Текст книги "Идеальный мерзавец"
Автор книги: Жасмин Майер
Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 5
Вера
Телефон молчит. Проклятье! Почему он не звонит?
Одно слово, и, наверное, я бы тут же вернулась домой. Плевать на билеты – жилье все равно не нашла. Владельцы недвижимости на Кипре словно сговорились против меня.
Но телефон молчит.
Зарядки осталось мало, а все удобные розетки возле скамеек уже заняты. А если он все-таки позвонит, а я не успею взять трубку, потому что аппарат сядет? И потом, не лучшая идея приземляться за тридевять земель с разряженным телефоном.
Я подхватываю чемодан и пакет с бутылкой и начинаю бродить возле гейта в поисках розетки. Свободных нет. Тогда выбираюсь опять к магазинам, кафе, но, несмотря на ночной рейс, в аэропорту многолюдно, а еще у всех вдруг разом что-то разрядилось.
Дохожу до туалетов. Вспоминаю, что видела розетку возле раковин, но это было прямо на входе в аэропорт – кто знает, может, здесь другая планировка?
Пять процентов заряда на телефоне. И он, зараза, садится еще быстрее из-за того, что я постоянно проверяю, не пропустила ли звонок.
Дохожу до двери самой дальней уборной – в другом конце, ближе к гейтам, есть еще одна, – но розетка оказалась занята девушкой с плойкой.
Здесь же людей почти нет. На двери висит табличка о том, что вход воспрещен.
Четыре процента.
Оглянувшись, нажимаю на ручку. Может, ради уборки работники закрывают их на ключ? Но дверь легко поддается, и я проскальзываю внутрь.
Вначале кажется, что какая-то женщина бьется в припадке эпилепсии в одной из кабинок и ей срочно нужна помощь.
Но низкий мужской стон все объясняет.
Нужно ретироваться, исчезнуть, но я будто приросла к полу. К тому же прямо передо мной на стене розетка. А на телефоне – уже три процента.
Может, это затянется? Может, успею?
Ставлю телефон заряжаться и вижу в зеркале горящие щеки. Женщина стонет, царапает пластиковые стены кабинки. Хотя обещала себе не смотреть, чуть-чуть нагибаюсь и заглядываю. Видны только мужские ноги.
Он ее или на руках держит… Или она стоит коленями на унитазе. Невероятно. Это ж надо, чтобы так приспичило.
От звука сливающейся в бачке воды подпрыгиваю на месте. «Все-таки на унитазе», – мелькает мысль. Выдергиваю зарядку из розетки, но переходник остается в ней, а в руках только провод. Времени нет. Без лишних слов, судя по звукам, после финиша они принимаются поправлять одежду. Я выбегаю из туалета и слышу, как следом распахивается дверь. Появляется красивая рыжеволосая женщина. Она легким движением взбивает огненные волосы, даже не глядя в мою сторону, и быстро уходит. Вижу, как издали навстречу бежит мужчина с тележкой и чемоданами.
– Ну и где ты была? Уже посадка!
– Ой, что, в туалет уже нельзя сходить?
Они уходят вместе. А до меня разом доходят три вещи.
Прежде всего, что сейчас на бачке унитаза она была не со своим мужчиной. Во-вторых, ее партнер только что вышел из туалета и теперь внимательно смотрит на меня. И, в-третьих, это тот самый нахал с паспортного контроля.
Мужчина медленно надвигается на меня. Его волосы торчат во все стороны, и я понимаю, что в его шевелюре только что побывали пальцы рыжей. И, может быть, не только там.
– Хочешь мне что-то сказать?
Трясу головой и отвожу взгляд.
Даже о том, что у него не застегнута ширинка, не скажу, не дождется. Мне не интересно, чем он занимался в туалете, хотя бы потому, что это и так ясно. Но вот остальные детали в голове не укладываются. Они знали друг друга? Может, они любовники?
– Как ты смотришь на то, чтобы повторить?
Я снова уставилась на него. Направление, куда его послать, вертится у меня на языке, но я не могу раскрыть рта. Надеюсь, что хотя бы выгляжу при этом достаточно оскорбленной.
Он стоит непозволительно близко. Вижу темные волосы на груди в вороте белой рубашки.
Кто он такой? Чем хорош секс с ним, что ради этого стоит решиться заняться любовью в туалетной кабинке?
Он так близко, что легко представить, как его крепкие руки держат за талию и я обвиваю его бедра ногами, пока руки хозяйничают в его волосах. Рваные поцелуи, судорожное дыхание. Горячие губы скользят по шее, но на большее нет времени. Сделать быстрее, урвать опасное, острое наслаждение. Здесь и сейчас.
Будто прочитав мои мысли, он толкает меня к стене и ставит руки на уровне глаз, упираясь в стену.
Стоит ли принять его вот так сразу, сейчас, лишь отведя трусики в сторону? Будет ли хорошо? Или будет больно? Станет ли он церемониться, позволит ли привыкнуть или сразу начнет двигаться, брать то, что можно только сейчас и никогда больше? Значит ли для него мое наслаждение хоть что-то, или я буду так рада ощутить его в себе, что успею кончить даже раньше?
Трясу головой, чтобы изгнать наваждение. Но меня окутал слишком резкий запах духов, терпкий аромат тела и греха. Он весь пропах сексом.
Его сложенные в вежливой полуулыбке губы обещают запретное наслаждение. А ямочка на подбородке – словно контрольный выстрел в голову.
– Не знаю, кто ты, – говорит он низким голосом, – но у меня определенно на тебя стоит. У нас еще есть время до взлета, а я не повторяю дважды.
Не хочу этого слышать.
Я толкаю его в грудь, вырываюсь из звериной хватки и бегу к людям, свету и свободе. Пусть воздух лучше пахнет ванилью, выпечкой и кофе. Пусть плачут дети и ругаются уставшие путешественники. Что угодно, только не чувствовать его рядом.
Этот мужчина – запретный плод. Сладкий и терпкий, так что надо держаться от него как можно дальше. Надеюсь, что эту пытку я смогу выдержать.
Глава 6
Марк
В самолете мое место оказалось далеко и от рыжей бестии, и от темноволосой моралистки. Предупредив стюардессу, чтобы не будила, когда станет разносить помои, которые зовутся здесь «поздним ужином на борту», я устроился в кресле, надеясь проспать все три часа полета.
Улыбнулся, потому что мне снова вспомнилось выражение лица у девушки с каре, когда она увидела, как я выхожу из женского туалета. Вот умора. Кто она? Монашка или девственница, которая дает только после штампа в паспорте?
Кольца у нее, кстати, нет. Ее руку, в отличие от всего остального, мне прекрасно видно. Я сижу в хвосте самолета, а ее разместили возле запасных выходов. Она внимательно слушает пояснения стюарда о поведении в экстренной ситуации.
Неожиданно стюард поднимает глаза и перехватывает мой взгляд. Он идет строго на меня. Я знаю, что сейчас произойдет, и мне это кажется забавным. Я сам виноват: если бы не разглядывал брюнетку, а спал, выбор стюарда пал бы на кого-то еще. И он точно не стал бы меня специально будить.
Бортпроводник останавливается рядом с моим креслом.
– Здравствуйте, по правилам техники безопасности нам нужен еще один пассажир возле аварийного выхода и желательно, чтобы это был мужчина. Вы согласны пересесть, чтобы помочь нам?
Нужно послать его к черту. Наверняка я не единственный мужчина здесь, возле которого не надрывался бы младенец и не сидела бы беременная жена. Но скромница тоже оборачивается из любопытства. И ее глаза снова становятся огромными.
А мне определенно нравится выражение ее лица, когда она так смотрит.
Я киваю, поднимаюсь, подхватываю сумку и иду за стюардом. Он помогает мне с ручной кладью, пряча ее наверху, а я должен пройти к иллюминатору, чтобы сесть возле запасного выхода.
Девушка вжалась в кресло, но никуда ей от меня уже не деться. Несмотря на широкий проход между креслами, чтобы пропустить меня, она инстинктивно раздвигает ноги.
Занимаю пустое место возле иллюминатора и не могу сдержать улыбки, потому что хорошо знаю, что будет дальше. Не в первый раз летаю. И не в последний, надеюсь.
Она отворачивается. Может быть, постарается на протяжении всего полета делать вид, что меня здесь нет? Что ж, у нее не выйдет.
– Отлично, – кивает стюард. – Теперь, пожалуйста, познакомьтесь друг с другом.
А вот моя скромница летает не так часто, иначе знала бы бортовой этикет и правила поведения пассажиров у аварийных выходов. Она с ужасом смотрит на стюарда, но тот уже отвернулся и ничем ей помочь не может.
Я улыбаюсь, хотя соседка на меня даже не смотрит.
– Марк, – говорю и протягиваю руку.
Оборачивается. Брезгливо смотрит на пальцы, а я про себя смеюсь над такой реакцией.
– Я вымыл руки. Тщательно.
Девушка пожимает плечами, мол, вообще-то ей нет до меня никакого дела. Она быстро пожимает мою руку, едва касаясь.
– Вера.
Самолет медленно выезжает на взлетную полосу, а я почему-то не могу перестать улыбаться.
Глава 7
Вера
Совершила ли я ошибку, когда решилась вот так сбежать среди ночи? Теперь уже не знаю. Слишком смело и рискованно для девушки, которая даже на дачу не собиралась внезапно, а только после долгих часов планирования.
А тут… Другая страна, в которой я даже не нашла жилья. Что это, если не безумие? Ведь очень вероятно, что мне придется неделю просидеть в аэропорту, если так и не найду, где остановиться на острове.
А еще этот мужчина рядом… Марк.
Под его изучающим взглядом я не знала, куда деться. Зачем он вообще на меня пялится?
А я тоже хороша. Вместо того, чтобы отвернуться в одну сторону, когда пропускала его, зачем-то раздвинула ноги. Так держать, Вера. Очень хочется быть следующей, кто встанет на колени перед ним на каком-нибудь кипрском унитазе?
Эта рыжая тоже здесь, на борту. Один раз прошла мимо и даже не посмотрела в его сторону. Может быть, не узнала, а может быть, так и надо себя вести после секса в туалете. Все отрицать. С ней летит жених, они сидят где-то в носу самолета. Один раз я слышала, как она ему выговаривала за то, что он испортил чехол, в котором было ее свадебное платье.
Я так хотела быть на ее месте…
Не в том смысле, что хотела бы наставить рога жениху с этим Марком! Я бы хотела лететь на свадьбу с мужчиной, который нашел в себе достаточно уверенности, чтобы повести меня к алтарю. Я гуглила свадебные церемонии на Кипре, когда еще на что-то надеялась. Было бы так просто слетать и обвенчаться на берегу моря, а после пробежаться по кромке лазурного моря босиком. И отдать прибою букет невесты. И не нужны мне подружки, и банкет, и все эти родственники, имена которых знает только бабушка и то постоянно путает.
Я все-таки лечу на Кипр, но одна, и ни о какой свадьбе речи нет. Потому что кризис, ипотека, бизнес, не вовремя и вообще «кому нужен этот пережиток?»
Мне, например, нужен. Мне нужна сказка, пусть краткая, всего на день, но нужна.
– Рыба или курица?
Смотрю на стюарда и не могу сделать выбор. Сказываются бессонная ночь и стресс, да и поездка могла бы быть в лучших обстоятельствах.
– Рыба или курица? – терпеливо повторяет бортпроводник.
– Да выбери, наконец, – ворчит Марк. – Все равно у них одно дерьмо редкостное.
– Курицу, – бормочу я, а у самой щеки горят.
Не виноват стюард, что еда в самолете не как в ресторане, неужели Марк не понимает?
А следом уже катится тележка с напитками. Снова придется что-то выбрать, поэтому я заранее теряюсь.
– Чай или кофе?
А на тележке стоят бутылки с колой, спрайтом и простой водой. Почему они не предлагают этого?
– Вера, ради бога, – снова ворчит Марк сквозь сон.
Так он спит или притворяется?
– Наверное… Чай. Нет, дайте кофе.
Если придется сидеть в аэропорту, то лучше напиться кофе, чтобы не заснуть прямо на чемодане.
– Что с тобой такое?
Марк повернулся ко мне, взгляд серых глаз затуманен сном. Все-таки спал.
Отрезаю:
– Не помню, чтобы мы переходили на «ты».
Открываю пластиковый контейнер. Ковыряю распакованной вилкой; еда действительно оставляет желать лучшего, но я заставляю себя проглотить хоть что-то.
Чувствую заинтересованный взгляд Марка. И это изучение, словно под лупой, не добавляет аппетита.
– Зачем ешь через силу? – спрашивает он.
– Про общество чистых тарелок слышал?
Марк смеется. Неожиданно и от души.
– Бабушка говорила, что такого едока туда бы не приняли. В детстве я был ужасно привередлив в еде.
– Разве что-то изменилось? – Я приподнимаю бровь.
Еду Марк не тронул, хотя стюард передал коробочку и ему. Та стоит запечатанная на столике.
– Это не еда. Вот завтра я наведаюсь в любимую таверну, где стол ломится от еды, совсем как в гостях у бабушки. Закажу охтаподи на гриле, садзыки и питу. Но владельцу таверны, Иордаке, честно говоря, плевать на мой выбор, и он все равно притащит еще половину меню и будет глядеть глазами кота из «Шрека», умоляя отведать каждое блюдо.
Глотаю слюни. Не знаю и половины слов из его рассказа, но они даже на звук вкуснее, чем пища на борту. Рис в контейнере сухой и твердый, а кубики моркови горькие на вкус. Как нужно издеваться над едой, чтобы довести ее до такого состояния?
– Хочешь, сходим вместе? – неожиданно предлагает Марк. – Ты вообще надолго на Кипр?
– Это не ваше дело, Марк.
Помолчали. Правда, недолго. Он по-прежнему смотрит только на меня.
– Серьезно, Вера, какая муха тебя укусила?
– Буду благодарна, если вы оставите меня в покое, Марк. Вас явно привлекают женщины другого типа, а я придерживаюсь консервативных взглядов в отношениях.
– Чего?! – хохотнул он. – Сама хоть поняла, что сказала?
– Поняла. Как и то, что вы ловелас, Казанова и мерзавец, каких белый свет не видывал. А случай возле туалета только подтвердил мое мнение.
Он вытянул длинные ноги, благо места между рядами возле аварийных выходов хватало, и сложил руки на животе.
– А ты, я так понимаю, не путаешься с плохими парнями, да?
– Все верно.
– Серьезно, Вера, мы не на уроке литературы. А то, что ты не круглая дура, я понял сразу.
– Офигеть! – прошипела я. – Это такой комплимент, что ли?
Марк улыбнулся.
– Смотри-ка! А ты можешь говорить по-человечески.
Глава 8
Марк
Рассмешить и уложить. Как только девушка начинает смеяться над твоими шутками, вы уже на полпути к постели.
Вера пока не смеется. Только улыбнулась. Впрочем, и это преувеличение. У нее лишь дрогнули уголки губ.
Улыбка ей к лицу. Куда лучше, чем нахмуренные брови и сжатые в ниточку губы. Серьезно, девочка, кто тебя так обидел?
Ее полуулыбка еще ничего не значит. Мы все еще далеки от постели, как наш самолет от земли.
Вера не ведется на простые крючки, которые годами помогали цеплять женщин. Она избегает смотреть в глаза и отворачивается, но я видел ее реакцию на мое присутствие. Это был порыв, который она не успела подавить. Это была настоящая она.
Раздвинет ли она их передо мной еще раз? Уже по-настоящему?
И нужно ли мне это?..
Кольца у нее нет. Женихов поблизости тоже не наблюдается. Она ни с кем не прощалась долго и приторно по телефону перед взлетом. Не исключено, что на Кипре ее ждет мужчина, и она «будет век ему верна». Что ж, посмотрим, кто будет ее встречать после посадки.
Она симпатичная. Не красавица, почти без косметики, одежда мешковатая. Девушка горбится, постоянно опускает глаза и, конечно, не улыбается. Такое поведение никого не красит.
На острове невест я быстро найду с кем развлечься. Еще у меня не закончено дело с рыжей. Так зачем мне Вера, которая вряд ли летит на Кипр, чтобы выйти замуж, и не мечтает сходить налево? Она скорее напоминает женщину, из которой брак вытянул все соки. Уставшую, утомленную, вымотанную. Но, боже упаси, ей ведь сколько? От силы двадцать пять, судя по всему, не рано ли вести образ сорокалетней наседки?
Может, дети? Нет, вряд ли.
Хотя кто знает. Была у меня дважды рожавшая. Кесарево и «муж будет доволен», как говорил ей гинеколог. Тоже не скажешь, пока с детьми не увидишь.
Летит по работе? Тоже нет. Бизнесвумен точно знают, чего хотят, и часто не прочь поразвлечься в перерывах между встречами. И у них, как и у меня, нет времени на всю эту конфетно-букетную мишуру.
Я не ухаживаю за женщинами – с этой дурной привычкой я покончил. Беру то, что нужно, и даю то, что не может их жених со взглядом преданного щеночка. Взрыв, буря, эмоции, вот это все.
Так что даже не начинайте. К черту любовь.
* * *
Я все ждал, что Вера сдастся и заснет. Расслабится хоть на минуту.
Не тут-то было. Она сидела, стиснув кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Это из-за моего присутствия, или дело в чем-то другом?
Чем ближе был Кипр, тем сильнее она нервничала. Почему и к кому летит, она, конечно, рассказывать не стала. Сначала я решил, что она боится летать, но когда самолет приземлился в Ларнаке, Вера побледнела еще сильнее. В почти четыре часа утра пассажиры выбирались из самолета толпой зомби. Вера шла по трапу словно на казнь.
Меня она не замечала. А я внимательно смотрел на нее из автобуса. Девушка не притворялась – ей действительно было плевать.
Автобус подъехал к зданию аэропорта. Я специально держусь на паспортном контроле чуть поодаль, но Вера обо мне и не вспоминает. Зато рыжая активизировалась. Бросала загадочные взгляды, пока жених, как навьюченный мул, спал на ходу. Даже подошла, совсем обнаглела. Она заговорила о чем-то, но я слушал невнимательно. Вера уже направилась к багажной ленте. Нельзя было терять ее из виду.
Рыжая сунула мне в карман визитку. С ее телефоном, что ли? Совсем берегов не видит? И убежала следом за женихом.
После таможенного контроля я пошел быстрым шагом в сторону ленты с сумками и чемоданами. Веры нигде не было. Косой взгляд на табло – багаж нашего рейса еще не выдают. Где тогда девушка?
Каким-то чудом увидел ее макушку на выходе в зал встречающих. Получается, у нее с собой только ручная кладь. Выбежал следом, сканируя толпу в холле. Ну-ка, и кому из этих мужиков она принадлежит? Кого она так любит, что даже по сторонам не смотрит?
Но Веры опять нет.
Что это, черт возьми, за способность проваливаться сквозь землю?
Я иду по залу, попутно поглядывая через стеклянные окна на улицу. Возле такси ее тоже нет.
Где же ты, Вера?
Глава 9
Вера
Я прошла мимо толпы встречающих и нашла свободную розетку где-то в глубине зала под лестницей. Никому до меня не было никакого дела.
Телефон предсказуемо разрядился, а жилья я так и не нашла. Самое время разрыдаться, и сдерживаться удается с большим трудом.
Куда же я подевала переходник для зарядки? Провод есть, телефон есть, а переходник… Твою мать! Он ведь остался в том самом туалете! Я думала за ним вернуться, когда любовники свалят, а появление Марка спутало все мои планы.
Руки дрожат. Спешно прикидываю в уме варианты. Без телефона, жилья и знания языка. В ночи за тридевять земель на неизвестном острове. Класс!
Убираю в сумку бесполезный телефон и провод. Ладно, я могу купить переходник где-нибудь здесь, верно? Вот с квартирой точно будет сложнее.
Но объясниться с продавцом в магазине техники я не смогла. К сожалению, греческого я не знаю. Пытаюсь жестами объяснить, что мне нужна зарядка, показав потухший экран телефона. Стараюсь не паниковать. Знаю, что это не поможет иностранцу понять меня, но начать кричать от бессилия очень хочется. Истерика где-то рядом, ждет, когда усталость возьмет свое.
Нужно было соглашаться на предложение Зои. Разбудили бы ту подружку, что такого? Зато забронировали бы мне жилье. Но нет, неудобно беспокоить человека. Что ты скажешь теперь, Вера?
Руки трясутся еще сильнее. Зачем-то пытаюсь дать денег за возможность зарядить телефон, но продавец пытается мне что-то втолковать, а я не понимаю. Чувствую, что сейчас разревусь.
И тут я слышу знакомый голос.
– Нужна помощь?
* * *
Марк быстро объяснил греку, что мне от него нужно. Эмоциональный продавец всплеснул руками, и, не прекращая говорить, сбегал куда-то в подсобку, и принес зарядку. Я расплачивалась картой и заметила, что дрожь в руках еще не прошла. Из магазина мы вышли вместе. Марк не сказал ни слова, хотя поиздеваться над моей беспомощностью мог от души.
Но он молчал. Вот только жалости мне его и не хватало!
– Спасибо за помощь.
Не уходит, стоит и смотрит на меня. Не улыбается, а это плохо. Лучше бы улыбался и издевался, чем стоять с таким серьезным и внимательным видом.
– Тебя что, не встретили?
Не сдержалась, рассмеялась.
– Меня никто и не должен встречать.
Марк нахмурился.
– А куда тебе нужно? Ты остаешься в Ларнаке? Пойдем вместе сядем в такси. Вдруг понадобится еще помощь?
Но я лишь покачала головой.
– Спасибо, но мне некуда ехать.
– В смысле?
Не выдержала, потянулась к пакету из «Дьюти-Фри». Перебродившее варенье, говоришь? Сейчас проверим.
Но крышка не поддается: пальцы не слушаются.
Молча протягиваю бутылку Марку. Буднично, будто прошу отвинтить крышку с горошка. Так всегда делала мама, когда просила отца, он понимал ее без лишних слов.
Мужчина легко и послушно отвинчивает крышку. Снова не говорит ни слова, и я благодарна ему за это, но не за то едва уловимое нечто, которое проскальзывает между нами.
Делаю большой глоток.
Горло тут же обжигает водка. Я закашливаюсь и чувствую, что Марк забирает бутылку из рук. В глазах стоят слезы, во рту химический привкус клубники.
– Сколько в этом варенье градусов? – спрашиваю я, откашлявшись.
– Пятнадцать, – серьезно отвечает Марк. – Но это все равно водка с клубничным пюре. Я предупреждал.
Меня за эти сутки кто только не предупреждал! Даже пока собирала сумку: «Ты совершаешь самую большую ошибку своей жизни!» Трясу головой, словно это поможет. Не хочу снова слышать этот голос в своей голове, не для того я сбегала так далеко.
Снова тянусь к бутылке, но раньше, чем успеваю забрать, Марк тоже делает несколько глотков.
– Господи, какая гадость! – щурится он. – И как вы, девушки, это пьете?
Забираю у него бутылку. Второй глоток идет уже лучше. Теперь я знаю, чего ждать от коварного сладкого компота, который способен сбить с ног на голодный желудок. Но чтобы прожить этот день до конца, мне нужна храбрость, которая почти на исходе.
Благодаря клубничному XU-XU, я быстро настигаю состояние, когда еще чуть-чуть и все неудачи я буду вертеть на этом самом «ху-ху».
Марк прикладывается к бутылке куда чаще, чем я. Судя по всему, благородный рыцарь решил не дать мне вылакать бутылку в одиночестве. Теперь мы будем пьяны вдвоем.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?