Текст книги "Ксяп"

Глава 5. Ночные знакомства
с нутрией Соней, бобром Борей, кучерявым пеликаном и страшная гибель городского голубя

Ксяпу очень понравилось в зоопарке ночью. Когда он уже собрался уходить домой, навстречу попался черный лоснящийся под светом уличных фонарей зверек, чем-то похожий на кота. Только совсем черный, с голым тонким хвостом, острыми клыками и короткими лапками.

– Ты кто? – спросил белый кот с черным хвостом. – Я – Ксяп.

– Меня зовут Соня. Прыгай ко мне! – Зверек оскалил зубы и нырнул в воду.

Оказывается, Соня очень хорошо плавает в воде. Она вынырнула на небольшом зеленом островке с небольшой будкой, напоминающей собачью конуру. Только вход в этот домик был маленьким – не для большого зверя. Вокруг росло несколько деревьев, склонивших свои длинные ветки к воде, а небольшие их нежные листики купались в лунной дорожке.

Ксяп пригнулся, оттолкнулся и одним прыжком перелетел через пролив, отделяющий остров от аллеи. Кот приземлился на песчаный берег и заглянул вовнутрь конуры. Там было тихо и сухо. Рядом с Соней сидел еще один небольшой зверек и грыз березовую ветку.

– Как ты здорово прыгаешь! – удивилась Соня.

– Я и выше могу. В пять раз выше своего роста!

– Это бобер Боря, мой сосед, – представила Соня грызуна и принялась рассказывать о себе. Она говорила о таких же нутриях, которые живут по озерам и рекам, о том, что есть специальные фермы, где люди их разводят ради шкурок и не только. Она тараторила без умолку, совсем не о чем не спрашивая кота. Казалось, остановить ее невозможно. Вдруг Соня посмотрела на Ксяпа внимательно.

– А ты разве не нутрия? Не грызун?! – удивленно спросила она.

– Нет. Я кот.

– Дикий?

– Обижаешь… Домашний!

– А я дикая. И Боря. И все остальные… – весело заговорила нутрия. – А как же ты меня понимаешь? И я тебя…

– Я – особенный кот. Единственный в мире кот-телепат.

– Не может быть?!

– Может. Я – опытный образец. Мы же разные с тобой, а ты меня понимаешь, – Ксяп начал собираться домой.

– Ой! Пойду, расскажу остальным! А ты, Ксяп, заходи, не стесняйся. Мы гостям всегда рады.

Бобер Боря, как грыз ветку, так и не отвлекся. Только раз посмотрел на кота равнодушно и спокойно кивнул на прощанье. Соня выскочила из конуры и погребла в сторону белых пеликанов. Ксяп никогда не видел таких белых и серых птиц с огромными клювами так близко. А по телевизору встретил только один раз и то мельком.

Ближайший к коту кудрявый пеликан мирно спал. Свернув свою шею в вопросительный знак, он лежал в тени деревьев и не шевелился. Только с кончика клюва капала вода, копируя точку для вопросительного знака. Ещё несколько минут назад пеликан пытался проглотить огромного карпа. Перекладывая рыбу в своей резиновой сумке под клювом, он раздумывал о том, как её лучше проглотить: с головы или с хвоста. Подбрасывал её, переворачивал, мотал головой.

Ксяп удивленно наблюдал за ужимками неуклюжей птицы, раскрывающей пасть размером с этюдник художника. Соседние пеликаны и большой чёрный баклан хлопали крыльями, как прохожие на улице открывают зонтики во время дождя. Они подбадривали сородича, гортанным эхом покрывая весь пруд. Неожиданно для всех карп выпал из пасти и, блеснув на солнце золотым брюхом, нырнул в воду. Ксяп восторженно вскрикнул «Мяу!», а потом всё замолкло.

Шум, как начался, так и закончился. Быстро, резко, вдруг.

Только волны на пруду рисовали одинаковые круги, широкими дугами уплывающие к заросшему камышом берегу…

Ксяп посмеялся, когда серая ворона или сорока тащила что-нибудь пестрое из вольера. Птица надеялась полакомиться и тут же выплевывала: совсем не то попадало ей в рот. Ксяп наблюдал за пернатыми, и грустил: «Совсем не хочется мне охотиться. Почему? Может я неправильный кот?!» И отвечал сам себе: «Зачем мне на птиц и мышей охотится? Еды всем хватает. Незачем мне нападать на тех, кто просто живет рядом»

Эти мысли впервые пришли после того, как пару дней назад Ксяп засмотрелся на одинокого серого голубя. Тот еле-еле ковылял по дорожке, а сверху в голубом небе белая элегантная чайка рисовала над ним широкие медленные круги. Чуть серебристые её крылья блестели под жарким солнцем. А зоркий взгляд изучал мир внизу.

Она плавно планировала вниз по большой траектории. Описывала круг за кругом и не спешила в городские дебри. Парящий асфальт не звал её, а пустота улиц и тротуаров не привлекала ничем, кроме тщедушного сизаря.

Чайка ещё раз охватила взором округу и поняла, что нет внизу никого, кроме городского голубя. Тот шел с остановками по дороге вдоль парапета. Нахохлится, встанет, уставится в землю одним глазом и шагает, семеня, дальше. Похоже, что кушать ему нечего. Он и останавливался-то лишь там, где встретил накануне две семечки. Такие замечательно крупные и чёрные, свежие и вкусные, что спустя ночь воспоминания о них заставляли голубя останавливаться и искать следы своего минувшего пиршества. Пустое брюхо слипалось в своих тощих складках, расставляя перья пышным хороводом.

«Не везёт мне… И с едой, и с друзьями, и с любимой. В молодости была у меня одна… Как мы ворковали»… – наверно такие куцые птичьи воспоминания мелькнули в его голодном мозгу, решил Ксяп. Голубь посмотрел вверх вторым, здоровым, не заплывшим после старой драки глазом, и увидел в небе белую птицу, с очаровательным серебристым отливом. – «Может быть, это моя голубка прилетела с зёрнышком в клювике?»…

В тоже мгновение пухлое жирное тело чайки придавило голубя к земле. Крепкий клюв нанёс смертельный удар, и всё померкло у сизаря. Он конвульсивно дёрнулся несколько раз и затих десертом у белой чайки.

Ксяп все это наблюдал, но ничего не мог поделать. Он был очень далеко от обеих птиц. Не мог допрыгнуть и отогнать чайку, не в силах спасти городского голубя…

Глава 6. Неожиданный поступок
которого от белого кота с черным хвостом никто не ожидал во дворе

Во двор, где жил Тёма, выходило несколько подъездов длинного пятиэтажного дома. Рядом стояла высотка – дом с одним подъездом в шестнадцать этажей. Там жил Сеня. Ребята часто играли вместе в разные игры со своими друзьями и соседями.

Иногда там появлялся толстый рыжий веснушчатый мальчик, которого не любили все дети и взрослые. Звали его Мандлецом, и обходили стороной, потому что он обижал малышей, грубил старикам, пугал птиц, собак и кошек.

Мандлец таскал на спине ранец, в котором лежала рогатка, перочинный ножик, пугач и бутерброды с конфетами. Из рогатки рыжий мальчик стрелял по воробьям, голубям и воронам, а пугач из медной трубки, набитой серой, он вытаскивал всякий раз, когда хотел кого-нибудь испугать.

Ксяп закрывал свои желтые глаза от негодования, когда видел, что Мандлец кидает камни в окна, срывает сигнализацию у машин или толкает девочек и мальчиков. Было обидно, что никто во дворе не может утихомирить этого хулигана.

Одним теплым утром Ксяп сидел на дереве и смотрел, как Тёма с другими ребятами играл у подъезда в вышибалы. Дети бросали красно-синий мячик друг в друга и старались увернуться от удара. Одна команда бросает в другую, а та уворачивается. Потом наоборот. Всем было интересно и весело до тех пор, пока не явился Мандлец. Он резко схватил вылетевший из круга мяч, и со всей силы бросил в девочку с розовыми бантиками. Мяч ей попал по спине, и девочка заплакала от боли. Большие слезы капали из ее серых глаз, а Мандлец показывал на нее пальцем:

– Я попал! Я попал! – кричал дворовый хулиган и громко хохотал.

Ксяп сидел недалеко на большом развесистом платане и понимал, что ребята не принимали Мандлеца в игру неспроста. Он кинул мяч с очень близкого расстояния и так сильно, что больно стало бы любому, в кого попал бы этот бросок.

Кот расстроился и зафырчал. Его белая шерстка поднялась дыбом, спина выгнулась, черный хвост вытянулся, как у готовящегося к прыжку тигра, а злость на плохого мальчика выбила из крупных желтых глаз искры.

Вдруг перед Мандлецом появляется Тёма и неожиданно тихо говорит:

– Извинись перед Алиной, Мандлец! Зачем ты ее ударил?! Мы тебя не принимали играть!

Алина – девочка с розовыми бантиками – заплакала тише. Остальные ребята стояли чуть в стороне и робко наблюдали, только Сеня сделал шаг вперед на помощь Тёме. Все понимали, что смелый Тёма защищает девочку, и вызвался он это сделать единственный из всех во дворе.

Мандлец совсем не ожидал такого от невысокого Тёмы, и, недолго думая, замахнулся на него кулаком. Но не успел он ударить мальчика, как тут случилось невероятное. Сверху на голову Мандлеца прыгнул с дерева Ксяп! Кот сорвал кепку с хулигана, и вонзил свои острые когти в рыжие волосы.

Такого крика никогда не слышали ребята во дворе.

– Аа-а-а-а! Караул! Убивают! Заберите дикое животное!!! – закричал Мандлец, потом заплакал и быстро побежал в свой подъезд, размазывая по лицу сопли и слезы. – Я тебе еще покажу, котяра! Будешь знать! Отправлю тебя в зоопарк на корм львам!

Ксяп соскочил на землю, стал рядом с Тёмой, и принялся тереться своим рыжим боком о джинсы друга. Тёма погладил его шерстку и кот замурлыкал:

– Здорово мы с тобой напугали Мандлеца.

– Молодец! – пожал Тёме руку Сеня.

Ребята окружили юных героев. Все их хвалили и громко делились впечатлениями. Алина успокоилась, вытерла слезы, подошла к ним ближе и сказала:

– Спасибо…

Тёма взял кота на руки и понес домой:

– Не бойся, Ксяп, Мандлеца! Ничего он тебе не сделает. Мандлец трус, и задирает только тех, кто слабее, – уверенно говорил Тёма, но было понятно, что успокаивает он обоих бойцов за справедливость.

Глава 7. Прогулка на черепахе
и многочисленные животные, с которыми познакомился кот после лекции Свята

– Из половины миллиарда кошек, которые живут на земле, мой выбор пал на Ксяпа. – Святослав Сергеевич ходил по кухне и рассказывал домочадцам о своем эксперименте.

– Почему? – поинтересовался любознательный Тёма.

– Потому что он обычный дворовый кот.

– Ты шутишь? – переспросила бабушка.

– Конечно. Это случай… Ксяп бы дома в тот момент, когда меня осенило провести новый эксперимент.

– Хорошо, что я была на работе, – улыбнулась мама. – Ты и со мной мог провести какой-нибудь эксперимент.

– Примерно треть хозяев кошек уверены, что их питомцы все понимают, только ответить словами не могут, – продолжал Святослав Сергеевич. – И правда, кошка мяукает за счет вибрации голосовых связок в горле, поэтому ей довольно трудно говорить. Но до сотни различных звуков у нее получается. А вот, понимают ли они людей? Сомневаюсь. Ксяп теперь точно понимает! А говорить – не говорит. Но все, на кого он смотрит, мгновенно разбираются в его мяуканье. Это уже заслуга моего прибора… За эмоции у кошек и у людей отвечают одни и те же участки мозга. Как не использовать эту возможность?! Коты чувствуют вибрацию, землетрясение, например, на четверть минуты раньше человека. А Ксяп – за 12 часов сможет предупредить о надвигающейся опасности! Правда, как и все коты, может спать две трети суток…

– Я тоже люблю поспать утром, – вставил Тёма.

– Лучше бы ты пораньше засыпал вечером, – ответила его мама.

– Французский кот по имени Астрокот, который первым из кошек летал в космос и посылал сигналы на землю, вернулся живым на Землю… – продолжал свою лекцию Святослав Сергеевич.

Ксяп лежал с закрытыми глазами на своей лежанке в комнате и внимательно слушал. Он не очень-то хотел вставать, но слова о новых возможностях и способностях его взбодрили. Он вспомнил, как недавно путешествовал по зоопарку, где дикие животные его отлично понимали, как и он их.

Как только семейство Аховых уснуло, Ксяп прыгнул в форточку и через пять минут уже гулял по знакомым аллеям зоопарка. Необычайно интересные животные ходили, плавали, ползали и летали вокруг. Кот медленно пошел вдоль огромного пруда и принялся рассматривать уточек, селезней, гусей и лебедей. Тут же летали две речные чайки и суетились городские голуби. Особенно долго Ксяп смотрел на птицу розового цвета, которая неподвижно стояла на одной ноге и внимательно наблюдала за резвящимися невдалеке лягушками.

– Никогда не видел розового фламинго? – услышал кот скрипучий вопрос из-под огромного круглого камня с нарезанными по периметру красивыми полосками. Из небольшой дырки в нем торчала маленькая голова на толстой шее и смотрела на Ксяпа двумя круглыми глазками-бусинками.

– Здравствуй! – поздоровался с головой кот. – Нет. Не видел. Аистов и цапель видел по телевизору, а такие птицы мне не встречались…

– А что такое телевизор? – удивилась голова. – Я сто пятьдесят лет живу на свете и не видела его…

– Телевизор – это такой большой ящик с экраном, в котором показывают разное кино, – быстро ответил Ксяп.

– А что такое кино? – переспросила его голова.

– Кино это… – Ксяп задумался. Он понял, что эта голова все годы прожила у воды в своем каменном доме и никогда не гостила в квартире у людей. Кот принялся ей объяснять. – Это такой пруд-экран, который не лежит, а как бы висит на стене. И по нему плавают рыбы и лодки, ходят люди, летают и садятся птицы. Только пруд нельзя выключить, а кино можно, если нажать на кнопку.

– Теперь понятно, – немного подумала, закрыв глаза, а потом сказала голова и вместе с каменным домом медленно двинулась к пруду.

Теперь настало время удивляться коту. У него чуть не выпали усы от изумления, когда огромный камень с аккуратным рисунком сверху приподнялся на четырех лапах и вперевалочку вошел в воду. На широкой спине этого животного мог поместиться не один Ксяп, а несколько.

– Покататься хочешь, кот?!

– Меня зовут Ксяп. Но я не умею плавать, – он догадался, что камень с головой и четырьмя лапами, это – огромная черепаха.

– Как знаешь…

Ксяп любил приключения и риск. За это ему иногда доставалось от Свята, который переживал, как бы на кота не налетели собаки или порвали другие коты.

Ксяп мягко оттолкнулся лапами от земли и прыгнул на спину черепахи.

Они поплыли вдоль берега пруда. Кот уселся удобнее, и закрутил головой во все стороны. Вокруг росли высокие камыши и острая осока, островками виднелись желтые кувшинки, плакучие ивы склонили свои тонкие ветки к самой воде, и под легким ветерком рисовали на ее поверхности симметричные круги разного диаметра.

Скорость движения на воде у черепахи была гораздо выше, чем по земле. В какой-то момент Ксяп даже подумал, что поступил опрометчиво, когда решил на ней покататься. Но черепаха аккуратно везла его на своем огромном панцире-спине и рассказывала про обитателей зоопарка: жирафа Артура и медведицу Симбу, горного козла Зураба и шуструю Харзу.

Особенно повеселили кота два гиббона: Том и Джерри. Они гонялись друг за другом по канату, подвешенному на маленьком зеленом островке пруда. Причем, Том, не переставая, громко кричал и стучал себя по груди, подражая горилле Кинг-Конгу, которого Ксяп видел в кинофильме по телевизору. А Джерри кидала в своего товарища мелкими красными яблоками.

Старая черепаха, которую все вокруг называли Тая, спокойно гребла вдоль берега, иногда поворачивала голову к коту и говорила своим скрипучим голосом:

– Как ты, Ксяп, не намочил ли шерстку?

– Все отлично, черепаха Тая, в нашем царстве – зверином государстве! – отвечал кот, и здоровался с очередным животным или птицей, которые попадались по пути.

Через несколько метров его привлек непонятный блеск, лившийся светом тысяч огоньков из-под воды. Возле крутого берега, у самого парапета с высоким ажурным забором, Ксяп обнаружил много-много светящихся солнечных зайчиков. Они мерцали разным цветом. Одни – золотым, другие – серебряным, третьи – медным.

– Как попали в воду так много лун и солнышек?! – спросил Ксяп и показал под воду.

– Ха-ха-ха, – заскрипела старая черепаха. – Это же обычные монеты, которые через плечо бросают люди на память, чтобы вернуться в зоопарк еще разок. Деньги так ярко блестят от света ночных фонарей!

Черепаха взмахнула лапой, и одна из монет шлепнулась на спину рядом с котом. Ксяп недоверчиво обнюхал металлический рубль, сверкающий под лучами уличного фонаря.

– Слазь, кот. Тебя ждет Соня. Она все уши нам вчера протрещала о белом коте с черным хвостом! Приятно было с тобой погулять…

– До свиданья, черепаха Тая! Спасибо за прогулку! – Ксяп спрыгнул с широкой спины на остров у знакомой конуры, где сидели говорунья нутрия Соня и молчаливый бобер Боря.

– Приходи еще! Покатаю… – крикнула вслед черепаха и спокойно погребла к противоположному берегу, мерно двигая своими лапками-ластами.

Глава 8. Истории жизни
и приключения селезня Эфе, старой совы Авы и страшное известие о болезни Алины

Ксяп регулярно появлялся в зоопарке. Иногда кота приводил Тёма, и они чинно заходили через главный вход. Когда Ксяп шел в зоопарк один, он пользовался самой короткой дорогой из двора по пешеходному переходу и через забор. Тут его встречала Соня на своем любимом месте у конуры.

Оказывается, в этой старой конуре – будке для собаки охранника, которой давно уже не было в зоопарке, – она жила нелегально. Кто-то из посетителей принес нутрию и выпустил в пруд. Соня прижилась, подружилась со всеми животными и рассказывала им последние новости. Как настоящий журналист она быстро тараторила о том, кто и что съел, кто приходил и куда, о чем судачат в вольерах. Не известно, понимали ли её звери, но приятное вежливое общение нутрии, её ежедневные приветствия нравились всем вокруг.

От Сони Ксяп узнал о переживаниях лемура, сомнениях жирафа, восхитился Эфе, победившим на днях гусей. Селезень Эфе в день своей победы двигался по водной поверхности, как линкор, которому невозможно было противостоять. Позади он оставлял волны и брызги, поднятые движением сильного птичьего тела. Как торпеда на малой скорости, Эфе плавал под нежными лучами летнего солнца мимо Ксяпа. Казалось, что вокруг разлетаются капли счастья и бьются в воду одним словом – «хо-ро-шо».

– Я давно не был так спокоен, – рассказывал селезень. – Борьба с врагами, защита маленьких птенцов, поиски пропитания остались теперь в кошмарных воспоминаниях. Мне теперь все уступают дорогу. Даже три смуглых здоровяка отплывают в сторону. Им связываться со мной после той битвы совсем не хочется. Еще бы! В жестоком часовом бою, я победил наглого белого Гуся, а потом изгнал его с моей территории. Я – Эфе – доказал всему птичнику, кто тут главный селезень. Спроси любую птицу в нашем пруду, кто теперь вправе указывать остальным, как здесь надо жить?

В соседнем с прудом вольере обитала белая сова по имени Ава. Она трудно переносила жару, которая в одну неделю накрыла среднюю полосу непривычным зноем. Днем неистово грело солнце, ночью парило от перегретой земли так, что капли пота испарялись быстрее, чем падали вниз.

Ава грустно отряхивала широкий белый воротник, и лёгким поворотом головы втягивала в него свою короткую шею. Изредка её острый взгляд сканировал пространство вокруг. Через мгновение насупленные брови падали вслед за массивным носом вниз. От жары туманилось сознание: не хотелось есть и пить. Не хотелось двигаться и шевелиться. Даже ждать ночи не хотелось, потому что в темноте ещё острее чувствовалась неизбежность конца.

– Сколько лет я на этом месте! Сколько судеб рядом! Столько лиц, глаз и губ, крика и тишины… – Ава не раз причитала, когда напротив сидел внимательный Ксяп. – Скоро всё пройдет, и никому не нужные воспоминания покинут грешную землю вместе со мной. Как так случилось, что я осталась одна? Почему отказалась от хорошей партии с несколько полным, но таким простым и открытым к общению соседом? Через несколько лет я хотела вернуть его, завести детей, но было поздно. Теперь переживаю по ночам: зря жила, никого после себя не оставила, время ушло. Жаль…

– Смотрите! Это она! – детский визг отвлек Ксяпа от причитаний совы. – Та самая, из «Гарри Поттера»! Смотрите, какая она красивая…

Ксяп вздохнул: «Не зря сова жила, кому-то вошла в сознание ярким образом, стала героиней книги», – и следующую реплику воспитательницы он пропустил мимо ушей.

– Дети, идём смотреть зоопарк дальше, экскурсия продолжается!

Ксяп ушел из зоопарка в этот день пораньше.

Со скамейки у дома напротив запрыгнул на подоконник и медленно прошелся по нему. Кот шел спокойно и важно, как будто это его владения, но глаза осторожно косил в окно с бабочками на занавесках. Потом остановился у щелки между ними и внимательно посмотрел вовнутрь.

Возле стены со светлыми обоями, разрисованными фломастером, лежала на кровати бледная Алина, а рядом с ней стояли люди в белых халатах. Они что-то говорили между собой, кивали головой на девочку, смотрели на старушку, которая сидела у кровати и плакала.

Ксяпу стало грустно. Он сразу понял, что девочка Алина заболела. «Вот почему Тёма смотрел на это окошко, – догадался кот. – Наверное, он беспокоится о ней. Хочет помочь, но не знает как…».

Старушка вытерла слезы платочком и взглянула на врача. Тот сказал ей несколько фраз, из которых стало понятно, что требуется операция, стоящая больших денег. Старушка развела руками, показывая, что у нее нет такой суммы, и сокрушенно опустила седую голову.

– Брысь! Пошел прочь, котяра! – раздался громкий крик, от которого у Ксяпа прижались хвост и уши. На него замахивался палкой рыжий мальчишка с синим рюкзаком за плечами.

Кот быстро спрыгнул с подоконника и убежал к старому платану. Через секунду он уже сидел на своем балконе и смотрел вниз. Мандлец подошел к песочнице, скомкал из песка шарик и бросил в соседнюю машину на парковке у дома. Тут же завыла сигнализация, а чей-то соседский голос с балкона на четвертом этаже через минуту запричитал:

– Ну, Мандлец, погоди! Я расскажу твоему отцу, как ты проказничаешь! Он тебя выпорет!

Вчерашний обидчик Алины стал дразнить соседа, показывая ему язык. Похоже, он совсем не боялся. А грубить и хамить умел хорошо: и коту досталось, и машине, и соседу. Ксяпу Мандлец не понравился все больше и больше.

Как хорошо, что я подружился с Тёмой и Сеней. Найти друзей сложно, а врагов просто. Без друзей и врагов жизнь скучна и неинтересна, и что завтра приготовит новый день – никому не известно.