советнику и министру Вэю. Однако многие чиновники заметили, что императрица словно отдалилась не только от двора, но и от Шан Юя, который обыкновенно имел свободный вход во дворец. Теперь без срочной необходимости ему был запрещен вход во Дворец душевной чистоты, а также отзывалось его исключительное право носить меч во дворце.

Чиновники потирали руки, предвкушая падение ненавистного великого советника, но тот принял удар с абсолютно равнодушным выражением лица, словно это касалось кого-то другого. Зато министр Вэй, чей день рождения пришелся как раз на этот период, получил от императрицы щедрые подарки. Чувствуя, что баланс сил при дворе пошатнулся, многие придворные, еще неделю назад опасавшиеся падения правого министра, с радостью отправились на банкет к министру Вэю, но самой императрицы, сославшейся на слабость, там не было. Вдовствующая императрица позже во дворце похвалила Мин Сянь за доброту к императорскому дядюшке и открытую поддержку.

– Мой брат очень переживал, что слухи, гуляющие по Линьаню, встревожат императрицу, – сказала она, перебирая пальцами сандаловые четки – недавний подарок Мин Сянь. – Однако ты прекрасно разобралась с этой ситуацией. К тому же великий советник хоть и доказал свою непоколебимую верность трону, однако… такая власть в его молодом возрасте… Еще и это разрешение покойного императора разгуливать по дворцу с оружием – где это видано? Ты правильно сделала, что осадила его. – Мин Сянь уставилась на лицо матушки, которая смотрела не на нее, а на четки, словно говорила с ними. Снежная погода как нельзя кстати подходила ее холодной красоте – она была одета в теплый светло-голубой ханьфу, отороченный белым песцовым мехом по вороту, который подчеркивал бледность ее кожи. – Только вот… министр Цао… все еще беспокоит меня. – Наконец она подняла глаза на императрицу, сидящую рядом.

– А что с ним, матушка? – безмятежно спросила Мин Сянь.

– То недавнее покушение на тебя, теперь эти слухи. Не кажется ли тебе, что все это связано? – пытливо спросила вдовствующая императрица.

– Цензорат и Министерство наказаний провели совместное расследование, вы наверняка читали отчет. – Она пронзительно посмотрела на мать. Конечно, та не имела права читать доклады императрице, но она не сомневалась, что все послания трону сначала проходят через руки матушки и министра Вэя.

– Как же я могла их читать? – не поддалась на провокацию та, вглядываясь в лицо дочери. – Я знаю лишь то, что рассказала мне ты, А-Цюй. По твоим словам, истинного преступника так и не нашли.

– Верно, матушка. – Мин Сянь тут же опустила глаза, вновь становясь покорной и послушной дочерью. – Вам кажется, что это связано с министром Цао? Однако зачем ему это?

– Как ты, должно быть, знаешь… Министр Цао был во фракции бывшего… во фракции простолюдина Мин Сюаня, когда тот находился у власти. Уж не знаю, почему он остался жив, – должно быть, из-за того, что Министерство обрядов всегда держалось подальше от политических интриг и стояло в стороне от конфликтов.

Ее слова значили лишь то, что Цао Юань был человеком очень осторожным и никогда ни во что не вмешивался. Даже то, что он находился во фракции Мин Сюаня – это не более чем догадки. На деле он никогда не выступал на его стороне во время собраний и в целом занимал довольно отстраненную позицию. Поэтому громкий скандал с бывшим наследным принцем его и не зацепил: ему удалось сохранить не только жизнь, но и должность.

– Мы понимаем, матушка. Мы поручим кому-нибудь приглядеться к нему, – вздохнула Мин Сянь.

– Верно, А-Цюй, нам нельзя допустить второго такого скандала и кровопролития, – удовлетворенно кивнула вдовствующая императрица. – Императорская семья достаточно пережила. Я могу посоветовать тебе человека, если ты не знаешь, кому это поручить…

– Спасибо матушке за помощь, Мы знаем подходящего человека, – сказала императрица, поднимаясь с теплого кана. – Прошу вас следить за своим здоровьем, погода нынче холодная. Мы прикажем доставить вам угля, которым отапливают наши покои.

– Спасибо, – улыбнулась Вэй Жуи, хотя в ее взгляде промелькнуло что-то похожее на замешательство, но она быстро справилась с собой. – Аккуратнее по дороге, – голос ее смягчился мирным разговором, и она даже поднялась, чтобы проводить дочь.

– Конечно, матушка, – сказала Мин Сянь, покидая покои. Стоило ей оказаться на улице, как безмятежное выражение исчезло с ее лица, сменяясь холодным равнодушием. – Чжоу Су, – сказала она, пока тот надевал на нее песцовую накидку.

– Ваш слуга здесь.

– Прикажи пригласить младшего цензора Ян Лэя во дворец на аудиенцию, – сказала она, запахиваясь в мягкий белый мех.

– Слушаюсь, Ваше Величество.

* * *

Мин Сянь сидела за своим столом в кабинете, когда Чжоу Су объявил:

– Младший цензор Ян прибыл по приказанию Ее Величества.

– Впусти, – произнесла Мин Сянь, не отрываясь от докладных записок. Ее глаза уже болели от множества прочтенных текстов. В империи все было относительно спокойно: народ процветал, урожай народился добрый, потому что наводнение в Цзяннане было не таким обширным и не уничтожило все посевы весной. Потому к концу года скучающие министры сосредоточились на междоусобной борьбе за власть. Количество доносов на Цао Юаня увеличилось – Мин Сянь ясно видела за этим твердую руку министра Вэя: тот определенно пожелал избавиться от неугодного чиновника.

Впрочем, сам императорский дядюшка пока хранил молчание: накапливал силу, чтобы затем обрушить на несчастного, и тогда даже Небеса не смогли бы помочь ему. Мин Сянь была хорошо знакома с его методами. Потому и императрица заняла выжидательную позицию, не произнося ни слова в адрес Цао Юаня. Она все равно никого не могла защитить.

На пороге кабинета появился худощавый молодой человек, который тут же упал на колени.

– Ваш подданный Ян Лэй прибыл по приказу императрицы, – проговорил младший цензор, обращаясь к ковру.

– Поднимись, – приказала Мин Сянь, отрываясь от записок. Она уставилась на младшего цензора: сейчас ей представилась возможность получше разглядеть этого молодого чиновника. У него было открытое честное лицо, разительно отличавшее его от хитрого Чжао Тая, и большие распахнутые глаза, словно он всегда напуган. Сейчас они сделались еще больше. – Сколько тебе лет? – спросила неожиданно императрица. Младший цензор удивленно вскинул на нее взгляд, а затем тут же опустил его.

– Двадцать, Ваше Величество, – почтительно проговорил он.

– Как ты попал в Цензорат? – спросила Мин Сянь, вытаскивая из стопки докладов свиток. Конечно, она уже знала о нем все – даже у такой слабой правительницы, как она, есть свои глаза и уши. У нее был Чжоу Су.

– Ваш подданный приходится младшим сыном цыши[31]31
  Региональный цензор.


[Закрыть] северного города Чифэнь в уезде У. Я прибыл в столицу на экзамен и стал сюцаем[32]32
  Иными словами, прошел императорский экзамен, получив возможность претендовать на должность.


[Закрыть]. Верховный цензор когда-то был с инспекцией в Чифэне и там же познакомился с моим отцом. По его рекомендации я попал в Цензорат, – скромно произнес Ян Лэй. Мин Сянь кивнула – все это сходилось с информацией, которую она получила. Единственное, Ян Лэй умолчал о том, что не просто стал сюцаем, а получил первое место на экзамене и сам глава Академии Ханьлинь[33]33
  Императорская канцелярия, выполнявшая множество функций при дворе и занимающаяся между прочим оценкой экзаменационных сочинений, написанных на императорских экзаменах.


[Закрыть] похвалил его.

– Почтенный Сун Лянь был наповал сражен твоим сочинением, – многозначительно проговорила императрица.

– Господин Сун слишком высокого оценил этого подданного, – Ян Лэй тут же склонил голову еще ниже.

– Хм, – младший цензор услышал тихий смешок.

– У Вашего Величества есть ко мне какое-то дело? – спросил Ян Лэй.

– Мы… хотели бы поручить тебе одно расследование, – проговорила Мин Сянь, бросая ему доклад со своего стола. Тот раскрылся и упал прямо перед младшим цензором. Юноша задрожал, собирая рассыпавшуюся докладную записку.

– Расследование против министра церемоний Цао Юаня? Кража из казны? – Ян Лэй поднял глаза от записки. – И-и-императрица. – Он тут же опустился на колени и склонился в глубоком поклоне. – Этот подданный занимает слишком низкую должность для такого расследования.

– Потому Мы и поручаем его тебе. – Ян Лэй изумленно поднял глаза на императрицу. Лицо той оставалось непроницаемым. – Понимаешь?

Ян Лэй был сообразительным. Конечно, он понимал.

– А… верховный цензор? – спросил он после некоторой паузы.

– Чжао Тай будет предупрежден, что дело поручено тебе. Мы были удовлетворены твоим расследованием покушения и потому хотим доверить тебе это важное дело. Кража из казны – это серьезное преступление, – произнесла императрица с нажимом.

Ян Лэй растерялся. Только что он полагал, что императрица не хочет, чтобы он всерьез расследовал дело, однако следующие ее слова говорили об обратном.

– Ты должен докопаться до сути дела. Отчитываться будешь лично Нам, – произнесла Мин Сянь, махнув рукой. – Не обсуждай детали с Чжао Таем. Можешь сказать ему, что все идет своим чередом.

Ее внезапно начал раздражать Ян Лэй. Она выбрала его, потому что тот показался ей честным и верным закону, а также с совершенным отсутствием связей. Он более чем блестяще закопал дело о покушении и все же слишком боялся верховного цензора. Ни для кого не было секретом, что министр Вэй хотел уничтожить министра Цао и эти обвинения – лишь предлог.

– Этот подданный понял, – младший цензор Ян опустился на колени. – Я сделаю все, что в моих силах.

– Мы рассчитываем на это. Мы даем тебе все полномочия и власть расследовать это дело. – Когда Ян Лэй поднял глаза, он увидел, что императрица уже вновь не обращает на него внимания, закопавшись в бумаги. – Можешь идти, – махнула она рукой, не глядя на него.

Ян Лэй быстро вскочил с колен, направляясь к выходу. В дверях кабинета Мин Сянь окликнула его:

– Если… – она будто замялась, и Ян Лэй выжидательно замер, глядя на красивое лицо императрицы, – если обвинения подтвердятся, доложи сначала Нам.

Ян Лэй кивнул и в смешанных чувствах покинул императорский кабинет. Он чувствовал, как на его плечи только что опустили тяжелую ношу. Он оглянулся на двери, возле которых застыли гвардейцы. Ее Величество… какие цели она преследует? Младший цензор Ян покачал головой и направился прочь: верно говорят, мысли правителей – загадка для подданных.

Стоило Ян Лэю покинуть кабинет, Мин Сянь откинулась на спинку кресла. Интересно, может ли она доверять этому младшему цензору? Может ли она вообще доверять хоть кому-то в этом холодном дворце? В этой стране? Ощущая бездонную усталость и одиночество, молодая императрица помассировала виски, закрывая глаза. Перед ее мысленным взором вспыхнуло знакомое суровое лицо, и она отмахнулась от видения, распахнула глаза и вновь с головой ушла в записки.

Глава 8
Фестиваль Лаба[34]34
  Также известный как День просветления Будды – празднуется восьмого числа двенадцатого лунного месяца. Изначально буддийский праздник, ставший народным фестивалем.


[Закрыть]

Мин Сянь оторвала взгляд от доклада перед собой, когда уже почти стемнело. Хоть день и прибавлялся, все еще смеркалось рано.

– Чжоу Су, – позвала он. Верный евнух тут же подошел к ней, шаркая носками по полу.

– Да, Ваше Величество?

– Какой сегодня день? – спросила Мин Сянь в некоторой прострации.

– Отвечаю Вашему Величеству: восьмой день двенадцатого лунного месяца. Сегодня… жители столицы празднуют фестиваль Лаба, – после некоторого замешательства добавил евнух.

– Лаба? – переспросила императрица.

– Да. На улицах столицы кипит ярмарка, – проговорил старый евнух.

– О, – безэмоционально ответила Мин Сянь. Она поднялась из-за стола и сделала пару шагов, чтобы размяться. – Чжоу Су, – неожиданно позвала девушка.

– Да?

– Как думаешь… – Мин Сянь замялась, словно что-то занимало ее мысли. – Мы могли бы тайно покинуть дворец и посмотреть на ярмарку?

– Ваше Величество? – лицо евнуха приобрело озадаченное выражение. – Я боюсь, что…

– Инкогнито, – быстро добавила императрица. Сейчас она походила на маленькую принцессу, выпрашивающую у дворцового евнуха очередной лист драгоценной бумаги. Сердце Чжоу Су смягчилось от воспоминаний.

– Я думаю, это можно устроить, Ваше Величество, – с поклоном ответил Чжоу Су. – Однако ваш старый слуга…

– Мы возьмем с собой Ду Юнпина. Он отличный воин и сможет защитить нас на прогулке. Много людей привлекут внимание, – все звучало так, будто императрица давно продумала план. – Принеси какую-нибудь простую одежду и прикажи позвать капитана Ду в кабинет.

Видя, что императрицу не переспоришь, Чжоу Су покорно кивнул и пошел устраивать все, бормоча себе под нос, что затея совершенно ужасная и Ее Величество зря подвергает себя ненужной опасности. Особенно учитывая недавнее покушение на нее. Не исключено, что убийцы просто затаились и ждут своего часа. Покачивая головой в расстройстве, он отдал приказ приготовить одежду и направился лично разыскать капитана Ду. Чем меньше народу знает о тайном выходе императрицы из дворца, тем лучше.

Капитан Ду оказался в комнате отдыха гвардейцев. Чжоу Су, зайдя в небольшое натопленное помещение, изумленно обнаружил, что тот выпивает вместе с великим советником, и двое, кажется, отлично проводят время.

– Евнух Чжоу, – поприветствовал его кивком головы капитан стражи. – Чем обязан?

– Императрица вызывает вас к себе, – скосив глаза на Шан Юя, безмятежно устроившегося на стуле за столом, сказал евнух.

– По какому вопросу, позвольте узнать? – капитан Ду нахмурился и подошел к евнуху, с сожалением взглянув на чайник с вином и кости, в которые они не доиграли.

– Императрица… кх-м… желает покинуть дворец инкогнито и посмотреть на фестиваль Лаба, – снизив голос, проговорил дворцовый евнух, решив, что Шан Юй не слушает их беседу.

– Вот оно как, – еще больше нахмурился Ду Юнпин. Его мужественное лицо скривилось в гримасе. – В таком случае…

– Я составлю императрице компанию, – внезапно произнес первый министр, поднимаясь на ноги. Он положил капитану руку на плечо. – Юнпин, ты слишком пьян. В таком состоянии ты не сможешь защитить Ее Величество.

– Виноват, – Ду Юнпин предательски икнул.

– Но приказ Ее Величества… – в сомнениях проговорил Чжоу Су, поднимая глаза на великого советника. Черные глаза, казалось, прожигали его насквозь. Трусоватый евнух вздрогнул. – Тогда вы сами передадите это Ее Величеству.

– Этому подданному запрещено входить в императорский кабинет без срочного дела. – На губах Шан Юя появилась уничижительная усмешка. – Мне придется попросить евнуха Чжоу о помощи.

– Что ж. – Чжоу Су понял, что его загнали в ловушку, и, опустив голову, направился обратно ко дворцу. Шан Юй, как тень, неслышно ступал за ним по снегу, кутаясь в свой черный плащ. Зайдя в кабинет, евнух остановился, пытаясь отдышаться от быстрой ходьбы. Шан Юй осмотрительно остался за дверьми.

– Ваше Величество? – спросил Чжоу Су, поискав глазами. Мин Сянь вышла из-за ширмы, демонстрируя простое мужское светло-голубое ханьфу. Завязав волосы в пучок на голове, она стала походить на сюцая или на молодого господина какой-нибудь ученой семьи.

– Где Ду Юнпин? – спросила она.

– Он… – замялся Чжоу Су. Он знал, по какой причине Шан Юю запретили вход во дворец, и теперь не знал, как начать. – Капитан Ду выпил вина, а потому… сказал, что не сможет добросовестно выполнить свои обязанности. Однако он был вместе с великим советником, и тот… предложил себя на замену. Поскольку великий советник когда-то служил главой дворцовой стражи, ваш слуга думает, что он хорошо подойдет… на эту… – Чжоу Су поднял глаза, чтобы увидеть яростный взгляд Мин Сянь.

– Что? – спросила Мин Сянь, чувствуя, как к горлу подступает досада. Евнух Чжоу затрясся от страха и тут же плюхнулся на колени.

– Этот слуга виноват, я немедленно пошлю назначить капитану Ду наказание и потребую у него самого способного из гвардейцев!

Мин Сянь провела ладонью по лицу, с силой заставляя себя успокоиться.

– Не надо, – бросила она. – Ладно. Где он?

– Памятуя приказ Вашего Величества, он не посмел ступить за порог кабинета, – дрожа всем телом, проговорил Чжоу Су. Вот уж не думал он, что этот обычный вечер принесет ему столько проблем! Почему от великого советника всегда столько хлопот?!

– Позови его. Ему тоже… надо переодеться. Второй комплект телохранителя здесь.

Не желая испытывать судьбу, евнух Чжоу тут же подскочил на ноги и, кряхтя, направился к дверям. Шан Юй стоял столбом, кажется, не сдвинувшись ни на цунь[35]35
  Мера длины, равная примерно 3,33 сантиметра.


[Закрыть] за все это время.

– Великий советник, прошу вас в кабинет, – с поклоном сказал евнух. – Второй комплект одежды находится за ширмой, прошу вас переодеться, и мы немедленно отправляемся.

Шан Юй кивнул и молча прошел мимо него. Он опустился на колено перед Мин Сянь:

– Этот подданный Шан Юй приветствует императрицу.

– Иди… переодевайся, – даже не посмотрев на него, в раздражении сказала девушка, кивая на стопку одежды. – И тебе придется одолжить у капитана Ду меч.

– Да, Ваше Величество. – Не веря в свою удачу, Шан Юй тут же поднялся, отправляясь за ширму. Он облачился в простые темные одежды, подходящие для слуги или телохранителя, и вышел обратно в кабинет.

Мин Сянь окинула его критическим взглядом и тут же отвернулась. Шан Юй совершенно не походил на обычного телохранителя – его мужественное лицо дышало благородством и властностью.

– Отправляемся, – сказала она, направляясь к выходу.

– Ваше Величество. – Неожиданно ей на плечи легла меховая накидка – из черного как ночь меха. Шан Юй отступил, опуская руки. Краткий момент близости заставил его сжать кулаки. – Там очень холодно, если Ваше Величество не брезгует, вы можете воспользоваться моей накидкой, она вполне неприметная.

– Мы… – растерялась императрица, запуская пальцы в черный мех, чтобы накидка не упала с плеч. Она и правда совсем забыла, что на улице зима.

– Я помогу вам застегнуть. – Шан Юй сделал шаг вперед, обхватывая длинными пальцами пряжку на шее императрицы и быстро ее застегивая. Его прохладные пальцы мимолетно коснулись шеи Мин Сянь. После этого, словно боясь, что не сможет отступить, великий советник снова сделал шаг назад и опустил голову. Его горячий взгляд на миг опалил Мин Сянь, заставив ее щеки покраснеть без причины.

Она прочистила горло и в приступе смущенного раздражения дернула за мех.

– Пойдем. – И императрица тут же зашагала из кабинета.

Чжоу Су повел их вдоль стен дворца к воротам для прислуги. Он также предусмотрительно передал пребывающему в прострации Шан Юю меч, одолженный у гвардейцев. Вручил он и мешочек с серебром императрице.

– Будьте осторожнее, Ваше Величество, – тихо проговорил он, выпуская их из дворца. – Я буду ждать вас здесь через два шичэня.

Императрица кивнула и с радостно подпрыгивающим сердцем вышла за стены своей тюрьмы. Шан Юй, не отставая, следовал за ней. Полной грудью вдохнув морозный воздух, Мин Сянь расправила плечи и зашагала по улице.

Довольно быстро они попали в людской водоворот – кругом царила атмосфера праздника. Забыв на миг о том, что на ее плечах лежит ответственность за всю страну, молодая императрица с любопытством ребенка крутила головой по сторонам. Несмотря на снегопад, на улицах стояли прилавки торговцев, продающих разные безделушки и сладости, и, конечно же, кашу Лаба – традиционное блюдо праздника[36]36
  Традиционная «каша Будды» готовится из восьми главных и восьми дополнительных ингредиентов, поэтому ее также называют «каша восьми драгоценностей». К основным составляющим относятся рис, пшено, фасоль, красные или зеленые бобы и другие злаковые. К дополнительным – несколько видов орехов: грецкие, лесные, арахис, миндаль, подсолнечные семечки, а также изюм и финики.


[Закрыть].

– Шан Юй. – Мин Сянь резко оглянулась, отрываясь от вида засахаренного боярышника.

– Я здесь, – послышался глубокий голос.

– Мы… – Мин Сянь осеклась, с опаской глядя по сторонам. – Я хочу поесть кашу Лаба.

– Давайте тогда зайдем в какую-нибудь таверну, молодой господин, – предложил Шан Юй. В его глазах, смотрящих на повеселевшую императрицу, плескалась нежность, которая мгновенно заставила Мин Сянь поджать губы.

– Давай. – Девушка отвернулась, взвешивая в руке кошелек с серебром. Судя по всему, евнух Чжоу не поскупился, и она могла купить себе все что душе угодно. Императрица усмехнулась – дворцовый евнух выдает ей деньги на карманные расходы! Она посмотрела на ближайший прилавок, и у нее загорелись глаза. – И еще это купим!

Полчаса спустя руки Шан Юя были заняты многочисленными свертками с покупками императрицы. Как ребенок, дорвавшийся до сладкого, та, не задумываясь, спускала серебро на все, что ей приглянулось, просто переходя от одной лавки к другой. Лавочники, заметив, что молодой господин щедр и сорит деньгами, тут же столпились вокруг него, предлагая пройти к их прилавку.

– А как вам это, молодой господин? Прекрасный засахаренный боярышник!

– А сюда взгляните – есть ли в вашей семье дети? Карамельные фигурки!

– Вертушки! Барабаны!

– Молодой господин, молодой господин, лучшее вино в Линьане! Прошу за мной!

Шан Юй вздохнул. Императрица, совершенно не умеющая торговаться, соглашалась на первую названную торговцами цену.

– Нет, молодой господин, этот человек вас обманывает, карамельный человечек не стоит серебряного слитка, всего пару медных монет, – тихо произнес он, склоняясь над ухом императрицы. Его пьянил слабый запах благовоний, исходивший от Мин Сянь.

– Правда, что ли? – по-детски нахмурив брови, сказала девушка, отдергивая руку с серебром. – Зачем же вы обманываете честных людей?

– М-м-молодой господин, да как же я мог вас обмануть! – тут же воскликнул лавочник, бегая глазами. Увидев холодный взгляд из-за спины Мин Сянь, он задрожал как осиновый лист. – Вам бесплатно!

– Правда? – обрадовалась молодая императрица, улыбаясь.

– Правда-правда! В честь праздника! В виде кого хотите сделать его? – торговец продолжал ловить на себе прожигающий взгляд Шан Юя и потому расточал радушие. Мин Сянь подумала, что это странно, но, обернувшись на своего «телохранителя», не заметила ничего подозрительного – лицо того излучало само добродушие.

– А можно… – задумалась Мин Сянь, глядя на фигуру отрешенного Шан Юя, нагруженного покупками. – Знаете ли вы великого советника? – спросила она, хмыкая.

– О, конечно, молодой господин. Кто ж его не знает! Великий советник ужасно вспыльчив, и говорят, что у него страшно суровое выражение лица и косматые брови. Говорят также, – лавочник понизил голос, будто опасаясь, что великий советник выскочит из-за угла, – что он однажды голыми руками задушил дюжину профессиональных убийц! Он силен и свиреп, как волк! Люди болтают, что он восемь чи[37]37
  Китайская мера длины, равная 1/3 метра. В общем, Шан Юй великан, каких поискать – больше 2 метров.


[Закрыть] ростом, три чи в плечах, а от его взгляда можно умереть от страха.

Шан Юй, отвлекшийся на улицу, изумленно услышал нечто странное и быстро обернулся – императрица смеялась, схватившись за живот! Мин Сянь хохотала так, что на глаза у нее выступили слезы.

– Изобрази мне его! Мой… гм… телохранитель – его большой поклонник, – сказала она лавочнику.

Шан Юй подошел ближе, желая узнать, что произошло, и увидел, как Мин Сянь пытается отдышаться, утирая слезы краем рукава. Вскоре лавочник протянул ей фигурку, походившую на какого-то Чжу Бацзе[38]38
  Герой романа У Чэнъэня «Путешествие на Запад», человек с головой свиньи.


[Закрыть]. Мин Сянь все же всунула ему связку медных монет и под бесчисленные поклоны торговца повернулась к Шан Юю.

– Это тебе, – с хитринкой в глазах сказала она. Шан Юй моргнул, отгоняя воспоминание – именно с таким выражением лица маленькая Четвертая принцесса обычно замышляла какую-нибудь шалость или собиралась пошутить над ним. Он смиренно взял карамельную фигурку и уставился на нее, разглядывая.

– Это?.. – он приподнял брови.

– Это ты, – снова начиная хихикать, сказала Мин Сянь. – Народный герой. – Она похлопала его по плечу и пошла дальше по главной улице, непрерывно посмеиваясь. Шан Юй посмотрел на подарок – чудище совсем не походило на него. Не зная, как расценить слова императрицы, он озадаченно нахмурился и пошел за ней.

– Эм… ваш слуга не понимает, – спросил он, невольно чувствуя дискомфорт. Неужели в глазах императрицы он выглядит вот так?

– Ты когда-нибудь слышал, что говорят о тебе в народе? – вместо ответа спросила его девушка, рассматривая вывески. Она порядком замерзла и теперь желала погреться в тепле какого-нибудь ресторана.

– Ваш слуга не обращает внимания на толки, – отозвался Шан Юй.

– Что ж, Мы… я не удивлена, – поправилась Мин Сянь. – Давай поедим здесь. – Она указала пальцем на вывеску таверны: внутри было многолюдно, а снаружи висели красивые красные фонари.

– Как пожелаете. – Шан Юй все еще держал в руках сахарного человечка и не знал, что с ним делать.