Текст книги "Красавица и чудовища"

Глава 10
Кейт

Семь лет назад

Все-таки я уговорила маму, чтобы Эдвард и Уильям пришли на мой день рождения. Это было сложно. Я обещала мыть посуду целый месяц и отказалась от карманных денег, только бы она разрешила друзьям брата прийти.

– Не понимаю, зачем тебе эти гости, Кейт! – устало вздохнула мама. – Не нравятся они мне.

– Чарльз совсем скоро уедет в колледж, мама. Пусть он тоже как следует повеселится. Я просто хочу, чтобы было весело всем!

Так и будет. Я знаю.

И я утру нос Тане, если эти на моей вечеринке будут старшие друзья моего брата. Это будет круто. Пусть они и будут держаться со своим пивом чуть в стороне от нас, все равно. На вечеринке у Тани, например, самым старшим гостем был ее питбуль Рокки, который страшно рыгал после украденных со стола тако. Другое дело – два парня из колледжа, у которых футболки трещат от напряжения в плечах.

Пока мы бегали по лужайке между надувным замком и батутом, Эдвард и Уильям держались в стороне, о чем-то сосредоточенно переговариваясь с Чарльзом. В какой-то момент они оба обступили моего брата, а Уильям коснулся его плеча.

А Чарльз дернул плечом, сбрасывая его руку.

– Все в порядке? – я выросла словно из-под земли прямо перед ними, глядя на насупленного Чарльза.

Что они ему такого сказали?

– С днем рождения, малышка Пинки Пай, – рассеянно улыбнулся Эдвард. – Беги играть. Все хорошо.

Но я осталась. Тряхнула розовой гривой и позвала брата:

– Чарльз?

– Все просто прекрасно, Пинки Пай, – огрызнулся брат.

Развернулся и ушел с лужайки в дом.

Парни обменялись взглядами, не рискуя обсуждать свои взрослые дела при мне. А после Таня направила на них поливочный шланг, обдавая водой с головы до ног, и им стало не до разговоров.

Эдвард без проблем нагнал Таню и выхватил у нее шланг. Направил на меня, и я с визгом помчалась по лужайке перед домом, напрочь забывая и о Чарльзе, и обо всем на свете. Уильям стянул с себя абсолютно мокрую футболку и отжал прямо там, а после выхватил шланг у Эдварда со словами, что-то он здесь единственный слишком сухой.

Никогда еще я не смеялась так много и так громко. Не задыхалась от смеха и какого-то запредельно-безграничного счастья. Веселья. Мы носились по лужайке до тех пор, пока из дома не вышла моя мама. Окинула необъяснимым взглядом полуголых парней и позвала девчонок в дом, чтобы обсохнуть.

Я услышала, как она строго спросила у них:

– Где Чарльз?

– Ушел. Мы не видели его уже целый час, миссис Эммерсон, – смиренно ответил Эдвард.

Парни чувствовали, что не нравились моей маме.

– Вы знаете, куда он ушел? – задала она следующий вопрос.

Оба промолчали.

– Проклятье! – ругнулась моя мама и тут же заметила меня на пороге. – Живо в дом, Кейт! Простудишься!

Я бы не смогла заболеть при температуре плюс сорок в тени, но ослушаться маму не смела. Она еще никогда не ругалась при мне. Куда же делся Чарльз?

Но у меня был полный дом подружек, и на этот раз мне было не до брата. Мы переоделись в сухие футболки с изображениями любимых пони и стали спасать волшебную страну Эквестрию от захватчиков-оборотней до тех пор, пока мама не позвала нас в столовую за стол.

Среди гостей не было Чарльза, как и Эдварда с Уильямом. Я выглянула во двор, но там их тоже не было. На мой вопрос о том, где все, мама сказала, что если Чарльз не явится домой, она ему голову оторвет.

– Ему и его друзьям, – процедила она и, хлопнув в ладони, через силу улыбнулась: – Ну что, Кейт, нести торт? Ты уже знаешь, какое желание хочешь загадать?

Я знала. Уже несколько лет я мечтала о том, как поселюсь в комнате Чарльза, когда он уедет в колледж. И теперь я была в шаге от исполнения своей самой желанной мечты. Наконец-то! Моя комната была под крышей, узкой, маленькой, а его выходила окнами на задний двор, где можно было так удобно сидеть на подоконнике и болтать ногами, читая книги летними вечерами. У меня под крышей летом была духота страшная.

– Крутая вечеринка, Кейт, – сказала Таня, и я улыбнулась так, что у меня чуть щеки не треснули.

Все шло как нельзя лучше.

Мама принесла торт. Конечно, покрытый розовой глазурью и с россыпью миндальных макарон – тоже розового цвета.

В этот момент на кухне хлопнула дверь, и мама крикнула:

– Это ты, Чарльз? Иди сюда! Кейт как раз собиралась задувать свечи!

Чарльз действительно вошел в гостиную, только не один. Следом за ним шли Эдвард и Уильям, как два конвоира. Чарльз дулся и смотрел волком на друзей. Мама мигом поняла, что происходит. Хотя я – нет.

– Спасибо, что привели его, ребята. Сядь, Чарльз! Господи, когда же ты уже наконец-то отправишься в колледж… Ну что, готова, Кейт? Загадывай желание!

В комнате погас свет. Зажглись одна за другой четырнадцать свечей на именинном торте под цвет моих выкрашенных в ярко-розовый цвет волос.

Только на миг я оторвала глаза от этого розового великолепия и наткнулась на темные глаза Эдварда. Он хмуро смотрел на Уильяма, но тот понимал его без всяких слов – и на немой вопрос в глазах друга просто покачал головой.

Широкоплечий Эдвард скривился, закатил глаза. Им не было никакого дела до того, что происходит вокруг и что мои одноклассницы уже по второму кругу выводили «С днем рождения тебя», поскольку я все еще тормозила с зажженными свечами. Конечно, таких взрослых, как они, совсем не волновало, что загадает девочка с розовыми волосами и в розовом платье в свой день рождения. Что-нибудь розовое, наверное.

Эдвард словно почувствовал, что я смотрю на него. Улыбнулся через силу, все-таки вспомнив, где и в какой момент находится. Кивнул на торт и прошептал беззвучно:

– Задувай, Пинки Пай.

Я набрала полные легкие воздуха и вдруг подумала:

«К черту комнату! Хочу их.

Обоих.

Хочу, чтобы однажды, когда вырасту, они увидели только меня и больше не смели отводить глаза в сторону, если я буду рядом. Чтобы смотрели только на меня, ожидая каждое мое слово или моих действий.

Хочу, чтобы видели только меня, даже если вокруг будет, как сейчас, полным-полно народу. И оба принадлежали мне».

А после задула свечи.

Глава 11
Кейт

Наши дни

Ворону хватило всего мгновения, чтобы оценить мое состояние, когда я вышла из машины. Халат остался на сидении, и он сам сдернул его и набросил мне на плечи. А после метнул в Медведя такой взгляд, что будь он кинжалом, то пронзил бы его насквозь.

Медведь только пожал плечами.

– Она шлюха. А я не собираюсь сдерживаться, – был его ответ.

Положив мне руку на поясницу, Ворон мягко подтолкнул меня к дому следом за Медведем. Завел в дом по каменным ступеням и свернул вправо, к гостевой, очевидно, спальне на первом этаже.

Это была абсолютно необжитая комната, с мертвенно-бледными голубоватыми обоями на стенах и узкой односпальной кроватью у стены. Ее размеры мне понравились.

– Прими ванну и приведи себя в порядок. Через час тебе доставят нормальные вещи.

Это что? Забота?

Это было так дико слышать от него, что я, должно быть, уставилась на него квадратными глазами.

– А что ты думала, мы закуем тебя в наручники и оставим голой?

Хотя Ворон шутил, при этом ни его глаза, ни губы не улыбались. Может быть, эти слова и не были далеки от истины.

– Спасибо.

Я заставила себя произнести это. Мне действительно стоило его поблагодарить, а одно крохотное спасибо все равно не уменьшит моей ненависти к ним обоим. Пусть Ворона не было в машине, это не значит, что уже вечером он не сделает со мной того же.

– Ты ему понравилась.

Он говорит про Медведя?

Ровный, холодный голос Ворона совсем не окрашен эмоциями. Не знаю, когда и зачем он стал говорить именно так – безлико и холодно. Об этом в досье на него у ФБР не было сказано ни слова. Только в борделе Ворон позволил ярости одержать над собой верх, и то на короткое мгновение, быстро взяв себя в руки.

Я кладу это воспоминание в крохотную воображаемую шкатулку, где буду копить все важные, отличительные, необъяснимые детали, которые могут помочь мне выжить рядом с этими двумя мужчинами.

Я помню, как Уильям улыбался семь лет назад на лужайке перед моим домом, когда Эдвард, поливал меня и моих подружек из шланга холодной водой. Тогда они еще пользовались настоящими именами, а не кличками.

Сейчас передо мной больше не светловолосый тихий Уильям. Это жесткий взрослый суровый Ворон.

И его глаза цветом напоминают густое северное море. Или раскрошенный лед в бокале с «Маргаритой». В них нет интереса, тепла и даже возбуждения. Хотя стоило ему взглянуть на мое полуголое тело, он тут же воспламенялся. Но сейчас Ворон другой.

И во взгляде этого нового Уильяма для меня есть только холод, кислота и горечь.

Обхватив себя руками, снова сглотнула, потому что во рту по-прежнему явственно ощущался вкус спермы. Шлюха Луиза не испытывала бы иллюзий по поводу своего положения, так что агенту Кейт Эммерсон тоже не стоит терять голову.

– Медведю понравилась не я. Только мой рот.

Синий лед в глазах Ворона сосредотачивается на моих губах. Они все еще горят после требовательных ласк Медведя.

Зачем он так смотрит на меня? Он хочет того же? Ведь он был возбужден так же сильно, как и Медведь. Я знаю.

Ворон смотрит на мои губы. Долго. Мучительно. И его глаза при этом темнеют. Постепенно, как вечернее небо в сумерках. Ворон немного ниже Медведя, но все равно куда тяжелее, чем я. Если он захочет сделать это со мной сейчас, я никак не смогу помешать ему.

Даже на этой узкой кровати.

А я помню, как он облизал губы, глядя мне между ног. И как водил членом, доставляя удовольствие нам обоим, перед тем, как войти в меня.

Я не хочу, чтобы это зашло так далеко.

Не хочу привыкать к ним.

Однажды я смогу выбросить их из своего сердца и памяти, а если хоть один станет моим первым – мне никогда не добиться этого.

Я плохо знаю нового Уильяма, но, кажется, могу рискнуть и сделать то, что гарантированно оттолкнет его.

– Я рассказала Медведю правду. Теперь он знает, что я берегу свою девственность для одного особенного мужчины. Медведь сказал, что заплатит по двойному тарифу, если я буду обсуживать вас другими способами. Так что готовь кошелек, если хочешь, чтобы я отсосала и тебе тоже.

Ворон стоит и смотрит. И никак не реагирует на мою выходку.

И когда я почти уверена, что ошиблась и сейчас он все-таки достанет деньги и заставит меня отработать каждый чертов пенни, слышу:

– Какая же ты и дура.

А после он просто ушел, оставив меня одну.

Хотя я видела и даже жесткие темные джинсы не смогли этого скрыть, как сильно он меня хотел.

* * *

Я приняла душ, почистила зубы найденной в упаковке зубной щеткой и новой пастой. Напрасно. Горечь на языке никуда не делась.

Когда я вышла из душа, на кровати уже лежали бумажные пакеты GAP, невесть кем доставленные. В одном были джинсы, ремень и серый просторный худи. В другом – коробка с кроссовками.

Свежего нижнего белья я не нашла. Или мне было не положено его носить, или о нем просто забыли.

Ладно, я могла легко представить, как поступила бы шлюшка Луиза, но пора было задуматься о том, что делать дальше именно мне, Кейт Эммерсон.

Ведь речь шла сейчас именно о моей заднице.

Прежде всего, нужно было придумать, как связаться с Майей Канингем, не вызывая при этом подозрений. Я надеялась, что агенты следят за мной, но связаться с ними будет не так-то просто. Скорее всего меня не выпустят из этого дома. Если вообще позволят покинуть комнату.

Нужно осмотреться и определить, где я, а еще прислушаться к их разговорам и узнать, почему с китайцами ничего не выгорело.

ФБР не откажется от своих целей в отношении Медведя и Ворона. Возможно, им просто понадобилось еще время для подготовки новой операции, а мне просто нужно продержаться.

Звучит просто, а на деле совсем-совсем непросто.

Я хотела всего лишь увидеть, как меч правосудия обрушивается на их шеи, и не хотела стать той, кто собственноручно его опустит. Не дело решать все силой. Так может поступать мафия, но не агенты ФБР. После всего, что в Бюро было на Медведя и Ворона, в случае ареста их все равно ждет пожизненное. Осталось только помочь руке закона добраться до них.

Для этого я выдвинула свою кандидатуру.

Как я и думала, меня заперли в этой комнате.

Может быть, тот же человек, что принес мне одежду, после исполнил приказ одного из боссов. Мне кажется, это был Ворон. Почему-то ему не понравилось то, что Медведь воспользовался мной в машине. Хотя может быть, он был просто недоволен тем, что Медведь сделал это в одиночку.

День тянется нестерпимо медленно, и за эти часы я успею облазить и изучить всю комнату сверху донизу. Как и ванную. Здесь нет ничего, что могло бы хоть как-то пролить свет на то, в каком районе Чикаго мы находимся. Ясно одно – скорей всего это южные районы, которые находятся под контролем мафии.

Из китайского квартала Бриджтауна мы ехали не так долго, а значит, хотя бы не успели покинуть город. Хотя… Мне ведь было не до того, чтобы следить за дорогой, верно?

Иногда через запертое окно доносится рев байков, которые въезжают и покидают двор дома. Я не вижу ворот, мои окна выходят на глухую стену. А окна закрыты намертво.

Предположить, что происходит вне моей комнаты несложно. Никто не ожидал, что Сяо изменит решение и не заключит договор с Медведем и Вороном. Клан Белласты слабее, все это знали. Проще и безопаснее было подчиниться, теперь же никто из клана больше не в безопасности. Это еще не открытая война, но первые ее предвестники.

В жизни Медведя и Ворона было слишком много перестрелок, из которых они выходили целыми и невредимыми, чтобы сейчас я могла надеяться на то, что одна шальная пуля угробит их обоих. К тому же это не принесет мне облегчения. Слишком просто для меня. Ведь тогда клан еще и похоронит их, как героев, а они ими не являются. Они чудовища.

Майя всегда говорила, что хорошему агенту важно поддерживать свою форму на случай неожиданностей, и рассказывала, как однажды пробежала квартал за рекорд, достойный Олимпийских игр. После всего, что Майя Канингем сделала для меня, я благодарна ей за каждый совет. Глава отдела заменила мне мать в свое время, и она тоже знает, как важно для меня это задание. Я безоговорочно верю ей и не сомневаюсь – сейчас Канингем делает все, чтобы вытащить меня отсюда.

Чтобы не сходить с ума от тишины и страха, следую совету Майи и принимаюсь за тренировку. Отжимаюсь от пола, качаю пресс. Делаю выпады.

Хотя Медведь или Ворон вряд ли заставят меня бегать на время..

Глава 12
Ворон

Весь остаток этого дня и часть ночи мы решаем то, что должны были решить еще несколько часов назад, но не сделали из-за сорванных переговоров.

Белласта не пошли на сближение, а это значит, только больше головной боли для нас двоих в ближайшее время. Все то, в чем мы когда-то уже одержали победу, теперь начнется по новой: взрывчатка в автомобилях, закрытие подпольных клубов, пропавшая дневная выручка из казино и баров, сорванные сделки и поставки.

И все это, потому что…

– Ты поплыл из-за какой-то шлюхи, – произношу я вслух.

Медведь смотрит поверх бокала с виски, но не спорит. Это разумно, потому что даже моему терпению приходит конец после всех напрасных попыток выяснить, почему Белласта вдруг осмелел и послал нас к черту.

Весь день я пытался сделать хоть что-то, чтобы избежать все то дерьмо, что может принести нам новый день. К сожалению, удалось немного.

Я закрываю дверь кабинета, из которого только что вышли парни из нашего клана. Время близится к трем часам ночи.

Хотелось бы сказать, что все проблемы решены, но это не так. В другом крыле дома заперта девственница, из-за которой мы оказались в этой заднице. И что-то мне подсказывает, что именно она доставит нам еще больше головной боли.

– И как? Стоил этот минет того?

Конечно, Медведь не сдержался после того, что я видел в борделе. Он поплыл даже от вида ее сисек! Вот и набросился на ее рот, как только смог, и получил свое.

Нужно было вышвырнуть ее из комнаты еще в борделе, когда она только вошла, а Медведь аж в лице изменился. Лучше бы сразу пришибли Сяо той кувалдой, что выросла в его штанах при виде этой Луизы, и плевать, что пришлось бы нарушить пакт о ненападении. Мертвый китаец доставил бы нам даже меньше проблем, чем живой. А от члена Медведя было бы куда больше пользы.

Поболтав лед в бокале с виски, Медведь произносит, глядя на стакан:

– Она не шлюха.

Приехали.

– Серьезно? Медведь, половина выпускниц старшей школы до вступления в колледж точно такие же девственницы, как эта! Немного хитрости, и они спокойно трахаются направо и налево.

– Нет, Ворон, здесь что-то другое.

– Она ведь взяла деньги и отсосала тебе, разве нет? Она такая же.

– Ну да, мы ведь так много целок встречали в борделях! Просто на каждом шагу! – взрывается Медведь. – Не верю свои глазам, но где твоя хваленая проницательность, чувак? Почему я сейчас вижу и понимаю больше, чем ты? Или она тебя тоже зацепила? – прищуривается он и нехорошо ухмыляется: – Ну точно, как я мог это не заметить сразу. Зацепила!

– Что? – я поперхнулся виски. – Что за чушь ты мелишь?

Медведь поднялся и показал на меня пальцем.

– А то, что ты тоже поплыл, Ворон! И жалеешь о том, что тебя в машине с нами не было!

– Что за херня, Медведь?! Пока ты там кайфовал, я, между прочим, делом был занят! Хоть кто-то же должен, раз у тебя только ее рот на уме!

Медведь одним глотком опустошил бокал и спокойно заметил:

– Ты орешь.

– Ты вынуждаешь.

– Нет, Ворон. Это не я. Это все ты. Это называется – эмоции. Та херня, чувак, которую ты давно не чувствуешь. На которую ты не способен, как ты говорил. Просто задумайся, когда ты так орал на меня в последний раз?

Я должен вспомнить.

– Когда ты не рассчитал силы и убил свидетеля в доках?

– Пфф, – отмахнулся Медведь. – Хорошая попытка, но нет. Ты тогда всего лишь закатил глаза и сказал: «Ну что за хуйня, Медведь? Мы ведь договаривались оставить его в живых» и на этом все. Никаких эмоций. А я убил человека.

Я налил себе еще и молча выпил. Во рту ощущался вкус горечи, когда я произнес:

– Он был мусором. Человеком он никогда не был после всего, что делал с теми детьми.

– Ворон…

– Просто заткнись, – бросил я не оборачиваясь.

Медведь только тяжело вздохнул.

– Видишь, я говорил тебе с самого начала, что эта работа не для тебя.

– Никого это не волнует, Медведь. Я родился в доме босса и другого выбора мне не давали. В девять я получил в подарок на Рождество первую пушку. В десять научился стрелять, а в двенадцать отец впервые надел на меня бронежилет и спустил мне в грудь обойму, чтобы я перестал бояться смерти. В отличие от тебя, у меня никогда не было выбора, Медведь.

– У меня тоже выбора не было, – протянул Медведь. – Стоило мне увидеть размеры твоего члена, я сразу понял, что ты тот, кто поможет мне с девчонками.

– Заткнись.

– Клянусь, в тот раз я случайно коснулся твоих яиц!

– Заткнись, Господи! Я ведь почти забыл!

– Прости, – заржал Медведь. – Просто опять вспомнил выражение твоего лица в тот раз.

Повисла пауза. А я тщательно пытался избавиться от этого странного, непривычного ощущения.

– Лицо не болит? – поинтересовался Медведь.

– Чего?

– Ты улыбаешься, Ворон. Чувак, когда ты просто так улыбался? Когда еще динозавры по планете ходили?

– К чему ты, мать твою, клонишь?

Медведь многозначительно улыбнулся и протянул:

– Ты поплы-ы-ыл.

– Да нет же, проклятье! Плевать мне на нее, всего лишь очередная шлюха, которую нам подсунули, Медведь. Более того, скорее всего она по уши в этом деле. Наверняка Белласта заплатил ей, а сброшенные трусики были сигналом. Уверен в этом. Вот Сяо и сиганул, как при пожаре, а мы, разумеется, остались, зависли, потому что все знают, как ты любишь трахаться.

Медведь закатил глаза и пробормотал: «Как будто ты не любишь», но громче произнес уже другое:

– Просто взять и отпустить мы ее тоже не можем, Ворон. Если ты прав, то тогда она слишком много знает… И нам нужно добиться от нее правды. Но я не верю в то, что ей заплатили. Белласта, Сяо или кто бы то ни был еще. Нет, на этот раз, мудрый трехглазый Ворон, ты ошибаешься.

– И что, по-твоему, она делала в том борделе?

– Не знаю, но обязательно хочу это выяснить. Может, ошибка. Может, кто-то очень сильно ее ненавидит, раз подсунул нам. Может, это чья-то дурацкая месть или розыгрыш. Или… Она что-то знает, а мы единственный способ сделать так, чтобы она замолчала. Слишком много неизвестных, Ворон. Что ты так смотришь на меня?

– Ты решил не действовать сгоряча и начал думать? На тебя не похоже, Медведь.

– Пошел к черту! Я не всегда все решаю силой.

– Да уж, заливай. Ты не можешь даже вытерпеть прелюдию, чтобы хоть как-то подготовить девушку прежде, чем насадить ее на свой джедайский меч!

– Ты опять улыбаешься.

Я тяжело вздохнул. И снова ощутил это странное напряжение в лице. Так вот она какая, эта улыбка?

– Что нам с ней делать, Медведь?

Медведь мгновенно помрачнел. Снова налил себе два пальца виски, выпил и только потом ответил:

– У меня есть один вариант, но он тебе не понравится. Готов услышать?

Я выпил залпом виски и кивнул.

Медведь не ошибся. Мне не понравилось. Но иного выхода для нас троих не было.