Текст книги "Масло"

2

Спагетти готовы.

Услышав писк таймера на телефоне, Рика оторвала взгляд от компьютера, поднялась и прошла на кухню. Ноздри защекотал приятный пшеничный запах. Вода ударилась о дно металлической раковины со звуком гонга, и в воздух взмыла волна белоснежного пара, который тут же разлетелся по углам; лицо обдало влажным теплом.

Переложив поблескивающие спагетти из дуршлага в глубокую тарелку, она достала из холодильника сливочное масло фирмы Calpis, банку тарако[15]15
  Соленая икра, чаще всего икра минтая.


[Закрыть] и заранее вымытые листья периллы, насыщенный зеленый цвет которых напоминал о лете.

На прошлой неделе Рика решилась – выбросила маргарин, который так не любила Кадзии Манако.

С тех пор она уже дважды написала в тюрьму запрос о встрече.

«Я попробовала приготовить рис по вашему рецепту – и была поражена тем, как это вкусно и просто. Никогда больше не буду потреблять трансжиры! И я очень, очень хочу послушать ваши рассказы о вкусной еде, узнать больше о кулинарии, чтобы в конце концов стать вашей достойной собеседницей…»

Рика старалась, чтобы письмо вышло как можно более лестным и приветливым, но Манако так и не ответила. Впрочем, сдаваться она не собиралась. Ничего, она обязательно добьется своего, и Кадзии Манако откроет ей свое сердце.

Сливочное масло от компании Calpis Рика нашла в супермаркете в районе Кагурадзака. В этом супермаркете было много импортных товаров, и туда часто заглядывали иностранцы и домохозяйки из обеспеченных семей. Коробочка бело-коричневого цвета попала на глаза случайно – на полке она была последней. На дворе – середина декабря, близилось Рождество, однако масла в городе по-прежнему было не найти, разве что дорогие зарубежные бренды.

Рика теперь пристрастилась к горячему рису с маслом и капелькой соевого соуса, да еще распробовала на завтрак бутерброд со сливочным маслом, так что купленная в фирменном магазине стограммовая коробочка Echiré закончилась очень быстро. Конец года всегда выдавался напряженным, ей и поспать-то толком не удавалось, а уж о том, чтобы поехать в такую даль за деликатесом, и речи не шло, так что Рика решила найти временную замену. В итоге масло от Calpis ей понравилось, хотя послевкусие у него было не такое яркое, как у Echiré. В блоге Кадзии Манако она нашла пост, где та похвалила масло Calpis, и очень обрадовалась: надо же, вкус ее не подвел. Она поймала себя на том, что раньше чтение блога Манако давалось ей тяжело – пустые фразы мгновенно вылетали из головы, – но после того, как она оценила сливочное масло, некоторые тексты стали выглядеть осмысленно.

Коробку с распечатками Рика перевезла к себе домой, устав от бесконечных напоминаний Юи. Места, чтобы ее поставить, в крохотной квартирке не нашлось – пришлось убрать раскладной столик и использовать коробку вместо него. (Не очень-то приятно было ощутить, насколько беден ее быт, но ничего не поделаешь.)

Рецепты Манако из блога – в основном, французская кухня – казались Рике ужасно сложными, ни дать ни взять, рецепты зелий из подростковых фэнтези, но приготовить пасту с тарако показалось ей вполне выполнимой задачей – всего-то надо отварить спагетти и перемешать ингредиенты. Рика решила попробовать. Все нужные продукты нашлись в круглосуточном магазинчике недалеко от дома, плюс Calpis. В последнее время Рика перестала заходить в кафе быстрого питания и покупать готовую еду. Вместо этого она готовила дома рис или поджаривала тосты; правда, она не смогла отказаться от покупных салатов и растворимых супов. Назвать ее новый рацион «домашней едой» – это, конечно, нет, но раньше-то ей и лапшу заварить было в тягость.

При виде розовой икры Рике почему-то вспомнились пухлые губы Манако. Она тщательно перемешала икру со спагетти, затем бросила сверху несколько кубиков сливочного масла и долго смотрела, как они постепенно тают, придавая блюду красивый золотистый оттенок. Приятный, чуть йодистый запах тарако смешался со сливочным ароматом. Сверху Рика набросала периллу, порвав руками листочки; села за стол и полюбовалась тем, как поблескивают среди спагетти розовые икринки.

Наконец, подцепив немного пасты, она отправила ее в рот.

Пропитанные маслом спагетти заплясали на языке. Вкус оказался легким, и нежным, и пикантным – за счет периллы и икринок. Рика довольно кивнула – она угадала со временем готовки: так, как и надо, альденте. Наслаждение едой уносило прочь все тревоги, и она почти забыла, как злилась сегодня на собственную слабохарактерность.

А злиться было отчего. Героем текущего номера выбрали молодого, успешного и очень популярного политика. По собранным материалам выходило, что он исключительно приятный человек, однако редактор еженедельника потребовал статью в негативном ключе. В итоге Рика подчинилась: выкопала мелкие вредные привычки и процитировала вырванные из контекста неудачные высказывания, чтобы нарисовать портрет крайне высокомерного типа.

Стараясь забыть об этом поскорее, она с жадностью поглощала спагетти. Свежие листья периллы еще сильнее возбуждали аппетит. «Вкусно!» – произнесла Рика вслух. Осознание того, что она сама приготовила что-то съедобное, постепенно отбросило мысли о работе на второй план.

Впервые Рика почувствовала себя по-настоящему удовлетворенной. Какая же это роскошь – приготовить то, что хочется, и съесть так, как хочется. Прежде, даже будучи голодной, она обычно не могла понять, чего хочет. Но теперь, когда она начала готовить, ей стало легче ориентироваться в собственных желаниях, хотя блюда она пока что представляла довольно смутно.

Просматривая посты Кадзии Манако, Рика заметила: сливочное масло было особой любовью автора. И этой любовью Манако, похоже, заразила ее.

Продолжая наслаждаться пастой, она положила перед собой одну из страниц распечатки.

Сливочное масло и икра великолепно сочетаются друг с другом. Когда крохотные рассыпчатые икринки перемешиваются с маслом, их вкус и запах смягчаются. В итоге у нас получается восхитительно нежный соус, который обволакивает спагетти и насыщает их. К тому же у пасты с тарако цвет просто очаровательный – розовый, словно весенний закат (розовый – мой любимый цвет!). А еще масло и розовая икра восхитительно оттеняют пшеничный аромат пасты; от этого аромата так и веет добротой и теплом. Лично я добавляю в пасту побольше листьев свежей периллы. Сочетание розового и насыщенного зеленого напоминает мне о весенних цветущих рощах. Водоросли обычно темные, они заглушают розовый цвет, поэтому я их в этом блюде не люблю. И это очень неприятно, если волокна водорослей прилипнут к зубам, – поверьте, ваш мужчина будет от этого не в восторге.

К посту прилагалась пара фотографий из телефона. Смазанные и неаккуратные, они выглядели так, будто их сделала какая-нибудь не сильно ловкая бабуля, переписываясь с внуками. Рика присмотрелась. Тарелки из дорогого датского фарфора совершенно не сочетались с цветом скатерти. Конечно, не ей судить, но подача еды не впечатляет. Да, Кадзии Манако потратила кучу денег на посуду и прочее, но она явно не утруждала себя вниманием к мелочам – видимо, такая небрежность вообще свойственна ей по жизни. Рика невольно вспомнила Рэйко: та использовала недорогую, отнюдь не брендовую посуду, но как красиво смотрелась ее сервировка!

Взгляд упал на дату – 20 апреля 2012 года.

В мае того же года скончался от передозировки снотворным в своей квартире недалеко от святилища Сеин семидесятитрехлетний Мотомацу Таданока – первая жертва Манако. Обеспеченный холостяк, землевладелец (как и покойный отец Манако). Проблемы со сном у Таданоки начались несколько лет назад, но, как оказалось, отравился он не тем препаратом, что прописал ему врач, а более мощным барбитуратом со множеством побочных эффектов. Предполагалось, что лекарство помог ему приобрести кто-то из знакомых. Но кто? Молодая домработница, помогавшая ему по хозяйству, засвидетельствовала, что в последние дни перед смертью Мотомацу Таданока был очень рассеян, так что его смерть можно было списать на начинающуюся деменцию (перепутал дозу) или же расценить как самоубийство. Однако в ходе расследования выяснилось, что Кадзии Манако выманила у старика немало денег, прежде чем он начал подозревать ее в неверности, а подозревать ее он начал незадолго до смерти. Манако никак не соглашалась на брак с ним, и Таданока упорно пытался докопаться до причин.

Рика задумалась. В то время Манако действительно встречалась с несколькими мужчинами, поэтому нельзя было сказать наверняка… Но вполне вероятно, что пасту, которая была на фотографии, ел Таданока.

Поужинать пастой, приготовленной любовницей, годившейся во внучки по возрасту, и тихо умереть во сне… Уж так ли трагична эта смерть, как это преподносили в суде?

Мысли о почившем в сытости Таданоке нисколько не портили вкус пасты. Рика ела нарочито медленно, растягивая удовольствие. Масло на чуть остывших спагетти превратилось в тонкую пленку, икринки дразнили вкусовые сосочки, и Рика пожалела, что не приготовила больше. И уже собралась пойти помыть посуду, но тут запиликал телефон, лежащий на коробке. На экране высветилось оповещение о поступившем сообщении.

«Можно к тебе? Мы с Нисихаси увлеклись обсуждением комплектации номера, и я упустил последнюю электричку. Ничего, если переночую у тебя?»

Фудзимура Макото, ее коллега и любовник… Он нередко объявлялся вот так спонтанно, поэтому Рика не удивилась и тут же написала ответ.

«Без проблем. Купи себе что-нибудь попить в комбини. Новая зубная щетка у меня есть. Я достану твою сменную одежду и постелю постель».

Первым делом Рика поставила на плиту кастрюлю. Пока вода закипала, вытащила из шкафа футон и одежду Макото. Подсолив воду, бросила в кастрюлю пучок спагетти – те развернулись, словно экзотический цветок. Пока она протирала зеркало в ванной, доставала зубную щетку и прибиралась в комнате, паста успела свариться. Рика перемешала ее со сливочным маслом и тарако, набросала сверху листьев периллы, и как раз в этот момент Макото позвонил в дверь.

– Ого! Ты сама приготовила ужин? – спросил он, удивленно таращась на тарелку. Стянул на ходу пиджак и развязал галстук.

– Ага. Приготовила на скорую руку под настроение. Поешь, если хочешь. А я только что поужинала.

Похоже, Макото прилично выпил – лицо у него раскраснелось. С недавнего времени ему стали поручать работу с писателями; довольно много времени он проводил на фуршетах и деловых встречах в дорогих ресторанах, и от этого слегка поплыл. Когда они с Рикой только начинали работать в «Сюмэй», Макото звали принцем редакции, и на него с интересом поглядывали не только молодые девушки, но и женщины постарше. А Рика… С годами она к нему так привыкла, что никаких особых видов на него не имела.

Так же, как и Рика, Макото вырос в неполной семье – с матерью и старшей сестрой, но в домашних делах он был куда искуснее Рики. Приятный во всех отношениях парень… Он не проявлял особого интереса к борьбе за влияние внутри «Сюмэй», не был карьеристом и легко находил ключ к сердцам людей. С Рикой их отношения ограничивались короткими встречами время от времени: по правде говоря, секса у них не было уже больше месяца, но Рику это не напрягало. Она воспринимала его как друга. Но обычные прикосновения – когда они держались за руки или когда он гладил ее по голове – успокаивали и согревали ей сердце. Макото красил волосы в каштановый, и это выглядело немного странно, словно он пытался молодиться, но, с другой стороны, цвет очень шел к его светлым глазам.

– Давненько я к тебе не заглядывал. Ах, этот запах…

– Что-то не так? Я только слегка успела прибраться, поэтому…

– Да нет же. Твой запах. Он успокаивает…

Макото отвернулся и начал переодеваться. Рике вдруг захотелось коснуться его спины. С ним можно было поговорить обо всем на свете… А когда он впервые обнял ее – обнял как женщину, тепло его тела растопило все тревоги. Тогда Макото тоже сказал, что ему нравится ее запах. Из-за того, что они долгое время были просто друзьями, им было немного неловко, и они подсознательно избегали каких-то особых нежностей. Но Рика порой думала о том, что ей не хватает того тепла, как во время их первой совместной ночи. Давно уже прошло то время, когда они занимались сексом чуть ли не до утра…

Повесив костюм в шкаф, Макото побрызгал на него средством от помятостей. Расслабленный, в домашней одежде, он выглядел совсем юным – почти что студент. Рика невольно засмотрелась, как он отправляет пасту в рот. Кажется, это первый раз, когда она что-то для него приготовила.

– Вкусно?

– Конечно.

В движениях Макото ощущалась какая-то неловкость, и ел он молча. Рика даже расстроилась немного – надеялась, что паста поднимет ему настроение. Но – нет.

Быстро расправившись со своей порцией, Макото промокнул салфеткой рот и повернулся к ней.

– Спасибо за угощение, было очень вкусно, правда. Ну и удивила ты меня. По-моему, ты в первый раз что-то сама приготовила.

– Да? – улыбнулась Рика и сполоснула тарелку. Она собиралась объяснить, что ее кулинарные изыски – это часть работы над статьей, но передумала. В конце концов, Макото не только ее любовник, но и коллега. Никогда не знаешь, где может произойти утечка информации, если неосторожно проболтаться. Рике была неприятна мелькнувшая мысль – как будто она не доверяет Макото, но желание разобраться в деле Кадзии Манако пересиливало.

Макото с зубной щеткой во рту высунулся из дверей ванной.

– Слушай, тебе не обязательно так уж готовиться к моему приходу. Ни к чему лишние хлопоты. Я ведь быта от тебя не требую, сама знаешь. Прихожу просто потому, что рад повидаться, а еду я и сам могу купить по пути. Ты же наверняка уставшая после работы.

– Быта? От меня? – удивилась Рика. Это слово совершенно не вязалось с ее образом жизни. Она пожала плечами, слегка улыбнулась и кивнула, присаживаясь на кровать. Не стоит развивать эту тему, к тому же она не знала, что сказать.

Из ванной послышался клокочущий звук – Макото прополоскал горло. С мокрым лицом он появился в дверях и быстро продолжил:

– Я правда ничего такого от тебя не требую. Не хватало еще навешивать домашние хлопоты на девушку, которая работает наравне со мной. Уж я насмотрелся, как моя мать надрывалась.

Он поцеловал ее в щеку и улегся на футон. Рика пожелала ему спокойной ночи, выключила свет и прилегла рядом. Макото сжал ее руку под одеялом, но его хватка быстро ослабла.

Устраиваясь поудобнее, Рика задумалась: почему ее так зацепил этот разговор про быт? Макото не сказал ничего странного, и обидного тоже не сказал. Прежде всего он думал о ее благополучии, и вообще он понимает ее, как никто другой. Тогда в чем дело? Отказ от домашней еды поставит под удар их совместное будущее? Глупость какая. Она и не предполагала, что они когда-нибудь поженятся.

Но почему Макото так резко отреагировал? Она ведь всего лишь приготовила простое блюдо под настроение…

Глядя в темноту, Рика по пунктам разбирала свое поведение, пытаясь понять, что сделала не так, пока глаза не начали слипаться.

Под ухом раздавалось тяжеловатое для его возраста похрапывание Макото.

* * *

Северный ветер с реки продувал насквозь и пронизывал до костей. На замерзших пальцах снова появились заусеницы. Рика уже третий раз в этом месяце безуспешно заглядывала в тюрьму. Она вышла из здания и, пряча руки в рукавах, направилась к станции. У кромки тротуара по-прежнему были цветы. Что же здесь произошло? Ее взгляд остановился на вывеске «Мацудая» над маленьким деревянным зданием рядом с младшей школой. Похож на старые магазины канцтоваров для детей – очень ностальгично… Как она поняла, в этом и соседнем магазинчике, уже закрытом, можно оформить передачи в тюрьму.

Рика посмотрела на часы: почти четыре. Спешить некуда.

Кадзии Манако снова отказалась от встречи…

Скорее всего, дело не в ней – просто Манако не в настроении. На следующей неделе Рождество, а для таких женщин, как Манако, сама мысль о заточении, когда невозможно наготовить всего и отпраздновать как хочется, невыносима.

Последний пост в блоге Манако был сделан двадцать восьмого декабря позапрошлого года – за день до ареста. Легкомысленная, радостная запись гласила:

«Совсем скоро Рождество. Больше всего на свете я люблю это время, когда город такой нарядный и оживленный. Думаю, в этом году размахнусь на запеченную фаршированную индейку, рецепт которой узнала на курсах. И отдельно сделаю к ней сытную подливку с медом. Ах да, уже ведь начался сезон предварительного заказа рождественских тортов. Пока я еще не решила, какой выбрать… Хотя почти определилась!»

Рика задумалась. А ведь Манако с момента ареста уже третью зиму проводит в тюрьме. Должно быть, ее терпение подходит к концу.

Она зашла в магазинчик. Вдоль стен тянулись полки из старого дерева – такого же, как наружная обшивка. На них лежали продукты, канцелярские принадлежности, полотенца, дешевая одежда, журналы и предметы обихода. Рика удивилась сладостям: она такие ела в детстве, и никак не ожидала, что такие еще продаются.

Передавать в тюрьму можно было только вещи и продукты, купленные в этом или соседнем магазине. При покупке нужно указать имя заключенного, и посылку доставят по назначению. Седая хозяйка магазинчика внимательно наблюдала за Рикой из-за стойки, словно вынуждая что-то купить. Рика коротко вздохнула, успокаивая себя. Кадзии Манако наверняка знает, как ограничен выбор того, что можно передать из съестного. Уж точно не фаршированную индейку… Но, с другой стороны, так проще что-нибудь выбрать.

Печенье в пачках… Они лакомились такими в школе на внеклассных мероприятиях. Взгляд переместился на зеленые консервные банки фирмы «Санъе». Давненько она не видела фруктовых консервов. Когда Рика простужалась и оставалась дома одна, мама оставляла ей в холодильнике банку консервированных персиков. Что там с холодильником в тюрьме?.. Он вообще есть или как? Но Кадзии Манако наверняка порадуется сочным, нежным персикам. Мандзю[16]16
  Маленький пирожок из рисовой или пшеничной муки с начинкой.


[Закрыть] с каштанами, брусочки фруктового мармелада на агар-агаре, фугаси[17]17
  Дешевая сладость из глютена.


[Закрыть], кастелла с анко…[18]18
  Бисквит со сладкой фасолевой пастой.


[Закрыть] Взгляд зацепил коробки печенья от «Моринага». Marie, Moonlight, Choice… Какое бы выбрать? Рика когда-то пробовала все три вида, но уже совершенно не помнила, какие они на вкус. Из-за того, что коробки стояли за стеклом, и описание не прочитать. А у продавщицы такой суровый взгляд, что просить ее показать как-то не хочется.

Наконец Рика решилась.

– Можно передать банку консервированных персиков и упаковку печенья Choice?

На желтой коробке с печеньем было нарисовано сливочное масло, поэтому она и остановила свой выбор на Choice.

Продавщица подсчитала сумму на допотопных счетах соробан и выдала бланк для оформления. Рика аккуратно заполнила все строчки, затем, скользнув взглядом по витрине-холодильнику, спросила:

– Скажите… а сливочного масла у вас нет?

– Иногда бывает, но сегодня, как видите, нет, – равнодушно ответила женщина.

Ну что же, вполне ожидаемо. Да и вряд ли сюда завозят сливочное масло дорогих брендов. Но дело не в бренде. Рика не сомневалась: даже брусок самого обычного масла наверняка порадовал бы Кадзии Манако больше любых других гостинцев. Может, в следующий раз масло будет в наличии?

Покинув магазин, Рика доехала на такси до станции Аясэ и там села на линию Тиеда. На Хибии заглянула в туалет при станции и тщательно протерла лицо салфетками для снятия макияжа.

К зеркалу подошла молодая девушка, накрасила губы розовой помадой и улыбнулась самой себе перед уходом. На сердце почему-то потеплело, и Рика невольно проводила незнакомку взглядом.

Но у нее сейчас другая цель – стать незаметной. Она втерла в кожу толстый слой увлажняющего крема, сняла линзы и надела очки, а волосы убрала в хвостик. Теперь из зеркала на нее смотрела бледная нескладная высокая девица с совершенно невыразительной внешностью – и пол-то не сразу определишь. Рика удовлетворенно кивнула. Пойдет. Такой ее вид легко объяснить – вчера на работе была куча дел, и спала она не больше трех часов.

Конец рабочего дня еще не наступил, и на улицах Юракуте было довольно много людей, явно спешащих куда-то по делам. То тут, то там слышался суховатый кашель, лица многих скрывали медицинские маски. Рика напомнила себе, что стоит сделать ежегодную прививку от гриппа. Она поежилась: ледяной ветер обдувал щеки, отчего казалось, что кто-то водит по коже лезвием ножа.

В метро она на автомате пересела с линии Яманотэ на Кэйхин-Тохоку.

До Рики доходили слухи о журналистках, которые вступали в интимные отношения со своими информаторами, или «клиентами». Впрочем, возможно, это были всего лишь сплетни. Никто никогда не будет афишировать такие отношения, а чужие языки наболтают что угодно. Но в их профессии без «клиентов» действительно никуда. Это сложно – создать совершенно особый, размытый тип отношений… он даже описанию не поддается, и еще сложнее поддерживать эти отношения в формате, который не заставляет преступать собственные моральные принципы… Рика никогда не расспрашивала других журналисток, как им это удается. И удается ли? Она не стала бы утверждать, что никогда не применяла кокетство, общаясь с полицейскими или чиновниками, чтобы выведать больше информации. Но ей хорошо помнилось разочарование, которое она испытала, когда вдруг выяснилось, что одна известная журналистка, пример для нее, оказалась любовницей члена парламента и получала всю сенсационную информацию через постель. Это неприемлемо для нее, а для других, возможно, норма…

Нахмурившись, Рика шагала между высотных зданий, окрашенных закатным светом. Если бы Кадзии Манако была журналисткой, она не стала бы задаваться вопросами нравственности. Не потому ли Рика испытывала к ней легкое презрение, смешанное с толикой страха? На заседании суда Манако уверенно заявила, что ее тело бесценно, и нет ничего предосудительного в том, чтобы получать деньги за небывалое наслаждение, которое оно способно подарить. Разумеется, никто в зале суда не мог проверить, насколько правдивы ее громкие слова. Рика вспомнила девушку, которую видела у зеркала в уборной. Черты лица уже стерлись из памяти. Оно и понятно: ведь ее привлекла не внешность незнакомки, а легкая аура любви к себе. Такая же появилась у Рэйко после замужества. А как воспринимают ее, Рику, другие люди? Насколько она привлекательна для них?

Рика ехала на встречу с информатором. Обычно они встречались раз в месяц в старой, пропитанной запахом мирина идзакая[19]19
  Бар в японском стиле.


[Закрыть] под мостом Симбаси. Каждый третий четверг в семь вечера, пока в заведении еще не так много народу. Беседа за приватным столиком занимала где-то часа полтора. Свиданием такой формат точно не назовешь.

Под приветствие старого хозяина – ему было уже за семьдесят – Рика направилась к самому дальнему столику-котацу[20]20
  Традиционный японский столик с подогревом.


[Закрыть], отгороженному ширмой от прохода. Из кухни доносилось шкворчание и запах прогорклого масла.

– О, похоже, бросить курить так и не получилось, – делано засмеялась она, бросила сумку на татами и села напротив мужчины с сигаретой в руках. Затем тщательно протерла руки влажным полотенцем со стола. На встречах они мало ели и почти не пили. Ну и, конечно, не тратили время на пустые формальности. Каждый рассказывал о том, что хотел рассказать, – так повелось с самого начала их знакомства.

Синои Есинори, член редакционной коллегии крупного новостного агентства, всегда такой красноречивый на ТВ-шоу, в обычной жизни был человеком тихим и скромным. Порой случалось, что почти всю встречу Рика жаловалась на жизнь, хотя приходила послушать его. Синои в такие моменты не выглядел ни скучающим, ни заинтересованным: он просто вежливо поддакивал и жевал. На экране телевизора, в свете софитов, он казался крепко сбитым и гораздо моложе своего возраста, а в жизни он был худощавым и сутулым, с проседью в мягких на вид волосах. Нескладный – вот самая верная характеристика. Костюм слегка помят, но не настолько, чтобы выглядеть неаккуратным.

– А я и не говорил, что собираюсь совсем бросать. Зато количество курева в день сократил, – спокойно ответил Синои, потушил сигарету о пепельницу и сделал глоток воды.

– Похоже, работы на телевидении у вас прибавилось – наверное, и поспать некогда. О, какую вы выбрали закуску сегодня!

Перед Синои стояла бутылочка подогретого ржаного сетю[21]21
  Японское крепкое спиртное.


[Закрыть], а к нему – кимпира[22]22
  Популярная в Японии овощная закуска из обжаренных, а затем тушеных овощей.


[Закрыть], эдамамэ[23]23
  Приготовленные на пару́ незрелые соевые бобы в стручках.


[Закрыть], тофу и жареная рыба. Раньше во время их встреч он заказывал пиво, а к нему что-нибудь жареное в масле, но в последнее время, похоже, начал уделять внимание здоровью – подумать только!

Рика заказала себе горячее сакэ, жареную кукурузу и икру тарако. Вместе с сакэ ей принесли комплимент – бесплатную закуску на маленькой тарелочке.

Скривившись, она ткнула палочками в неопознанную субстанцию.

– Как обычно, что-то непонятное. Это моллюск? Или конняку?[24]24
  Желеобразная закуска из клубней растения аморфофаллюс коньяк (Amorphophallus conjac), напоминающего ямс.


[Закрыть]

В этом заведении к спиртному вечно подавали какую-то гадость. На этот раз – нечто маринованное, больше ничего и не скажешь. Еще и порция крохотная. Рика попробовала. Вкус не противный, но и вкусным не назовешь.

– Сегодня я впервые отправила передачу в тюрьму… Печенье и консервированные фрукты. Адресат – женщина, и я подумала, как это грустно – не иметь возможности поесть рождественской еды. Тортик… курица… – Она вздохнула.

О своем интересе к Кадзии Манако Рика еще не рассказывала Синои, но знала: однажды ей захочется посоветоваться с ним. Пожалуй, только с Синои она могла говорить о работе открыто, ничего не скрывая. И еще неизвестно, кто для кого был информатором – он для нее или она для него.

– Между прочим, в Центральной тюрьме вкусно кормят. Там готовят профессиональные повара. Я даже слышал, есть такие, кто специально совершает повторные преступления, чтобы поесть тюремной еды.

– Серьезно? А я слышала, что там даже рис невкусный…

– Я думаю, так было, когда готовили исключительно белый рис. Теперь в тюрьме подают рис с примесью ячменя. Считается, что такой рис гораздо полезнее. Похоже, питаются в тюрьме получше нас.

– Да уж, наверняка рацион там сбалансированнее и здоровее, чем мой… Я ведь не готовлю особо, в основном покупаю готовую еду в комбини.

– Если хотите, я разузнаю, что у них в меню в последнее время. – Синои сделал пометку в потрепанной записной книжке в кожаной обложке.

Рика бросила на собеседника короткий взгляд, подняв чашечку с сакэ. Синои выглядит уставшим. Землистый цвет лица, мутные белки глаз… Она и сама, наверное, не лучше, но в него усталость въелась прочнее и глубже, так, что уже не сотрешь. Кто о нем заботится? Рика слышала, что он развелся несколько лет назад. Сам Синои очень редко говорил о личном, и она не знала, правда ли это.

– Мой отец после развода жил как попало, да еще и алкоголем злоупотреблял. В итоге умер в одиночестве в своей квартире. – Подробности она предпочла упустить. – Вы бы повнимательнее к здоровью относились. Думаю, отцу было где-то, как вам сейчас. Сколько вам лет, напомните.

– Сорок восемь… Не говори таких жутких вещей, красавица. Может, режим питания у меня и не лучший, но я регулярно прохожу медосмотры, а недавно вот начал бегать по утрам вокруг императорского дворца, благо живу рядом. И еще стараюсь пить свежевыжатый сок, когда есть возможность.

Похоже, замечание Рики задело Синои – она не ожидала такого отпора.

Ей захотелось забрать свои слова назад. Синои хоть и казался уставшим, но никогда – потерявшим форму, а уж тем более потрепанным. Ему хватало сил и мудрости, чтобы заботиться о себе по мере возможности и вовремя восстанавливаться. Потому-то Рике и было спокойно рядом с ним. У Макото похожий тип характера, так что, наверное, у нее хорошая совместимость с такими людьми. Вероятно, и Синои было с ней комфортно, раз он при своем графике выделял время для встреч. Отношения у них мало чем отличались от доверительных дружеских связей, такие редко складываются с информаторами.

– В любом случае, стоит внимательно относиться к своему образу жизни. Почему-то мужчины легко пускают свою жизнь под откос, когда за ними некому присмотреть. Из-за чего так получается, интересно? О да, мужчинам обычно сочувствуют, и если налицо отсутствие самоконтроля, говорят, мол, что уж тут поделать…

Не так давно на телевизионном шоу активно обсуждали буйное поведение известного в прошлом спортсмена. Мир профессионального спорта он покинул несколько лет из-за подозрений в связях с теневым миром. Жена, с которой пятидесятилетний мужчина прожил долгое время, ушла от него и забрала с собой детей. В результате он пошел вразнос, по ночам его замечали в барах агрессивным и пьяным. Пошли слухи о том, что он сел на наркотики. На шоу спортсмен жаловался: «Одному ужинать ужасно тоскливо, вот я и хожу куда-нибудь поесть и выпить. Сам я совершенно не умею готовить. Не знаю даже, где дома соль лежит. Неужели я и правда заслужил такую одинокую жизнь? Как же я хочу, чтобы семья вернулась ко мне!» Сыновьям, с которыми мужчина не мог видеться по решению суда, он отправил публичное послание. Назвал его «От папы», чем вызвал умиление телезрительниц. В журналах для мужчин его историю представили как «прискорбное падение успешного когда-то человека», и в целом общество относилось к нему сочувственно: смотрите, люди, такое может произойти с каждым из нас.

А вот Рике было ни капли его не жаль. И дело даже не в слухах с душком, которые постоянно вились вокруг него. Он плохо обращался с семьей и принес жене немало страданий своими похождениями на стороне. Негодяй, одним словом. Но больше всего Рику возмущало то, что этот мужчина и не пытался привести в порядок свой образ жизни. Ах-ах, он не знает, где дома соль лежит! Но ведь он был вполне дееспособным и обеспеченным, хотя уже не работал. Свободного времени и полезных связей у него хватало, мог бы, в конце концов, нанять домработницу. К тому же не так сложно научиться готовить что-нибудь более-менее сбалансированное. В Токио на каждом углу есть магазины, где можно купить продукты. Но нет, во всем плохом, что с ним происходило, он винил жену и сыновей, которые позволили себе начать новую жизнь. Весь его вид на шоу говорил: «Видите, до чего меня довели? Видите, как мне тяжело? Это все из-за вас». Он не просил помощи открыто, но искусно подогревал интерес к своей персоне, ожидая, что кто-то протянет ему руку помощи, и упорно отказывался сам отвечать за свою жизнь, и это уже не касалось еды. Он утверждал, что любит свою семью, но членов своей семьи выставлял так, что они бросили его на произвол судьбы. Похоже, он ловил кайф от своей «беспомощности» и не собирался выплыть своими силами.

Мужчины, которых убила Кадзии Манако, были похожи на этого спортсмена. Рика невольно вспомнила высказывания из зала суда: