Текст книги "Золотая клетка"

Глава 10
Младший цензор

Утреннее собрание следующего дня, казалось, было наполнено каким-то напряжением. Прежде всего потому, что все придворные то и дело замечали яростное выражение лица всегда спокойной и отрешенной императрицы. И яростным оно становилось, когда она смотрела на великого советника, чей висок неизвестным образом оказался разбит. Министр Вэй в предвкушении мысленно потирал руки – кажется, отношения между императрицей и ее правой рукой достигли точки кипения.

Шан Юй то и дело ловил на себе этот взгляд и тут же возвращал его со спокойствием Будды. Это приводило императрицу в еще больший гнев, потому что смотреть на него прямо она не могла и лишь отводила глаза.

– Великий советник, – процедила она ледяным голосом наконец, – неужели у вас нет никаких замечаний касательно доклада о налогах министра Вэя?

Шан Юй тут же сделал шаг вперед, опускаясь на колени.

– Этот подданный не знает, что еще можно добавить, прошу Ваше Величество простить за глупость, – и он опустился на пол, простирая руки.

Воздух в зале сгустился еще сильнее. Даже министр Вэй сглотнул, хотя знал, что его доклад безупречен – он идеально скрыл все недостатки и слишком большие расходные статьи, и императрице в руки попал лишь сильно отредактированный документ, в котором казалось, что все замечательно. Мин Сянь никогда не проявляла интереса к этим докладам, поэтому казной всецело распоряжался ее императорский дядюшка. Он не мог понять, почему царственная племянница неожиданно обрушила свой гнев из-за этого доклада – но не на него, а на Шан Юя.

– Великий советник невнимателен и непочтителен, – сквозь зубы произнесла Мин Сянь, глядя на коленопреклоненную фигуру. Сердце ее на миг кольнуло, но проведя языком по губам и почувствовав жжение, она снова рассвирепела. – Мы приказываем дражайшему советнику провести два дня дома в размышлениях о своей ошибке.

– Подданный повинуется, – спокойно отозвался Шан Юй. Его безмятежность еще сильнее взбесила императрицу – она резко поднялась на ноги и, взмахнув рукавами, направилась в боковую дверь.

– Многие лета императрице! – донеслось ей вслед, когда чиновники спешно попадали на колени.

Когда за императрицей закрылась дверь, Шан Юй медленно поднялся на ноги. К нему, хмурясь, подошел министр Вэй.

– Великий советник, чем вы так прогневали Ее Величество? – Он с притворным сочувствием смотрел на молодого мужчину, но голос его был полон язвительной желчи.

– Был невнимателен и непочтителен, – неожиданно хмыкнул Шан Юй, поправляя рукава, – прошу прощения, министр Вэй, я должен немедленно возвратиться к себе, чтобы поразмыслить над своей ошибкой. – И, не сказав больше ни слова, он направился прочь из зала утренних собраний.

– Высокомерный мальчишка, – услышал он тихое шипение позади, но даже не обернулся. Всем чиновникам показалось, что, несмотря на странное наказание Ее Величества, настроение у великого советника было на редкость превосходное. Легкая улыбка играла на его губах, когда он проходил мимо них, а его шаги были широкими и легкими, словно он и впрямь спешил обратно в свою резиденцию, чтобы исполнить наказание.

Между тем Мин Сянь, сославшись на головную боль (а ее и вправду мучали головные боли из-за выпитого вина), передала матушке извинения, что не сможет навестить ее сегодня. Служанка, вернувшаяся от вдовствующей императрицы, принесла от той корень женьшеня и совет поберечь здоровье.

Когда Мин Сянь, оказавшись во внутренних покоях, увидела аккуратно сложенную дворцовой прислугой черную меховую накидку, один только ее вид мгновенно испортил ей настроение.

– Чжоу Су, – позвала она, прожигая черный мех глазами и мечтая, чтобы накидка провалилась сквозь землю.

– Да, Ваше Величество? – спросил евнух, входя с пиалой свежего чая. – Головные боли усилились?

– Нет, – отмахнулась императрица. – Почему эта накидка еще здесь?

Евнух Чжоу замялся.

– А где она должна быть? – осторожно спросил он, глядя, с какой неприязнью смотрит Мин Сянь на несчастный предмет одежды. Он был в недоумении – разве вчера императрица не пришла в ней? Однако через секунду его поразило воспоминание – эту накидку носил великий советник и, очевидно, это он вчера одолжил ее Мин Сянь. До того, как разозлил последнюю. – Я немедленно прикажу отослать ее хозяину, – торопливо поставив поднос на столик, евнух подошел к накидке, беря ее в руки. Тяжелый мех был приятным на ощупь, нагревшись в натопленной комнате.

– Да, – рассеянно сказала Мин Сянь. – То есть нет, – в дверях она неожиданно остановила евнуха, и тот замер, в недоумении глядя на императрицу. – Оставь. – Девушка устало опустилась в кресло, массируя виски.

– Но, Ваше Величество… – в сомнении протянул евнух, не понимая мотивов поступков императрицы.

– Мы сказали, оставь здесь! – вдруг резко повысила голос Мин Сянь, но затем тут же как будто вся сжалась, закрывая лицо рукой.

– Как пожелаете, Ваше Величество, – мудро отозвался Чжоу Су, кладя сложенную накидку на край стола и забирая поднос. – Слуга удаляется.

– Да, иди, – не открывая лица, сказала она. – Позже отправимся в кабинет, Мы только немного отдохнем.

Чжоу Су покинул личные покои императрицы, оставляя ее одну. Мин Сянь отвела наконец руку от лица, глядя на накидку – ее присутствие притягивало ее взгляд, невольно напоминая о хозяине. Она устало прикрыла глаза: она не хотела о нем помнить. Она не хотела ничего, всего лишь… спокойствия.

* * *

Мин Сянь, как обычно, просматривала доклады в кабинете, когда вошел Чжоу Су и с поклоном доложил, что младший цензор Ян просит аудиенции у императрицы.

– Зови, – нахмурилась та, откладывая в сторону бумаги и скрещивая пальцы перед собой. Прошло уже две недели с того момента, как она последний раз видела Ян Лэя, и, поскольку тот не передавал никаких отчетов, поставила крест на его расследовании. В конце концов, чего мог добиться младший цензор без связей и денег? Она отправила его копать под одного из глав шести Министерств, неудивительно, что тот залег на дно.

Она была приятно удивлена вновь увидеть коленопреклоненную фигуру молодого чиновника перед собой.

– Поднимись, – приказала она. Ян Лэй поднял голову и медленно встал. Он казался осунувшимся и похудевшим, а на его лице была написана плохо скрываемая тревога. Мин Сянь невольно заинтересовалась. – Как продвигается расследование? – спросила она.

– Ваш подданный неумел, – повинился Ян Лэй, снова грохаясь на колени. – Он потратил столько времени, но не нашел веских доказательств преступлений министра Цао.

– Вот как. – Императрица равнодушно взяла со стола следующий доклад, снова принимаясь за работу. – Почему же Мы не видели тебя две недели?

– Этот Ян провел независимое расследование: лично опросил всех подчиненных министра Цао и проверил финансовые отчеты.

Ян Лэй достал из рукава свиток и подполз на коленях к императрице. Та протянула руку, беря свиток. Она быстро пробежала по нему глазами, отмечая скрупулезность и трудолюбие младшего цензора – он действительно тщательно изучил все финансовые отчеты Министерства обрядов и даже сунул нос в расходы казны. Мин Сянь прищурилась, глядя на цифры. Она отложила свиток и нахмурилась.

– Что это значит? – спросила она.

– Ваш подданный поистине ничтожен, он не смог найти ничего против министра Цао… кроме одного подозрительного момента.

Мин Сянь замерла, глядя на него с изумлением.

– И что же это?

– Это не связано с обвинениями, но имеет отношение к расходам, Ваше Величество, – быстро принялся объяснять Ян Лэй. Он подскочил на ноги, подходя к императрице и снова раскрывая перед ней свиток. – Видите, вот здесь. – Он ткнул пальцем в один из столбцов.

– И что это? – недоумевала императрица. Она даже несколько опешила от наглости младшего цензора, посмевшего вплотную подойти к ней, но затем перевела взгляд на свиток. – Церемония в честь дня рождения покойного императора? – прочитала она заголовок статьи расходов.

– Верно, Ваше Величество, – как учитель примерному ученику сказал Ян Лэй. – Судя по расходам, в храме усыпальницы императора одновременно с церемонией было заказано две молитвы монахам. Не одна, – он посмотрел на императрицу, тонкие пальцы которой окаменели. – Насколько я помню, министр Цао выступал за то, чтобы поставить поминальную табличку бывш…

– Замолчи! – прервала его Мин Сянь. – Мы поняли, к чему ты клонишь. Нет нужды про это говорить.

– Да, Ваше Величество, – понятливо произнес младший цензор. – Эта строчка затеряна среди других расходов, и сумма небольшая, но Ваше Величество должны понимать, что это может сделать министра Цао мишенью при дворе, если информация раскроется.

– Мы понимаем, – Мин Сянь посмотрела на Ян Лэя, который, покусывая губы, стоял рядом с ней. – Что-нибудь еще?

– А, да, – вышел из транса тот. – Проверив отчетность за последние пять лет, я обнаружил схожие расходы каждый год в этот день.

Императрица уставилась на него с легким чувством уважения – этот младший цензор действительно хорош. Он смог найти такую ниточку.

– И еще кое-что подозрительное, Ваше Величество, – сказал Ян Лэй, не замечая ее взгляда. – Хоть Министерство обрядов и чисто, но слухи на пустом месте не возникают. Я попробовал отследить источник слухов и удивился, обнаружив, что первый донос на Цао Юаня был получен от мелкого чиновника, не имеющего права посещать утренние собрания.

– Где он работает? – спросила Мин Сянь.

– В Министерстве двора. Некий Ли Ган. Чиновник восьмого ранга, власти и связей в столице не имеет. Потому мне и показалось это странным, поскольку никаких отношений этот Ли Ган с министром Цао не имеет и, судя по всему, вовсе не знаком с ним лично.

– Министерство двора… – задумчиво произнесла императрица, постукивая пальцами по столу. – Мы поняли. Младший цензор Ян, ты отлично потрудился, Мы очень довольны.

Ян Лэй тут же отступил, падая на колени:

– Это мой долг.

– Чжао Тай знает о результатах твоего расследования? – спросила Мин Сянь.

– Нет, Ваше Величество, вы запретили мне рассказывать ему что-либо.

Мин Сянь шире распахнула глаза в изумлении – молодой человек был либо наивен, либо и правда предан трону. Возможно, и то и другое. То, что кто-то безропотно выполнил ее приказ, порадовало императрицу.

– Мы наградим тебя продвижением по службе, – сказала Мин Сянь, махнув рукой. – Можешь быть свободен.

– Ваш подданный благодарит императрицу за милость! – Ян Лэй уткнулся в ковер с воодушевлением на лице. – Служить императрице – честь для меня! – Он поднялся на ноги и направился к выходу.

– Если… – тихо сказала императрица, но Ян Лэй ее услышал. Он замер, глядя на нее. – Нет, ничего, – наконец сказала Мин Сянь. Подозрительность и неспособность доверять слишком глубоко укоренились в ней. – Ступай.

– Доброй ночи, Ваше Величество, – поклонился ей младший цензор и вышел из кабинета.

Стоило императрице оказаться в тишине, как свиток перед ее глазами начал притягивать взгляд. Она вскочила, бросила его в жаровню и некоторое время смотрела, как огонь пожирает бумагу, не оставляя следов. Если Ян Лэй смог докопаться до этого, то и Вэй Шаопу, запустивший свои руки во все Министерства, знает об этом. Она сделала несколько шагов взад-вперед, обдумывая свои действия.

Тихий стук в закрытое окно заставил ее насторожиться. Она бросила взгляд на дверь, за которой стояли гвардейцы и Чжоу Су, и бесшумно подошла к окну. Приоткрыв его, она впустила внутрь человека в черном.

– Ваше Величество, – поклонилась фигура. – Срочное донесение. – Он протянул ей сложенный лист бумаги.

Мин Сянь тут же взяла его в руки, читая послание, и ее лицо, еще минуту назад напряженное, тут же просветлело. Она легко рассмеялась, комкая лист бумаги в руках. Глаза человека в черном внимательно следили за каждым изменением ее настроения.

– Передай, что Мы поняли, – сказала она тихо. Незнакомец кивнул. – О, и еще кое-что, – она опасливо глянула на дверь и наклонилась ближе к человеку в черном, шепнув ему пару слов. Тот кивнул.

– Слуга понял.

– Будь осторожен, – предупредила императрица, запирая за ним дверь.

– Ваше Величество? – спросил из-за двери Чжоу Су, услышав звук голоса и подумав, что императрица зовет его.

– Чжоу Су, не докричишься до тебя, – лениво протянула Мин Сянь, сидя в кресле, когда старый евнух зашел внутрь.

– Извините, Ваше Величество, с возрастом я стал туговат на ухо, – повинился евнух. – У императрицы какие-то приказания для старого слуги?

– Мы отправляемся во Дворец душевной чистоты. На сегодня довольно докладов.

Взглянув на покрасневшие от чтения глаза императрицы, евнух не мог с ней не согласиться.

– Я приготовлю для вас теплую накидку. На улице снова снег, – Чжоу Су поспешил откланяться, а императрица разжала ладонь, все еще сжимающую лист бумаги, и, поднявшись, бросила его в жаровню. На ее лице играла легкая улыбка.

* * *

Мин Сянь как раз заканчивала рисунок, когда в личные покои ворвался запыхавшийся Чжоу Су.

– Почему ты врываешься в Наши покои? – нахмурилась Мин Сянь, с неудовольствием глядя на евнуха. Из-за его резкого появления она вздрогнула, и полураспустившийся бутон пиона превратился в розовое пятно.

– Ваше Величество, беда! – Чжоу Су обливался потом, а его глаза, казалось, стали больше, чем когда-либо.

– Что произошло? – равнодушно спросила Мин Сянь, глядя на кляксу и думая, сможет ли она ее исправить. Стояла третья стража[41]41
  С одиннадцати до часу ночи.


[Закрыть], и хотя она давно должна была спать, ей не удалось заснуть, поэтому Мин Сянь решила порисовать.

– Это… – Чжоу Су держался за сердце, тяжело дыша, – Министерство обрядов!

– И что с ним? – Мин Сянь окунула кисть в белый цвет, планируя добавить снега на розовых лепестках, чтоб скрыть оплошность.

– Оно… горит! Горит, Ваше Величество!

Только тогда императрица наконец отложила кисть и резко вскинула глаза на все еще пытавшегося отдышаться евнуха.

Глава 11
Пожар в столице

Пожары не были таким уж нечастым явлением в Линьане. Поскольку столица была густонаселена, а дома – деревянными, из-за неосторожной свечи или жаровни, особенно зимой, часто вспыхивали локальные пожары. Однако чтобы горело Министерство обрядов, да еще и ночью – это очевидный поджог. По крайней мере, так болтали зеваки, скопившиеся на улице. Пожар взметнулся в небо с такой силой, что жители соседних дворов в испуге высыпали на улицу, несмотря на ночь и комендантский час. Хлопья густого снега падали на огонь и растворялись в ничто. Спустя час пожар стал стихать, и на рассвете красное зарево наконец исчезло.

Императрица стояла на дворцовой стене – впереди она видела, как поднимается густой белый дым, смешиваясь со снегопадом, а горизонт начинает светлеть. Рядом с ней находился Чжоу Су, а вдоль стены на постах стояла стража. Евнух кинул взгляд на императрицу, гадая, о чем та думает – на молодом прекрасном лице не было ни следа тревоги, скорее безмятежность и толика усталости. Императрица потерла краешек левого глаза и помассировала переносицу.

– Ну что там? – спросила она.

– Пожар удалось потушить, но здание Министерства полностью сгорело, – доложил евнух. Даже ему, толстокожему старику, было холодно здесь на стене, и он украдкой снова посмотрел на императрицу – руки и щеки той давно покраснели от холода.

– Пострадавшие?

– Крыша рухнула очень быстро после начала пожара, и найти никого под обломками пока не удалось. Но, вероятно, внутри никого и не было, только стража у ворот получила легкие ожоги, пытаясь вынести ценности и бумаги, когда разгорелся пожар. Погибших пока не обнаружено, – бойко отрапортовал евнух Чжоу. – Ваше Величество, не хотите ли вернуться в покои? – наконец спросил он после паузы, видя, что императрица застыла на месте, как статуя.

– Из-за чего начался пожар? – проигнорировав его, снова задала вопрос Мин Сянь. Ее била мелкая непрекращающаяся дрожь, и она почему-то подумала о теплой меховой накидке. Эта мысль разозлила ее, и она сжала руки в кулаки, ударяя по обледеневшей стене.

Евнух Чжоу принял это за гнев из-за пожара и поспешил ответить:

– Люди из сыскного департамента уже прибыли на место, как и городская стража. Удалось узнать у зевак, что кто-то видел человека, выбегавшего из Министерства обрядов поздно ночью после закрытия. Его описали как невысокого мужчину в чиновничьих одеждах. Стражники тоже говорят, что заметили его, однако не смогли догнать, поскольку начался пожар и они сосредоточили усилия на более насущных задачах.

– Куда он направился? – спросила Мин Сянь.

– Городская стража сейчас прочесывает улицы города, далеко он не мог бы уйти – городские ворота еще закрыты, а жителям Линьаня приказано сообщать о подозрительных людях.

– Хорошо. – Мин Сянь раскрыла пальцы, подставляя их холодному воздуху. Она и не заметила, как вспотели ее ладони. – Поймать его во что бы то ни стало. Где Цао Юань?

– Отвечаю Вашему Величеству, министр Цао прибыл на место происшествия очень быстро и лично руководил тушением. Вероятно, сейчас он еще там.

– Ясно. – Императрица наконец оторвала взгляд от белого дыма. – Пусть расставят дополнительную стражу на воротах столицы, проверять всех выходящих из города. Отправьте служащих Министерства работ на место пожара, чтобы оценить работы по восстановлению здания. Временным местом работы служащих Министерства обрядов будет… Министерство двора. У них все равно там тихо.

– Да, Ваше Величество, – поклонился Чжоу Су, провожая императрицу в покои. – Постарайтесь отдохнуть, – добродушно отозвался он, закрывая двери за Мин Сянь.

Однако та и не думала ложиться. Вместо этого она нервно вышагивала по комнате, не чувствуя ни холода, ни усталости. В какой-то момент девушка в изнеможении рухнула в кресло, сгребая тонкими холодными пальцами теплую накидку. Она зарылась в нее лицом, вдыхая такой знакомый и привычный запах. Сердце перестало нестись вскачь, и императрица почувствовала себя спокойнее. Однако вместе с тем горечь заполнила ее сердце. Тонкие пальцы впились в мех, словно желая разорвать его на части, но силы в них не хватало.

Наконец сгорбленная императрица поднялась, чувствуя накатывающую усталость. Луч солнца проник сквозь бумажные окна – начинался новый день, и ей совсем скоро вставать. Она не стала раздеваться, рухнув на кровать в одежде и все еще сжимая в руках накидку.

* * *

Казалось, что она только коснулась головой подушки, а Чжоу Су уже будил ее на собрание. Совершенно разбитая, императрица поднялась с постели, в удивлении замечая, что спала, завернувшись в черную накидку.

– Убери это, – поморщилась она. – Вчера ночью было холодно, Мы слишком устали, чтобы звать тебя, – словно в оправдание сказала девушка недоумевающему евнуху. Тот виновато кивнул. Глядя на усталое лицо Чжоу Су, Мин Сянь задалась вопросом, как же должна выглядеть она сама.

– Мы не будем завтракать, – отказалась она от еды, не чувствуя в себе сил даже что-то пережевывать. Пока слуги одевали и укладывали волосы в прическу, Мин Сянь с трудом заставляла себя держать глаза открытыми.

– Как пожелает императрица.

Императрица желает только поспать, подумала она.

Зайдя в зал утренних собраний, Мин Сянь поморщилась – шум стоял такой, что некоторые не сразу заметили, что прибыла императрица. Чиновники переговаривались, обсуждая ночное происшествие – в первом ряду Мин Сянь заметила осунувшегося Цао Юаня. Министр обрядов явно пришел сюда прямо с пожарища, успев только сменить одежды на придворные.

– Да здравствует императрица! – Придворные наконец заметили ее и упали на колени.

– Поднимитесь, – махнула им Мин Сянь.

– Ваше Величество, вы уже слышали о пожаре, не так ли? Нужно непременно найти виновных в поджоге, – вперед немедленно выступил министр Лю, на лице которого было написано откровенное недовольство. Еще бы – именно ему пришлось потесниться из-за этого происшествия и впустить Министерство обрядов под свою крышу.

– Мы слышали, – сдержанно отозвалась она. Она глянула на Цао Юаня – тот стоял с прямой спиной, не делая попыток выступить. Это показалось ей странным. – Подданный Цао, – Цао Юань тут же встрепенулся, делая шаг в центр, – как обстоят дела?

– Отвечаю императрице: к пятой страже[42]42
  К трем утра.


[Закрыть] удалось полностью потушить пожар, однако на месте Министерства осталось лишь пепелище. Все документы, бумаги и вещи – все сгорели, – в голосе министра Цао звучала усталая тоска.

– Что насчет виновника? – спросила императрица.

– Удалось определить злоумышленника и выследить его. Однако… городская стража потеряла его след. – Он вскинул глаза на императрицу, а затем тут же опустил их.

– Потеряла? – нахмурилась Мин Сянь. – Как это может быть? – она в гневе нахмурила брови.

Министр Цао бросился на колени, прижимаясь к земле:

– Отвечаю Вашему Величеству, виновника преследовали до того, пока он не скрылся, однако заходить в то поместье… городская стража не осмелилась, – совсем тихим голосом закончил он. Вокруг немедленно поднялся шум.

– Что значит – не осмелилась?! Кто этот негодяй?! Министр Цао, немедленно говорите! – зазвучали голоса. Мин Сянь увидела, как министр Лю вжал голову в плечи, отступая в сторону на свое место и пытаясь притвориться черепахой.

– Отвечай! – повысила она голос, прерывая недовольство чиновников.

– Ваше Величество, предполагаемый поджигатель… вошел в ворота поместья министра доходов… – еле слышно выдохнул министр Цао, дрожа всем телом. – Не я это придумал! – неожиданно он поднялся и обернулся к министру Вэю с наполненными ужасом глазами. – Министр Вэй, это не моя придумка!

Открытое выражение страха перед правым министром взбудоражило двор. Шепотки, только что утихшие после этой громогласной новости, тут же поднялись с новой силой.

– Он открыто выразил страх перед правым министром…

– Министр Вэй действительно держит в своих руках двор…

– Министр Вэй…

– Тихо! – Мин Сянь ударила по подлокотнику, прерывая все шепотки. – Кто дал вам право шуметь пред Нашими очами? Министр Вэй!

– Я здесь, Ваше Величество. – К сначала опешившему Вэй Шаопу мигом вернулось самообладание, и он выступил вперед, становясь на колени. – Отвечаю императрице: я мирно спал у себя дома, и у меня нет никакой причины поджигать Министерство обрядов и вредить министру Цао. Если Ваше Величество не верит мне, пошлите с обыском городскую стражу в мой дом. – Он распростерся на полу без всякого намека на страх.

Мин Сянь сжала дрожащие от гнева руки в кулаки, со стороны сохраняя хладнокровный вид.

– Дражайший императорский дядюшка, как Мы можем подозревать вас в совершении такого преступления? Мы всего лишь хотели спросить, не видели ли вы или ваши домочадцы ничего подозрительного ночью? Если преступник вошел в ворота вашего дома, может быть, стража вашего поместья сговорилась с виновником? По возвращении домой непременно проверьте все тщательно. Отчет отправьте со слугой во дворец.

– Слушаю и повинуюсь, Ваше Величество, – хладнокровно заявил министр Вэй, поднимаясь с колен.

В зале повисла странная тишина.

– Ваше Величество. – Неожиданно вперед выступил Шан Цзянь, военный министр. – Хотя все мы уверены в невиновности министра Вэя, в столице уже поднялись слухи. Начальник городской стражи доложил мне, что зеваки уже разнесли сплетни о том, будто какой-то чиновник выбегал с места пожара, и затем его видели входящим в поместье министра Вэя. Если Ваше Величество не предпримет каких-то мер, это может повлиять на доверие к трону…

– Ваше Величество. – Министр Вэй сложил руки перед собой, отвешивая поклон. – Ваш покорный слуга понимает, о чем говорит министр Шан. Я добровольно буду оставаться в поместье до окончания расследования, дабы избежать ненужных подозрений.

Мин Сянь с трудом удержалась от смешка, глядя на придворных сверху вниз: стоит одному столпу власти пошатнуться, и шакалы готовы закусать его до смерти. Стоило министру Вэю заговорить о добровольном заточении, как на лицах чиновников промелькнул весь спектр эмоций – от страха за свое положение до злорадства из зависти. Все эти ничтожные люди стремились к власти, а она взирала на них сверху, но власть ее ни капли не привлекала.

Императрица сделала вид, что тщательно обдумывает предложение. Наконец с тяжелым вздохом она сказала:

– Хорошо, императорский дядюшка. В таком случае Мы выделим лучших людей на расследование, чтобы ваш домашний арест закончился как можно скорее.

Хэ Дайюй тут же выступил вперед:

– Министерство наказаний готово взяться за расследование.

– Цензорат тоже готов помочь всеми силами, чтобы восстановить справедливость и честное имя министра Вэя, – печально улыбаясь, сказал Чжао Тай, мягко покашливая. Его седая борода затряслась, пряча смешок.

– Тогда поручаем расследование совместно министру Хэ и верховному цензору Чжао, – махнула рукой императрица. – Докладывать напрямую Нам.

– Конечно, Ваше Величество, – низко поклонились придворные.

– Министр Вэй, задержитесь после собрания, – многозначительно произнесла Мин Сянь, поднимаясь с драконьего трона.

– Утреннее собрание завершено! – громогласно провозгласил Чжоу Су.

Императрица медленно пошла к боковой двери, а министр Вэй тут же направился за ней. Краем глаза она заметила, что министр Лю и несколько других активно поддерживающих правого министра чиновников сбились в кучку, что-то обсуждая. С трудом сдержав смешок (в который раз!), Мин Сянь сложила руки за спиной, заходя в императорский кабинет, находящийся как раз сбоку от зала утренних собраний.

– Ваше Величество, я невиновен. – Стоило ей усесться в кресло, как министр Вэй тут же опустился на колени, складывая ладони перед собой. – Вы же знаете.

– Конечно, дядюшка, поднимитесь, – безропотно произнесла Мин Сянь, махнув ему рукой. – Вы же сами понимаете, Мы не могли при дворе никак не прокомментировать эти обвинения. К тому же… очевидцы до сих пор утверждают, что некий человек входил в вашу резиденцию. – Она постучала пальцами по подлокотнику.

Министр Вэй стоял перед ней со сложным выражением лица:

– Я не знаю, кому и зачем наводить на меня подозрения, но очевидно, что все делается не просто так, – холодно процедил он. От его недавнего спокойствия не осталось ни следа. Он принялся расшагивать туда-сюда, ничуть не стесняясь присутствия императрицы – напротив, принимая ее в расчет не более, чем своих слуг. – Зачем им это делать? К тому же это недавнее нападение на вас, Ваше Величество. – Он остановился, ткнув пальцем в Мин Сянь. – Все это очень подозрительно. И где же в такое время великий советник?

– Под домашним арестом, – дрожащим от гнева голосом ответила Мин Сянь, чувствуя, что на допросе она, а не министр.

– Ах, верно. – Вэй Шаопу отвернулся, продолжив мерить комнату шагами. – Императрица, вам следует быть осмотрительнее. У великого советника много власти в руках. Я удерживаю гражданских чиновников под собой, а он – почти всех военных. Даже в армии у него есть связи! Да далеко ходить не надо: он бывший капитан императорской гвардии! Начни он бунт, и мы его не остановим. Я давно предупреждал вас об этом. – Он снова повернулся к императрице.

– Шан Юй верен трону, – твердо произнесла Мин Сянь без всякого сомнения в голосе. Тихая ярость на ее лице не была видна министру Вэю из-за жемчужных рядов.

– Хорошо. Я и сам это знаю, верно, – подумав, произнес министр. – Да, это не он. Ему нет смысла копать под меня – те немногие при дворе, что открыто поддерживают его, все – лишь мелкие сошки, которым я позволил поддерживать его.

Вэй Шаопу продолжил размышлять вслух, вышагивая по комнате. Мин Сянь почувствовала, что ей становится тошно от одного его вида. Он даже не бахвалился своей властью перед императрицей-марионеткой – нет, он говорил спокойно, как человек, осознающий себя в своем праве. Мин Сянь не сомневалась, что в этой комнате из них двоих бо́льшим правителем сейчас был Вэй Шаопу, ее дорогой дядюшка.

– Ваше Величество, все же вам стоит быть с ним осторожнее. Не отстраняйте его от двора, чтобы не навлечь на себя его гнев, – неожиданно сказал министр Вэй, отвлекая императрицу от мыслей. – Никто не знает, что у него на уме, он непредсказуем.

Мин Сянь отчего-то почувствовала, как горят щеки. Кажется, она догадывалась, чего хочет великий советник, но, разумеется, делиться этой информацией с дядюшкой не собиралась.

– Кто станет во главе Министерства доходов на время расследования? – спросила она.

– Во главе? – изумленно поднял брови Вэй Шаопу. – Я буду работать из своего поместья.

– О, – только и ответила Мин Сянь. Кажется, того совершенно не волновал домашний арест – он даже не воспринимал его всерьез. – Вам придется предоставить список слуг вашего поместья для расследования.

– Неужто вы всерьез собираетесь расследовать это обвинение?! – неожиданно в гневе повысил голос министр. – Вам следует отправить людей искать преступника, а не перерывать мою резиденцию в поисках мифического чиновника!

– Но ведь вы пообещали сотрудничать с людьми из Министерства наказаний и Цензората, – неторопливо произнесла Мин Сянь, не глядя на министра. Она все сильнее ощущала, как в висках пульсирует боль, и стремилась поскорее закончить эту беседу.

– Хм-ф, – насмешливо фыркнул министр, этим звуком выражая все свое отношение к расследованию. Конечно, он не предполагал, что Министерство наказаний и Цензорат, бывшие под его пятой, осмелятся в самом деле расследовать какой-то слух и пойти против него.

– Как пожелает императорский дядюшка, – покорно произнесла императрица, поднимаясь на ноги. – Мы устали, потому просим министра Вэя возвратиться в свою резиденцию и не покидать ее до окончания расследования.

– Как прикажете, Ваше Величество, – сухая кривая усмешка изогнула его губы, когда министр Вэй отвесил поклон и быстрым шагом покинул кабинет. Мин Сянь рухнула в кресло, сжимая виски. Она скинула головной убор, бросая его на пол. Боль пульсировала в висках, а жгучий гнев клокотал в груди. Ей хотелось кричать – от бессилия, от собственной никчемности и давления в груди.

– Ваше Величество! Императрица! – Чжоу Су, вошедший в кабинет, стоило его покинуть Вэй Шаопу, увидел, что императрица сгорбилась в кресле, сжимая виски так, словно хотела сломать свой череп. – У вас снова головные боли? Ваше Величество! Позвать лекаря? – испуганно подлетев к ней, он уставился в бледное, покрытое потом лицо Мин Сянь.

– Не… не стоит, – наконец выдавила та, сконцентрировав взгляд на лице евнуха. – Принеси лучше чаю.

– Немедленно подать чаю Ее Величеству! – крикнул Чжоу Су, семеня к двери. Он не увидел, как императрица, закашлявшись, прижала платок к губам и выплюнула плотный сгусток крови, а затем откинулась на кресле назад, свешивая голову и чувствуя странное облегчение. Она рассмеялась – и смеялась до тех пор, пока не вернулся Чжоу Су с подносом, и этот вид напугал старого евнуха до дрожи в коленях.