Текст книги "Люди и их тараканы"

– Не пугайтесь, – сладко успокоил Коровьев, – беря Маргариту под руку, – <…> И вообще я позволю себе смелость посоветовать вам, Маргарита Николаевна, никогда и ничего не бояться. Это неразумно.

М. Булгаков, «Мастер и Маргарита»

Позвольте проявить толику эгоизма – на мой взгляд, большинство окружающих нас страхов иррациональны. И даже страх смерти (ни в коем случае не путайте с полезнейшим инстинктом самосохранения) глуп и вреден. Нет, я вовсе не призываю тебя, читатель, к совершению безрассудных и сопряженных с риском действий. Но классик русской литературы Михаил Афанасьевич Булгаков был абсолютно прав, поверьте на слово. И главным фактом, который подтверждает его точку зрения, является то, что человек смертен.

Мир вокруг нас разрушается. Постоянно и непрерывно, по спиралевидной константе все движется от своего начала к самому разрушению, концу. Это неизбежность, с этим необходимо смириться независимо от того, во что вы верите. Собственно, именно это смирение с конечностью и стало противоядием от страха для великого множества людей, которые достигли полного контроля над самим собой, своими мыслями и собственными поступками.

К таким высотам, как Джордано Бруно или древние христианские мученики, я никого не призываю. Но в самом деле, примите то, что иногда с небес льется дождь, иногда ледяные тучи разрождаются снегом. Приходит время, и все умирают. Поэтому просто отпустите происходящее, относитесь к жизни проще. Меняйте к лучшему то, что возможно, и не бойтесь того, что вы контролировать не в силах.

Вы сейчас, наверное, подумали: легко сказать, а сам-то что? Действительно, такие утверждения возможно делать только на основании личного опыта. Так же, как младшим офицерам армии обороны Израиля запрещено командовать «Вперед!», а надлежит говорить «За мной!». Меня сбила машина, да так, что я получил перелом свода и основания черепа, был при смерти, видел Облачный мир. Не знаю, галлюцинация это была или я в самом деле видел души умерших людей, но очнулся я среди их оставленных на Земле тел – в подвальном морге Боткинской больницы, куда, выйдя из комы, сбежал из реанимации на одиннадцатом этаже. Пережитое позволило мне прийти к главному выводу всей жизни – бояться глупо. Страх, так же как и ложь, – это добровольная трата собственных физических и психических ресурсов на вредные и тормозящие переживания.

Научитесь воспринимать происходящее вокруг вас как ребенок, с наивностью и широко открытыми глазами. Будьте непосредственны и не позволяйте страхам останавливать вас, становиться препятствием на жизненном пути. Страх – это несвобода, так сбросьте с себя эти позорные и глупые оковы!

Как применить на практике все вышесказанное? Охотно поделюсь с вами, ведь я переступал через выдуманный страх множество раз в своей жизни.

Работа журналистов предполагает множество контактов. Ты будешь часто звонить и писать незнакомым людям, встречаться с ними, добиваться встреч со знаменитыми и влиятельными людьми. И все это – ради нескольких строчек в газете. Людям робким и застенчивым в этой сфере ловить нечего. Я же, когда начал свой путь репортера, был человеком крайне стеснительным, вежливым и скромным. Но эта работа манила меня своими интересами, загадками и вершинами творчества.

Спустя пару лет мое портфолио пополнилось множеством интервью с интереснейшими личностями, среди которых был и великий писатель Рэй Брэдбери. Долгую беседу с ним я считаю своим главным достижением на поприще журналистики.

Телефона Рэя Брэдбери, как и любого известного человека, не было в общедоступной базе данных. Писатель вел тихий и скрытный образ жизни и держался подальше от назойливых репортеров. Но он откликнулся на мое проникновенное письмо, которое ему передал его литературный агент. И у нас состоялось долгое и насыщенное телефонное интервью, которое вышло в просуществовавшей два года «Столичной вечерней газете» под заголовком «Русские издатели грабят меня вот уже двадцать лет».

Для человека робкого телефонный звонок даже хорошо знакомому человеку может оказаться серьезной проблемой. А что делать, если звонить надо какому-нибудь незнакомцу? Да еще и человеку важному? И отказаться нельзя – это ведь твоя служебная обязанность. Ты к тому же должен добиться того, чтобы разговор получился интересным, содержательным и информативным… А что делать, если тебе надо добиться телефонного комментария у именитого академика, но тот сочтет тебя недостойным беседы? Как оправиться от пережитого стресса?

Легко. Признаюсь, меня как-то Сергей Петрович Капица на три буквы послал. Представляете, великий и знаменитый на весь мир просветитель, академик, истинный ученый обрушил свой гнев на мелкого журналистишку! Как же такое пережить? Я справился с улыбкой, понимая, что виноват сам, так как потревожил Сергея Петровича телефонным звонком, когда тот был занят своим могучим мыслительным процессом. Я не обиделся и не воспринял все всерьез. Это и есть главный и самый результативный способ борьбы со страхами. Не надо с ними бороться, надо воспринимать их как параллельную реальность – что-то, что не может оказать воздействия на твою жизнь.

Боязнь позвонить кому-то, страх контакта с незнакомцем, ужас от предстоящего выступления перед аудиторией – все это страхи перед мнением другого человека или группы людей. Как с ними бороться? Принимайте опасение быть непонятым, непринятым, осмеянным спокойно, так, словно «опасность» (на самом деле выдуманная) нависла не лично над вами. Ведь вас любят, ценят и уважают. Пусть вы в окружении, которое источает флюиды безразличия или враждебности, вспомните хороший момент из своей жизни, лицо человека, который любит вас и которого любите вы. Улыбнитесь. Если вы не можете сделать это внешне, улыбнитесь в душе, про себя.

Станьте гибким и пластичным, как вода. Единственное, что может остановить воду, которая со временем проедает даже бетонную преграду, – температура ниже нуля. Именно этого мы и должны избегать – нашего внутреннего замерзания и обморожения наших личностей. Живите и не знайте страха!

Глава пятая
Раздвоение личности или целостность? Выбор за вами

Знаки и символы управляют миром, а не закон.

Конфуций

Лицемерие всегда было свойственно нашему виду. Эпитетов и оправданий вранью придумано множество. Один из самых латентных, а потому опасных для нашей психики заменителей неправды – допущение.

Амбивалентность наших душ – вот к чему приводит такое удобное поначалу примирение с легким искривлением реальности. У вас никогда не бывало странного чувства, когда один и тот же предмет, образ, идея вызывают двойственную реакцию? Нет, это пока не раздвоение личности. Но широкий шаг к этому, уже психиатрическому, заболеванию вами успешно пройден. Как это происходит? Возьмем в качестве примера расхожее «бьет – значит любит».

Муж и жена живут вместе. Во время конфликта муж поднимает на жену руку. Супруга давно знает этого человека как облупленного, со всеми его плюсами и минусами. Она, с одной стороны, любит своего мужа, с другой – ей конечно же не нравится насилие. В большинстве случаев все же, если побои не сопровождались увечьями, супруги примиряются. «Бьет – значит любит» становится олицетворением амбивалентности, двойственного восприятия того или иного человека и события. Родителя, который поднимает руку на свое дитя, можно назвать садистом, а можно – учителем. Ревность также можно назвать ярким примером амбивалентности – любовь и одновременно ненависть.

Термин «амбивалентность» сформулировал швейцарский психиатр Эйген Блейлер. Он же «открыл» шизофрению, а амбивалентность назвал одним из первых ее симптомов.

Эмоциональная амбивалентность чаще всего проявляется в отношениях между родителями и детьми, а также в любовных отношениях – те самые люблю-ненавижу. Волевая амбивалентность – человек одновременно хочет добиться двух противоположных результатов. А интеллектуальная – человек мечется от одной идеи к другой, противоположной первой.

На самом деле амбивалентность стала повседневной реальностью для подавляющего большинства горожан. Да, зачастую она бывает полезной, помогает примириться с реальностью или сохранить отношения. Вот только нашей духовно-психической целостности она наносит тяжелые удары. И удары эти достаются каждому из нас.

Амбивалентность всегда была присуща человеку. Корова дала молочко – она хорошая. Корова лягнулась или ты, предположим, в навоз вляпался, корова становится плохой. Ну ладно, с этим жить можно. Начальник хороший – плохой. Работа хорошая – плохая. Твой город хороший – плохой. И так можно продолжать практически до бесконечности. И вот одно безобидное соглашательство, потом еще одно примирение с обстоятельствами, и еще. В итоге, если продолжать двуличничать с самим собой, очень легко и быстро можно докатиться до самого настоящего раздвоения личности. Причем ядро второй личности будет взращено собственноручно. И я не шучу.

В современной жизни, где виртуальный и реальный миры переплетаются воедино, а граница размыта настолько, что ее словно и не существует, раздвоение личности присуще многим из нас. Вернее, даже не раздвоение, а размножение какое-то. Давайте рассмотрим личность среднестатистического работника крупной компании. Мужчина лет 30–35. Дома мы видим одну картину поведения, с соседями другую. На работе он надевает одну маску, в общественном транспорте или за рулем автомобиля – другую. Если наш мужчина холост, то во время общения с девушкой он просто преображается. Мы видим появление новой личности. С друзьями – новая маска. Но ведь если маску надевать постоянно, само лицо начинает под нее подстраиваться! А если таких масок несколько?! И где, в какой пространственно-временной парадигме эта личность является самой собой, настоящей?

Амбивалентность сопровождается целым шлейфом сопутствующих проблем. Некоторые из них с первого взгляда не видны, некоторые, напротив, полностью асоциальны. В каждой личности есть свое ядро, стержень, если пожелаете. И когда вы встаете на скользкий путь амбивалентности, вы перестаете управлять своим видением реальности, своими реакциями на нее. Ядро вашей личности постепенно «закипает». Здоровая часть вашего «Я» отторгает выдумку. Пытается отторгать. И это сложно – ведь мираж амбивалентности очень стоек, он буквально дублирует мельчайшие частицы личности и проецирует на дубликаты противоположную по самой своей сути информацию. И тогда «Я» начинает бунтовать в тщетном желании изгнать из себя всех этих дубликатов-таракашек, которые моментально плодятся и расползаются в сокровенном пространстве внутренней личности. Бунт ядра может произойти спонтанно и бывает страшен.

Агрессия – одно из тяжелых и общественно опасных последствий амбивалентности. Для современного человека агрессивное состояние – естественная и привычная функция. Что, вы не согласитесь? Ой, вы опять прибегаете к амбивалентности, ну хватит уже! На самом деле мы все просто не замечаем и как будто стираем из памяти те куски, когда мы идем с искаженной гримасой физиономией по переходу метрополитена, хамим кому-то в соседней машине или… не стану даже продолжать.

Агрессию люди непроизвольно маскируют под некую самооборону. Но на самом деле речь идет о состоянии, когда человек не контролирует себя и неадекватно воспринимает реальность. Латентное желание доминировать приводит к вспышке агрессии. Впрочем, бывают личности с патологической тягой к агрессии как таковой. Кроме того, целый пласт агрессивного восприятия и поведения взращен современной культурой. А также, к примеру, тем, что в современном уголовном кодексе статья «Побои» отсутствует. 7 декабря 2017 года вступил в силу закон о внесении изменений в статью 116 Уголовного кодекса Российской Федерации. Статья была переведена из уголовных в разряд административных правонарушений, и теперь избиение ближнего своего карается штрафом. Поднимать руку теперь можно (если без сильных травм). Закон одобрен. Психологический порог пройден.

Ложь – это не просто порок. Ложь в чистом виде создает вибрации, которые отводят ее создателя от прямого продвижения к цели, отвлекают, мешают. Вибрации лжи могут так сильно сбить с пути, что человек загонит себя в полный тупик. Выйти из которого можно будет только пятясь задом.

Замечательно иллюстрирует, как действует ложь, рассказ Антона Павловича Чехова «Хамелеон». Этот весьма забавный рассказ актуален и сегодня.

«<…>

– Никак беспорядок, ваше благородие!.. – говорит городовой.

Очумелов делает полуоборот налево и шагает к сборищу. Около самых ворот склада, видит он, стоит вышеописанный человек в расстегнутой жилетке и, подняв вверх правую руку, показывает толпе окровавленный палец. На полупьяном лице его как бы написано: «Ужо я сорву с тебя, шельма!», да и самый палец имеет вид знамения победы. В этом человеке Очумелов узнает золотых дел мастера Хрюкина. В центре толпы, растопырив передние ноги и дрожа всем телом, сидит на земле сам виновник скандала – белый борзой щенок с острой мордой и желтым пятном на спине. В слезящихся глазах его выражение тоски и ужаса.

– По какому это случаю тут? – спрашивает Очумелов, врезываясь в толпу. – Почему тут? Это ты зачем палец?.. Кто кричал?

– Иду я, ваше благородие, никого не трогаю… – начинает Хрюкин, кашляя в кулак. – Насчет дров с Митрий Митричем, – и вдруг эта подлая ни с того ни с сего за палец… Вы меня извините, я человек, который работающий… Работа у меня мелкая. Пущай мне заплатят, потому – я этим пальцем, может, неделю не пошевельну… Этого, ваше благородие, и в законе нет, чтоб от твари терпеть… Ежели каждый будет кусаться, то лучше и не жить на свете…

– Гм!.. Хорошо… – говорит Очумелов строго, кашляя и шевеля бровями. – Хорошо… Чья собака? Я этого так не оставлю. Я покажу вам, как собак распускать! Пора обратить внимание на подобных господ, не желающих подчиняться постановлениям! Как оштрафуют его, мерзавца, так он узнает у меня, что значит собака и прочий бродячий скот! Я ему покажу Кузькину мать!.. Елдырин, – обращается надзиратель к городовому, – узнай, чья это собака, и составляй протокол! А собаку истребить надо. Немедля! Она наверное бешеная… Чья это собака, спрашиваю?

– Это, кажись, генерала Жигалова! – кричит кто-то из толпы.

– Генерала Жигалова? Гм!.. Сними-ка, Елдырин, с меня пальто… Ужас как жарко! Должно полагать, перед дождем… Одного только я не понимаю: как она могла тебя укусить? – обращается Очумелов к Хрюкину. – Нешто она достанет до пальца? Она маленькая, а ты ведь вон какой здоровила! Ты, должно быть, расковырял палец гвоздиком, а потом и пришла в твою голову идея, чтоб соврать. Ты ведь… известный народ! Знаю вас, чертей!

– Он, ваше благородие, цыгаркой ей в харю для смеха, а она – не будь дура и тяпни… Вздорный человек, ваше благородие!

– Врешь, кривой! Не видал, так, стало быть, зачем врать? Их благородие умный господин и понимают, ежели кто врет, а кто по совести, как перед Богом… А ежели я вру, так пущай мировой рассудит. У него в законе сказано… Нынче все равны… У меня у самого брат в жандармах… ежели хотите знать…

– Не рассуждать!

– Нет, это не генеральская… – глубокомысленно замечает городовой. – У генерала таких нет. У него всё больше легавые…

– Ты это верно знаешь?

– Верно, ваше благородие…

– Я и сам знаю. У генерала собаки дорогие, породистые, а эта – чёрт знает что! Ни шерсти, ни вида… подлость одна только… И этакую собаку держать?!.. Где же у вас ум? Попадись этакая собака в Петербурге или Москве, то знает что было бы? Там не посмотрели бы в закон, а моментально – не дыши! Ты, Хрюкин, пострадал и дела этого так не оставляй… Нужно проучить! Пора…

– А может быть, и генеральская… – думает вслух городовой. – На морде у ней не написано… Намедни во дворе у него такую видел.

– Вестимо, генеральская! – говорит голос из толпы.

– Гм!.. Надень-ка, брат Елдырин, на меня пальто… Что-то ветром подуло… Знобит… Ты отведешь ее к генералу и спросишь там. Скажешь, что я нашел и прислал… И скажи, чтобы ее не выпускали на улицу… Она, может быть, дорогая, а ежели каждый свинья будет ей в нос сигаркой тыкать, то долго ли испортить. Собака – нежная тварь… А ты, болван, опусти руку! Нечего свой дурацкий палец выставлять! Сам виноват!..

– Повар генеральский идет, его спросим… Эй, Прохор! Поди-ка, милый, сюда! Погляди на собаку… Ваша?

– Выдумал! Этаких у нас отродясь не бывало!

– И спрашивать тут долго нечего, – говорит Очумелов. – Она бродячая! Нечего тут долго разговаривать… Ежели сказал, что бродячая, стало быть и бродячая… Истребить, вот и всё.

– Это не наша, – продолжает Прохор. – Это генералова брата, что намеднись приехал. Наш не охотник до борзых. Брат ихний охоч…

– Да разве братец ихний приехали? Владимир Иваныч? – спрашивает Очумелов, и всё лицо его заливается улыбкой умиления. – Ишь ты, господи! А я и не знал! Погостить приехали?

– В гости…

– Ишь ты, господи… Соскучились по братце… А я ведь и не знал! Так это ихняя собачка? Очень рад… Возьми ее… Собачонка ничего себе… Шустрая такая… Цап этого за палец! Ха-ха-ха… Ну, чего дрожишь? Ррр… Рр… Сердится, шельма… цуцык этакий…

Прохор зовет собаку и идет с ней от дровяного склада… Толпа хохочет над Хрюкиным.

– Я еще доберусь до тебя! – грозит ему Очумелов и, запахиваясь в шинель, продолжает свой путь по базарной площади».

Бойтесь лжи, ведь в большинстве случаев можно легко обойтись без нее. Вибрации лжи расходятся волнами по всей жизненной реальности, а если камней лжи набросано много, мир вокруг покроется такой рябью, что вы сами перестанете понимать, что же происходит вокруг вас. Отвечаю за каждое сказанное слово, потому что досконально знаю предмет благодаря долгому опыту работы журналистом. Ложь – опасный и глупый инструмент, который в конечном итоге всегда приносит больше вреда, чем пользы. И каждая ложь рано или поздно раскрывается. Если вы только ступили на этот путь, – остановитесь. Если же ложь уже заняла важное место в вашей жизни, отнеситесь к ней как к развивающейся зловредной патологии, которая требует соответствующего лечения.

Когнитивная апатия – это наше новейшее «достижение». Давайте согласимся с очевидным: в городской среде рядом с нами витает множество нераспознаваемых, невнятных или же непонятных раздражителей. Старый добрый когнитивный диссонанс… пройден, пережит и уходит в прошлое. Ему на смену пришла апатия – состояние, когда раздражителей становится так много, что они сливаются воедино и все вместе автоматически воспринимаются разумом как распознанные. А потом некоторые из замаскированных, просочившихся под корку раздражителей распускаются в подсознании, как заранее брошенные в почву семена.

Человеческий разум ограничен. Его нельзя апгрейдить так же, как, к примеру, компьютер. Наши возможности весьма велики, но не беспредельны. А волны, атакующие рассудок, день ото дня становятся все более изощренными, мощными. Реклама, СМИ, Интернет, контакты с другими людьми. И везде – волна штампов.

Вы заметили, что на экранах почти нет стоящих и интересных фильмов, на прилавках больше нет прорывных новых книг? Или они есть, но мы их попросту больше не замечаем.

Выражение «набило оскомину» могло быть валидным только в те времена, когда наше чувство вкуса еще не атрофировалось. И мы имели определенную возможность почувствовать эту самую оскомину. А сейчас у нас буквально отбиты рассудки. И это не шутка.

Не будем «отрываться от народа» и возьмем в качестве примера апатии когнитивности что-то простое и обыденное. Весной 2018 года в прокат вышел германо-европейский фильм «Немой», снятый в жанре фантастической драмы.

Каких-нибудь сто лет, да что там сто – еще полвека тому назад для средств массовой информации (на самом деле это все, кто вещает на публику, даже эстрадные певцы) существовали запретные темы. Подробности взаимоотношений полов тогда в приличном обществе не обсуждались, а сегодня копаются не просто в нижнем белье, а добираются до молекул человеческих гениталий. Боевик с крутым голливудским актером вызывал неодобрение (пусть только внешнее), а сегодня школьники зевают, глядя на донельзя реалистичные кадры с расчлененкой. Раньше угодливость и подхалимаж (все же) осуждали, а сегодня многие не стесняются это делать прилюдно. Это вовсе не нытье, а беспощадная констатация факта: у нас поехала шкала морально-нравственного восприятия.

Что же произошло? У нас образовалась некая «внутренняя мозоль», которая защищает разум от всех этих мерзостей, привычно атакующих из всех углов? Ну, как у каратиста, который «набивает» себе кулаки до такой степени, что костяшки становятся каменными? Да, мозоль – огромная и твердокаменная – в результате когнитивной апатии возникает. Вот только пользы никакой от нее нет. Сплошной вред.

Никаких целенаправленных ударов она не выдерживает, обладателя своего ни от чего не защищает, ибо мозоль эта – нарост, а вовсе не щит. Чем больше нарост, тем более неповоротливым он делает своего обладателя, сжирает силы хозяина просто на то, чтобы существовать. Этим наростом нельзя защититься от ловких и точно направленных атак раздражителей, которые обходят и бьют в незащищенные участки. Но сил реагировать на них попросту не остается. А разум, на котором возник нарост, не может взаимодействовать с миром, дышать, полноценно жить. Огромная часть личности начинает преть и гнить.

Это вовсе не метафора – едва разум лишается возможности взаимодействия с окружающим миром, перестает реагировать на внешние раздражители, как личность начинает приобретать черты живого трупа. Я не преувеличиваю – один из главных симптомов жизнедеятельности именно наличие реакции.