Текст книги "Внутри нее"

Мария

Первые несколько дней Мария находилась в полной депрессии. Казалось, жизнь кончена. Если в детдоме была надежда на перемены, то теперь Мария поняла – сначала измениться придется самой. Ободранные стены общежития навевали смертельную тоску. Абсолютно всё – начиная с запаха квашеной капусты, дихлофоса, чужого несвежего белья и заканчивая бестолковой болтовней соседок по комнате – выводило ее из себя. Да, конечно, там, откуда она пришла, условия были точно такие же, если не хуже. Но разница заключалась в том, что к детдомовским запахам она давно привыкла и перестала замечать. Нудные разговоры нянечек и воспитателей о том, когда доставать новое белье или нелепые рассуждения, какой из воспитанников может стать нормальным человеком, а какому суждено непременно оказаться на самом дне, повторялись каждый раз с одной и той же интонацией. Слух девочки давно перестал на них реагировать. Она могла вдоволь предаваться своим мечтам даже тогда, когда вся спальня обсуждала новый роман физрука с одной из старшеклассниц, размер груди которой давно превзошел все ожидания четырнадцатилетнего подростка. Когда скороспелая красавица бежала по кругу стадиона, Мария неосознанно наблюдала, как колышется несметное богатство восьмиклассницы. Что уж тут говорить о физруке – прыщавом молодом практиканте, который каждый раз находил какие-нибудь нелепые причины, чтобы оставить Луневу после урока и провести с ней хотя бы несколько минут наедине. Класс взрывался хохотом, а Луневой было все равно. Она осмеливалась прогуливать физкультуру чаще других в два раза, заявляя во всеуслышание: «Костя Сергеевич, я сегодня не могу, у меня критические дни! Можно я посижу у вас в тренерской и доделаю примеры по алгебре?» «Конечно», – отвечал физрук и тут же устраивал самостоятельную двадцатиминутную разминку. «Какой же он балбес! – думала Мария – Неужели он не понимает, что месячных два раза в месяц не бывает – это полный бред». Сама же она стеснялась своего полового созревания и никогда не сознавалась, что ей сегодня неудобно или даже больно бегать и прыгать через «козла», и безоговорочно посещала занятия физкультурой. Все это являлось частью ее прошлого, которое она пыталась забыть, придумав легенду своего детства. Здесь, в новой жизни, все должно быть по-новому. Согласно этой легенде, Мария была дочкой богатых родителей, которые по исполнении семнадцати лет сулили ей удачное замужество с очень перспективным, но, к сожалению, престарелым и нелюбимым мужчиной, который непременно должен осчастливить ее своими деньгами и жизненным опытом. Но она, смелая и отважная невеста, сбежала из-под венца, решив, что без любви жизнь будет бессмысленно загубленной. Бросив все и уехав в столицу, решила найти и заслужить свое счастье самостоятельно! Мария настолько поверила в эту историю и с такой убедительностью ее отстаивала, что поначалу ни у кого не возникало сомнений. Некоторые восхищались ее отвагой и говорили, что так может поступить только сильный, уверенный в себе человек. Другие крутили у виска, мол, трудно сделать более необдуманный поступок, чем отказаться от тех благ, которые подарила тебе жизнь. Мария купалась в комплиментах первых и прекращала общаться со вторыми. Подорванная самооценка никак не входила в ее планы. Она знала, что второго шанса произвести первое впечатление у нее уже никогда не будет. А стоит только человеку поверить в самого себя – в него поверят все.

Вокруг да около

В ту же пятницу я отправился в Ялту, чтобы посмотреть на дом, жажда обладания которым заставила мою клиентку обратиться к частному детективу. Я остановился в заранее забронированной гостинице прямо на берегу моря, оставил дорожные вещи в номере, переоделся и решил прогуляться. В мае море было холодным, по пляжу бродили огромные чайки, кое-где на лавочках сидели пенсионеры, кутаясь от ветра в свитера и клетчатые пледы. Мимо меня пробежал дед-бодрячок. На его дряблой коже все еще выделялись кубики пресса. Я посмотрел на свой растущий живот, потом на деда и глубоко вздохнул. Должно быть, он чувствовал в себе гораздо больше жизненных сил хотя бы потому, что по утрам бегал по морскому берегу и вдыхал чистый воздух, а я начинал свой день с бутербродов, сидя в слабо вентилируемом офисе, до которого нужно было еще добраться, отстояв почти час в пробке. Уравнять эту несправедливость можно было только одним способом. Отыскать ближайший паб и выпить там пол-литровую кружку лучшего местного пива. Так я и поступил. По мере поступления нефильтрованной жидкости в мой организм настроение заметно улучшалось. Я заказал себе отбивную с кровью и решил провести остаток дня в этом чудном месте, а завтра приступить к ознакомлению с объектом, точнее, к его поискам. Ближе к вечеру за моим столом собралась интернациональная компания. Всех объединила любовь к футболу. Попадания в ворота сопровождались громкими криками на разных языках: польском, английском, немецком. Официантки только и успевали подносить полные кружки и уносить пустые. В конце вечера счет сравнялся. Причем он стал общим не только между «Динамо» и сборной «Челси», но и за нашим столом. Все вывернули карманы, выгребая мятые бумажки, и сложили в кучу прямо передо мной. Я понял, что по правилам местного этикета остальное платит тот, кто пришел за стол первым. Суммы, которую я обнаружил в своем кармане, едва хватило, чтобы покрыть счет, так что соблазна выпить еще по пути от бара до гостиницы уже не возникало. Не помню, как я добрался до номера.

Проснувшись наутро, я обнаружил себя на кровати полностью одетым. Единственным моим желанием было вспомнить дорогу к вчерашнему питейному заведению и поправить свое здоровье. «Пару кружек, и не больше», – пообещал я себе. По пути мне опять встретился дед-бегун с обнаженным торсом. «Как дела?» – спросил он с небольшим акцентом. Я показал ему, что все «ок», и поспешил отвести в сторону свое опухшее лицо.

Бар, как назло, оказался закрыт, и мне пришлось купить бутылку пива в ларьке и выпить ее на улице. Оттуда я отправился на железнодорожную станцию, где на редкость любезная кассирша рассказала мне, как добраться до места, которое мне необходимо было разыскать. Борясь со сном и похмельным синдромом, я раскачивался из стороны в сторону в такт движению электрички и с иронией думал, что если бы Мария увидела меня сейчас, то наверняка постаралась бы перепоручить дело своей жизни более надежному типу.

Когда поезд остановился на нужной мне станции, я вышел на перрон и, к своему удивлению, оказался там совершенно один. Поезд громко хлопнул дверями и, медленно набрав скорость, уехал. Я огляделся вокруг, не представляя, что делать дальше.

«Черт! Что за чудо света может находиться в такой глуши! – От пустоты вокруг хотелось разговаривать вслух с самим собой. – Какой-нибудь скворечник с привидениями, никак иначе». «Скворечник – это ты», – передразнил меня внутренний голос. «Надо же было так налакаться вчера!»

Я побрел по единственной разбитой дороге, которая уходила от станции в лес. «Медведи! Они обязательно съедят меня, если я заблужусь», – с тоской подумал я.

Через двадцать минут пути, уже отчаявшись найти хоть какой-то опознавательный знак, я увидел вдали повозку, двигающуюся мне навстречу. К моему удивлению, лошадью управляла женщина. На вид ей было лет сорок – сорок пять. Когда повозка поравнялась со мной, я увидел, что щеки возницы были необычайно румяны. Можно было предположить, что она натерла их свеклой.

– Прррр… – Румяная извозчица натянула вожжи, и лошади встали. – Вы, должно быть, ищете «Замок Мечты?» – обратилась она ко мне.

– Что-то вроде того! – ответил я, невольно выпрямив спину, как будто этот жест мог превратить меня в доброго молодца. – Хотя мечты мои сейчас так далеко от замков. Они, как бы это сказать, более приземленные. Но как вы догадались?

– Ха! – Она спрыгнула с повозки. Я оглядел ее целиком и подумал, что, несмотря на свой немолодой возраст, эта женщина просто пышет здоровьем. – Да здесь просто нечего больше искать! Замок Мечты – единственная достопримечательность на много километров вокруг. И если уж кто-нибудь забредает в эти края, то только посмотреть на него.

– Да уж, уединенное местечко!

Она обошла меня кругом и, очевидно, сделав какие-то выводы, предложила:

– Если прокатитесь со мной до станции, довезу вас обратно прямо до места. В таком состоянии опасно оставаться на жаре одному.

Я одобрительно кивнул:

– Вы правы! Оставаться здесь одному нет никакого желания. Если честно, я бы сейчас пообедал, выпил чего-нибудь освежающего и прилег где-нибудь в теньке. Но кругом только лес. Надеяться мне не на что.

Широкие бока моего «ангела-хранителя» затряслись от смеха:

– Все мужчины одинаковы. Полезайте в повозку, я позабочусь о вас, если расскажите, как там дела в городе, что нового? Мы ж сами-то редко выезжаем отсюда. Да и зачем? Тут все есть, и здесь такая красота!

В мою голову опять полезли ленивые предательские мысли. А ведь может, эта женщина права. Возможно, здесь, в этой глуши, и есть настоящая жизнь. Зачем стоять в пробках, дышать выхлопными газами, платить двести рублей за чашку кофе в накуренном модном кафе, натягивать каждое утро узкие ботинки, скоблить лицо трехступенчатым лезвием? Зачем сдавать и забирать рубашки из химчистки? Только лишь для того, чтобы к вечеру их подмышки стали мокрыми, а воротнички серыми? Зачем хвастаться друзьям, какую сумму пришлось потратить в ресторане на бутылку хорошего вина, а потом мучаться всю ночь от изжоги, потому как желудку на ночь лучше подошел бы стакан кефира, а не три гурманских блюда от шеф-повара, размазанные по огромным квадратным тарелкам? Слиться с природой, забыть о курсах валют, налоговой инспекции, днях рождения чиновников и похмельном синдроме. Послать все к черту, сдать квартиру и переехать в лес! Подальше от суеты, поближе к природе-матушке!

– Приехали! – Женщина остановила повозку и поднялась на перрон. В руках у нее было ведро соленых огурцов.

Когда поезд остановился, из одного вагона вышла проводница и, крепко обняв мою пышногрудую извозчицу, всучила ей несколько белых конвертов. Получив взамен ведро добротной закуски, проводница запрыгнула обратно в вагон.

– Письма! – похвасталась женщина, разворачивая повозку.

«Налаженный бартер, – подумал я. – И кого я хочу обмануть? Я – дитя мегаполиса и не мыслю себе жизни без компьютера и сотового телефона. В конвертах я получаю только деньги и всякого рода извещения, а соленые огурцы покупаю в супермаркетах, в герметично упакованных банках. „Чпок!“ – говорит мне крышка, и в моей голове срабатывает импульс, что стандарт качества соблюден.

Мария
Жестокий город

Едва поборов в себе депрессию, вызванную большим незнакомым городом, Мария решила, что будет работать. Ей казалось, что деньги – это единственное, что может сделать человека счастливым. Деньги дают свободу, позволяют покупать вещи. Не те, стоимость которых укладывается в бюджет выделенного государством на одного сиротского подростка, а те, на которые ты можешь пойти и купить что-нибудь сама и выбрать то, что пришлось тебе по вкусу. «Когда-нибудь у меня будет столько денег, что я смогу позволить себе любую вещь в любом из магазинов, не задумываясь о том, сколько это стоит», – твердо решила Мария. А пока что она купила хот-дог и бутылку газировки, потому что была очень голодна, на оставшуюся сумму девушка приобрела газету, в которой были даны объявления о найме на работу. Присев на край длинной скамейки, она начала изучать вакансии. Перевернув последнюю страницу, Мария пошла по направлению к метро, как вдруг обнаружила, что денег на проезд у нее не осталось, но это ее не сильно огорчило. Теперь она была уверена, что Москва – это город больших возможностей. Дело осталось за малым: нужно позвонить по объявлениям и выбрать то место, где ее способности оценят большим количеством денег. Мария уверенно шла по бульвару, размахивая газетой, и наслаждалась свежим после дождя воздухом. Она мечтала о том, как уже совсем скоро будет разъезжать на собственном авто и сигналить наглым прохожим, которые пытаются переходить дорогу в неположенном месте.

– Куда прешь? – Этот крик девушка услышала вместе с резким звуком тормозов. Из-под колес машины на нее хлынул поток грязи. Туфли, платье, газета – все вмиг стало темно-серым. – А если бы я на тебя наехал, дура деревенская!

Слова сильно ударили Марию по самолюбию.

– А если я тебя сейчас ударю! – крикнула она в ответ, подошла к открытому окну автомобиля и начала лупить газетой прямо по ошалевшему лицу водителя. Буквы и заголовки мелькали перед его глазами.

Выйдя из оцепенения, он наконец вылез из машины и схватил Марию за обе руки. Она безошибочно нацелилась ему коленом в промежность.

– Знаешь, как у нас в детдоме наказывали тех, кто лезет на девчонку? – Мужик взвыл от боли, глаза его налились кровью и ненавистью.

– Да я сейчас милицию вызову! – прохрипел он сдавленным шепотом. Кто-то из прохожих больно схватил ее за руку.

Документов у Марии с собой не оказалось. Байки о богатеньких и умеющих отомстить родителях тоже оказались неубедительны. В ту ночь она поняла, что ее унижения не закончились, все только начинается. Более того, если там, на территории своего дома, она знала, как себя вести, то правила игры этого огромного города были ей еще неизвестны. Но даже в тот момент силы не покинули ее. Глядя на свои ноги в мокрых стоптанных туфлях, она была уверена, что когда-нибудь на них будут лакированные туфли на шпильке, и ни один невежда больше не посмеет заляпать их грязью. Она пойдет дальше Золушки. «Выйти замуж за принца и нарожать ему кучу детишек? Можно подумать, это подвиг. Подарили ей одно платье и две хрустальных туфельки – и она тут же растаяла. У меня будет гардероб таких платьев и шлейф таких принцев! А еще карета с кучером и лошадиными силами под капотом!» – успокаивала себя Мария, сидя в ментовской каталажке.

В семь часов утра ее наконец-то выпустили из камеры предварительного заключения и пообещали, что если встретят еще раз в таком виде на улице, то уж точно посадят за проституцию. Мария отошла на несколько шагов и, обернувшись, прокричала одно из тех выражений, которое использовалось в детдомовской речи, а потом кинулась бежать со всех ног.

«Ноги не сломай, принцесса…» – усмехнулся сержант и громко хлопнул железной дверью.

Не успела девушка пройти и десяти кварталов, как дорогу ей опять преградил милицейский патруль.

Переднее стекло опустилось, и оттуда появилось толстое заспанное лицо сержанта.

«Только не это! – У Марии затряслись коленки. – Неужели ее сейчас опять отправят туда, где она провела сегодняшнюю ночь?» – Ей захотелось кричать, топать ногами, провалиться сквозь землю, чтобы только никогда больше не терпеть этого унижения. Она собрала все свое самообладание и сделала глубокий вдох. Тут нужно действовать совсем по-другому. Чего она добилась в прошлый раз, устроив публичный скандал? Грязная, плохо пахнущая замарашка, бредущая в неизвестном направлении в столь ранний час. Можно соврать, что ее обокрали или изнасиловали. Но где гарантия, что на сей раз доблестная милиция сжалится и ее милостиво подбросят до дома, а не отвезут обратно в участок для составления протокола?

– Э! Глухая, что ли? – не унимался сержант.

Мария начала всхлипывать. Она поняла: единственный шанс выйти сухой из воды – это вызвать чувство жалости. Должны же их тронуть женские слезы!

– Понимаете, он меня бросил! – Мария больно ущипнула себя за запястье, чтобы на глазах появились слезы.

– Кто он?

– Жених. – Мария так вошла в роль, что слезы хлынули ручьем, а редкие всхлипывания превратились в рыдания. – Мы поссорились, а сегодня годовщина нашего знакомства. Он сказал, что больше и видеть меня не хочет, а я уже рассказала родителям, что мы вот-вот должны пожениться. Я беременна. – Она зарыдала еще больше. – Я беременна, а они у меня такие строгие! Если узнают – убьют.

– Ой, только не дави на жалость! Наслушались мы таких историй за ночь, – равнодушно прервал ее сержант.

– Не узнают. – Мария услышала голос позади себя. Обернувшись, она увидела парня в сером пальто, оранжевом шарфе и такого же цвета кедах. Длинные, давно нечесаные волосы развевались на ветру. В руках незнакомца была бутылка пива.

«А вот и защитник! – подумала Мария. – Настоящее пугало. Но лучше уж такой, чем никакого!»

– А ты еще кто такой? – Судя по улыбке, милиционера тоже позабавил внешний вид внезапно возникшего субъекта.

– Виновник! Герой и подонок в одном лице. – Выдержав театральную паузу, он продолжил: – Да, я немного выпил, и что? А как бы вы отреагировали, если бы вам в двадцать лет сказали, что у вас будет ребенок! – Он поднял бутылку пива вверх, как будто хотел сказать тост. – Когда жизнь только начинается, у тебя хренова туча планов на будущее, есть любимая девчонка, с которой вам хорошо и свободно! Вы можете делать это в подъезде, в лифте, в ванной комнате и получать удовольствие. Но при чем тут ребенок? Он испортит всю мою жизнь! Покупать ему памперсы, искать ясли и вставать по ночам, когда он орет. Я еще слишком молод для всего этого! Я не хочу тратить свои лучшие годы на…

– Хватит! – перебила его изумленная Мария. – Как ты можешь рассказывать чужим людям о наших секретах? Как ты можешь вообще являться мне на глаза? – Войдя в роль, она полезла на него с кулаками.

Милицейская машина медленно тронулась:

– Ладно, разбирайтесь тут уж как-нибудь без нас. Похоже, вы друг друга стоите. А ребенка надо оставлять… Дети – цветы жизни. У меня их целая клумба! – гордо произнес милиционер.

Машина уехала, двое остались.

– Хочешь? – Лохматый протянул ей бутылку пива.

– А жвачки нет? Во рту вкус дохлой кошки, понимаешь?

– Неа. А я дохлых кошек вообще не ем, если их только в чебуреки не заворачивают.

Мария подбежала к газону, и ее вырвало желчью, так как желудок был пуст.

– Ну, извини! Я не знал, что беременным нельзя рассказывать про чебуреки из дохлых кошек, – усмехнулся лохматый.

– Да пошел ты! И не смотри на меня!

Он достал откуда-то чистый белый платок и протянул его девушке.

– Спасибо. – Мария взяла платок. – Я не беременна, просто очень хочу есть.

– Хочешь, зайдем в «Макдоналдс»? Тут совсем недалеко, и уж точно работает. Не хочешь кошатины – есть картошка фри, молочные коктейли и чиккен макнагетс.

Марии эти названия ни о чем не говорили, но ее желудок свело такой судорогой, что она готова была съесть самого черта вместе с его рогами и копытами.

– У меня нет денег, – честно созналась девушка.

– Не беспокойся, они есть у меня. Ненавижу завтракать в одиночестве. Приглашаю тебя на праздничную трапезу, устраиваемую в честь нашего будущего ребенка. Заодно обсудим, как назвать малыша.

– Перестань! Мне сегодня уже не до шуток.

– Что ты, я не так плохо отношусь к детям, как тебе показалось.

– Зато я отношусь к ним именно так, – резко ответила Мария.

– Хм… Ну что ж, давай тогда просто поедим за компанию. – Он указал на большую желтую букву «М» через дорогу.

Запах еды сводил с ума. Пахло всем сразу: мясом, жареной картошкой и горячим шоколадом. Мимо нее пронесли вафельный рожок, наполненный белой закрученной массой. Мария была удивлена, почему в шесть часов утра здесь такое количество людей. Неужели они тоже отсидели всю ночь в камере и теперь, не дойдя до дома, вынуждены есть здесь? За дальним столиком в углу сидел молодой человек, похожий на Мурзилку, в цветном берете и огромном платке, намотанном вокруг шеи. Возле него стояли барабаны. «Ну и типажи здесь собираются. Если бы я умела рисовать, то обязательно бы перенесла его образ на бумагу», – подумала Мария. Но мысль ее тут потерялась, так как лохматый принес полный поднос еды. Он неторопливо разложил все пакеты на столе и отдал поднос проходящей мимо официантке.

– Картофель по-домашнему можешь обмакивать в соус и есть руками. А вот это – двойной чизбургер. Чтобы убедиться в том, что он действительно двойной – открой рот пошире и кусай, сколько сможешь. В мой рот обычно больше половины не помещается.

Мария принялась жадно набивать рот всем, что лежало на подносе. В пластиковых стаканчиках обнаружились молочные коктейли, кока-кола и горячий шоколад. Почувствовав опьянение от еды, она посмотрела на своего спутника другими глазами. Неожиданно он показался ей очень даже милым. Легкая асимметричность в улыбке придавала ей лукавый, слегка насмешливый оттенок. Тем причудливей она сочеталась с выразительными, немного грустными глазами. На одной щеке у него была ямочка. Он был очень хорошо сложен, и если бы посвящал больше времени спорту, то вполне мог стать Аполлоном. Но видимо, у него были другие планы.

– Как тебя зовут? – спросила Мария с набитым ртом.

– Это уже что-то, – улыбнулся он. – Федор. Меня так назвали в честь святого отца Федора.

Мария засмеялась:

– Ничего себе святой!

– А тебя?

– Так, ничего особенного. Мария.

– Как это ничего особенного?! Тебя назвали в честь Святой Девы Марии, родившей на свет Сына Божьего.

– Не думаю, что во мне есть хотя бы одна десятая часть ее святости.

– Мы живем в другое время. Одной десятой вполне достаточно. Откуда ты родом? Только не рассказывай мне про то, что ты москвичка. Сразу видно, что это не так.

Марию немного взбесило то, что по ней видно, «что это не так». Взамен девушка тут же отрапортовала заученную историю «колобка, который ушел от бабушки и от дедушки» в поисках приключений и своего собственного места в жизни.

Федор снисходительно улыбнулся:

– Так значит, ты принцесса голубых кровей?

– Да. Очень древний род. Я изучила генеалогическое древо. Моя бабушка была француженкой, от нее мне досталась тонкая кость.

Федор взял девушку за руку:

– Ну да. Кость действительно тонкая. Вот только ты знаешь, чем отличаются настоящие принцессы от ненастоящих?

В глазах Марии застыл вопрос.

– Они никогда не пойдут есть в «Макдоналдс», даже если будут умирать с голоду. Принцессы такие гордые, что считают фастфуд ниже своего достоинства.

Девушка растерялась, не зная, что ответить. Кусок гамбургера застрял у нее поперек горла.

– Да не переживай ты так! – улыбнулся Федор. – Я лично не в восторге от принцесс. На мой взгляд, они невозможно своенравные и капризные.

Однако Мария отнеслась к этому слишком серьезно. Она все еще молчала, впервые не зная, что ответить. Заметив это, Федор решил играть до конца:

– Еще бы! Так мучиться на пуховых перинах, так и не догадавшись извлечь из-под них горошину. Простые девчонки куда догадливее.

Мария решительно встала из-за стола.

– Знаешь что, я ухожу!

– Подожди, тут еще кое-что осталось. Ты еще не попробовала шоколадный коктейль.

Мария успела схватить пакет с картошкой фри и огромный стакан с кока-колой.

– Куда же ты? Неужели ты больше ничего не хочешь?

– Хочу! Одолжи мне еще двадцать рублей.

– Зачем это?

– Мне нужно купить газету.

– Хочешь убедиться, что папочка не подал в розыск? «Сбежала дочь известного миллионера, просьба вернуть за вознаграждение. Коня и полцарства в придачу». А я ведь могу получить этого самого коня. Я ведь тебя первый нашел.

– За что ты меня так ненавидишь? – Марии вдруг стало обидно, что кто-то не верит ей.

– Видишь ли, я не понимаю, зачем люди хотят казаться лучше, чем они есть на самом деле? Зачем тебе нужна эта легенда?

– Да как ты смеешь ставить под сомнения мои слова? Кто ты такой, чтобы рассуждать о моем положении? Я знать тебя больше не хочу! – Она понимала, что ведет себя как полная идиотка, но гордыня была сильнее ее.

Девушка выбежала из заведения. Федор пошел за ней:

– Подожди, ты кое-что забыла.

Федор молча протянул ей деньги.

– Спасибо! – Немного помявшись, Мария взяла смятую бумажку, даже не взглянув на нее.

– Может, тебя проводить? А то пристанет еще кто-нибудь по дороге. Вид-то у тебя, сама понимаешь, не очень.

Мария посмотрела еще раз на свои грязные платье и туфли, ободранные руки и решила, что, несмотря ни на что, она будет играть до конца:

– Нет. Потому что ты не принц и никогда им не станешь. Спасибо тебе за все. Я доберусь сама. – Девушка помахала ему рукой.

Федор усмехнулся в ответ. По дороге домой он постоянно думал о своей новой знакомой. Сколько же в этой девчонке наглости и своенравия, упорства, граничащего с безумием. И вместе с тем было в ней что-то такое, что привлекало и завораживало. Желание жить и бороться за свою жизнь. Те самые амбиции, которые либо губят, либо поднимают на самую высоту. Тот, у кого нет страха, способен на очень многое. Остановить его практически невозможно.

Поднимаясь на свой этаж, Мария почувствовала какую-то боль в груди, как будто кто-то близкий протянул ей руку помощи, а она отвергла ее, грубо и небрежно. Он больше никогда не вернется. Оно и к лучшему, ей не стоит распыляться на ухаживания подобного рода. Она не должна тратить свое драгоценное время. Чувства и сентиментальность делают человека уязвимым. А ей это абсолютно ни к чему. Никто и ничто не должно отвлекать ее от поставленной цели. Лучше подумать о том, как обезопасить себя от таких происшествий. Пока она будет ходить в таком виде по улице, считать ворон и спрашивать у прохожих, как ей попасть на нужную улицу, – она здесь чужая. Но стоит ей только освоиться, найти приличную работу – она сделает этот город своим, завоюет по маленьким кусочкам и площадям. Но главное: она никогда больше не будет завтракать в «Макдоналдсе»! «Настоящие принцессы никогда не едят в фастфуде. Это ниже их достоинства!» – вспомнила она слова Федора. «Я больше никогда не буду есть гамбургеры и пить кока-колу из пластиковых стаканчиков. Даже если буду падать в голодный обморок», – клятвенно пообещала себе Мария.