Текст книги "Безлюди. Последний хартрум"

Его потащили к служебному автомобилю. Когда Дарта заталкивали внутрь, он увидел, что позади уже кто-то сидит. В этот момент его тоже заметили и бодро приветствовали голосом Деса:

– Доброе утро, дорогуша!

Дарт понял, что за его шутливым обращением скрывается дельный дружеский совет: ни в чем не признаваться и молчать, будто тебе отрезали язык.

Глава 6
Живой дом, мертвый дом

Флориана

Несчастье, настигшее Дом с эвкалиптом, заставило Ризердайна отложить все прочие дела и заняться последствиями, что угрожали репутации всех его безлюдей. Семья, оставшаяся без крыши над головой, получила внушительную денежную компенсацию и оплаченные апартаменты в лучшем пансионате на побережье. Другого он предложить не мог. Чтобы вырастить нового безлюдя, потребовалось бы длительное время. К тому же Ризердайн опасался, что нападки на безлюдей продолжатся, и не хотел рисковать. Он поступил честно и по-своему безрассудно. Спустя неделю вопрос был решен, но отголоски случившегося продолжали его беспокоить.

Все это стоило Ризердайну нескольких сорванных сделок, десятка тревожных писем от домовладельцев, а также последних запасов спокойствия. В один из рабочих вечеров, разбирая выписки из счетов в конторе, где они теперь обосновались, он сорвался на Илайн. Повод был глупым, и никто не ожидал, что ее слова вызовут такую реакцию.

– Мы должны что-то предпринять. Так не может продолжаться, – вздохнула она, нервно постукивая карандашом по столу.

– Спасибо, что говоришь очевидные вещи, – отозвался Ризердайн, не отрываясь от бумаг.

– Я их говорю, потому что ты не делаешь очевидных шагов.

– Делать очевидные вещи – заведомо проигрышная стратегия. – Он метнул в нее ледяной взгляд, но Илайн это не остановило:

– Не делать ничего – еще хуже.

Ризердайн швырнул бумаги на стол и, порывисто вскочив, вылетел в коридор. Дверь громко захлопнулась за ним, и они вдруг оказались в звенящей тишине кабинета.

– А что я такого сказала? – пробормотала Илайн и взглянула на Флори, будто искала у нее поддержки. Та лишь пожала плечами.

Рин, невозмутимо продолжая заполнять документы для портовых перевозок, вдруг спросил:

– Знаете, какая надпись встречает суда в главном порту Делмара?

– «Проваливайте отсюда»? – мрачно предположила Илайн, не расположенная решать его загадки.

Рин изобразил на лице слабое подобие улыбки и процитировал:

– Шторм невозможно усмирить, его можно только переждать.

После этого все трое склонились над бумагами и занялись каждый своим делом.

Улицы Делмара, всегда похожие на торговые ряды, в выходной день становились бурным потоком, несущимся сквозь нагромождение лотков, палаток и тележек. Попав в эпицентр галдящей толпы, Флори окончательно убедилась, что не стоило отправляться на рынок в такое время. Ей пришлось взять Илайн за руку, чтобы не потеряться, но рвущиеся к прилавкам покупатели и настойчивые продавцы так и норовили пролезть между ними. Торговая улица тянулась дальше, а они повернули налево, в тихий проулок, образованный тыльными фасадами зданий.

– Этот город с ума меня сведет, – проворчала Илайн, обмахиваясь руками.

Флори любопытно оглядела место, куда они забрели. Вряд ли в таком закутке кто-нибудь додумается открыть лавку, а если и додумается – то быстро прогорит. Покатые крыши домов почти смыкались над узкой дорогой, создавая тень. У стен выстроились мусорные баки, один из них гремел и ходил ходуном. Кто-то упорно копошился в отбросах. Она подумала о котах и крысах, однако внезапно из горы объедков вынырнула грязная взлохмаченная голова – человеческая! Флори пораженно ахнула и отпрянула, когда поняла, что перед ней ребенок. Чумазое лицо и спутанные волосы не позволяли сразу определить, мальчик это или девочка. Илайн не то что не испугалась, но даже не удивилась и без колебаний сказала:

– Привет, милая. Вылезай оттуда, получишь монетку.

– Сначала покажи.

Малышка внимательно проследила, как рука нырнула в карман и вытащила обещанную деньгу. Убедившись, что ее не обманывают, она ловко выбралась из бака и, схватив подаяние, бросилась наутек. Илайн не пыталась ее остановить или догнать.

– Боится, что ее схватят, – вздохнула она.

– Разве в приюте хуже, чем на улице?

– Беспризорников ловят не с благими намерениями. И отводят их вовсе не в приюты.

Илайн одарила Флори все тем же скептическим взглядом, который не исчез даже после их примирения.

– У вас что, нет удильщиков?

Флори не слышала о них ни в одном из городов, где жила. И если беззаботная жизнь в Лиме могла оберегать ее от неприглядной действительности, то в Пьер-э-Метале она наверняка узнала бы об этом.

Илайн решительно зашагала вниз, и Флори последовала за ней. Дома здесь стояли так тесно друг к другу, что сливались в одну сплошную каменную гряду.

– Эти твари ловят беспризорных и продают как дешевую рабочую силу: в порты, на поля и фермы, на ткацкие фабрики и к безлюдям. Риз несколько лет добивался, чтобы в Делмаре запретили назначать лютенами детей. Так удильщики стали вывозить их в другие города. – Илайн завершила рассказ каким-то неизвестным словом, которое, вероятно, было местным ругательством.

Сквозной проулок вывел их в другой квартал – просторный и людный. Делмар снова надел маску богатого, пышущего жизнью города, но теперь весь его лоск казался обманом.

– Нужно переждать самое пекло. Пойдем-ка, – неожиданно заявила Илайн и, схватив Флори за руку, потащила к пестрой двери, где белой краской неаккуратно и неразборчиво написали название. За ней скрывалось шумное заведение, где наперебой звучали голоса, музыка и звон посуды.

Флори не стала возражать и напоминать, что они отправились в город по делам: Илайн собиралась заглянуть в лавку за химикатами, а она напросилась с ней, надеясь обзавестись удобной одеждой для работы. После ситуации с пузырьком микстуры домтер держалась дружелюбно, словно пыталась загладить вину.

– Здесь делают лучшие островные напитки. Вкуснее даже там не найдешь! – заверила Илайн и села, закинув длинные ноги на соседний стул. Флори досталось место напротив.

– Значит, ты – островитянка?

Уголки ее губ дрогнули.

– Да, я родилась и выросла на Ислу. Его относят к Делмару, но это словно другой мир. Вспоминая о нем, я иногда думаю, будто его вообще не существует.

– А твоя семья? Осталась на острове?

Тут настроение домтер переменилось. Она спустила ноги со стула и сцепила руки на груди, будто бы закрылась от неприятного разговора. Флори поздно спохватилась, что не стоило спрашивать такие личные вещи. Илайн имела полное право промолчать, но, в задумчивости покусав губу, все же ответила:

– У меня слишком большая семья, чтобы возить их с собой в дорожном чемоданчике, – голос ее стал ниже и тише. Флори пришлось склониться над столом, чтобы разобрать слова. – Нас в семье так много, что можно не поместиться. Собственно говоря, вот она я. Не поместилась.

Илайн развела руки в стороны, точно была фокусником, провернувшим обманный трюк. Но как бы она ни пыталась скрыть все за шуткой и игрой, в ее словах чувствовалась горечь. Флори уже пожалела, что завела эту тему. Могла бы спросить что-нибудь о безлюдях и работе или невзначай напомнить о вещевых лавках, которые они планировали посетить.

Их спасла стаканщица – пышная румяная женщина в белом чепце. Ее появление будто бы стерло неловкое молчание, и когда она ушла, Илайн вернулась к разго– вору:

– Местные зовут остров Осколком. Когда-то он был частью столицы, но после землетрясения часть суши откололась, и появился наш Ислу. – Она замолчала и выразительно посмотрела на Флори. Неизвестно, что Илайн прочитала на ее лице, но продолжила такими словами: – Я это тебе говорю, чтобы ты понимала, из какой дыры я родом. Пока материковый Делмар процветал, Ислу беднел и голодал. На такой земле почти ничего не растет. Торговлей на острове тоже не заработаешь. Ты либо пашешь на плантациях табака, не разгибая спины; либо добываешь вулканический туф; либо чинишь столичные суда. Больше там делать нечего. В общем, выжить на Ислу могут лишь мужчины. Ну а женщинам остается надеяться на трудолюбивого мужа и рожать сыновей. Чем больше в семье работающих рук, тем она богаче. Моей матери повезло родить после меня пятерых мальчиков. Думаю, в будущем она станет обеспеченной женщиной. Ну а я, чтобы не тащить благосостояние родных ко дну, при первой же возможности уехала.

– Откололась от семьи?

– Да, стала нищим островом. – Илайн усмехнулась, но уже не так весело, как прежде. – Думала, что в столице с работой попроще, даже для тех, кто ничего не умеет. Три года перебивалась случайными заработками, пока не встретила Риза. Он в свои двадцать уже мог похвастать хорошим образованием, амбициозной целью и парой безлюдей, приносящих доход. А я работала стаканщицей в таверне и была тупа как пробка.

Флори впервые слышала, чтобы Илайн говорила о себе столь нелицеприятные вещи. Образ самовлюбленной девицы стремительно таял, а какая-то другая – ранимая, искренняя, но сильная духом Илайн проявлялась все отчетливее.

– Как вы познакомились с Ризом?

– Да глупая история… – Илайн рассеянно поковыряла ногтем щербинку на деревянной столешнице. – Я подкармливала бродячих собак, и он, как оказалось, тоже. Однажды я его поймала с поличным и сказала, чтобы он нашел себе других подопечных, в соседнем квартале, например. Вот так и познакомились. Он тогда ничего не сказал и больше в нашем заведении не появлялся. А потом несколько недель спустя нашел меня, чтобы предложить работу. Вижу, говорит, у вас отлично получается дрессировать. Конечно! У меня пять младших братьев, и за всеми я приглядывала. Разве есть кто-то более подходящий на эту должность?

– Дрессировщица безлюдей, – догадалась Фло.

– Домтер, – она произнесла это с такой нежностью, словно ничего дороже в жизни не имела. Возможно, так оно и было.

Их прервала стаканщица, вернувшаяся с подносом. Пряный горячий аромат обжег нос, когда перед Флори поставили кружку. Сливочный напиток, щедро сдобренный пряностями, заставил позабыть обо всем.

– Островные зовут это молочным гейзером, – сказала Илайн, осторожно сдувая пенку, чтобы сделать глоток.

Нарушить ее идиллию не смог даже разносчик газет, который ввалился с улицы и тут же посеял хаос вокруг. Его короткие волосы стояли дыбом, глаза смешно таращились, а щеки раздувались, как каминные меха.

– Свежие новости! – горланил он, размахивая свернутой в рулон газетой. – Продовольствие дорожает! Читайте распоряжение градоначальника! А также рецепты будущего: суп из подошвы и лепешки из картофельных очистков. Колонка оракула с советами, как защитить дом от голода, и многое другое в новом выпуске «Делмар-Информер».

Посетители заговорили наперебой и, судя по фразам, доносящимся с разных сторон, их беспокоили вовсе не рецепты и советы оракула.

– А в чем дело? Западники опять зерно зажали? – спросила стаканщица, застыв между столами со стопкой грязных тарелок.

– Да читал я ваши новости, – пробасил амбал у винной стойки. – Ризердайн Уолтон закрыл фермы.

Волна возмущения прокатилась по залу.

– Нажрался, поди? – прогнусавил сидящий за соседним столом мужик и брезгливо сплюнул на пол.

– Да все они хороши, засади им в спину гарпун!

Люди кричали и кричали, сыпали ругательствами и кляли местных богачей, попутно успевая доставать из карманов монеты, чтобы купить газетенку.

Флори взглянула на Илайн и поразилась, каким суровым сделалось ее лицо. Казалось, она собирается с силами, чтобы устроить взбучку каждому, кто хоть словом обмолвился о Ризердайне. Желающих приобрести свежий выпуск «Делмар-Информер» было много, и всклокоченный паренек метался от одного стола к другому. Илайн молча наблюдала за суетой, откинувшись на спинку стула, как будто хотела сказать: «Это не моя забота». Когда разносчик газет подскочил к их столу, ожидая получить очередную монету, она лишь смерила его презрительным взглядом.

– Газеты для глупцов, – во всеуслышание заявила Илайн.

– Кто это там умничает? – пробасил амбал и угрожающе вытянулся в полный рост, скользя взглядом над головами посетителей, пока не нашел Илайн. Ее сложно было не заметить, тем более когда она жаждала привлечь внимание.

В тот момент Флори поняла, что скрывалось за напускным спокойствием Илайн. Как хищница, она выжидала подходящего момента, чтобы напасть. Ее глаза вспыхнули недобрым блеском. Точно передразнивая амбала, она так же медленно и неуклюже поднялась из-за стола:

– Специально для вас повторю.

Флори хотела ее остановить, но Илайн уже не слышала предостережений, а вскочила на стул и, оказавшись у всех на виду, продолжила представление.

– Спешу сообщить свежую новость: «Делмар-Информер» пишет чушь! А те, кто в нее верят, несусветные тупицы! – Гул голосов нарастал, но Илайн могла перекричать их все: – Да будет вам известно, Ризердайн Уолтон не закрывал фермы. Их отравили.

По залу прокатился нарастающий ропот. Сплетники не торопились принимать ее слова на веру, но желали поскорее обсудить новую версию произошедшего.

Флори поспешно отсчитала монеты за напитки, готовясь к тому, что покидать заведение им придется стремительно и не прощаясь.

– И теперь, – продолжала Илайн с театральным пафосом, – можете спросить у газетного оракула, до каких пор Лэрду будут сходить с рук его грязные дела.

Она собиралась сказать что-то еще, но Флори уже стащила ее со стула. Представление зашло слишком далеко.

– Что ты мелешь, пустословка? Давно по губам не получала? – пробасил амбал и сделал пару предупреждающих шагов в их сторону.

– Не трогайте ее, – вступился почтенный господин с сединой в волосах. Поймав на себе суровый взгляд амбала, он сразу сник и примкнул к нему в союзники: – Какой спрос со вздорной бабы?

В ответ оба получили от Илайн неприличный жест, который она изобразила свободной рукой. За вторую Флори тянула ее к дверям, мечтая поскорее скрыться. Повезло, что никто не пошел следом, и они, завернув за угол, остановились, чтобы перевести дух.

– Ты что натворила? – выпалила Флори. – Отравленные фермы, махинации власти… С ума сошла?

– Эти засранцы и мизинца его не стоят, а еще рты разевают! – Илайн гневно выпрямилась, поправляя одежду.

– Ты поступила необдуманно.

– Риз несколько лет потратил на то, чтобы заслужить доброе имя. И я не позволю каким-то пьянчугам говорить о нем гадости, – сквозь зубы процедила Илайн. – Не ты была рядом с ним, когда он создавал все это, и не тебе учить меня, как я должна защищать нашу работу!

Флори ничего не ответила, только обняла ее за плечи, как утешала младшую сестру. На мгновение показалось, что Илайн смягчилась и поддалась, но строптивый нрав возобладал, и она отпрянула, сконфуженно пробормотав:

– Ладно, забудь.

Они молча двинулись к торговым рядам, делая вид, что ничего не случилось. За пару часов скитаний в лабиринтах палаток и павильонов им удалось отвлечься.

– Это все несерьезно, – заявила Илайн, разглядывая в витринах легкие платья из поплина и юбки в рюшах. – Профессионалам нужна форма. Нечто уникальное, чтобы любому сразу было понятно, что перед ним – специалист. Одежда должна рассказывать, кто ты.

– Как твой комбинезон?

– Именно. Так что отведу-ка я тебя в ателье, чтобы тебе пошили подобающую форму. Но! – Илайн многозначительно подняла указательный палец. – Даже не надейся, что я позволю тебе носить комбинезон.

Когда она говорила про ателье, Флори вообразила простенькое помещение, где швея, манекен и ширма для примерки сражаются за каждый клочок пространства. Именно такой и была швейная лавка, принадлежавшая ее матери в Лиме. Воспоминания о крохотной комнате, полной тканей и разноцветных катушек с нитками, по которым маленькую Офелию учили различать цвета и считать, казались далекими и будто бы из чужой жизни.

Столичное ателье было лишено всякого уюта, поражая неуместной помпезностью просторного зала со сводчатыми потолками и колоннами. Ширмы здесь стояли в ряд, напротив с бойким стрекотом работал швейный цех, а пространство между ними занимали столы, где возлежали пухлые рулоны ткани. К ним-то первым делом и направилась Илайн, ища нечто особенное.

– Лучше выбирать одежду зеленого оттенка. Он притупляет агрессию безлюдей. Безопасность домографу не помешает, ведь так?

– Не видела, чтобы Риз ходил в зеленых костюмах, – пробормотала Флори. Не то что она ожидала обмана, но версия с успокаивающим цветом звучала издевательски.

Лицо Илайн при этом оставалось серьезным и сосредоточенным: ни единого намека на ухмылку.

– Он исключительный домограф и может делать в безлюде что угодно, хоть отбивать чечетку. То, как он чувствует безлюдей, это… природный дар. А мы с тобой просто зубрилы. – Она легонько толкнула ее бедром и подмигнула.

Флори отыскала среди пестрых тканей однотонный отрез бледного зеленовато-серого цвета, чтобы показать Илайн:

– Знаешь, как зовется у нас этот оттенок? Лягушка в обмороке.

– Да ладно, – неверяще хмыкнула Илайн. – Стесняюсь спросить, кому пришло в голову это проверять.

– А вот, гляди, цвет влюбленной жабы.

– Святые жабры! У вас что, культ квакающих?

Флори хихикнула. Удивление всезнайки Илайн ее забавляло.

– В Пьер-э-Метале даже рынок жабий.

– Дай-ка угадаю, – в задумчивости сказала она, постукивая пальцем по губам. – Потому что продавщицы там – жадные ведьмы в бородавках?

– Нет. Там и вправду продают жаб.

– Быть такого не может! – Илайн фыркнула, подозревая, что ее пытаются обмануть.

– В Пьер-э-Метале много полей, садов и плантаций. Жаб покупают, чтобы избавиться от вредителей.

Флори не только знала сей факт, но и воочию наблюдала, как все устроено: на пятачке земли за главной рыночной площадью выстраивали баррикады из деревянных ящиков, где держали живой товар, а сами лоточники носили суконные прихватки, чтобы не касаться жаб голыми руками.

– Болото этот ваш Пьер-э-Металь, – подытожила Илайн.

Ткань была выбрана, и Флори загнали за ширму, чтобы снять мерки. Даже жетон домографа подвергся замерам, поскольку Илайн пришло в голову сделать на жилете специальный кармашек, чтобы носить жетон на манер карманных часов. В тот миг, когда Илайн скрупулезно объясняла швее, как должно выглядеть готовое изделие, Флори подумала о том, что они с домтер и впрямь могли бы подружиться. Обстоятельства вынудили проводить вместе больше времени и терпеть общество друг друга, а инцидент с «Делмар-Информер» сплотил их.

Когда они вышли из ателье, уже вечерело. Жара начала слабеть, уступая свежему ветру с побережья. Воздух был сладок и свеж, как стакан холодного лимонада. Они неспешно прогулялись по широкой улице, разглядывая вывески и витрины, а потом снова нырнули в извилистый проулок, где скрывалась москательная лавка. Дверь ее была открыта, выпуская наружу едкий запах химикатов, и Флори невольно зажала нос рукой.

– Стой здесь, – сжалилась Илайн. – Чтобы новая одежда не провоняла.

Флори осталась дожидаться ее под аркой, ведущей на задворки, откуда тянуло сквозняком. Свертки и коробки с покупками, перевязанные бечевкой, она пристроила на каменном выступе, а сама устало прислонилась к прохладной стене. После серости Пьер-э-Металя архитектура столицы казалась слишком пестрой и вычурной, от нее рябило в глазах. Флори с тоской подумала о сдержанном облике Голодного дома, и в этот миг кто-то набросился на нее сзади. Крепкие руки обхватили ее и потащили в глубину арки. Флори не успела даже вскрикнуть, потная ладонь зажала ей рот. Нападавших она не видела, но быстро поняла, что их двое. Один прижал ее лицом к стене, другой пригрозил ножом, чтобы она даже не думала вырываться. А Флори не могла не то что пошевелиться, но даже вздохнуть, – с такой силой ее впечатали в холодный камень. Вначале она приняла атаковавших ее мужчин за уличных грабителей и пришла в ужас от мысли, что откупиться ей нечем: ни монет, ни дорогих украшений. Однако их не интересовала нажива.

– Будь так любезна, пташка, передай-ка своему домографу послание, – прорычал тот, что был вооружен. Острие ножа заскользило по ее виску, очертило изгиб уха, прошло вниз и остановилось у шеи, прямо на пульсирующей вене.

– Все, что от нас пытаются скрыть, мы забираем сами, – прохрипел второй. – Запомнила?

С трудом она смогла кивнуть.

– Вот умничка. А теперь лети, пташка.

Ее швырнули на землю, и она упала ничком, ладонями напоровшись на что-то острое. Нападавшие исчезли, словно призраки, – беззвучно растворились в пространстве, оставив после себя только страх и холод. Дрожа всем телом, она попыталась встать, но разбитые колени отказывались разгибаться. Такой ее и нашла Илайн.

– Святые жабры! – Она бросилась на помощь. – Ты цела?

Флори хотела ответить, но горло душили едва сдерживаемые слезы.

Она смутно помнила, как они добрались до дома Ризердайна. Дверь отворил Саймон и тут же разохался, закружил вокруг, наводя лишнюю суету, ничем особо не помогая. Илайн отослала его, чтоб позвал Риза, а сама, усадив Флори в гостиной, сбегала за йодом и бинтом. Обработать ссадины она не успела, потому что в комнату ворвались двое домографов – один испуганнее другого. Неизвестно, что сказал им Саймон и какую жуткую картину они успели представить. Обнаружив Флориану живой и целехонькой (сбитые колени спрятались под юбкой, а порез на ладони вряд ли можно было причислить к серьезной ране), они застыли в дверном проеме.

– На нее напали, – сказала Илайн. По пути ей удалось вызнать то немногое, что запомнила Флори. – И передали послание.

Все, что от нас пытаются скрыть, мы забираем сами.

Домографы повторили это друг за другом, точно каждый хотел попробовать слова на вкус. Горькие. Острые. Вяжущие.

– Нужно сегодня же отправить первого безлюдя, – подытожил Рин.

– Что-то здесь не так. – Ризердайн зажмурился и устало потер виски. – Не могли же они узнать о наших планах.

– Это я во всем виновата, – неожиданно вмешалась Илайн, и все взгляды обратились на нее. Она растерянно покрутила в руках склянку с йодом. – Сегодня в одной забегаловке… обсуждали новости и хаяли Риза за повышение цен на продовольствие. Я… просто не смогла промолчать.

На мгновение в комнате зависла тишина, нарушаемая лишь звоном посуды, доносящимся из кухни. Кажется, Саймон заваривал чай или прятал все хрупкие вещи подальше, предчувствуя назревающую бурю. Второе было бы намного разумнее.

– И что ты сказала? – спросил Ризердайн, мрачнея.

– Что это Лэрд отравил фермы.

– Вы же дали слово, – растерянно пробормотал он и замолк, когда Рин предупреждающе коснулся его плеча.

Они и без того были ослаблены, им стоило держаться вместе, сообща, а не размениваться на ссоры. Флори прочитала это в одном жесте, однако вряд ли остальные смогли понять его.

– Он распускает слухи. Порочит твое имя.

– Пусть, – небрежно ответил Ризердайн. – Я не буду ему уподобляться.

– Ты больше не имеешь права молчать! – выпалила Илайн, гневный румянец залил ее бледное лицо. – Это не только твое дело. На тебя работают десятки людей. Они не должны страдать из-за твоего благородства.

Ризердайн шумно выдохнул и покачал головой.

– Я молчу, чтобы не привлекать внимания к моему конфликту с Лэрдом.

– Разочарую тебя, но все только об этом и судачат, – фыркнула Илайн и сложила руки на груди.

– Им известна малая часть того, что происходит. Я не могу показать, насколько слаб. Если они узнают, то нападут всей стаей. Каждый, кто когда-либо пытался мне навредить, кто ждал момента, кто хотел урвать долю. Они объединятся и растащат безлюдей на куски. Этого ты хочешь?

– Я просто пытаюсь защитить тебя. Твое дело. Наших безлюдей. – Илайн вложила в эти слова всю нежность, на которую была способна. Никогда прежде ее голос не звучал столь мягко, почти умоляюще.

Ризердайн остался холоден и непреклонен.

– Нам всем нужно успокоиться, – попыталась вмешаться Флори, но ее, конечно, никто не услышал.

Казалось, эти двое вообще забыли о существовании остальных и растворились в споре, испепеляя друг друга взглядами.

– Ты не должен бездействовать! – продолжала Илайн, разозленная его молчанием. – А если у тебя в штанах чего-то не хватает, чтобы дать отпор Лэрду, так это твои проблемы!

Рин предупреждающе кашлянул, но было поздно.

– Ты права. Теперь это только мои проблемы. – В глазах Ризердайна появилось нечто пугающее, неестественное. Как будто бушующее море вдруг заледенело. – Потому что ты уволена.

– Что? – едва смогла выдохнуть Илайн.

– Ты оглохла? – тихо, почти шепотом проговорил он. – Я сказал, что ты уволена.

– Нет.

– Прости? – Он удивленно изогнул бровь.

– Ты не можешь выгнать меня. Не сейчас, когда тебе нужна поддержка.

– У меня есть помощники.

– Эти двое из Пьер-э-Металя? Им ты доверяешься больше, чем мне?

Она говорила так, точно их здесь не было. Флори и Рин невольно переглянулись, дабы убедиться, что еще распознаются человеческим зрением.

– Может, ты забыл, но это я нашла тебя избитого на стройке. Я позаботилась о тебе. Я разыграла сценку с разъяренным безлюдем, чтобы объяснить твои синяки.

Флори вспомнила их первую встречу с Ризердайном, когда приняла его свежие ушибы за последствия борьбы с безлюдем. Что ж, Илайн отлично справилась с представлением, чего нельзя было сказать об ее умении хранить секреты.

Ризердайн опешил. Его челюсть сжалась от напряжения, кожа на острых скулах натянулась, и казалось, что они вот-вот прорвут ее – как металлическое перо рвет тонкую бумагу. Достаточно одного неосторожного движения.

– Пожалуйста, остановись, – хрипло выдохнул он.

– Ты молчишь, потому что боишься показаться слабым, и Лэрд это знает. Он будет бить до тех пор, пока тебя не прикончит. А потом заберет то, что останется от твоего дела. Вот как поступают с теми, кто избегает драк.

– Хватит! Прекрати! – не выдержал он.

Флори метнулась к Илайн, чтобы уберечь ее от большей глупости. То же самое, кажется, попытался сделать Рин, схватив Ризердайна под локоть. Они опоздали и не смогли предотвратить неизбежное.

– Что ты пытаешься скрыть, Ри? Все давно наслышаны о том, как тебе в глотку затолкали ржавый ключ! – бросила Илайн сгоряча и тут же закрыла рот ладонью, словно это могло вернуть сказанное обратно.

Ризердайн отшатнулся, будто от пощечины. Он был поражен, растерян и унижен. Осознав, что натворила, Илайн с ужасом уставилась на него.

– Прочь из моего дома, – сказал он тихо, будто бы стыдясь своих слов.

Возникшее молчание – тяжелое, гнетущее, – поглотило их. Спустя минуту внутренней борьбы Илайн развернулась, чтобы уйти. Флори хотела последовать за ней, но та не позволила.

– Будь здесь. И не позволь ему разрушить то, что осталось. – Илайн бегло коснулась ее руки и выскользнула из гостиной.

Они слышали, как затихают ее шаги; слышали ее голос, когда она попрощалась с Саймоном; слышали, как за ней закрылась дверь, – и с этим звуком что-то оборвалось: внутри Флорианы, между Ризом и Илайн, в самом доме.

– Мы едем в порт. Отправим безлюдя сегодня же, – сказал Ризердайн. Он весь дрожал, точно его прошиб лихорадочный озноб.

– Это может быть ловушкой, – попыталась отговорить Флори, а он даже слушать не стал. Вихрем промчался мимо и взлетел по лестнице.

– Вам лучше остаться, – вместо него ответил Рин.

Она не стала перечить, внезапно ощутив невероятную усталость. Тело заныло, напомнив о каждом ушибе и ссадине. Флори опустилась в кресло и отвернулась к камину. В топке не осталось ничего, даже золы.

Чуть погодя, проводив домографов, к ней присоединился Саймон: уселся напротив и помог забинтовать руку. Раны Флори уже обработала сама, не рассчитывая на чье-то участие. Она вспомнила, как после падения в Паучьем доме ее уложили на мягкие перины; как хлопотала над ней сестра, как Дарт осторожно касался ее, поправляя одеяло, думая, что она спит. А Флори лежала неподвижно, едва дыша, и боялась, что он уйдет, если заметит, что она очнулась. Но сейчас их не было рядом, и никто не мог ее утешить.

Всю ночь Флори ждала, когда домографы вернутся из порта, о чем пожалела наутро. Голова казалась чугунной, в глаза – будто песка насыпали. Она поморщилась и села в постели.

Комнату заливал яркий солнечный свет, на стенах танцевали силуэты деревьев. Прежде она не заставала здесь театр теней, поскольку не имела обыкновения спать до полудня. Флори позволила себе неспешно собраться: надела новые вещи, уложила волосы, постояла перед зеркалом, привыкая к измененному облику. Потом вспомнила про вчерашнее платье, что следовало отправить в стирку, и принялась освобождать карманы. Мятные пастилки, которыми угощал Флинн, четвертинки монет, клочок бумаги из ателье… – среди этой мелочи не хватало единственной ценной вещи. Ее именной жетон исчез.

Она обыскала всю комнату: заглянула в шкаф, перетрясла постель, обшарила пол, заглянула под кровать и даже ванную осмотрела. Может, обронила где? Или забыла в ателье? Нет, вряд ли. Она бы заметила это. Значит… жетон украли, когда напали на нее.

Флори выскочила из комнаты и бросилась к двери, ведущей в спальню Рина. Постучала раз, другой, потом не выдержала – ворвалась внутрь, но никого не застала. Конечно, кто же засиживается в спальне до обеда? Гневя себя за глупость, Флори спустилась на первый этаж. В гостиной никого. Столовая и кухня пусты. Неужели домографы еще не вернулись? Она позвала Ризердайна, затем остальных. Никто не ответил, словно целый дом вымер.

Обнаружив на кухне дверь на задний дворик, она выглянула на улицу, где Саймон, насвистывая, чистил рыбу к обеду. Поблескивая чешуей, застрявшей в усах, он сказал, что Ризердайн в кабинете наверху, а дальше Флори не дослушала, поскольку спешила поделиться важной новостью.

Дом отражал всю одержимость Риза работой, а потому кабинеты занимали большую часть его пространства. Флори проверила три из них, но все оказались пусты. Она уже собиралась спуститься, когда заметила в конце коридора пятно света. Проверила – и не ошиблась. За поворотом скрывалась лестница, ведущая на крышу. Поднявшись, Флори оказалась в закутке, образовавшемся между пролетом ступеней и дверью из темного дерева. Сложно было придумать более уединенное место для работы.

Преисполненная нетерпения, Флори позабыла о приличиях и, не стучась, распахнула дверь в просторную комнату с треугольным потолком, нависающим над странным интерьером. Книжный стеллаж у стены набит разными пузырьками и склянками, будто из лаборатории. Солнечный свет из окошка-люкарны озаряет широкий стол, заваленный заметками и чертежами, рядом с ним стоит ванна на гнутых ножках в форме львиных лап, а в ней – Ризердайн: голова запрокинута, глаза закрыты, острые плечи торчат над водой. Неподвижный, бледный и будто бы не живой. От этой безумной мысли по коже Флори побежали мурашки. Она уже хотела броситься на помощь, когда дверь за ее спиной захлопнулась, и Ризердайн, вздрогнув, повернулся на звук. Прежде чем их взгляды успели встретиться, Флори ринулась прочь, но неожиданно натолкнулась на преграду и ушибла плечо. Дверь была заперта.