Текст книги "Венценосные супруги. Между любовью и властью. Тайны великих союзов"

Опозоренный велисарий

При Юстиниане вчерашним писателям и художникам особенно запомнился один человек. Это был не император или его жена, а главный полководец страны Велисарий (ок. 494– 565 гг.), победивший вандалов и готов. Как забавен, подчас, ход истории: драматурги и романисты придумывали сюжеты, как Феодора приревновала знаменитого воина, а тот сумел перешагнуть через свою любовь, пал жертвой мстительной императрицы и был приговорен к смерти по приказу императора. Другая легенда полюбилась самым разным художникам – Ван Дейку[18]18
  Картина, которую долгое время приписывали фламандскому мастеру, на самом деле принадлежит кисти Лучано Борцоне. Помимо знаменитого полотна Давида, стоит упомянуть работы Жана-Франсуа Пьера Пейрона и Франсуа-Андре Венсана.


[Закрыть], Сальватору Розе и, особенно, Жаку-Луи Давиду. Они изображали Велисария опозоренным, слепым, вынужденным просить милостыню. На самом деле знаменитый полководец не питал презрения к Феодоре, равно как не докатился в старости до нищеты. Однако из-за императрицы он в 542 г. действительно попал в опалу.

Сразу было понятно, что Велисарий – герой. Его эффектная наружность подтверждала мнение, распространенное в те времена: внешняя красота отражает моральные качества человека. Вежливого, простого в общении, энергичного, преданного, во всем умеренного, всегда великодушного, смелого Велисария (если верить Прокопию, служившему у него секретарем) природа, казалось, наделила всеми возможными добродетелями. Где только не воевал этот знаменитый стратег. Он не раз выходил победителем, а в бою старался беречь солдат. Те его обожали. Юстиниан ценил Велисария по заслугам: щедро платил ему, жаловал самые высокие имперские награды, а за победу над вандалами в Африке удостоил триумфа на константинопольском ипподроме – эту честь долгое время никому в империи не даровали.

Богатый и влиятельный Велисарий, возможно, испытывал искушение стать первым человеком в империи при помощи семи тысяч всадников, содержавшихся за государственный счет. У него хватило бы сил провести переворот и отнять у императора трон. Велисарий мог бы с легкостью поставить свою огромную популярность на службу своим же амбициям и пойти против Юстиниана, который никогда не бывал на полях сражений и не умел толком командовать армией. Но несмотря на такие козыри, полководец ничего не предпринимал. Велисария связывала присяга на верность, принесенная басилевсу, к тому же он плохо разбирался в политике. Полководец руководил войсками и управлял захваченными территориями, и могущества у этого человека было больше, чем у многих царей. И, когда Велисарию, завоевавшему Италию, побежденные готы предложили корону, он отказался и тут же заявил: он верно служит Юстиниану и доказал это во время восстания «Ника».

И такая верность не нравилась Феодоре. Слишком уж баловала судьба этого полководца, слишком часто он одерживал победу! Слишком много у него богатств: вот бы присоединить их к казне! Слишком уж любил его император! Феодора приписывала Велисарию ту же жажду верховной власти, что снедала ее саму. Столь влиятельный человек мог представлять собой только смертельную опасность! Верный слуга казался императрице соперником, который угрожал ее собственному возвышению при дворе Юстиниана. Феодора не допустила бы, чтобы кто-то встал между нею и мужем. Она задумала подвинуть Велисария.

В 542 г. в Константинополе разразилась эпидемия чумы. Юстиниан серьезно заболел. Все думали, что царские дни сочтены. Феодора перехватила управление делами и приготовилась принять верховную власть в случае кончины императора. По городу пополз слух: Велисарий и еще несколько полководцев объявили, что не признают ее преемницей Юстиниана и не выйдут из казарм. Этот жест неповиновения Феодора истолковала как свидетельство опасного заговора. Выказав подобное непочтение, Велисарий поступил по меньшей мере неосмотрительно. Впрочем, нет свидетельств, что за такими разговорами военных стояло что-то серьезное. Но, поскольку такие слова были направлены против августы, «а она как и сам император была почти равна богам», то их сочли кощунственными и мятежными. Своим развязным замечанием полководец совершил преступление против государства.

Феодора отстранила Велисария и его опрометчивых коллег от занимаемых должностей и велела провести расследование. Она занялась этим делом в одиночку, отправив Юстиниана за город, где он медленно поправлялся. Феодора не обошла обычные в таких случаях процедуры. Имущество «виновного» было конфисковано, его лишили всех полномочий и отняли право иметь личную гвардию. Великий человек стал никем. Как пишет Прокопий, Велисарий ходил по городу «как простой человек, почти в одиночестве, вечно погруженный в думы, угрюмый и страшащийся коварной смерти».

Неужели Велисарий подвергся столь жестокому наказанию только из-за нескольких необдуманных слов? Феодора давно хотела избавиться от влиятельного полководца, но у нее не было повода. Но если верить Прокопию, была еще одна причина, подтолкнувшая императрицу к подобным действиям. У Велисария была жена по имени Антонина, и он очень любил ее. Но она изменяла ему с неким Феодосием. Обманутому мужу сообщили об этом, тот взял в плен юношу и заключил в далекую, никому не известную тюрьму. Но Феодора крепко дружила с Антониной и ради подруги разыскала и освободила пленника. Красавца Феодосия привезли во дворец, и императрица велела позвать Антонину.

«О, дражайшая патрицианка, – сказала Феодора, – вчера в мои руки попала жемчужина, подобно которой никто никогда не видел. Если же ты желаешь, я не откажу тебе в этом зрелище и дам тебе ею полюбоваться».

При виде любовника «Счастье до такой степени переполнило Антонину, что вначале она замерла, открыв рот. Затем она призналась, что та [Феодора] оказала ей огромную милость и принялась называть ее своей спасительницей, благодетельницей и истинной владычицей».

Феодора победила. Она решила простить Велисарию его мятежные речи, но не из справедливости, а ради своей подруги Антонины. Императрица велела полководцу, который несмотря ни на что очень любил жену, возобновить супружескую жизнь.

Была у царицы еще одна причина радоваться. Юстиниан болел и потому не мог вмешаться в интригу. И Феодора решила поквитаться с опрометчивым генералом. Она снова, в интересах своей верной Антонины, помирила ее с мужем. Так она вернула Велисария жене и заставила могучего военачальника не просто стать уступчивее, а вдобавок чувствовать благодарность за то, что его простили.

Жажда власти горела в Феодоре на протяжении всей ее долгой жизни. Не обладая верховными полномочиями, она добивалась своего интригами – например, подстроив опалу Иоанну Каппадокийскому, а затем Велисарию. Оба они представляли угрозу для императрицы: уменьшали ее влияние на Юстиниана и побуждали довольствоваться чисто представительской ролью. Феодора боялась, что они слишком сблизятся с императором. Например, в военачальнике Германе, приходившемся родней басилевсу, она разглядела возможного преемника и поспешила избавиться от него. Ничто не должно было мешать ее участию в государственных делах или стоять между ней и Юстинианом.

Некоторых своих врагов Феодора покарала очень сурово. Говорят, что она устроила во дворце «тайные комнаты», и объекты ее ненависти, если не умирали, могли гнить там годами, позабытые всеми.

Одних Феодора губила, а других, своих фаворитов, возвышала: например, менялу Петра Варсима (он стал кем-то вроде министра финансов, должность его называлась «глава сокровищниц») или полководца Нарсеса, армянина по происхождению, воевавшего в Александрии и Италии. Желая поставить на все имперские должности верных людей, Феодора советовала выбирать на епископские посты тех церковнослужителей, что были ей преданы. Хотя по ее мнению, религиозные дела не составляли прерогативу басилевса, несмотря на то что он считался «наместником Бога на земле».

Опека еретиков

В Константинополе было принято, что император имеет право вмешиваться в жизнь церкви и влиять на ее решения[19]19
  Michel Kaplan, Tout l’or de byzancer, Paris, Gallimard, 1991, р. 32


[Закрыть]. Басилевс, являлся посредником между Богом и людьми и играл ключевую роль в религиозных структурах. Юстиниан, по всей видимости, отличался пылкой верой: по приказу императора возводились многочисленные церкви, их сверху до низу заполняли драгоценные реликвии, до глубокой старости он совершал паломничества и поклонялся святыням. Юстиниан был набожен не только внешне; его вера сочеталась с глубокими познаниями в религиозных тонкостях. Всю жизнь он, как говорил кардинал Даниэлу, был «неисправимым богословом».

Более ста лет христианство являлось государственной религией империи, и церковь занимала привилегированное положение. В обществе господствовала «православная» вера; ее последователи без колебаний расправлялись с «еретиками», сторонниками запрещенных маргинальных религиозных течений, которые подвергались преследованию. И те, и другие не раз были осуждаемы вселенскими соборами и восточными патриархами[20]20
  Их было четверо: константинопольский, александрийский, антиохийский и иерусалимский. Западным патриархом называли папу римского.


[Закрыть], решения которых утверждал император. Арианство, «где Иисус играл роль второстепенного божества»[21]21
  Арианская ересь, антитринитарное учение священника Ария. Bluche François. La Foi chrétienne. Histoire et doctrines, Paris, Le Rocher, 1996, р. 248.


[Закрыть], которое приняли многие варварские цари, было раскритиковано на Никейском (325 г.), а затем на Константинопольском (381 г.) соборах. После 536 г. Юстиниан искоренял распространение этой антитринитарной доктрины в завоеванных провинциях Африки и Италии, где она имела распространение.

Куда большую опасность представляло для церкви монофизитство. У него было множество последователей, в некоторых областях империи составлявших большинство населения, и они были готовы рьяно защищать свои убеждения. В отличие от арианства, это учение говорило о превосходстве божественной природы Христа над его человеческой сущностью. В 451 г. Халкидонский собор объявил монофизитство ересью, но при этом оно составляло серьезную конкуренцию ортодоксальной церкви. С ним, к большому удовольствию Рима, боролся предшественник Юстиниана. Из-за монофизитства произошел раскол среди восточных епископов и монахов; его последователи, спасаясь от преследований, бежали в Египет.

Через четыре года после восхождения на трон в 531 г. Юстиниан смягчил репрессии против еретиков и позволил священнослужителям вернуться из изгнания в свои приходы. Император всегда старался действовать сообразно обстоятельствам, но также прислушивался к жене. До свадьбы Феодора помогала монофизитам. А став императрицей, начала оказывать им протекцию. Однажды Феодора приняла во дворце как минимум пятьсот монахов, прибывших из Месопотамии, и разместила их в монастыре. После восстания Ника на одном из совещаний завели речь о сближении православного христианства (в трактовке Халкидонского собора) и учения монофизитов. Хотя дело закончилось ничем, император, в отличие от остальных, остался при своем мнении и выражал готовность заключить соглашение: казалось, сейчас подходящее время для компромиссов. Феодора заняла противоположную позицию, не желая договариваться ни при каких условиях: ей нравились более решительные монофизиты, и она хотела, с помощью своего положения, помочь им стать господствующей религией. Тут супруги разошлись во взглядах. Соперничающие религиозные учения вызвали раскол в царской семье.

А в это время с новой силой разгорелся кризис в отношениях восточных патриархов и святых отцов, а также папы. Исходя из своих полномочий и интереса к богословию, император хотел объединить и тех и других, но императрица не позволяла ему это сделать, во всем поступая наперекор мужу. Хитроумные богословские споры, которыми сопровождался кризис, не брезговали ни подлостью, ни предательством, отправляли в тюрьму неугодных с такой яростью, словно они вели не ученые размышления о двойственности божественной и человеческой природы Христа, а самые грубые политические войны.

Феодора вовсе не стремилась мирить враждующих. В 535 г. она употребила свое влияние, чтобы, вопреки политике Юстиниана, патриархами Александрии и Константинополя назначили двух монофизитов. Это вызвало столько возражений, что первого пришлось привозить силой, а второго – защищать от папы, который объявил выдвижение незаконным[22]22
  После этого запретили переводить митрополитов с одной кафедры на другую. Тем не менее Анфим был назначен патриархом Константинополя, несмотря на то что занимал пост Трапезундского митрополита.


[Закрыть]. Опираясь на солидную поддержку со стороны царицы, монофизиты, казалось, семимильными шагами мчатся к успеху. Показателен неожиданный скачок в карьере монаха Севира. Он принадлежал к умеренным монофизитам, получил антиохийскую кафедру, затем ее у него забрал император Юстин. Севир бежал в Египет, потом вернул себе кафедру благодаря милости Феодоры, которую он посвятил в свое учение. Но успех его оказался недолгим.

В это же время митрополита Анфима стараниями императрицы назначили патриархом Константинополя. Папа заставил его уйти с должности, чтобы поставить нового, целиком и полностью православного патриарха. Анфим тут же сбросился к своей покровительнице. И случилось так, что понтифик неожиданно заболел и умер в имперской столице, куда он опрометчиво вернулся в апреле 536 г. Поговаривали – но улик тому не было – что папу велела отравить Феодора. Собор, подготовленный покойным папой тем не менее продержался всю весну. Он подтвердил: выгнанный патриарх-монофизит отлучается от церкви, а та поддерживает трактовку православия, принятую в Халкидоне в 451 г.[23]23
  См.: Le Dictionnaire historique de la papauté, sous la direction de Philippe Levillain, Paris, Fayard, 1994.


[Закрыть] Казалось, что монофизиты проиграли.

Феодора никогда не признавала поражения. В июне 536 г. новым папой избрали Сильверия, и царица надеялась, что он вернет ее протеже Анфиму константинопольскую кафедру. Как раз тогда Велисарий сумел отвоевать Италию у готов: в декабре 536 г. он вступил в Рим. Полководец-победитель, как поспешила нажаловаться императрице его супруга Антонина, надавил на папу, дабы тот восстановил Анфима, но понтифик отказался. И против него замыслили коварную интригу. Папу ложно обвинили в желании сдать Рим врагам империи. И его с легкостью удалось сместить с престола (в марте 537 г.) и отправить в изгнание. Так Феодора отомстила. Скоро Велисарий заставил выбрать новым папой Вигилия, который несколькими годами ранее служил у Феодоры советником и обещал ей при случае содействовать восстановлению монофизитов в правах.

В Александрии Феодора в 535 г. поставила монофизита Феодосия. Но патриарх продержался на посту всего несколько дней. Народ возмутился, и прелату пришлось бежать. Ему удалось получить убежище у императрицы. Его александрийский преемник Павел Тавеннисиот, назначенный Юстинианом, был халкидонийцем, то есть православным. Он тут же при поддержке солдат велел закрыть все монофизитские церкви. Гонения развернулись до самого Египта. Тут-то монофизиты и потерпели поражение. Императрица предприняла несколько попыток их защитить. К концу 539 г., громогласно осуждая жестокие методы патриарха Павла, Феодора сумела сместить его. Но ей не удалось остановить гонения во всех имперских провинциях, в Сирии, а также в Месопотамии и даже в Египте.

А потом, после 540 г. Юстиниан изменил свою позицию и, видя, что жесткие меры себя не оправдали, попытался всех помирить. Как можно догадаться, его к этому подталкивала Феодора. Ведь диалоги и компромиссы – это лучший путь к союзничеству. Юстиниан издал указ о примирении. Между императором, которого поддерживала императрица, и папой вспыхнула борьба. Понтифика низложили и насильно увезли в Константинополь пленником. Под нажимом он утратил способность сопротивляться и в апреле 548 г. окончательно сдался. Так за несколько недель до собственной смерти Феодора в последний раз одержала победу.

Всю свою долгую жизнь императрица оставалась верна монофизитам, которых она безустанно опекала, заставляя супруга менять курс религиозной политики. Их с Юстинианом расхождение во взглядах не раз интересовало историков. Как его понимать? Что это было – серьезная проблема в механизме власти на самом верху государственной системы? Или слабое место в имперской политике, с которым так и не удалось справиться? Некоторые додумались до версии, что чета разделила государственные обязанности в соответствии со своими интересами. Юстиниан защищал православие, стремясь сделать его более терпимым, а Феодора опекала еретиков, составлявших немалую часть общества. Оба они стремились к большей имперской славе и царскому могуществу. Такая интерпретация кажется слишком уж сложной, но сбрасывать со счетов ее не стоит. Остается вопрос: знал ли Юстиниан, чем занимается императрица, что она тайно привечает во дворце еретиков, ссорится с Римом, интригует? С трудом верится в незнание или слепоту императора. Следует, пожалуй, признать: в супругах были одинаково сильны религиозные чувства, и в этой области их мнения оставались противоположны. Юстиниану приходилось мириться с силой характера жены, с ее независимостью.

Забота о падших женщинах

Если верить хроникам, государственная жизнь никогда не утомляла Феодору. Тем не менее портрет, нарисованный Прокопием Кесарийским, не лишен некоторых противоречий. За собой, как с усмешкой пишет Прокопий, «за телом своим она ухаживала больше, чем требовалось… Ранее раннего она отправлялась в бани и очень поздно удалялась оттуда. Завершив омовение, она направлялась завтракать, позавтракав, отдыхала… Сон же у нее всегда был очень продолжительным, днем до сумерек, ночью – до восхода солнца». При таком распорядке дня у правителя не останется времени на управление страной. Однако в других местах «Тайной истории» Прокопий говорит, что «эта женщина притязала на то, чтобы самовластно распоряжаться государственными делами. Ибо она ставила и должностных лиц, и священников… И все браки она устраивала с неким божественным могуществом». У нее всегда находилось время, чтобы устранить тех, кто ей не по нраву, поставить на нужные места фаворитов, защитить монофизитов и подавить восстание «Ника».

Те сегодняшние историки, кто признает значение той политической роли, которую играла Феодора, не склонны ее переоценивать. Влияние, которое Феодора оказывала на Юстиниана, не имело ничего общего с домашней тиранией. Да, императрица покровительствовала монофизитам, но эта ересь так и не восторжествовала над государственной церковью и не раз подвергалась гонениям. Замыслы Юстиниана о территориальном восстановлении Римской империи и уничтожении варварских государств Феодора не одобряла. Но войн за утерянные земли – против вандалов в северной Африке, готов в Италии, вестготов в Испании – меньше не стало. Иногда складывается впечатление, что Феодора вела собственную дипломатию, параллельную официальному курсу императора. Временами такое действительно случалось. Впрочем, безуспешно. Кроме того, в конце 539 г., опасаясь нового столкновения с персами, императрица написала письмо министру Великого царя[24]24
  Великий царь – так называли в Византийской империи персидских правителей, потомков Кира, ввиду обширности их владений и неограниченности власти.– Прим. ред.


[Закрыть], где просила его о мире, но ее старания ни к чему не привели. Следующей весной неприятельская армия напала на Византию.

Неужели Феодора занималась одними лишь дворцовыми интригами? Нельзя недооценивать ее роль во внутренних реформах государственного строя. Как вы помните, император никогда не бывал на полях сражений, поскольку считал, что он денно и нощно размышляет, какие действия «будут угодны Богу и полезны для подданных». Феодора размышляла с ним вместе. В предисловии к длинному документу, обнародованному 15 апреля 535 г., который сообщал о новой административной реформе, которая запрещала продажу должностей, Юстиниан не раз говорит, насколько значимую роль сыграла в этом замысле его жена.

«По природе своей, – отмечал Прокопий, – Феодора была склонна помогать женщинам, попавшим в беду». Императрица и вправду не жалела сил, стараясь улучшить положение женщин, и ее усилия получили юридическое оформление в знаменитом «Своде Юстиниана». Замужние женщины должны были во всем повиноваться супругам, но их личное имущество отныне было надежно защищено[25]25
  Guy Gauthier, op. cit., p. 218.


[Закрыть]. Кроме того, Феодора выкупила множество проституток и многим из них дала убежище у себя во дворце[26]26
  Pierre Maraval, op. cit., p. 89.


[Закрыть]. Она еще не позабыла собственной молодости и подтолкнула императора принять закон, отменяющий дискриминацию артисток. Женская супружеская измена больше не каралась смертью, но оставалась причиной для развода. Теперь точно такой же причиной стала мужская измена. Заручившись поддержкой церкви, Феодора добивалась нерасторжимости брака. Раньше, чтобы осуществить развод, ветреному мужу можно было просто отказаться от жены. И эти отвергнутые жены не имели возможность получать помощь благотворительных институтов, скатывались в нищету и проституцию.

Конечно, женщины оставались зависимыми, подчиненными, унизительно недееспособными, но все же их положение (равно как положение рабов) несколько улучшилось. Это преобразование – одна из самых ярких перемен, совершенных в правление Юстиниана, и во многом оно состоялось благодаря Феодоре. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочесть слова Прокопия: «В те времена нравственность почти всех женщин оказалась испорченной». Уличенные в измене «немедленно обращались к василисе, добиваясь полного поворота дел, подавали встречный иск и привлекали своих мужей к суду несмотря на то что никакой вины со стороны тех не было». Скорее всего это едкое замечание свидетельствует о том, что Прокопий, а возможно, и не он один, не испытывал восторга по поводу брачного законодательства, которое царь принял под влиянием жены.

* * *

Юстиниан и Феодора – это супруги в полном смысле слова. Император в очередной раз доказал всем – если это нуждалось в доказательствах – свою искреннюю любовь к жене, когда та скончалась. 29 июня 548 г.[27]27
  По другим данным Феодора умерла 28 июня. – Прим. ред.


[Закрыть] Феодора, прожившая с Юстинианом четверть века, умерла от рака. Феодора так и не подарила Юстиниану ребенка. Император неутешно горевал о ней, замкнувшись в себе, он редко показывался на людях, почти все время проводил у себя во дворце, изредка покидая его для совершения официальных церемоний. До самой смерти (умер Юстиниан в 565 г.), на протяжении семнадцати лет он оплакивал танцовщицу с ипподрома, которая стала императрицей Византии, торжественно и тихо встав рядом с ним на прекрасной мозаике в равеннской церкви Сан-Витале – чтобы последующие поколения помнили о супругах, двадцать один год деливших царскую власть.