Текст книги "Безлюди. Одноглазый дом"

Сегодня Лили была в хорошем настроении и прилежно выполняла задания, что утешило Флори, которая после долгой дороги чувствовала себя измотанной.

Перед уходом она заглянула на кухню, чтобы выпить воды. Нарочито медленно наполняя стакан, Долорес посетовала:

– Госпожа плохо чувствует себя со вчерашнего вечера. Я только и успеваю, что подносить чай с ромашкой да вишневую настойку. К обеду она либо успокоится, либо опьянеет.

«Либо лопнет», – подумала Флори, а сама промолчала. Долорес была из тех плутовок, что позволяли себе отпускать шутки и упреки в адрес хозяев, но не прощали этого другим. Ее стараниями любое неосторожно оброненное слово могло достичь ушей госпожи Прилс. Долорес служила верно, регулярно принося хозяйке сплетни и пересуды, как дрессированная собачка – тапочки.

– Передавайте госпоже Прилс мои наилучшие пожелания, – сказала Флори, прощаясь, и сбежала прежде, чем нашелся новый повод для беседы.

Покончив с одной работой, она поспешила на рынок, чтобы на сей раз занять выгодное место. Сегодня народу было больше обычного. Обозленные суетой и зноем, люди сновали туда-сюда, толкаясь тележками, корзинками, мешками, как будто для того и нагрузили их под завязку. Флори пробралась сквозь толпу, устроилась за деревянным прилавком и разложила товар: пару вязаных салфеток и несколько картин, нарисованных еще в Лиме. Местным не нравились виды ровных улочек, черепичные крыши и розы в глиняных вазах. Жители Пьер-э-Металя ревностно относились к своей культуре и быту, а потому торговля не заладилась.

Дрожащее марево висело над рыночной площадью, робкое дуновение ветра вместо прохлады приносило лишь тошнотворный запах рыбы с прилавков. Смирившись с тем, что сегодня ничего продать не удастся, Флори принялась складывать все обратно, как вдруг ее отвлек невнятный шум: короткий, тут же утонувший в привычном для рынка гуле. Она не сразу заметила фигуру, распластавшуюся на земле среди рассыпанных яблок. Остальные люди и вовсе оказались слепы, проходя мимо и заботясь только о том, чтобы не наступить на человека и не пнуть фрукты. Торговки даже не сдвинулись с места, не решаясь оставить прилавки без присмотра.

Флори оказалась единственной, кто пришел на помощь. Ухватив пострадавшую под руки, она помогла подняться и отряхнуть шерстяное пальто – тоненькое, но все же надетое не по погоде.

– Вы не ушиблись?

Кряхтя и охая, незнакомка утерла пот с морщинистого лба краем повязанной косынки.

– Я в порядке, милая, – с придыханием ответила она и, указав на опрокинутую корзину, добавила: – Только вот рассыпалось все…

Вдвоем они кое-как собрали яблоки, а когда закончили, Флори предложила донести корзину до дома. Старушка охотно согласилась, и они покинули рынок через задворки, оказавшись на изнанке торговых улиц. Люди им почти не встречались, а если и попадались, то с нагруженными телегами или с мешками, взваленными на плечи. Ноша их казалась неподъемной, однако и женщины, и мужчины упрямо тянули товар обратно на склады. Не зря это место прозвали Муравейником.

Раньше Флори не бывала здесь и теперь озиралась по сторонам, пытаясь запомнить ориентиры, чтобы выбраться отсюда самой. Старушка, шаркая впереди, постоянно твердила: «идти недалеко», а улицы становились все уже и грязнее. Наконец они остановились у арки, ведущей в глубину дворов с трехэтажными домами из серого камня. Флори догадалась, что они пришли в квартал рабочих. Его населяли строители, грузчики, машинисты и прочие трудяги, кто по долгу службы привык к серости и грязи, а потому смог обжиться среди них.

Старушка протянула сухонькую ручонку, похожую на куриную лапу, и сказала, что дальше справится сама. Флори с радостью избавилась от корзины, но не успела и шагу ступить, как ее схватили за запястье. Она оторопело оглянулась. Старушка успокаивающе улыбнулась и разжала крючковатые жилистые пальцы:

– Хочу помочь тебе за твою доброту.

Флори проследила, как «куриная лапка» нырнула в карман пальто, а потом что-то заставило ее посмотреть в лицо незнакомки. В ее серых, почти прозрачных глазах будто клубился дым.

– Я знаю, милая, в какую беду ты угодила… Тебе некуда идти, ты одурманена им. Но отныне у тебя есть безопасное место. – Дрожащая рука протянула ключ. – Возьми и спрячь!

Флори попятилась и, едва шевеля губами, пробормотала:

– Спасибо, не надо.

– Возьми, – уже настойчивее проговорила старушка, хотя голос остался мягким и ласковым, как если бы она и впрямь разговаривала с ребенком. – Я не зову тебя с собой, потому что знаю: твоя сестра в его лапах, и вы заперты, словно птицы в клетке. Но когда почуешь опасность – беги от него! По ту сторону канала на склоне стоит деревянный дом, это ключ от него. На, возьми же!

Старушка ткнула в руку острым концом ключа, приведя Флори в чувство. Она не заметила, как взяла его, только сжала пальцы и ощутила холод металла.

– Береги себя, милая. Да пребудет с тобой Хранитель!

Старушка нырнула в арку и скрылась, оставив Флори в полной растерянности. Еще с минуту она не могла сдвинуться с места, будто ноги вросли в землю, а тело перестало подчиняться. Слова незнакомки посеяли тревожное предчувствие, прежние страхи напитали его силой, и оно стало постепенно разрастаться внутри.

Флори бросилась бежать и сама не поняла, как выбралась из лабиринта незнакомых улиц. Петляющая дорога привела ее прямиком к водонапорной башне, откуда была видна остроконечная ржавая крыша безлюдя.

Безумным вихрем Флори ворвалась в дом, нарушив его спокойствие. Тяжело дыша, прокричала имя сестры. Заглянула на кухню – никого. Поднялась на второй этаж. Сердце екнуло в груди от вида пустой спальни. В коридоре Флори снова позвала Офелию. Самая дальняя дверь отворилась, из комнаты выглянул Дарт:

– И зачем так кричать?

– Где она?

– Фе? – переспросил он растерянно. – Гуляет с Бо.

Она тут же бросилась вниз по лестнице, через мастерскую во двор и резко остановилась перед стеклянными дверьми. Офелия бегала кругами по небольшой полянке, а Бо с задорным лаем носился следом. Она хохотала, дразня мячом, и ее смех был похож на дверные колокольчики: суетливый, звонкий и перескакивающий с ноты на ноту. Флори давно не видела сестру такой беззаботной и счастливой. С тех пор, как… Тут Офелия заметила ее и помахала, зовя присоединиться. Хитрец Бо улучил момент и, подпрыгнув, ловко ухватил мяч.

Не желая нарушать их игру, Флори вернулась в дом, все еще трясясь от необъяснимой тревоги. Кем была та старая женщина – сумасшедшей или ясновидящей? Быть может, знакомой дядюшки Джо, желающей предупредить ее? Флори запустила руку в карман и стиснула ключ, словно надеялась выжать из него правду. Из вещей получаются лучшие держатели секретов. Ключ остался нем, погрузив Флори в мрачные размышления. Чтобы отвлечься, она занялась обедом. Кулинарная возня всегда успокаивала.

Она не заметила, когда Дарт появился на кухне, поэтому испугалась его и выронила из рук деревянную ложку, которой размешивала суп; та нырнула в кипящее варево и скрылась под толщей золотистой чечевицы.

– Кажется, нас ждет вкусный обед! – радостно воскликнул Дарт.

– Да ты бы и сам справился, – едко подметила Флори, – ведь о твоих кулинарных способностях ходят легенды.

Дарт изобразил на лице удивление, как бы говоря: «Правда, неужели?» Флори вытерла руки о фартук и пояснила:

– Офелия нахваливала твою выпечку.

– Выпечка – не суп, – усмехнулся он и уселся за стол.

Флори обратила внимание на его руки, вернее, на наперсток, который он забыл снять. Дарт трактовал это по-своему и спросил:

– Не против, если подожду здесь?

Флори пожала плечами:

– Это твой дом. Сиди где хочется.

– Это мой хозяин, – поправил Дарт и отчего-то нахмурился.

Она извинилась. Дарт ответил, что сегодня принимает извинения исключительно вкусной едой, и пришлось поскорее подать ему обед. Ставя перед ним тарелку, она заметила, что наперсток уже исчез.

– Здесь двойная порция.

– Значит, ты прощена дважды.

Сегодня Дарт был поразительно мягок и учтив, словно пытался исправить вчерашний неприятный разговор или… Ключ в кармане платья добавил свою версию: «…чтобы усыпить твою бдительность, глупая!» Флори непроизвольно хлопнула себя по карману: «Замолчи!» Ключ словно стал занозой в ее теле: при каждом движении напоминал о себе, мешал и нервировал.

После сытного обеда Дарт обрел прежнюю разговорчивость.

– У меня появились кое-какие догадки. Хочу рассказать о них Рину.

Упоминание о домографе отозвалось в ней приятным волнением.

– А по нашему дому новостей никаких?

– Ты не дослушала. – Он исподлобья посмотрел на нее, и его вид можно было принять за осуждающий, если бы не хитрая улыбка. Флори изобразила, что закрывает рот на замок. Тогда Дарт соизволил продолжить: – Сегодня вечером я встречаюсь с ним в таверне. Возможно, ты хотела что-то лично спросить у него?

– Предлагаешь мне пойти в таверну? – ахнула Флори.

О местных питейных заведениях ходила дурная слава. Дрались и крали там чаще, чем пили. Ни один выпуск городской газеты не обходился без новости о беспорядках в Хмельном квартале. Совсем не то место, где Флори хотела бы скоротать вечер.

– Встреча пройдет в таверне моего друга. – Почему-то он решил, что это убедит ее.

– Пожалуй, откажусь, – поджав губы, ответила она.

Дарт что-то тихо пробормотал себе под нос, кажется, выругался, а потом, уже громче, сказал:

– Слушай, Флориана. Мой тебе совет: если хочешь поскорее разобраться в ситуации, изволь смотреть дальше своего носа. Понимаешь?

Она покачала головой. Нет.

– Ладно, объясню на примере. – Дарт поудобнее устроился на стуле и продолжил: – Мышь прячется в норке. Все запасы съедены. Чтобы не погибнуть голодной смертью, придется выбраться из убежища. Да, возможно, ее поджидает опасность, но если мышь продолжит трусливо прятаться, то неминуемо умрет от голода. Чувствуешь разницу между «возможно» и «неминуемо»? Возможно, в борьбе за свое благополучие ты столкнешься с опасностью. Но если даже не попытаешься бороться, то неминуемо проиграешь.

Флори не нашла что ответить, а просто застыла над раковиной, разглядывая растительные узоры на белой поверхности. Дарт был прав в одном: если она хочет поскорее решить проблемы, придется действовать самой.

Ноги путались в полах длинного плаща, и Флори ужасно боялась свалиться, пока спускалась по лестнице. Она не привыкла носить такое старомодное одеяние, но Дарт нашел, как убедить ее. «Надевай! И капюшон тоже. Иначе Прилсы не обрадуются, если узнают, что учительница их дочери шляется ночью по тавернам», – подтрунивал он. Флори послушно закуталась в плащ, бурча себе под нос: «А зачем тогда вообще тащить меня туда?» Вопрос остался без ответа, да она и не рассчитывала на него.

Офелия ждала у дверей. В глазах читалась ужасная обида. С самого детства она хвостиком следовала за сестрой, а если Флори упрямилась и не хотела брать ее с собой, начинала капризничать. Каждый раз Флори приходилось уступать лишь потому, что ее угораздило родиться первой, да еще и на семь лет раньше.

Капризы Офелия уже переросла, стала хитрее и научилась манипулировать. Вот и сейчас она предприняла попытку добиться своего:

– Можно с вами?

– Целая библиотека в твоем распоряжении. Тебе разве будет скучно?

– Мне будет страшно.

– С тобой Бо, он прекрасный охранник.

– Но… – Офелия замолкла, осознав, что ее манипуляция не сработала, и скривилась, будто лимон жевала.

– Придется смириться, что тебя выбросило за борт приключений. – Дарт мрачно зыркнул на Офелию, рассчитывая убедить если не словами, то взглядом. – Никто не пустит тебя в таверну, потому что ты ребенок!

Щеки Офелии вспыхнули от возмущения, но Дарт этого не увидел, уже устремившись к выходу. Прежде чем уйти следом, Флори утешающе улыбнулась сестре.

Дверь захлопнулась за ними сама, а замочный механизм сварливо заскрежетал, вторя настроению Дарта. Тот жестом дал понять, чтобы Флори поторапливалась, и они зашагали в сторону водонапорной башни – это был кратчайший маршрут, чтобы добраться до Хмельного квартала.

Долгое время оба молчали. Когда Дарт начал насвистывать какую-то веселую мелодию, Флори решилась заговорить.

– Ты был с ней слишком груб.

– А ты – слишком мягка. И кто из нас ее убедил?

– Не убедил, а обидел.

– Думаю, теперь ты легко внушишь ей, что я мерзкий тип. Ты ведь этого хочешь?

Он остановился, чтобы понаблюдать за реакцией Флори. О его черные, как крепкий кофе, глаза можно было обжечься. Она первой отвела взгляд и ускорила шаг, будто надеялась сбежать от ответа. Дарт предпочел не гнаться и продолжил идти в привычном ритме, насвистывая мелодию. Так они добрались до аллеи каштанов, над которой висело облако медового аромата, в настоявшемся за день воздухе он казался почти удушающим.

Дорога обрывалась у Черных ворот – последнего рубежа перед Хмельным кварталом. Флори нарочно замешкалась, позволяя Дарту первым пройти под кованой аркой, напоминавшей остов сгоревшего дома. Ворота обозначали границы увеселительных заведений: все, что дозволялось внутри Хмельного квартала, не должно было выходить за его пределы. С другой стороны стояла такая же арка, только белая, похожая на скелет огромного чудовища. Пару раз Флори видела ворота издалека; их пугающий образ так и засел в голове.

Дарт бодро вышагивал впереди, словно гордился тем, что знает здесь каждый закуток. Только Флори подумала об этом, как он резко остановился посреди улицы. Она хотела спросить, в чем дело, но тоже увидела патруль следящих в конце улицы и замерла.

По меркам завсегдатаев питейных заведений, время было раннее. Таверны только готовились к открытию, а значит, никто не успел достаточно опьянеть, чтобы устроить беспорядки. Следящие ждали момента, когда можно нагрянуть и загрести дебоширов. Флори была хорошо осведомлена о жизни Хмельного квартала, потому что на рынке рассказывали разное, и грязные новости – чаще всего.

Сейчас блюстители порядка стояли на перекрестке и переговаривались со скучающим видом зевак, бесцельно шатающихся по улицам. Флори и Дарту следовало бы затеряться в толпе, а не стоять как два столба, ожидая, когда их обнаружат. Вычурный плащ, под чьим капюшоном Флори скрывала лицо, сам по себе служил сигнальной ракетой. Возможно, он и привлек внимание одного из следящих. Медленно, будто механическая марионетка, он повернул голову в их сторону – и вдруг сорвался с места. Если бы не Дарт, увлекший Флори за собой, она бы попалась в лапы следящего прежде, чем поняла, что происходит. Звук сигнального свистка прокатился над улицей и нагнал беглецов. Сердце заколотилось так сильно, что Флори почувствовала его всем телом: дрожью в коленях, пульсом в горле, шумом в ушах. В какой-то миг перед глазами потемнело, неприятное прикосновение вспыхнуло на коже и оборвалось, когда она вынырнула из забытья, оказавшись уже на другой улице. Сперва показалось, что они прошли сквозь стену, но, обернувшись, Флори увидела позади зеленую изгородь и следящего, что уже прорвался через заросли и снова приложился к свистку. Заслышав его, прохожие рассыпались по обе стороны дороги, чтобы пропустить беглецов и преследователя. Флори отвлеклась, едва не пропустив момент, когда Дарт нырнул в гущу людей. Его оклик направил ее, и она шмыгнула следом в узкое пространство между домами.

– Нужно избавиться от плаща. Он слишком заметен, – тяжело дыша, пробормотала Флори.

– Даже не думай, – шикнул Дарт, а затем, согнув ногу в колене, резко ударил в стену, на которую опирался. Стук и скрежет заполнили каменный карман гулким эхом. За спиной Дарта стало разрастаться черное пятно, поглощая его. В стене прятался вход, ведущий в темный коридор, куда они вдвоем прошмыгнули и оказались в кромешной тьме. Флори надеялась переждать в укрытии, однако Дарт повел ее куда-то, крепко ухватив за запястье.

– Где мы? – осмелилась спросить она, пытаясь разглядеть в окружении какие-нибудь очертания, чтобы воображение могло зацепиться за них. Стена слева, стена справа и низкий потолок над головой. Крепкий запах керосина, ударивший в нос, тоже не дал никакой подсказки.

– Продуктовый склад, – ответил Дарт. – Внутренняя стена защищает запасы от крыс.

Благодаря отцовским чертежам Флори знала о подобной уловке. В Лиме двойные стены возводили для больших зданий, чтобы поддерживать температуру в помещениях: ветреной зимой они дольше сохраняли тепло, а летом не пропускали жару с улицы. В Пьер-э-Метале двойным стенам нашли другое применение. Запах керосина, сконцентрированный в замкнутом пространстве, отпугивал крыс, и Флори надеялась, что это сработает и сейчас.

Они прошли до угла и выбрались из такой же неприметной двери, оставляя позади перекресток со следящим патрулем. Флори жадно втянула свежий воздух, уже набравший вечерней прохлады, и тут же поплатилась, ощутив жжение в легких. Стараясь не отставать, она зашагала за Дартом, с досадой отметив, что слишком быстро выбилась из сил.

Миновав ряд дешевых заведений, вытесненных с центральных улиц, они свернули за угол – и нос к носу столкнулись с тремя следящими.

Не сговариваясь, Дарт и Флори сорвались с места и побежали по оживленной улице, надеясь смешаться с толпой. Плащ, ярким пятном скачущий в людском потоке, превращал их в легкую мишень. Флори следовала за Дартом, надеясь, что он снова найдет способ скрыться от преследователей.

Радостная мысль о спасении промелькнула в голове, когда Дарт остановился у дверей одного из заведений и пропустил Флори вперед. Она мельком прочитала вывеску «Платья на пол!» и не сразу сообразила, что название красноречиво описывало происходящее внутри. Сладкое облако ванильных благовоний, терпких духов и едкого дыма окутало их. Не успели они и шагу ступить, как из тумана наперерез вышла громадная фигура.

– Со своим нельзя! – рявкнул вышибала и ткнул пальцем в сторону Флори.

Спорить с горой мышц было бы глупо, однако именно так Дарт и поступил:

– Мы работники.

– Да неужели? – пробасил вышибала, закатывая рукава. Его предупредительный жест был понятен: еще одно неубедительное слово – и Дарту пропишут удар, излечивающий от вранья.

И вдруг над их головами раздался чей-то томный голосок:

– Эй, Джул, пропусти его.

Флори посмотрела наверх и увидела на стене прилепленный балкончик, похожий на театральную ложу для важных гостей. Там, на резных перилах, изогнувшись в изящной, но чересчур наигранной позе, сидела девица. Ее вполне можно было принять за статую, и белые полоски атласа, служившие не одеждой, а несущественным прикрытием тела, лишь усиливали сходство.

– Я знаю его, он тут по делу, – сказала она и кокетливо подмигнула Дарту.

Вышибала, судя по придурковатому выражению лица, растерялся и всерьез раздумывал, стоит ли послушать девушку-статую.

– Сама будешь отвечать, если что-то пойдет не так, – наконец пробасил он и отступил. Громила вновь растворился в облаке сладкого дыма, струящегося из колонн, утыканных благовониями.

– С тебя подарок, Дарти! – крикнула девица вслед, и ее заливистый смех эхом прокатился по залу, быстро смешавшись с общим гулом.

– Она… знает тебя? – спросила Флори, сверля взглядом спину Дарта. Не то чтобы она требовала от него ответа, просто старалась не смотреть по сторонам.

– Хочешь обсудить это? Серьезно? – отозвался он с явным удивлением.

Заигравшая музыка спасла их обоих от необходимости продолжать разговор. Они зашагали через главный зал, в центре которого располагалась высокая сцена, окруженная мягкими диванами с деревянными подлокотниками, куда розовощекие стаканщицы едва поспевали ставить бокалы, рюмки и полные бутыли. Флори бросила один неосторожный взгляд на сцену – и тут же отвернулась, пряча лицо под капюшоном плаща.

На полпути Дарт уверенно свернул налево, к гобелену, изображавшему сад, где обнаженных тел было больше, чем деревьев. Они остановились, словно бы для того, чтобы рассмотреть сюжет в мельчайших деталях.

– Решил провести меня по всем злачным местам? – проворчала Флори.

– Можешь закрыть глаза и представлять поле в одуванчиках, – ответил Дарт.

Стоило ему приложить ладонь к раме, обрамлявшей гобелен, как часть стены провалилась, открывая тайный проход со ступеньками, ведущими наверх.

Поднимаясь вслед за Дартом, Флори поразилась, как легко он лавирует между пролетами и лестницами, словно подчиняет себе любое пространство или очень хорошо знает его.

Второй этаж представлял собой длинный коридор с разноцветными дверьми приватных комнат. На каждой висела деревянная шкатулка с прорезью – что-то вроде почтового ящика, но для денег. Надпись гласила: «Гарантия вашей анонимности», что значило: щедрый клиент мог купить молчание вездесущих работников, а скупой рисковал своей репутацией.

В конце этого коридора их снова ждала лестница, теперь – вниз. Спустившись до последнего пролета, они прошли через черный ход и оказались на задворках. Ни души вокруг – только пивные бочки, башни деревянных ящиков из-под бутылок да брошенные у дверей четырехколесные тачки для перевозки снеди.

Здесь они задержались, чтобы перевести дух. За время пребывания в заведении с говорящим названием «Платья на пол!» плащ пропах омерзительно-сладкими благовониями, отчего Флори чувствовала в груди такую тяжесть, будто ее затянули в один из корсетов, в которых щеголяли тамошние стаканщицы.

– Что это было? – Флори кивнула на дверь, откуда они только что вышли.

– Проверенный способ улизнуть от следящих.

– М-м-м, часто бываешь здесь? – зачем-то спросила она и, сама того не желая, ухмыльнулась.

В глазах Дарта промелькнуло нечто, похожее на замешательство, на губах нарисовалась легкая усмешка.

– Не думал, что тебя это так волнует.

– Меня волнует моя безопасность. Не хочу попасться следящим.

– Можешь не переживать. Они всегда останавливаются там, забывая, за кем гнались, – самодовольно сказал он.

– Значит, это просто ловушка?

До сих пор Флори полагала, что действия Дарта сумбурны и случайны, а теперь понимала: он следовал по заранее проложенным маршрутам и не в первый раз удирал от следящих.

– А ты думала, я устроил тебе прогулку по местам моей славы? – Его брови приподнялись, изображая насмешливое удивление. Флори сделала вид, что не поняла сарказма, и, сохраняя невозмутимость, спросила:

– Почему они хотят тебя арестовать?

– А тебя? – с лукавой улыбкой отразил Дарт.

На мгновение между ними возникла напряженная пауза.

– Можешь не отвечать, – наконец выговорила она и отвернулась, чтобы не выдать истинных чувств.

Флори стало неприятно, что Дарт, не зная подробностей случившегося, позволил себе говорить о ее страхе с такой легкостью и небрежностью. Ему все казалось забавным, достойным насмешки или язвительной ухмылки.

Решение оставить секреты друг друга неразглашенными было правильным, и они снова стали союзниками, шагающими рука об руку. Флори все еще опасалась, что следящие преследуют их, но, кажется, ловушка Дарта и впрямь сработала. Ни один оглушающий свисток не нарушил жизнь Хмельного квартала.

Центральные улицы уже заполнялись суетой: кто-то катил на тачке пивные бочки, кто-то расставлял деревянные указатели с ценами, а у таверны «Бездонный стакан» парочка подростков разворачивала одеяло с товаром. По холодному блеску стали Флори поняла, что это ножи.

– Они продают оружие?

– Нет, столовые приборы. – Дарт угрюмо посмотрел на Флори. Снова этот взгляд, который пишет у нее на лбу слово «идиотка». – Ну конечно, оружие. Вдруг ты лишился своего ножа в самый разгар драки. Не домой же бежать за другим.

Дарт явно потешался над ней. Флори поджала губы и молча двинулась следом. Украдкой она успевала разглядывать вывески. Все здесь вызывало интерес. Они прошли еще одно увеселительное заведение – судя по обилию перьев, украшавших стекла, это было что-то вроде кабаре, а его размалеванный фасад пестрел надписью «Трясогузка». По соседству стоял скромный охотничий домик: из крыши торчали оленьи рога, на них болталась перекошенная вывеска «Девен и ружье». Никто здесь не останавливался – очевидно, охотники среди горожан встречались нечасто. Преимущественно здесь жили те, кто искал дешевых и пагубных развлечений. Через пару непримечательных пабов, привлекающих грошовыми ценами на выпивку, они наткнулись на игорный кабак «Пьянки-дамки». Как объяснил Дарт, здесь резались в шашки, выставляя на доску рюмки. Желающих сразиться было много и на сей раз – народ околачивался у дверей в нетерпеливом ожидании. Они двинулись дальше, к таверне со странным названием «Паршивая овца». Было непонятно, что скрывается за вывеской, – вот уж где Флори совсем не хотела бы оказаться. Но, конечно, именно туда они и направлялись.

Дарт миновал главный вход и открыл узкую дверь с табличкой «Не входить». Как только Флори попала внутрь, в нос ударил резкий запах, смешавший в себе вяленое мясо, дым и хмель. Иначе говоря, таверна пахла подобающе своему предназначению.

У входа их встретил здоровяк, перекатывающий бочки из погреба на кухню. Увидев Дарта, он приветственно махнул ему рукой:

– Здоров, Лютер! Давненько ты не заходил. – Потом он заметил Флори, идущую следом, и добавил: – Тем более с подружкой.

Они пожали друг другу руки, и Дарт поспешил ретироваться, увлекая за собой Флори, не успевшую возразить, что она вовсе не та, за кого ее приняли.

– Почему он так тебя назвал? – шепотом спросила Флори, когда они попали в небольшой коридор.

– Эта рыбья башка не знает, кто такие лютены, и думает, что меня так зовут, – недовольно бросил Дарт и открыл перед ней одну из дверей, приглашая войти первой.

Хитросплетения коридоров, комнат и лестниц привели их в закуток где-то под крышей – потолки были низкими и скошенными. Здесь их встретил седовласый мужчина, похожий на вяленую рыбу: такой же сухонький, пучеглазый и будто бы деревянный. Его костюм серо-бурого цвета лишь усиливал сходство. Невзирая на свой непривлекательный вид, он производил впечатление добродушного и вежливого человека.

– Рад тебя видеть. – Он протянул руку Дарту в приветственном жесте. – Хозяин поручил проводить вас в комнату для важных гостей. Он приносит извинения, что сегодня не смог лично встретить вас. У него появились неотложные дела.

Дарт пробормотал что-то невнятное и нахмурился. Седовласый услужливо открыл перед ними дверь, и Флори, проходя мимо, одарила его мягкой улыбкой.

Они оказались в небольшом помещении, собранном из разных фактур и материй: стены были обиты зеленым гобеленом, а мягкие кресла – бордовым бархатом; ноги утопали в мягком ковре и наступали на подушки, разбросанные на полу. Крючка или вешалки здесь не оказалось, и Флори не стала снимать плащ. Мягкий бархат кресла обнял ее, и тело наполнилось невероятной усталостью.

Седовласый спросил, что они желают выпить. Дарт жестом передал слово Флориане, а она растерянно брякнула первое, что пришло в голову:

– Ромашковый чай, пожалуйста.

Седовласый застыл и пучеглазо уставился на нее.

– Может, сразу лавандовый лимонад или вино из роз? – спросил он.

Флори решила, что лавандовый лимонад идеально подойдет, чтобы успокоить нервы и утолить жажду. Издав в ответ какой-то странный булькающий звук, седовласый повернулся к Дарту:

– Что за прекрасная спутница с тобой? – А потом шепотом добавил: – Ей есть хотя бы пятнадцать?

Пока Флори растерянно крутила пуговицу на платье, Дарт заказал сидр им обоим. Седовласый скрылся, но его хриплый смех был слышен из-за двери.

– Не волнуйся, – сказал Дарт голосом врачевателя, уговаривающего ребенка на укол, – он имел в виду, что ты совсем не разбираешься в местных напитках.

– Он сам предложил.

– Это была шутка. Коул пытался намекнуть, что ты пришла в таверну, а не на детский праздник.

– Если шутки нужно объяснять, это плохие шутки, – огрызнулась Флори, хотя Дарт был вовсе ни при чем. Хотя нет. Он завернул ее в старый плащ, притащил сюда, подверг опасности, а теперь потешался над ней.

В угрюмом молчании они дождались напитков. Когда Коул ушел, оставив на столе два запотевших стакана, Флори спросила, где Рин, обозначая единственную причину, почему она еще здесь.

– Терпение, Флориана, скоро домограф осчастливит нас своим появлением, – голос его сделался томным и тягучим, будто Дарт успел опьянеть от пары глотков.

Он сидел в кресле, откинувшись назад и вытянув ноги. Вид у него был такой, словно он вырвался на свободу после долгого заточения. Не успел Дарт насладиться праздным бездействием, как дверь открылась – и на пороге возник Рин. Возможно, он был первым в таверне человеком, кто явился в костюме и с деловым портфелем.

Рин поприветствовал их и расположился в свободном кресле. От стакана сидра отказался, а шутку Дарта, предложившего взять хотя бы лавандовый лимонад, не понял, в отличие от Флори, метнувшей в остряка гневный взгляд, что лишь раззадорило его. Дарт повернулся к ней и скомандовал:

– Снимай плащ.

Она застыла в кресле и от неловкости, кажется, стала сама под цвет бархатной обивки. Дарт цокнул языком:

– Только плащ. Что не так?

Краем глаза она заметила, как Рин опустил голову, скрывая улыбку. Флори стянула с себя плащ и швырнула в Дарта, представляя, что бросает в него камень или что-нибудь потяжелее. Он проворно развернул плащ, вцепился в край и с силой дернул шелковую подкладку. Ткань звучно разорвалась, и наконец стало ясно, что значил весь этот маскарад. Дарт выложил на стол два конверта. Флори мельком глянула на них, прежде чем они исчезли в портфеле Рина, и возмущенно выпалила:

– Я не нанималась на роль почтаря!

Дарт хмыкнул. Было видно, что ему не хочется тратить время на объяснения, и все-таки он сжалился над ней:

– Я боялся, что меня обыщут следящие. Здесь не та информация, которой мы готовы делиться.

– А в итоге следящий едва не поймал меня!

– Они гнались за мной, потому что… – Дарт запнулся.

– Ты преступник? – напрямую спросила она.

– Да, я вожу девушек по тавернам, спаиваю, а под покровом ночи уношу их тела в плаще, – зловеще прошептал Дарт.

Рин, сохранив невозмутимый и деловой вид, перевел:

– Он давно на особом счету. Вот уже несколько лет следящие пытаются его поймать на чем-нибудь.

– «Если был за решеткой раз – пригодится прийти во второй». Их любимая примета, – сказал Дарт с горькой усмешкой.

Флори знала присказку следящих, но виду не подала. Это было совсем не то, чем стоило бы гордиться.

– Значит, ты давно бегаешь от следящих. Тогда зачем корчишь из себя благодетеля, если просто прикрываешь свою задницу? – выпалила Флори и тут же осеклась. Не стоило девушке произносить таких грубостей. Рин думал так же.

– Кажется, атмосфера таверны особым образом влияет на вас, Флориана, – сказал он.

Она виновато опустила глаза, чувствуя, как щеки защипало от стыдливого румянца.

– Это все сидр, простите!

– Ты его даже не попробовала, – едко подметил Дарт.