Текст книги "Моя сестра Джоди"

Глава 7

Мы стояли посередине главного коридора, сверху на нас смотрели портреты. Мрачные мужчины с блестящими золотыми цепями на груди и изображенные в профиль длинноносые женщины.

– Интересно, кто они? Старые учителя? – сказала Джоди.

– Они похожи на родственников. Думаю, это предки миссис Уилберфорс. Ведь это их родовое поместье, – возразил Харли.

– Ого! Старинный род. Выходит, Уилберфорсы богатые и знатные.

– Знатные – да. Богатые… Пожалуй, уже нет. Мельчестер Колледж буквально на куски разваливается.

– Но теперь мой отец приведет его в порядок, – сказала Джоди.

– Тут нужна сотня таких отцов, чтобы привести в порядок этот хлам, – ответил Харли.

– Вот это ты называешь хламом? – поинтересовалась Джоди, указывая на висевшую у нас над головами люстру.

– Погоди, пока не заглянешь за кулисы этого дома, – сказал Харли.

– Ладно, пошли дальше. Показывай, что у вас здесь, – сказала Джоди.

Харли замялся, посмотрел на свою книгу.

– Ты ничего не обязан делать, – быстро заметила я. – Возможно, у тебя есть свои дела.

– Да нет, все в порядке, – ответил он.

– А что это у тебя за книга? – спросила Джоди.

– Ну-у… – Харли смутился и покраснел.

– А, порнушка! – со знанием дела кивнула Джоди.

– Нет, классика. Тебе не понравится, ты такие книги ненавидишь, – сказал он.

– Давай взглянем, – Джоди, прищурившись, прочитала надпись на корешке книги. – «Джуд Незаметный»[3]3
  «Джуд Незаметный» – роман английского писателя Томаса Харди (1840–1928), ставший классикой мировой литературы.


[Закрыть] Томаса Харди. Ты читала эту книжку, Перл?

Я отрицательно помотала головой.

– Это совсем не детская книга, – сказал Харли.

– Неважно, Перл у нас читает все подряд, без разбора. И перечитала в том числе кучу классики, – с важным видом заявила Джоди.

Теперь пришла моя очередь покраснеть.

– Да нет же, – смущенно пробормотала я. – Я прочитала всего одну-две книжки из классики. Самые легкие.

– Если хотите, я покажу вам библиотеку, – предложил Харли. – Правда, ничего особенного не ждите, в основном там один хлам.

Он провел нас по коридору в большую комнату с красивыми, от стены до стены, полками. А вот книги на этих полках действительно были так себе – расставленные как попало дешевые потрепанные издания в бумажных переплетах, среди которых вклинились отдельные томики детских повестей Энид Блайтон[4]4
  Энид Блайтон (1897–1968) – английская писательница, одна из самых известных в мире авторов произведений для подростков.


[Закрыть] и приключений Бигглза да детские энциклопедии в дерматиновых обложках. Джоди презрительно сморщила нос, уселась перед одним из стоявших в библиотеке компьютеров и начала с ним возиться.

Я рассматривала книги.

– Вот видишь, я же говорил, – сказал Харли. – А я-то думал, что найду здесь чудесные старинные книги в солидных кожаных переплетах. Ага, как же!

– Такие книги есть, – робко сказала я. – Только не здесь. Они в доме миссис Уилберфорс.

– Ты была у нее в доме? Я не был. И что, у нее действительно много книг?

– Много. Она разрешила мне брать их у нее, – сказала я и, глубоко вдохнув, добавила: – Я могу спросить, нельзя ли тебе тоже приходить к ней за книгами.

– Классно! – ответил Харли.

Он уверенно порылся на полке и спросил, протягивая мне книгу:

– Читала?

На обложке было написано: Кеннет Грэм, «Ветер в ивах»[5]5
  «Ветер в ивах» – сказочная повесть шотландского писателя Кеннета Грэма о приключениях друзей, среди которых мистер Крот и мистер Барсук.


[Закрыть].

– Да, отличная книжка, – сказала я. – Мне понравился Крот. – Я бросила взгляд на Джоди. Она хмуро уставилась на клавиатуру, нетерпеливо тыча в нее пальцами. – И Барсук.

Харли улыбнулся мне. Мы словно разговаривали с ним на тайном, понятном только нам языке.

– Надеюсь, ты ей ничего не рассказывала? – чуть слышно спросил Харли.

Я отрицательно помотала головой.

Харли наклонился к моему уху и шепнул:

– Давай снова пойдем ночью понаблюдать за ними. Только ты и я, согласна?

– Согласна! – ответила я.

– Эй, о чем вы там шепчетесь? – окликнула нас Джоди. – Слушайте, этот компьютер – полный отстой, абсолютно никуда не открывает доступ.

– Здесь не желают просвещать детей, – сказал Харли. – Растят их наивными невеждами.

– Ты тоже наивный неуч, Харли-Не-Дэвидсон? – спросила Джоди, раздраженно выключая компьютер.

– Я? Нет. Я очень знающий и ужасно подозрительный, – ответил Харли.

– Это радует, – кивнула Джоди. – Ну пошли, что ли, отсюда. Тоска в этой библиотеке. Покажи нам, что еще есть в этом доме, Харли-Не-Дэвидсон. Кстати, ты давно заперт в этой темнице?

– Нет, всего лишь с прошлого учебного года. Я столько школ уже сменил… Со счета сбился, – сказал Харли.

– А почему?

– Никуда не вписываюсь.

– Мы тоже никуда не вписываемся, – сказала Джоди. – Перл везде дразнят потому, что она умная…

– Я вовсе не умная, – поежилась я.

– А я трудный подросток. Оторва, – сказала Джоди и пропела, раскинув руки и поворачиваясь на одной ноге: – Та-да-дам!

– Сюда вы, может быть, впишетесь. Обе. Здесь большинство учеников либо башковитые, либо оторвы, – заметил Харли.

– Да? А я думала, здесь учатся одни аристократы да супер-пупер-гении, – сказала Джоди.

– Нет, это скорее последнее прибежище для тех детей, которые никому не нужны, – вздохнул Харли.

– Разыгрываешь, – не поверила Джоди. – Это же пафосная аристократическая школа, с первого взгляда понятно, – Джоди указала рукой на светло-бежевые стены коридора. – Смотри, ни одного граффити! Видел бы ты стены в моей прежней школе! Изрисованы вдоль и поперек, а уж какие там пожелания учителям написаны!

– Ну что ж, значит, у вас в той школе ученики были по крайней мере грамотными. А в Мельчестере половина детей не умеют прочитать даже одно слово по слогам, – сказал Харли.

– Ой-ой-ой, – протянула Джоди. – Ты так говоришь просто потому, что у тебя у самого такие хорошие-прехорошие мозги. Умник.

– Надеюсь, с мозгами у меня все в порядке, но считаюсь я здесь не хорошим-прехорошим, а, наоборот, плохим-преплохим, – ответил Харли. – Меня уже два раза выгоняли. А в последней перед Мельчестером школе сказали, что, по их мнению, «мне будет намного лучше в любом другом месте», так что, считай, тоже выгнали.

– А что ты натворил? – спросила я, глядя на Харли снизу вверх.

– Да ничего он не натворил. Просто разыгрывает нас, – сказала Джоди.

– Не разыгрываю, – возразил Харли. – Хотя особо интересного действительно ничего не делал. Один раз меня выгнали за нарушение субординации и неповиновение. Директор школы начал орать на малыша, а я вступился за него и тоже начал орать на директора. Потом мне приказывали просить прощения, но я не стал извиняться, потому что был уверен в своей правоте. Меня исключили из школы. А во второй раз меня обвинили в поджоге…

– Ух ты! – воскликнула Джоди. – Ты правда спалил школу? Класс!

– Да я не собирался ее поджигать. Просто раздобыл пачку сигарет, хотел приобрести запрещенную в школе шикарную привычку курить. Не затушил до конца окурок и выбросил его в мусорную корзину для бумаг. Корзина загорелась, от нее запылала вся кровать. Пожар быстро потушили, никто не пострадал, но меня все-таки вышвырнули.

– Ясен пень, – кивнула Джоди. – А сейчас у тебя с собой сигаретки не найдется?

– Бросил. Вредно для поддержания спортивной формы, – ответил Харли, сгибая и разгибая в локтях длинные, как паучьи лапы, руки.

– Спортсмен! – рассмеялась Джоди. – Опять разыгрываешь? С твоей-то фигурой? С твоими мышцами? Кстати, а вообще они спортом занимаются в этой богадельне?

– Здесь есть гимнастический зал. Я вам его покажу.

– Ненавижу физкультуру, – сказала я.

– Я тоже, – кивнул Харли.

– Слабаки! – фыркнула Джоди.

Когда Харли привел нас в спортивный зал Мельчестер Колледжа, Джоди, увидев канаты, и шведскую стенку, и этого… гимнастического коня, будь он неладен, радостно завопила.

– Йе! – воскликнула Джоди, отвязывая канаты. Затем вскочила на один из них и стала раскачиваться на нем взад и вперед.

Глядя на Джоди, казалось, что раскачиваться на канате – легкотня, поэтому я тоже решила попробовать, но забраться на канат не смогла и позорно свалилась на пол, чувствуя себя последней дурой. Харли оказался достаточно осторожен и даже не стал пытаться залезть на канат. А Джоди знай себе раскачивалась над нами, обвив канатом свои тонкие ноги.

– Уиии! – взвыла она.

– Мы слышим тебя, Тарзан, – ответил Харли и сочувственно посмотрел на меня. – Ты не спортсменка, Перл?

– Нет. Абсолютно.

– Я тоже. Если не считать баскетбола. Но там я просто стою на месте и жду, когда ко мне прилетит мяч. Прилетел – я забрасываю его в кольцо, и все.

– Мне тоже придется играть в баскетбол?

– Возможно. Ты имеешь право выбрать один из трех видов спорта, зимний и летний.

– А ты не мог выбрать никакой вид спорта?

– Хотел бы, но не мог.

– Эй, вы там, внизу! Смотрите на меня! – крикнула Джоди.

– Не могу, иначе увижу, что там у тебя под юбкой, – ответил Харли.

Джоди показала ему язык.

– Как думаешь, смогу я перепрыгнуть с каната на канат? – спросила она у Харли.

– Нет.

– А спорим, что да? Смотри!

– Не надо, Джоди, ты упадешь! – крикнула я.

– Слезай, сумасшедшая, шею себе сломаешь! – присоединился ко мне Харли.

Джоди рассмеялась, сильно качнулась вперед, дотянулась до соседнего каната и ухватилась за него. Джоди крутануло, канат задрожал, но она удержалась, хотя при этом у нее с ноги свалилась одна туфля. Джоди дернула ногой, сбрасывая и вторую тоже, а затем, перебирая руками и ногами как обезьянка, спустилась по канату вниз и наконец спрыгнула босыми ногами на пол.

– Здесь все аплодируют и забрасывают меня букетами роз, – объявила она, разводя руки в стороны и кланяясь.

– Смотри, как бы мы тебя камнями не забросали, – сказал Харли и повернулся ко мне: – Она что, всегда такая сумасшедшая?

– Да.

– Ну что ж. Возможно, она слегка разгонит скуку, которая царит в Мельчестере.

– О, я великий мастер разгонять скуку! – сказала Джоди. Она сунула ноги в туфли и слегка покачнулась на месте.

– Готов поспорить, что разгонишь, – кивнул Харли. – Ну ладно, на сегодня, пожалуй, хватит, а то у меня еще дел полно.

– Нет-нет, Харли! Давай продолжим. Покажи нам все!

– Здесь рядом лаборатории для практических занятий по химии. Там всегда можно слегка развлечься, устроив небольшой взрыв.

Он показал нам лаборатории. К счастью, все приборы и реактивы были спрятаны на лето, иначе не знаю, что бы там было.

– Хочешь увидеть еще что-нибудь, Перл? – спросил меня Харли.

– А у вас есть комната для рисования?

– Ага. Пойдем.

Все рисовальные принадлежности тоже были спрятаны, но на стенах остались висеть картины. По большей части это были скучные неуклюжие копии знаменитых полотен вроде «Подсолнухов» Ван-Гога или «Девочки с голубем» Пикассо. Тут же висело несколько автопортретов, тоже скучных и претенциозных. Единственная картина, которая мне действительно понравилась, изображала очень длинного, тощего и грустного жирафа. Картина была большая, из четырех склеенных скотчем листов бумаги.

– Мне нравится этот жираф! – сказала я.

– А, это мой автопортрет. Рад, что он тебе понравился, – сказал Харли.

– Ты действительно сам это нарисовал? – спросила я.

Я внимательно присмотрелась к картине. Харли не соврал, в нижнем правом углу стояла его подпись.

– Я только не очень понимаю смысл этой картины, – волнуясь, сказала я.

– Что ж тут непонятного? – удивилась Джоди. – Большая длинная тощая умная зверюга. Большой длинный тощий умный парень. Можно и без Шерлока Холмса обойтись.

– Ну да, наверное, – сказала я. – А тебе что-нибудь понравилось из этих картин, Джоди?

– Отстой, – отрезала Джоди и с ухмылкой добавила, специально для Харли: – Особенно жираф. Покажи нам еще что-нибудь. Обычные классы, что ли.

Классные комнаты располагались над ведущим на второй этаж длинным лестничным пролетом. Все классы были одинаковыми – скучными, довольно пыльными, со старомодными, заляпанными чернилами партами и вращающимися черными досками на одной из стен.

– А белых лекционных досок под фломастеры у вас нет? Только черные, под мел? – Джоди схватила кусочек мела, нарисовала на доске карикатурный автопортрет с огромными глазами, торчащими, как колючки у ежа, волосами, кривой широкой ухмылкой и подписала внизу «Здесь была Джоди!».

– Высокий класс, – саркастично прокомментировал Харли.

Классные комнаты начальной школы на третьем этаже были интереснее – с игровыми домиками, пушистыми медвежатами и наборами огромных пластиковых строительных кирпичиков – красных, синих и желтых. Я бы сама с удовольствием построила из них домик, но мы должны были вести себя очень тихо и не шуметь, потому что совсем близко, в детской комнате для рисования, сидела мисс Понсонби с Зефом, Сакурой и Дэном. Проходя на цыпочках мимо этой комнаты, мы смогли заглянуть внутрь. Зеф рисовал в свободной манере, широко размахивая кистью, будто дирижировал оркестром. Сакура рисовала аккуратными мелкими движениями, высунув от напряжения кончик языка.

Дэн вообще не рисовал, просто обмакивал палец в баночку с красной краской, а затем вытирал его о себя. С красными пятнами на лице он был похож на заболевшего корью.

– Бедный малыш, – прошептала Джоди, когда мы тихонько добрались до конца коридора. – Сколько ему лет, три?

– Пять. Как правило, он ведет себя нормально, но временами вдруг становится тормозом, – ответил Харли.

– Неудивительно! Как вообще у кого-то повернулась рука отправить такую кроху в школу-интернат!

– Иногда он плачет. Да они все плачут, особенно по ночам, – сказал Харли. – Правда, насчет Сакуры не знаю. Она спит отдельно, в общежитии для девочек. А Зеф и Дэн со мной, в общежитии для мальчиков.

– И что ты делаешь, когда они начинают плакать? – спросила Джоди. – Обнимаешь и ласкаешь их?

– Я им читаю, – ответил Харли.

– Классно! – воскликнула Джоди. – А что читаешь? «Маленький Нодди»[6]6
  Маленький Нодди – герой рассказов для детей Энид Блайтон.


[Закрыть] или «Паровозик Томас»[7]7
  Паровозик Томас – герой книг Уилбера Одри о приключениях поездов на железной дороге.


[Закрыть]?

– Нет. Если тебе так уж нужно знать, я читаю им «Хоббита».

– Хоббит? Это один из тех маленьких волосатых гномов с огромными ступнями, о которых сняли кино? – уточнила Джоди. – А Зеф и Дэн не слишком маленькие для такой книжки?

– Но не они же ее читают, а я, – ответил Харли. – Зефу она нравится, потому что он видел на DVD фильм «Властелин колец». А Дэну нравится имя «Бильбо», он ждет, когда я произнесу его, и каждый раз смеется. Так что мы все трое счастливы.

– А где общежитие для мальчиков? Где-нибудь здесь, наверху?

– Нет, общежития находятся вне главного здания. Рядом с бунгало есть отдельный дом для мальчиков и отдельный дом для девочек.

– А что в этом доме на верхнем этаже, над нами? – спросила Джоди.

– На самом деле там нет верхнего этажа, – сказал Харли.

– Есть, неправда, есть! – возразила Джоди и побежала в конец коридора.

Поперек коридора стоял, перегораживая дорогу, огромный шкаф, но Джоди сумела заглянуть за него.

– Там лестница! – воскликнула она.

– Да, но нам на нее не попасть, это и ежу понятно, – сказал Харли.

– И тому же ежу понятно, что там прячут что-то по-настоящему увлекательное! – заявила Джоди. – Поэтому давайте отодвинем шкаф и протиснемся между ним и стенкой.

– Это запрещено, – предупредил Харли.

– И что мне сделают за то, что я туда залезу? Убьют? – сказала Джоди.

– Старый Уилберфорс большой выдумщик, когда дело доходит до наказаний, – заметил Харли.

– Сейчас он не сможет нас наказать. Мы на каникулах и можем делать все, что захотим, – возразила Джоди.

– Я и во время каникул на его попечении, – сказал Харли.

– Ну а мы – нет, – ответила Джоди. – Перл, иди помоги мне.

Она уперлась в шкаф и покраснела от усилий.

– Надорвешься, Джоди! – воскликнула я.

– Так помогай, чего стоишь?

Я тоже налегла на шкаф. Он не сдвинулся ни на волосок. Мы посмотрели на Харли.

– Пустое это занятие, и небезопасное. Все равно там ничего нет, – проворчал Харли, но подошел и тоже навалился на шкаф.

– Я думаю, там чердачные помещения, – сказала я. – Миссис Уилберфорс рассказывала мне о них. Говорила, что пыталась сосчитать их, но не смогла. Предложила попробовать мне.

– Слышали? Она дала разрешение осмотреть эти комнаты, даже, можно сказать, попросила, – оживилась Джоди. – Так что давайте: раз-два-три – навались!

Мы навалились на шкаф, и он жутко заскрипел.

– Тише, если не хотите, чтобы сюда прискакала мисс Понсонби, – сказал Харли.

– Она за тридевять земель отсюда, ничего не услышит. Ну, давайте еще разок.

Мы снова навалились на огромный шкаф, он дрогнул, немного отъехал в сторону и опасно зашатался.

– Осторожнее! Тому, кому этот шкафчик рухнет на голову, мало не покажется, – предупредил Харли.

– Все в порядке, все отлично, – сказала Джоди. – Смотрите, сквозь эту щель можно протиснуться за шкаф. Очень удачно, что мы все как на подбор тощие. Чур, я первая! – Джоди, пыхтя и извиваясь, медленно пролезла между шкафом и стеной.

– Там за шкафом темно, пауков там нет? – с опаской спросила я.

– Есть! Уууу! Тарантулы! – принялась завывать Джоди. – На помощь, на помощь! Здесь тарантулы-убийцы, большие, как пляжные мячи! Они прыгают, они топчут меня своими большими мохнатыми лапами!

– Твоя сестра действительно оторва, – вздохнул Харли. – Сейчас ты?

– Ага, – я помедлила и спросила: – А ты пойдешь?

– Знаешь, что я сделаю? А вот что: никуда я не пойду, задвину за вами шкаф, и вы останетесь там навсегда.

– Прекрати! Ты такой же чокнутый, как Джоди.

– Ничуть, – ответил Харли.

Я медлила, разглядывая щель между шкафом и стеной.

– Она пошутила насчет пауков, – сказал Харли.

– Я знаю. Но когда Джоди о них говорила, мне почудилось, что они там есть.

– Давай, – сказал Харли, протягивая мне руку. – Держись за меня. Если почувствуешь паучиную опасность или какую другую, просто крикни, и я тебя вытащу назад.

Я улыбнулась Харли и с огромным трудом стала протискиваться сквозь щель.

Глава 8

Мне казалось, будто я пролезаю в какой-то другой мир. В нем пахло сыростью и плесенью и было очень пыльно. На узкой лестнице было темным-темно.

– Мне здесь не нравится! – сказала я. – Джоди, давай вернемся!

– Не будь такой трусихой. Давай держи меня за руку. Харли идет?

– Сейчас попробую, – откликнулся Харли.

Он просунул в щель руку, а потом по частям протиснул свое длинное тощее тело. Мы взобрались вверх по темным ступеням, кашляя оттого, что наглотались пыли. Наверху открылся длинный коридор, где с потолка свисало много, очень много паутины.

– Смотрите! – сказала я, указывая на пауков.

– Ерунда, это всего лишь маленькие паучата, – сказала Джоди. – Похоже, мы обнаружили тайный проход. Класс, правда?

Мы стояли, всматриваясь в глубь коридора. Вдоль него стояли ведра и тазы, наполовину наполненные грязной водой.

– По-моему, здесь здорово протекает крыша, – заметил Харли.

А Джоди уже тыкалась во все двери подряд. Почти все они были заперты, и ключи в замках не торчали.

– Что за дела? Куда мы попали? Почему мистер Уилберфорс загородил сюда дорогу тем шкафом? Возможно, мы обнаружим здесь тела его бывших жен, которых он, как Синяя Борода, убил всех до единой. Может, он хотел убить и нынешнюю миссис Уилберфорс, скинул ее из окна башни, но она чудом уцелела, хотя и стала после этого инвалидом.

– Прекрати, Джоди! – сказала я. – Какие ужасы ты рассказываешь!

– Миссис Уилберфорс в самом деле упала. Кое-кто мне рассказывал об этом в деревне. Это случилось много-много лет назад, еще до того как она вышла замуж, – сказал Харли.

– Правда? – удивилась я. – Ужас! Интересно, как она упала, чтобы так сильно разбиться? Как ты думаешь, ее кто-то толкнул?

– Мы попробуем это выяснить. Разгадаем тайну Мельчестера! – воскликнула Джоди.

Она пошла дальше по коридору. Одна из дверей слетела с петель, и мы смогли заглянуть внутрь, но не увидели ни убитых жен, ни даже хотя бы одного гроба. Комната была набита обычным старым школьным хламом – сломанными компьютерами, расшатавшимися партами, стопками дешевых старых пластиковых стульев – больших, средних и совсем маленьких.

– Ах, это слишком большой стул. Ах, а этот слишком мягкий. Ах-ах-ах, а вот этот в самый раз для меня, – запищала Джоди голосом Златовласки, садясь по очереди на все стулья.

И она побежала искать следующую незапертую комнату, а мы с Харли задержались, чтобы снова уложить стулья. Джоди с разбега толкнула еще одну дверь, и та затрещала и отворилась.

– Джоди! Остановись! Зачем ты сломала замок?

– Он и так был сломан. Пошли посмотрим! – крикнула она в ответ.

Когда мы вошли, Джоди уже сидела на корточках среди больших картонных коробок и потрепанных сундуков, вытаскивала из них мятые бумажные гирлянды и елочную мишуру и наматывала себе на шею. В одном сундуке оказались старые костюмы для школьного театра.

– Ну, теперь согласитесь, что это действительно классно, – сказала Джоди. Она выудила из сундука белую вуаль и длинное синее платье. – О, я всегда хотела стать Девой Марией, – воскликнула она, продолжая рыться в сундуке. – Нет-нет, смотрите, здесь есть кое-то получше, белые перья. В сторону Деву Марию – я буду архангелом Гавриилом в белых крыльях, – она нацепила на себя крылья и запрыгала по комнате.

Я потрогала пальцем сделанные из фруктовой жвачки «драгоценные камни» на трех картонных коронах. Мне хотелось поиграть в королеву, но я боялась слишком глупо выглядеть перед Харли. Потом я нашла гладкий черный бархатный плащ и влезла в него, закатав рукава.

– Мне нравится твой плащ, Перл! А что там еще есть? Что это за коричневая меховая накидка? Это костюмы трех волхвов? – Джоди примерила меховую накидку и теперь пыталась затянуть ее на талии длинным тонким поясом.

– Чумовой пояс! – бормотала она себе под нос. – Не пояс, а хвост какой-то!

– Это и есть хвост, – сказал Харли. – Ты теперь Крыса! Перл, а ты – Крот, – он порылся в сундуке и нашел большой грубый меховой плащ, черный, с белой полоской спереди. Он примерил его и с улыбкой спросил: – А кто я, Перл?

– Барсук! – выдохнула я.

На дне сундука лежал ярко-зеленый пятнистый дождевик – костюм Жабы.

– Из тебя получится отличная Жаба, Джоди, – сказал Харли. – Прыгай по комнате и квакай. Ква-ква!

– Ква-ква! Ква-ква! – закричала Джоди.

Она накинула дождевик на голову и принялась прыгать по-лягушачьи. Правда, очень скоро она споткнулась на своих каблучищах и растянулась на полу, весело смеясь.

– Сколько нам лет? Носимся здесь как малышня! – сказала она, тяжело переводя дыхание.

– Ты у нас главная заводила, – заметил Харли.

– Прелестно! Интересно, в этом году в школе будут ставить спектакль? Я хочу в нем участвовать. Здесь есть настоящая сцена, Харли?

– Типа того. Ну что, леди Джоди, надо понимать, что мы присутствуем при начале вашей сногсшибательной актерской карьеры? – сказал Харли.

– Не смейся! Мой миг славы еще придет, вот увидишь, – ответила Джоди. – Я обязательно стану супер-пупер-звездой!

– А ты тоже хочешь стать актрисой, Перл? – спросил Харли.

– Я люблю наряжаться и дурачиться, но не перед другими, – ответила я.

– А кем же ты хочешь стать?

– Писательницей, – застенчиво призналась я.

– Она у нас уже тонну бумаги исписала. Попроси ее показать тебе, что она сочиняет. Некоторые истории у нее просто класс! – сказала Джоди.

– Да нет, что вы. Так, ерунда, – покраснела я. – И все мои истории в подметки не годятся твоим историям, Джоди. Расскажи Харли что-нибудь из своих ужастиков. От них действительно кровь в жилах стынет.

– Он и так уже считает нас с тобой странными, – сказала Джоди.

– А мне нравятся странные люди. Я это только приветствую, – сказал Харли. – Должен признаться, что я тоже странный, не меньше вас. Я собираюсь сколотить состояние на своей странности. Сделаю все, чтобы продолжить расти и стать цирковым уродом. «Мировой аттракцион – Стометровый человек Харли!» Они построят специальный очень высокий тент-шапито и будут в нем меня показывать, и все места на балконе раскупят те, кто захочет воочию посмотреть на меня.

– Да, ты тоже чумовой, – согласилась Джоди. Она подошла к стойке для зонтов и погремела стоявшими в ней тросточками. Их было штук десять-двенадцать. – Эй, а что это за трости? Может быть, мистер Уилберфорс лупит ими тех, кто плохо себя ведет?

Она выхватила две тросточки, со свистом покрутила ими в воздухе, потом прижала их к полу, притянула к ступням, выпрямилась и принялась раскачиваться. Кроме стойки для зонтов в комнате обнаружилась вешалка для шляп с котелками, фетровыми шляпами, кепками и даже затесавшимся среди них потертым серым цилиндром. Харли надел этот цилиндр, набросил на плечи черный плащ и сказал:

– Ну вот, это мне более или менее подходит.

Он принялся расхаживать по комнате, то и дело приподнимая цилиндр и раскланиваясь с нами.

– Это костюмы для какой-то старомодной пьесы? – спросила Джоди.

Я подняла поеденную молью меховую накидку с двумя маленькими мерзкими головками животных на конце. У головок были стеклянные глазки и блестящие зубки.

– Эй, это же настоящие, – я уронила накидку обратно на пол. – Я думаю, что это не театральные костюмы, а подлинные викторианские. Я такие рисовала в школе, когда мы проходили моды той эпохи.

– Вот это точно не викторианская штуковина, – сказала Джоди, накидывая на плечи тяжелую норковую шубку. Она откинула волосы назад и встала в позе кинозвезды с обложки журнала.

– А что скажете об этом? – спросил Харли, просовывая свои длинные руки в рукава мягкой белой меховой тужурки.

На нем эта тужурка выглядела ужасно нелепо – длинные руки торчали из ее рукавов на целую милю.

– Ты в ней похож на половину освежеванного кролика, – ехидно рассмеялась Джоди. – Братец Кролик. По-моему, это действительно заячья шкурка. Бедный зайчик. А мягкая какая! Дай мне ее примерить, Харли.

– Такое ощущение, что все эти костюмы остались от людей, которые здесь когда-то жили, – сказала я.

– Может, поэтому их сюда и спрятали. Возможно, эти вещи принадлежали членам семьи миссис Уилберфорс, ее родителям, дедушкам, бабушкам, – предположил Харли, стягивая с себя тужурку, чтобы передать ее Джоди.

На Джоди меховая тужурка смотрелась блестяще. Не снимая ее, она отправилась к следующей комнате. Теперь сестра стала мастером по открыванию дверей. Одежды мы больше не нашли, если не считать роскошного малинового смокинга с такого же цвета феской, украшенной кисточкой, и длинного белого платья, приколотого к портновскому манекену.

– Ой, это, должно быть, подвенечное платье, – сказал Харли. – Сразу вспоминается мисс Хэвишем!

Я видела фильм «Большие надежды» по телевизору и вспомнила, что мисс Хэвишем была старой леди, которую жених бросил в день свадьбы, и она до самого конца сидела в комнате в своем пожелтевшем от времени подвенечном платье. Я понимающе кивнула.

Джоди подтянула платье вверх за пояс, и внизу обнаружились пышные белые юбки.

– Да, это точно подвенечное платье, настоящий белый шелк, – сказала она. – Я думаю, это подвенечное платье миссис Уилберфорс. Значит, какой-то парень обманул ее и она от отчаяния бросилась вниз с башни.

– Шерлок Джоди, – улыбнулся Харли. – Только я сомневаюсь, что все так «элементарно, Ватсон».

– Бедная миссис Уилберфорс, – сказала я.

– Ты можешь расспросить ее обо всем, когда пойдешь менять книгу, – заметила Джоди.

– Нет, я не смогу! Вряд ли ей захочется вспоминать об этом. Как ужасно, если с ней действительно случилось нечто подобное, – сказала я.

– Может, и не случилось, мы ведь только предположили, – Джоди сняла белую заячью тужурку и осторожно накинула ее на плечи одетого в подвенечное платье манекена. – Не грусти, – мягко сказала она.

Затем Джоди отправилась исследовать следующую комнату.

– Перл! – крикнула она оттуда. – Перл, иди скорее и посмотри, что здесь!

Я вбежала в комнату, куда позвала меня Джоди, и раскрыла рот от удивления. Эта комната была похожа на детскую, с красивой лоскутной ширмой и четырьмя панно, на которых были нарисованы пухлощекие детишки, громадные розы, маленькие дрозды с глазками-бусинками и порхающие на пятнистых, как у бабочек, крылышках феи. В комнате стояли старые деревянные детские стульчики, расписанные сердечками и цветами, шаткий умывальник, старая лошадь-качалка, перекосившаяся каминная решетка и большой обтянутый кожей сундук.

Джоди уже пыталась приподнять крышку сундука, но не могла подцепить ее, потому что ногти у моей сестры вечно обгрызены до самого основания.

– Давай, Перл, помогай, – сказала Джоди. – Я не думаю, что он заперт, просто туго открывается.

Я наклонилась, подцепила ногтями край крышки и потянула. Крышка дрогнула и начала приподниматься.

Я заглянула внутрь.

– О! – воскликнула я, открыв крышку до конца. – О! – повторила я. – О! О! О!

– Заладила прямо как девчонка на подпевках, Перл, – заметил Харли, стоя в дверном проеме. – Что там, в этом сундуке? Бриллианты? Золотые слитки? Рубины размером с булыжник?

– Лучше, намного лучше, лучше, лучше, – пропела я. – Игрушки.

Сундук был набит старыми игрушечными зверюшками, аккуратно завернутыми в белые шелковые тряпочки.

– Мне казалось, ты говорила, что стала слишком старой, чтобы играть в игрушки, – ехидно заметила Джоди. – Ну, давай вытаскивай, посмотрим, что там у нас.

Честно говоря, мне не хотелось трогать эти игрушки. Они лежали в своих белых тряпочках как в саване, в одном общем гробу-сундуке.

– Может, лучше оставим их как есть? – сказала я.

– Глупости! – возразила Джоди. Она наклонилась и принялась перебирать игрушки одну за другой. Нащупала коричневую мохнатую руку и потянула за нее. – Это обезьяна! – воскликнула Джоди. – Смотри, шимпанзе в синих штанишках и с красным бантом на шее. Прикольно! – Она вытащила обезьянку и взвизгнула, когда у той отвалилась и упала на пол задняя лапа. – Э, да она вся сгнила!

Джоди выронила обезьянку, и она упала на пол рядом со своей отвалившейся лапой. Обезьянка лежала и ухмылялась нам своим раскрытым оранжевым ртом.

– Бедный тухлый обезьян, – сказал Харли.

Я присела, подобрала обезьянку, и лапу тоже. Мне было неприятно притрагиваться к этой лапе – ужасно сморщенной и рыхлой на ощупь, – но я попыталась приставить ее на место. Лапа не захотела вворачиваться в дырочку и снова упала мне на колени.

– Может, ее можно приклеить? – спросила я, разглаживая искусственный мех и подтягивая на обезьянке штанишки, словно хотела ее утешить.

Джоди продолжала рыться в сундуке.

– Ба, да здесь целое семейство гнилых обезьян, смотрите! – она вытащила обезьянку-маму в синем платьице и белом передничке. Уши обезьянки были проколоты маленькими сережками. – Эй, мне нравятся ее звездочки-кнопки, – сказала Джоди, пытаясь отковырнуть их.

– Не забирай их у нее! – сказала я.

– Да уже и половины уха-то нет, сама посмотри. Не нужны ей больше эти кнопки.

– Нет, нужны! – Я пыталась придумать способ увести Джоди отсюда. – Может быть, как раз кнопки и занесли заразу ей в уши, поэтому от них и отвалились куски. Если ты их наденешь, у тебя тоже уши отвалятся.

Я взяла маму-обезьянку и принялась качать ее на руках.

– Да вы обе сильно чокнутые, – сказал Харли. – Итак, мы имеем Одноногого Папашу и Мадам Обкусанное Ухо. Кто-нибудь еще появится?

Джоди отыскала маленькую обезьянку-девочку в длинном белом платьице и низко надвинутом на глаза чепчике. Очень хорошо, что чепчик был надвинут так низко, потому что у обезьянки-дочки вообще не хватало половины лица – оно развалилось. Наконец нашелся и ее старший брат – в красном жилете и черных вельветовых штанишках. Он сохранился гораздо лучше своих родственников, хотя одного большого пальца на ноге у него все же недоставало.